1.
Камень, казавшийся ярким даже в полумраке коридора, как будто притягивал взгляд, наливался злым алым светом. Ричард зачем-то провел пальцем по рассекавшей его золотой молнии. Голова кружилась, черные завитки на резной двери, ведущей в кабинет Ворона, плыли перед глазами. Ричард едва осознавал, что стоит перед дверью уже несколько минут, не решаясь ни постучать, ни отойти. Часы, которые он провел, бродя по городу, казались ему то вечностью, то секундами, все мысли, которые он успел передумать, сменяли друг друга с бешеной скоростью.
Наконец осталась одна, сразу же показавшаяся очевидной. Странно, с облегчением подумал Дик, что он не принял это решение сразу же. Ведь все так просто.
Ричард постучал в дверь, и, ожидая, пока она откроется, даже улыбнулся. В голове было легко и пусто, хотя кружиться она не перестала.
Дверь тихо скрипнула, отворяясь.
- Юноша? - Алва отступил, впуская оруженосца. - Что стряслось? Вы ввязались в очередную дуэль или, не приведи Создатель, проиграли Сону?
- Нет, - Ричард сглотнул и попытался сделать шаг вперёд. Ноги слушались плохо, перед глазами стало темно. Дикон заставил себя посмотреть на эра. Ворон насмешливо приподнял бровь и изогнул тонкие губы в издевательской улыбке.
- Какая прелесть. И во что же вы вляпались на этот раз?
Ричард почувствовал, что задыхается - от злости или от волнения, он и сам не смог бы сказать. Усмехающееся лицо Алвы задрожало, расплылось, и всё потемнело окончательно. Ричард ещё успел понять, что падает.
Лежать было приятно. Постель была мягкой, воздух свежим, пламя нескольких свечей не резало глаза и скрывало комнату в уютном полумраке. Однако то, что можно было разглядеть, позволяло понять, что эта комната ему незнакома.
Юноша резко сел на постели, обводя взглядом темные стены, тяжелую резную мебель, окно, за которым дышала теплом ночь... Задремавшая в кресле возле кровати женщина встрепенулась.
- Что такое, дор Рикардо? Голова болит?
Он растерянно прикоснулся к виску. Медленно качнул головой.
- Нет, - произнес неуверенно. - Не болит. А... где я?
Вопрос был, наверное, неудачным, но женщина казалась доброжелательной и искренне обеспокоенной. Она посмотрела на него с тревогой.
- Вы в своей комнате, дор Рикардо.
Дор Рикардо - это, видимо, его имя. Похоже на кэналлийское. Он нахмурился. Если это его имя, почему оно кажется чужим?
Мысли ползли неохотно, вопросы громоздились один на другой, вокруг открывались пугающие пропасти. Он в Кэналлоа? В Талиге? Где-нибудь еще? В голове всплывали названия стран и городов, но ни одно из них не вызывало ощущения узнавания.
Он в своем доме? В чужом? Он ранен? Что с ним произошло? И... - он попытался оттолкнуть самый страшный вопрос, но тот, появившись, уже не хотел исчезать, - кто он такой? Какую фамилию он носит? Кто его родители? Где они? Где... хотя бы кто-нибудь?
Женщина - вероятно, прислуга - молчала и приглядывалась к нему с непонятным выражением лица. Потом поднялась - он вздрогнул и вскинул голову.
- Пойду позову соберано, - она вздохнула. - Беда с вами какая-то, дор Рикардо.
Когда дверь закрылась, он невидяще смотрел перед собой. Когда она открылась вновь, яснее в голове не стало. Юноша попытался рассмотреть вошедшего, надеясь, что сможет что-нибудь вспомнить.
- Мне сказали, что вы пришли в себя, но ведёте себя странно. Думаете, вам это поможет? - холодно произнёс очень красивый человек в чёрном, которого ему наконец удалось разглядеть в полутьме.
- Я... - Рикардо, как он решил себя называть, растерялся. - Я не знаю.
Человек остановился возле кровати и посмотрел сверху вниз. Юноше показалось, что его собеседник то ли зол, то ли раздражен, но сказать точнее он бы не взялся. Кроме того, слово "соберано", которое произнесла служанка перед тем, как уйти, прозвучало как-то знакомо. Рикардо прикрыл глаза на мгновение - и вспомнил. Так жители Кэналлоа называют своего правителя. А правитель Кэналлоа - это...
- Вы Рокэ Алва! - радостно сказал Рикардо, забыв о недовольстве человека в черном. - Первый маршал Талига!
- Вы решили начать издалека, герцог Окделл? - все так же холодно поинтересовался его собеседник. - Я бы предпочел услышать конец истории. Начало мне известно.
Юноша непонимающе моргнул и нахмурился. Герцог Окделл – тоже что-то знакомое, но что?..
- Я не знаю, сударь, - как можно твёрже произнёс он.
- Очаровательно, - собеседник напоминал большую хищную кошку. - Неужели вы думаете, что я не найду способа освежить вашу память?
- Это возможно? - Рикардо даже подался вперед, как будто стараясь поймать мелькнувшую надежду. - Пожалуйста!..
Рокэ Алва несколько секунд смотрел на него с выражением, больше всего похожим на недоумение. Потом молча опустился в стоящее рядом с кроватью кресло, провел пальцами по глазам.
- Я буду спрашивать, - сухо сказал он, - а вы отвечайте, не задумываясь. Кто правит Талигом?
- Фердинанд Оллар, - быстро, как было велено, откликнулся юноша.
- Как зовут его супругу?
- Катарина, урожденная Ариго.
- Где мы находимся?
- Не знаю, - юноша виновато пожал плечами, но Алва уже задавал следующий вопрос:
- Как называется столица Ургота?
- Урготелла.
- В каком году Эгмонт Окделл поднял восстание?
- Восстание? - Рикардо растерялся. Алва коротко кивнул.
- Назовите осенние созвездия.
- Щит, Всадница, Враги, Конь.
- Айрис, Дейдри и...?
Рикардо посмотрел на Алву непонимающе.
- С какими государствами граничит Талиг?
- Дриксен, Гаунау, Кадана...
- Довольно, - резко перебил его Алва. - В чём основная разница между эсператизмом и олларианством?
- Эсператисты различают семь ипостасей создателя, чем умаляют его величие.
Алва изогнул бровь.
- Однако. Назовите гербовые цвета Манриков?..
Через несколько минут град вопросов прекратился. На многие из них Рикардо смог ответить, другие ставили его в тупик, а некоторых он просто не понял. Алва вздохнул и откинулся на спинку кресла.
- Ну что ж. До сегодняшнего вечера притворяться вы не умели. Если исключить вероятность того, что вас научили этому за несколько часов... - он рассеянно расправил манжеты. Юноша молчал, ожидая продолжения.
- Вас зовут Ричард, герцог Окделл, - неожиданно резко сказал Алва. - Вы Повелитель Скал. И мой оруженосец.
Ричард осторожно кивнул, пытаясь привыкнуть к окончательному варианту своего имени.
- Вы находитесь в моем доме в Олларии, - продолжил Алва после паузы. - Несколько часов назад вы вернулись домой и... - новая пауза была почти незаметной, но Ричарду показалось, что Алва на мгновение заколебался, - вам стало плохо. Вы потеряли сознание и пришли в себя, - он пожал плечами, - вот таким. Ну что ж, бывает.
- Бывает? - переспросил Ричард. - Вы хотите сказать, это... Я заболел? Это можно вылечить?
Алва опять пожал плечами.
- Я когда-то читал о подобном. Возможно, память вернется к вам сама. Возможно, нет. Впрочем, вы немного потеряли, юноша. Землеописание вы по-прежнему знаете, сонеты Веннена помните, историю... по большей части тоже знаете. Вряд ли вы забыли, как держать шпагу и сидеть на лошади. Если мы считаем, что раньше вы это умели, конечно, - он усмехнулся. Ричард подумал, что Алва говорит несерьезно, и неуверенно улыбнулся в ответ. Вероятно, он сделал это зря - потому что Кэналлийский Ворон вдруг перестал усмехаться и внимательно вгляделся в него. Ричарду стало неуютно. Алва молчал, и он неуверенно спросил:
- А что... дальше?
- Дальше? - Ворон снова изогнул бровь. Ричард почувствовал, что краснеет.
- В ближайшее время вы, юноша, будете приходить в себя. Кончита о вас позаботится, - Алва прищурился. - А я пока займусь личными делами. Поговорим через пару дней.
Он встал и сделал несколько шагов к двери. На полпути обернулся.
- И не вздумайте покидать дом до моего разрешения.
- Слушаюсь, монсеньор, - с готовностью кивнул Ричард.
Алва покачал головой, непонятно хмыкнул и скрылся за дверью.
Ричард с облегчением откинулся на подушки. Он так и не понял толком, почему Рокэ Алва вдруг перестал злиться, но то, что он смог вспомнить о Первом маршале Талига, заставляло его думать, что с эром ему, видимо, повезло.
Снилась башня в степи, охваченная то ли рассветным, то ли закатным пламенем. Ричард проснулся, когда уже рассвело, вызвал слугу - появился незнакомый южанин с непроницаемым лицом - умылся и спустился во двор со шпагой. Чувствуя себя неловким и нелепым, сделал несколько выпадов в воздух.
- Неплохо, - услышал он насмешливый голос за спиной. - Даже забыв всё, что касалось вас лично, вы не смогли выбросить из памяти наши утренние тренировки.
- Нет, монсеньор, - Ричард виновато улыбнулся. Ему казалось, что монсеньору зачем-то было очень нужно, чтобы он вспомнил что-то важное, но воспоминания не возвращались. - Я просто... проснулся.
- Раз уж вы проснулись в такую рань, глупо было бы упускать случай, - Алва насмешливо отсалютовал ему шпагой. - Защищайтесь.
И Ричарду пришлось туго.
- Ну что ж, - сказал наконец Ворон, опустив шпагу и прищуренными глазами наблюдая, как Ричард утирает мокрое от пота лицо и волосы. - По крайней мере, не хуже, чем было. Если не лучше.
- Лучше? - Ричард не смог сдержать удивления.
- Вероятно, юноша, вы в кои-то веки уделяли больше внимания тому, что я делаю, чем тому, что я собой представляю, - Алва улыбнулся, но улыбка показалась Ричарду не слишком веселой.
- Монсеньор, - неуверенно начал он. - Я не понимаю...
- Разумеется, - невозмутимо согласился Алва. - И это, пожалуй, к лучшему.
Ричард тяжело вздохнул, но сразу же улыбнулся. К манере Алвы говорить непонятные вещи насмешливым тоном он уже начал привыкать, и, не чувствуя в этом тоне ни злости, ни неприязни, решил, что это не худшее, что могло с ним случиться.
- Я уже отдохнул, - он снова встал в позицию. - И я не понял, где ошибся в последний раз. Если вы повторите...
- Вам это все равно не поможет, - Алва рассмеялся, глядя на замешательство Ричарда, - но я повторю. Ваше стремление к знаниям заслуживает награды.
Алва повторил ещё и ещё раз. Ричард понял, но исправить положение не сумел.
- Монсеньор, не могли бы вы объяснить мне, что нужно делать? - осторожно попросил он.
Рокэ смотрел на оруженосца с выражением, которое тот не мог понять. Ричард видел только, что его эр не злится. Ворон поднял взгляд вверх и прищурился - солнце уже взошло и отражалось в окнах.
- Пожалуй, мог бы. Но не сейчас.
- Хорошо, - Ричард понадеялся, что у него получилось скрыть досаду. - А что мне делать дальше?
- Позавтракайте и отправляйтесь в библиотеку. Вы иногда проводили там время, когда вам нечего было делать, - пояснил Алва, видя растерянность юноши.
- Спасибо, монсеньор, - Ричард только сейчас понял, что голоден, и улыбнулся.
- Приятно видеть, - неожиданно заметил Ворон, - что ваше недомогание вас совершенно не печалит.
Ричард решил, что спрашивать, почему Алва так считает, было бы глупо, и просто пожал плечами:
- Я подумал, что могло быть и хуже.
На лице Ворона на долю секунды появилось все то же непонятное выражение. Ричард открыл было рот, чтобы поблагодарить эра за утренний урок фехтования, но Алва неожиданно резко сказал:
- Можете идти.
- Слушаюсь, монсеньор, - машинально откликнулся Ричард.
Все-таки жаль, подумал он, что он ничего не помнит о себе. Возможно, именно из-за этого ему и не удается понять, почему Алва временами ведет себя так странно.
2.
В библиотеке пришлось задержаться надолго. Слишком многое нужно было узнать Ричарду Окделлу. Когда он ознакомился с историей восстания Эгмонта, его охватило смятение. Герцог Алва убил его отца, а его взял в оруженосцы - почему? Верить, что отец Ричарда был предателем и изменником, не хотелось. Наверняка у восстания были и другие причины, кроме подстрекательства иностранных агентов - но как же это узнать? Алва принадлежит к одной из сторон и вряд ли станет оправдывать своих противников. Обращаться к родственникам Ричард боялся. Он не помнил их и, сам не понимая почему, не хотел сообщать им о том, что потерял память. А были ли у него друзья, Ричард не знал.
Сам того не заметив, он съел обед, который принесла Кончита, та самая женщина, которая сидела с ним вчера, а потом вернулся к книгам и читал до позднего вечера. Вопросы всё множились, а кому можно их задать, Ричард так и не придумал.
Наконец он отодвинул книги, потянулся и решил пойти к себе. Мимоходом подумал, что нужно узнать, вернулся ли монсеньор, но потом решил, что если будет нужен, то его позовут - у Первого маршала, должно быть, очень много дел и вряд ли стоит ему мешать, не имея на то серьезных причин. В коридоре он столкнулся с утренним кэналлийцем и решил, раз уж подвернулся случай, все-таки спросить.
- Монсеньор уже вернулся?
- Да, дор Рикардо, - слегка поклонился слуга. Пробормотав благодарность, Ричард взбежал по лестнице. Дверь в кабинет была закрыта, и он остановился.
- Входите, юноша, - раздался из кабинета насмешливый голос маршала. - Я знаю, что вы там.
Ричард толкнул дверь и вошел в кабинет. Ворон посмотрел на него вопросительно, и Ричард, не зная, что говорить, пожал плечами.
- У вас что-то срочное или вы просто соскучились? - язвительно спросил Алва, кладя на стол какую-то бумагу и откидываясь на спинку кресла. Ричард признался себе, что он действительно соскучился - с Первым маршалом было интересно, а беспокойство о том, что же будет дальше, почему-то отступало. Но вслух этого сообщать, наверное, не следовало - поэтому Ричард решился спросить о том, что его волновало.
- Монсеньор, - он неуверенно сделал шаг вперед, - я читал про... про своего отца, и про восстание, но там написано... - он глубоко вздохнул и сжал кулаки. - Мой отец правда был изменником?
Повисла тишина. Кэналлийский Ворон рассматривал Ричарда с непроницаемым выражением лица. Потом неторопливо встал, подошел к столику, на котором стоял кувшин с вином и бокалы. Налил вина в два бокала и протянул один Ричарду. Тот машинально принял вино.
- Сядьте, - Алва кивнул на одно из кресел, стоящих возле камина, и сам опустился в другое. Ричард послушно подошел к креслу и сел. - Вы уверены, что хотите это знать?
Юноша напрягся.
- Я не знаю, что думать, монсеньор, - наклонив голову, произнес он. Послышался шорох - Алва откинулся на спинку кресла и вытянул ноги.
- С точки зрения короны ваш отец был мятежником.
- А почему... - начал Ричард, собираясь спросить, почему Первый маршал взял в оруженосцы сына мятежника.
- Помолчите, - Алва сделал неопределённый жест рукой и, казалось, задумался. Или, может быть, вспоминал. Наконец он продолжил. - Ваш отец, Ричард, не был плохим человеком. Он даже не сразу согласился меня убить.
Ричард уставился на Алву. Тот снова взмахнул рукой, приказывая молчать, и Ричард смолчал.
- Не знаю, что именно заставило Эгмонта Окделла примкнуть к восстанию. Возможно, он искал смерти. А, может быть, действительно верил во всю ту чепуху о реставрации Раканов, которой щедро потчевали старую знать. Когда было уже ясно, что восстание обречено, я вызвал его на дуэль.
- Зачем? - рискнул спросить Ричард.
- Предрассудки, - коротко и непонятно сказал Алва. Ричард закусил губу. Если его отец был мятежником и восстание подавили, его должны были казнить. Но Ворон вызвал его на дуэль и убил. Ричард подумал, что бы он сам выбрал, если бы был на месте отца - которого даже не помнил. И кивнул своим мыслям.
- Спасибо, монсеньор.
Алва приподнял бровь.
- Не стоит благодарности. Этот экскурс в историю не представлял для меня затруднений.
- Я не об этом, - Ричард торопливо глотнул вина, надеясь, что Ворон не будет уточнять дальше.
Алва, продолжая рассматривать Ричарда, покачал головой.
- Вы и раньше временами удивляли меня, герцог Окделл, но, похоже, вы никогда не останавливаетесь на достигнутом.
- Раньше? - переспросил Ричард, сам удивившись тому, что мог чем-то удивить Первого маршала.
- А, вы же не помните, - Алва усмехнулся. Ричарду показалось, что Ворон стал спокойнее, чем был, когда Ричард пришел. - Пожалуй, самым впечатляющим вашим подвигом был вызов на дуэль семерых юных дворян одновременно. Даже мне такого не удавалось.
Ричард чуть не пролил вино.
- Из-за чего? - он и не пытался скрыть потрясение.
- А вот этого, юноша, вы мне не сказали, - улыбка Алвы была одновременно насмешливой и доброжелательной.
Ричард моргнул и заставил себя отвести взгляд от эра.
- И как... как я остался жив?
Алва рассмеялся.
- Определённо, потеря памяти положительно отразилась на ваших умственных способностях. Я позволил себе вмешаться.
- Понятно, - пробормотал Ричард, хотя ничего не понял.
- Впрочем, можете меня поздравить. Мне наконец удалось затеять ссору хотя бы с четырьмя противниками.
Ричард понял, что беспокоится, и удивился.
- А... - начал было он, но маршал опять не дал ему договорить.
- Вряд ли кому-то из них удастся хотя бы ранить меня, - Ворон брезгливо скривил тонкие губы. И рассеянно продолжил, глядя мимо оруженосца, - вероятно, они рассчитывали, что со мной что-нибудь случится до того, как мы скрестим шпаги.
Ричарду стало страшно. Наверное, произошло что-то плохое. Может быть, он был в этом замешан, а теперь всё забыл? А может быть, с ним сделали что-то такое, от чего он потерял память. Ричарда передёрнуло. Пока он думал, опустив голову, Рокэ успел исчезнуть из кресла и теперь прохаживался по комнате. Ричард занервничал ещё сильнее. Маршал остановился и взглянул на него, слегка склонив голову набок.
- Вспомнили что-то, юноша? Или, может быть, беспокоитесь, что завтра я отправлю в Закат четверых Людей Чести?
- Нет, монсеньор, - Ричард пожал плечами. - Я ведь даже не знаю, кого...
- Графа Ариго, графа Энтраг, графа Гирке-ур-Приддхена-ур-Габенхафта - Закатные твари, ну и имечко - и графа Килеана-ур-Ломбаха. Вам что-нибудь говорят эти имена?
Пока Алва говорил, Ричард лихорадочно вспоминал наспех пролистанные тома по геральдике. Ариго и Энтраг - братья королевы, ур-Габенхафт - разумеется, Придд, но который? А о Килеане-ур-Ломбахе Ричард знал только то, что тот был или является комендантом Олларии.
- Только то, что я прочёл сегодня, - растерянно проговорил Ричард.
- Вот и прекрасно. Больше вам знать не обязательно, - Алва холодно и зло усмехнулся. Ричард понял, что его эр уверен в победе и не собирается щадить противников. Он неуверенно улыбнулся, напоминая себе, что Ворон считается лучшим фехтовальщиком Талига, а значит, с ним наверняка ничего не случится. Алва вопросительно вскинул бровь, а усмешка, игравшая на тонких губах, стала как будто мягче. Ричард улыбнулся шире и промолчал. Алва перестал улыбаться.
- Хотите узнать что-нибудь ещё? - деловым тоном осведомился он.
Ричард вздохнул.
- Да, монсеньор, многое.
- У вас есть некоторое время. Спрашивайте, - разрешил Алва.
За следующие полтора часа Ричард Окделл узнал больше, чем за весь день. Вздохнул с облегчением, услышав, что из его родичей в столице находится только Реджинальд, виконт Лар, который не явится в дом Кэналлийского Ворона без приглашения. Спросил, не следует ли известить графа Ларака и герцогиню Окделл о том, что герцог Окделл утратил воспоминания.
- А сами вы как думаете? - в синих глазах мелькнуло веселье.
- Не знаю, - вздохнул Ричард. Он не представлял, как написать незнакомым людям о том, что тот, кого они знали и, вероятно, любили, всё равно что исчез.
- Вы не хотите, - заметил Алва.
- Не хочу, - согласился Ричард.
- Ну так и не пишите, пока они сами к вам не обратятся, - Алва снова наполнил бокалы. - Я обещал устроить вашей сестре приглашение ко двору Её Величества. Теперь это придётся отложить до нашего возвращения.
- А мы куда-нибудь едем? - удивился Ричард.
- Скоро поедем, - Ворон широко улыбнулся. Ричард понял, что с удовольствием рассматривает своего эра, и, смутившись, опустил голову. Алва, видимо, по-своему истолковал этот жест.
- Пить вы всё так же не умеете, - разочарованно покачал он головой. - Отправляйтесь спать.
- Слушаюсь монсеньора, - Ричард встал и понял, что действительно пьян - пол качнулся под ногами.
- Не сверните себе шею на лестнице, - насмешливо сказал Алва в спину оруженосцу, когда тот уже подошёл к двери.
- Постараюсь, - серьезно откликнулся Ричард, нащупывая дверную ручку.
Алва хмыкнул.
- Ты уверен, что спросил все, что хотел?
Ручка неожиданно нашлась. Ричард ухватился за нее для лучшего равновесия и обернулся через плечо, чтобы посмотреть на своего эра с искренним недоумением.
Маршал пожал плечами, с интересом разглядывая оруженосца.
- Ты спросил, кто чем командует и какие посты занимает. Узнал то, что тебе нужно знать о недавних событиях, в которых ты принимал участие. На удивление разумно, должен признать. Но ты не задал ни одного вопроса о своих друзьях, привязанностях и круге общения. Что заставило тебя обойти эту тему?
Ричард сосредоточенно задумался, разглядывая ковер под ногами. Ответа у него не было.
- Может быть, - с сомнением предположил он, наконец поднимая голову, - я решил, что вы этого не знаете? Я же... ну... просто оруженосец.
Первый маршал Талига расхохотался, искренне и неудержимо. Ричард, улыбаясь, прислонился к двери и ждал, пока его эр что-нибудь скажет.
- Ты неподражаем, Дикон, - сообщил Ворон, перестав смеяться. - Так или иначе, то, что тебе действительно нужно знать, ты уже узнал. А теперь иди спать.
- Спокойной ночи, монсеньор, - Ричард не слишком уверенно поклонился и вышел в коридор. Медленно шагая к своей комнате и рассеянно ведя рукой по стене, он вдруг подумал, что его эр, наверное, неплохо к нему относится. Эта мысль оказалась неожиданно приятной.
Утром Ричард опять проснулся рано - солнце только-только позолотило крыши домов. Умывшись, он спустился во внутренний двор. Размялся, вспоминая вчерашний урок, и понял, как сильно ему не хватает комментариев маршала. С надеждой обернувшись на шаги, Ричард увидел Хуана - теперь он знал, как зовут домоправителя монсеньора.
- Соберано уехал, - спокойно сообщил кэналлиец. Ричард кивнул, пытаясь скрыть разочарование. Хотелось проверить, не забыл ли он, как держаться в седле, но юноша вспомнил о запрете покидать дом и вернулся к упражнениям.
За завтраком Ричард пытался придумать себе занятие на ближайшее время - и наконец его осенило. Если у него есть родные, они должны были ему писать. Возможно, он сохранил эти письма. Нужно попытаться их найти, и тогда, если повезет, он сможет получить хотя бы некоторое представление о своей семье. Едва допив шадди, Ричард торопливо поднялся в свою комнату и занялся вдумчивыми поисками.
Письма он нашел не сразу - сперва из очередного отделения небольшого бюро, стоявшего в его комнате, Ричарду прямо в руки выскользнула, звякнув, орденская цепь. Ричард едва не уронил ее от неожиданности. Присмотревшись, он понял, что это орден Талигойской Розы, один из пяти высших орденов Талига. Ричард с недоумением рассматривал цепь, пытаясь понять, как она здесь оказалась. Для того, чтобы получить орден, нужно совершить какой-нибудь подвиг, так что вряд ли она принадлежит ему. Может быть... может быть, это орден его отца? Но почему тогда в книгах, которые он читал, об этом ничего не говорилось? Потому, что Эгмонт Окделл мятежник? Нет, вряд ли. Ричард отложил цепь в сторону, решив потом спросить о ней у монсеньора, и вернулся к поискам. В конце концов он нашел несколько писем - от вдовствующей герцогини Окделл и от Айрис, одной из сестер. Уселся прямо на пол рядом с бюро и погрузился в чтение.
По письмам сестра показалась ему искренней и впечатлительной. Ричард попытался представить себе, как она выглядит - и не смог. Интересно, внешне они похожи? Наверное, должны быть похожи.
Письма от Мирабеллы Окделлской заставили его ощутить озноб в середине теплого дня. Сухие слова скрывали бессильную ненависть герцогини ко всему, что составляло жизнь ее сына. Вдова Эгмонта Окделла осуждала службу Ричарда у Рокэ Алвы, самого Рокэ Алву, правящую династию, столичные нравы... Ричарду стало неуютно. Он задумался о том, любит ли Мирабелла своего сына. Почему-то даже в мыслях он не мог назвать ее матерью, хотя Айрис сразу же принял как сестру.
Расстроенный, Ричард собрал письма и убрал туда, где они лежали. Подошел к окну, взглянул на стоящее в зените солнце и забеспокоился, внезапно и остро. Конечно, монсеньор не говорил, что вернется сразу же после дуэли, но прошло ведь уже столько времени!.. С другой стороны, если бы что-то случилось, домашним бы наверняка уже сообщили об этом. Утешение было не слишком убедительным, и Ричард заходил из угла в угол, стараясь взять себя в руки. В конце концов, глупо так беспокоиться, Алву же не зря называют первой шпагой Талига. Но одно дело - сказать себе, что беспокоиться не о чем, и совсем другое - действительно в это поверить.
Кончита принесла обед, и Ричард отважился спросить у неё, скоро ли вернётся монсеньор.
- Не знаю, - покачала головой служанка. - Могу у Пако спросить, он с соберано утром ездил.
Ричард благодарно улыбнулся женщине. Если этот Пако был с маршалом утром и не привёз дурной вести, значит, всё в порядке и Алва просто занят.
Пообедав, Ричард отправился в библиотеку и снова углубился в книги, проверяя, как он запомнил прочитанное вчера, и ища какую-нибудь еще важную информацию. То, что прошло уже довольно много времени, он понял только тогда, когда заныли плечи и затекла нога, которую он подобрал под себя, усевшись в кресло. Ричард закрыл очередной фолиант и поднялся, чтобы потянуться. Подошел к окну - и увидел, как монсеньор отдает конюху поводья вороного мориска, выглядящего изрядно своенравным. Юноша замер, пытаясь рассмотреть маршала получше, но тот прошёл в дом, не снимая шляпы, и Ричард не увидел его лица. Казалось бы, можно было успокоиться и продолжить чтение, но Ричард не мог вернуться к книгам. Пусть лучше маршал прогонит его, чем мучаться неизвестностью. Подумав так, Ричард неожиданно успокоился и решительно направился к кабинету монсеньора.
С Вороном, уже избавившимся от шляпы и плаща, он столкнулся в коридоре.
- Куда это вы устремились с таким отчаянным видом, юноша? - рассеянно поинтересовался герцог Алва, стягивая перчатки. Ричард остановился, будто налетев на стену.
- Я хотел узнать... - начал он и сбился. Алва приподнял бровь.
- Я ведь сказал вам вчера, что собираюсь отправить своих противников в Закат. Так что если вас волнует их судьба, то напрасно. Волноваться уже не о чем.
- Нет, - Ричард мотнул головой, - я...
- Если у вас возникли новые вопросы, Ричард, то отвечать на них в коридоре я в любом случае отказываюсь, - Алва двинулся к двери в свой кабинет, и Ричард, решив считать его слова приглашением, пошел следом.
- Налейте мне вина, - велел Ворон, закрывая за ними дверь кабинета. Бросил перчатки на стол и упал в кресло. - И себе тоже.
Ричард не слишком уверенно подошел к столику с бутылками. Откупорил одну и потянулся за бокалом.
- Похоже, обучение придется начинать сначала, - язвительно заметил Алва. - Но на длинную лекцию я уже не способен. Сперва перелейте в кувшин, юноша, вино должно подышать. И кстати, одной бутылки нам определенно не хватит.
Ричард послушно открыл еще одну бутылку и перелил вино в стоявший там же на столике кувшин. Бросил вопросительный взгляд на эра.
Алва кивнул.
- Так что вы хотели узнать?
- Я нашел в своей комнате орден, - медленно начал Ричард. Алва снова кивнул, предлагая ему продолжать. - Вы не знаете... - Ричард замялся, - кому он принадлежит?
- Себя, я так понимаю, вы сочли недостойным? - усмехнулся Алва. - А зря.
Ричард смутился. Посмотрел в сторону, потом в пол. Наконец поднял глаза и столкнулся с изучающим взглядом эра.
- Тогда я хотел бы знать, - он опять замялся, подбирая слова.
- Что за героическое деяние вы умудрились совершить? - заботливо подсказал Алва. Ричард не удержался и улыбнулся.
- Да, монсеньор.
Ворон поднял брови и покачал головой, как будто удивляясь. Ричард не понял, что его удивило, но решил не спрашивать.
- В сущности, - наконец соизволил ответить маршал, - вы подняли боевой дух наших воинов, или как это обычно говорят. Сбили из пушки вражеский штандарт.
Видимо, на лице Ричарда отразилась охватившая его невольная гордость, потому что Алва мягко хмыкнул.
- Возможно, - заметил он, - вчера я уделил недостаточно внимания вашим подвигам. Разливайте вино, а я пока вспомню, чем вы еще успели отличиться.
Ричард наполнил два бокала и подал один из них эру.
- Садитесь, - Алва кивнул на второе кресло. - Ну, положим, в игре вам не везло, куртизанку вы посещали нечасто... Зато в защите праведников вполне преуспели.
Ричард растерялся, не зная, о чем ему больше хочется переспросить - о праведниках или о куртизанке. Рокэ то ли ждал, пока оруженосец станет задавать вопросы, то ли просто передумал разговаривать. Внезапно он встал и, передав Ричарду пустой бокал, быстро вышел, чтобы вскоре вернуться с инструментом, который был юноше незнаком. Заметив удивлённый взгляд оруженосца, Ворон усмехнулся.
- В чём-то вы неисправимы. Это гитара.
Ричард решил, что Алва опять говорит о том, чего он не помнит, спохватился и вновь наполнил бокал монсеньора. Тот машинально кивнул, пригубил вино и положил пальцы на струны. Ричард затаил дыхание.
Тревожная и тоскливая музыка тоже была незнакомой, как и язык, на котором пел Ворон - но Ричарду казалось, что он все понимает, что невозможно не понять тоску и обреченность, сквозившие в потоке звуков, то резких, то неожиданно мелодичных. Он машинально подтянул колени к груди, обхватив руками, уткнулся в них подбородком и зажмурился.
Следующая песня оказалась более веселой, третья была спокойной и безмятежной. Колыбельная, почему-то подумал Ричард и улыбнулся, не сознавая, что улыбается. Звуки стихли. Спохватившись, Ричард открыл глаза.
Монсеньор смотрел на него с каким-то непонятным выражением лица, заставившим Ричарда смутиться и выпрямиться.
Алва указал глазами на свой бокал, успевший вновь опустеть, и Ричард вскочил с кресла, виновато хмурясь. Мало того, что монсеньор вынужден возиться с его беспамятством, так он еще и о самых простых делах забывает. Ричард, сердясь сам на себя, торопливо налил вина и подал Алве бокал.
- Для человека, пришедшего задавать вопросы, вы удивительно тихо себя ведёте, - заметил маршал, в голосе которого не было насмешки - только усталость.
Ричард растерялся. Если он скажет, что уже узнал все, что хотел, Ворон наверняка отошлет его. А уходить не хотелось.
- Мне показалось, - осторожно начал Ричард, - что вы не расположены...
- Вам показалось, - резко оборвал его герцог Алва. Ричард опустил голову.
- Я собирался спросить только про орден, - честно признался он. - Я... Мне уйти?
- Сядьте, - так же резко велел Ворон. Ричард послушался, не понимая, из-за чего у эра опять изменилось настроение, но радуясь тому, что может остаться. - Чем вы занимались весь день? Изучали свое имущество?
- Я читал письма, - Ричард помедлил и решил пояснить. - Я подумал, что если найду письма, которые писали мне родные, то смогу что-нибудь узнать. О них.
- Ооо, - Алва неприятно прищурился. - И что, нашли?
Ричард молча кивнул.
- И каковы же ваши впечатления, герцог Окделл? - светским тоном поинтересовался Первый маршал. Ричард заколебался. Врать не хотелось, но и говорить плохое о близких было некрасиво. Алва, приподняв бровь, внимательно изучал его лицо.
- Айрис очень хорошая, - быстро сказал Ричард, поняв, что молчание затянулось.
- Герцог Окделл и дипломатичность, - прокомментировал Алва, странно усмехаясь. - Неожиданная встреча.
Ричард нахмурился и сказал:
- Вы что-то знаете.
Алва широко улыбнулся и снова тронул струны.
- Я, юноша, многое знаю. И половину из этого следовало бы забыть.
Решив, что Ворон сменил тему, Ричард собрался уже вздохнуть с облегчением, но тот вдруг оборвал гитарный перебор и поймал взгляд оруженосца.
- Так как вам письма вашей матушки? Вашего опекуна или кузена? Или, может быть, вам писал эр Август? - последнее имя Алва произнес с таким отвращением, что Ричарду стало не по себе. Он молчал, не зная, на который из вопросов отвечать - и ждёт ли Ворон ответов. Маршал снова усмехнулся.
- Любопытно, что именно вынуждает вас молчать. Если то, что в этих письмах меня наверняка называют убийцей, негодяем и предателем из рода предателей, то не смущайтесь, ничего нового вы мне не скажете.
- Нет, я... - Ричард прикусил губу и поморщился. - Извините, монсеньор. Я не хочу... говорить о своей семье ничего плохого.
Алва выпрямился в кресле. Неторопливо отложил гитару и встал, не отрывая взгляда от Ричарда - тот чувствовал, как его лицо начинает гореть под этим взглядом. Ворон прихватил свой бокал и направился к столику, на котором стоял кувшин. Ричард опустил голову и смотрел на собственные колени. Когда эр остановился возле его кресла и неожиданно растрепал Ричарду волосы, юноша замер.
