Август Штанцлер, в своём кабинете, увешанном – почему-то не только на окнах – зелёными шторами, чувствуя пробивающийся с улицы запах весны – отнюдь не всегда такой уж приятный, - откинувшись в кресло, печально созерцал стоящего перед ним наследника Эгмонта Окделла.
Наследник периодически шмыгал носом и, отнюдь не периодически, а скорее постоянно, переминался с ноги на ногу, что не могло Штанцлера не раздражать.
- Я говорил сегодня с Её Величеством, - начал он, как показалось Ричарду – издалека, а как показалось самому Штанцлеру – с главного рычага управления.
Ричард Окделл отреагировал на это быстро, живо и очень неоригинально, как ему и было положено.
Во-первых, он, конечно, широко распахнул глаза, наивно полагая, что этого никто не заметил. В принципе, кроме «эра Августа», замечать, конечно, было некому.
Потом он вздрогнул, покраснел и приоткрыл рот в предвкушение подробностей. Возможно пикантных.
Ожидания его были оправданы, и Штанцлер без колебания продолжил:
- Она очень сильная женщина, Ричард, - Штанцлер для пущего эффекта встал, сложив руки за спиною и начал тяжёлыми шагами измерять комнату.
Ричард следил за ним.
От стенки до стенки. От стенки до стенки. Порывался что-то спросить, но, видимо, никак не мог решиться. На шестнадцатом кругу Штанцлер понял, что Ричард не в состоянии задать интересующий его вопрос и потому ответил на него сам:
- Да, она очень страдает… Я не хотел говорить тебе такого о твоём эре, Ричард…
Юный Окделл реагировал как по сценарию: губы сжались, глаза засверкали, рука автоматически легла на эфес шпаги.
- …но Катарина… - Ричард подался вперёд, видимо, в ожидании продолжения, - вынуждена терпеть его чудовищные приходы… - глаза оруженосца Алвы были уже по таллу каждый, но Штанцлер знал, что это ещё не предел нервной возбудимости молодого сви… вепря, - …и его противные Создателю действия… - Штанцлер поймал себя на том, что ему сегодня на удивление хорошо удалось негодующе-нахмуренное выражение лица, - …которые он совершает, - закончил кансилльер и удовлетворённо посмотрел на дело рук своих.
«Дело рук его» стояло, повесив голову в глубоком раздумье. Вопросы у юного Окделла кончились, что эра Августа никак не устраивало. Но настроен тот был крайне решительно. Кансилльер раздумывал над кольцом, что лежало в тайнике кабинета. Уже давно лежало, но с появлением Ричарда на горизонте это самое кольцо представляло собою идеальный метод устранения Алвы.
Штанцлер уже было собирался вручить его Ричарду с соответствующими инструкциями, но, сделав лицо помрачнее и уставившись на то место, где стоял Ричард, он понял, что оруженосца Алвы и след простыл.
***
Ричард, пыхтя, пробирался по вечерним и удивительно пустеющим улицам Олларии. Стороннему наблюдателю могло показаться, что пустели они как раз при появлении герцога Окделла, что, впрочем, возможно было обманом зрения.
В серых глазах Ричарда сверкали несвойственные Окделлам молнии, сменяющиеся ещё более несвойственными Окделлам вспышками сознательности.
Он уже было собирался свернуть в один из тёмных проулков – тех самых, по которым ему было строго настрого запрещено ходить – как Штанцлером, так и «эром Рокэ» - как из тени выползла тёмная фигура.
Окделл не струсил. Совсем не струсил. Вообще, он был не в том состоянии, чтобы трусить. Потому, что любая тёмная фигура сейчас воспринималась им как потенциальный враг, а он сам на их фоне – как прекрасный рыцарь. Потому, вместо того, чтобы, как и положено любому благоразумному человеку побыстрее сделать ноги в противоположном направлении, юный Ричард вытащил шпагу и, встав в красивую героическую позу, приготовился умирать – как он сам полагал, за дело Раканов. Зачем ещё подозрительной фигуре поздним вечером в тёмном проулке подходить к наследнику Эгмонта, если не для того, чтобы зверски с ним расправиться? А если Катари ради высшей цели терпит Алву…
В общем, ход мыслей Ричарда был вполне понятен. Так что можете себе представить его удивления, когда вместо хриплого, пропитого голоса висельника он услышал холодное спрутовское «Если вы ходите по таким местам ночью, герцог Окделл, шпага вас не защитит. Особенно, если вспомнить, как хорошо вы ею владеете».
