Соберано Алваро наблюдал за поединком из окна галереи. Хотя поединком это можно было назвать с большой натяжкой. Один юноша сражался против троих кэнналийцев, каждый из которых был старше его. Причем эти трое были явно не самыми худшими бойцами, соберано знал это совершенно точно – не зря он лично отобрал всех троих в свою личную гвардию.
- Что ты на это скажешь, Хосе? – обратился Алваро к подошедшему мужчине. Назвать того слугой не поворачивался язык, тот был спутником соберано практически всю жизнь.
Хосе встал рядом с господином и некоторое время молча наблюдал за происходящим внизу. В это время, один из троих нападавших поднял шпагу и отступил назад, показывая этим, что он «убит».
- Маркиз Алвасете уже сейчас достойный боец. Думаю, со временем он может сравняться в этом искусстве с соберано, - наконец сказал он.
- Да ты на старости лет стал дипломатом, - усмехнулся Алваро, - Сегодня утром, в учебном поединке этот негодник достал меня трижды!
- Против пяти раз, которые остались за соберано, - невозмутимо ответил Хосе. Он даже в мыслях не мог допустить, что кто-то может превзойти его господина, пусть даже его собственный сын.
- В том то и дело. На моей стороне опыт. Пока… На его стороне молодость, а опыт дело наживное. В Олларии у него, с таким гонором, надо думать опыта будет предостаточно. А мальчишка действительно хорош! И Слава Создателю, есть надежда, что его не прикончат в первые же полгода! Мне бы не хотелось так глупо потерять последнего сына.
Хосе удивленно посмотрел на Алваро. То, что тот только что сказал, весьма походило на похвалу. Тем не менее, сегодня утром, во время того самого учебного поединка, соберано жестоко распекал сына за каждую допущенную ошибку, так что у стороннего наблюдателя вполне могло сложиться впечатление, что юный маркиз вообще не знает, как держать шпагу в руках. Еще более странно было услышать из уст Алваро Алвы упоминание о Создателе. Хотя тут Хосе мог его понять, из шестерых детей соберано сейчас в живых остался только один, а желающих смерти наследнику Повелителя Ветров в Олларии наберется предостаточно.
- Маркиз Алвасете умеет не только драться, но и думать, - Хосе содрогнулся только от мысли о том, что соберано догадается о том, что слуге пришло в голову его пожалеть.
- Хотелось бы еще знать, о чем он думает! – бывший Первый маршал, а ныне экстериор, усмехнулся, но как-то не весело. – В нашем семействе простых характеров от роду не бывало, но мой младший сын… Сам Леворукий не поймет о чем он думает, а главное какие выводы делает.
Вот тут Хосе действительно стало не по себе. Уж в чем никто и никогда не мог заподозрить соберано, так это в излишней откровенности. Только однажды тот так с ним разговаривал - после смерти жены. И кэнналиец, кажется, догадывался, что тревожит Алваро в этот раз. Он посмотрел вниз, на сражающихся молодых людей. Теперь сражающихся осталось только двое. Молодой дор действительно хорош, но кто знает, с каким количеством ему придется сразиться на самом деле, чтобы остаться в живых. Хосе опасался, что троими тот может и не обойтись.
- Может быть дору Росио не стоит ехать в столицу? – неожиданно для самого себя выпалил Хосе, и тут же сам испугался того, что сказал, представив как может отреагировать соберано на такое предложение.
- Ты правда можешь подумать, что я буду прятать сына, пусть даже и единственного под юбкой?! – соберано иронично приподнял бровь. Но не разозлился, что заставило Хосе облегченно вздохнуть, но еще больше утвердило в его подозрениях. – Хотя в чем-то ты прав. В столице ему делать нечего. Пока. Постараюсь уговорить Рудольфа взять его после Лаик в оруженосцы. Уж если кто и может научить Росио держать себя в узде, так это он. Хотя после Карлоса... - Алваро перебил сам себя. – Ладно, как я вижу, бой закончился, позови ко мне маркиза Алвасете. Я буду ждать его в моем кабинете. Хотя нет. Пусть поднимется в свои комнаты. А ты отдай распоряжение, чтобы завтра утром все было готово к нашему отъезду. Я и мой сын уезжаем в Олларию.