- Семью не выбирают, Дикон, - ему, наверное, показалось, вряд ли в голосе Алвы действительно проскользнуло сочувствие. - Однако от нее всегда можно убраться подальше. Где твой бокал?
Ричард вскинул голову, собираясь сказать, что нальет сам, но Алва качнул головой.
- Сиди.
Перегнулся через него, чтобы достать со стола пустой бокал Ричарда, и отошел. В воздухе остался висеть едва уловимый запах благовоний, а Ричард все еще помнил прикосновение пальцев, запутавшихся в его волосах. Когда Алва отдал ему вновь наполненный бокал, Дикон только моргнул и торопливо сделал глоток - во рту почему-то стало совсем сухо. Ворон опять отвернулся, чтобы откупорить новые бутылки. Ричард не заметил, как они успели опорожнить кувшин. Алва отсалютовал ему бокалом и Ричард смущённо улыбнулся в ответ. Ворон вернулся к гитаре.
- Эту песню ты уже слышал, хоть и не помнишь об этом, - тонкие пальцы тронули струны. - Я спою вам о ветрах далёких...
Ричард снова затаил дыхание. Когда песня закончилась, он поймал себя на том, что рассматривает своего эра, забыв о приличиях, и покраснел. Алва допил вино, Ричард последовал его примеру и вновь наполнил бокалы. Когда пальцы Ворона сомкнулись на хрустальной ножке поверх его собственных, юноша вздрогнул. Но Рокэ держал крепко и вино не пролилось. Встретив пристальный взгляд, Дикон смутился окончательно. Ворон непонятно и невесело улыбнулся и выпустил оруженосца, перехватив бокал. Отхлебнув, он снова начал петь. Ричард не понимал слов, но мотив был весёлым, и он заулыбался.
- О чём эта песня? - спросил он, когда Алва замолчал. Тот усмехнулся с тем же непонятным выражением.
- О смерти.
Ричард моргнул и почувствовал себя глупо.
- Пейте, юноша, - посоветовал маршал и вновь опустил руку на струны. Дикон пытался смотреть в пол, но от этого кружилась голова, и он перевёл взгляд на маршала. Чёрные волосы рассыпались, закрывая лицо. Хищно вырезанные ноздри трепетали, будто пытаясь уловить запах моря посреди душного города. Гитара рыдала, подчиняясь сильным рукам. Ричард понял, что вздрагивает.
Когда музыка стихла, он разочарованно вздохнул. Герцог Алва тряхнул головой, откидывая с лица волосы.
- Что вас так опечалило, Ричард?
- Я подумал, - Дикон попытался собраться с мыслями. - Жаль, что я ничего не помню... Вы уже пели, раньше, а я... как будто не слышал, хотя на самом деле слышал, - он потряс головой, не в силах объяснить, что имеет в виду.
- Да, действительно, - голос маршала вдруг прозвучал сухо и буднично. - Жаль, что вы ничего не помните. Но ничего не поделаешь. Кстати, - Ворон отставил гитару, - раз уж об этом зашла речь, я предложил одному достойному молодому человеку место моего порученца. Он составит вам компанию и избавит нас от необходимости сообщать о вашем состоянии всем подряд.
Ричард постарался сосредоточиться и на всякий случай согласно кивнул.
- Этого вы тоже не помните, - продолжил Алва, - но вы же мне его и представили. Герард Арамона - сын бывшего капитана Лаик.
Ричард вспомнил, что Лаик - это место, где обучались молодые дворяне, и снова кивнул.
- Арамона был порядочной свиньей, - рассеянно заметил маршал, - но сын, кажется, пошел не в отца. Ах да, - он прищурился, глядя на Ричарда, - вы не помните и этого. Какая жалость. Насколько я понял из ваших же рассказов, кто-то из унаров нашел на него управу.
Ричард поморгал и с любопытством уставился на эра. Тот усмехнулся.
- Видимо, теперь моя очередь развлекать вас этой историей.
Десять минут спустя Ричард сидел на полу возле кресла, с которого сполз, заливаясь хохотом, и пытался отдышаться. История про вертел вместо шпаги почему-то показалась ему невероятно смешной. Наконец он выпрямился, но взглянув на невозмутимо разглядывавшего его Алву, снова представил себе неизвестного ему, но наверняка неприятного капитана в окружении лучших полководцев Талига, глубокомысленно обсуждающих его удивительное оружие, и сложился пополам в новом приступе хохота.
- А я при этом присутствовал, - очень серьезно заметил Ворон. - Думаете, это было легко?
Дикон чуть не застонал от смеха.
Скрипа отворяющейся двери он не услышал.
- Ваше Высокопреосвященство, - неожиданно произнес герцог Алва совершенно трезвым голосом. - Вы, как всегда, вовремя. Мне кажется, этот молодой человек одержим демонами.
Ричард глубоко вздохнул, прогоняя желание опять засмеяться, и поднял голову.
На пороге комнаты стоял седой осанистый человек в облачении кардинала олларианской церкви и внимательно смотрел на него. Ричард смутился, отвел взгляд и попытался быстро встать. Пошатнулся, ухватился за подлокотник кресла и наконец выпрямился. Поклонился, с трудом удержав равновесие. Он понимал, что перед ним кардинал Сильвестр, но не мог сообразить, что следует говорить и нужно ли подходить за благословением. Мысли путались. Ричард представил, как должен выглядеть - растрепанный, в расстегнутом колете - и залился краской.
- Идите, юноша, - сжалился над ним Алва. - Надеюсь, вы в состоянии добраться до своей комнаты. А если нет, - добавил он, глядя, как Ричард неровно шагнул в сторону двери, - то я это услышу.
- Я п-постараюсь, монсеньор, - пробормотал Дикон, чувствуя, что у него горят даже уши. Осторожно обошел кардинала, еще раз неуверенно поклонился и вышел за дверь.
Уже определив, в какую сторону ему следует идти, и закрывая дверь, он услышал негромкий голос кардинала:
- Что все это значит, Рокэ?
- Вы же видите, Ваше Высокопреосвященство, - лениво откликнулся Ворон. - Мы с оруженосцем неплохо скоротали вечер.
На этом Ричард решил, что подслушивать нехорошо, а ровно стоять все равно сложно, и двинулся к своей комнате. Как ему удалось раздеться, прежде чем лечь, он уже не помнил.
3.
Голова гудела, как растревоженный улей. Дикон осторожно сел на кровати, пытаясь понять, что его разбудило.
- Дор Рикардо, - произнёс женский голос. - Выпейте.
Ричард вслепую принял поданный кубок и выпил до дна. Питьё было невозможно горьким, но жидким, а герцог Окделл испытывал запредельную жажду.
- Спасибо, Кончита, - поблагодарил он и открыл глаза. Было темно, света единственной свечи не хватало. - Уже утро?
- Нет, - служанка казалась грустной. - Но соберано велел вас разбудить.
- Что-то случилось? - Дикон забеспокоился.
- Не знаю, - покачала головой женщина. Она ушла, появился слуга с водой для умывания. Ричард пытался было думать, но мысли путались, сбиваясь в мутный клубок. Когда же в голове, наконец, прояснилось, раздался уверенный стук в дверь. Слуги так не стучат.
- Монсеньор? - осторожно спросил юноша. Дверь распахнулась. Алва выглядел свежим и весёлым, но Ричарду показалось, что тот не ложился вовсе.
- Доброе утро, юноша. Времени в обрез, поэтому постарайтесь справиться как можно скорее.
- Что случилось? - Ричарду стало тревожно.
- Война, - с явной радостью объявил маршал. - Подробности вам объяснит мой друг Эмиль Савиньяк, а сейчас у вас два часа на сборы. Вашему опекуну я написал сам, а станете ли вы писать кому-нибудь ещё – дело ваше.
- Монсеньор, а с кем война? - вопрос был глупым, но важным.
- Фельп и Ургот воюют с Бордоном и гайифской сухопутной армией. - Ричард уже собрался спросить, при чём тут Талиг, но маршал продолжил, - а мы едем менять свои мечи на хлеб. Кажется, так было у кого-то из великих.
Ричард улыбнулся, глядя на Ворона. Если маршал радуется войне, значит, всё в порядке.
- Собирайтесь, юноша, - Алва вышел.
То ли питье, принесенное Кончитой, помогло, то ли Ричард заразился хорошим настроением эра, но собрался он быстро и почти не задумываясь. Голова не кружилась, спать не хотелось - если бы не ощущение некоторой неуверенности в движениях, Ричард бы сам не вспомнил, что вчера напился. То есть, они с маршалом напились. Хотя нет, вряд ли Алва тоже был пьян. Ричард остановился, держа в руках фамильный кинжал, который собирался повесить на пояс, и задумался. Ему вспомнилось, как Ворон пел, как дрожало пламя свечей и сам воздух, казалось, звенел, даже когда струны молчали. Неужели так происходит всегда в присутствии Алвы? - подумал Ричард и заволновался, сам не понимая, почему. Торопливо схватил свои вещи, выскочил из комнаты и быстро пошел вниз.
На лестнице его остановил Хуан.
- Дор Рикардо, соберано велел передать, чтобы вы зашли к нему в кабинет. Давайте, я отнесу.
- Да, спасибо, - Ричард, не глядя, передал мешок слуге и едва ли не побежал к покоям маршала. Влетел, не постучавшись, и растерялся.
- Письмо для Эмиля Савиньяка на столе, - не поднимая головы от каких-то бумаг, проговорил Алва. - Поедете в закрытой карете, Сону приведёт Пако.
- Могу я узнать?.. - Ричард хотел спросить, когда он снова увидит эра, но тот отрицательно покачал головой. Юноша смутился ещё больше, взял со стола футляр с письмом и собрался уйти, но Алва поднял голову, поймал взгляд оруженосца и улыбнулся. Ричард замер.
- Не переживайте, - маршал подписал бумагу, отложил и потянулся за следующей. - Война тем и хороша, что на ней не до воспоминаний.
Ричард непонимающе моргнул. Алва бросил на него быстрый взгляд и снова зашуршал документами.
- Вас беспокоит что-то другое? Только не говорите, что вас так печалит наша временная разлука.
Ричард вспыхнул, не зная, что ответить.
- ...тем более, что надолго она не затянется, - рассеянно договорил маршал, перебирая бумаги. - Можете идти.
- Слушаюсь, монсеньор, - откликнулся Ричард, старательно скрывая радость. Коротко поклонился и вышел.
Уснуть в тряской карете казалось невозможным, но Дикон все же исхитрился проспать большую часть дороги. Хуану пришлось его будить, когда они приехали в Летний лагерь. Извинившись перед слугой, Ричард пригладил волосы и направился в сторону офицерской ставки. Сердце стучало так, что юноша удивлялся, почему на него не оборачиваются часовые.
- Дикон! - навстречу вышел светловолосый человек с маршальской перевязью. Ричард решил, что это и есть Эмиль Савиньяк. - Доброе утро. Ты завтракал?
Ричард отрицательно покачал головой и, спохватившись, протянул Савиньяку футляр.
- Письмо от Первого маршала, - как можно твёрже произнёс он.
- Что-то срочное? - Эмиль забеспокоился.
- Не могу знать, - ответил Ричард. Савиньяк нахмурился и пошёл в дом, на ходу вскрывая письмо. Не зная, что делать, Дикон последовал за ним. Маршал прошёл в просторную комнату и остановился, как вкопанный - Ричард едва не толкнул его в спину. Савиньяк резко обернулся.
- Ну и как ты меня узнал?
Ричард вздохнул с облегчением. Алва написал Савиньяку, что произошло с его оруженосцем, и Дикон был ему за это благодарен.
- По перевязи, - Дикон улыбнулся, - и фамильным чертам. Я прочитал позавчера.
Савиньяк тоже улыбнулся, широко и одобрительно.
- Молодец. Вейзель не так приметен, но его я тебе представлю. Остальных тоже постепенно узнаешь.
Ричард кивнул.
- Садись. Завтрак сейчас подадут, а потом мы с Куртом едем в Олларию.
Дикон растерялся и хотел уже спросить, едет ли он с ними, но Эмиль его опередил.
- Рокэ пишет, что тебе туда нельзя, так что останешься здесь. Не беспокойся, скучать тебе не придётся.
За завтраком Эмиль заново познакомил юношу с генералом Куртом Вейзелем, который сдержанно посочувствовал молодому человеку и выразил надежду на то, что рано или поздно герцог Окделл восстановит свои воспоминания. Судя по тому, как вели себя Савиньяк и Вейзель, Ричард был для них если не другом, то хорошим знакомым. Дикон был рад и старался не испортить впечатление. Видимо, ему это удалось - после завтрака маршал Савиньяк хлопнул его по плечу и сообщил, что на его взгляд, все в полном порядке и Рокэ был совершенно прав, решив, что утрата некоторых сведений не помешает Дику выполнять свои обязанности. Потом он дошел с Ричардом до конюшен, куда Пако уже привел Сону, посмеялся, глядя на искренний восторг юноши при виде мориски, и задержался еще на несколько минут, чтобы убедиться, что Дик помнит, как держаться в седле. Затем велел одному из своих порученцев проводить герцога Окделла в штаб-квартиру Первого маршала и показать отведенную ему комнату и ушел, подмигнув Дику на прощание.
Юноша отправился за порученцем, по дороге размышляя о том, что маршал Савиньяк, судя по всему, тоже очень хороший человек. Волнения забылись, на душе было легко и спокойно.
Сперва Дикон думал, что ему придётся искать себе занятие, но ошибся. Армия готовилась выступить и дел в лагере хватало. В один из первых дней Эмиль Савиньяк потратил пару часов на прогулку с Диконом по лагерю - показал, где чьи квартиры, и рассказал, кто может знать Ричарда Окделла - и кого Ричард может узнать при встрече. Тех, кого они не увидели во время прогулки, маршал Савиньяк коротко описал - иногда довольно нелестно, но всегда метко. Потом, встречаясь с упомянутыми персонами, Дикон мгновенно понимал, кто перед ним, и главной его задачей было сдержать улыбку при воспоминании о том, какие характеристики давал тому или иному человеку Эмиль.
Никто не потрудился предупредить Ричарда Окделла о приезде Первого маршала, поэтому он едва не проспал. Алва заявился среди ночи в компании обоих Савиньяков, слегка взволнованного изысканного кавалера, которого Дикон не знал, и ровесника Ричарда, в котором тот без труда "узнал" Герарда Арамону.
- Надеюсь, вы готовы отправиться немедленно, юноша, - блеснул глазами Алва при виде растрепанного и ошарашенного Ричарда.
- Готов, монсеньор, - бодро откликнулся тот, лихорадочно думая, успеет ли он собраться минут за пять. Алва широко улыбнулся.
- Отлично. Но время выпить по бокалу у нас, разумеется, есть.
- Как ваши успехи? - поинтересовался он, пока Ричард разливал вино, а прибывшие рассаживались кто где. Дикон обернулся, не зная, можно ли говорить без утайки при незнакомом кавалере. Алва заметил его взгляд.
- Виконт Валме - мой офицер для особых поручений. Он знает о ваших затруднениях, так что можете не стесняться.
Виконт вежливо кивнул.
- И еще раз я рад знакомству, герцог Окделл.
- Спасибо, - глупо ответил Ричард, слегка растерянный. Про Валме ему никто не рассказывал, и как вести себя с этим человеком, больше похожим на придворного, чем на офицера, он не знал.
- А Дикон прекрасно справляется, - спас его Эмиль. - Не написал бы ты мне, Рокэ, что с ним, так я бы, пожалуй, и не заметил. Решил бы, что он просто дуется.
Ричард не понял, что имел в виду маршал Савиньяк, и вопросительно взглянул на него. Эмиль хмыкнул.
- Ну, теперь-то у тебя, надо думать, гораздо меньше поводов.
Переспрашивать, тем более при всех, Ричард не хотел, поэтому просто кивнул и начал разносить бокалы.
- Налейте и себе, - велел Алва. Ричард послушался.
- Кстати, - Первый маршал прищурился, улыбаясь, и Ричард понял, что ужасно соскучился по этой улыбке. - Я все-таки выполнил свое обещание, и даже раньше, чем намеревался. Ваша сестра Айрис представлена ко двору Ее Величества.
Ричард чуть не выронил бокал.
- Но я думал, - неуверенно сказал он, - что она должна быть в Надоре.
- Вы были не одиноки в этом мнении, - согласился маршал, - но она решила иначе.
Ричард молча смотрел на Ворона, ожидая хоть каких-нибудь пояснений, и тот смилостивился.
- Пару дней назад юная Айрис Окделл осчастливила мой дом своим присутствием. Она хотела видеть вас, но я счел это излишним и сказал, что вас нет в столице.
Ричард понял, что задерживал дыхание, и с облегчением выдохнул.
- После этого мне ничего не оставалось, как сдержать слово, - продолжил Алва, задумчиво разглядывая Ричарда. - Чтобы происходящее приобрело чуть более приличный вид, я попросил госпожу Арамону исполнить роль дуэньи девицы Окделл. Так что, юноша, можете не беспокоиться - ваша сестра в надежных руках. Ну, насколько это возможно при Малом Дворе.
Валме непонятно хмыкнул, а Герард опустил голову - но Дик заметил, что тот чему-то радуется. Почти сразу сообразил, чему - и торопливо подавил зависть. Хотел бы он испытывать то же самое при упоминании о матери. Почему-то ему показалось, что даже вернись к нему воспоминания, он бы не смог так улыбаться.
- Спасибо, монсеньор, - искренне сказал Ричард. - Мне... наверное, нужно написать Айрис?
- Обсудим это позже, - бросил Алва. - Если что, напишете с дороги. - Он повернулся в сторону юного порученца. - Герард, по пути сюда мы проезжали мимо конюшен. Вы их заметили?
- Да, монсеньор! - мальчик вскочил, готовый выполнить любой приказ маршала.
- Отправляйтесь туда и узнайте, готовы ли наши лошади.
- Слушаюсь, монсеньор! - порученец исчез практически мгновенно. Ричард невольно улыбнулся, подумав о том, что Герард наверняка тоже считает, что ему очень повезло, и столкнулся с изучающим взглядом Ворона. Стало приятно и беспокойно одновременно. Дикон прикусил губу.
Валме прервал паузу, витиевато и шутливо жалуясь на то, что разбойник-Алва даже не предупредил его о том, что они выезжают сегодня - и виконту пришлось уехать из столицы без денег и багажа. Он смеялся над собственными затруднениями, и это подкупало. Примчался с докладом, что всё готово, Герард.
- Ну что ж, господа, - Ворон отставил бокал и поднялся. - Нас ждут море и война. Не понимаю, почему мы до сих пор сидим здесь.
Пяти минут Ричарду действительно хватило на то, чтобы собрать вещи, благо он их почти не разбирал - а через четверть часа, попрощавшись с братьями Савиньяками, они уже скакали по ночной дороге на юг в сопровождении отряда кэналлийцев. Теплый летний ветер развевал волосы, Алва вырвался вперед и Ричард, не задумываясь, пустил свою лошадь следом, просто от желания что-нибудь сделать. Его ожидало море, которого он никогда не видел или, по крайней мере, не помнил об этом, и война, о которой с таким удовольствием говорил его эр - а за спиной не осталось ничего, о чем он мог бы пожалеть. Ричарду хотелось закричать от счастья, но он только радостно улыбнулся и подставил лицо ветру.
Первые два дня дорога доставляла Ричарду исключительно удовольствие. Останавливались они дважды в день: в самое жаркое время - для короткого отдыха, а вечером - для коротких же ночевок в придорожных гостиницах. Кэналлийцы располагались неподалеку под открытым небом. Ночей не слишком хватало для сна, но дремать в седле Ричард не умел или не мог вспомнить, как это делается, поэтому по дороге разговаривал с Марселем или с Герардом - поскольку Первый маршал, судя по всему, искусством сна в дороге владел прекрасно. Ричард немного жалел, что Алва стал отстранен и неразговорчив, но с остальными спутниками тоже было интересно.
С Герардом они сошлись сразу же: юный порученец был в таком восторге от предстоящих событий, что взахлеб делился с Ричардом всем, что знал об армии и о войнах и чего нельзя было прочитать в книгах. Ричард с интересом слушал и в ответ старался вспомнить то, что успел прочесть за пару дней, проведенных в библиотеке Алвы, или услышать за неделю в Летнем лагере.
Как себя вести с Марселем, он сперва не знал - и поэтому старался быть вежлив и сдержан. Когда он в третий раз за пять минут разговора назвал собеседника виконтом Валме, тот закатил глаза и с комическим вздохом заявил:
- Маршал Савиньяк рекомендовал мне быть попроще - это, сказал он, изрядно облегчает военную службу. Пока что основные тяготы я переношу в связи с отсутствием куаферов, но с этим ничего не поделаешь. Приходится обходиться малым... Герцог Окделл, может быть, вы будете обращаться ко мне по имени?
Ричард моргнул. Многословные высказывания Валме временами сбивали его с толку, он терял нить рассуждений виконта и смущался - но основную мысль он, кажется, уловил.
- С удовольствием, - вежливо ответил он. - Надеюсь, вы тоже, - он замялся, подбирая слова, - окажете мне такую любезность.
Виконт Валме задумчиво посмотрел на Ричарда. Тот забеспокоился.
- Что-то не так? - неуверенно спросил он.
- Я не подумал о том, что мое предложение может быть неуместным, - медленно проговорил Валме, продолжая рассматривать Дика. - Уж не знаю, герцог Окделл, насколько вы в данный момент осведомлены, но Люди Чести, к которым несомненно относитесь вы, не слишком любят быть на короткой ноге с так называемыми "навозниками". К которым, в свою очередь, отношусь я.
Теперь задумался Ричард. Наконец ему показалось, что он нашел правильные слова.
- Я действительно многого не помню, - осторожно начал он, - и я... вынужден судить только по тому, что вижу и слышу. И мне кажется... - он бросил быстрый взгляд на виконта. Тот, судя по всему, внимательно слушал. - ...что я был бы рад, если бы мы... могли стать друзьями.
Валме неожиданно улыбнулся.
- Не вижу причин вам не верить, Ричард.
- Рад это слышать, Марсель, - неожиданно даже для себя Дику удалось изобразить настолько утрированную церемонность, что Валме расхохотался. Алва, ехавший впереди, оглянулся на них, но ничего не сказал. Ричард незаметно вздохнул.
После этого разговора Марсель болтал безостановочно - и среди множества придворных сплетен и слухов Ричард наконец услышал и о куртизанке, у которой, судя по всему, несколько раз бывал. Марсель отзывался о ней исключительно в превосходной степени, но Ричарда прекрасная Марианна почему-то не слишком заинтересовала. Тем не менее, довольно откровенные рассказы виконта его не смутили.
На третий день Герард заговорил с Диконом о фехтовании. Ричард сначала смешался, не зная, как объяснить словами то, что его тело, похоже, знало лучше головы, а потом предложил пофехтовать во время дневной остановки. Несмотря на жару, они оба так увлеклись, что остановились только за два часа до выезда. Ричард утешал себя тем, что выспится ночью, но сны были тревожными и он часто просыпался. Поднявшись одновременно с Герардом, он умылся ледяной водой и почувствовал себя свежим. Днём они опять увлеклись - на этот раз обсуждением истории Двадцатилетней Войны. Как оказалось, Алва разрешил Герарду взять с собой книги, а тот уже успел запомнить описания нескольких сражений и теперь с восторгом пересказывал их Дикону, рисуя планы прямо в пыли. К вечеру оба едва держались в седле.
До очередной придорожной гостиницы они добрались поздно. Пока хозяин показывал им комнаты, Дикон мог думать только о том, чтобы упасть и уснуть, но, уже умывшись и почти засыпая, вдруг вспомнил, что гостиничный конюх показался ему каким-то вялым и бестолковым. А вдруг он забыл накормить лошадей, рассеянно подумал Дикон, или еще что-нибудь перепутал. Юноша потер глаза и, зевая, спустился в конюшню. Там все было в порядке, и он медленно побрел обратно, очень стараясь удержать глаза открытыми. На лестнице ему это еще удавалось, а вот в полутьме коридора, где и без того-то мало что можно было разглядеть, Дикон случайно опустил веки - и они вдруг налились такой свинцовой тяжестью, что поднять их не удалось. Впрочем, он помнил, что до своей комнаты, прямо напротив комнаты Первого маршала, ему нужно пройти по прямой почти до конца коридора, и опрометчиво решил, что справится и так.
Через несколько шагов он на кого-то налетел - и, возможно, сбил бы с ног, если бы его крепко не взяли за плечи.
Дикон шевельнул губами, собираясь извиниться, потом подумал, что сперва надо открыть глаза, но каждая мысль была такой медленной, что прошли, казалось, часы, а ресницы все никак не хотели разлипаться. Ричард тяжело вздохнул - и почувствовал знакомый едва уловимый запах неизвестных благовоний.
После нормального человеческого ужина - первого за всю дорогу - Марселю никак не удавалось уснуть. Повозившись в постели с полчаса, виконт сдался. Натянув в темноте штаны, он ощупью пробрался к выходу и приоткрыл дверь.
- Юноша, бродя по коридорам в подобном состоянии, вы рискуете ошибиться дверью, - услышал он голос Алвы и замер, сам не зная, зачем. - Не уверен, что любой из постояльцев будет рад такому явлению.
- Вы-то уж точно не будете, - оруженосец маршала обиженно бурчал себе под нос, но было так тихо, что Марсель прекрасно разобрал слова.
- Ваша способность делать неверные выводы не отказывает вам даже во сне.
Марсель услышал шумный вздох и аккуратно закрыл дверь. Вот тебе и принципы первого юбочника Талига! То-то мальчишка пялится на своего эра, как голодный на еду. Особенно когда думает, что его никто не видит. Валме должен был почувствовать неловкость или даже стыд, но ничего такого за собой не заметил. Наоборот, его охватило азартное любопытство - настолько сильное, что даже спать расхотелось, а спать в последнее время виконт хотел почти не переставая. Вновь приоткрыв дверь, он услышал шорох и скрип плохо смазанных дверных петель - со стороны комнаты юного Окделла. Убедившись, что в коридоре никого нет, Марсель отправился решать проблему, выгнавшую его из постели. На обратном пути он старался не шуметь и прислушиваться одновременно, но никаких особенных звуков не уловил. Отложив все размышления и построение планов на завтра, он разделся и нырнул под одеяло. До войны еще не доехали, но интересное уже началось, - удовлетворенно подумал виконт Валме, прежде чем провалиться в глубокий крепкий сон
4.
Утром Марсель подскочил с ощущением, что проспал самое интересное. Утреннее чудовище шарахнулось, не ожидая от виконта такой прыти.
- Доброе утро, Герард! - рявкнул виконт Валме и принялся торопливо умываться, разбрызгивая воду и отфыркиваясь. Глотая холодное мясо, он мимоходом пожалел, что не проснулся раньше герцога Алвы и теперь никогда не узнает, где тот провёл ночь. Тут же себя оборвал, подумав, что если оруженосец Первого маршала действительно спал на ходу, вряд ли бы Алва решил составить тому компанию. К тому же, судя по содержанию их краткой ночной беседы, никаких отношений между ними не было. Или были до того, как юный Окделл потерял память? Марсель решил не строить необоснованных предположений и пообещал себе повнимательнее присмотреться к маршалу и оруженосцу.
Алва вёл себя как обычно - то есть, дремал в седле. Ричард же то клевал носом, то с видом человека, свалившегося с луны, таращился в спину своего эра, то ёрзал, будто ему что-то мешало нормально сидеть, и мучительно краснел. Герард Арамона направился к приятелю, явно собираясь завязать разговор, но Марсель нашел эту идею несвоевременной и не позволил отвлекать герцога Окделла от мыслей, которые Марселю хотелось считать неприличными. Пришлось выслушивать восторженные тирады Герарда о великих полководцах прошлого, но Валме терпел, продолжая наблюдать за Ричардом. К полудню тот приобрёл совершенно ошарашенный вид. Марсель подумал, что юноша пришёл к каким-то неожиданным выводам, и уже приготовился наблюдать развитие событий, но Окделл, не меняясь в лице, отправился спать.
Алва вёл себя так, будто ничего не произошло, и Ричард уже начал сомневаться, не приснился ли ему вчерашний разговор. Но беспокойные мысли и вопросы лезли в голову, заняться было решительно нечем, и Дикон принялся усердно думать, пытаясь сопоставить то, что он слышал и видел. Хотя некоторые шутки эра трудно было назвать добродушными, он, несомненно, хорошо относился к своему оруженосцу. Дикон понял бы это и так, но была ещё оговорка Эмиля Савиньяка о том, что Ричарду нельзя возвращаться в столицу. Тогда он списал этот запрет на нежелание маршала делать состояние оруженосца достоянием общественности, но теперь ему казалось, что эр хотел уберечь его от какой-то опасности. Считать так было не только тревожно, но и приятно, и Дикон на всякий случай засомневался. А вдруг маршал просто хотел на время избавиться от его общества? Но зачем? Чтобы избежать глупых вопросов во время лихорадочной подготовки к войне, - подсказал Ричард сам себе и понял, что краснеет. Тут же в его сознании пронеслись десятки разнообразных оправданий, но Дикон решительно пресёк их поток и вернулся мыслями к вчерашнему разговору. Он не хотел знать, зачем эру понадобилось куда-то идти на ночь глядя, но сама беседа слишком волновала юношу. Алва не был бы против увидеть его ночью в своей комнате! Ричард поймал себя на том, что ёрзает, потому что сидеть вдруг стало неудобно, и покраснел ещё больше. Но ведь он мужчина и ему должны нравиться женщины. Дикон вспомнил рассказы Марселя о прелестной баронессе Капуль-Гизайль и не почувствовал даже любопытства. Оказаться наедине с женщиной, даже такой красавицей, какой виконт описал Марианну, ему совершенно не хотелось. Ричард не знал, нравятся ли ему мужчины вообще, но вынужден был признать, что неравнодушен к своему эру. Этот вывод вернул мысли юноши к вчерашнему происшествию, и Дикон, уже начавший успокаиваться, снова покраснел, думая, что если бы он не валился с ног от усталости, что-нибудь могло бы произойти. Что именно, он не знал, но фантазия услужливо подбросила несколько картин, которые были одновременно непристойными и восхитительными. Глубоко вдохнув и мысленно сосчитав до шестнадцати, герцог Окделл попытался взять себя в руки и рассуждать логично. Вспомнил беседу ещё раз и запоздало устыдился собственной глупой реплики. Может быть, Алва просто шутил насчёт неверных выводов? Но тогда бы он вряд ли стал отводить оруженосца в комнату и следить за тем, чтобы тот не свалился спать как был, полностью одетый и в сапогах. Дикон почувствовал, что смутиться больше, чем сейчас, уже не сможет, и неожиданно успокоился. Может быть, для Ворона такое поведение было в порядке вещей? А может быть, между ними было что-то до того, как Ричард потерял память? Дикон удивился этой мысли, но вынужден был признать, что она подтверждается едва ли не всем, что он замечал в последнее время. Алва защищал его и не выставил, когда оруженосец забыл даже собственное имя. У Дика были какие-то поводы дуться на монсеньора, если верить Савиньяку - а ведь так часто бывает при близких отношениях. В конце концов, Алва же сам сказал... Ричард снова поёрзал и понял, что уже несколько минут беззастенчиво рассматривает маршала.
Ворон не счел нужным надевать в дорогу мундир и в кэналлийском костюме для верховой езды выглядел похожим на разбойника. Ричард подумал, что таких красивых разбойников, наверное, не бывает, и опустил взгляд на луку седла. Смотреть на эра было совершенно невозможно, потому что это немедленно начинало создавать неудобства.
Тем не менее, именно эти неудобства окончательно убедили юношу в том, что его предположение могло быть верным: вряд ли бы он испытывал подобное по отношению к монсеньору ни с того, ни с сего - но тело, как он уже успел заметить, многое помнило куда лучше головы. Ричард прикусил губу, стараясь избавиться от мыслей о том, что именно может помнить его тело, и решил подумать о менее приятных вещах. Если дела действительно обстоят так, как он предполагает, то почему же сейчас ничего не происходит - почему монсеньор ни словом, ни действием не напоминает Ричарду о том, что раньше они были более близки?.. Закатные твари! Ричард едва не хлопнул себя по лбу. Ну конечно, ведь Ворон наверняка считает, что если Дикон все забыл, то уже не чувствует по отношению к нему ничего особенного, так же, как к родственникам - и напоминание о подобных вещах может оказаться неуместным. Ричард невидяще посмотрел перед собой. И теперь монсеньор заботится о нем, оберегает от возможных неприятных последствий его недуга, да даже спать укладывает - и больше ничего себе не позволяет. Так вот почему вчера вечером, когда Алва говорил о его способности делать неверные выводы, у него был такой странный голос. Тогда Дик решил, что Первый маршал просто устал, а оказывается, это он, Ричард Окделл, тому виной. Что же делать? Наверное, надо поговорить с монсеньором - но как? Просто приблизиться к маршалу у всех на глазах и заговорить казалось нелепым и неприличным. Тем более, что повода не было. Дикон решил вести себя как обычно и заговорить с Вороном только если представится удобный случай или появится другая, не столь личная, причина для беседы.
Несмотря на все волнения, спать всё же хотелось и Ричард уснул во время дневного привала. Сон был настолько ярким и непристойным, что проснувшись, юноша долго пытался отдышаться, будто с ним действительно только что происходило что-то подобное. До отъезда ещё оставалось несколько часов, и Ричард, кое-как успокоившись, попытался снова заснуть, но не вышло. Почему-то стало грустно, и юноша с тоской подумал, что мог ошибиться, приняв желаемое за действительное, а все утренние выводы показались вдруг безосновательными и фантастическими. Вспомнилась болтовня виконта Валме. Тот не говорил прямо, но из его высказываний было понятно, что соблазнить Ворона хотели бы очень и очень многие. И женщины, и мужчины. Стало ещё тоскливее. Может быть, Дикон просто был влюблён в маршала, а тот знал это и теперь просто не хочет напоминать? Хорошо, что он не полез со своими фантазиями к Алве.
Марсель был готов к тому, что ситуация разрешится во время дневной стоянки или в крайнем случае вечером, но ожидаемых изменений не заметил. Оруженосец Первого маршала выглядел сильно расстроенным и к эру не приближался, не переставая, правда, того рассматривать. Алва, казалось, вообще ничего не замечал и продолжал дремать в седле. То ли что-то действительно произошло, пока Марсель спал, то ли юноша, как это свойственно многим влюблённым в его возрасте, успел выдумать трагедию, достойную Дидериха или хотя бы Веннена. Задумавшись, виконт упустил момент, когда юный Арамона подъехал к Окделлу и попытался завязать беседу. Тот сначала отвечал односложно, но после оживился - неестественно сильно, на взгляд Марселя. Молодые люди увлеклись разговором и до вечера ничего интересного произойти не успело.