Ричард зашипел: «Это оскорбление!» и помахал шпагой перед носом Валентина для пущей наглядности, который апатично проследил глазами за её кончиком и так же апатично продолжил:
- Спасибо, что лишний раз доказали мою теорию о том, что Окделлы никогда не научатся владеть оружием.
Такого прямого оскорбления Ричард стерпеть не мог. Он уже вздохнул поглубже, чтобы выдать Валентину всё, что он думает о его семье, его брате в частности и о самом Валентине. А ещё, чтобы вызвать на дуэль. Дуэль не состоялась, потому, что Валентин успел первым:
- Как вы уже догадались, - покривил сердцем Валентин, потому, что Ричард не до чего не догадался, и это было очевидно, - я подкараулил вас в столь… неприглядном месте отнюдь не для того, чтобы обмениваться с вами колкостями, - Валентин снова приврал в пользу Ричарда – тот не выдал пока что, не то, что колкости, даже никакого более или менее членораздельного ответа – одно пыхтение и сверкание глазами - у меня к вам деловое предложение.
Ричард увидел, как скривился Спрут (а скривился он потому, что одна мысль о том, чтобы подходить с деловым предложением к герцогу Окделлу казалась ему самоубийством.), и определил это как «унижение Спрута тем, что он всё-таки не может справится с чем бы то ни было, без помощи других эориев». Но шпагу в ножны он всё-таки убрал. Хотя нехотя и периодически бросая на Спрута гневные взгляды из-под широкополой шляпы (которую, как подозревал Валентин, он взял поносить у эра).
- Мне нужна ваша помощь, - это высказывание вызвало у Ричарда ощущение самодовольства и всесилия. Сейчас он был готов хоть с самим Алвой драться за честь Катарины, так что последующее за этой фразой как нельзя лучше выражало идеи Ричарда относительно того, что и как нужно сделать с эром Рокэ, чтобы отомстить за Её Величество.
- Я к вашим услугам, как Повелитель Скал может быть к услугам Повелителя Волн.
Ричард не заметил, как после этой его фразы Валентин закатил глаза к небу и пробормотал: «Создатель, за что мне это…». Во всяком случае, ответил он почти без промедления:
- Речь пойдёт… о вашем эре, - с несвойственной Приддам прямотой начал Валентин. – Мне нужно его тело.
- Труп? - выдохнул Ричард, с негодованием смотря на Валентина. А ещё из повелителей Волн…
- Тело, - аккуратно поправил Валентин и продолжил, - Тело. Связанное. Во временное пользование. Вернётся он целым и невредимым. Я даю слово.
Ричард на ту пору ещё верил слову Придда, потому его начало одолевать любопытство, а не негодование, как обычно.
- Я имею право поинтересоваться, зачем вам нужно тело Рокэ Алвы? – спросил он, пытаясь заморозить свой голос до уровня Спрута, но чувствуя, что тот неизбежно срывается на юношеский фальцет.
Валентин, снова переходя на несвойственную Спруту прямоту покачал головою, но ответил:
- Чтобы совершить месть за моего ныне покойного брата.
- Труп? – снова выдохнул Ричард.
- Тело. Я собираюсь совершить акт физического насилия над телом Первого маршала Талига Рокэ Алвы.
Ричард почувствовал, что становится цветов родового герба – красно-чёрным. При всём его мнении о том, что нужно сделать с человеком который ТАК обращается с королевой о том, чтобы сделать всё это в действительности он не думал.
- Чт… Что? – спросил он, и, кстати, зря. Потому, что Валентин счёл своим долгом объяснить.
- Акт физического насилия над телом Рокэ Алвы – я имею ввиду, физическое изнасилование тела, принадлежащего Повелителю Ветра, - спустя минуту он добавил. – Я имею ввиду не королеву Катарину.