***
Алваро вошел в комнату сына и остановился на пороге. Он не мог вспомнить, когда в последний раз сюда заходил и не мог даже самому себе объяснить, почему сегодня решил, что говорить с наследником надо именно здесь. Более того, соберано достаточно смутно себе представлял, о чем именно он собирается с ним говорить. Он не лукавил, когда говорил Хосе, что не понимает своего сына. Со старшими сыновьями было проще. С ними Алваро ощущал себя ближе, хотя всегда был для каждого из них в первую очередь наставником, причем суровым наставником. Таким же, как и его отец когда-то был для него. Алваро был уверен, что иначе нельзя. Иначе наследникам Алва было бы не выжить, когда они из Кэнналоа, где каждый кэнналиец был готов отдать жизнь за соберано и его детей, попадали в Олларию, где очень и очень многие видели в них только потомков двух Рамиро, и приходилось привыкать жить, с ощущением нацеленного в спину пистолета. Поэтому Алваро был строг, быть может, слишком строг со своими сыновьями. Вот только это их не спасло…
Алваро передернул плечами и прошел вглубь комнаты. Заваленный книгами стол, пара кресел, развешенное по стенам оружие, гитара у стены… Соберано взял в руки гитару, провел пальцами по струнам и поставил на место. Он знал об этом увлечении сына, но услышать, как тот играет на гитаре, ему не доводилось. Алваро подошел к столу и, вчитавшись в названия книг, удивленно хмыкнул. Две из них, были «Житие святого Адриана». Причем одна из книг, насколько Алваро помнил, была подарена Шарлем Эпине Рамиро Второму. Да уж, любопытные книги выбирает маркиз Алвасете! Алваро взял тяжелый том в руки и открыл наугад.
Из книги вывалился исписанный листок. Соберано взял его в руки и вчитался: «Я — одинокий ворон в бездне света…» Стихи. Сыну снова удалось удивить отца, хотя, по-видимому, Алва-младший лучше понимает, что его ожидает за пределами родного поместья, чем ожидал отец.
В этот момент дверь открылась, и в комнату ввалился Рокэ. Черные волосы намокли от пота и прилипли ко лбу. Он слегка запыхался, хотя изо всех сил пытался это скрыть. Было видно, что он торопился, но не хочет, чтобы отец это заметил. В синих глазах была одновременно настороженность и вызов. Тут он увидел в руках у отца книгу и лист бумаги. Щеки маркиза Алвасете залила краска смущения, но глаз он не опустил. Только вызова в них стало больше.
- Соберано Алваро хотел меня видеть? – голос наследника был само почтение. Вот только соберано понял, что ему бы хотелось услышать из уст сына другое обращение.
- Садись, Росио. Я хотел с тобой поговорить и разговор, видимо, нам предстоит долгий. – Алваро увидел, как вызов в глазах сына сменился удивлением. Последний раз отец так к нему обращался очень давно, еще в детстве. До того, как погиб Рубен. Юноша еще мгновение постоял, а потом подошел и сел, в стоящее у стола кресло. Но отец продолжал молчать.
Семнадцать лет. Полгода в Лаик, а потом еще три года в оруженосцах, хорошо, если удастся пристроить его к Рудольфу. Но факт остается фактом, парень уходит из дома в самостоятельную жизнь и как она сложится, зависит уже только от него. А у отца сейчас, быть может, последний шанс, если не повлиять на сына, то хотя бы понять, что он за человек. Уже взрослый человек.
