- Ну все, с меня хватит! - звенит тарелка, падает бокал, "Кровь" течет по белой скатерти, постепенно становясь неровным багровым пятном.
- Альдо! - Робер приподнимается, будто желая задержать сюзерена.
- Что - Альдо?! - оборачивается от двери талигойский король, зло щуря глаза. - Робер, я не могу весь вечер слушать одно и то же!
- Но это правда, - разводит руками Иноходец. - Мы выставляем себя на посмешище и...
- Я. Сказал. Хватит. - Альдо в таком гневе, что, кажется, вот-вот вспыхнет, как сухая ветка в костре. - Или мои слова здесь уже ничего не значат?
Робер молчит, смотрит в свою тарелку и молчит. Ему наверняка есть еще что сказать, но хорошо, что он не стал этого делать.
- Спокойной ночи, - зло бросает сюзерен. - Дикон, перед уходом зайди ко мне.
Дверь Малой столовой тяжело закрывается. Робер проводит руками по глазам - Дикон вздрагивает, хотя мог бы уже привыкнуть к этому жесту в исполнении Иноходца. Да сколько ж он будет дергаться при любом напоминании о Вороне?..
- Ты тоже скажешь, что я не прав? - устало спрашивает Эпинэ.
Дик пожимает плечами.
- Альдо разозлился. Сегодня и так был тяжелый день...
- А завтра будет еще тяжелее, - Робер кажется раздраженным. Все-таки он очень устал, вот и нервничает по любому поводу, с сочувствием думает Дикон.
- Что ты на меня смотришь? - Иноходец вздыхает. - Завтра последний день суда.
- Я знаю, - Дику не удается скрыть удивление. - Завтра мы вынесем приговор и все закончится.
- Да уж, - Робер встает. - Я поеду домой. Передай Альдо, что я... - он замирает на секунду, - а, кошки с ним. Не надо.
Ричард растерянно смотрит вслед Первому Маршалу Талигойи. Потом допивает вино, глядя в пустоту. Встает и идет к покоям Его Величества.
- Как будто я не понимаю, - уже в третий раз говорит Альдо, и Дикон в третий раз кивает. Они выпили довольно много, и пламя камина дрожит у герцога Окделла перед глазами, переливается, создавая странные фигуры, исчезающие через мгновение. За окнами дворца шуршит то ли снег, то ли дождь, а здесь тепло, полутемно и уютно. Альдо уже почти не злится, только иногда вспоминает вечернюю беседу с Робером или прошедший день и снова начинает хмуриться и повышать голос. Тогда Ричард осторожно кладет ему руку на плечо, Альдо улыбается, похлопывает Дика по кисти и успокаивается. Дикону от этого немножко странно, но приятно - он и подумать не мог, что его общество поможет сюзерену взять себя в руки. Когда он пришел, Альдо только что на стену не лез - Дику пришлось выслушать длинные рассуждения о невежестве судей, о злонамеренности послов, о занудстве Иноходца, о раздражающей холодной язвительности Придда... Он ждал, когда же Альдо обрушится на истинного виновника своего раздражения, но Его Величество вдруг успокоился и предложил выпить. Дик не стал отказываться - он ужасно соскучился по Алати, по тихим вечерам за стаканчиком тюрегвизе или вина, по разговорам о Гальтаре, об абвениях, о силе Раканов... Тогда Альдо не был таким уставшим и злым, но тогда на его плечах не лежало тяжелое бремя - судьба всей Талигойи. Альдо понял, о чем думает Дик, и улыбнулся, протягивая бокал, который успел наполнить сам, пока Дик предавался воспоминаниям:
- Как в старые добрые времена, да?
Дик тоже улыбнулся в ответ и кивнул.
- Пошли перед камином сядем, - Альдо вдруг подмигнул. - И вино прихвати, чтобы больше не вставать.
