1.
...Пегая лошадь размеренно бежала по кругу до тех пор пока у Дика не зарябило в глазах. Дикон сморгнул. Когда он открыл глаза, лошадь стояла неподвижно, сжимая зубами мятый конверт и мерила Дикона тусклым но очень не приятным взглядом. Валентин, Робер, даже Агарисские сидельцы куда-то изчезли как исчезли и зрители. Свет стал тусклым, синим и холодным. В его лучах, за столом сидели Его Величество, и еще трое. В одном Дик узнал капитана Арамону, другую - тучную женщину с грубыми чертами лица он никогда раньше не видел. Маленькую девочку, одновременно похожию и на Свина и на Толстуху, он кажется когда-то встречал. Но когда и где он не помнил - у Дика всегда была плохая память на людей... Повелитель Скал хотел возмутиться -как смеет Дораков прихвостень сидеть за одним столом с его королем?! - и понял что не может сказать не слова. А еще, что у него стучат зубы...от холода? Как же холодно, а по лицу течет пот, липкий и тоже холодный.
- Мы начинаем последний раунд! Чтобы победить, вы должны его выиграть. - голос ведущего именился. Теперь в пустом зале говорила женщина - и услышав ее, Дик неожиданно понял понял, что он очень хочет увидеть рядом Ворона, пусть тот и вышвырнул его как щенка - в конце-концов он тоже был не прав. В крайнем случае чтобы рядом оказался злой и мрачный Иноходец. Но он был один.
А теперь внимание - перевязь Люра! -провзглосила ОНА и у Дика волосы зашевелились на голове. Медленной нетвердой походкой, в зал вошло нечто, когда-то бывшее человеческим телом. Разрубленное туловище уродливо выпирало из щегольского мундира двумя бесформенными кусками плоти. В одной руке мертвец нес тяжелый ковалерийский палаш, в другой - генеральскую перевязь. Положив сталь и щелк на стол мерзкий мертвяк истаял в воздухе.
-Через минуту вы должны показать, как она применяется! Время пошло. - приговорило говорящее женским голосом создание и замолчало.
- Примерь ее Дикон, она тебе будет к лицу -улыбнулся Альдо, но глаза его сюзерена были ледяными. У Дика хватило сил отрицательно покачать головой.
Альдо, как будто скучая, потянулся за клинком.
- Мы не можем проиграть Дикон - сказал Ракан, -вернее я не могу не выиграть.
Арамона и Толстуха протянули ставшие неожиданно длинными руки и вдавили Ричарда в кресло. Дикон рванулся изо всех сил - безполезно! Арамона довольно забулькал и зарычал нечто нечленораздельное. Пока Свин держал его за руки, Толстуха натянула на него перевязь.
Глупый поросенок!, глупый поросенок! Доигрался! -злорадно зачастила девчонка и показала толстый фиолетовый язык.
Альдо отвел клинок в сторону, медленно, красуясь... И ударил. Почуствовал как сталь разрубает мясо и ребра, Дикон заорал не своим голосом...и проснулся
2.
... Почувствовав , как сталь разрубает мясо и ребра, Дикон заорал не своим голосом...и проснулся. Сел в кровати.
Сон разбудил в его душе что-то почти забытое, зыбкое...названия чему он не помнил. И точно - у кровати кто-то стоял и сопел, маленький и сердитый.
"Ты кто?!" - осторожно спросил все еще напуганный Повелитель Скал, на всякий случай пытаясь вспомнить, где он бросил вечером шпагу.
"Я - Совесть твоя, убогий!" - ответила гостья мрачно. Дик почему-то сразу поверил, впрочем, Совесть ему не понравилась - маленькая, плюгавенькая, невзрачная... "Я все еще сплю. Сейчас я проснусь, и она исчезнет" - подумал Дик и ущипнул себя за руку. Тварюшка и не думала исчезать. "Надо меньше пить" -сделал мудрый вывод Повелитель Скал. Совесть протопала по морискому ковру, неодобрительно покосилась на груду пустых бутылок из под "Черной Крови" в углу, вытерла ноги о полковничий мундир. В общем, вела себя вызывающе.
«Живут же другие у Эпинэ за пазухой!» – сообщила Совесть склочно, - «можно сказать барствуют, ни в чем отказа не знают, на шею сели! А я с тобой, дефективным, мыкаюсь!»