Алваро отложил в сторону книгу, подошел к окну. Рокэ не отрывал взгляд от отца, ожидая, когда же тот начнет разговор. Алваро усмехнулся про себя. Интересно, сыну может прийти в голову мысль, что отец просто не знает с чего начать? Едва ли. Алваро еще раз усмехнулся и дернул за шнур, вызывая кого-нибудь из слуг. И ни чуть не удивился, когда буквально через мгновенье появился все тот же Хосе.
- Принеси нам вина. Рокэ, ты какое предпочитаешь? – удивление выплеснулось из глаз сына и, казалось, было готово затопить всю комнату. Алваро невольно улыбнулся.
- Кровь… Черную…- выпалил отпрыск.
- Может у тебя еще и предпочтения насчет года есть? – отец уже откровенно забавлялся. Алва-младший залился краской, но упрямо вскинул подбородок и, больше не запинаясь, ответил:
- Конечно, я предпочитаю урожай 351 года.
- Хороший выбор. Хосе, ты слышал? Принеси нам Черную кровь 351 года. Полдюжины бутылок. И проследи, чтобы нам никто не мешал. – Хосе, у которого за время их разговора, на лице не дрогнул ни один мускул, сдержанно поклонился и выскользнул из комнаты.
- Раз уж все равно придется ждать, пока нам принесут вина, может быть, расскажешь, чем тебя так заинтересовал Святой Адриан? Или все же Чезаре Марикьяре? Я надеюсь, ты не собираешься повторить его судьбу? В том смысле, что полководцы в нашей семье были и весьма достойные, а вот святые…
- Чезаре Марикьяре действительно был великим полководцем. Для своего времени. – Увидев иронично поднятую бровь отца, в ответ на столь смелое заявление, сын соизволил пояснить. – То, что Марикьяре был великим полководцем, не значит, что в наше время можно победить, повторив его маневры. Во-первых, не бывает двух абсолютно одинаковых ситуаций, а во-вторых, в то время элементарно не было пороха, а значит, не было пушек и ружей. Будь они и у Марикьяре и у его врагов, расклад бы мог получиться при тех же условиях совсем другой, и, боюсь, он был бы не в пользу Чезаре. Но меня заинтересовало не это…
- Вот как? – Алваро присел на край стола. Он заговорил про книгу, просто для того, чтобы хоть с чего-то начать, но слова сына действительно его удивили, и, признаться, порадовали. Его и самого в свое время посещали такие мысли. – И что же тебя заинтересовало?
Рокэ, какое-то время помолчал, собираясь с мыслями.
- То как, а главное, зачем, переписывают историю.
- Поясни, будь добр, что ты имеешь ввиду, - разговор зашел совсем не туда, куда изначально собирался направить его Алваро, но был без сомнения весьма увлекателен
- У нас в библиотеке оказалось две книги, описывающие житие Святого Адриана. Одна, та, которую вы держали в руках, когда я вошел, видимо списки, с летописи, написанной в Гальтарский период или же сразу после переноса столицы в Кабителлу, нынешнюю Олларию. Вторая – явно более поздний вариант. Так вот, вторая книга довольно сильно отличается от первой. В частности, в ней нет имени побратима Чезаре. – было видно, что юноша много думал о том, о чем сейчас с таким увлечением рассказывает неожиданному слушателю, но отец до сих пор не понимал, что же его так взволновало в этой давней истории.
- А в первой книге, надо понимать, имя этого побратима есть? - Алваро в свое время читал про Горусский поход Чезаре Марикьяре, но имя побратима будущего святого, а также вообще было оно в хрониках или нет, у него в памяти не отложилось.
- Есть. Это Ринальди Ракан.
Хосе был прав. Молодой дор действительно умеет думать. Вот только подобное умение едва ли облегчит ему жизнь, которая и так, как и у всех Алва, будет не простой.
В этот момент вошел Хосе, в руках которого была корзинка с вином и поднос с бокалами и пустым графином.
- Ваше вино, соберано. Вы хотите, чтобы я его разлил?