Виконт Валме никогда бы не назвал свой сон чутким или беспокойным, но среди ночи его разбудил какой-то шум, доносящийся из окна. Помянув закатных тварей и разрубленного змея, Марсель встал с намерением высказать тем, кто не даёт усталым путникам спать, безобразничая во дворе гостиницы в такой час, всё, что эти путники о них думают, и увидел только одного человека. Первый маршал Талига стоял у колодца и обливался водой из ведра. Луна на несколько секунд осветила запрокинутое лицо Ворона и Марсель понял, что тому совершенно не до разговоров. И вообще ни до чего. Будь это кто-нибудь другой, виконт с уверенностью сказал бы, что этот человек страдает, а так он подумал, что Алва чем-то сильно недоволен. Валме тихонько отошёл от окна и улёгся. К счастью, плеск воды и скрип колодезной цепи вскоре стихли - Ворон закончил водные процедуры и, как понадеялся Марсель, успокоился.
Утром виконт готов был бросить монетку, чтобы решить, стоит ли заговаривать с Алвой. Оруженосец маршала выглядел ещё мрачнее, чем вчера, а сам Ворон, хоть и старался выглядеть равнодушным, показался Валме разозлённым. Поговорили они или нет? Если да, то вряд ли разговор был из приятных. Марселю не нравилось, когда людям, к которым он хорошо относится, плохо. А в том, что ни маршалу, ни его оруженосцу не было хорошо, он был уверен. Заводить беседу столь личного свойства с герцогом Окделлом, который мог и не утратить вместе с памятью всех фамильных предрассудков, не хотелось, поэтому Валме нагнал Ворона и поехал рядом, собираясь с мыслями. Едва ли не впервые в жизни виконт не знал, с чего начинать.
- Хотите узнать, сколько вам ещё страдать от отсутствия приличной одежды и куафёров, Валме? - светским тоном поинтересовался Ворон, но синие глаза оставались холодными, чтобы не сказать ледяными. Марселю на мгновение стало не по себе, но он беспечно улыбнулся.
- Нет, я ведь слышал, как вы говорили, что дорога займёт чуть больше двух недель. Мне показалось, вы чем-то обеспокоены, хотя я не заметил, чтобы в последнее время происходило что-то необычное, - Марсель врал, нимало этого не смущаясь. - Я что-нибудь упустил?
- О нет, практически ничего, - Алва улыбался, но выражение глаз не изменилось.
- Позвольте мне сделать предположение, - начал Марсель, ещё не зная, что скажет дальше.
- Сделайте, - Ворон изобразил вежливый интерес.
- Вам снились дурные сны? - Валме всем своим видом демонстрировал, что шутит.
- Как вы догадались? - Алва приподнял бровь. Марсель уже собрался ляпнуть правду, но Ворон продолжил, - впрочем, вы не совсем правы. Сны, которые надоедают мне в последнее время, нельзя назвать безоблачными, но и приятного в них достаточно.
Надо было замолчать или сменить тему, но демон пустословия снова тянул Марселя за язык.
- Вас осчастливила своим присутствием дама? - шутливо спросил он.
- Ну что вы, как можно, - лёд в синих глазах неожиданно растаял. - Дамам, особенно благовоспитанным, нечего делать в снах такого мерзавца как я.
Валме рассмеялся и не стал переспрашивать, что именно снилось маршалу. Тот спросил, что снится Марселю, пришлось сознаться, что, увы, ничего интересного. Ворон сменил тему, и остаток времени до дневного привала они провели за беседой.
Ричард рассчитывал вечером продолжить разговор с Герардом, но порученца Первого маршала перехватил Валме. Ричарду это показалось несколько странным - виконт не казался человеком, которого могли заинтересовать знания Арамоны. Неслышно, как он надеялся, вздохнув и в очередной раз обречённо посмотрев на спину своего эра, Дикон вновь погрузился в безрадостные размышления. За прошедшее время он успел окончательно прийти к выводу, что если бы Алва чего-нибудь от него хотел, он бы уже наверняка дал понять. Подобные мысли нисколько не радовали Ричарда, но по крайней мере, он был доволен тем, что подумал об этом прежде, чем успел навязаться Ворону. Этим он утешался до тех пор, пока Алва внезапно не придержал своего коня, оказавшись рядом с Ричардом.
- О чем столь важном вы размышляете второй день, юноша? - лениво поинтересовался маршал.
- О вас, - рассеянно сказал Ричард, поглощенный своими мыслями. В следующую секунду он вскинул голову, совершенно растерянный, и столкнулся с острым и прямым синим взглядом.
- Вот как, - небрежность тона почему-то казалась ненастоящей. - Это по меньшей мере любопытно. И что же в ваших размышлениях заставило вас принять такой несчастный вид?
Ричард не знал, что сказать. Соврать или промолчать сейчас он не сумел бы, даже если бы от этого зависела его жизнь - настолько пронизывающим был взгляд Ворона.
- Я... - Ричард попытался собраться с мыслями и понял, что неудержимо краснеет, - наверное, не смогу объяснить.
- Очаровательно, - мурлыкнул Алва, продолжая смотреть на оруженосца. - Может быть, хотя бы попробуете? Обещаю, что не стану вызывать вас на дуэль.
Дикон вдохнул и выдохнул. Посмотрел на охваченное закатным пламенем небо. На секунду закрыл глаза. И решился.
- Монсеньор, я хотел бы знать, как вы ко мне относитесь.
Молчание, затянувшееся на следующие несколько секунд, показалось ему мучительным.
- А зачем вам это знать, юноша? - наконец поинтересовался Ворон обманчиво мягким голосом. - Вас что-то не устраивает?
- Нет, я... - только начав отвечать, Дикон понял, что не знает, что говорить дальше. Действительно, что его может не устраивать? Все ведь в порядке. - Меня всё устраивает, но я хочу знать, - закончить получилось неожиданно твёрдо. Казалось, Ворона это удивило. Он слегка передёрнул плечами, прежде чем ответить.
- Вы - мой оруженосец. Как я должен к вам относиться?
- Я не об этом, - Ричард понял, что улыбается, и улыбнулся шире. - Вы меня спасали.
- Закатные твари! Я чуть не забыл, что вы ничего не помните. Я вытаскивал вас из луж, в которые вы умудрялись влезать, потому что никто не смеет трогать моего, - Алва сделал ударение на этом слове, Дикон смутился и закусил губу, - оруженосца.
- Спасибо, монсеньор, - пробормотал юноша, не зная, что ещё можно сказать.
- Вы узнали то, что хотели узнать? - светским тоном поинтересовался Ворон.
- Нет, - ляпнул Ричард и испугался. Но Алва промолчал, вероятно, ожидая продолжения.
- Мы подъезжаем к месту будущего ночлега, - произнёс он, когда пауза затянулась. - Если не передумаете продолжить нашу содержательную беседу, зайдите ко мне после ужина.
- Слушаюсь монсеньора, - невпопад ответил Дикон. Алва рассмеялся и дал шпоры коню.
В очередной придорожной гостинице, ничем не отличавшейся от прочих, Ричард машинально сделал все, что следовало сделать в соответствии с его обязанностями, так же машинально прожевал ужин, глядя в стол или в стенку - и все это время он пытался представить, как и о чем ему разговаривать с Первым маршалом. Непонятная вечерняя беседа оставила ощущение неудобства, и при воспоминании о ней Ричард слегка вздрагивал. Может быть, не следует пытаться продолжать?.. Алва ведь оставил ему возможность передумать. Но тогда он будет день за днем мучиться размышлениями, не в состоянии понять, что происходит. После ужина, когда все пожелали друг другу спокойной ночи и разошлись, Ричард побродил несколько минут по отведенной ему комнате, выглянул в окно, не увидел во дворе гостиницы совершенно ничего интересного и решился. В конце концов, не выгонит же его монсеньор обратно в столицу или в Надор за один глупый вопрос.
Он на всякий случай причесал волосы, зачем-то посмотрел на себя в зеркало, быстро отшатнулся от испуганного бледного отражения и вышел в коридор.
До комнаты Первого маршала было не больше четырех шагов, так что передумать он не успел.
Дверь открылась от стука.
- Вы всё-таки пришли, - Алва не обернулся на вошедшего, продолжая смотреть в окно. Видимо, знал, кто это.
- Да, - растерянно ответил Дикон.
- Закройте дверь и садитесь, - Ворон кивнул на стул. - Такие разговоры на трезвую голову не особенно увлекательны, но я опрометчиво запретил всем пить по дороге. Итак, вы хотели спросить меня ещё о чём-то.
Дикон сел и опустил голову. Судя по тому, как вел себя Ворон, правильными могли оказаться самые неприятные предположения. Похоже, его эр догадывался, о чем пойдет речь, и был не слишком этим доволен. Может быть, никаких вопросов задавать уже не нужно - вот он, ответ? Дикона охватило отчаяние, неожиданно добавившее ему решительности.
- Монсеньор, - он вскинул глаза. Алва уже успел присесть на подоконник и теперь смотрел прямо на него, но Ричард запретил себе останавливаться. - Вероятно, я ошибся, но предпочту узнать наверняка. Мне показалось, что мы... Что нас могли связывать... - он все-таки замялся, но договорил, - близкие отношения. Я бы хотел знать...
- Нет, - резко оборвал его Ворон. - Вы ошиблись.
Ричарду показалось, будто он проваливается в бездонную пропасть. Но он ведь именно этого и ждал, почему он так разочарован?
- Прошу меня простить, - прошептал он еле слышно, снова опуская голову.
- Вас это расстраивает? - вежливо поинтересовался Алва. Дикон медленно, словно во сне, кивнул и так же медленно поднял голову, чтобы посмотреть на своего эра. Тот соскользнул с подоконника, потянулся и прошёлся по комнате. Остановился, задумчиво разглядывая оруженосца.
- Наши отношения, Ричард, были не слишком похожи на близкие. Насколько я могу судить, вы меня ненавидели.
- За что? - вырвалось у Дикона.
Ворон пожал плечами.
- За то, что я потомок предателя, убийца вашего отца и надежды на возрождение Талигойи... Перечитайте письма вашей матушки, там всё это должно быть, - Алва говорил спокойно и равнодушно, а Ричарду хотелось закрыть глаза и закричать, что всё это неправда. - Вы всё ещё расстроены отсутствием между нами близких, - Ворон подчеркнул это слово, но Дикону было слишком плохо, чтобы он мог смущаться, - отношений?
- Да, - почти зло ответил юноша. Ворон насмешливо изогнул бровь.
- Неужели, - в синих глазах плясали искры, - вы успели привязаться ко мне за какие-то несколько дней?
Ричард вздохнул.
- Да, - как можно твёрже произнёс он. Пропасть никуда не делась, но падение прекратилось. Теперь Дикон чувствовал себя канатоходцем.
- Может быть, - в голосе кэналлийца появились кошачьи нотки, - вам хотелось бы, чтобы между нами установились действительно близкие отношения?
- Да, - Ричард еле шевельнул губами, и Первый маршал никак не мог расслышать его ответа. Однако он вдруг оказался совсем рядом - так неожиданно, что Дикон вздрогнул - и наклонился над оруженосцем, опершись рукой о спинку стула, на котором тот сидел.
- В четвертый раз я спрашивать не буду, - неожиданно буднично сообщил Ворон перед тем, как сухие обветренные губы коснулись губ Ричарда. Тот непроизвольно приоткрыл рот и подался вперед. Герцог Алва вдруг отстранился.
- Встаньте, - повелительно сказал он, и Ричард послушно вскочил, надеясь, что поцелуй повторится.
Его надежда не оказалась обманутой, и мир перевернулся - бездна под ногами стала вдруг небом, в которое Ричард упал, радостно и безоглядно, захлебнувшись очередным вдохом и не пытаясь сделать следующий. Пронизанная искрами синева удерживала взгляд, крепкие пальцы сжимали плечи, и по всему телу от них шла дрожь, заставлявшая прижиматься плотнее и лихорадочно хватать губами воздух в те редкие мгновения, когда поцелуи прекращались. Дуновение воздуха из открытого окна, скользнувшее по лицу, тоже показалось Ричарду лаской, и он наклонил голову, ловя скулой ветер.
- Не боишься? - спросил ветер на ухо.
- Не боюсь, - согласился Ричард, падая навзничь на кровать, на оказавшиеся неожиданно шершавыми простыни. Кожа, ставшая вдруг слишком чувствительной, требовала новых прикосновений, и когда по его телу скользнули твердые ладони, он выгнулся навстречу, жмурясь и улыбаясь, не думая о том, что будет дальше, не стремясь это узнать, и желая только, чтобы происходящее длилось вечно. Голова кружилась, дрожь не прекращалась, и Ричард всхлипнул, кусая губы, готовый просить, сам не зная о чем - но просить не пришлось, теплая тяжесть вдавила его в матрас, он слепо потянулся навстречу, ловя губами скользнувшие по лицу длинные волосы, уткнулся в горячее плечо, щекой почувствовал шрам возле ключицы и едва не вскрикнул от неожиданно охватившего его счастья, но сдержался, потянулся, по-прежнему не открывая глаз, обнять, прижать к себе, удержаться рядом.
- Посмотри на меня, - шепнул ветер, и Ричард засмеялся, не понимая, как можно увидеть ветер, но послушно открыл глаза и снова провалился в бесконечную синеву. Потом он, кажется, глотал готовые сорваться с губ стоны, потом ему на губы легла теплая ладонь, и он улыбнулся, зная, что его улыбка скользнет по этой ладони, потом он уткнулся лицом в подушку, чувствуя, как щеку покалывает выбившееся из нее перышко, и синяя бездна, видимая даже под зажмуренными веками, потемнела, налилась тяжелым жаром, охватившим все тело, но он помнил прикосновение к губам, ставшее приказом молчать, и молчал, стискивая зубы, шумно дыша и все равно улыбаясь. И когда сдерживаться стало совсем уж невозможно, он все же сдержался, даже не вскрикнул, чувствуя, как жар становится пламенем и как ветер раздувает это пламя, не вскрикнул, сгорая, осыпаясь пеплом и рождаясь заново. Почувствовал, как рядом опускается успевшее стать знакомым и привычным тело, придвинулся, спрятал лицо на влажном плече и оставил на гладкой коже еще одну улыбку. Приоткрыл было рот, собираясь сказать что-то, сам еще не зная, что именно, но ветер прошелестел еле слышно - "Спи", и Ричард с готовностью послушался
5.
Под утро Ричарду приснилось море, почти такое же синее, как раскинувшееся над этим морем небо, но все же теплое на вид. Ветер срывал белые шапки пены с набегавших на берег волн, и Ричард потянулся навстречу брызгам, ожидая теплого прикосновения - но прикосновение вдруг оказалось обжигающе холодным. Дикон вскрикнул от неожиданности и распахнул глаза.
- Что такое, юноша? - невозмутимо спросил Ворон, не убирая с его щеки ледяных пальцев. - Вам что-то не нравится?
Вместо ответа Ричард улыбнулся, поворачивая голову так, чтобы пальцы скользнули по скуле. Алва приподнял бровь, многообещающе усмехнулся и прижал к его щеке всю ладонь. Ричард втянул воздух сквозь стиснутые зубы, и Ворон рассмеялся.
- Умывание холодной водой имеет занятные последствия, - поделился он с Ричардом. - Вам это тоже не помешает, так что вставайте.
Ричард свел брови, собираясь ответить, но Ворон снова хмыкнул и качнул головой.
- Нет, юноша, отомстить мне вы не успеете. По крайней мере, сейчас.
Дик моргнул, пытаясь решить, следует ли понимать это так, что у него будет и другая возможность. Герцог Алва быстро поднялся с кровати, и пальцы, уже ставшие чуть теплее, на мгновение скользнули в волосы оруженосца. Тот прикрыл глаза.
- Вставать, тем не менее, придется, - заметил Ворон, отходя от постели. - И чем быстрее вы это сделаете, тем больше времени будет у вас на то, чтобы привести себя в порядок.
Ричард залился краской и быстро поднялся. Подобрал и торопливо натянул одежду, на мгновение замер. Присевший на подоконник Алва посмотрел на него, прищурившись, и показал глазами на дверь - но улыбнулся при этом так непривычно мягко, что Ричард с трудом удержался, чтобы не кинуться к нему.
- Хотите, чтобы мы остались без завтрака? - спросил Алва так же мягко.
- Извините, монсеньор, - пробормотал Ричард, чувствуя, что не может удержать глупой улыбки. Коротко кивнул и выскочил за дверь. По счастью, в коридоре никого не было - потому что от улыбки он так и не смог избавиться до самого умывания.
То, чего ждал виконт Валме, все-таки случилось. Лицо герцога Окделла всё утро казалось озарённым внутренним светом. Это звучало до отвращения высокопарно, но других слов Марсель подобрать не мог. Алва выглядел как обычно, но Валме мог бы поклясться, что маршал чем-то очень доволен. Судя по всему - проведённой ночью. Это называется, они спешат. Марсель чуть не фыркнул и поймал себя на том, что завидует Ричарду - но тут же отмахнулся от этой зависти, которая была лёгкой и белой, словно облачко в летнем небе. Тем более, что юноша очевидно влюбился в эра и был при этом совершенно счастлив. Марсель мысленно пожелал ему как можно дольше оставаться в подобном блаженном состоянии. Но каков сюрприз! Виконт покачал головой и задумался. У него была потрясающая, просто-таки восхитительная новость, которой было решительно не с кем поделиться. Да и стоило ли? Вспомнив лицо Ворона во время четверной дуэли, Марсель поёжился. Вряд ли Алва станет отрицать свою очередную победу, но безнаказанно портить репутацию герцога Окделла тоже не позволит. Жить наследник Валмонов собирался как можно дольше и счастливее, поэтому решил пока держать язык за зубами и обсуждать возникшую ситуацию только с посвящёнными - буде таковые появятся и пожелают узнать мнение Марселя.
Пока виконт размышлял об этом и о том, как может отреагировать свет, если интрига вскроется, юный Арамона подъехал к клюющему носом приятелю и что-то спросил. Валме прислушался, но ответ Окделла так и остался для него тайной. Марсель вернулся к размышлениям, которые стали уже не такими радужными. Если выяснится, что сын Мирабеллы Окделлской вступил в связь с Кэналлийским Вороном, убийцей Эгмонта и многих других Людей Чести, парню можно будет только посочувствовать. Можно было не сомневаться, что вассалы и родичи отвернутся от безумца, позорящего звание Человека Чести. И хорошо, если только это! У Эгмонта не было других сыновей и избавляться от юноши семья вряд ли рискнёт - Великому Дому, каким бы нищим и добродетельным он ни был, нужен хоть какой-нибудь наследник. С другой стороны, новая знать и сторонники Олларов из старой, хоть и не будут затевать с Окделлом ссор - кому охота связываться с Вороном? - все же не примут ни сына мятежника, ни любовника Первого маршала. Хотя... Марсель задумался о собственном отношении к Ричарду. Закатные твари, да наплевать, чей он там любовник и чей сын. Ричард вызывал симпатию открытостью и некоторой наивностью, с которой смотрел на мир и окружающих его людей. Если память вернётся к нему вместе с предубеждениями, что-нибудь может измениться, но пока Марсель Валме хорошо относился к оруженосцу Ворона и отношения своего из-за каких-то мелочей менять не собирался.
Всю первую половину дня Ричард провел в попытках смотреть куда угодно, только не на своего эра. Попытки были по большей части тщетными, но он упорно старался - потому что при любом взгляде в сторону Ворона немедленно чувствовал, что начинает улыбаться, а иногда еще и краснеть. Яркие картинки, не очень четкие, но невыразимо приятные, лезли в голову одна за другой, и Ричард не мог этому противиться. Ему оставалось только сделать вид, что он дремлет, чтобы спрятать лицо. Подъехавшему к нему Герарду Ричард обрадовался как избавлению, зная, что порученец скорее всего заговорит о чем-нибудь интересном и при этом не имеющем отношения к возмутительно тревожащим воспоминаниям. Так и вышло - и до дневного привала они с увлечением обсуждали свободный город Фельп, которого ни один, ни другой еще не видел. Ричард даже позволил себе несколько раз быстро взглянуть на герцога Алву, который вел себя так, будто этот день ничем не отличался от предыдущих.
На привале Ричард мгновенно заснул и, на свое счастье, спал без снов. Однако когда день начал клониться к вечеру, его мысли вдруг приобрели совсем другое направление.
Он не представлял, как ему теперь следует себя вести, и ему было некого об этом спросить. Монсеньор не сказал ничего про то, что будет дальше - и Ричард не знал, что делать: может ли он просто прийти к Ворону вечером? Или нужно ждать, пока тот придет сам? А если он не придет? Или решит, что Ричард не хочет продолжения? Особенно если учесть, - вдруг с ужасом подумал герцог Окделл, - что он весь день отводит глаза и смотрит в сторону. Если монсеньор это заметил, то вполне мог подумать, что Ричард старается его избегать. Эта мысль была такой неприятной, что Дик серьезно расстроился.
- Вы наконец-то научились спать в седле, юноша? - промурлыкал над ухом Алва. Ричард опять не заметил его приближения. Не зная, что ответить, он растерянно улыбнулся эру.
- Крайне вовремя, - Ворон, судя по всему, и не ждал ответа. - Кстати, если сегодня вы собираетесь вновь нанести мне визит, не забудьте запереть дверь. Когда Герард рано утром хочет кого-нибудь разбудить, удержать его бывает крайне сложно. Но замки все же иногда помогают.
Ричард моргнул, не сразу поняв, о чем говорит его эр - а когда понял, не смог удержать счастливой улыбки, в то же время чувствуя, как к щекам приливает румянец. Алва несколько секунд смотрел на него со странным выражением лица, а потом коротко улыбнулся, кивнул - то ли Ричарду, то ли своим мыслям - и направил коня вперед.
Остаток дороги до Фельпа прошел для Ричарда в блаженном полусонном тумане. Он действительно научился дремать в пути, он засыпал на дневных привалах, стоило ему лечь или хотя бы сесть, иногда он о чем-то разговаривал с Герардом и Марселем, то и дело отвечая невпопад - Герард при этом удивлялся, а Марсель, как истинный придворный, невозмутимо продолжал беседу. А ночи... Ночи были похожи одна на другую и отличались одна от другой, как облака в небе - неповторимые и неизменные. Ночь за ночью Ричард падал в бескрайнюю синеву, и утро за утром просыпался с улыбкой. Втайне он надеялся однажды проснуться раньше Ворона и все-таки отомстить за то ледяное прикосновение, но это, казалось, было невозможно. Впрочем, это было единственное, чего Ричард хотел, но не мог достичь.
Встречу с фельпским гонцом и новость о разгроме флота он тоже продремал, но разговор Алвы с послом по имени Бенито Финелли потом подробно пересказал ему Герард, пребывавший в бесконечном восторге по поводу всего, что делал и говорил Первый маршал. Ричард принял новости к сведению и решил, что раз герцог Алва ничуть ими не встревожен, то и ему не о чем беспокоиться.
Когда, въехав на исходе четырнадцатой с начала пути ночи в Фельп, они слушали приветственную речь дукса в балахоне и смешном колпаке, Ричард уже не хотел даже спать. Он вообще ничего не хотел и думал только о том, чтобы удержать глаза открытыми. Он понимал, что оруженосцу Первого маршала Талига не пристало клевать носом и зевать во весь рот, и сосредоточился на том, чтобы не выглядеть сонным. Перед глазами плыли цветные круги, мешая как следует разглядеть дукса, а в ушах что-то ровно шумело. Ричард моргнул, через несколько секунд вспомнил, что глаза нужно открыть, и после некоторых усилий ему это удалось. Дукс как раз говорил о том, что гостей ожидает палаццо Сирен.
- Никогда еще я так не радовался тому, что меня ждет какой-то там дворец, - пробормотал рядом Марсель. Ричард тихонько засмеялся и чуть-чуть проснулся. Марсель подмигнул ему ободряюще, Ричард улыбнулся в ответ и всю оставшуюся дорогу - по счастью, совсем недолгую - в полусне слушал мечтательные рассуждения Марселя о шадди, куаферах и портных, сам мечтая только о том, чтобы их путь наконец закончился.
Дворца он, разумеется, не разглядел, а засуетившихся вокруг них слуг едва заметил. Алва, казавшийся совершенно бодрым, коротко отдавал какие-то распоряжения, потом их куда-то проводили по невыносимо длинным коридорам, а потом Ричард кивнул, отпуская слугу, и вдруг понял, что остался в отведенной ему комнате совсем один.
Приготовленная для умывания вода была теплой, так что умывшись, он не стал бодрее, чем был до того. Мучительно попытался сообразить, что будет дальше - кажется, дукс говорил о каком-то совете, который был намечен на ближайшее время, и оруженосец наверняка должен будет сопровождать своего эра, но когда это будет?.. Ричард не мог вспомнить. Наверное, нужно было найти кого-нибудь и спросить, или сказать, чтобы его разбудили. Ричард сделал несколько неуверенных шагов в сторону двери и остановился, когда она открылась сама собой.
- Юноша, куда это вы собрались? - поинтересовался, входя в комнату, Ворон. - Неужели вы все еще на что-то способны?
Ричард нахмурился и открыл было рот, чтобы сообщить, что если он нужен, то он готов нести службу, но предполагаемое сообщение выходило слишком длинным, и он не успел даже начать. Алва негромко рассмеялся и взял его за плечо.
- В кровать, живо.
Ричард непроизвольно улыбнулся. Ворон засмеялся снова.
- Спать, юноша. В жизни должно быть место разнообразию.
- А совет? - пробормотал Дик, уже даже не стараясь открыть глаза и слушаясь направляющей его руки. - Он когда?
- А вам есть, что сказать почтенным дуксам? - серьезно поинтересовался маршал. Ричард помотал головой и начал сосредоточенно раздеваться, почувствовав рядом край кровати.
- В таком случае, полагаю, сегодня они будут лишены счастья лицезреть вашу персону, - Ворон помолчал. - Спи. Когда ты мне понадобишься, я тебя разбужу.
- Опять будет холодно, - пожаловался Дикон, вслепую падая на мягкую постель.
- Обязательно, - согласился герцог Алва.
Ричард улыбнулся в последний раз и мгновенно уснул.
Следующие дни закрутились ярким разноцветным вихрем: море сверкало под солнцем ослепительными искрами, на верфях пахло свежим деревом, фельпские адмиралы белозубо усмехались, разговаривая с Рокэ, хотя до того были сумрачны и невеселы; приехал генерал Вейзель, который, похоже, беспокоился за Ричарда и при случае сдержанно и негромко заметил, что рад видеть его в таком хорошем настроении; вокруг палаццо Сирен цвели розы и камелии, наполняя и без того сладкий воздух своим ароматом, во дворе негромко звенели фонтаны, и с каждым днем - и особенно с каждой ночью - война казалась Ричарду все более увлекательным занятием. А вид Первого маршала, которому летний белый мундир шел едва ли не больше кэналлийского платья, уже не бросал Ричарда в краску, вынуждая отворачиваться, но приносил такое удовольствие, что Ричард иногда начинал улыбаться ни с того, ни с сего. Порой герцог Алва ловил его взгляды и по-кошачьи усмехался, прежде чем отослать оруженосца с очередным поручением - а однажды, когда Ричард увлекся разглядыванием эра так, что начал кусать губы, тот с преувеличенной укоризной покачал головой, едва не заставив юношу засмеяться в голос от внезапно охватившей его необъяснимой беззаботной радости.
Когда Первый маршал отправил своего порученца в город перед запланированным на следующую ночь взрывом Веньянейры, Ричард забеспокоился. Неужели он отошлет и оруженосца тоже?.. Но Алва ничего не сказал, скользнув взглядом по встревоженному лицу Дика, и когда наступила ночь, на бастион они поднялись все вместе.
Окутанный тьмой полуразрушенный бастион показался Ричарду призрачным, и трупы его защитников только усилили впечатление. Ворон шагал впереди, легко преодолевая завалы, Дик почти не отставал от него - сам удивляясь тому, что интуитивно чувствует, куда можно поставить ногу, а какой обломок стены лучше обойти или перепрыгнуть. Марсель отстал, и герцог Окделл оглянулся, дожидаясь виконта Валме.
- Как вам это местечко, Ричард? - небрежная легкость в голосе Марселя показалась Ричарду несколько наигранной. Он пожал плечами.
- По-моему, здесь безопасно.
- Завидная уверенность, - пробормотал Валме, зачем-то обходя вполне надежный камень и пытаясь опереться на другой, грозящий вот-вот рухнуть.
- Не туда, - Ричард спрыгнул рядом, чтобы показать более удобный путь.
- Благодарю, - с явным облегчением откликнулся Марсель, стараясь шагать след в след за Ричардом. - Ну же и беспорядок тут устроили. А прибрать некому.
- Господа, вы попали в затруднительное положение или просто прогуливаетесь? - поинтересовался сверху Ворон, успевший подняться на относительно ровную площадку, примыкавшую к почти разрушенной стене.
- Мы созерцаем окрестности, - с достоинством ответил Марсель. Алва хмыкнул и сел прямо на камни, прислонившись к стене.
- Что ж, созерцайте. Время у нас есть.
Когда они добрались до площадки и устроились неподалеку от Первого маршала, тот, судя по всему, уже успел задремать. Луна заливала башни и стену холодным мертвым светом, и в этом свете лицо Алвы казалось совсем бледным. Ричард засмотрелся - не ощущая сладкого жара, обычно накатывавшего на него мгновенно. Он смотрел, как разглядывал бы картину, статую или профиль, вычеканенный на монете, смотрел, стараясь запомнить и сохранить воспоминание навсегда.
- Не слишком-то приятное зрелище, - вполголоса заметил рядом Марсель, и Дик непонимающе оглянулся. Валме рассматривал мертвых мушкетеров, которые целились в ночную тьму из своих мушкетов.
- Да, - рассеянно согласился Ричард. - Наверное.
- Прошу прощения, - Валме развел руками - я, кажется, отвлек вас... от размышлений.
Дикон слегка смутился и тряхнул головой.
- Нет-нет, все в порядке.
- В таком случае, - Марсель устроился поудобнее, - я буду надоедать вам беседой. Окружающий пейзаж наводит на меня тоску.
Ричард согласно кивнул, хотя сам не испытывал никакого беспокойства - в конце концов, вряд ли Ворон стал бы спать в небезопасном месте, значит, все в порядке.
Необязательный разговор продлился до тех пор, пока луна не пропала с неба, сделав предрассветную тьму еще темнее. Алва проснулся и заявил, что им пора. Они добрались до подготовленного заранее укрытия в скалах, встретив там Вейзеля, державшего в руках какой-то пакет с бумагами.
- Рокэ, - начал артиллерист, но Ворон поднял руку:
- Минуту, Курт. Ричард, посмотрите, чем заняты внизу наши гости.
- Слушаюсь, монсеньор, - Дик быстро отошел к краю скальной площадки. В сером утреннем сумраке внизу осторожно шевелились тени, обозначая неторопливое приближение врагов. Дикон прищурился, прикидывая перспективы, а потом так же быстро вернулся к укрытию, готовый докладывать о том, что смог разглядеть.
Ворона возле укрытия не было.
Ричард растерянно повертел головой.
- Безумец, - генерал Вейзель душераздирающе вздохнул, глядя куда-то в темноту. - Наденьте шлемы, господа.
Дикон закрыл рот и послушался. Так же послушно уселся в яму, которая была предназначена обеспечивать им безопасность во время взрыва. Сердце должно было колотиться как сумасшедшее, но оно стучало тихо и редко. Или это время замедлилось? Наверное так, потому что прошёл, кажется, час, за ним еще один, а бордоны всё не взрывали и не взрывали стену. Наконец земля вздрогнула и мёртвые камни стены полетели вниз. Темнота перед глазами Дикона стала будто светлее, подёрнулась дымкой. Он был скалой и долиной, ощущал, как мёртвые обломки разрушенных стен давят на живую плоть, мешая вздохнуть. Лёгкий ветерок скользнул по каменной коже, замер один раз, другой. Дикон почувствовал боль и вскрикнул. Из-за этого пришлось вдохнуть и закричать ещё раз - потому что он распался на сотни, тысячи частей и понёсся вперёд и вниз, в то же время оставаясь на месте, неся смерть живым и защищая других таких же. Глухой рев скал отдавался у него в ушах, наполняя голову невыносимой болью, но почти сразу она сменилась восторгом, какого он не испытывал никогда в жизни. Дикон закричал снова и потерял сознание.
Марсель сам не знал, что его впечатлило больше - взрыв или нечеловеческий крик Окделла. Мальчишка выгнулся дугой, сбросив шлем. Растерявшийся Вейзель пытался привести его в сознание, но не преуспел.
- Капитан, помогите, - прошипел бергер. - Он может разбить голову о камни.
Валме вцепился в плечи Окделла, тот снова вскрикнул, но как-то радостно, Вейзель ловко сунул рукоять ножа между разомкнутыми зубами. Окделл издал хриплый торжествующий рык и снова попытался дёрнуться, по напряжённому телу пробежала дрожь.
- Тише, тише, - зачем-то успокаивал генерал бессознательного Ричарда. Марсель и сам бы сказал что-нибудь, но не успел.
- Что здесь происходит? - виконт поднял голову и встретился с синим взглядом, в котором сквозило то же безумие, что в памятное утро в Нохе. Окделл на руках у Валме шумно вздохнул и затих.
- Дайте сюда, - Ворон опустился на колено рядом, перехватил у Марселя Ричарда, безжизненно запрокинувшего голову. Валме забрал уже ненужный нож Вейзеля, поднялся, не зная, что говорить, и отступил на шаг.
- С ним такое уже было, - негромко сказал Вейзель, вставая рядом. - Не совсем так, но...
Марсель рассеянно кивнул, не отводя глаз от замершего в неудобной позе Алвы. Тот вдруг погладил юношу по лицу, так осторожно - да что там, так нежно, что Валме почувствовал неловкость. Но отвернуться не смог. Ричард дернулся и, видимо, открыл глаза. Валме почему-то показалось, что Ворон тоже вздрогнул, но скорее всего, это было своего рода эхо от движения Окделла.
- Камни, - еле слышно и, похоже, не слишком осознанно пробормотал оруженосец. - Радовались...
Марселя внезапно охватил озноб. До этого самого момента виконт Валме в глубине души был уверен, что титулы Повелителей - бессмысленные слова, пережитки прошлого, за которое Люди Чести зачем-то с тупым упорством цепляются не одну сотню лет. Теперь он не знал, что и думать.
- Радовались? Могу их понять, - голос Алвы был совершенно, безупречно спокойным. Марсель вдруг понял, что Ворон и в самом деле мог не удивиться услышанному. - Вы можете встать, юноша, или вас надо нести на руках?
- Не надо, - смущенно ответил тот, пытаясь сесть. - Извините, монсеньор, я...
- Извиняться не за что, Ричард, - Ворон выпрямился и помог Окделлу сперва сесть, а потом и встать. - Пора возвращаться. Курт, - он обернулся через плечо, знакомо прищурившись. - У вас тут наверняка заготовлен удобный спуск.
Уже через несколько часов Ричард не мог точно вспомнить, что с ним произошло - а после длинного дня, вместившего в себя осмотр образовавшихся завалов, знакомство с огромными волосатыми пауками и прием, устроенный дуксами в честь, как они говорили, "блистательной победы", у герцога Окделла нашлись совсем другие поводы для волнения.