"Людям Чести совесть не полагается, потому что они безупречны" - заявил Дикон, - "а значит, не совершают ничего предосудительного. А я –вообще эорий! Найди себе кого-нибудь другого!"
Совесть заявление проигнорировала.
"Кашмарики снятся? - поинтересовалась она злорадно, с трудом вскарабкалась по ножке кровати и нахально уселась Дику на ноги - "Неудивительно! Ты в чьей постели дрыхнешь, скотина, чье вино ты хлещешь?" В ответах Совесть похоже не нуждалась.
«В моей постели, и вино тоже мое» – огрызнулся Дикон – «Мне их Его Величество Ракан
Пожаловал!»
«А кто говорил, - в Надоре, на новый год, - что Талиг обойдется без Раканов, что ты будешь верен Ворону и Фердинанду?» - ехидно поинтересовалась тварь.
«Я не мог такого сказать!»
«Не ври, у меня все записано» – сообщила Совесть, злорадно хихикая, – «Каждое твое слово! И что ты теперь запоешь, свинья двуличная?!»
Чтобы не слышать, Дикон закрыл голову подушкой. Он надеялся, что если не обращать на Совесть внимания она обидится и уйдет. Зря. Тварь не унималась и зудела, зудела, зудела об Алве. Видно находила в третировании других извращенное удовольствие.
«А зачем он меня выкинул вон? Я же был ни в чем не виноват!» - перешел в наступление Дик, не вытерпев и пяти минут.
"Совсем ни в чем??? Подумаешь пустячок, поднес яду! Какая ерунда!" - издевалась гостья.
"Да - не виноват! Мне даже эр Робер так сказал" - Ричард выложил козырного туза. У твари однако, нашелся джокер.
"Это какой такой эр Робер? Тот, который спас сначала твою шкуру, потом то, что привык считать твоей честью? А кто думал, что он с цепи сорвался, кто думал, что Альдо надо поставить его на место, кто говорил...- тут тварь начала кривляться, изображая его собственный голос - «Южане дважды бросали нас на произвол судьбы, если бы они подержали отца или вашего брата мы бы победили…Тьфу!»
«Но…я…»
«Неблагодарный! А Ворон! На помойке можно сказать тебя подобрал, отмыл, откормил…» - Дикон попытался скрыться под одеялом. - «В глаза мне смотреть! – рявкнула Совесть, и даже как будто стала выше ростом, а еще настолько прибавила в весе, что отдавила Ричарду ноги. - «…откормил, драться научил, жизнь спасал, а ты…»
"Ну ладно, ладно – взмолился Дик – я все понял!»
«Неужто? И что ты понял?» - с подозрением поинтересовалась Совесть.
«Завтра же оттащу в Багерлее передачу!" - успокоил Дик ночную гостью, зевнул, перевернулся на другой бок и спокойно заснул. Ошарашенная совесть упала в обморок. Отлежавшись, она злобно пнула хозяина в босую пятку, торчавшую из-под одеяла. Тот просыпаться не пожелал, брыкнул ногой и сбросил Совесть на пол.
"Я еще вернусь!" - пробормотала Совесть с угрозой, и уползла под кровать...
3.
На следующий день Ричард конечно ни о чем не вспомнил. Совесть затихла и не появлялось довольно долгое время. Пока однажды мрачным зимним вечером Повелитель Скал не вернулся в свой особняк.
...Ричард сбросил сапоги и мундир, потребовал вина и начал заново переживать последние события. Сегодня был особенно мерзкий денек. Когда он ехал во дворец, какой-то великовозрастный школяр с криком: - «Раканский холуй!» метнул в него грязью. Мерзкая масса залепила лицо, мундир и орденскую ленту. Дикон так растерялся, что даже не отдал приказ эскорту и мерзавец преспокойно скрылся. До дворца Ричард добирался, спиной чувствуя как ухмыляются сзади солдаты. Во дворце он столкнулся с Иноходцем, который в очередной раз устроил ему выволочку, как сопливому мальчишке. «Полковник Окделл, вы наведете порядок у себя в полку или мне придется сделать это за вас!» - рычал эр Робер. Дикон и сам не одобрял мародеров, но по какому праву Иноходец ТАК разговаривает с Повелителем Скал! И вообще, если олларские прихвостни так же относятся к его солдатам, как и к нему, ничего удивительного в том, что простые парни не сдерживаются в ответ. День был испорчен. А вечером, Альдо и тот предпочел обществу Повелителя Скал жалких придворных куртизанок. И ведь дернул же его Леворукий заявить, что Ричард Окделл предпочитает исключительно Марианну Капуль-Гизайль! Марианна, которая всегда находила время для оруженосца Ворона, почему-то не желала видеть освободителя Раканы. Нет, она не отказывала, она то болела, то ее не было дома, то находился другой благовидный предлог. После пятого безрезультатного визита, даже Его Величество начал добродушно над ним подшучивать, и можно было догадаться, КАК за его спиной смеялись все остальные.