- Да, будь добр, открой пару бутылок и перелей вино в графин. По бокалам я разолью его сам.
Хосе быстро исполнил требуемое:
- Может мне зажечь свечи? – ни отец, ни сын не заметили, что во время их разговора в комнате воцарился полумрак.
Нет, можешь идти, я сам. – Хосе еще раз поклонился и быстро вышел из комнаты.
Юноша смотрел, как отец четкими движениями высекает огонь и зажигает свечи. Он еще какое-то время подождал реакции отца на свое заявление, не дождался и продолжил.
- И тогда не понятно, как человек, такой как побратим Марикьяре, мог быть одновременно и человеком, которого осудил суд эориев за похищение Беатриссы Борраска.
Алваро задумчиво смотрел на сына и пытался вспомнить, волновали ли его подобные вопросы в этом возрасте. Сын не переставал его удивлять. Пожалуй, он был прав, что решился на этот разговор. Соберано разлил вино и подал один бокал сыну. Тот взял, но пить сразу не стал, а поставил бокал на подлокотник кресла.
- Видишь ли, Росио, люди порой бывают способны на самые неожиданные поступки. Как на очень благородные, так и на весьма подлые. Понять, что ими на самом деле движет, тем более со слов других людей, тем более по прошествии времени, порой достаточно трудно, если не невозможно. Но раз уж у нас зашел такой разговор, я бы хотел тебе напомнить о другом, скажем так, историческом событии. Имеющем прямое отношение к нашей семье. Что ты знаешь о Рамиро Алва?
- Какого из двух Рамиро соберано имеет ввиду? - негодник поднял бровь, показывая отцу, что подобный вопрос просто смешон.
- Пока первого, - усмехнулся Алваро, и выжидательно посмотрел на сына, лениво потягивая вино. Тот помолчал, убедился, что отец действительно ждет ответа, и со вздохом начал излагать события четырехсотлетней давности.
- Рамиро Алва, он же Рамиро Первый, он же Рамиро Предатель, прославился тем, что убил короля Эрнани Ракана, также убил регента Эктора Придда и открыл ворота Кабителлы Франциску Оллару, который стал основателем поныне правящей Талигом династии Олларов. После чего, вышеназванный Рамиро был убит Аланом Окделлом, который позже был канонизирован эсператистской церковью. За что все Люди Чести до сих пор почитают святого Алана и ненавидят Рамиро Предателя, также как и его потомков. К которым вы, впрочем как и я, относитесь. – Рокэ закончил и залпом выпил вино. – Все верно?
Алваро невозмутимо наполнил сыну бокал.
- В принципе, да. За исключением того, что ВСЕ люди чести нас ненавидят. Есть и счастливые исключения. – Соберано дотронулся до серебряной цепи с сапфирами, которая висела у него на груди. – Ты знаешь, что это за цепь и откуда она в нашей семье?
Рокэ отрицательно покачал головой. Он не понимал, к чему клонит отец.
- Надо же. А я уже подумал, что ты перечитал все книги в нашей библиотеке. Там где-то были сонеты, авторство которых приписывается Октавию Оллару. К слову сказать – это правда. Так вот, среди них есть баллада, о талигойском рыцаре, который вызвал на честный поединок Франциска Оллара и победил его. Правда, потом признал его превосходство и перешел на его сторону.
- Я читал эту балладу. Вы хотите сказать, что она о Рамиро и тот получил эту цепь после того поединка от Франциска Оллара?
- Эта баллада действительно о Рамиро. Только цепь он получил не от Оллара, а от Ракана. – Алваро с удовольствием допил вино и полюбовался на удивленную физиономию всезнайки-сына. – Дело в том, что это не Рамиро вызывал на поединок Франциска, а тот вызывал сначала Эрнани (к слову, ставкой в поединке предлагалась корона), а потом любого из рыцарей, но уже просто на поединок за честь Талигойи. И наш с тобой предок оказался единственным из рыцарей, который принял вызов, за что и получил Полуночную цепь из рук короля. Позже Люди Чести почли за благо об этом забыть.