На приеме, сопровождавшемся обильными возлияниями, было очень скучно. Дуксы поочередно говорили длинные речи, Первый маршал невозмутимо их выслушивал, и Ричард, решив, что все время смотреть на эра не следует, постарался уделить внимание чему-нибудь другому - и в итоге сам не заметил, как напился. Неожиданно речи закончились, сменившись ровным гулом голосов, а потом Ворон оказался рядом и вполголоса сообщил Ричарду, что собирается покинуть это унылое место. Оруженосец быстро поднялся, стараясь удержать равновесие, и выразил готовность сопровождать монсеньора. Монсеньор приподнял бровь, окинул Дикона изучающим взглядом и кивнул.
В палаццо Сирен было тихо и почти пусто, слуги не попадались на глаза, а остальные обитатели дворца, видимо, либо уже спали, либо еще отсутствовали. Шагая по коридору за своим эром, Дикон вдруг представил, что будет дальше, и неожиданно для себя шумно вздохнул. Ворон обернулся через плечо и блеснул глазами.
- Что, юноша, на приеме было слишком душно?
- Нет, я... - Ричард замер, приоткрыв рот и глядя, как завороженный, на блестящие глаза и насмешливую, но не злую улыбку. Потом сделал шаг вперед. И еще один.
- Вот уж нет, - сказал маршал через минуту, слегка отстраняя от себя оруженосца, - прошли те времена, когда я считал поцелуи в коридорах дворцов достойным развлечением.
Ричард наклонил голову набок, пытаясь осознать смысл длинной фразы, а потом решительно вернулся к прерванному занятию.
- Это возмутительно, - заметил Ворон еще через минуту, улыбаясь так, что у Ричарда задрожали колени. - Вы меня совершенно непристойным образом соблазняете, хотя всё должно быть наоборот.
- Должно? - удивился Дикон.
- Да, действительно, - задумчиво согласился непонятно с чем герцог Алва. - Продолжайте, не буду вам мешать.
От его тона по позвоночнику Ричарда пробежала острая дрожь, одновременно холодная и обжигающая. Он снова потянулся к эру, но потом замер.
- Мы в коридоре, - шепотом сказал он, не совсем понимая, что говорит.
- Наконец-то вы обратили на это внимание, - усмехнулся Алва. - Ну что ж, тогда придется дойти до более удобного места.
До комнат Первого маршала было не более десяти шагов, но Ричарду они показались очень длинными. Он едва дождался, пока Ворон запрет двери, и снова шагнул к эру. И оказался в стальной хватке, не причинявшей боли, но совершенно не позволявшей вырваться.
- Подобная дерзость, - очень серьезно сообщил Ворон, запуская руку в волосы Ричарда и заставляя его откинуть голову, - заслуживает возмездия.
- Я готов, - хрипло пробормотал Дикон, чувствуя на шее поцелуй, больше похожий на укус.
- Этого сложно не заметить, - тихо засмеялся Алва, и Ричард прижался к нему еще сильнее, широко раскрывая глаза и проваливаясь в хорошо знакомую синюю бездну
6.
Разумеется, Ворон беспощадно поднял оруженосца затемно. Не то, чтобы Дикон был против пробуждения, но вставать, даже проснувшись, не желал. Гул в голове отступал только перед прохладными прикосновениями Алвы, и Ричарду не хотелось, чтобы они прекращались.
- Поднимайтесь, юноша, - маршал растрепал Дику волосы и мягко отстранил его. - У меня есть сюрприз для наших фельпских друзей и я рассчитываю, что вы поможете мне их пригласить.
Дикон кивнул и, скатившись с кровати, принялся спешно приводить себя в порядок. Проглотил завтрак, не замечая вкуса, и бросился исполнять приказ маршала, изрядно удивив только что вставшего Герарда, который явно намеревался произвести ежедневную процедуру подъёма офицера для особых поручений.
"Корабли" поражали воображение. Приземистые, колючие, серые - Дикону они напоминали ежей, а не ызаргов, которых он не видел или не помнил. Тараны впечатляли, а рассказ об артиллерийской мощи плавучих уродов он прослушал, задумавшись. Рокэ готовится дать бордонскому флоту бой! Судя по тому, что юноша знал о маршале, планировалось что-то потрясающее. Герард, разумеется, пришел к тому же выводу, поэтому они начали переглядываться таинственно и радостно.
- Молодые люди, - Ворон замечал все и всегда. - Ваш преждевременный пыл стоило бы слегка охладить.
Герард уставился на Первого маршала растерянно и слегка виновато, а Ричард, понимая, что эр нисколько не сердится, посмотрел открыто и ясно.
- До вечера вы мне не понадобитесь, - Рокэ махнул рукой, отпуская их обоих. - Я бы рекомендовал вам искупаться. В конце концов, эти бухты годятся не только для того, чтобы прятать в них корабли.
Герард чуть не подпрыгнул на месте, Ричард поймал взгляд Марселя, в котором ясно читалась зависть, и молча посочувствовал ему - но почти сразу об этом забыл. Луиджи Джильди подсказал, что совсем рядом с Байябьянкой есть крохотная бухточка, которая им вполне подойдет - и до вечера Ричард и Герард валялись в песке, ныряли в теплое сине-зеленое море и болтали о том, что же замышляет Кэналлийский Ворон. Попутно Ричард с легким удивлением выяснил, что плавать он умеет, не слишком быстро, но уверенно - хотя предположить, где он успел научиться, он не мог.
Вечером Алва хмыкнул, обнаружив, что непривычный к жаркому солнцу Ричард ухитрился, сам того не заметив, сжечь кожу на плечах и руках, и отправил его спать.
То, что выходной с купанием маршал устроил своим оруженосцу и порученцу не случайно, Дикон понял только через несколько дней, в утро сражения - когда в ответ на предложение Скварцы сойти на берег Ворон поинтересовался, умеют ли Марсель, Герард и Ричард плавать. Они остались на флагманском "ызарге", и, сидя вместе с остальными внутри удивительного кораблика, Ричард вдруг задумался о том, что Первый маршал никогда и ничего не делает зря. Додумать эту мысль до конца он не успел – его послали обливать загребных морской водой, и размышлять стало некогда. Духота была почти невыносимой, и Дикон рискнул снять мундир. Уже на бегу бросил быстрый взгляд на своего эра, но тот, похоже, не обратил на вольность оруженосца никакого внимания.
Сквозь щели посудины текла вода, снаружи стреляли, что-то трещало и скрипело. Алва велел всем проверить оружие, адмирал Скварца попытался отговорить маршала от участия в абордаже - бесполезно, с замиранием сердца подумал Дикон, видя, как сияют глаза Ворона, и понял, что ничего не боится. А потом внутрь "ызарга" хлынули воздух и свет, затрещали выстрелы, Алва ухватился за канат. Вот тут Дик испугался - того, что может отстать - и кинулся следом.
Над фальшбортом вражеского корабля показался кто-то в каске, и Алва разрядил пистолет ему в лицо. Не дожидаясь, пока над бортом галеры появится еще кто-нибудь, Дикон кошкой взвился по верёвке. Тут же с кем-то столкнулся, ткнул шпагой, увернулся от одного удара, отмахнулся от следующего, рубанул по перекошенной усатой харе. Рядом появился Марсель, Ричард улыбнулся виконту и шагнул в образовавшуюся брешь между своими и чужими. Ворон и адмирал Скварца были впереди – расчищали дорогу. Гремели выстрелы, в бордонских моряков летели гранаты, все орали. Ричарда охватило злое веселье. Какой-то бордон наставил на него пистолет, юноша рухнул на колено, бешено выбрасывая руку со шпагой вперёд и вверх, за спиной «дельфина» будто пронеслась чёрная молния, тот сел, не успев спустить курок. Ричард левой рукой выхватил оружие из мёртвых пальцев, выстрелил в толпу противников, шарахнулся от невесть откуда взявшегося вражеского клинка, едва не свалившись с помоста. Ударил в ответ, спихнул раненого противника вниз и осмотрелся. Алва бесновался впереди, надо было идти за ним, но Ричард успел сделать не больше шага, когда палуба под ногами вздрогнула. Юноша понял, что с другой стороны в галеру вцепился ещё один «ызарг». Бордоны дали мушкетный залп. Рядом кто-то упал, но Ричард смотрел только туда, где был монсеньор. Убедившись, что эр жив, Дикон повертел головой, чтобы сориентироваться и понять, что делать дальше. Людская волна качнулась назад – на корму втащили сетку с огнестрельным оружием. После залпа фельпцы ринулись вперёд, тесня бордонов. Все перемешались, определить, где свои и чужие, было почти невозможно, но Дикон упорно шёл, продолжая орать и отмахиваясь от бордонов. Те неожиданно закончились. Ричард понял, что вражеский капитан предлагает Алве дуэль.
- Юноша, вашу шпагу!
Дикон отдал эру оружие, подхватил короткие сабли и отошёл.
Следующие несколько минут он завороженно смотрел, как Алва стремительно и легко гонит бордона к мачте – и, наверное, не смог бы отвести глаза, даже если бы общая бойня вдруг началась снова. Но все ждали исхода дуэли – как будто он был не очевиден. Когда всё закончилось, Ричард подошел, вернул Ворону его клинки, получил обратно свою шпагу и замер, не зная, что дальше.
Бордоны сдавались, это было ясно. Подбежал теньент, у которого Алва забрал знамя с ызаргом. Корабль был захвачен. Кое-как вытерев и убрав в ножны оружие, Дикон огляделся. Прямо на «Морскую розу» нёсся галеас. Деваться с куршеи было некуда. Ричард слегка присел, чтобы быть готовым к столкновению.
- Страшно? – весело поинтересовался Алва. Дикон покачал головой. Он не боялся ни боя, ни смерти, ни даже увечья.
- И правильно, - маршал подмигнул оруженосцу. Мгновение спустя Ричард понял, почему. Наперерез галеасу шли два «ызарга».
Когда Ворон приказал присоединиться к атаке на «Сердце волн», Дикон оживился. Абордаж, несмотря на тесноту, юноше понравился. Тем более, что маршал сказал, что на галеасе будет просторнее, хоть и противников пообещал больше, чем на галере.
Пока они подходили, «ызарги» уже успели вцепиться в бордонское судно. Тряхнуло - таран «Морской розы» вошёл в корму «Сердца волн». Дикон налетел на эра, пробормотал извинения, Ворон что-то ответил, но юноша уже не услышал – на корме галеаса рвались гранаты. Не успев удивиться собственной прыти, Дикон перемахнул через фальшборт и присоединился к Алве и абордажникам, сдерживающим бордонов. Ворон оглянулся, махнул рукой и Ричард едва успел вовремя растянуться на палубе. Над головой дважды провыла картечь. Юноша глянул на маршала и подскочил. Абордажники теперь наступали на бордонов, построившихся вокруг мачты. На мгновение стало страшно, но Дикон запретил себе бояться. Промешкав, он успел занять место только во второй линии, но расстраиваться и ругать себя было некогда. Взвыла дудка, кто-то закричал, Дикон последовал его примеру – и орущие, визжащие, размахивающие оружием толпы врезались друг в друга. В мешанине клинков, рук, ног, спин и лиц можно было сойти с ума, но Ричард отмахивался от чужих и бил в ответ, уклонялся от своих – иногда чудом. Гремели выстрелы и Дикон понял, что останавливаться опаснее, чем двигаться. Замер он только один раз и на мгновение – когда, неожиданно выскочив на свободное пространство, натолкнулся на совершенно безумный взгляд Ворона. Тот смотрел за спину оруженосца, и Дикон развернулся, ожидая встретить смерть, но "дельфин" свалился ему под ноги, а над ним стоял растерянно улыбающийся Герард.
- Вперёд! – крикнул Ричард приятелю и повернулся. Алва куда-то исчез, на его месте оказались двое бордонов, Дикон бросился в атаку, Герард присоединился. Ричард кричал что-то, сам не понимая, что именно. Наконец, его противник отступил, зажимая кровоточащее запястье, Дикон извернулся и ткнул доставшегося приятелю бордона в спину, чтобы вернуться к своему, успевшему переложить шпагу в левую руку. На Герарда налетел кто-то с тесаком, помощи ждать было неоткуда, а драться с левшой было неудобно. Возникший из порохового дыма Алва походя прирезал увлечённого поединком бордона и снова исчез. Кто-то с кормы орал «в сторону» и ругался. Дикон рванулся к борту, мимоходом заметив, что Герард, разделавшийся-таки со своим противником, мчится к противоположному, запнулся о чью-то руку и налетел на свёрнутый в бухту канат. Грянули выстрелы, коротко пропела картечь, возле мачты, где сгрудились «дельфины», загремели взрывы – абордажники с подошедших «ызаргов» тратили гранаты.
Из толпы бордонов вышел невысокий человек. Ричард понял, что враги сдаются, и сполз прямо на грязную палубу – ноги его больше не держали.
Остаток дня прошёл как в тумане. Дикон выполнял какие-то поручения, пил вино, разбавленное водой, отдыхал, снова что-то делал и говорил, но думать мог только о том, что скоро они будут на берегу и можно будет, наконец, уснуть.
Казалось, война закончилась, так толком и не начавшись. Время снова закрутилось вихрем, перемешивая дни и ночи, запах цветов и аромат благовоний, шум моря и плеск фонтанов. Позади были праздненства в Фельпе, позади была ночь святого Андия. Когда Марсель начал зазывать всех, кто был рядом, в гости к "прекрасным пленницам", Дикону стало не по себе - он не взялся бы с уверенностью сказать, от чего. Но Ворон, как всегда, незаметно оказавшийся рядом, сказал ему на ухо, весело и насмешливо: "Вы этого не помните, юноша. Ну так сравните впечатления". Ричард растерянно обернулся, собираясь что-то ответить, но Алва добавил - "Я потребую подробного отчета" - и Ричард вздрогнул, мгновенно представив, к чему может привести такой отчет. Маршал засмеялся и отошел, и ночь святого Андия понеслась дальше, жаркая и томительная, наполненная женским смехом, объятиями, непристойной болтовней - и пронизанная, как иглой, острым синим взглядом, который держал Ричарда, не позволяя расстроиться, обидеться, решить, что хоть что-нибудь может быть не в порядке. Все и было в порядке, хотя отчет наутро оказался куда менее интересным, чем то, что за ним последовало.
Потом Эмиль Савиньяк привел армию - а еще Сону, которой Ричард искренне обрадовался. И лето вдруг стало кончаться.
Ворон подолгу разговаривал с Савиньяком и Вейзелем, отправлялся по делам, не взяв с собой ни Ричарда, ни Герарда, и - как казалось Ричарду - был чем-то встревожен. Однако когда юноша как-то раз попытался выразить беспокойство, Алва иронически прищурился и заметил:
- Вы хотите, чтобы я еще и с вами говорил о делах?
Больше Ричард вопросов не задавал, но беззаботная радость лета пропала, ее сменило тихое спокойствие осени - хотя солнце было все таким же теплым и все так же ярко блестело в сине-зеленых волнах, когда они покидали вольный город Фельп, направляясь в Урготеллу.
Ворон что-то напевал, глядя на багровеющий закат, Марсель опирался на борт неподалеку от него, и, опустив голову, вглядывался в пенные гребни, а Ричард сидел на палубе на бухте толстого каната и пытался понять, отчего ему грустно - неужели за прошедшее время он успел настолько привыкнуть к Фельпу?..
Марсель упорно разглядывал белую пену, потому что больше ни на что и ни на кого смотреть не тянуло. Разговаривать, как ни удивительно, не тянуло тоже. Виконт Валме проклинал себя за сентиментальность и за дурацкий интерес к чужим личным делам и пытался подумать о чем-нибудь более важном - да хоть об отсутствии писем из Олларии, которое встревожило Ворона и остальных - но мысли упорно возвращались к неприятному и неловкому разговору, который несколько дней назад состоялся у них с Алвой.
А ведь начиналась вечерняя беседа вполне мирно! Они пили вино на одном из балконов палаццо Сирен, и Марсель лениво рассказывал что-то неважное об очередном визите к бордонкам, а Ворон так же лениво и невнимательно слушал, думая явно о чем-то другом.
- И что же, Марсель, - спросил он внезапно, когда тот уже почти решил, что Алва вовсе не обращает внимания на его болтовню. - Вы так и не надумали жениться на прекрасной Софии?
- Жениться? - Валме комически пожал плечами и развел руками. - Боюсь, я не смогу составить ее счастье.
- Вот уж не думал, - маршал потянулся за кувшином и долил себе вина, - что идея брака для вас заключается именно в этом.
- Люди вообще хотят быть счастливыми, - откликнулся Марсель слегка удивленно, искренне не понимая, с чего вдруг собеседника потянуло на обсуждение матримониальных вопросов.
- И очень глупо с их стороны, - сообщил Ворон, глотнув вина и рассматривая освещенные вечерним солнцем облака. - Счастье обычно кратковременно, а воспоминания о нем могут отравить всю оставшуюся жизнь.
- Пожалуй, я понимаю, о чем вы, - Марсель почти против воли бросил взгляд вниз, на террасу, где оруженосец маршала и утреннее чудовище самозабвенно выясняли, почему у второго никак не получается несложный фехтовальный прием, которому пытался научить его первый. Алва проследил за его взглядом и вопросительно приподнял брови. Марсель слегка смутился, но решил, что пытаться демонстративно сменить тему будет глупо.
- Если к герцогу Окделлу вернется память, - он помолчал, - то воспоминания о последних неделях вряд ли его порадуют.
Несколько секунд Ворон задумчиво смотрел на него. Виконт уже ждал холодного совета не лезть не в свои дела, но маршал усмехнулся, то ли равнодушно, то ли невесело.
- Если к герцогу Окделлу вернется память, он будет счастливее многих, - Алва кивнул в ответ на непонимающий взгляд Марселя. - Потому что воспоминания о последних неделях он не сохранит.
- Как? - Марселю показалось, что вопрос прозвучал излишне обеспокоенно, но Алва этого как будто не заметил, снова глядя на облака.
- Я слышал о таких случаях. Память либо не вернется вовсе, либо возвратит его в тот день, когда он ее утратил. Меня, пожалуй, устроят оба варианта. Или все же второй?..
Он взглянул на Марселя и иронически изогнул бровь. Видимо, выражение лица виконта говорило само за себя.
- Вы, Валме, непозволительно расслабились и забыли, что я собой представляю. Если герцог Окделл вновь вернется к мыслям о благе Великой Талигойи и о моих непростительных преступлениях, я сочту это достойным финалом приятного времяпрепровождения. Или вы думали, что я верю в вечную любовь?
Алва резко встал и подошел к перилам балкона.
- Юноша, не морочьте Герарду голову, - его голос был спокойным и слегка насмешливым. - Это делается не так.
Алва внезапно перемахнул через перила и мгновением позже мягко приземлился на плиты террасы.
- Дайте сюда шпагу.
Марсель налил себе еще вина и по примеру Ворона посмотрел на облака. Верить в то, что Алва просто развлекался, а теперь развлечение стало ему надоедать, не хотелось ужасно - но что еще было думать?..
Именно ответ на этот вопрос виконт Валме и искал вот уже третий день. Однако в волнах Померанцевого моря ответа тоже со всей очевидностью не было.
В Урготелле шел дождь. Иногда он прекращался, потом начинался снова. Осень здесь славилась дождями, но Ричард думал, что особой славы в непрерывно падающей с неба воде нет. Казалось, что время тоже становится водой и с мерным шорохом утекает прочь, размывая все, к чему прикасается. Ворон делал вид, что он спокоен, но Ричарду плохо в это верилось. Ночи становились все длиннее, дел почти не было - если не считать делами похожие один на другой приемы во дворце Фомы Урготского, на которые оруженосец должен был сопровождать своего эра - и Ричард, наконец, смог выспаться. Как ему казалось, за все лето сразу. Впрочем, по ночам сон по-прежнему был не единственным его занятием. Днем Ворон казался равнодушным и отстраненным, иногда он пропадал во дворце Фомы с утра до вечера, и Ричард с Герардом проводили время в библиотеке посольства или, если позволяла погода, во дворе, пытаясь тренироваться. Ричард успевал начать скучать - но ночами Рокэ становился таким же, каким был летом. Или почти таким же. Что-то неуловимо изменилось и продолжало меняться, но что - Дик не понимал. Он бы мог встревожиться, но искры в синих глазах ночь за ночью убеждали его в том, что все в порядке. Все хорошо.
А потом принцесса Елена предложила Ворону участвовать в ее мистерии, и он почему-то согласился.
Вечером после мистерии Ричард спускался в гостиную, очень довольный прошедшим днем. На то, как сияла Елена Урготская, когда Ворон внезапно появился ниоткуда, да еще и с букетом настоящих лилий, было приятно смотреть - а то, что Ричард помогал эру раздобыть эти лилии, делало его как бы соучастником. Конечно, резонно решил Ричард, принцесса Елена вряд ли оценила бы его участие, но главное же не это. Рокэ делает людей счастливыми, хотя и притворяется, будто ему все равно.
На последней ступеньке Ричард вдруг подумал, что, наверное, он должен был бы ревновать, ведь Елена Урготская со всей очевидностью влюблена в Ворона. Но ревновать не получалось, а получалось только думать о том, что через час-другой, когда они выпьют вина и Марсель отправится спать или к какой-нибудь даме, монсеньор, как обычно, посмотрит насмешливо и спокойно и скажет: "Дикон, ты ждешь особого приглашения?.." А потом... Ричард зажмурился и чуть не стукнулся лбом об дверь гостиной. Распахнул ее и вошел, все еще улыбаясь своим мыслям. Алва наверняка догадается, о чем он думал - ну и пусть догадается.
- ...Цветы, которые вы должны были преподнести принцессе Елене, были отравлены, - сказал граф Шантэри. - Почему вы их заменили?
- Терпеть не могу искусственных цветов, - откликнулся герцог Алва, стоявший возле стола и рассеянно разглядывавший вино в бокале. - Удивительно, от каких мелочей все же зависит успех отравителя... А, Ричард, - он вскинул глаза и коротко улыбнулся. - Налейте себе вина и устраивайтесь. У нас тут очередное бездарное покушение.
Вино в бокале Ворона было темно-багровым, но пламя камина, сверкнувшее сквозь хрусталь, окрасило его в светящийся красный. Тонкая позолота рассекла алый цвет пополам, как молния. Дикон смотрел, не в силах оторвать глаз, чувствуя, как в голове нарастает шум, будто за окном гудит ветер, становящийся ураганом.
Потом все потемнело, его пальцы соскользнули с дверной ручки, а под ногами открылась черная пропасть.
Ричард Окделл открыл глаза и понял, что лежит в постели. Кто-то раздел и уложил его, как уже было однажды. Но тогда он напился, а что случилось сейчас? Как можно было просто взять и упасть в обморок на глазах у Ворона? Ричард сжал кулаки под одеялом и вздрогнул - кольца Эпинэ на руке не было. Он беспокойно обвел взглядом комнату, погруженную во мрак почти полностью - и внезапно обнаружил, что возле его кровати стоит кресло, а в кресле сидит герцог Алва собственной персоной и листает какие-то бумаги. Вероятно, Дикон шевельнулся от неожиданности, а Алва заметил это движение - потому что он немедленно поднял голову. Синий взгляд встретился с глазами Ричарда.
Что-то было не так. Дик не мог понять, что именно, но ощущение неправильности не оставляло его. Однако Ворон продолжал молча смотреть, и Дикону отчего-то показалось, что он все знает.
Так или иначе, другого выхода не было и тянуть было бессмысленно. Ричард облизал пересохшие губы и хрипло сказал:
- Эр Рокэ, я... Мне нужно с вами поговорить.
Он ждал иронической усмешки или язвительного комментария, но Ворон молча кивнул, показывая, что ждет продолжения, и не отводя невыносимо прямого и острого взгляда.
Дикон вспомнил все заготовленные фразы, вздохнул и решился.
- Я сегодня был у эра Августа, и он сказал... - слова застряли у него в горле, когда Алва вдруг зло, по-кошачьи, улыбнулся и резко встал из кресла.
- Не продолжайте, юноша. Это знаменательное событие случилось не сегодня, а несколько месяцев назад. Вряд ли вы сможете рассказать мне свежие новости.
- Несколько месяцев? - пробормотал Ричард растерянно, не понимая, зачем Алва над ним издевается.
- Именно так. Кроме того, - Алва прошелся по комнате, зажег еще несколько свечей, - пока вы были лишены памяти, мы с вами успели повоевать в Фельпе, а теперь проводим время в Урготелле. И кстати, - он снова рухнул в кресло и недобро усмехнулся, разглядывая растерянного Ричарда, - вам, герцог Окделл, следует знать, что я, как общепризнанный негодяй и мерзавец, воспользовался вашим недугом, чтобы расположить к себе и совратить. Впрочем, - он небрежно махнул рукой, как будто не замечая потрясенного оцепенения Дика, - если уж на то пошло, сложно с уверенностью сказать, кто кого совратил. Так или иначе, я не воспротивился вашей инициативе, хотя, возможно, следовало бы.
Ричард открыл рот, чтобы что-нибудь сказать - он, правда, и сам не знал, что именно - но Алва не стал дожидаться.
- Кстати, портить вам репутацию я поленился, так что о вашем падении знают разве что... - Алва возвел глаза к потолку и задумчиво загнул сперва один палец, потом еще один. Потом подумал, пожал плечами и один разогнул. Ричарду захотелось исчезнуть, провалиться куда-нибудь, спрятаться так, чтобы его никто никогда не нашел.
- И, разумеется, я не буду настаивать на продолжении, - светским тоном сообщил Ворон. - Мне кажется, вы уже не испытываете ко мне недавней симпатии.
- Эр Рокэ, - Дикону наконец удалось протолкнуть эти слова сквозь сжавшееся горло. - Зачем... почему вы... так?
Первый маршал несколько секунд разглядывал его - как показалось Дику, с веселым недоумением.
- Видите ли, герцог Окделл, - наконец сказал он доверительно. - У меня странное чувство юмора. Я подумал, что после того, как вы собирались меня отравить, было бы забавно...
- Это неправда!.. - Ричард поперхнулся, дернулся, садясь на кровати, и схватился за горло, пытаясь выдохнуть тяжелый воздушный комок.
- Довольно, - неожиданно сухо и холодно произнес Ворон, вставая. - Вы, юноша, явились в мой дом с ядом, который вручил вам кансилльер. То, что вы не успели его применить, - случайность, я полагаю. Ваш драгоценный эр Август бежал из Олларии. Еще нескольких участников этого гениального замысла я убил. Вы остались живы только благодаря тому, что утратили память. Теперь она к вам вернулась. Что ж, убить вас я всегда успею, а пока вспомните еще и о том, что вы по-прежнему мой оруженосец, и ведите себя соответственно.
- Да, монсеньор, - прошептал Ричард онемевшими губами.
- Надеюсь, виконт Валме будет любезен и ознакомит вас с событиями последних месяцев. Я предупрежу его об этой необходимости. Спокойной ночи, герцог Окделл.
Дверь бесшумно закрылась.
Дикон зажмурился, обхватил себя руками и уткнулся лбом в колени. Потом лег набок, сжавшись в комок, и натянул одеяло на голову.
7.
Проснулся он в сумерках. За окном шумел дождь и сказать, утро на дворе, день или вечер, было невозможно. Вставать не хотелось. Звать слугу, умываться и выходить из комнаты не хотелось ещё больше. Не хотелось вообще ничего. Но сказаться больным - трусость, недостойная Повелителя Скал. Дикон стиснул зубы и дёрнул за витой шнур, вызывая слугу. Заносчивый тип в белом принёс воду для умывания и осведомился, будет ли герцог Окделл завтракать. Ричард отказался, стараясь говорить как можно спокойнее, хотя наглость прислуги выводила из себя - тип смотрел понимающе и как-то гадко. Наверное, знал... Что именно знал слуга и сколько ещё таких осведомлённых в этом доме, обдумывать Дикон не стал.
Оставаться в комнате было жутко и тоскливо, поэтому Ричард велел проводить себя в библиотеку, однако на полпути столкнулся с Арамоной-младшим. Дикон едва узнал его - мальчик выглядел намного старше, чем когда они встретились в Олларии. Откуда он тут?
- Ричард! - фамильярно воскликнул сын капитана Лаик, и Ричард понял, что ничего не понимает. Разве они успели подружиться? Когда?
- Доброе утро, - нужно было что-то говорить.
- Ты так рано, - Герард - Дикон, наконец, вспомнил имя - заулыбался. - В библиотеку?
В его тоне и выражении лица не было желания подольститься, и Ричард вынужден был признать, что успел как-то сойтись с отродьем Свина. Падать ниже уже некуда, - с горечью подумал герцог Окделл и медленно кивнул.
- Я сейчас приду, - зачастил Арамона, - только разбужу капитана Валме.
Ричард уже собирался пойти дальше, но Герард вдруг ухватил его за рукав. Что он себе позволяет?
- Что-то случилось? - беспокойство в голосе Арамоны было таким искренним, что Дикону стало неловко.
- Позже, - напряжённо прошептал Ричард, - я всё объясню.
Герард тряхнул головой и умчался. Дикон постоял секунду, глядя ему вслед, покачал головой и последовал за слугой.
- Капитан, просыпайтесь, - кто-то бесцеремонно встряхнул Марселя за плечо. Виконт с трудом открыл глаза.
- А где Герард? - он моргнул раз, а потом другой. Но кошмар в виде полностью одетого и до омерзения бодрого Рокэ исчезать отказывался.
- Герард вот-вот появится, но времени уже нет. У меня есть для вас особое, - Алва подмигнул, - поручение.
- Я готов, - Валме сел в кровати, отбрасывая одеяло. Сон как рукой сняло.
- Пока вы приводите себя в порядок, я изложу вам суть дела, - Ворон тактично отвернулся и Марселю стало досадно - Окделл по утрам, вероятно, представлял более приятное зрелище.
- Герцогу Окделлу, - в унисон его мыслям начал Алва, - требуется ваша помощь. Полагаю, вам не составит труда ознакомить его с ходом Фельпской кампании и предоставить все сведения о том, что ему следует знать.
Марсель замер, глядя на прямую спину Первого маршала. Значит, это все-таки случилось. То-то Ворон такой бодрый - все вышло так, как он хотел. Да и ждать не особенно долго пришлось, не успел он окончательно заскучать... Виконт Валме сам не понимал, почему испытывает такое раздражение, но от того, чтобы оборвать шнуровку камзола, которая совершенно некстати запуталась, удержался с трудом. Поэтому он на всякий случай решил перейти на деловой тон - поручение так поручение, надо выполнять.
- Чем заканчиваются воспоминания Ричарда? - вот и шнуровка наконец поддалась, очень кстати.
- Герцога Окделла, капитан, - Алва обернулся, и Валме увидел, что он широко улыбается. - О ваших приятельских отношениях вам тоже придется ему напоминать - если сочтете нужным, конечно. А что до воспоминаний, то это он, полагаю, в состоянии рассказать и сам. Признаться, это не слишком интересная тема.
Марсель не успел ответить - в дверь постучали.
- Доброе утро, сударь!
В другой день виконт немало порадовался бы ошарашенному выражению лица юного Арамоны, но сейчас было не до него.
- Доброе утро, Герард, - откликнулся Первый маршал. - Как видите, капитан Валме уже встал и ваше вмешательство не потребовалось. Идёмте, вы мне нужны.
- Слушаюсь монсеньора!
- А вам я бы посоветовал не тянуть с выполнением задания, - герцог по-прежнему улыбался, но Марселю показалось, что этот процесс не доставляет ему удовольствия. Впрочем, хватит уже выдавать желаемое за действительное, подумал виконт Валме, чувствуя, как раздражение накатывает снова.
Являться пред светлы очи герцога Окделла, едва проснувшись и даже не позавтракав, не хотелось - но Алва советовал не тянуть, и Валме смирился. Ричард отыскался в библиотеке. Юноша сидел над раскрытой книгой, глядя в пустоту, и Марселю стало его жалко.
- Доброе утро, герцог Окделл, - виконт решил слегка поклониться, что оказалось излишним, потому что юноша посмотрел сквозь него и машинально кивнул в ответ. - Мне поручено ознакомить вас с ходом Фельпской кампании и предоставить прочие необходимые сведения.
- Ознакомьте, - медленно проговорил Окделл после паузы. Марселю стало не по себе. Закатные твари, что Ворон с ним сделал?! На мальчишку было страшно смотреть. Бледный до прозрачности, он говорил тихо и невнятно, как во сне, и смотрел при этом в пространство, а не на собеседника - как слепой.
- Это будет долгий разговор, - светским тоном сообщил Валме. - Если вы не против, его можно было бы совместить с завтраком.
- Я не против, - не меняя ни тона, ни выражения лица, произнёс Окделл. Марсель обворожительно улыбнулся, но его старания пропали втуне - Ричард его не видел.
Валме успел позавтракать, Окделл - посидеть над тарелкой. Виконту казалось, что он никогда столько не разговаривал. Собеседник кивал или безжизненным голосом переспрашивал, удивляясь очевидному и не замечая того, как виртуозно Марсель обходит щекотливую тему отношений Первого маршала с оруженосцем.
- Благодарю вас, - поблагодарил герцог Окделл, когда Валме, наконец, подошел к финалу своего рассказа, начавшегося Летним лагерем и закончившегося вчерашней мистерией. Марсель вежливо кивнул. Юноша посмотрел на свою тарелку, на чашечку с шадди, а потом медленно поднял глаза на виконта Валме. Марселю захотелось отвести взгляд, но делать этого было нельзя.
- Вы, наверное, не знаете... - казалось, Окделл сам с трудом понимает, что хочет сказать, таким мучительно-растерянным было выражение его лица, - ...что происходило в Олларии? До нашего отъезда?
- Это зависит от того, что вы помните, - осторожно заметил Марсель, не зная, не вызовет ли его вопрос каких-нибудь неприятных последствий.
Окделл свел брови, пытаясь то ли вспомнить, то ли сформулировать.
- Назовите хотя бы день, после которого для вас наступило сегодня, - Марселю вдруг показалось, что Окделл пытается узнать что-то очень важное, но то ли не хочет спрашивать прямо, то ли толком не знает, о чем именно спрашивать.
Окделл назвал день, и Марсель совершенно не удивился.
- Насколько я помню, - задумчиво сообщил он, аккуратно ставя свою чашечку на блюдце, - ничего особенного в столице не случилось. Разве что дуэль герцога Алвы с четырьмя противниками одновременно, но вряд ли это можно считать...
- С кем? - невежливо перебил Окделл. Виконт Валме не обиделся. По крайней мере, герцог Окделл начал подавать признаки жизни.
- Ги и Иорам Ариго, Килеан-ур-Ломбах и кто-то из Приддов, боюсь, что его имя я вспомнить не смогу, - перечислил Валме, наблюдая за собеседником. Удивительно, а он-то думал, что бледнеть герцогу Окделлу уже некуда.
- Они... - шевельнул губами юноша.
- Мертвы, - наклонил голову Марсель.
- Но почему... - Окделл сосредоточился и наконец посмотрел на Марселя, а не сквозь него. Виконт Валме поздравил себя с тем, что ему во второй раз удалось не отвести взгляд, хотя это было почти невозможно. - Что послужило причиной дуэли?