Ричард бы схватился за шпагу, если бы не был столь шокирован. А так, он просто медленно осел наземь, приоткрыв рот и глядя на Валентина.
- Ну, я почему-то так и думал, - заметил Валентин, терпеливо ожидая, когда Ричард придёт в себя.
В голове Ричарда тем временем творилось что-то вообще невероятное. Потому что ему живо представлялся эр Рокэ, связанный, почему-то в оранжевом платье Марианны, из которого выглядывает покрытая густыми чёрными волосами его грудь. А над ним стоит Ричард (Валентин где-то в сторонке подносит верёвки) и с выражением лица благороднейшего из эориев наказывает, как он сам понимал это слово, Алву, красиво и патетично произнося «Это месть за твоё обращение с прекрасным цветком, с бледным гиацинтом…»
Валентин подождал минут пять, после чего тронул Ричарда за плечо несколько раз. Автоматической реакцией на это был закрывшийся рот Окделла. Больше никакой реакции не последовало.
Предусмотрительный Валентин достал свечку, огниво и книгу «100 лучших проделок всех времён и народов за авторством графа Сузы-Музы» и присел рядом с Ричардом.
Через полчаса Ричард резко вышел из ступора и огромными глазами посмотрел на Валентина.
- А…
- Да, - меланхолично заметил Спрут, - вы можете присоединиться.
- А, - ошарашено заметил Ричард.
***
Тем же вечером, в особняк семейства Алва пришёл нервно озирающийся по сторонам и скрывающий что-то в рукаве Ричард. В рукаве было сонное зелье, как не трудно догадаться, которое подсунул Ричарду всё ещё предусмотрительный Валентин.
Эр Рокэ сидел, как ему и положено, у камина с гитарой и терпеливо дожидался прихода запропавшего оруженосца.
- Вина, юноша, - потребовал он, как только Ричард ступил на порог, и потребовал, нужно заметить, даже не оборачиваясь, - У вас были, я погляжу, некие приключения в пыли? – заметил он, когда наконец-то соизволил оглянуться и увидел стоящего к нему спиною и наливающего вино Ричарда.
У Ричарда тряслись руки, когда он вливал в бокал странную синеватую жидкость из бутылочки, столь любезно подсунутой ему Валентином Приддом. Потому половина сонного зелья вылилась не в вино, а на стол, оттуда на пол.
- Вы с вином столь же неосторожны, как и со шпагой, - и почему ему об этом сегодня напоминают решительно все?
- Я… Упал, - не покривил душою Ричард, подавая бокал эру.
Рокэ посмотрел вино на свет, что исходил из камина и, сощурясь, произнёс:
- Сейчас любая кровь мутная, даже «Чёрная».
Ричард приоткрыв рот смотрел, как его эр пьёт вино с зельем и отставляет бокал.
- Я бы не рекомендовал вам падать, юноша, можно упасть не в ту пыль…
Он почти тут же зевнул. А Валентин был прав, зелье ядрёное.
- Или, чего доброго, упасть прямиком на Скалы. Что, впрочем, вам не повредит так сильно, как прочим. Вы же ими повелеваете, - хмыкнул Рокэ и устало опустил веки, всё больше наклоняя голову вперёд.
- Скалы, это, знаете ли…
Он не закончил, уронив нос на сложенные на коленях руки и Ричард, опасливо озираясь по сторонам, подошёл к окну и дал Валентину сигнал.
***
Полчаса спустя. Талиг. Оллария. Особняк герцога Алва. Спальня Ричарда Окделла.
Валентин Придд уже целых десять минут громко и вслух обсуждал комнату Ричарда Окделла. Ну, может не совсем вслух, потому как был здесь нелегально, а слуги спали чутко, но, во всяком случае, достаточно громко, чтобы Ричард услышал.
На столь полюбившейся Валентину кровати лежал связанный Рокэ Алва, Ричард завис над ним, ожидая, когда кратковременное действия сонного зелья закончится.