И вот, вернувшись домой, сердитый и одинокий, Дикон сидел в кресле, и попеременно пил Черную Кровь то «за здоровье Его Величества», то «за счастье Катари», то «за то чтобы все они провалились!» имея в виду Робера, его пса Карваля, Валентина, Марианну, Ворона и все население Раканы. Как он добрался до постели, и добрался ли, Ричард не помнил.
Он пришел в себя от того, что в спальне находились чужие. Пришельцы разговаривали, нисколько не считаясь с тем, что каждый звук в голове несчастного Повелителя Скал, отдавался нестерпимой, немилосердной болью. В затылок словно забили гвоздь, и каждое слово стучало по шляпке этого гвоздя как увесистый молоток.
-Ну вот, сам видишь! Опять напился и отключился… - заявил первая гостья, обладательница скрипучего и противного голоса. Где-то он его уже слышал…
- Посмотрим-посмотрим… что ж он у тебя так пьет? – сказал второй, обладатель приятного мужественного баритона, с мягкой укоризной.
- Понимаешь, я думала, заливает юноша тоску, стыд и собственную глупость. А похоже, это подкрался алкоголизм! – проскрипела незваная гостья.
-Точно, это я! Я такой! – радостно пропищал третий голос.
- А ну, кыш отсюда! – властно приказал баритон.
-Раскомандовались тут… - пискнул обладатель третьего голоса недовольно и Дик услышал удаляющийся топот маленьких ножек.
Странно, но сразу стало чуть легче. Дик напрягся и с трудом разлепил опухшие веки. Перед глазами все плыло и качалось. Шеку щекотал ковер, из чего Ричард сделал вывод, что до кровати он не дошел. А все потому, что у Ворона слишком большая спальня!
- Пожалуй, надо мне со своим поговорить – продолжал баритон - Вообще-то ему сейчас не легко, но ладно уж, попрошу, пусть уделяет парню больше внимания и вообще повлияет в лучшую сторону.
-Эх, раньше бы! – вздохнула первая гостья - Пока твой был у моего в авторитете. А сейчас, извини, ничего не выйдет. У нас теперь новый кумир, а к остальным мы слепы и глухи!
Дикону показалось, что кто-то пнул его в голень.
-А кто же на него влияние имеет? – поинтересовался обладатель баритона.
-Кто, кто? Альдо Ракан, жабу его соловей! – процедила незнакомка недовольно.
-Ну, так давай привлечем его! Кто там у него из наших, давай встретимся, обговорим…
-Нет у него никого – я справки наводила.
-Да ты что? – удивился баритон – как же это так?
-Да вот так – грустно вздохнула – Жаба у него. А с Жабой наши долго не живут, уходят… да ты сам знаешь.
-Ой, беда! И давно?
-Лет с тринадцати, на почве всемирной несправедливости к его семье и к нему лично. Так что он нам не помощник и ему самому боюсь уже… - не договорила ночная гостья и снова вздохнула.
-Да, дела – протянул баритон – а мой и не знает ничего…
От возмущения, что незнакомцы не только пролезли в его спальню, но и смеют обсуждать Его Величество, Ричард нашел в себе силы не только оторвать голову от пола, но и перевернуться на спину. Его даже не стошнило.
-Смотри, затрепыхался, сейчас еще заговорит человеческим голосом! - незнакомка и не скывала, что издевается.