И вот они сидят перед пылающим камином, и Альдо уже спокойно говорит, что Робер прав, они выставляют себя на посмешище - но это лучший выход из возможных. Дикон кивает и снова гладит Альдо по плечу. Когда он приобнял сюзерена в первый раз - Альдо тогда едва не трясся от злости - Дик ждал, что друг и король раздраженно дернет плечом, сбрасывая руку, или нахмурится, или скажет что-нибудь недовольное. Но ему так хотелось успокоить Альдо, показать, что он рядом, что он все понимает, что он готов помочь... Альдо тогда неожиданно вздохнул, покосился на него и криво улыбнулся.
- Думаешь, меня уже держать надо, а то мебель крушить начну?
Ричард смутился и хотел убрать руку, когда сюзерен поймал его пальцы и пожал.
- Спасибо, Дикон. Я знаю, что могу на тебя рассчитывать.
Время идет, вечер сменяется ночью, вино кончается и снег шуршит по стеклам все глуше. Альдо вдруг откидывается на спину, вытягивается на роскошном багряноземельском ковре и смотрит в потолок, чему-то улыбаясь.
Ричард смотрит на Альдо.
Ему кажется, что сюзерен похож на лето. Но не просто на лето, нет - лето бывает разное. Альдо - это не иссушающее пыльное лето Сагранны, не холодное пасмурное надорское лето, не густое, медовое и зеленое лето Алати. Дикон не знает, какое лето в Кэналлоа, но Альдо, безусловно, не похож и на него.
Альдо - это лето Кабитэлы, лето Раканы - то теплое, то прохладное, наполненное шелестом листвы и веселыми голосами, прозрачным и золотым солнечным светом, плеском воды в фонтанах, птичьим щебетом. Альдо сам сияет золотом и белизной, у него светлая кожа и блестящие волосы, он улыбается так ясно и спокойно - он истинный Ракан, он - будущее Талигойи, и все величие её - в нем, и вся красота её - в нем, и он облечен властью по праву и по крови. Ричард завороженно рассматривает короля, чувствуя, как его наполняет восторг, какого он никогда не испытывал раньше. Он протягивает руку - осторожно, словно желая прикоснуться к древней реликвии - и касается волос Альдо.
Король поворачивает голову и смотрит на него, прищурившись. Дикон замирает. Ему кажется, будто он совершил святотатство.
- Я не возражаю, - негромко говорит Альдо и улыбается. - Продолжай.
Затаив дыхание, Ричард пропускает между пальцев золотистые пряди, чувствуя, как они скользят по коже. Когда он увидел вблизи меч Раканов, тот оказался плохо откованной железкой. Может быть, думает Дикон, продолжая гладить волосы Альдо, меч был фальшивкой? Вот он видит вблизи самого Ракана, и тот еще прекраснее, чем издалека - Дикону сейчас кажется, что до сегодняшнего дня он смотрел издалека. Ричард случайно задевает кончиками пальцев висок короля, тот прикрывает глаза, но не отстраняется и ничего не говорит. И Дикон осторожно прикасается к его лицу.
Через несколько минут Альдо вдруг открывает глаза, поворачивается набок и ловит руку Ричарда. Тот смотрит вопросительно и непонимающе - он уже привык, ему казалось, что это удивительное мгновение будет длиться вечно. Но сюзерену, наверное, надоело такое неприкрытое восхищение, виновато думает Дик - а потом Альдо вдруг дергает его за руку, роняя на себя, и обнимает.
Дикон мгновенно вспыхивает, весь, до корней волос, и клянет себя за это - неужели он мог подумать, что Альдо замыслил что-то порочное? Обниматься приятно, рядом с Альдо тепло, и он теперь сам прикасается к Ричарду, так же мягко запускает пальцы ему в волосы - Дик смущается, но принимает прикосновение с благодарностью.
- Не скажу, что я ничего такого от тебя не ждал, - хитро улыбается Альдо. - И я не против. Иногда можно и так развлечься.
От него пахнет вином, у него мягкие, но настойчивые губы и уверенные руки, и то, что он делает, заставляет Ричарда в удивлении распахнуть глаза и уставиться на сюзерена.