Валентин продолжал издеваться, да так, что и не придерёшься:
- Судя по всему, эта изумительной работы шкатулка принадлежит герцогу Алва. Я говорю о той, что стоит воон под тем грубо сработанным ящиком. Он, видимо, семейству Алва НЕ принадлежит.
«Грубо сработанный ящик» являлся одной из "надорских ценностей" Ричарда и ценился им выше всех сокровищ рода Алва.
Ричард мог бы на это намекнуть, но Валентин сказал бы просто, не меняя своего привычного выражения лица «Ах, простите, я не знал», и продолжил бы в том же духе.
От прочих измывательств и, как следствие, от дуэли, Ричарда спас зашевелившийся эр Рокэ.
Точнее, заговоривший:
- Судя по тому, что у меня как минимум три новых синяка, юноша, вы несли меня сюда без помощи присутствующего здесь ныне Валентина Придда. Доброго вам вечера, между прочим.
Ричард хотел уже радостно закричать «эр Рокэ», но потом вспомнил, что он сейчас в неблагоприятной для этого роли насильника. Валентин отвернулся от полочки над камином, которую и созерцал почти всё время пребывания в комнате Ричарда и холодно посмотрел на Алву.
- Доброго вам вечера, сударь, хотя я не уверен, что для вас он будет столь добрым.
- Вы готовы взять на себя обязательства Леворукого по совершению преступных действий над представителями семейства Алва? – меланхолично поинтересовался Рокэ, глядя в потолок, ибо повернуть голову в нынешнем положении, как предполагал Ричард, ему было очень трудно.
- По совершению насильственных действий. Сходных с теми, что вы совершили над моим братом.
Рокэ удивлённо поднял брови.
- Меня восхищает нестандартность вашего решения, юноши.
Ричард, уже привыкший к такому обращению никак не отреагировал, Валентин же, что вызвало у Ричарда радостную реакцию, поменял своё обычно невозмутимое выражения лица на что-то другое и скривился.
У самого Ричарда тряслись поджилки. О Катарине он ещё помнил, но помимо Катарины он видел перед собою собственного эра, связанного, в полураспахнутой рубашке, которая, несомненно, ни в какое сравнение с оранжевым платьем Марианны не шла, но открывала замечательный обзор на торс Рокэ, его вздымающуюся грудь, сильные плечи… и прочие прелести, думать о которых, особенно в связи с Катариной, ему совершенно не хотелось. Как-то странно выглядела нежная как весенний цветок Катарина и этот волосатый… Ричард попробовал скривиться от отвращения, но нашёл, что излишняя волосатость его эра ему абсолютно не мешает, скорее наоборот.
О технической стороне дела он вспомнил, только когда Валентин хладнокровно, не обращая ни какого внимания на то, что, где, с кем и в какой компании он делает, начал снимать с Рокэ штаны.
- Поосторожнее юноши, если я потеряю эту брошь, его Высокопреосвященство невероятно расстроится.
Ричард заворожено смотрел, как вслед за штанами в дальний угол полетела и рубашка. Рокэ же в это момент лениво поинтересовался о том, что им самим в голову не приходило.
- Вы уже бросили жребий о том, кто будет первым?
Валентин застыл на полуслове, так и держась за исподнее Рокэ. Ричард, до этого самозабвенно созерцавший тёмные соски в окружении чёрных волос, которые ближе к пупку превращались в тонкую полоску, отвлёкся от этого увлекательного занятия и, снова открыв рот, посмотрел на Валентина. Валентин очень хотел что-то сказать, но так и не сказал.
- Предлагать вам дуэль было бы неразумно, - заметил Рокэ. – У вас не найдётся монетки? Иногда можно доверить свою судьбу хоть разрубленному змею, хоть дикому кабану.
Ричард немедля полез в кошель и выудил оттуда талл. Рокэ расслабленно, настолько, насколько это вообще было возможно в его положении, откинулся на подушку. Первым быть выпало Ричарду, что его, отнюдь, не обрадовало. Он вдохнул поглубже и подошёл к проблеме с критической стороны.
Как ему встать, чтобы было удобнее? Как ему встать, чтобы для эра Рокэ это было унизительнее? Что делать, если он вообще не встанет?!