Дикон сел, прижался затылком к холодному дереву кровати и попытался обнаружить наглых вторженцев. На первый взгляд в спальне ничего не изменилось. Разбросанная одежда, потухший камин, пустые бутылки, раскатившиеся по всей комнате…а это что такое? За каким Чужим он приказал притащить в спальню из трофейной чучело седоземельского медведя?!
Дикон попытался сообразить, зачем ему понадобилось чучело, но ему помешали: у его ног стояло маленькое противное существо и дергало за большой палец правой ноги.
-А я тебя знаю – заявил Ричард приглядевшись – я тебя уже видел! Ты эта…как там тебя… ну мне еще папа когда-то про тебя говорил…
- Ну, неужто вспомнишь? – мрачно поинтересовалось существо.
-Эта… мигрень? – спросил Дик неуверенно.
- Ой как все запущено… - произнес баритон. Его владелец по-прежнему оставался невидимым, трусливо прячась от взора Повелителя.
- Я - Совесть твоя, животное! – прорычала тварюшка.
4.
- Пограничный случай. Можно сказать, крайний – констатировал невидимка. С такой интонацией говорил старичок-доктор, лечивший ему руку - Практически ОНВСВ. Какой-то он у тебя… никчемный.
Ричард почти ничего не понял, но на всякий случай возмутился до глубины души.
-Что ты, что ты! – зачастила Совесть – он у меня конечно не крем-брюле, но все-таки не ОНВСВ! Ну глупенький, ну с бредовыми представлениями о действительности, ну легко подпадает под влияние, ну излишне доверчив, ну нерешителен, но это у него от папеньки, ну закомплексован, ну сноб, но это у него от маменьки, ну неблагодарен, но это от того, что ненаблюдателен, ну обидчив… но и достоинства тоже имеются…нда…вот. – закончила Совесть неуверенно. Казалось, ей очень неловко перед невидимым собеседником. Впрочем, такая с позволения сказать «защита» рассердила Дика еще сильнее, чем поведение невидимки. Совесть словно пыталась сбыть с рук залежалый товар.
-Ну, тебе видней. – пробурчал невидимка, явно сомневаясь.
-Сейчас ты убедишься, он не такой уж испорченный! – оглядываясь через плечо пообещала Совесть и с заботой заглянула в глаза Хозяину.
- Дикуша, маленький мой, скажи своей любимой Совести, тебе ведь бывает стыдно?
«Что это за тон, мне что – три года?!» - подумал Дик
- Ну, хоть капельку? – продолжала Совесть почти ласково.
-И ничего мне не бывает стыдно! – ответил Дик мрачно – отстань, я спать хочу!
- Ты погоди – Совесть мялась и заламывала лапы - Вот ты на эра Робера обижаешься, с сестрой поссорился, да и на других дуешься. А может, ты только не волнуйся, и ты в этом виноват?
-Я???! Я к ним со всей душой! – возмутился Дикон – принес всем счастье, радость и любовь, а если они слепые, это их сложности!
-Невидимка хмыкнул. Совесть покраснела. Дикон обрадовано решил, что наконец-то нашел на Совесть управу.
- Ну помнишь, ты же переживал, когда травил Ворона, и до и после. И признаться боялся, потому что думал, что совершил подлость, ведь, правда? – Совесть чуть ли не умоляла.
Дикона вдруг кольнуло чувство вины, и от этого бывший оруженосец распалился еще сильнее.
- Это еще неизвестно, кто там совершил подлость! Во всем виноват был эр Август а выгнал Ворон меня! Между прочим, с ним даже ничего не случилось! Это что, справедливо? Вот если бы он хотя бы умер, вот тогда бы и прогонял!
Совесть позеленела и зашаталась. Так ей и надо! А в прошлый раз он, дурак, еще оправдывался!
- И вообще – припечатал Дикон мстительно, увидав, как корежит Совесть – еще надо разобраться! Может я не сподличал, а подвиг совершил. Во Славу Талигойи!