- Я знаю только повод, - виконт пожал плечами и откинулся на спинку стула. Окделл начал разговаривать, это уже что-то. - И, признаться, он был совершенно пустяшным. Однако в целом история вышла довольно странная.
Теперь герцог Окделл слушал его намного более внимательно, так что виконт Валме стал рассказывать подробно. Окделл слушал молча, правда, из просто бледного начал становиться зеленоватым. Зато у него появилась мимика - услышав о том, как Ворон спровоцировал дуэль, он прикусил губу, а когда Валме дошел до завтрака у кансилльера, нахмурился, будто задумавшись. Когда рассказ закончился, Окделл медленно кивнул.
- Благодарю вас, виконт Валме.
Марсель открыл было рот, чтобы предложить вернуться к менее официальным обращениям, но юноша вдруг отодвинул стул и встал.
- Если вы не возражаете, я... - он ухватился за спинку стула, и тут Валме наконец понял, что он чем-то потрясен так, что еле держится.
- Прошу прощения, - торопливо пробормотал Окделл и вышел из столовой прежде, чем виконт успел сказать хоть слово.
Валме задумался. Ему не давала покоя какая-то мысль, лежащая почти на поверхности, но ускользающая всякий раз, как он пытался ее ухватить. Окделл потерял память. На следующий день Ворон явился во дворец и намеренно нарвался на дуэль. Четверо убитых. Завтрак у Штанцлера. Кольцо с молнией. Вино. Закатные твари!..
Ужас, охвативший Ричарда, требовал немедленных действий. Как это могло случиться?! Он ведь ничего не рассказывал Ворону, откуда тот узнал, что кольцо Ричард получил от кансилльера? И все остальное... Все остальное было еще хуже. Неужели Ворон решил, что во всем виноваты Штанцлер и Катари... Ричард, не замечая того, болезненно поморщился. Какое право он теперь имеет называть Ее Величество по имени?.. Нет, об этом лучше не думать. Но понятно, почему Ворон убил братьев Ариго - он, наверное, хотел сделать больно королеве, хотя бы так. Кансилльер был прав, этот человек не знает, что такое милосердие, и творит все, что пожелает. А Ричард еще усомнился в этом. Заколебался, попытался сделать все по-своему - и в результате предал тех, кто ему доверился. И поделом ему то, что с ним случилось, его ведь предупреждали, на что способен Ворон. Ее Величество рассказывала про Джастина Придда, а он, Ричард, еще пытался защищать кэналлийца, говорил, что ни один человек на свете не может быть таким жестоким. Что ж теперь, матушка и граф Ларак тоже... получат в подарок картину? Ричард привалился плечом к стене коридора, ноги его не держали. Если его тоже, как оступившегося Придда, убьют родные, это будет справедливо. Только... Это ведь некому на себя взять. Наль?.. Смешно даже думать. Эйвон?.. Как они будут жить с таким грузом на душе, они ведь не Спруты. Ричард должен все сделать сам, избавить их от позора и необходимости смывать этот позор. А предателю и любовнику Ворона жить все равно незачем. Но как?.. Ричард криво улыбнулся, невидяще глядя в пустоту. Пусть его убьет Ворон. Он пойдет и скажет, что это он во всем виноват, что он сам решил отравить маршала и сам раздобыл для этого яд, и только обморок и утрата памяти помешали ему завершить начатое. Ворон убил четырех человек просто из-за подозрений, если он будет точно знать, что герцог Окделл готовил на него покушение, он не остановится ни на минуту. Так все и решится, и может быть, перед смертью Ричард успеет попросить, чтобы герцог Алва пощадил его родных и не рассказывал им... Ричард коротко и горько рассмеялся на ходу, не понимая, куда несут его ноги. Алва - и пощадил. Нелепость, можно даже не надеяться. Ну, по крайней мере, им не придется брать на душу грех убийства. Да, так будет лучше для всех.
Он сам не заметил, как остановился перед очередной дверью, толкнул ее, забыв постучаться, и вошел. Он не ошибся.
- Юноша, что заставило вас ворваться ко мне столь решительно? - лениво поинтересовалась Закатная тварь, которую Ричард должен был называть монсеньором.
- Я должен, - Дикон понял, что смотрит вниз, и вскинул голову. Нельзя мямлить, надо говорить отчётливо - пусть Ворон решит, что он дерзит, и разозлится. - Я пришёл, чтобы сознаться. Я сам достал яд, а вы убили невинных людей.
- Какая прелесть, - герцог Алва поднялся из кресла, в котором сидел, и прошелся по комнате. Присел на край стола и начал внимательно рассматривать замершего возле двери оруженосца. - А скажите, юноша, зачем же вы посвятили этих невинных людей в свои планы? Они начали радоваться раньше времени, - Алва задумчиво покачал головой, - и вышло так некрасиво.
- Они ничего не знали! - Ричард понял, что почти кричит.
- Еще интереснее, - Ворон изогнул бровь. - В таком случае, остается предположить, что они стремились покончить с собой, а я оказал им услугу. Неужели я невольно совершил благое дело?.. Как это скучно.
- Вы... - Ричарду не хватило воздуха, он вздохнул и начал снова. - Вы даже хуже, чем...
- Чем говорил вам эр Август? - с издевательской заботой подсказал герцог Алва. - Да, это вполне возможно. У Штанцлера хорошие шпионы, но все-таки обо всех моих делах он, я надеюсь, не осведомлен. Хватит, юноша, - он резко оттолкнулся от стола и выпрямился. - Достойная попытка оправдать соучастников, но увы - неудачная. Это все, что вы хотели мне сказать?
- Жаль, что я тогда не знал, что вы собой представляете! - Ричард выталкивал слова, почти задыхаясь, но молчать он не мог, гнев и возмущение рвались наружу. - Я бы ни секунды не сомневался! Я бы не решил... - он вдруг замер с открытым ртом, наткнувшись на неожиданно внимательный взгляд Ворона.
- Продолжайте, герцог Окделл, - тот по-кошачьи улыбнулся. - Что именно вы бы не решили?
Ричард опустил голову. Охватившая его ярость вдруг пропала, оставив только безнадежную тяжелую усталость.
Неожиданно холодные пальцы прикоснулись к подбородку, заставляя поднять лицо - и Ричард неосознанно шарахнулся назад, чтобы избежать прикосновения.
Хотя Алва продолжал улыбаться, взгляд его стал ледяным.
- Вы неподражаемы. Неужели вы всерьёз рассчитывали, что я стану вас убивать из-за вашего, скажем так, признания? - Ворон с удовольствием смотрел на оруженосца, прижавшегося спиной к стене. - Зря. Вы ведь заодно сочли нужным продемонстрировать мне, что для вас страшнее смерти, - Алва сделал пол-шага вперёд, и Дикон почувствовал, что сейчас закричит от ужаса.
- Вы, - в горле стоял ком и пришлось его проглотить, чтобы продолжить. - Вы не посмеете.
- Вы повторяетесь. Я смею и буду сметь. Хотите сохранить остатки достоинства - убирайтесь и не показывайтесь мне без повода, - в синих глазах мелькнули злые искры. Дикон почувствовал, что заражается этой злобой и безумием.
- Почему вы меня не убили?! - в отчаянии выкрикнул он.
Ворон рассмеялся, откидывая голову.
- Потому что другой вариант показался мне более привлекательным, разумеется. И не зря.
Ричард сжал кулаки, жалея только о том, что у него нет при себе оружия. Впрочем, можно ведь и без оружия. "Если хочешь оскорбить..." - всплыло в памяти неуместно и некстати, но он не позволил себе остановиться.
Ничего, конечно, не вышло. Его кулак попал в железные тиски обманчиво тонких пальцев.
- Вы внезапно передумали насчет прикосновений? - поинтересовался Ворон, отталкивая его руку, безвольно упавшую. - Не стоит, герцог Окделл. Последовательность - это тоже добродетель.
Ричарду показалось, что он сейчас упадет - и он устало прислонился к стене. Он бы с удовольствием сполз по ней и закрыл глаза, но не на виду же у Алвы.
- Пожалуй, мистерий с меня хватит, - Алва снова смотрел на него холодно и равнодушно. - Ваше благородное решение поговорить со мной прежде, чем использовать яд, делает вам честь, но оно же лишает меня причины вас убивать. Так что вынудить меня вам не удастся, можете даже не надеяться. А теперь идите к себе и приведите себя в порядок, если не хотите, чтобы все присутствующие вас жалели.
- Вы не знаете, что такое жалость.
- Вы ошибаетесь, - улыбка Алвы больше напоминала оскал. - Если бы я не знал, я бы уже взял вас за руку и отвел в ваши покои. Идите, герцог, если не хотите этого добиться.
Ричард с усилием оттолкнулся от стены. К счастью, до двери было недалеко. Перед глазами стоял туман, в ушах звенело, но, закрывая дверь, он все же услышал, как Алва тихо засмеялся ему вслед
8.
Марсель не подслушивал - в покоях Первого маршала орали. Алва с оруженосцем на повышенных тонах выясняли какой-то очень важный вопрос. Виконт посмотрел по сторонам, никого не увидел и прислонился к стене. Пока он тут стоит, вряд ли кто-нибудь рискнёт шпионить. Вмешиваться в беседу Марсель не имел ни малейшего желания, но поговорить с Алвой стоило. Разумеется, если бы разговор стих или интонации сменились на менее злые и более интимные, Марсель бы немедленно ушёл в свои покои или в гостиную, но за дверью продолжали в том же духе. Через некоторое время стало почти тихо, Валме решил уйти и уже свернул за угол, когда скрипнула дверь. Послышался смех Алвы и звук медленно удаляющихся шагов. Марсель пожал плечами и повернул обратно. Постучал.
- Кто бы там ни был, убирайтесь к кошкам, - зло сказал Алва из-за двери.
Марсель подумал, что пристрелить вошедшего маршал вроде не обещает, и толкнул дверь.
- А, Валме, - Алва отошел от столика с бокалом в руках. - Я должен был знать, что мои слова вас не остановят. Слушаю вас.
- Ваше поручение выполнено, господин Первый маршал, - Марсель решил, что официальный тон в данном случае не повредит. По крайней мере, другим тоном сказать ему было нечего: злорадно спрашивать, по-прежнему ли Алву устраивает финал "развлечения", совершенно не хотелось.
- Я это заметил, капитан, - сухо сообщил Ворон. - Вы, кажется, сообщили герцогу Окделлу буквально всё, что могли сообщить.
"Не всё", - подумал Валме, но и этого тоже говорить не стал.
- Выпьете? - Алва кивнул на кувшин и бокалы, предлагая, видимо, Марселю наливать себе самому. Марсель решил пренебречь мыслями о том, что время еще слишком раннее для вина, и подошел к столику.
- Примите к сведению, - сказал тем временем маршал, задумчиво разглядывая содержимое своего бокала. - Герцог Окделл может попытаться устроить с вами дуэль по какому-нибудь нелепому поводу. Я запрещаю вам поддаваться на эти попытки.
- Дуэль? - виконт осторожно поставил кувшин. - Благодарю за предупреждение. Но мне с герцогом Окделлом, кажется, в любом случае не из-за чего ссориться.
- О, это не имеет значения, - светски заметил Ворон, опустошив свой бокал и немедленно наполняя его вновь. - Меня он, скажем, пытался убедить в том, что участвовал в заговоре с целью меня убить.
- А он не участвовал? - спросил Марсель раньше, чем подумал, стоит ли это делать.
- Теперь сложно сказать, - пожал плечами Алва. - Если и участвовал, то как-то неудачно.
Следовало прикусить язык, но начав задавать вопросы, Марсель уже не мог остановиться.
- Он пытался вас отравить?
- С чего вы взяли? - Ворон усмехнулся, и Валме подавил желание поежиться. Но ответил честно:
- Вспомнил завтрак у кансилльера.
Герцог Алва кивнул - больше своим мыслям, чем в ответ на слова Валме.
- Вы наблюдательны. Нет, герцог Окделл не пытался меня отравить. Эта задача оказалась ему не по силам. Однако теперь он считает себя виноватым во всех последствиях.
Ворон говорил ровно и спокойно, но от его тона Марселю хотелось сбежать из посольского особняка куда глаза глядят и подождать в безопасном месте, пока вся эта история как-нибудь не закончится. Во время абордажа было веселее, неожиданно подумал виконт Валме.
- Значит, - осторожно спросил он, - именно из-за этого герцог Окделл сейчас пребывает... в несколько угнетенном состоянии духа?
Герцог Алва повернулся к виконту Валме и улыбнулся - широко и весело. Марселя все-таки передернуло, но он надеялся, что это было не очень заметно.
- Не только, Валме. Не только. Полагаю, - улыбка Алвы стала еще шире, - что новость о наших с ним отношениях его тоже слегка расстроила. Наверное, это неприятно - узнать, что убийца твоего отца, мерзавец и негодяй... - Алва не договорил и снова наполнил свой бокал.
Марселю стало так тошно, как не бывало никогда в жизни. Если Рокэ сообщил Ричарду эту новость примерно в том же духе, то странно не то, в каком состоянии Окделл находится, а то, что мальчишка до сих пор не сунулся в петлю. Впрочем, попытки нарваться на дуэль - это почти то же самое. Ну и развлечения у господина Первого маршала, подумал виконт с очередным всплеском раздражения.
- Похоже, вы ошиблись, предполагая, что Окделл будет счастливее многих, - ляпнул Марсель неожиданно для себя.
- Похоже, ошибся, - на удивление спокойно согласился Алва. - Впрочем, теперь у него есть еще больше поводов меня ненавидеть - а это занятие всегда доставляло ему определенное удовольствие. Думаю, вскоре он окончательно войдет во вкус.
- Вы говорили, что вас устроит такая ситуация, - начал Марсель.
- И был прав, - ответил Ворон, не дожидаясь продолжения. - Во-первых, так гораздо интереснее. Во-вторых, - он опять улыбнулся, но теперь в этой улыбке совсем не было веселья, - этого невозможно было избежать.
Марсель не нашел, что ответить. Посмотрел на свой бокал, из которого не сделал ни глотка, и поставил его на столик.
- Если у вас нет больше вопросов, капитан, - нарушил молчание Ворон, - то я вас не задерживаю.
Виконту Валме очень хотелось спросить, как герцог Алва собирается жить дальше, но это было бы глупо, высокопарно и бессмысленно, и в любом случае никак не касалось виконта. Поэтому он просто коротко поклонился и вышел, осторожно закрыв за собой дверь.
Дикон не помнил, как добрался до своих покоев. Закрыл дверь и привалился к ней спиной. Значит, герцог Алва не хочет его убивать. Действительно, зачем? То, что Ворон с ним уже сделал, намного хуже смерти. Юноша понял, что смеётся, и прикусил губу, чтобы смех не перешёл в безумный хохот. Возможно, слёзы принесли бы облегчение, но их не было. Глубоко вздохнув, Дикон попытался успокоиться и подумать. Вызвать Ворона на дуэль не вышло - значит, придётся искать другой путь. Убить себя самому - грех, но он и так уже нагрешил достаточно, чтобы попасть в Закат. Привычно и спокойно зарядив пистолет, юноша задумался. Надо было написать Айрис или Налю - попытаться всё объяснить и попросить прощения. Почему-то вспомнилось перекошенное от злобы лицо матушки, и Ричард решил, что писать никому не будет. Объяснения могут принять за оправдания - и не поверить. А если поверят, то расстроятся ещё больше. Пусть лучше думают, что он сам во всём виноват.
В дверь осторожно постучали. Ричард решил было не открывать, но стук повторился. Наверное, это кто-то, кто знает, что он у себя. Глупо делать вид, что его нет - кто-нибудь может забеспокоиться раньше времени, и ему не дадут совершить задуманное. Можно было бы не тянуть и покончить со всем прямо сейчас - но Ричард вдруг представил, как тот, кто стоит за дверью, услышав выстрел, поднимет тревогу, все засуетятся, выломают дверь и увидят... Дикон поморщился. Зря он вообще решил сводить счеты с жизнью прямо в посольском особняке. Нужно будет уйти куда-нибудь, где ему никто не помешает.
В дверь постучали в третий раз.
Ричард отложил пистолет и пошел открывать. На пороге мялся Арамона-младший.
- Дикон! - мальчик явно испугался и растерялся. - То есть, извините, ваша светлость...
Виконт Валме говорил, они с Герардом стали друзьями. Скоро это перестанет иметь значение - как и многое другое.
- Пустое, - Ричард попытался вежливо улыбнуться. Арамона просиял. Дикон отстранённо подумал, что Герард совсем не похож на Свина. - Ты что-то хотел?
- Да, мы вчера договаривались пофехтовать с утра, - зачастил Герард, - но монсеньор дал мне поручение и сказал, что ты всё вспомнил, но последние полгода забыл. Я хотел рассказать.
- Виконт Валме ознакомил меня с ходом Фельпской кампании, - когда Арамона упомянул монсеньора, у Дикона потемнело в глазах от ненависти.
- Тогда, может быть, пофехтуем? - Герард с надеждой уставился на того, кого считал своим другом. - Дождь как раз прекратился.
Ричард задумался на секунду. Спешить было некуда - а чтобы выполнить задуманное, нужно было, чтобы его оставили в покое.
- Хорошо, я сейчас.
- Я подожду.
- Да, - Дикон невесело улыбнулся, - я ведь не помню, куда идти.
Арамона сочувственно вздохнул. Ричард стиснул зубы. Еще не хватало, чтобы сын Свина ему сочувствовал. "Приведите себя в порядок, если не хотите, чтобы вас жалели" - как будто сказал у него в ушах ненавистный голос, и Дикон едва не саданул кулаком по стене. Хуже всего то, что Алва был прав, как всегда. Если герцог Окделл не хочет видеть жалость в глазах тех, с кем разговаривает, нельзя давать им повод. Торопливо схватив шпагу, Ричард вернулся к ожидающему у двери Герарду.
- Ну что? - он постарался, чтобы это прозвучало бодро. - Где мы обычно фехтуем?
Герард, похоже, принял его бодрость за чистую монету, потому что широко улыбнулся.
- Пошли, я покажу!
Во дворе особняка было сыро и прохладно, но дождя действительно не было. Ричард привычно встал в позицию, Арамона занял место напротив него.
Через десять минут Дикон понял, что сын Свина умеет многое из того, что умеет и сам Ричард - а это значит, что фехтовали они действительно довольно часто. Получалось у Герарда далеко не все, но он очень старался. Ричард, почти не желая того, начал вдруг получать удовольствие от звона шпаг, от привычных знакомых движений, от того, что Арамона-младший фехтует намного хуже, но не стесняется остановиться и попросить показать еще раз то, что у него не получается... Время шло, и Ричарду стало хотеться, чтобы тренировка не кончалась - со шпагой в руке было намного проще ни о чем не думать.
- Давай передохнем? - сказал наконец Герард, останавливаясь и утирая лицо, и Дик неохотно согласился. Они присели на мраморную скамью. Арамона восстанавливал дыхание, а Ричард бездумно разглядывал плиты двора.
- Ты не против, если мы будем иногда фехтовать? - неуверенно спросил Герард, пытаясь заглянуть ему в лицо. Ричард машинально кивнул, и Арамона явно обрадовался. - Ты так здорово дерёшься.
- Разве? - спросил Дикон, чтобы не молчать. Герард энергично закивал.
- Капитан Валме рассказывал про абордаж?
Ричард нахмурился. Виконт Валме говорил что-то про морское сражение с бордонами, но Дикон не запомнил, о чем шла речь. Герард правильно истолковал его сомнения.
- Это же самое интересное! - возмущенно сказал он. Следующие несколько минут Ричард слушал размахивающего руками Арамону, который рассказывал взволнованно и увлеченно, но вполне четко и последовательно. Без упоминаний монсеньора, разумеется, обойтись не могло, но Ричард постарался не показать злости, которая охватывала его каждый раз. Внезапно Герард резко замолчал.
- Так что там было? - спросил Дикон, удивившись тому, насколько его заинтересовал рассказ Арамоны.
- Ну, - Герард замялся и покраснел.
- Бордон зашёл мне за спину и?.. - Ричард нахмурился. - Ты это видел, значит, ты знаешь, что произошло? Не убил же он меня, в конце концов, - юноша слабо улыбнулся.
- Ну, - повторил Герард и затараторил, - он был ко мне спиной, так что я ударил его шпагой и он упал.
Потрясённый, Дикон не знал, что сказать. Надо было поблагодарить - ведь Арамона спас ему жизнь. Жизнь, которая ему теперь не нужна.
- Спасибо, - Ричард хотел, чтобы это прозвучало искренне, но вышло тихо и вяло.
- Не за что! - с чувством воскликнул Герард. - Потому что потом на нас выскочили сразу двое, ты ранил своего, убил того, что дрался со мной, и повернулся к своему, а потом я не видел, потому что на меня налетел ещё один...
Ричард рассеянно кивнул. Как бы там ни было, а за эти полгода они с сыном Свина, похоже, действительно успели подружиться и даже спасти друг другу жизнь. На своего отца Герард был ни капельки не похож, он был честным и, видимо, смелым - и явно считал Ричарда своим другом. Дикон поймал себя на том, что хотел бы вспомнить эту дружбу.
- Я был бы рад, - это вышло почти искренне, хотя о радости говорить было сложно, - если бы мы стали друзьями снова.
- Я тоже! - а вот Арамона-младший действительно был рад, это было видно. Ричард протянул руку для рукопожатия.
- А теперь, - он поднялся со скамьи, - ты отдохнул?..
Герард с готовностью вскочил и схватил шпагу.
К себе Ричард вернулся, еле держась на ногах. Отказался от предложения слуг подать обед, потребовал воды для умывания, умылся и упал на кровать. Он хотел передохнуть полчаса и решить, что делать дальше, но закрыв глаза, немедленно провалился в сон. Проснулся в сумерках, позвал слугу и велел принести ужин. Поел, не чувствуя вкуса и не понимая, что ест. Прошелся по комнате. Пистолет так и лежал на столе, и Ричард рассеянно повертел его в руках. Мысли двигались с трудом, охватившая его усталость не прошла после сна. Он решил, что подумает обо всем завтра, положил пистолет на место и снова лег спать, теперь уже до утра. Почти засыпая, Дикон вдруг подумал, что нужно подождать. Рано или поздно его служба все-таки закончится, а ведь Алва уже принял его вызов. Так или иначе, у них будет дуэль - и может быть, выйдет так, что Ричарду повезет и он сможет убить Алву, отомстив тем самым за все сразу. А если нет - значит, Ворон убьет его. Нужно просто подождать. С этой мыслью Ричард уснул.
Марсель Валме обнаружил, что испытывает к герцогу Окделлу нечто, похожее на уважение. После новостей, которые, судя по всему, Ворон вывалил на него без всякой жалости, было бы неудивительно, если бы Повелитель Скал впал в глухое отчаяние или действительно попытался покончить с собой. Марселю и самому при воспоминании о разговоре с Алвой становилось неуютно - а ведь его это никак не касалось. Тем не менее, Окделл, хотя и не был образцом безоблачного счастья, душевных страданий тоже больше не демонстрировал: вежливо здоровался при встрече, фехтовал по утрам с Герардом, проводил с ним же время в библиотеке. Марсель почти не ждал этого, но юноши, похоже, смогли подружиться заново. Виконт Валме неожиданно для себя понял, что слегка завидует Герарду. Он бы тоже не отказался вернуться от вежливого безразличия к спокойному приятельству с герцогом Окделлом. Но для этого надо было что-нибудь сделать, а для начала хотя бы проявить такое намерение. Повод нашёлся легко – их высочества должны были вот-вот устроить новый приём, куда герцогу Окделлу, вероятно, придется сопровождать своего эра. Вряд ли ему будет дело до обеих принцесс, но вот им до него - вполне возможно. Так что лучше предупредить его о грядущей напасти заранее и заодно рассказать то, что ему нужно знать о Елене и Юлии. Найти Ричарда труда не составило - он сидел в библиотеке. Арамоны поблизости не наблюдалось - маршал, вероятно, опять отослал порученца.
На приветствие герцог Окделл ответил спокойно и - по мнению Марселя - почти доброжелательно, и это придало виконту Валме уверенности: еще два дня назад все попытки разговаривать с Окделлом казались ему такими же неуместными, как флирт у постели умирающего, но теперь такого ощущения не возникало.
- Я вспомнил, - беззаботно сообщил виконт, усаживаясь в кресло напротив, - что рассказывая вам о том, что вам нужно знать, упустил из виду кое-что важное.
- Я вас слушаю, - Окделл слегка наклонил голову и Марсель не увидел выражения его лица, но мог бы поклясться, что скрип зубов ему не послышался.
- Речь пойдёт о прелестных дочерях Фомы Урготского, - светским тоном начал виконт свой рассказ, слегка обескураженный такой нервной реакцией. Но тут Ричард поднял глаза, и Валме увидел на его лице смешанное с растерянностью облегчение. К счастью, говорить не о том, о чем он на самом деле думает, виконт научился далеко не вчера, так что его речь не потеряла плавности. Рассказывая машинально кивавшему Ричарду о том, что представляют собой Пиончик и Ласточка и что им известно о герцоге Окделле, Марсель лихорадочно думал. Это что же, Ричард ждал, что виконт Валме будет говорить с ним о его романе с Вороном?.. Интересно, он этого ждет ото всех - или Алва соизволил ему сообщить, что посвященных не так уж и много? В сущности, кроме самого Марселя об отношениях, связывавших маршала и оруженосца, наверняка знает разве что дядюшка Шантэри - просто потому, что он всегда все знает. В том, что Герард или кто угодно еще ничего даже не подозревает, Марсель был совершенно уверен. В отличие, судя по всему, от герцога Окделла, который ждал неприятных разговоров в любой момент и от кого угодно. Надо было как-то дать ему понять, что беспокоиться не о чем, но как сделать это, не оскорбив и не нарвавшись на дуэль?.. Так и не найдя решения, виконт Валме решил заканчивать разговор.
- Так что если вас обеспокоила возможность того, что ваши отношения с Еленой или Юлией могли выходить за рамки простого знакомства, то напрасно, - он легкомысленно улыбнулся.
- Нет, я не... - Окделл опять растерялся, но взял себя в руки. - Я беспокоился не об этом.
Марсель машинально изобразил вопросительный взгляд, но Ричард снова повесил голову. Можно было рискнуть, а можно было оставить юношу в растерянности. Марсель мысленно бросил монетку, но смотреть, какой стороной она упала, не стал.
- Мне кажется, я догадываюсь, что вас беспокоит, - виконт думал, что приготовился к любой реакции. Кроме последовавшей. Герцог Окделл посмотрел сквозь собеседника. Мертвенно бледное лицо исказила ненависть, но голос прозвучал ровно.
- Значит, вы знаете.
Марсель подумал, что живые люди так не разговаривают. Однако следовало отвечать, а не раздумывать.
- Да, - сказал он со всем возможным спокойствием, - и полагаю, я единственный, кто знает.
Алебастровая маска треснула - Окделл болезненно поморщился.
- Но зачем?.. - он не договорил, но виконт Валме предположил, что понять этот вопрос можно только одним образом.
- Мне никто ничего не рассказывал. Я был излишне наблюдателен, - он пожал плечами, почти чувствуя себя виноватым. - Если бы не это, не знал бы вообще никто.
- Теперь все равно узнают, - Ричард говорил еле слышно и так безнадежно, что Марселю стоило большого труда не пустить на лицо сочувствующее выражение - ему почему-то казалось, что его сочувствие нужно герцогу Окделлу меньше всего.
- Вы собираетесь сделать свои личные дела достоянием общественности? - поинтересовался виконт Валме, демонстрируя сдержанное недоумение.
Ричард посмотрел на него непонимающе.
- В таком случае, - продолжил Марсель, решив считать этот взгляд отрицательным ответом, - я сомневаюсь, что кто-то будет распускать подобные сплетни.
- Вы полагаете... - неуверенно начал герцог Окделл, пока его лицо постепенно приобретало цвет, который сложно было считать здоровым, но который, по крайней мере, не напоминал о смерти так очевидно.
- Я полагаю, - твердо сказал Марсель, - что если вы сами не сочтете нужным кому-то рассказывать, то вряд ли этим займется кто-либо еще.
На несколько секунд Окделл прикрыл глаза. Потом открыл их и посмотрел на виконта довольно спокойно.
- Благодарю вас.
- Не стоит благодарности, герцог, - виконт Валме вежливо кивнул.
- Насколько я понимаю, - помедлив, сказал Окделл, - вам привычнее называть меня по имени.
Виконт, решивший, что неприятный разговор закончился, не успел сдержать удивления - и похоже, юноша истолковал его неверно.
- Прошу прощения, - он опустил голову, но Марсель увидел, как он заливается краской. - Я не подумал, что теперь это может быть... неуместно.
Марсель мысленно назвал идиотом сперва себя, потом герцога Окделла, потом - для компании - и Алву заодно, но когда он заговорил, его голос был совершенно спокоен.
- Сочту за честь, Ричард, и надеюсь, что вы ответите мне тем же.
Окделл слабо улыбнулся и кивнул. Облегчение Марселю скрыть все-таки удалось.
Часом позже, фехтуя с Герардом, Дикон увлёкся так, что не услышал, как подошёл Алва - о том, что кто-то находится у него за спиной, Ричард понял по выражению лица Герарда.
- Неплохо, молодые люди, - промурлыкал ненавистный голос. Дикон резко обернулся. Ворон усмехался, рассматривая его. - Герард, хотите посмотреть, что нужно делать, когда противник гонит вас, как зайца?
- Конечно, монсеньор!
Арамона радовался появлению Ворона и Дикон не мог ему этого простить.
- Посмотрим, юноша, способны ли вы напугать кого-нибудь, кроме моего порученца, - кошачьи нотки из голоса Первого маршала никуда не делись, но теперь к ним прибавилась издёвка. Ричард молча отсалютовал эру шпагой и бросился в атаку, не дожидаясь ответной вежливости. Алва улыбался, и Дикону хотелось его убить - так сильно, как никогда раньше. Конечно же, шпаги защищены и он не сможет даже ранить Ворона, но ярости это не уменьшало - и теперь Ричард думал только о бое. Он сам не понял, как ему удалось опередить Алву, но это произошло: его шпага замерла возле шеи Ворона. Такой открытой, беззащитной шеи.
- Неплохо, но вы опять забыли о защите, - Алва продолжал усмехаться. Дикон почувствовал лёгкий тычок в грудь и опустил взгляд. Кончик шпаги Ворона упирался туда, где билось его сердце. Жаль, что это была не дуэль - подумал Ричард. Ворон тем временем обернулся к Герарду.
- Боюсь, урок вышел излишне показательным. Герцог Окделл превзошёл самого себя, - Алва слегка поклонился в сторону Дикона. - Вы успели что-нибудь понять?
- Не знаю, монсеньор, - Арамона явно растерялся.
- Ну так попробуйте это выяснить, - Ричард понял, что над Герардом Ворон не позволяет себе издеваться, и испугался. Нужно предупредить мальчика. Пусть знает, что собой представляет герцог Алва, пусть не повторит ошибки его оруженосца.
Герард атаковал без предупреждения, но Дикон легко отбил его удар, оказавшийся пробным. Ругать себя за глупость было некогда - пришлось защищаться и контратаковать. Ричард постарался успокоиться и сосредоточиться, но это оказалось непросто. Когда он наконец смог посмотреть по сторонам, Алвы во дворе уже не было.
Когда бой закончился, Ричард пробормотал, что ему надо уйти, и торопливо отправился к себе, чтобы не пришлось разговаривать с Герардом сразу же. Заперев дверь, он рухнул на кровать и уставился на бархатный полог. Неужели, когда придет время, он действительно сможет убить Ворона?.. По крайней мере, теперь он мог верить, что у него есть шанс. А если вспомнить слова виконта Валме - Ричард нахмурился, вспомнив утренний разговор, но заставил себя думать не о том, что Валме все знает, а о том, что больше, по его словам, не знает и не узнает никто - то оставшееся Ричарду время не будет отравлено позором и всеобщим презрением. И его родных это не коснется. И все будут думать, что он просто мстит за отца. А его личное дело останется его личным делом. Если бы еще можно было быть уверенным, что Валме говорит правду!.. С чего он взял, что Ворон не станет никому рассказывать? Может быть, он просто считает герцога Алву благородным человеком и исходит именно из этого?.. Тогда надежды мало. Ричард, не замечая того, сжал кулаки. Он тоже считал Ворона благородным человеком, ему даже начало казаться, что герцог Алва не настолько плох, как пытались доказать ему эр Август и Ее Величество, он почти поверил, что... Ричард зажмурился и ударил кулаком по постели. Поверил - и получил то, чего заслуживал. Для Кэналлийского Ворона все, кто его окружает - не более, чем пыль под ногами, он делает, что хочет, и ему плевать, если его желания ломают чью-то жизнь. Он унизил и оскорбил Ричарда, кто помешает ему, если он захочет сделать то же самое с Герардом?.. Дикон перевернулся на живот и уткнулся лицом в подушку. Надо будет поговорить с мальчиком - но как? Как объяснить, что может ему угрожать? На секунду Ричард подумал, не посоветоваться ли с Валме, раз уж он все равно знает - но тут же отказался от этой идеи. Это было бы невыносимо унизительно. К тому же... Ричарду пришла в голову ужасная мысль. А что, если виконт решит, что оруженосец ревнует?! Он почувствовал, как запылали щеки, и спрятался в подушку еще глубже, как будто кто-то мог его видеть. Нет, об этом нельзя разговаривать ни с кем, это сделает и без того мучительный позор еще хуже.
Ричард сам не заметил, как провалился в беспокойный неглубокий сон. Проснулся он уже вечером - и решил найти Герарда и все-таки попробовать поговорить с ним. Как начать разговор, он не представлял, но понадеялся, что сможет что-нибудь придумать. Умылся и отправился искать приятеля.
Не найдя Герарда ни в библиотеке, ни в его комнате, Ричард спустился в гостиную. Уже открывая дверь, он услышал звук, которого никак не ожидал услышать, - и замер на пороге.
- Если вы пришли выпить за здоровье своего друга, юноша, то вы как нельзя более вовремя, - Ворон убрал руку со струн гитары, блеснувшей темным лаком. - Герард, налейте и герцогу Окделлу.
Герард просиял и кинулся за бокалом. Ему очевидно было не до разговоров, но уйти было бы, вероятно, невежливо. К тому же, сбежав, Ричард дал бы Алве очередной повод над ним поиздеваться. Юноша стиснул зубы и прошел в гостиную. Подчиняясь небрежному кивку эра, присел на краешек одного из кресел, надеясь, что сейчас он выпьет и после этого сможет уйти, не привлекая ничьего внимания.
- Господа, - Алва чуть приподнял свой бокал. - Здоровье рэя Герарда Кальперадо!