Впрочем, последний вопрос решился как-то сам собою, как только Ричард ещё раз взглянул на раскинувшегося на кровати первого маршала. Помимо дикой зависти, ибо выглядел Рокэ, хоть и достаточно изящно, но никак не по-женски, очень мужественно, Ричард почувствовал нарастающее напряжение где-то внизу. Он даже не подозревал, что его эр может быть настолько… волосатым. И что его, Ричарда, это будет так заводить. Поэтому, он смущённо пробомотал «Может его переврнуть?» и на сгибающихся ногах пополз к кровати.
- Юноша, даже сонное зелье, столь любезно предоставленное вам Валентином Приддом, действует быстрее.
Ричард немного разозлился, что позволило ему прибавить шагу.
Всё равно путь до кровати был невыразимо долгим. Когда же он, наконец-то, дошёл, то понял, что чисто технически его действительно можно и нужно перевернуть. Он бы так и поступил, если бы Рокэ сам не перевернулся на живот, заметив мимоходом:
- Я лишу вас печали лицезреть мои глаза, иначе вы, со свойственным Окделлам представлением о чести, смотреть в них после этого не сможете.
Ричард решительно взял в руки бутыль с маслом и приступил к делу изнасилования. Алва хмыкнул, почувствовав, как Ричард пролил масло ему на спину и заметил:
- Вы сегодня всё проливаете, юноша. То зелье, то масло…
Ричард вздрогнул и, подстёгнутый тем, что его застали врасплох, налил, таки, масло туда, где ему положено быть. Рокэ пожал плечами и устроился поудобнее ожидая продолжения зрелища, которое, увы, он мог созерцать только опосредованно.
- А если я ему наврежу? – шепнул Ричард Валентину, просто, чтобы убедиться.
- А если вы мне навредите, вы нарушите присягу, - как ни в чём не бывало заметил Рокэ.
Ричард вздрогнул и Рокэ поморщился.
- И… Извините, - пробормотал Окделл. В тишине было очень хорошо слышно, как Валентин шлёпнул себя по лицу.
- Так и быть прощаю. Это крайне великодушно в моём положении, не находите, юноша?
Ричард снова дёрнул рукою, Алав снова поморщился. На этот раз не извиняться у Ричарда мозгов хватило. А пока, он перехватил левой рукою торс Алвы поудобнее… И зарылся оной в волосы на груди эра.
- Ой… - произнёс Ричард неосознанно.
- А мне кажется, что ещё не «ой», юноша. Но я с нетерпением жду, когда же будет «ой».
- Ой, - ещё раз сказал Ричард.
- Ну что ж, вы меня убедили. Это весь ваш «ой», или будет ещё?
Ричард зашипел и наконец-то вошёл. Так как был он достаточно злым, об аккуратности он не думал. Пришло время вздрогнуть первому маршалу. Увы, не дрогнуть, как того хотел бы Окделл, а всего лишь вздрогнуть.
- Это тебе за… - и тут-то Ричард осознал, что в присутствии Валентина, или даже в его отсутствие, в жизни не признается эру, что любит Катари. Поэтому, пока он подбирал слова, чтобы сказать честно, но и не выдать себя, он застыл. Минут на пять.
- Можете продолжить, - великодушно разрешил Рокэ, - я, так и быть, потерплю. Очень уж интересно посмотреть, какие ещё «ой» у вас для меня припасены.
- Это тебе за то, как ваш род испокон веков относился к женщинам! – наконец-то нашёлся Ричард, что, безусловно, было не лучшим вариантом.
- Испокон… Веков… Юноша… - заметил Рокэ в такт движениям озверевшего Вепря, - Наш… Род… Ещё… Не… Относился… Ни… к мужчинам… Ни… К женщинам…
Руки Ричарда в это время нащупали в зарослях волос соски Рокэ и жестко, как показалось Ричарду, их вывернули.
- Это уже больше похоже на «ой», - заметил Рокэ, немного кривясь от боли, - но можно было и поаккуратнее, раз мы затронули столь деликатную тему, как женщины.