- Хозяин – сказала Совесть грустно, и безнадежно махнула лапкой - раньше ты таким не был…
- Раньше… Мало ли что было раньше! Мне Альдо на все открыл глаза! Я - высшее существо! Да, он прямо так и сказал: - «Выше тебя, Дикон, только звезды! Ну и я…» А вот по какому праву ты тут поселилась! Я тебя, между прочим, не звал! Живешь у меня, толку от тебя никакого, только морока и боль головная! Значит так! Раз я твой хозяин – будешь делать то, что я захочу! Захочу – будешь молчать, захочу - будешь меня хвалить, захочу – будешь мне сапоги мне чистить! – чтоб была хоть какая-то польза! – Ричарда понесло, вся злость и раздражение последних месяцев безудержно рвались наружу, выплескиваясь на маленькое, скукоживающееся на глазах существо - а захочу – вообще прогоню! Заведу себе лучше Жабу, по примеру Его Величества, что бы это не значило, наверняка Жаба намного лучше чем…
Договорить он не успел. То, что он принял за чучело медведя – нечто Большое, Белое и Пушистое, распрямилось во весь свой огромный рост, шагнуло к Ричарду, взяло его за горло мохнатой лапой и как пушинку взметнуло к потолку. Дикон впечатался в стену, его ноги не доставали до пола добрых два ярда.
- Ну ты, высшее существо, угомонись! – низкий голос Большого Белого и Пушистого чудища звенел от гнева и презрения - Недосвин Надорский!
За одно мгновение Дик отчетливо понял очень многое. Например то, что чудищу не составит никакого труда оторвать ему голову словно соломенной кукле, или докинуть от дома Ворона до самой Нохи. Через закрытое окно. Дикон испугался. Но что было гораздо хуже – прикосновение мягкой и горячей лапы чудовища отозвалось жуткой невиданной болью. По его венам словно пробежало все сжигающее пламя, так плохо Ричарду не было во время всей его жизни, показавшейся вдруг пошлой, глупой и никчемной.
- Меня зовут Ричард… - прохрипел Дик упрямо, глядя Большому Белому и Пушистому в глаза и глотая предательские слезы. Чудовище еще миг мерило его горящим обжигающим взглядом, потом, словно нашкодившего котенка, бросило в угол, на кровать.
- Значит так. Времени у нас в обрез. Сегодня или никогда. Конечно, решать тебе. Если надумаешь – я у себя, буду ждать. – сказало Большое, Белое и Пушистое Чудовище Совести, величественно повернулось и ушло прочь, прямо сквозь стену.
На несколько мгновений в спальне повисла тишина, нарушаемая лишь хрипом изрядно придушенного Повелителя Скал.
-Что это было? – наконец прошептал потрясенный Ричард. Прикосновение твари выжгло в нем и злость и похмелье.
- Не что, а кто! – бросила Совесть – это был Совесть Робера Эпинэ. И он тобой очень, очень, очень-очень, ОЧЕНЬ недоволен. В каждое следующее "очень", Совесть умудрилась вкладывать на порядок больше сарказма.
-Сюда приходила совесть эра Робера? – Дик застыл с открытым ртом.
- Не приходила а приходил. Это – «он» – поправила Совесть, думая о чем-то своем.
-Вы что, бываете "она" и "он"? – Ричард уже ничего не соображал.
-Отстань, я думаю - Совесть прошлась туда сюда по ковру, потом решительно тряхнула головой. - Видно действительно больше ничего не остается. Совесть прав, придется действовать по самому жесткому варианту. Прощай, бывший хозяин, и, как говориться, счастливо оставаться. Впрочем, на твоем месте - добавила она зловеще -я бы на это не рассчитывала!
Совесть отвернулась и решительно утопала под кровать.
5.
Минут пять ее хозяин сидел не шевелясь, словно пришибленный. С улицы донеслись три гулких удара. На колокольне прозвонили «три часа». Ричард вздрогнул, потом нагнулся, свесил голову и заглянул вниз. Он увидел грозди паутины и ничего больше.
- Эй…Совесть! Ты еще здесь? – прошептал Дик и сам понял, что вышло довольно жалко.
Раздались частый дробный топот и громкое сопение.
- Не мешай! – Совесть выглянула из-под кровати. На ней была новая рубашка без рукавов – красного цвета, с вышитыми белыми и черными жеребцами и непонятной надписью «Эпинэ фарева!!!», а также смешная шапочка, козырьком назад.
- Я ухожу от тебя жить к Иноходцу! – отчеканила Совесть и мечтательно причмокнула - Отдохну, окрепну, наконец-то выговорюсь! Красота!!!