Алваро снова разлил вино и посмотрел на сына. Тот явно усиленно обдумывал только что услышанное. От того, что тот надумает, зависело, стоит продолжать этот разговор или нет. Наконец, маркиз Алвасете закончил свои тяжелые раздумья.
- И все равно, это ничего не меняет. Предательство остается предательством, чтобы ему не предшествовало.
- Большинство Людей Чести так и посчитало. Только ты уверен, в том что сказал? Тебе никогда не приходило в голову, что в предательстве иногда больше чести, чем в верности? – Алваро ясно видел, что сын не понимает, о чем он ему говорит. – Надеюсь, что ты никогда не встанешь перед таким выбором, но подумай, что бы ты стал делать, если бы дал клятву в верности, а потом понял, что дал ее ничтожеству и из-за твоей клятвы может погибнуть множество людей?
- Я бы никогда не дал такой клятвы! – почти выкрикнул Рокэ, и соберано невольно улыбнулся его юношескому пылу.
- Жизнь иногда выкидывает удивительные коленца, так что ни от чего нельзя зарекаться. А ты просто об этом подумай, как-нибудь на досуге. У тебя должно получиться. Но я тебе еще не все рассказал. Никакого предательства на самом деле не было. Рамиро не предавал Эрнани Ракана.
- Вы хотите сказать, что Рамиро не открывал ворота и не убивал Эрнани и Эктора Придда?! - Росио уже пил вино как воду, даже не замечая этого, а отец не собирался ему в этом мешать. Парню и так будет не просто осознать то, что он собирался ему сказать. - Все, что написано в летописях ложь?! Но этого не может быть! Было же море свидетелей.
- Ты же сам первый заговорил о том, как переписывают историю. Просто соврать нельзя, но можно изменить акценты, чего-то не договорить. – Алваро укоризненно покачал головой и залпом допил вино. – Рамиро действительно открыл ворота Цитадели, он действительно убил Эктора Придда и, видимо, убил Эранани Ракана. Вот только сделал он это по предсмертной просьбе самого Эрнани.
На Алву-младшего было жалко смотреть. И Алваро уже начал опасаться, что он зря затеял этот разговор.
- Откуда вы об этом знаете? Вы уверены, что это не легенда, придуманная для того, чтобы оправдать Рамиро? - голос сына был абсолютно спокоен. Взгляд тоже был абсолютно осмысленным, как будто тот и не выпил до этого пару бутылок вина. – Я понимаю, что значит быть потомком предателя. То, что это было почти четыреста лет назад, значения не имеет. У людей очень долгая память!
А ведь он действительно это понимает! Алваро вдруг вспомнил ту историю почти двухлетней давности, когда Росио убил на дуэли какого-то заезжего хлыща. Вот в чем оказывается было дело!
- Это не легенда, Росио. Существует завещание Эрнани Ракана, в котором тот назначает своим наследником Франциска Оллара, а Рамиро – местоблюстителем. С правом свергнуть Оллара, если тот окажется недостойным королем и занять его место. Шарль Эпинэ в свое время передал его Рамиро-Второму.
- Но если это завещание существует, почему Рамиро его не обнародовал? – Алваро видел, что сын ему поверил. Целиком и полностью. Вот только знать бы, что лучше – считать себя, потомком предателя, или знать, что это не так, но при этом есть люди, которые тебя ненавидят за то, что ни ты, ни твой предок никогда не совершали. Для себя Алваро в свое время этот вопрос решил. Почему-то он был уверен, что и для сына лучше знать всю правду.
- Ты задал трудный вопрос. Ответ на него знал только Рамиро. Но я могу ответить за себя – ведь я тоже знаю об этом завещании. Поверь, знаю довольно давно, но и я тоже его не обнародовал. Тебе самому не приходит в голову почему?