Герард забормотал что-то смущенное и взволнованное, Алва отвечал ему с мягкой, почти ласковой насмешкой, которую Ричард помнил гораздо лучше, чем хотел бы. Посол, виконт Валме и капитан Джильди улыбались, наблюдая за раскрасневшимся порученцем. Ричарду было холодно, будто он сидел не в гостиной, где ярко пылал камин, а снаружи, под секущим стекла дождем. Ворон дал порученцу титул рэя, чтобы его не связывали со Свином. Это было правильно и справедливо, но Герард почему-то возражал. Дикон прислушался и понял, что ничего не знает о своём друге. Герард не любил отца и осуждал его, но опасался расстроить близких. Ричарду стало стыдно - ведь когда-то он думал, что Герард похож на капитана Лаик. Он машинально опустошил бокал, который держал в руках, и смущенный, но улыбающийся Герард подошел, чтобы наполнить его вновь. Ричард улыбнулся в ответ, стараясь, чтобы улыбка вышла искренней - и выпил снова, бездумно подчинившись словам Ворона, предложившего всем выпить за душу гитары. А потом струны зазвенели и заплакали, и Ричард вжался в кресло, думая о том, что нужно немедленно уйти. Ворон пел по-кэналлийски, Ричард помнил эту песню - он уже слышал ее когда-то, очень давно, и тогда ему казалось, что герцог Алва вовсе не Закатная тварь. Это теперь он знает правду. Ричард смотрел, не видя, как пляшут по темному лаку отблески пылающего в камине пламени, и пытался понять, как же так получилось. Как вышло, что его эр оказался худшим подлецом, чем он мог даже вообразить? Ричард прикусил губу и вдруг вспомнил злые язвительные слова - "если уж на то пошло, сложно сказать с уверенностью, кто кого совратил". Что Алва имел в виду, говоря это? Неужели Ричард сам, по своей воле, захотел того, чего не может хотеть ни один порядочный человек? Нет, невозможно!..
Захваченный этой ужасной мыслью, он не замечал ни того, что глядит в огонь, недоуменно приоткрыв рот, ни того, что его эр внимательно смотрит на него.
Из гостиной Ричард ушел, как только песня закончилась, но уснул не сразу. Он долго ворочался, гоня от себя мысли, которые никак не хотели уходить, а потом сон наконец пришел, но не принес облегчения. Во сне Ричард мучительно пытался найти выход из темных холодных коридоров, изгибавшихся и перетекавших один в другой, бежал, чувствуя за спиной что-то страшное и не находя в себе сил оглянуться, кусал губы, запрещая себе звать на помощь. А потом вдруг очередной коридор закончился, он выскочил на свет и замер, пораженный тишиной и спокойствием. Легкий ветер коснулся его лба, растрепал отросшие волосы, и Дикон машинально потянулся за этим прохладным прикосновением, неосознанно улыбаясь - а потом понял, что у него закрыты глаза, и торопливо открыл их.
И встретился со знакомым синим взглядом.
Оцепенение сна не позволяло ни отстраниться, ни даже открыть рот, чтобы сказать что-нибудь - хотя Ричард все равно не нашел бы слов - поэтому он просто смотрел, как синий взгляд становится равнодушным и отчужденным, как Ворон, одетый во все черное, неторопливо убирает руку от его лба и отворачивается, надевая перчатку.
Когда от движения закрывшейся двери заплясал огонек свечи, не успевшей догореть, Ричард почему-то подумал, что это мог быть и не сон
9.
- Ваше слово?
- Десять.
- Отвечаю.
- Ну разумеется, - Марсель вздохнул, но тут же улыбнулся. - Ричард, у вас что-то весьма неплохое. Не возьмусь сказать, что именно, но не меньше сорока.
Судя по тому, как насупился герцог Окделл, Марсель угадал.
- Тут и правда сорок один, - Ричард положил карты на стол. - Давайте попробуем еще раз. Я постараюсь не подавать виду.
Виконт Валме начал находить удовольствие в попытках научить герцога Окделла играть в тонто. Окделл знал карты и их комбинации, он даже довольно быстро запомнил, на что можно рассчитывать при обмене карт, а чего лучше избегать, как слишком призрачной надежды, но блефовать он не умел категорически. Если ему на руки приходила не стоящая внимания мелочь, он скучающе зевал, моргал, начинал смотреть по сторонам и задумываться о чем-то своем. Если же комбинация оказывалась хорошей или хотя бы многообещающей, у Ричарда только что глаза не загорались. Это было неплохо, если учесть, что с утра герцог Окделл был вял и рассеян, весь день то ли спал, то ли просто сидел у себя, и только теперь, спустившись вечером к позднему ужину, начал походить на человека. Но это было совершенно ужасно, если Марсель действительно питал надежду со временем сделать из герцога Окделла подходящего партнера для тонто.
Впрочем, пока Марселя вполне устраивала и просто возможность скоротать вечер в приятной компании. Знать бы еще, куда запропастился Алва.
- Ваше слово? - виконт мельком взглянул на карты. Ничего особенного, но вряд ли дело дойдет до раскрытия.
- Мои тридцать, - Окделл тоже не уделил картам должного внимания.
- Удваиваю, - кинул пробный камень Марсель. Ричард потянулся за вином.
- А?.. Да, отвечаю, - судя по всему, герцог Окделл больше думал о том, чего бы ему налить в бокал.
- Меняю, - Марсель незаметно вздохнул. Ну, по крайней мере, Ричард продолжает упорствовать, хотя карты у него, судя по всему, никакие.
- Еще двадцать, - пробормотал Окделл, задумчиво пробуя мансайское.
- Стоит ли? - не удержался Марсель. - С вашими-то картами.
- Еще двадцать, - Окделл вскинул глаза. - Извините, я просто отвлекся.
Виконт Валме пожал плечами и снова удвоил. Окделл зевнул, извинился и добавил тридцать сверху. Марсель предложил раскрыться. Ричард не возражал, поскольку заинтересовался засахаренными фруктами в вазочке, стоявшей рядом с Валме.
- Закатные твари! - не сдержался Валме, разглядывая карты Окделла. Сердце, Король и Королева Скал, сорок два. - Ричард!..
Окделл радостно улыбнулся, сразу растеряв всю свою рассеянность – как только теперь понял Валме, напускную.
Хлопнула дверь. В гостиной появился свежеиспеченный рэй Кальперадо. Валме подмигнул Ричарду, собираясь восхититься его талантами позже, и повернулся к порученцу Первого маршала.
Герард поздоровался, отчитался о прослушанных реквиемах, вызвав этим сочувствие не только у Марселя, но и у Ричарда, отдал пакет на имя графа Шантэри и отправился спать. Валме осторожно покосился на безмолвного Окделла: тот, как и всегда в последнее время, при упоминании о Первом маршале мгновенно закаменел, но фруктами в вазочке продолжал интересоваться по-прежнему, только слишком уж тщательно. Марсель с трудом удержался от желания подсказать Ричарду, что его настроение выдает напряженная поза. Но пакет волновал виконта Валме куда больше.
- Полагаю, - сказал он в пространство, - я как офицер для особых поручений должен быть в курсе...
Окделл резко кивнул. Виконт Валме скрыл удивление, порадовавшись, что ему для этого не нужны посторонние предметы, и потянулся за ножом. Вскрыл печать и прочитал письмо, извещавшее графа Шантэри о том, что Ворон отправился неизвестно куда, потому что счел это необходимым. Марсель торопливо развернул следующую бумагу.
«Я, Рокэ, герцог Алва, считаю обучение Ричарда, герцога Окделла, законченным», - было написано там. - «Он достоин стать одним из талигойских рыцарей. Я подтверждаю это перед землей и небесами. Ричард Окделл свободен от клятвы оруженосца и с этого мгновения не несет никаких обязательств передо мной».
Марсель поднял глаза и встретился с беспокойным взглядом новоявленного талигойского рыцаря.
- Это касается вас, - он протянул бумагу через столик. Окделл вздрогнул, но документ взял.
Строчки, написанные знакомым почерком, расплывались, перед глазами потемнело. Дикон сжал кулак, комкая лист.
- Я его убью, - сказать это получилось неожиданно спокойно. - Найду и убью.
Марсель бросил в камин какую-то бумагу и поднял на юношу недоуменный взгляд.
- Алву, - зачем-то пояснил Ричард. Виконт пожал плечами, но беззаботную улыбку изобразить не смог.
- Тут есть ещё кое-что, - он передал Дикону приказ, отдававший его в распоряжение Эмиля Савиньяка. Ричард повертел листок в руках и спросил:
- Что вы сожгли?
- Свой приказ.
- А что вы собираетесь делать?
Виконт снова пожал плечами, но изображать ничего не стал.
- Собираюсь разыскать маршала Алву.
Дикон медленно кивнул, лихорадочно пытаясь решить, что же делать. В Талиге творится Леворукий знает что и Ворон наверняка поехал туда. А ведь это нарушение королевского приказа. Юноша отправил бумагу вслед за сожжённой Марселем.
- Я еду с вами.
К счастью, виконт Валме не стал ничего переспрашивать. Кивнул, собрал остальные бумаги и поднялся.
- Я иду к послу. Отправляйтесь к себе, Ричард, и постарайтесь выспаться. Мы отправимся вечером.
Дикон тоже встал. Кивнул Марселю и медленно вышел из гостиной. Бездумно провел ладонью по полированным перилам лестницы, так же бездумно заперся в комнате и не раздеваясь, упал на постель. Прикрыл глаза и скривился, как кривился в раннем детстве, собираясь заплакать. Сейчас слез не было, да и не могло быть, но мучительная, почти невыносимая злость требовала выхода. Он вцепился зубами в рукав, чтобы не закричать - злость была куда больнее боли. Алва просто вышвырнул его, как ненужную вещь, как испачканную перчатку. Даже не стал убивать, предоставив собственной судьбе. И уехал по своим делам, небрежно избавившись от общества оруженосца. Еще пару дней назад Ричарду казалось, что хуже быть не может. Он горько рассмеялся, понимая, насколько сильно ошибся. И все же кое-что Алва забыл. Раз Ричард более не связан клятвой, он может потребовать удовлетворения. Герцог Алва принял его вызов и теперь не сможет отказаться от дуэли. Остается только догнать его - и все будет кончено, так или иначе.
Ричард поднялся, торопливо содрал с себя одежду и лег спать. Утыкаясь лицом в подушку, он понадеялся, что сегодня ему ничего не приснится.
Он опять ошибся. Синяя, невозможно тёплая волна подхватила его, как только он провалился в сон. Что-то чёрное - перья или волосы - задевало лицо, темнота сменялась синевой и ласковым ветром. Дикон слышал смех и нежный шёпот, хотелось кричать от счастья и плакать от боли одновременно, потому что этот ветер, и смех, и ощущение невозможной лёгкости уходили навсегда, а Ричард не мог ни дотянуться, ни догнать, ни вернуть. Проснувшись, он вытер лицо. Глупый сон заставил Повелителя Скал плакать, словно маленького ребёнка. Боль никак не желала уступать место злости. Дикону стало грустно. За окном было ещё темно и юноша решил попробовать уснуть вновь. Сон пришёл не сразу. Снилось летнее море, которого Дикон не помнил, и прохладные пальцы в волосах. Ворон улыбался, глядя на оруженосца. Ричард не знал, чему радуется его эр. Он хотел отпрянуть, выкрикнуть Ворону в лицо всё, что он о нём думает, ударить - но сон лишил его власти над собой. Юноша почувствовал, что падает - и оказался в объятиях человека, которого ненавидел, а тот шептал ему на ухо возмутительные и смешные непристойности. Ричард попытался вырваться, но Ворон не пустил. Дикон вынужден был признать, что сопротивление бесполезно, расслабился и, наконец, провалился в спокойную темноту, которая пахла так же, как Алва, но это было лучше, чем смех и шёпот.
Луиза Арамона с ненавистью воткнула иголку в ни в чём не повинный шёлк и покосилась на подопечную. Та смотрела в окно, за которым не было, да и быть не могло ничего интересного, но госпожа Арамона была уверена, что Айрис не видит ни съёжившегося садика, ни надоевших статуй. О монсеньоре девица Окделл не вспоминала с тех пор, как король выпустил из Багерлее всех узников. Юная герцогиня, взглянув на нового герцога Придда, сделалась так тиха и задумчива, как бывают только неожиданно влюбившиеся девушки. Отличаются ли юные герцогини от прочих девиц, Луиза не знала, но что-то ей подсказывало, что в подобной ситуации не слишком. Селина молчала, но Луиза знала, что дочка расстроена тем, что подруга "предала" монсеньора. Все бы так предавали! Когда Айрис узнала, что столицу захватил Ракан, а Алва сидит в Багерлее, вдова капитана Лаик приготовилась к урагану, но обошлось - Её бывшему Величеству удалось как-то успокоить взбесившуюся девицу. Не то, чтобы госпожу Арамону сильно беспокоили сердечные дела Айрис Окделл, но ей не хотелось, чтобы девочки поссорились. Айрис теперь вздыхала и злилась из-за двоих. Точнее, из-за троих - кроме сердечных дел, ее беспокоили еще и семейные: с момента появления девицы Окделл в Олларии брат не написал ни строчки ни ей, ни кому-либо еще из родственников, хотя, как явствовало из писем Герарда, был жив, здоров и доволен жизнью. Луиза в глубине души недоумевала по этому поводу: по рассказам сына оруженосец Первого маршала казался ей славным юношей, мальчики даже подружились, чему Герард был очень рад, и непонятное невнимание к семье выходило чуть ли не единственным недостатком герцога Окделла. Положим, эреа Мирабелла, по мнению Луизы, особого внимания и не заслуживала, но мать есть мать, и сестра есть сестра. Впрочем, бесплодные размышления о поведении герцога Окделла увлекали госпожу Арамону не слишком. Тихая задумчивость Айрис интересовала ее куда больше.
Что же касалось объекта ее задумчивости, тут Луизе едва не пришлось признать свою несостоятельность в наблюдениях. Герцог Придд иногда посещал Её бывшее Величество, проводил положенное время, разговаривая о стихосложении, истории и литературе, и вежливо откланивался. Если он и испытывал интерес к кому-либо из присутствующих, об этом не было известно никому, поскольку кроме безупречной вежливости Спрут никаких других признаков жизни не проявлял. Единственным обнадеживающим результатом наблюдений оказалось то, что интереса герцог Придд не проявлял и к госпоже Оллар тоже - как бы та ни старалась этот интерес вызвать.
В конце концов Луиза искренне озадачилась вопросом, что же Айрис Окделл нашла в этой ходячей статуе. Вот и теперь она смотрит в окно и вздыхает - наверное, вместо садика видит в стекле бледное лицо Повелителя Волн. Луиза вдруг представила себе Придда вместо одной из статуй на постаменте и чуть не подавилась неуместным смехом.
Повелитель Волн оказался легок на помине - камеристка объявила о том, что он явился с визитом.
- Айрис, дитя мое, - утратившая корону драная кошка прижала ко лбу бледные пальчики. - Если вас не затруднит... Скажите Валентину... герцогу Придду, что я дурно себя чувствую и не смогу его принять.
- Да, Ваше Величество, - Айрис вскочила и вынеслась из гостиной чуть ли не вихрем.
Правильно, если гость не выказывает тебе должного восхищения, незачем его принимать, пусть походит зря. Однако случайно ли Катарина отправила именно девицу Окделл? Луиза присмотрелась. Похоже, святой мученице и в самом деле было не по себе, что-то у нее даже цвет лица из благородной бледности стал отдавать в неблагородную прозелень.
- Принести нюхательные соли, Ваше Величество? - Луиза отложила вышивание.
- Если вас не затруднит... - пролепетала мученица, закатывая глазки.
Еще бы, конечно, госпожу Арамону не затруднит, ведь шкатулка с нюхательными солями стоит в будуаре, примыкающем к приемной. Будем надеяться, госпожа Оллар переживет лишние несколько минут без своего флакончика.
Бесшумно войдя в будуар, госпожа Арамона приоткрыла дверь, закрытую со стороны приемной портьерой, молясь о том, чтобы петли не скрипнули.
- Я рад это слышать, - в ровном голосе Спрута присутствовали нотки, которые у нормального человека превратились бы в крайнее волнение. - Я не мог даже надеяться, что ваше внимание...
- Зря, - отрубила девица Окделл, и Луиза непроизвольно поморщилась. Все-таки после почти года при дворе девочка все равно не научилась себя вести как подобает. Хотя, может быть, и к лучшему. Но когда же они успели сговориться?
- Однако мы оказываемся в сложном положении, - Придд стал говорить тише, и Луиза навострила уши. - В текущей ситуации я предпочел бы нарушить все правила и просить вашей руки немедленно.
- Я не против, - сообщила Айрис. Луиза едва не застонала. Девица Окделл шла напролом, и ее счастье, что объект ее интереса, судя по всему, не возражал против такой атаки.
- Вы делаете меня счастливым, - надо же, а у Придда и впрямь есть оттенки интонаций, Луиза готова была поклясться, что он улыбается. - И все же, полагаю, мне следует просить вашей руки у герцога Окделла. А его местонахождение в данный момент неизвестно.
- Ну еще бы, неизвестно! - Айрис даже голос повысила. - Монсеньор в Багерлее, а его где-то кошки носят!
- Тем не менее, нужно подождать, - мягко сказал Придд. Айрис вздохнула, но возражать почему-то не стала.
Луиза подумала, что возможно, сочувствовать герцогу Придду в связи с перспективой женитьбы на девице Окделл преждевременно, поскольку если обо что и может разбиться Окделловское упрямство, так это об ледяную невозмутимость Приддов - и пошла искать нюхательные соли.
Когда Чарльз Давенпорт закончил рассказ о том, что произошло в Олларии, и отправился спать, найдя дорогу в комнаты едва ли не ощупью, Марсель потребовал принести еще шадди и посмотрел на герцога Окделла с некоторым беспокойством. В обеденном зале "Лунного зайца" по-прежнему было пусто, говорить можно было без опаски, но Окделл молчал, глядя в пустую кружку.
- Мы поедем в Тронко, - с фальшивой бодростью начал Марсель, - сообщим новости Дьегаррону и решим, что делать дальше.
Окделл по-прежнему молчал - как каменный, с раздражением подумал Марсель. Конечно, за время пути он уже успел привыкнуть к молчащему Ричарду, тем более, что тот явно не возражал ни против компании, ни против взволнованной болтовни Герарда, а по вечерам, после ужина в очередной придорожной гостинице, по-прежнему играл с Марселем в тонто. Виконт Валме не мог не отметить, что герцог Окделл делал в игре большие успехи с тех пор, как научился удерживать одно и то же выражение лица. Впрочем, втайне он подозревал, что это нельзя назвать успехом, поскольку во все остальное время выражение лица у Ричарда было почти таким же. Однако ужасающего впечатления мертвеца, не знающего о том, что он мертв, Ричард уже не производил, а хмурое настроение легко можно было объяснить погодой, отсутствием новостей и множеством причин, о которых Марсель старался не думать, благо сейчас было совершенно не до них.
Так или иначе, но вот в эту самую минуту молчать было определенно не время. Марсель зачем-то вспомнил, что он капитан, а Окделл - корнет, так что можно не спрашивать его мнения, а приказать сопровождать его в Тронко. Потом Марсель вспомнил, как они оба обошлись с приказами Первого маршала Талига, и едва не расхохотался над собственной нелепой идеей.
- Я еду в Олларию, - гляди-ка ты, камень заговорил.
- Ричард, - Марсель вздохнул и оглянулся в поисках служанки с подносом шадди. Служанка обнаружилась рядом, опустила шадди на стол и исчезла.
- Ричард, - опять начал Марсель. - Алвы в Олларии скорее всего нет. Там сидит этот Ракан. Если вы туда явитесь, вас арестуют.
- Почему? - удивился Окделл. - Я принадлежу к Людям Чести, я сын Эгмонта Окделла. Первый маршал, - он еле заметно поморщился, - выгнал меня. Я приехал к своему королю.
Марсель чувствовал, что смотрит на герцога Окделла так, как действительно смотрел бы на заговорившую скалу. В голове мелькнула неприятная мысль о том, что Окделл говорит серьезно и действительно собирается перейти на сторону Ракана, но Валме немедленно отмел ее. Как бы там ни было, а недоверие Окделлу пусть демонстрирует кто-нибудь другой.
- Но что вы там будете делать? - спросил он, глотнув слегка похожего на шадди напитка.
- Что понадобится, - безжизненно сказал герцог Окделл, продолжая разглядывать пустую кружку.
- О том, что мы ехали вместе, знает только Давенпорт, - виконт начал думать вслух. Ричард кивнул.
- Где вы собираетесь остановиться? - уточнил Марсель. Ричард пожал плечами:
- Пока не знаю.
- Как же мы будем обмениваться новостями? - продолжил размышления Валме. - Возможно, удастся передать весточку через баронессу Капуль-Гизайль, ей можно доверять. А поскольку вы бывали у неё, возобновление знакомства никого не удивит.
Окделл снова болезненно поморщился и кивнул. Спрашивать, что беспокоит герцога, незаметно ставшего виконту другом, было незачем, поэтому виконт спросил о другом.
- У вас есть деньги?
- Немного, - Окделл опять пожал плечами.
- Жизнь в столице стоит дорого, а я могу написать в Валмон, - Марсель сказал раньше, чем успел подумать, что выросший в нищем Надоре Ричард может обидеться.
- Давайте, - безразлично ответил молодой человек. - Возможно, мне когда-нибудь удастся...
- Никогда, - с улыбкой заверил его Валме. - Я не даю вам деньги в долг, а снабжаю необходимыми средствами на правах старшего офицера.
Ричард слабо улыбнулся его шутке и кошелёк принял.
- Значит, утром... - начал Марсель, но Окделл перебил его:
- Я поеду сейчас. Для ночевки еще рано.
- Хорошо, - спорить с Повелителем Скал не представлялось возможным. Они поднялись одновременно.
- Удачи, - Марсель тряхнул руку Ричарда. Говорить что-то еще нужды не было. Окделл кивнул и попытался улыбнуться - вышло не слишком хорошо, но виконт все равно оценил попытку.
- Я скажу Герарду, - Марселю не удалось договорить, потому что Окделл снова его перебил:
- Я попрощаюсь.
Пока он поднимался по лестнице к комнатам, которые отвел путникам хозяин гостиницы, виконт Валме провожал его задумчивым взглядом. Ему не давала покоя мысль о том, стоило ли учить герцога Окделла блефовать. Возможно, если бы парой недель раньше Марселю Валме не было скучно без партнера для тонто, сейчас Ричарду Окделлу не пришла бы в голову столь самоубийственная затея.
Прощаться с Валме было просто - жизнерадостный виконт не стал задерживать, напутствовать и беспокоиться. А вот Герард не смог или не захотел отпускать друга просто так. Став рэем, порученец Первого маршала не забыл семью, и Ричарду пришлось ждать, пока Герард напишет короткое письмо матери.
- Я ни слова не писал о монсеньоре, так что даже если письмо попадёт в чужие руки, никто ничего не поймёт.
Дикон кивнул, пообещал быть осторожным и даже выдавил из себя ещё одну улыбку. Пожал руку Герарду и ушёл. Марселя в зале уже не было, и Ричард отправился под дождь.
На душе было муторно - то ли от прощания, то ли от неизвестности. Что он будет делать в столице, Дикон не представлял, но там может быть Робер Эпинэ, с которым можно и нужно встретиться и поговорить. И Айрис, при мысли о которой сердце Ричарда сжималось от ужаса. Что могло ждать фрейлину бывшей королевы в захваченной мятежниками столице, представлять было страшно. Робер - человек чести, но что он может сделать один, даже если он там. А мерзавцев, дорвавшихся до власти, могло оказаться много.
Сона разбрызгивала воду на раскисшей дороге, Ричард поплотнее закутался в не успевший толком просохнуть плащ и надвинул шляпу. Думать об Олларии не хотелось и не получалось, и он решил, что подумает о делах, когда окажется рядом со столицей. Это решение оказалось неверным, потому что в голову вновь полезли мысли о снах, которые Ричард видел почти каждую ночь. Усталость не позволяла бодрствовать все время, но просыпаясь утром от снов, которые нельзя было считать кошмарами, но которые не приносили радости, он не чувствовал себя отдохнувшим. В этих снах, которые Ричард так старался забыть, что, возможно, именно поэтому помнил до мельчайших подробностей, Ворон всегда был рядом, и с ним было спокойно. Иногда он делал немыслимые вещи, при воспоминании о которых Ричарда бросало в краску и передергивало, как от озноба, а иногда просто смотрел на Дикона, взлохмачивал ему волосы и непонятно улыбался. Эти сны были залиты солнцем, в них пахло цветами и морем, в них не было места страху, унижению, злости, мучительной обиде. Все это ожидало Ричарда по утрам, когда он просыпался. Вспоминать сны было невыносимо, накатывавшая на Ричарда ненависть - он бы уже не смог сказать точно, к Ворону или к себе самому - мешала дышать. А не вспоминать не получалось. Страшно было даже допускать, что сны напоминают ему о том, чего он не помнит, о том, что действительно было. И хуже всего было то, что - если верить снам - ему это нравилось. Наяву Дикон уже давно не чувствовал себя таким счастливым. Несколько раз он ловил себя на почти непреодолимом желании спросить у виконта Валме, действительно ли он, Ричард, был так безгранично счастлив в Фельпе, с Вороном. Но задавать такой вопрос было бы слишком унизительно, и Ричард молчал, благодаря Создателя за то, что виконту пришла шальная мысль поучить герцога Окделла играть в карты, и упражняясь в умении не показывать, о чем он думает. Он не знал, получается ли у него. Но видимо, получалось - если виконт Валме не стал возражать против его намерения ехать в Олларию.
У городских ворот ему повезло. Чернявый коротышка, разговаривавший с охраной, когда Ричард подъехал к воротам, оказался генералом и военным комендантом Раканы - так Его пока ещё Высочество приказал именовать столицу - и сказал, что направляется во дворец, где находится Первый маршал Талигойи Робер Эпинэ, и готов сопровождать герцога Окделла, если ему нужно туда же. По дороге Карваль - так звали южанина - молчал, видимо, ожидая расспросов, но спрашивать Дикон опасался и потому тоже молчал, глядя по сторонам. В городе было тихо и пугающе пусто. Не кричали торговцы, не ругались сцепившиеся возчики, никто не пел, а детей на улицах не было вовсе. Ричард вспомнил свою мечту о Великой Талигойе и ему стало тошно.
- Давно тут не были? - спросил Карваль тоном человека, который чувствует себя обязанным завести беседу, но не слишком хочет это делать.
- Давно, - согласился Ричард. Какая-то женщина собралась перейти улицу, но, завидев всадников, шарахнулась в щель между домами. Ричард почувствовал, что ему не удается удержать равнодушное лицо, но Карваль этого то ли не заметил, то ли заметил, но ничего не сказал. Беседа прервалась, так и не начавшись.
Во дворце было не так пусто, как на улицах города. В приемной толпились люди, и некоторых Ричард даже узнал. На него смотрели, как на выходца, поэтому он решил не здороваться и молча последовал за генералом Карвалем, разрезавшим толпу как нож масло. Незнакомый теньент перед кабинетом, к которому подошли Карваль и Ричард, выслушал коротышку, стукнул в двери, вошел и доложил о появлении генерала Карваля и герцога Окделла. Ричард коротко вздохнул. Двери распахнулись.
- Дикон! - шагнул ему навстречу Робер Эпинэ, выглядевший так, будто он не спал несколько лет. Ричард собрался поздороваться, но тут Робера отодвинул в сторону светловолосый голубоглазый человек, одетый в белое.
- Ричард, герцог Окделл, Повелитель Скал! - он широко улыбался, и Ричарду стало не по себе. - Чему мы обязаны вашим внезапным явлением?
Предстояло самое сложное, но Ричард обещал себе, что справится с этим. Он опустился на одно колено и склонил голову, радуясь тому, что этикет позволяет спрятать глаза.
- Я готов служить моему королю.
- Поднимитесь, герцог Окделл, - в голосе Его Высочества Альдо Ракана Ричард различил торжествующие нотки. - Мы принимаем службу сына Эгмонта и потомка святого Алана.
Ричард встал и взглянул на человека, который назвал столицу своим именем, еще не успев сесть на захваченный трон. Ракан выглядел довольным. Стоявший рядом с ним Робер хмурился, вероятно, пытаясь понять, откуда Ричард взялся в столице.
- Мы рады видеть, - снова заговорил наследник истинных королей, законный правитель Великой Талигойи, вызывавший у Дикона отчетливую неприязнь, - что вы решили присоединиться к нам. После того, как мы узнали, что ваша служба предателю и государственному преступнику - разумеется, вынужденная, о чем нам тоже известно - закончена, мы надеялись, что вы вскоре появитесь.
Дикон понял, что ему не удается скрыть удивление. Как они могли узнать? Это случилось слишком недавно, и вряд ли граф Шантэри или Фома Урготский отправляли гонца с новостями к Альдо Ракану. Предательство?..
Ракан удовлетворенно улыбнулся.
- Вас удивила наша осведомленность?
- Да, Ваше Высочество, - Дикон решил, что отрицать очевидное глупо.
- Она легко объяснима, - Альдо продолжал улыбаться. - Нам сообщил об этом герцог Алва.
Дикон почувствовал, что совсем ничего не понимает. Алва? Сообщил Ракану?.. Он лихорадочно пытался сообразить, как задать вопрос и стоит ли его задавать.
Робер Эпинэ вздохнул.
- Алва сложил оружие и заключен в Багерлее. Его Высочество спрашивал у него, где ты, но он сказал, что не знает ничего о твоей судьбе с тех пор, как освободил тебя от присяги.
Ричард медленно кивнул и снова поднял глаза. Робер смотрел на него с беспокойством, а Альдо Ракан все еще улыбался.
Обратной дороги не было.
10.
Робер не сразу узнал сына Эгмонта в представшем перед ними человеке. Казалось, для Ричарда Окделла с момента их встречи в Сагранне прошла не одна тысяча лет. Иноходец помнил испуганного растерянного мальчишку, а увидел взрослого человека с молодым лицом и мертвыми глазами. За какими кошками бывшего оруженосца Алвы принесло в Олларию? Что он знает и чего не знал?..
- Где вы остановились? - Альдо пытался изображать доброжелательный интерес, но Робер видел, что сюзерен насторожен и пытается узнать больше, чем сказать.
- Ещё нигде, - лэйе Астрапэ, откуда это равнодушие?! - Я въехал в столицу час назад.
Перебивать Альдо было невежливо, но Робер просто успел раньше:
- Ричард может жить у меня.
- Спасибо, Робер, - Повелитель Скал улыбнулся, и Эпинэ почувствовал облегчение. Это был уставший, осунувшийся и повзрослевший, но Дикон. Альдо поджал губы, но тут же растянул их в великодушной улыбке.
- Вы, вероятно, устали? - в голубых глазах намертво засела настороженность. От бывшего оруженосца Ворона Ракан ждал чего угодно.
- Немного, Ваше Величество, - Окделл польстил или удачно оговорился? Закатные твари, через что же ему пришлось пройти?!
- В таком случае мы вас отпускаем, - вновь эта монаршья ухмылочка и взгляд сверху вниз, хотя Дикон не уступает ростом Альдо. Не уступает, но позволяет так на себя смотреть. Что-то затеял или ему просто не нравится Альдо? А кому он нравится? Только Дивину, да и тому скоро надоест.
- Благодарю вас, Ваше Величество, - Дикон поклонился, не теряя достоинства.
- Я провожу, - Роберу почему-то не хотелось называть Альдо по имени при Дике. Да что с ним такое?
- Мы ждём вас завтра, - Альдо величественно кивнул.
Карваль вышел вместе с ними, но разговаривать при постороннем явно не хотел. Робер потер глаза.
- Дикон, подожди минуту.
Ричард не возражал. Никола кивнул ему на удивление вежливо, Дик ответил тем же и отошел в сторону. Робер выслушал доклад - ничего нового, мародерство, грабежи, попытка убийства офицера из патруля, наведенный Айнсмеллером порядок, который едва ли не хуже беспорядков...
- А этого вы к себе, значит? - Никола глазами показал на Ричарда, стоявшего поодаль и равнодушно смотревшего куда-то сквозь проходивших мимо придворных.
- Он сын моего друга, - непонятно зачем пояснил Иноходец, ничуть не удивленный тем, что Ричард не понравился Карвалю - маленькому южанину не нравился вообще никто.
- Не по душе ему тут пришлось, - пробормотал Никола, стараясь не смотреть в сторону герцога Окделла. - По городу ехали, смотрел так, будто на пожарище.
- Да это и есть пожарище, - не сдержался Робер. - Я пойду. Парень с дороги, его устроить надо.
Карваль, как обычно, настоял на сопровождении из южан, Робер, как обычно, не нашел в себе сил спорить. Ричард как будто не заметил, что их сопровождает вооруженный отряд, но всю дорогу молчал, глядя на гриву своей мориски - наверняка подаренной ему Вороном, ни с того ни с сего подумал Робер.
С Диконом надо было поговорить до того, как Альдо вцепится в него завтра утром, поэтому Иноходец не позволил себе свалиться и уснуть, а велел подать шадди и подождал, пока герцога Окделла устроят в наспех приготовленых комнатах.
- Ричард, - с чего начинать беседу, Робер не знал, но начинать пришлось - Дикон смотрел сквозь собеседника. - Ты можешь мне рассказать, что случилось?
Юноша моргнул, сморщился, словно от боли и, наконец, посмотрел на Эпинэ.
- То, что Алва от меня отделался, вы уже знаете, - медленно произнёс он. - Что ещё я могу не рассказывать?
Робер пожал плечами.
- Где ты был?
- В Урготелле. Получил письмо, освобождавшее меня от клятвы оруженосца, и поехал в столицу. Ты не знаешь, что с Айрис? - Робер видел, что Дикон пытается сохранить спокойствие, но ему это удаётся не слишком хорошо.
- Она с моей кузиной, - Робер улыбнулся, потому что Катарину не пришлось называть ни королевой, ни госпожой Оллар. - Им отвели Старое крыло и там они в полной безопасности.
Ричард облегчённо вздохнул. Так волнуется за сестру или рад, что нашёл тему для разговора?
- Ты не знаешь, я могу с ней повидаться?
- Конечно, можешь, - Иноходцу хотелось успокоить Дикона. - Они же не в тюрьме.
Ричард забыл о необходимости сохранять бесстрастное выражение лица всего на мгновение, но этого оказалось достаточно - Робер смотрел на него и, казалось, видел насквозь. Закатные твари, он всё-таки выдал себя!
- Дикон, - слово упало в тишину, как камень в пропасть. - Зачем ты приехал?
Ещё в дороге Ричард решил, что Роберу, если он окажется в столице, скажет правду, поэтому ответил без паузы:
- Я искал герцога Алву.
- Лэйе Астрапэ! - то ли взмолился, то ли выругался Иноходец. - Он же не взял тебя с собой. Зачем?!
- Я его вызвал. Давно, - негромко ответил Дикон. - Он принял мой вызов, но пока я был его оруженосцем, дуэль не могла состояться. Теперь, - заминка была секундной, но Робер наверняка заметил, - могла бы. Почему он оказался в Багерлее?
- Не знаю. Или знаю, но не понимаю, - Эпинэ задумался. - Может быть, поймёшь ты.
Дикон слушал и видел всё как наяву. Ясный осенний день, эшафот и свихнувшегося Алву на чёрном демоне. Алву, который сдался, чтобы спасти короля Оллара.