Это он-то относится к женщинам деликатно?! Ричард озверел ещё больше, не заметив, как Рокэ удовлетворённо улыбнулся. Теперь амплитуда «колебаний» герцога Окделла на кровати была максимальной и «ой» всё близился и близился.
- Скоро уже утро, - каким-то образом Рокэ умудрился лениво зевнуть, - и я предпочёл бы не ждать до утра, когда вы наконец-то сможете закончить…
Валентин позади удовлетворённо хмыкнул, ему, видимо, нравился этот спектакль. Ричард, доведённый до белого каления размахнулся последний раз и… Со всей дури заехал в Алву, выдав, наконец-таки, свой «ой».
- Благодарю, юноша, я уже не надеялся дождаться.
Ричард тяжело дыша отошёл от кровати и уступил место Валентину, заметив, что тот пристально смотрит на что-то между ног Алвы.
Ричард присмотрелся и удивлённо увидел, что эта ситуация возбуждает ни его одного, а в том, что Ричард возбудился сомнений не было уже никаких.
- Я правильно понимаю, что это ритуальная месть за Юстиниана Придда? – лениво поинтересовался Рокэ.
- Вы правильно понимаете, сударь.
Нет, всё-таки Спрут невыносим. Называть связанного им и им же насилуемого Рокэ «сударь».
- Вы не были бы столь любезны облегчить мне задачу и, дабы я не тратил и ваше и своё время, отведённое на сон, перевернуться на спину? Мне так будет удобнее.
Рокэ пробормотал «Так и быть» и перевернулся. Валентин приподнял его ноги, положив на плечи, брезгливо вытер вытекающую сперму Ричарда и, не меняя выражения лица на хоть сколько-нибудь не осьминожье, приступил к делу.
Ричард заворожено смотрел на Валентина и Алву, и постепенно поймал себя на том, что невольно направляется к кровати.
- Я вам не мешал - прошипел Валентин, активно двигаясь.
- Вы в его комнате, - заметил Рокэ, - так что как вежливый гость можете не лишать его права пользоваться любым предметом в ней находящeмся. Мною в том числе.
Ричард хотел было разозлиться, но снова поймал себя на совершении нелогичный действий.
Точнее на том, что он сидел у кровати и облизывал соски Рокэ.
- Извращенец, - прошипел Придд откуда-то сверху.
Ричард хотел было ответить, но понял, что несколько жёстких волосинок попало ему в рот, что довольно-таки мешало говорить.
Зато ответил Рокэ.
- Возможно, это самый страшный акт насилия, который пришёл в голову герцогу Окделлу. И я не могу с ним не согласиться. Ведь после этого мне самому будет стыдно смотреть ему в глаза.
Ричард как только мог пропустил это высказывание мимо ушей, продолжив зарываться в волосатую грудь эра.
- Если вы не возражаете, юноши, - подал голос Рокэ, - у меня тоже будет «ой».
- Ой, - сказал Валентин, до конца входя в герцога Алву. Ричард почувствовал, что живот, на котором он уже полулежал, напрягся и через секунду, после двух коротких вскриков, слившихся в один, тоже очень короткий, Валентин и Алва кончили.
- Я думаю, что честь прекрасных дам и Юстиниана отомщена, - скептически поднял брови Алва.
- Заткнись, - хором сказали Валентин и Ричард.
***
Семь часов утра, Талиг. Оллария. Особняк рода Алва. Комната Ричарда.
Когда Валентин и Ричард наконец-то, измученные непомерным физическим трудом укрощения герцога Алва заснули в обнимку у кровати, вышеупомянутый герцог без лишних проблем и промедлений освободился от верёвок и, с некоторым умилением посмотрев на лежащих рядышком юных Окделла и Придда, накрыл их одеялом, заботливо подоткнув оное.
- Ничего нормально сделать не могут. Ни усыпить, ни связать, ни изнасиловать… - герцог печально вздохнул, - всё приходится за них.
Алва вышел, погасив свечу и оставив юных мстителей сопеть друг другу в уши, дом погрузился в тишину, которая, впрочем, утром была нарушена непонятной вознёй и проклятиями в комнате оруженосца, на что здесь никто уже по привычке не обратил никакого внимания. |