Автор: Astr |
Когда снятся кошмары, сон перестает быть такой уж необходимостью. В доме Рокэ Алвы гораздо спокойнее, чем в родительском, но всё равно Луиза Арамона не может заснуть. Она бесшумно ступает по коридору, прислушиваясь к каждому звуку с улицы. В одной руке – огарок свечи, другая привычно запахивает на вдовьей груди алатскую шаль. Пол приятно холодит босые ноги, золотистые волосы - единственное, чем щедро одарила её природа - тяжёлой копной падают на плечи. После октавианских праздников покойный муж не приходил, но сердце Луизы всё равно неспокойно. Она заглядывает в спальню своей подопечной: Айрис спит спокойно, а вот Селина разметалась по постели, сбросила одеяло на пол и теперь зябко жмётся в крохотный клубочек. Луиза укутывает дочь и нежно проводит ладонью по её волосам. Хорошо, что девочки подружились и спят в одной комнате. Цилла была одна, когда пришёл Арнольд... Госпожа Арамона возвращается к себе, ставит огарок на стол и достаёт из шкатулки последнее письмо сына. В неровном пламени свечи пляшут по бумаге ещё по-детски округлые буквы. Герард пишет матери при каждой возможности, взахлёб рассказывая обо всём, что видел. И через слово - "монсеньор", "Первый Маршал", "господин герцог". Луиза провожала одного, но волнуется за двоих. Короткий требовательный стук в дверь заставляет её вздрогнуть. Кто бы это мог быть? Селина или Айрис заглядывают без стука, а кэналлийцы более почтительны... - Простите, сударыня, могу я войти? - синеглазый герцог стоит на пороге, и у Луизы внутри всё сжимается. Она сильнее запахивает на груди шаль, и, кивая, отступает в сторону, давая Алве возможность пройти в комнату. Что он здесь делает? Разве он не должен быть в Фельпе? - Ради Создателя, монсеньор, что случилось? Что-нибудь с Герардом? - голос Луизы срывается. Если Арнольд добрался до сына... Любой матери приятно слышать такое о своём сыне, но госпожа Арамона далеко не дура и не позволяет лестным словам одурманить себя. Она помнит, благодаря чему Герард стал порученцем герцога, и решается задать вопрос, который её не касается. - Господин Первый маршал! Монсеньор… Селина спрашивает о своём брате… Внезапно герцог поднимается с кресла. Вдова Арнольда не успевает моргнуть, как он оказывается рядом с ней. Узкие сильные ладони ложатся на стол по обе стороны от неё, заставляя Луизу оцепенеть от невозможной, невероятной мысли: Рокэ Алва практически обнимает её, уродину Арамону! - Многие считают, что взаимность имеет значение только в любви, - горячее дыхание Повелителя Ветров обжигает ей щёку, - но я убеждён, что это не так. Можно любить безответно и при этом быть счастливым. Луиза Арамона знает это как никто другой. Но почему синеглазый герцог говорит с ней о таких вещах? - Приближается Излом, сударыня, - голос Алвы тих и серьёзен, а от того, что говорит монсеньор, у вдовы начальника Лаик по коже бегут мурашки. - По сравнению с тем, что он несёт Талигу, октавианские погромы покажутся детскими играми. Не знаю, чья это воля, Создателя или Леворукого, но я собираюсь сделать то, что велит мне долг Первого маршала и главы Дома Ветра. И сейчас мне как никогда важно знать, кто на моей стороне. Герцог Алва верит вам, Луиза Арамона. Может ли он рассчитывать на взаимность? Свеча почти догорела, но небо на востоке уже утратило свою тяжёлую синеву. Время выходцев закончилось, уступив дорогу новому дню. Луиза Арамона спит за столом, уронив голову на руки. Спит крепко и безмятежно, в первый раз за очень долгое время. |