- Альдо хотел потребовать ещё и тебя, - осторожно добавил Эпинэ, закончив рассказ.
- Зачем? - Ричард и не пытался скрыть удивление.
- Ты Повелитель Скал, - сказал Робер так, будто это всё объясняло.
- Не понимаю, - Дикон растерянно покачал головой. Иноходец вздохнул, провел руками по глазам, заставив Ричарда вздрогнуть - таким знакомым был жест.
- Альдо хочет получить силу Раканов. Он как помешался на всей этой древней магии. И Повелители Стихий ему тоже зачем-то нужны. По крайней мере, нужно, чтобы они были здесь.
Ричард нахмурился. Что-то не складывалось, но он не мог понять, что.
- Но почему тогда он не объявил, что я тоже должен приехать?..
- Дикон! - Робер то ли начал раздражаться, то ли просто очень устал. - Он же не мог заявить на весь свет, что собирается пробудить силу Раканов. Да ты представляешь, что тогда началось бы?..
Ричард рассеянно кивнул.
- В обмен на жизнь короля Талига он потребовал свободу Первого маршала Талига. Ты его оруженосец. Естественно, Альдо ждал, что ты будешь его сопровождать.
Дикон зажмурился и стиснул зубы, чтобы не застонать. Потряс головой.
- Когда Алва уже был в Багерлее, - монотонно продолжал Робер, - Альдо пытался узнать у него, где ты. Алва сказал, что...
- Я понял, - Дикон вскочил и сделал несколько шагов по комнате, потому что сидеть было невозможно. - Святой Алан, а я-то думал... - он оборвал себя на полуслове и взглянул на Робера. Иноходец смотрел на него с непонятным выражением лица. Ричард замер на месте, не зная, что сказать. Он выдал себя?.. Или еще нет? И что теперь делать?
- Ричард, - эхом его мыслей откликнулся Робер. - Что ты собираешься здесь делать?
Дикон на мгновение прикрыл глаза. Будь что будет, он не сможет обманывать Робера. Робер спас ему жизнь, Робер настоящий человек чести, и если Робер решит его выдать, значит, так тому и быть.
- Спасать эра Рокэ, - твердо сказал он. И только услышав себя, понял, что впервые с того дня, когда к нему вернулась память, назвал герцога Алву по имени.
Робер осознал, что у него отвисла челюсть, и поспешно захлопнул рот. Юнец, мальчишка, вчерашний оруженосец решился на то, чтобы приехать в Олларию, которой Альдо приказал стать Раканой, и сознаться Первому маршалу Талигойи в том, что он собирается спасать первого государственного преступника этой самой Талигойи. Решение пришло мгновенно. Поклясться в том, что в доме на улице Синей Шпаги нет шпионов, Робер не мог, но ответ требовался немедленно.
- А я собираюсь спасать столицу.
Дикон сжал зубы и кивнул.
- Что мы будем делать?
- Ещё не знаю. Лэйе Астрапэ, я не знаю даже, что можно придумать! - Робер намеренно повысил голос, встал и, стараясь ступать как можно тише, пошёл к двери. Ричард, казалось, понял его без слов.
- Но мы должны, мы просто обязаны сделать хоть что-нибудь! - невозмутимость герцога Окделла куда-то делась. Робер распахнул дверь. За ней никого не оказалось.
- Есть ещё камин, - деловито напомнил Ричард, моментально успокаиваясь. - Ты действительно не знаешь, что можно сделать?
Робер покачал головой.
- Слишком много дел. Мне некогда даже подумать.
- Расскажи мне, что произошло, - попросил Дикон. И снова Робер рассказывал, а Ричард слушал - внимательно, вбирая каждое слово, как губка впитывает воду.
- Лионель Савиньяк на границе с Каданой. Я мог бы испросить разрешения съездить в Надор, - озвучил он очевидное. Эпинэ покачал головой.
- Альдо тебя не отпустит. Ему нужны все Повелители, реликвии Раканов и луна из лужи. Весной одна из армий повернётся к столице и всё кончится, но до этого тут будет твориться Леворукий знает что.
Дикон нахмурился. Помолчал, глядя куда-то в сторону. Потом перевел взгляд на Иноходца.
- Ты... Его Высочество - твой друг?
Робер глубоко вздохнул. Вопрос Ричарда был прозрачен, как летний дождь. Сейчас он ответит, и судьба Альдо будет решена. За последнюю четверть часа у Иноходца возникло ничем не объяснимое ощущение, что этот хмурый сероглазый мальчик, то становившийся прежним потерянным и испуганным подростком, то смотревший устало и мертво, как глубокий старик, не остановится ни перед чем, чтобы вытащить своего эра из Багерлее. И при этом Роберу казалось, что про дуэль, о которой упоминал Дикон в начале их беседы, он тоже не соврал. Закатные твари, да что ж такое творится?.. Робер вздрогнул, поняв, что все еще молчит. Дикон терпеливо ждал ответа.
- До последнего времени я полагал, что да, - ну вот и все, Робер Эпинэ, ты сказал это вслух. Ты ведь знаешь, что за этим последует?..
Дик кивнул, но ничего не ответил. Свел брови и потер лоб. Ну что же ты молчишь, Иноходец, ты же понял, что будет дальше.
- Нам нужны союзники, - это далось уже гораздо легче. - У Альдо больше двадцати тысяч человек Резервной армии. По большей части сброд, но его много. У Придда около двух тысяч стрелков, и вот этих так просто не возьмешь. Моих людей здесь две тысячи. Этого мало.
- Мало, - согласился Дикон. - Кто чем командует?
Робер говорил и смотрел, как хмурится Ричард. Он и сам знал, что дело дрянь, но только произнося имена и звания, понял, насколько всё будет сложно. Когда имена кончились, Дикон продолжал молчать.
- Теперь ты мне можешь рассказать, что случилось? - не удержался Робер.
На мгновение Ричард растерялся, но тут же решил, что врать не станет. Он рассказывал, удивляясь тому, что помнит даже безумный разговор со Штанцлером, свою непоследовательность и растерянность, ужас, охвативший его, когда память вернулась. Он рассказал и то, что узнал от Марселя - о четверной дуэли и завтраке у кансилльера. Он умолчал только о том, что сделал со своим оруженосцем Ворон, пока тот ничего не помнил. Эту тайну герцог Окделл намеревался унести с собой в могилу, а если не получится - отправить туда первого, кто посмеет об этом заговорить. Кроме виконта Валме, который не касался этой темы после того, как сообщил Ричарду, что он - единственный, кто знает о случившемся.
Когда он закончил, Робер откинулся на спинку кресла и стукнул кулаком по подлокотнику.
- Лэйе Астрапэ, какой мерзавец!
- Кто? - не понял Ричард, не ожидавший такой реакции.
- Да Штанцлер же твой, - Эпинэ скривился. - Знал бы - пристрелил бы сразу. Ну, еще не поздно.
- Он хотел, - Ричард на мгновение умолк. - Он хотел спасти Людей Чести.
- Втянув в заговор, а потом подставив тебя, и заодно избавившись от братьев Ариго и ур-Ломбаха? Не говоря уже об этом как его там Придде, который был вообще ни при чем?- Робер зло усмехнулся. - Благородные методы и высокие цели, ничего не скажешь.
- Иногда нужно... - неуверенно начал Ричард, не зная толком, что собирается сказать. Робер посмотрел на него выжидающе, но когда Дикон замолчал, ничуть не удивился.
- Если бы ты и правда в это верил, - устало сказал Иноходец, - ты бы не колебался.
Ричард посмотрел в сторону, не зная, что ответить.
- Иди спать, - Робер поднялся и Дик машинально встал тоже. - Завтра утром поедем во дворец. Как себя вести, ты уже понял. Пока подумаем, будет время - поговорим.
Дикон кивнул, пожал Эпинэ руку и отправился в отведенные ему покои. Ему казалось, что он уснет мгновенно, как только ляжет, но вместо этого в голове закружились мысли, отталкивая друг друга и мешая додумать до конца хоть одну из них. Ричарду казалось, что у него звенит в висках от напряжения. Альдо Ракан, собирающий Повелителей. Алва, не знающий, где его бывший оруженосец. Эр Август, протягивающий ему кольцо со словами "На тебя вся надежда". Дикон застонал, утыкаясь лицом в подушку, и подумал, что сейчас он предпочел бы мыслям сны, пусть даже те, которые заставляли его просыпаться, дрожа от ненависти к себе.
И сны не замедлили прийти.
Наутро Ричарду было некогда злиться на себя, ему следовало как можно быстрее успокоиться: предстоял визит в королевский дворец и новая встреча с принцем Раканом - и с его придворными. Переодеваться герцогу Окделлу было не во что, эту проблему еще предстояло решить, но дорожное платье слуги за ночь привели в порядок. Это оказалось кстати, потому что являться ко двору в военном мундире армии Талига определенно не стоило. Они с Робером быстро и молча позавтракали и, сопровождаемые вооруженным отрядом, отправились в дворец.
Вторая встреча с Альдо показалась герцогу Окделлу бесконечной. Принц желал знать, какой информацией располагали Алва и Эмиль Савиньяк, что собирается делать Южная армия, о чем велись разговоры в присутствии Ричарда... К счастью, врать почти не приходилось, поскольку Дикон действительно ничего не знал. Его Высочество, не слишком удовлетворенный беседой, но, похоже, поверивший в искреннюю неосведомленность Повелителя Скал, поинтересовался, чем Ричард планирует заниматься. Ричард выразил готовность служить Его Высочеству так, как тот сочтет нужным, получил в ответ заверение в том, что занятие ему обязательно найдется, и предложение потратить свободное время на личные дела и, воспользовавшись случаем, испросил позволения повидаться с сестрой. Позволение было получено и герцог Окделл проявил намерение увидеть Айрис Окделл немедленно. Альдо Ракан не возражал, и Ричард откланялся.
Выйдя в малую приемную, заполненную разряженными людьми, Дикон невольно вспомнил, как ходил сквозь толпу Ворон - не замечая ни ненависти, ни перешептываний, ни косых взглядов. Он глубоко вздохнул, посмотрел поверх голов и быстро и уверенно пошел вперед. Заговаривать с ним не пытались, так что он беспрепятственно добрался почти до дверей. Когда он уже думал, что самое сложное позади, двери распахнулись. Валентин Придд, вошедший в приемную, остановился, невозмутимо глядя на него. Прищурил глаза. Ричард открыл было рот, чтобы вежливо поздороваться, но Спрут опередил его.
- Ричард, - Придд еле заметно улыбнулся, но глаза оставались холодными. - Рад видеть тебя в добром здравии.
Мысли Дикона лихорадочно заметались. В последний раз, когда они виделись - очень давно, когда все было по-другому - Придд вел себя совершенно иначе. Дикону тогда даже показалось, что его однокорытник намеренно демонстрирует ему вежливую неприязнь. Теперь Придд вел себя так, будто они были по меньшей мере старыми приятелями. На мгновение Ричарду захотелось рассчитаться за прошлую встречу, но желание узнать, что задумал Повелитель Волн, пересилило старую обиду.
- Валентин, - Дик шагнул навстречу, протягивая руку. - Я слышал о твоей семье. Сочувствую.
Придд кивнул и ответил на рукопожатие.
- Я тебя задерживаю? - в голосе Спрута не было и намека на дружескую теплоту, но вряд ли кто-нибудь мог ждать от него чего-то иного.
- Я собирался повидать Айри, - Ричард пожал плечами. - Я ведь только вчера приехал.
- Я тебя провожу, - Придд не спрашивал, он ставил в известность.
- Буду рад, - не испытывая никакой радости, согласился Дик.
Под любопытными взглядами придворных они вышли из приемной.
- Твое возвращение оказалось сюрпризом, - Валентин вежливо улыбнулся.
- Для кого? - рассеянно поинтересовался Дикон, пытаясь одновременно удержать на лице равнодушное выражение и понять, что от него нужно Спруту.
- Для всех, - Придд сделал паузу и вполголоса добавил, - для кого-то приятным, а для кого-то - не очень.
- Что ты имеешь в виду? - левая бровь самопроизвольно дёрнулась, Ричард мысленно обругал себя и заодно бывшего эра, от которого подхватил эту гримасу.
- Ты многого не знаешь, Ричард, - на последнем слове Спрут сделал едва заметное ударение, а его лицо словно окаменело. С ними раскланялся какой-то косой дворянин, которого Дикон не помнил. Юноша растянул губы, изображая улыбку.
- Ты, вероятно, не очень хорошо помнишь дворец, - произнёс Валентин, беря Ричарда за локоть. - Нам лучше пройти через сад.
Постороннему наблюдателю они наверняка показались бы двумя приятелями, встретившимися после долгой разлуки, но Дикон чувствовал, как немеет в железной хватке рука.
- Отпустите меня, - прошипел он, когда они спустились с крыльца.
- Извините, - Валентин слегка поклонился. - Мы вновь перешли на вы?
- Как вам будет угодно, - ответил вежливостью на вежливость Ричард и незаметно пошевелил рукой.
- Герцог Окделл, - показалось или Спрут действительно способен волноваться? - Я прошу у вас руки Айрис Окделл.
Дикон чуть не сел там, где стоял. Но надо было отвечать, а не пялиться на однокорытника.
- Я не стану принуждать сестру, - с достоинством ответил герцог Окделл. - Вы разговаривали с ней?
- Разумеется, - герцог Придд слегка наклонил голову, но продолжал пристально смотреть на Дикона. - Иначе я бы сейчас не разговаривал с вами.
- Я с ней поговорю, - пообещал Ричард. - И, если она согласна, вы получите её руку.
Дикон не смог понять, была улыбка Валентина настоящей или нет.
- Благодарю вас, герцог Окделл.
- Это всё, что вы намеревались мне сказать? - вежливо осведомился Дикон.
- Если вы не возражаете, мы могли бы действительно перейти на ты, - Придд продолжал улыбаться, а Окделл - сомневаться в его искренности. Дикон на всякий случай кивнул. Если Спрут пытается его во что-то втянуть - тем хуже для Спрута. У герцога Окделла своя игра и свои ставки. - И нет, это не всё, что я хотел тебе сказать. Но ты ещё не видел сестру и я не смею тебя задерживать. Сегодня прекрасная погода, не правда ли?
- Да, - улыбнулся в ответ Ричард, потому что погода была действительно хорошей. - Мне нравится, когда ясно и холодно. Ты давно видел Айрис?
Глаза Спрута на мгновение расширились, но Дикон успел это заметить. Что он такого сказал, пытаясь поддержать вежливую беседу с возможным зятем?
- Пару дней назад. К сожалению, Её Величество не выходит и никого не принимает, Айрис совсем не бывает на воздухе.
Пытается объяснить, что разговаривать в Старом крыле небезопасно, как будто герцог Окделл сам этого не понимает! Дикон подавил зарождающуся злобу, заставил себя думать об Айри и улыбаться.
- Я понял. Спасибо, Валентин.
- Мы почти пришли. Где ты остановился?
- Я принял приглашение герцога Эпинэ.
- Ты мог приехать ко мне.
Дикон покачал головой.
- Я не знал, кто находится в столице, а Робера встретил во дворце.
- В таком случае, приглашаю в гости вас обоих, - снова эта непонятная улыбка и неясно, хочет Придд видеть Окделла и Эпинэ на самом деле или нет.
- Я передам твоё приглашение герцогу Эпинэ.
- Рад был тебя видеть.
- Я тоже, - теперь Дикон почти не сомневался, что Придд что-то затевает. И нужен ему был не Повелитель Скал, а бывший оруженосец Ворона. Что хотел выяснить Придд и что он в действительности выяснил, Ричард не понял. Точно так же он не понимал, зачем Валентину понадобилась Айрис. И Айрис ли? Или, может быть, законный повод добраться до Надора, из которого рукой подать до Каданы? От мыслей гудела голова, а ведь ещё предстояло поговорить с Айрис, узнать, станет ли она помогать, и передать письмо матери Герарда.
- Ваше Величество, - камеристка присела. Как страдалица ни уговаривала, челядь и фрейлины не переставали титуловать ее по-прежнему. Может быть, потому, что уговоры выходили не слишком убедительными. - Герцог Окделл просит его принять. Он ожидает в приемной.
- Ричард?! - Айрис аж подскочила, забыв обо всех правилах приличия. - Откуда он взялся?!
- Дитя мое, успокойтесь, - госпожа Оллар говорила совсем тихо, но Айрис послушно плюхнулась обратно в кресло. Катарина повернулась к камеристке. - Я всегда рада видеть брата Айрис. Пригласите его войти.
А кошка-то насторожила ушки, неожиданно поняла Луиза. Неужто юный Окделл в былые времена тоже говорил с ней о стихах и присылал букеты? Или все дело в том, что он оруженосец Ворона? И кстати, откуда он взялся - и почему не в Багерлее - это и впрямь хороший вопрос. Очень хороший.
Катарина не сочла нужным дополнительно наводить красоту перед визитом, так что ее дамы были тоже лишены такой возможности. Герцог Окделл явился пред светлы очи великомученицы и поприветствовал ее так, будто величеством госпожу Оллар именовали не по привычке. Луиза нашла, что взволнованный мальчик, год назад представивший ее сына монсеньору и тем изменивший всю их жизнь, превратился в серьезного молодого человека, и вполне предсказуемо задумалась о том, как же должен выглядеть сейчас Герард. И где он может быть. Ах, если бы можно было спросить об этом у герцога Окделла... Но сперва нужно понять, что он тут делает и зачем явился.
- Ричард, - лепетала тем временем бывшая королева, - мы... Я так рада видеть, что вы живы и с вами все в порядке. Мы беспокоились о вас. Ваша сестра...
Айрис шумно засопела.
- Ваше Величество, - мальчик склонил голову. - Я благодарен вам за заботу об Айрис Окделл и счастлив, что она по-прежнему с вами.
- Не благодарите меня, Ричард, - страдалица вздохнула и сжала четки, - я слабая женщина, что я могу. Луиза... Госпожа Арамона заботилась и об Айрис, и обо всех нас.
Ричард перевел взгляд на Луизу и снова поклонился. Когда он выпрямлялся, Луизе показалось, что юноша напряженно о чем-то думает, глядя на нее.
- Благодарю вас, госпожа Арамона, - нет, наверное, показалось, он просто очень вежлив. - Я думаю, никто не смог бы присмотреть за Айрис лучше вас.
Или все-таки не показалось? Обычная придворная болтовня - или Окделл хочет дать понять, что знает о ней больше, чем мог бы знать после одной встречи?
- Ричард, - вновь зазвучал нежный голосок Ее бывшего Величества, - госпожа Арамона наверняка хочет знать, как дела у ее сына. Вы ведь... - драная кошка замялась, предоставляя герцогу Окделлу самому определять степень допустимой откровенности. Луиза почувствовала раздражение. Ну конечно, как еще перевести разговор на Ворона, как не прикрываясь его порученцем и матерью этого порученца!
- К сожалению, - ровно сообщил Окделл, - я не видел рэя Кальперадо с тех пор, как закончил свою службу в качестве оруженосца. Но тогда с ним все было в порядке.
Луиза быстро опустила глаза на вышивание, чтобы не выпучить их на Повелителя Скал. Закончил службу? Когда? Вот ведь сказал - поди теперь догадайся, что и где произошло. А выяснять Катарине не с руки, кто его знает, куда дальше пойдут эти разговоры. Но что же парень делает в столице? И главное, при ком он теперь? Коронованная страдалица благодарно мяукнула, потому что спрашивать, за какими кошками Алва освободил оруженосца от присяги в такое время, было неприлично - и, наконец, отпустила обоих Окделлов шептаться. Луиза едва на месте усидела, так ей хотелось узнать, что знает бывший оруженосец синеглазого герцога - и о маршале, и о порученце. А вот дочка не сдержалась - смотрит на дверь, как на святого. Чуда ждёт. Только чудеса не святые творят, а грешники, что незамедлительно подтвердило Её умирающее Величество.
- Милая Луиза, - то ли бывшая, то ли не очень королева изволила посмотреть в окно. - Сегодня, вероятно, прохладно, а Айрис не захватила мантилью.
- Благодарю за напоминание, Ваше Величество, - кавалерственная дуэнья подскочила с успевшего прорасти иголками пуфа, сделала книксен и бросилась вон. Сначала за плащом, а потом - за Окделлами. Те, на счастье госпожи Арамоны, задержались на низеньком крылечке. Сквозь приоткрытую дверь доносился голос Айрис - девочка распекала братца, который не удосужился ей ни разу написать за полгода с лишним. Луиза уже начала искать оправдания молодому герцогу, когда услышала ответ - и остолбенела. Окделл забыл о себе всё весной и вспомнил только в Урготелле, осенью, но из памяти стёрлись воспоминания о весне и лете. Каково это - жить, не помня ни себя, ни родных? А потом забыть и это, вернув остальное? Хоть бы они с Герардом успели заново подружиться. Луиза поняла, что отчаянно вцепилась в ни в чем не повинную шерсть, расправила мантилью, вдохнула, выдохнула, сделала шаг и толкнула дверь.
- Айрис, ты не захватила мантилью, а сегодня прохладно, - Луиза продолжала говорить, хотя уже видела, что Ричард набросил на плечи сестры свой плащ. Славный мальчик. Славный и несчастный.
- Спасибо! - выпалила юная герцогиня и обернулась к брату. - Вот видишь, Дикон, тебе не обязательно мёрзнуть.
- Благодарю вас, сударыня, - Окделл вежливо улыбнулся Луизе и подхватил сброшенный сестрой плащ. Когда-то он выглядел не старше Герарда, а теперь превратился в тень то ли Ворона, то ли заходившего к бледному агнцу Робера Эпинэ. Брат подхватил закутанную сестру под руку и повёл между мёрзнущих кустов и статуй. Луиза вдохнула морозный воздух и самым глупым образом засмотрелась на гуляющих. А стоило слушать!
- Дикон, зачем ты приехал? - надо будет научить Айрис говорить потише. А Ричард уже научился - и ответа Луиза не услышала. Но Айрис резко обернулась к брату и повисла у него на шее. Луиза ещё успела увидеть красное, как свёкла, лицо молодого герцога и убралась за дверь. Подсматривающую, её могли заметить, а подслушать ничего не получится. Придётся вытряхивать новости из подопечной - и учить молчать и врать. На всякий случай.
Ричарду не было холодно, хотя изо рта вырывались облачка пара. Ему казалось, что он вообще не в состоянии ощутить ни холода, ни жары. Шагая по анфиладам Старого крыла к покоям Её Величества, он почти с ужасом думал, что увидит сейчас ту, взгляда которой он более недостоин. Но двери открылись, хрупкая женщина с короной пепельных волос - ее единственной короной теперь - протянула ему руку для поцелуя, он прикоснулся губами к полупрозрачным пальчикам - и не почувствовал ничего. Любовь размыли дожди Урготеллы и захлестнувшие его тогда волны ненависти к Ворону и к себе, стыд уже был привычным и не напоминал о себе больше нужного, и выпуская пальцы Её Величества, Ричард думал только о том, как бы не сказать лишнего при ее дамах и слугах.
Он ответил на вопросы, попросил разрешения прогуляться с сестрой и повел ее по дорожкам облетевшего сада. Айрис куталась в принесенную матерью Герарда мантилью и молчала - вероятно, новость о недуге Ричарда ее поразила.
- Дикон, зачем ты приехал? - нет, похоже, она думала совсем о другом. Это к лучшему: сочувствие Ричарду по-прежнему было неприятно, даже от сестры. Он справился с тем, что произошло, ему не нужна жалость.
- Я же не мог тебя оставить, - машинально ответил он и очень смутился, когда сестра кинулась обниматься. Подержал ее, отстранил и попросил говорить тише. На всякий случай. Вероятно, он опять сказал что-то не то, потому что Айрис посмотрела на него, прищурившись.
- Я так и знала! - торжествующе прошептала она так громко, что будь они в комнатах, ее было бы слышно всем, кто мог бы оказаться рядом. - Ты что-то задумал! Мы должны спасти монсеньора, Дикон, ты знаешь, что он...
- Знаю, - Ричард стиснул зубы. - Я надеюсь, ты не всем подряд это предлагаешь?
Айрис надулась, как в детстве.
- Не смей считать меня дурой, Ричард Окделл! - прошипела она, воинственно глядя на Дика снизу вверх. - А если ты скажешь, что ты на стороне этого... этого... - Айрис скривилась, будто ей в рот попало что-то горькое, - я тебя своими руками задушу!
Ричард улыбнулся, чувствуя, что ему неожиданно становится легко. Он, оказывается, сам того не заметив, очень соскучился по сестре.
- Я потерял память, а не разум, - ответил он негромко, и Айрис засияла. - А теперь давай поговорим о... о герцоге Придде.
Сиять Айрис не перестала, но вдобавок к этому залилась румянцем - и неожиданно Дикон заметил, что Айри, уже в прошлую их встречу в Надоре выглядевшая юной девушкой, а не угловатым подростком, теперь стала почти красавицей. Багряное с золотой отделкой платье шло ей куда больше, чем серые тряпки, которые она носила дома, а выбившиеся из прически и растрепавшиеся пряди волос заставляли лицо казаться тоньше - или это она осунулась из-за волнений последнего времени? Глядя на взволнованную и радостную сестру, Ричард подумал, что если Валентин Придд солгал, то он убьет его, на чьей бы стороне Спрут ни был.
Пока подопечная Луизы разгуливала с братцем, Катарине снова стало дурно. Позеленевшая киска удалилась в спальню, дамы разбрелись кто куда. Мэтьюс набросилась на графиню Феншо и поволокла свою добычу в буфетную. "Жрать будет", - подумала Луиза и ей стало смешно.
- Мама, - хлопнула ресницами Селина. - Почему Айрис так долго?
- Айрис разговаривает с братом, которого очень давно не видела, - Луиза вещала менторским тоном, это было противно, но их мог слышать кто угодно, от придворных дам до гвардейцев тараканьего высочества. Герцогиня Окделл и в самом деле задерживалась - неужели братец рассказывает ей всё, что с ним происходило в последние полгода? А если и так, то Луиза может услышать от девушки новости о сыне. Когда Селина уже вся извертелась, дверь приёмной госпожи Оллар распахнулась и в неё влетела растрёпанная герцогиня Окделл. Девушка вдохнула, выдохнула, но волнения скрыть не смогла. Луиза не стала бы клясться, что разобрала все оттенки обуревавших Айрис чувств, но то, что девочка во что-то влезла по самые уши, было яснее ясного.
- Госпожа Арамона, - надо же, ведёт себя по этикету, а глаза-то аж светятся. Ну, теперь надо держать ухо востро. - У меня волосы растрепались, вы не могли бы заново меня причесать?
- Конечно, - Луиза как могла незаметнее подмигнула Селине и встала. Айрис проскакала в комнату, бросила мантилью на кресло и плюхнулась на стул перед зеркалом. Луиза приготовилась узнавать страшные тайны и уговаривать заговорщицу не орать во весь голос. Та, однако, рассказывать ничего не стала, а попросила ту же причёску, но с большим количеством шпилек, а то, видите ли, рассыпается быстро. Ещё бы не рассыпалась - так головой трясти. Луиза принялась за работу, монотонно рассказывая, что Её Величество удалились в спальню и не намерены никого принимать сегодня.
- Очень хорошо, - выпалила Айрис, глядя в зеркало не на себя, а на Луизу. - Потому что Дикон просил передавать извинения за то, что мы так долго гуляли.
Луиза кивнула, сдерживаясь, чтобы не спросить ни о Герарде, ни о герцоге Алва. Айрис насупилась, поёрзала, резко схватила со стола гребень и протянула Луизе.
- Возьмите вот этот, у меня волосы совсем запутались.
- Хорошо, - Луиза едва устояла на ногах, когда вместе с изукрашенной перламутром вещицей ей в руку легла бумага. И когда только успели? Госпожа Арамона поймала в зеркале взгляд довольной собой девушки, ободряюще улыбнулась, пряча записку в рукаве, и занялась причёской. К счастью, Айрис врала, не краснея, когда говорила, что волосы спутаны. Управиться получилось меньше, чем за полчаса - но они растянулись для Луизы в вечность. Сестра герцога Окделла молчала, упрямо сжав губы, Луиза не задавала вопросов, хоть и умирала от любопытства - но уж если дети додумались до записок вместо разговоров, то и впрямь заваривается что-то такое, о чём вслух разговаривать не стоит. Наконец русые локоны были уложены, пряди подобраны, а шпильки воткнуты - Луиза могла куда-нибудь спрятаться и прочитать записку. Уединившись в туалетной комнате, госпожа Арамона развернула злосчастный листок и почувствовала, как обрывается сердце. Почерк Герарда! Она быстро пробежала глазами письмо, потом прочитала еще раз, уже медленнее. Потом свернула листок и спрятала поглубже за корсаж. Мальчик не написал ничего личного, но письмо мог привезти только герцог Окделл - а раз передает тайно, значит, не хочет, чтобы об оказанной услуге знали те, кому много знать не следует. Благослови его Святая Октавия, пусть он будет счастлив, пусть у них всё получится.
11.
Днем герцог Окделл отправил баронессе Капуль-Гизайль цветы - огромный букет золотистых роз с запиской, в которой выражалась сдержанная надежда на то, что в этом доме его не забыли за время долгого отсутствия. Ответ доставили через час: баронесса не имела привычки забывать друзей, а герцога Окделла была рада видеть в любое время. Ричард нанес визит тем же вечером. Прекрасная Марианна была ничуть не менее прекрасна, чем год назад, ее кожа все так же отливала светлым мёдом, а темные волосы завивались кольцами вокруг нежного лица, и ее шелка шелестели все так же таинственно. То, что герцог Окделл пришел разговаривать, а не вспоминать прошлое, она поняла немедленно. Маленький барон успел рассказать Дикону несколько забавных историй о своих морискиллах, прежде чем баронесса наконец мягко отвлекла его, сообщив, что хочет показать герцогу Окделлу новое убранство внутренних комнат. В спальне баронессы можно было говорить без опаски. Ричард начал разговор с того, что передал привет от своего друга капитана Валме, с которым расстался совсем недавно - а закончил час спустя обещанием заходить как можно чаще без всякого стеснения и приводить друзей, которым баронесса будет так же рада, как и ему. Прекрасная Марианна все понимала с полуслова, за что Дикон был ей очень благодарен.
В особняк на улице Синей Шпаги Ричард вернулся с ощущением, что за день сделал всё, что мог - и сделал не так уж плохо. Карваль сказал, что монсеньора - то есть герцога Эпинэ - нет и когда он вернётся, неизвестно. Дикон велел слугам поднять себя, как только Робер появится, и лёг спать. Разбудил его сам Иноходец, который разве что с ног не валился. Дикон коротко отчитался о том, что произошло за день, посмотрел, как Робер кивает, и сказал, что разговаривать им лучше с утра. Эпинэ кивнул ещё раз, пожелал Ричарду спокойной ночи и ушёл. Юноша прогнал от себя подленькую мыслишку о том, что быть Первым маршалом не так уж весело, и провалился в сон - принесший на этот раз радость и спокойствие. Проснувшись, он почти уже разозлился на себя за эту радость, но потом вдруг подумал, что если сны помогут ему держать себя в руках днем, то нет смысла злиться. В конце концов, того, что с ним произошло, злостью не изменишь, а когда они освободят Алву, всё закончится - и сны тоже.
С утра Робер собирался сначала в казармы, а потом во дворец, и предложил поговорить по дороге. Он очевидно доверял своим людям, которые их сопровождали, так что Ричард не стал возражать.
- Насчет Придда, - Иноходец потер висок. - Надо с ним говорить начистоту. Я могу ошибаться, но если ты правильно пересказал мне ваш разговор, - он покосился на Ричарда, который пожал плечами, показывая, что не может ничего добавить, - он, похоже, пытался выяснить, можно ли тебе доверять. Если бы он делал это ради Альдо, - Робер почти незаметно вздохнул, - думаю, я бы знал.
- Значит, нужно говорить, - согласился Ричард. Подумал и договорил: - Но если ты ошибаешься, он будет для нас опасен.
Робер кивнул, соглашаясь с тем, чего Ричард не произнес вслух. Помолчал и продолжил:
- Принимать его приглашение нам не стоит. Это опасно и может вызвать подозрения. Было бы лучше всего, если бы мы встретились случайно, но где?
- У Марианны, - быстро сказал Ричард, обрадовавшись тому, что придумал это первым. - Она предлагала приводить друзей. И там многие бывают.
Робер кивнул и улыбнулся, взглянув на Дикона. Тот не понял, почему Эпинэ улыбается, но на всякий случай ответил тем же.
На полпути они расстались, и Ричард поехал во дворец, с тяжелой тоской думая о предстоящих пустых разговорах и необходимости постоянно следить за собой.
Всю следующую неделю он занимался тем же. Альдо Ракан не спешил находить ему дело, явно присматриваясь, а Робер был занят так, что не всегда даже ночевал дома - и Ричард тратил время на посещение рекомендованных ему баронессой Капуль-Гизайль портных и ювелиров, бывал при дворе, разговаривал ни о чем со старыми и новыми знакомыми, стараясь не сказать ничего важного или опасного. Еще раз навестил сестру, но не смог рассказать ей ничего нового. Наконец Робер сообщил - запиской, которую привез генерал Карваль - что назавтра он будет свободен вечером и с радостью составит Ричарду компанию, если тот вдруг соберется посетить дом Капуль-Гизайлей.
Ричард решил предупредить Марианну лично.
- Герцог Придд у меня почти не бывает, - женщина нахмурилась, задумавшись, - но полагаю, если я отправлю ему письмо...
Дикон посмотрел на нее встревоженно. Марианна бархатисто засмеялась.
- Даже в эти беспокойные времена, - нараспев сказала она, - в моем доме, к счастью, собирается блестящее общество. Однако герцога Придда нам всем очень не хватает, и многие были бы рады его видеть. Как вы полагаете, Ричард, этого будет достаточно?
- Я бы, наверное, не понял, - честно признался Дикон. Марианна засмеялась снова.
- Поэтому вам я бы написала по-другому.
Дикон улыбнулся и поднес к губам надушенную ручку баронессы, про себя думая о том, что без Марианны - и без рекомендации Валме, благодаря которой баронесса поверила ему безоговорочно - они бы не справились. Впрочем, они пока еще ничего и не сделали, одернул он сам себя.
Баронесса взялась за перо и бумагу. Дик остался подождать ответа, поужинал с баронессой и ее супругом, и как раз к десерту слуга принес конверт, запечатанный лиловым воском. Герцог Придд заверял баронессу Капуль-Гизайль в совершенном почтении и обещал непременно засвидетельствовать это почтение лично - завтра же, в назначенное баронессой время.
Куртизанка, заставившая Робера вспомнить о Лауренсии, оставила их в одной из комнат за карточным столом - у неё были и другие гости, среди которых Робер видел Удо Борна, ставшего Гонтом. Иноходец опасался, что их могли подслушать, но баронесса заверила, что трём герцогам не станут мешать - по крайней мере, без предупреждения. Придд перетасовал колоду, предложил Дикону снять, тот снял, Повелитель Волн начал раздавать - и всё это в тяжёлой тишине. Надо было начать светскую беседу.