- Алва и так наследники Олларов. По завещанию Франциска. А у Людей Чести и так множество поводов ненавидеть Алва. Даже если бы не было предательство Рамиро. – Рокэ говорил медленно, взвешивая каждое слово. Для него это явно было откровением. Алваро утвердительно кивнул.
- Ты прав. Кроме того, недовольные были и будут всегда, и сторонники Раканов не перестанут поднимать восстания, даже если узнают, что Эрнани отрекся за себя, своего сына и всех своих потомков. Так что смысла в обнародовании завещания Эрнани я не вижу. Хватит с нашего рода и завещания Франциска. Впрочем, когда ты станешь герцогом, у тебя будет полное право его обнародовать.
Алваро разлил остатки вина уже прямо из бутылки. Сын молчал. Ему было о чем подумать. Алваро снова заговорил.
- А теперь собственно то, ради чего я начал этот разговор. Росио, я хочу, чтобы ты все время помнил кто ты. Завтра утром мы едем в Олларию. Там есть люди, и их довольно много, которые тебя ненавидят и считают предателем по праву рождения. – При этих словах молодой Алва вскинулся и хотел что- то возразить. – Не перебивай меня. Это твое право, как ты будешь относиться к ним – ненавидеть в ответ или пытаться завоевать если не их дружбу, то хотя бы уважение. Повторяю, это твое право. Но, кроме того, я хочу, чтобы ты постоянно помнил, что у тебя и у твоих наследников, есть право на корону. И поверь мне – оно гораздо более реальное, чем ты сам можешь себе представить. И очень может быть, что тебе, или кому-нибудь другому, в скором времени придет в голову мысль, что ты будешь лучшим королем, чем Фердинанд Оллар.
- Соберано, а вам, или кому-нибудь другому, никогда не приходила в голову мысль, что вы могли бы быть лучшим королем, чем Франциск Второй? – Сын смотрел ему прямо в глаза.
- А тебе бы хотелось быть сыном короля?
- Нет уж! Хватит с меня и того, что я сын Первого маршала! – Рокэ сказал, прежде чем понял, что он говорит. Отец и сын оторопело уставились друг на друга. Соберано Алваро захохотал первый. Через мгновенье к нему присоединился сын. Алва-старший не мог вспомнить, когда он в последний раз так смеялся.
- Я рад, что мы друг друга поняли, - отсмеявшись и вытерев выступившие слезы, сказал наконец Алваро.
- Я тоже рад… отец, - смеха в глазах сына больше не было. - Я все понял и все запомню!
Алваро смотрел на сына и понимал, что разговор закончен, что тот действительно услышал именно то, что отец хотел ему сказать. Но уходить ему не хотелось. Он взял в руки гитару и вопросительно посмотрел на сына:
- Тебе не кажется, что вечер еще не закончен? Мне раньше не доводилось слышать, как ты играешь. Сейчас мне почему-то кажется, что это серьезное упущение с моей стороны.
Алваро, передал сыну инструмент и, неожиданно для себя, взъерошил ему волосы.
***
Хосе ждал Алваро у порога его спальни. Зная крутой нрав соберано, он несколько опасался за молодого дора. Но судя по всему, хозяин был в прекрасном настроении и у Хосе отлегло от сердца. Он осведомился не желает ли чего-нибудь соберано.
- Соберано не желает. Соберано желает идти спать. К завтрашнему отъезду все готово?
- Все готово. Когда вы хотите выехать?
- На рассвете. Ты можешь идти. Хотя подожди – прикажи, чтобы для маркиза Алвасете приготовили отвар горичника. Утром он ему понадобится.
Когда Хосе ушел, Алваро еще какое-то время постоял у окна, вглядываясь в ночь, потом подошел к столу и налил себе вина. Спать ему не хотелось. Ему до сих пор слышались звуки гитары и голос сына.
«Эвэ рэ гуэрдэ сона эдэрмьенте»
|