- Так вот к кому ты от меня уходишь? Ты к Иноходцу уходишь от меня! – протянул Дикон возмущенно. Только что он собирался выгнать тварь с позором, но теперь мысль о том чтобы остаться СОВСЕМ без Совести вдруг показалась пугающей.
- Именно. Признаю так сказать свое поражение, позор на мои седины и так далее. – проворчала Совесть. ! И закончила загадочно: - Уезжаю на курорт, в санаторий, в Гагры! Дику было не до загадок. Он бросился в бой.
- Между прочим, у Робера своя… свой Совесть имеется, вон какой огромный, не то, что некоторые! – Дикону стало завидно. Почему у Робера вот уж Совесть так Совесть, а ему подсунули жалкую замарашку, и та сбежать собирается? – А теперь еще и ты ему на шею сядешь!
-А ты за него не переживай! – отрезала Совесть - Благодаря тебе, мой бывший хозяин, Иноходец меня даже не заметит. Я для него так, пушинка!
- А…а как же я?
- Обрадовался? Думаешь, я позволю тебе бессовестным землю коптить? Стыд конечно, но ничего другого не остается, как прибегнуть к чужой совести. Ближе к утру Совесть Робера снова к тебе заглянет. Устроим тебе, так сказать, шоковую терапию.
- Так вы что, поменяетесь?
- Ага. Ненадолго. Потом будем вместе жить у Робера. Вместе – веселее!
- А я?
- Понравилось, когда он к тебе прикоснулся? – ответила Совесть вопросом на вопрос.
- Нет, - честно ответил Дикон – Было очень больно, словно я горю в огне, а меня изнутри кто-то ест…
- Правильно! А это он тебя только лапой потрогал! Одно мимолетное угрызение! А теперь представь, что он залезет тебе в душу ЦЕЛИКОМ!
Дикон послушно попытался представить, как этакая громадина будет пытаться поместиться внутри одного Повелителя Скал. Мысль восторга не вызвала.
- А ты такого с роду не пробовал, изнеженный, избалованный! Тебе этого не пережить. Инфаркт микарда и кирдык! – припечатала Совесть.
- Чего? – не понял Дикон.
- Сердчишко не выдержит – зловеще объяснила Совесть - и прощайте Альдо с Катари, здравствуй уютный семейный склеп.… Это если кто-нибудь из них озаботится, в чем я, честно говоря, сомневаюсь.
- Сердце у меня никогда не болело – сказал Дик неуверенно и поежился.
- Да – с готовностью согласилась Совесть - сердце у тебя здоровое, молодое, может и не разорвется, но это все равно – или в петлю полезешь, или застрелишься, или в окошко выпрыгнешь! От шока.
Дикон только и смог несколько раз раскрыть и закрыть рот, как вынутая из воды рыбешка.
- Но ты не расстраивайся – утешила Совесть – гораздо лучше умереть Человеком, чем жить свиньей! На мой взгляд, будет хуже, если ты сойдешь с ума – и будешь до старости то рыдать то хихикать. Впрочем, я этого не увижу – психам Совесть ни к чему.
- А я что, не человек? – пробормотал Дик с обидой. Именно это вдруг показалось более важным, чем возможная гибель в мохнатых лапах Чудища.
- Очень правильный вопрос! Только озаботился ты поздновато! Но, ты посиди, подумай, у тебя пару часиков имеется. А теперь извини, мне пора – мне еще вещи собирать.
- Ну и проваливай!
- Ну и проваливаю!
- И не жалко!
- Мне тоже!
Совесть снова скрылась под кроватью. Дикон уставился в потолок. Воцарилось мрачное молчание. Впрочем, продолжалось оно недолго. Под кроватью завозились, чем–то зашуршали.
- Почти пятнадцать лет сознательной жизни – донеслись из-под кровати причитания Совести, как показалось Дику, нарочито громкие - и что я имею?! Детский лепет! Кучу бесполезных рефлексий! Груду бесполезного самокопания! Море жалости к себе любимому! Одну - «Какая же я все-таки дрянь, трусливая дрянь!» - и все!!! Знаешь что, ничего я у тебя не возьму. – Совесть снова показалась из-под кровати.
- Так, целоваться на прощание, пожалуй, не будем. Прощай, моя самая большая ошибка.
|