- Ну же, герцог Окделл, - смеется Альдо, - где ваша храбрость? Ваше достоинство я уже нашел.
- Но... - шепчет Ричард непослушными губами, мучительно стыдясь того, как реагирует его тело на прикосновения короля.
- Да что такое, Ричард? - Альдо хмурится, и Дикон испуганно вздрагивает, опасаясь, что мог его обидеть. - Что в этом ужасного? Мы же оба этого хотим.
Ричард на мгновение закрывает глаза, а потом успокаивается. Раз Альдо говорит, что все в порядке, значит, так и есть. Король Ракан не может ошибаться. Ричард почти с облегчением думает о том, что это не имеет никакого отношения к женщинам. Он никогда бы не пошел к Марианне, это бы значило оскорбить Катари, даже если бы она об этом никогда не узнала - но Альдо это совсем другое. Совершенно другое, думает Ричард, подаваясь навстречу, прижимаясь к горячему телу рядом, чувствуя накатывающий жар совсем особого рода - даже если бы рядом не пылал камин, этот жар бы не утих.
Альдо отстраняется и быстро раздевается, Ричард машинально следует его примеру - и вновь восхищенно рассматривает своего сюзерена, улыбаясь от удовольствия - Альдо так красив, что на него можно смотреть бесконечно.
Но король снова тянет его к себе и Ричард подчиняется его рукам, опускает голову, делает то, что кажется ему правильным и уместным в этот момент - и Альдо не останавливает его, откидываясь назад, шумно вздыхая, вцепляясь в волосы Ричарда так, что от этого почти больно, но боль не останавливает и не мешает.
Потом Ричард отстраняется, снова смотрит на короля - все ли в порядке, не сделал ли он чего-то, чего делать не стоило? - но Альдо улыбается, и кивает, и тянется за отброшенным бельем, вытирает себя, а потом опять тянется поцеловать Ричарда.
А потом толкает его в плечо и говорит:
- Давай теперь я.
Дикон пытается протестовать, ему кажется, что это уж слишком, но Альдо смеется и не слушает протестов, заставляет Дика лечь на спину, а сам опускается рядом, прикасается так, что Дикон начинает кусать губы и постанывать, а потом делает то же самое, и делает так, что Ричард едва удерживается, чтобы не закричать. Это невозможно, такого не бывает, так не должно быть - но это произошло и сделало герцога Окделла счастливым.
Потом Альдо тянется за вином, наполняет их бокалы и заставляет Дикона сесть.
- Ну что, - говорит он, подмигивая, - неплохо для начала, а?
Дик чувствует, что не может сдержать счастливой улыбки.
- Слушай, - говорит сюзерен, заговорщически щурясь. - А с Алвой ты...
- Нет, - в ужасе откликается Ричард, едва не расплескав вино.
- Да брось, - глаза Альдо смеются. - Теперь-то уж какие секреты.
- Но я не... - начинает Ричард. Альдо качает головой.
- Дикон, не запирайся. А то я решу, что ты мне не доверяешь.
- Ваше Вели... - Ричард сбивается, - Альдо, я никогда...
- Я же сказал, хватит отнекиваться! - король снова начинает злиться. Лучше не спорить, думает Ричард. В конце концов, какая теперь разница. Никто ведь не узнает, что это неправда - а Альдо не будет думать, что Ричард его обманывает.
Он опускает глаза.
- Значит, все-таки да? - со смешком уточняет Альдо.
- Да, - тихо говорит Дикон.
- Ну и как? - с напряженным интересом спрашивает сюзерен.
- Хуже, - еле слышно шепчет Дик, понимая, чего ждет Альдо. - Несравнимо.
Король опять смеется - от злости не осталось и следа - и снова откидывается на ковер.
- Ну и прекрасно, - говорит он. - Ну и прекрасно. А завтра все это кончится, и...
- Сегодня, - бездумно откликается Ричард. - Уже сегодня. |