- Герцог Придд, вас уже можно поздравить? - наигранно бодро поинтересовался Робер.
- Да, сударь, - улыбка Придда была слегка настороженной, но искренней. - Мы ещё не объявляли о помолвке, но намерены сделать это в ближайшее время. Дом Волн счастлив породниться с Домом Скал, - пауза была едва заметной, но голос Валентина изменился. - Несмотря на траур.
- Простите, я ещё не выразил вам соболезнования, - Эпинэ обругал себя за свинское отношение к молодому человеку, потерявшему семью. Придд покачал головой, породистое лицо осталось бесстрастным.
- Смерть одних не должна мешать жизни и счастью других, - казалось, Придд хотел добавить что-то ещё, но осёкся.
- Дом Скал счастлив породниться с Домом Волн, - церемонно произнёс герцог Окделл и посмотрел сначала на Спрута, а потом на дверь. Иноходец прислушался. Тикали часы, где-то щебетали птицы барона Капуль-Гизайль. - Твое слово? - Ричард снова взглянул на Придда.
- Мои двадцать для начала. Полагаю, я получил приглашение в этот дом не только для того, чтобы сыграть с вами в карты? - сделал свой ход герцог Придд. - Хотя баронесса была права, тут собралось поистине блестящее общество.
- О да, - согласился Робер, но тут же изобразил сожаление, как мог. - Однако мне кажется, что кое-кого за этим столом всё-таки не хватает. - Он заглянул в свои карты, но понять, что там, даже не попытался. - Поддерживаю.
- Пожалуй, - согласился Спрут, не меняясь в лице. - Вы не знаете, когда нам доведётся увидеть здесь эту персону?
- К сожалению, - понизил голос Робер, - я даже не знаю, удастся ли нам пригласить его сюда.
Иноходец глянул на Дикона. Тот то ли ничего не понимал, то ли делал вид, что поглощён своими картами.
- Однако мы можем пригласить кого-нибудь из других ваших знакомых, не правда ли, герцог Окделл? Особенно тех, что уже бывали в этом чудесном доме.
- Разумеется, если они смогут отвлечься от тех важных дел, что задерживают их, - рассеянно ответил Дикон, продолжая рассматривать свои карты, - там, где задерживают. Удваиваю.
Робер вспомнил, что надо держать рот закрытым, и вежливо улыбнулся Придду. Сын Эгмонта - отчаянный интриган и заговорщик, приехавший в захваченную Раканом Олларию, чтобы спасти Ворона. Абсурд, безумие, но так и есть. А Валентин Придд и Робер Эпинэ участвуют в этом заговоре. Иноходцу стало смешно и грустно одновременно.
- Вы думаете, они не найдут времени заглянуть в столицу до весны? - выразил вежливое недоумение Придд. - Еще десять.
- Сразу видно, что вы не военный, Валентин, - рискнул Робер. - Пропускаю... Если убрать из плотины хотя бы один камень, в образовавшуюся прореху хлынет вода.
- Холодная, - уточнил герцог Окделл. - Тебя тоже это должно беспокоить, Валентин, - добавил юноша с дружеской укоризной.
- Хоть и не так, как тебя, - откликнулся Придд. Дикон грустно улыбнулся в ответ.
- А вас, герцог Эпинэ, что-нибудь беспокоит? - светски осведомился Придд.
- У Первого маршала Талигойи много причин для волнений, - Иноходец не сразу понял, что имеет в виду Спрут, и ответил общей фразой.
- Облегчите душу, маршал, - Повелитель Волн приподнял углы бледного рта. - Дружеская беседа зачастую превращает трагедии в проблемы, а проблемы - в мелочи.
- С удовольствием, - Эпинэ решил, что от него ждут отчёта о состоянии дел в Резервной армии. Он заговорил о гарнизонах, о численности расквартированных в Ракане полков, о настроениях в армии, неблагоприятных для возвратившейся к власти фамилии. Валентин невозмутимо кивал, Дикон, уже все это слышавший, смотрел то на Робера, то на Придда.
- Действительно, - согласился Придд, когда Робер закончил. - Причин для волнений у Первого маршала Талигойи и впрямь много, особенно если будущего короля эти причины не беспокоят. А во дворце дела обстоят настолько же, - он сделал едва заметную паузу, - плохо?
- Во дворце, - Иноходец на секунду задумался, - гвардией командует Джеймс Рокслей. Он не так плох, как остальные, и с ним может найтись, о чем поговорить. Впрочем, - оборвал сам себя Робер, устав от светской беседы, - там, где не удается договориться, находятся другие способы.
Ричард вздохнул. Валентин сжал губы и кивнул. Посмотрел в карты и снова поднял глаза на Робера.
- Как вы полагаете, господин Первый маршал, а с Его Высочеством возможно... договориться?
Над игральным столом вновь повисла тяжелая тишина.
- Нет, - сказал Иноходец, кладя карты на стол.
Придд медленно кивнул. Дикон перевел обеспокоенный взгляд с Повелителя Волн на Повелителя Молний, но промолчал.
- Что нам нужно, - сказал Повелитель Волн, забыв и о светской беседе, и о вопросительных интонациях. - Деньги у меня есть. Люди есть у меня и у вас, - он слегка кивнул в сторону Робера. - Время...
- Времени нет, - перебил его Дикон. - Багерлее - место небезопасное.
Придд снова кивнул. Робер смотрел на них обоих и чувствовал себя беспомощным и бесполезным. Двое мальчишек собрались навести порядок в захваченной столице, в то время как он, когда-то прошедший Ренкваху, просто стоял и смотрел - сперва рядом с Альдо, теперь рядом с этими двумя юными заговорщиками.
- В таком случае, - снова заговорил Придд, - я не вижу смысла отправлять Айрис Окделл в Надор, хотя традиция того требует. Прошу прощения, Ричард, - он слегка наклонил голову в сторону Повелителя Скал, - но обеспечив твоей сестре должный эскорт, мы потеряем сотню или две сотни человек, нужных здесь. А новости до твоих друзей все равно дойдут слишком поздно.
Робер не сразу понял, почему Дикон нахмурился и только что кулаки не сжал.
- Если вы только из-за этого хотели... - начал он, нехорошо глядя на Придда, и Робер наконец сообразил. Придд бесстрастно посмотрел на Дика.
- Я полагаю, герцог Окделл, что ваши слова продиктованы любовью к сестре, а не желанием меня оскорбить. Поэтому я отвечу - нет, не только. Но возможность я не мог не учитывать.
Ричард еще несколько секунд внимательно смотрел на Валентина, а потом кивнул.
- Приношу свои извинения.
- Рокслея я беру на себя, - сказал Иноходец, чувствуя, что стоит вернуться к обсуждению дел. Теперь молодые люди кивнули одновременно.
- Игра была весьма увлекательной, - вежливо заметил герцог Придд, собирая карты. - Надеюсь, что в ближайшее время мы все найдем возможность сыграть еще пару партий. Я бы предложил не позже, чем через неделю.
- Через неделю здесь уже будет кардинал Талигойский и Её Высочество Матильда Алати, - вовремя вспомнил Робер. Дикон снова свёл брови.
- И мы все будем слишком заняты, чтобы собраться за карточным столом, - Спрут невозмутимо тасовал колоду.
- Может быть, стоит отложить партию? - предложил Робер.
- Не думаю, - возразил герцог Окделл.
- Это событие может спутать нам все карты, - поддержал однокорытника Придд. - Придётся перенести нашу встречу на более раннюю дату.
- Ричард, ты был прав, - улыбнулся Робер. - Времени совсем нет. Надеюсь, мы успеем.
- Если не успеем, - Дикон продолжал хмуриться - о чём он думал? - надеяться придётся на чудо.
- А их не бывает, - неожиданно резко закончил Валентин.
- Ставки сделаны, - Иноходец ещё раз посмотрел на мальчишек. Ричард полон решимости, а по Валентину всегда было сложно определить, что у него на уме.
Ричард приехал во дворец как обычно в последнюю неделю - в середине дня, будто собирался провести положенное время в светских беседах и отправиться куда-нибудь еще. Он раскланялся с Приддом, тоже убивавшим часы в приемной, и другими придворными, узнал, что Его Высочество отсутствует, и собрался было, скрыв отвращение, посвятить себя разговору с бароном Карлионом, когда принц Ракан вдруг появился, чем-то изрядно взбудораженный.
- Герцог Окделл, - с широкой улыбкой сказал он, направляясь к Ричарду, - уделите нам несколько минут.
Ричард поймал настороженный взгляд Придда, еле заметно пожал плечами и последовал за Его Высочеством.
- Герцог Окделл, - начал Альдо, собственноручно закрыв двери. - Я слышал, вы присутствовали при том, как герцог Алва получил меч Раканов?
- Да, Ваше Высочество, - Дикон едва не вздохнул с облегчением. Если Альдо хочет послушать странную историю, Ричард может ее рассказать. Это все равно уже ничего не изменит.
Ракан слушал внимательно, иногда кивал, иногда хмурился.
- А где сейчас этот меч? - внезапно спросил он, когда Дик закончил. Тот пожал плечами.
- Когда слуги покинули дом Алвы, они могли увезти меч вместе с другим оружием. Если нет, значит, он где-то там.
- Нужно поискать, - прищурился принц Ракан.
- Если будет угодно Вашему Высочеству, - с готовностью предложил Ричард, - я мог бы... Я немного знаю этот дом.
Альдо внимательно посмотрел на него.
- Мы вам доверяем, герцог. Давайте выпьем за то, чтобы поиски оказались удачными.
Ричард принял бокал, приподнял его, отвечая на жест Альдо, и выпил вино, почти не почувствовав вкуса.
- Если даже не в тех руках меч произвел столь заметный эффект, - задумчиво заметил принц Ракан, опустошив свой бокал, - то на что же он способен в руках настоящего владельца?..
- Полагаю, - откликнулся Дикон, - на многое.
- Больше, чем на многое, - усмехнулся Альдо. Потер лоб и зевнул, но сразу же улыбнулся.
- Устал. Робер с меня не слезает, а еще все эти послы... Признаться, - он вдруг свойски подмигнул, - единственное, о чем я мечтаю - это выспаться. Запрусь у себя и велю меня не будить. В конце концов, за пару ночей ничего тут не случится.
- Разумеется, - поддакнул Ричард, слегка удивившись неожиданной фамильярности принца. Альдо пожал ему руку.
- Я жду от вас новостей, герцог Окделл - но предупреждаю, не раньше, чем я как следует отдохну. Так что можете не торопиться.
Ричард поклонился и покинул кабинет принца, напоследок получив приказание передать всем, что Его Высочество занят - даже если спрашивать будет Первый маршал Талигойи.
В приемной он столкнулся с только что вошедшим Робером, за которым следовал генерал Карваль.
- Его Высочество занят, - машинально повторил он слова Альдо. - Велел не беспокоить.
- Хорошо, - с явным облегчением согласился Эпинэ. - Тогда я проверю казармы.
Это был условный знак. Ричард вздрогнул и сразу же забыл и об Альдо, и о мече Раканов. Увидел краем глаза, как напрягся, превращаясь в натянутую струну, Придд, и собрал все силы, чтобы небрежно ответить:
- А я, пожалуй, отправлюсь домой. Надеюсь, генерал Карваль не откажется меня сопровождать.
Южанин коротко кивнул. Ричард еще раз покосился на Повелителя Волн и увидел, как тот на мгновение опускает веки. Теперь они могли надеяться только на везение и эффект неожиданности.
Свернув к Багерлее, Дикон с удивлением обнаружил, что чувствует радость и нетерпение - точно так же, как перед кавалерийской атакой во время Дарамского сражения. Вспоминать дальше не хотелось, и юноша сосредоточился на деле. Разговаривать с комендантом тюрьмы Мореном Робер посчитал излишней роскошью - и правильно посчитал. Сердце Дикона стучало как литавры, хоть и не заходилось лихорадочным колотьём, которого Ричард боялся.
- Порох, - сказал он Карвалю, когда показались ворота. Хмурый южанин кивнул и подбросил на руке туго набитый кожаный мешочек с вышитым гербом Дома Молний. Когда они поравнялись с замком, генерал швырнул мешочек в ворота, его примеру последовали храбрецы, решившиеся на отчаянный штурм Багерлее, последний бросил гранату. Ворота слетели с петель.
- Вперёд! - заорал герцог Окделл и направил Сону прямо в огонь. Мориска не подвела - не заржала, не встала на дыбы от страха, просто проскочила через горящие обломки, будто их тут и не было.
- Теперь быстро! - приказал Карваль своим южанам. Все спешились и бросились к караульному помещению. Им повезло - бедняга-теньент открыл дверь, чтобы выяснить, что за грохот оторвал его от скамьи и от дешёвого вина, которым Альдо поил столичные гарнизоны. Кулак кого-то из подручных Карваля врезался в отупевшее от удивления и страха лицо, теньент свалился, захватчики ворвались в замок. Полковник - то есть, волей Ракана, генерал - Морен отыскался быстро. Дикон с наслаждением сунул пистолет под длинный нос, а кто-то вёрткий оставил коменданта Багерлее без перевязи с оружием.
- Сдаётесь? - поинтересовался Ричард, не пытаясь сдержать ни злорадство, ни нагло ползущую вверх бровь.
- Сдаюсь, - просипел Морен.
- Прикажите своим людям, - потребовал Окделл.
- Сомневаюсь, - попытался изобразить идиота Морен. Но Ричард помнил и Октавианскую ночь, и то, как вели себя полковники.
- Выполнять приказ Первого маршала Талигойи! - почти закричал Дикон. Морен не упал в обморок, не позеленел, не покраснел и даже не побледнел. Он щёлкнул каблуками и проорал, перекрывая звуки завязавшейся потасовки:
- Прекратить сопротивление!
- Дювье, - возникший из полумглы и порохового дыма Карваль пихнул коменданта Багерлее в сторону человека с осунувшимся лицом. - Присмотрите, чтоб не удрал.
Южанин только кивнул и схватил Морена за шиворот. Свяжет или стукнет рукоятью пистолета в висок? Неважно.
- Монсеньор, - ого, а Карваль может называть так не только Иноходца! - тут тюремщик. Он мирный человек, он проводит.
Дикон верил этому мирному человеку, как ызарг - ызаргу, но следом пошёл. Тюремщик трясся и звенел ключами.
- Кого сначала? - робко поинтересовался он. Интересно, он помнит Олларов или появился здесь уже при Ракане?
- Герцога Алву, - бросил Дикон как можно злее. - И быстро.
Мирный - теперь это уже стало очевидным - человечек пискнул, повернулся на каблуках и затопотал по тюремным коридорам. Дикон слышал шаги - Карваль не бросил доверенного ему монсеньором северянина и взял с собой пять человек. Если им встретится обходящий вверенную территорию патруль - этого хватит. Если Ворон примет освободителей за убийц - не хватит даже Леворукого. Ну и кошки с ним. Дикон сделает то, что должен, и умрёт. Или по крайней мере уснёт. Ричард почувствовал себя ужасно сонным и усталым - с каждым шагом становилось теплее, азарт боя уходил, оставалось лишь понимание, что теперь уже всё. Герцог Окделл сделал то, что хотел и должен был сделать. Только теперь Дикон позволил себе задуматься о том, что придется как-то реагировать на обычное ехидство эра - и разозлился опять. Бешенство прогнало сонную одурь. Надо было не только выпустить Алву, но и дойти с ним хотя бы до Фердинанда - убедиться, что все в порядке.
- Почему так жарко? - спросил Карваль, и Ричард понял, что действительно стало совсем душно. Странно, а он и не заметил.
- Внизу пекарни, - трясущийся тюремщик вставил ключ в замок. - По приказу коменданта и Его Высочества.
Мерзавцы, какие же они мерзавцы. Не лучше Алвы. Дикон с трудом сдерживал проклятия и угрозы, понимая, что они ничего не изменят. Наконец проклятая дверь открылась. В лицо Дикону ударил Закат. Невыносимая духота и темень. Как же объяснить Алве, что происходит, не теряя времени на препирательства и оправдания?!
- Господин Первый маршал! - позвал Дикон тусклую тень - в помещении, которое по прихоти Морена и Ракана называлось спальней герцога Алва, было темно, как в кошмаре. Да это и был кошмар.
- Что случилось, юноша? - откликнулся знакомый ненавистный голос, и Дикон напомнил себе, что сейчас не время для ссоры. - Вы мне снитесь или соскучились?
- Определённо не снюсь, - Ричарду почему-то стало весело. Возможно, потому, что теперь ему предстоял ещё один бой - с чувством юмора бывшего эра. - А дальше думайте, что хотите. Вы свободны!
- Рад это слышать, - неясно было, говорит Алва искренне, или, как всегда, издевается. - Но попробуйте объяснить это кандалам.
Издевается, - подумал Ричард и чуть не рассмеялся в голос.
- Карваль, пошлите за кузнецом, - запоздало приказал он коротышке, который уже шепнул что-то одному из своих людей. Тот умчался бегом, а Дикон понял, что сейчас ему придётся ждать. И, вероятно, разговаривать с Вороном.
Ричард вошел в душную тьму.
- Осторожнее, герцог Окделл, - насмешливо предупредил Ворон. - Еще пара шагов, и вы на что-нибудь наткнетесь. Здесь не слишком много места.
Решив не отвечать, Дикон оглянулся в освещенный дверной проем.
- Факелы сейчас принесут, - сообщил Карваль, видимо, решивший не входить. И правильно решивший - с каждым шагом становилось все жарче. Ричард вдохнул тяжелый воздух, чувствуя, как у него начинает кружиться голова.
- Я все же не откажусь узнать, - спокойно заметил из темноты Алва, - что здесь происходит. Разумеется, я безгранично рад вашему визиту, юноша, но подробности не помешают.
- Альдо Ракан уже должен быть арестован или мертв, - монотонно проговорил Ричард, решив не обращать внимания на издевки. - Дворцовая гвардия под контролем герцога Придда. За Резервную армию отвечает герцог Эпинэ. Каждый из них должен прислать сюда гонца, когда все будет закончено.
- Потрясающе, - восхитился Алва. Что-то звякнуло. - Вам так не понравился ваш законный правитель?
- Мне не понравилась Ракана, - хмуро ответил Ричард в темноту.
- Это, несомненно, серьезный повод, - согласился Ворон. - Но мой приказ вы нарушили не поэтому.
Дикон улыбнулся. Потом не выдержал и засмеялся. Потом посмотрел туда, где по его представлению должен был находиться Ворон, и с удовольствием сказал:
- Ну так расстреляйте меня.
Хриплый смешок был ему ответом. Если Алва болен, как же он будет справляться?
- Господин Первый маршал, - официальное обращение легко слетало с губ. - Как вы себя чувствуете?
- Спасибо, корнет Окделл, неплохо, - Алва ответил светским тоном, но света факела, поданного в этот момент кем-то из южан, хватило, чтобы Дикон увидел всё. Нездоровый румянец, потемневшие губы и тени под глазами могли означать что угодно, вплоть до лихорадки. Закатные твари, Ворон и впрямь болен - он заболел в этой жаровне, герцог Окделл не может драться на дуэли с больным, кем бы он ни был, а виноваты в этом Ракан и Морен, раздери их кошки! Со вторым приливом бешенства Ричард справился так же, как с первым - нужно было действовать и действовать разумно. Если бы он сейчас отступил, сделал два или три шага из разрываемой пламенем факела полутьмы, чтобы бросить пару слов Карвалю, Ворон решил бы, что бывший оруженосец струсил. Значит, этого не будет!
- Карваль!
- Я здесь, - хороший человек, честный и смелый. Такой же, как Герард, только старше. Даже не обращает внимания на отсутствие звания - да и какие звания в этом свихнувшемся мире.
- Вы послали гонца к герцогу Эпинэ? - надо думать о деле, а не смотреть, как скалит зубы тень бывшего эра, бывшего маршала и бывшего - или небывшего?! - непонятно кого, не видеть ни заострившихся скул, ни оставшихся прежними и блестящих в полутьме синих глаз, ни распахнутой рубахи... И главное, не вспоминать сны!
- Разумеется, - хвала Создателю, обошлось без еще одного "монсеньора". Карваль, бывший капитаном и ставший генералом по воле Ракана, казалось, был помешан на субординации, но на этот раз решил обойтись без неё.
- Благодарю вас, - Дикон понял, что говорит не своим голосом, откашлялся и добавил, - Никола.
Видеть удивление на лице южанина он не мог, но чувствовал его спиной. Ворон изогнул чёрную бровь. Сейчас съязвит, - подумал Дикон и приготовился.
- Юноша, неужели вы научились запоминать имена подчиняющихся вам людей? - Алва оставался собой, и это даже радовало. Его язвительность не давала расслабиться и уснуть, не сходя с места. Святой Алан, когда же он успел так устать?!
- Пришлось, монсеньор, - Дикон попытался ответить в том же тоне, вышло не слишком хорошо, но горячий сумрак глушил звуки и интонации.
- Вы делаете успехи, Окделл, - Алва ухмыльнулся. - Его Величество будет рад повысить вас в звании.
Дикон растерялся и не нашел, что ответить. Вот уж о чём, а о званиях и о наградах он не думал вовсе. Когда Робер и Валентин решили, что нужно действовать, он просто делал то, что можно и нужно было сделать, и старался не высовываться.
- ...если он, конечно, ещё жив, - напомнил о себе бывший эр после паузы, показавшейся Дику неестественно долгой.
- Как здоровье Его Величества? - рыкнул за спиной Карваль, обращаясь, видимо, к перепуганному тюремщику. Бедняга, надо будет дать ему золотой или больше - запить волнения.
- Сегодня было неплохо. Его Величество, - тюремщик говорил дрожащим голосом, но без запинок. Или очень хорошо врал, или нет, скоро станет ясно, - сегодня велели подавать заливную рыбу. А на завтрак потребовали варёных яиц. Насчёт обеда я бы у него утром спросил, но Его Величество в последнее время пристрастились к рыбным блюдам, жена говорила, надо ему суп сварить...
Бормотание заботливого служащего и любящего супруга потонуло в лязге - явился кузнец. Дикон не стал смотреть, как с Кэналлийского Ворона сбивают кандалы. Он вышел в "приёмную", развязал кошелёк и отсыпал тюремщику, больше похожему на трактирщика, горсть монет. Это было золото даже не Марселя Валме, о котором Дикон тщетно пытался не беспокоиться, а Валентина Придда, который снабдил деньгами остальных заговорщиков, сидевших с лысой кошкой в кармане. Карваль смотрел на него с неодобрением, тюремщик суетливо благодарил, а из "спальни" раздавался железный стук.
- Оружие Первому маршалу, - шёпотом потребовал Ричард, пока звон ещё ходил между каменными стенами. Южане, которых стало больше, зашевелились. Кто-то - в пляшущих тенях было не понять, кто именно - передал юноше перевязь со шпагой и кинжалом и пистолеты, которые Дикон немедленно проверил. Ричард поблагодарил всех сразу и заметил на лице Карваля странное выражение. Неужели генерал может чего-то бояться? Юноша забеспокоился, но почти сразу понял, в чём дело - южанин просто успел привыкнуть к тому, что Первым маршалом называли Робера.
- Сделано, - донёсся до него сиплый голос. Это кузнец, Алва так не разговаривает. Ричард, приготовившись, как ему казалось, ко всему, шагнул навстречу бывшему эру.
- Гонцов от Эпинэ и Придда еще нет? - Ворон забрал у Дикона из рук оружие, на глазах становясь тем, кого Дикон помнил по Октавианской ночи, по Сагранне, по Дарамскому полю. Потемневшие от жара губы и запавшие глаза ничего не значили - Первый маршал Талига был готов выполнять свой долг.
- Только что прибыли, - подошел Карваль. - Дворец наш. Город тоже.
- К Его Величеству, - Алва вышел в тюремный коридор, окинул коротким взглядом столпившихся там южан. - За мной, юноша.
Ричард кивнул Карвалю, подтверждая, что приказы Алвы следует выполнять, но это не требовалось - глаза у коротышки имелись и свои. Тюремщик семенил впереди, съежившись и явно стараясь не думать о том, что следом за ним шагает самый опасный узник Багерлее. Ричард шел позади Алвы, и в нем боролись два чувства - бескрайнее облегчение и желание немедленно уснуть. Дикон прикусил язык, надеясь, что боль его взбодрит. Нужно было убедиться, что его дела действительно закончены.
- Здесь, - тюремщик снова зазвенел ключами. Тяжелая дверь распахнулась.
Алва шагнул внутрь, Ричард бездумно последовал за ним. Помещение, отведенное Фердинанду Оллару, отличалось от душной клетки Алвы, как день от ночи. Если бы не решетки на окнах, нельзя было бы сказать, что это тюрьма.
Обрюзглый человек с отекшим лицом поднялся из кресла, когда они вошли.
По-кошачьи мягким движением Алва опустился на одно колено. Секунду промедлив, Ричард последовал его примеру.
- Ваше Величество, - Первый маршал склонил голову. - Вы свободны.
- Встаньте! - Фердинанд сделал несколько шагов навстречу. Алва поднялся так же плавно, как опускался, Ричард вновь повторил его движение.
- Я знал, - ничтожество, вновь обретшее трон, едва не тряслось от волнения. Дикон опустил глаза. - Алва, я был уверен, что вы что-нибудь придумаете.
- Не я, - спокойно сказал герцог Алва, когда король замолчал. - Герцог Окделл, герцог Эпинэ и герцог Придд.
Ричард поднял голову, поняв, что Оллар смотрит на него.
- Мы... Наша признательность... - Фердинанд, казалось, не знал, что сказать.
- Служу моему королю, - выдавил Дик, чувствуя, как безграничное облегчение сменяется безграничной усталостью.
- Люди, которые останутся с вами, совершенно надежны, - Алва слегка поклонился. - Я должен принять командование.
Король закивал. Дикону показалось, что Оллара сейчас хватит удар от переживаний. Смотреть на это было неприятно.
- Оставьте половину отряда, - бросил Ворон Карвалю, когда они шли по коридору в сторону выхода. - Я проверю дворец и пошлю за королем.
- Будет сделано, - да, Карваль определенно понял, кому следует подчиняться. Это хорошо.
Когда духоту Багерлее сменил свежий воздух двора, Ричард понял, что еще немного, и он свалится прямо здесь.
- Эр Рокэ, - губы едва шевелились, Дик почти не понимал, что говорит.
- Слушаю вас, юноша, - Ворон остановился так резко, что Ричард едва не налетел на него.
- Я... - Ричард с усилием втянул воздух, - я больше не могу.
Алва смерил его взглядом, и Дикон подумал, что придется снести еще одну насмешку.
- Вы и так уже сделали достаточно, - неожиданно серьезно сказал Первый маршал. - Отправляйтесь спать. Когда вы мне понадобитесь, я за вами пришлю.
- Слушаюсь, монсеньор, - слова выпадали сами собой, Ричарду казалось, что ничего не было - ни забытого им Фельпа, ни Урготеллы с ужасным пробуждением, ни листка с ровными строчками, оповещающими о том, что он более ничем не обязан Ворону...
- Охрану Окделлу, - коротко приказал кому-то Алва, но Ричард не стал смотреть, кому. Сесть на Сону он смог, добраться до дома Робера - тоже, а вот того, как он упал в кровать, он уже не помнил.
12.
Робер не знал, что делать - казалось, Первого маршала Талигойи хотели сопровождать решительно все, кого он встретил на выходе из дворца. Айнсмеллера удалось спровадить в очередной раз объезжать столичные улицы, а Борн и Темплтон не желали оставлять приятеля в покое. Удо уговаривал поехать после казарм к Капуль-Гизайлям сыграть в карты, Дуглас присоединился к уговорам, намекнув, что они - не худшая компания для партии в тонто, чем герцог Окделл и герцог Придд. Удо упомянул Дэвида Рокслея и виконта Мевена. Что-то заподозрили или затеяли свою игру и хотят видеть герцога Эпинэ в своих рядах? Лэйе Астрапэ, как же невовремя!
- Робер, - серьёзно спросил Борн, когда к ним присоединился граф Пуэн со своими людьми. - Что происходит?
Как объяснить брату погибшего в лесу Святой Мартины Рихарда, что происходит переворот, возвращающий власть Олларам?! Так и объясняй, - приказал себе Эпинэ. Пристрелит - невелика потеря, но лучше, если они просто уедут.
- Переворот, - выдохнул Иноходец в ставший нестерпимо холодным воздух.
- Наконец-то, - Дуглас поправил ольстры, и Робер только сейчас заметил, что друзья вооружены так, будто собирались в бой, а не на прогулку.
- Мевен и младший Рокслей с нами, - Удо мрачно смотрел в сумерки. - Что нужно делать?
Эпинэ с трудом сдержал рвущийся из груди смех.
- А что вы собирались? - Робер, прищурившись, посмотрел на Дугласа. Тот пожал плечами.
- Мы знали, что что-то заваривается, но не знали, с кем говорить. Дэвид сказал, что ты разговаривал с Джеймсом, - Борн продолжал смотреть вперёд. - Мы решили рискнуть.
- Где они сейчас?
- У Капуль-Гизайлей.
- Пусть там и остаются, - решил Эпинэ.
- А мы?
- Ну, раз уж вы меня не убили, - Иноходец усмехнулся, - придётся помогать. Наше дело - казармы. Постами и патрулями займётся Сэц-Ариж.
- Рокслей сделает во дворце то, что нужно? Там же сейчас эти, - Темплтон поморщился, - лиловые.
Робер промолчал как можно многозначительнее. Всё шло хорошо. Слишком хорошо.
- Спруту можно доверять? - удивился Борн.
- И нужно, - кивнул Эпинэ. - Мотивов у него предостаточно, хотя говорит он далеко не обо всех.
- Карваль в Багерлее, - догадался Удо.
- Окделл с ним.
- Почему я не удивлён? - Темплтон рассмеялся.
Разговоры с перебежчиками, ставшими вдруг "простыми солдатами, просто исполняющими приказы", заняли на удивление мало времени. Хитрая сволочь хотела жить и готова была своими руками убивать "изменивших законной власти" офицеров, которых ещё вчера носила на руках. А может быть, Эпинэ был к ним несправедлив, и они действительно были солдатами. Офицеров заперли, двое пытались оказать сопротивление, один - объяснить подчинённым, что их будут судить и повесят и нельзя сдавать столицу заговорщикам. Темплтон пристрелил подстрекателя, не меняясь в лице.
- Ещё возражения будут? - поинтересовался Робер у притихшей толпы. Возражений не было. Умчались гонцы к Придду и Окделлу, прискакал лиловый, который доложил, что во дворце всё прошло гладко, явился человек Карваля. Багерлее была взята. Казалось, можно было расслабиться и ждать, когда их всех арестуют и удастся, наконец, отдохнуть. Хотя бы в камере.
Откуда-то возник гарнизонный повар. Бочком подобрался к Первому маршалу Талигойи, который таковым уже почти не являлся, и спросил, готовить ли ужин.
- Твою кавалерию! - вырвалось само собой. - Ещё спрашиваешь.
Расстреливать изменников Робер был готов. Морить голодом - нет. Повар обрадовался и побежал на кухню. Потянуло дымом, оставшиеся на плацу будущие верные подданные Олларов одобрительно зашумели.
- Очень хорошо, - Робер не понял, к кому обращается Удо.
- Сначала пугать, а потом кормить, - Дуглас усмехнулся. - Ты, оказывается, тонкий политик.
Названный тонким политиком собрался зевнуть, подавился воздухом и закашлялся. На глазах выступили слёзы.
- Осторожнее, герцог, - церемонно сказал Борн.
- Сюда кто-то едет, - Темплтон смотрел в сторону.
- Добрый вечер, господа, - Алва соскочил с коня. - Я вижу, вас что-то беспокоит, Эпинэ.
Ворон был прав. Робера беспокоила Закатная бездна вещей, к числу которых только что прибавился внешний вид Первого маршала Талига. Алва был бледен, губы потемнели, а на заострившихся скулах играл лихорадочный румянец.
- Чувствую я себя превосходно, - ответил Ворон на невысказанный вопрос Иноходца. - А герцог Окделл поехал спать. Под охраной, разумеется.
- Принимайте командование, - надо было поклониться, и Робер поклонился. - Кое-кого пришлось посадить под замок, но остальные готовы доказывать свою верность Его Величеству Фердинанду Второму.
- Только поужинают, - хмыкнул потерявший всякий страх Борн.
- Нас арестуют? - деловито поинтересовался Темплтон.
Ворон слегка наклонил голову набок, посмотрел на дважды мятежников и рассмеялся.
- Когда-нибудь потом - возможно, - Алва встряхнул головой, отбрасывая с лица волосы. - Эпинэ, оставьте тут надёжного человека. Я собираюсь во дворец, и вы можете мне понадобиться.
- Граф Борн примет командование гарнизоном Олларии, - Иноходец не колебался. - Я в вашем распоряжении, - повернулся он к Ворону.
- Очень рад, - светски отозвался Алва и взлетел в седло. - Нельзя ли послать за Моро? От некоторых привычек отказываться не хочется.
- Моро в дворцовой конюшне, - отозвался Робер. За спиной отдавал приказы Удо, Темплтон, которому никто ничего не приказывал, ехал следом, Пуэн отправлял с ними эскорт. Если бы не Ворон, можно было бы действительно расслабиться.
- Что сейчас представляет собой гарнизон? - спросил герцог Алва, когда они направились в сторону дворца. Робер счел этот вопрос спасением: не нужно было думать, что и как говорить, можно было просто повторять то, что он рассказывал Придду и Дикону меньше недели назад - надо же, всего несколько дней прошло, а кажется, что гораздо больше.
Цивильников Алва заметил раньше. Также он заметил выражение лица Иноходца и выхваченный пистолет.
- Что-то интересное? - поинтересовался Алва.
- Айнсмеллер, - сказал Робер так, будто это всё объясняло. – Вешатель. Мразь.
- В таком случае не буду вам мешать, - Ворон довольно улыбался. Чему он радовался?
Цивильный комендант придержал коня и облизнул красные губы.
- Что тут происходит, герцог? - светским тоном осведомился будущий покойник, не заметив или не разглядев как следует спутника Эпинэ. Иноходца захлестнуло бешенство, слов не находилось.
- Добрый вечер, сударь, - подал голос Ворон. Айнсмеллер дёрнулся и - это было видно даже в сумерках - позеленел.
- Что, - Вешатель уставился на Ворона как на выходца. - что здесь происходит?!
- Возвращение законной власти, - мурлыкнул Алва. - Эпинэ, вы передумали убивать его на месте и собираетесь арестовать? Я бы не стал.
Айнсмеллер потянулся к пистолетам. Робер выстрелил, почти не целясь, и бывший цивильный комендант завалился набок. Испуганно заржала лошадь.
- Мы сдаёмся, - подал голос теньент. Остальные цивильники поднимали руки.
- Дуглас, займитесь ими, - не своим голосом приказал Иноходец.
Темплтон взмахнул рукой, подзывая часть эскорта, и пустил коня вперёд. Цивильники не сопротивлялись и всем своим видом выражали готовность быть арестованными.
- Не думал, что вас еще может взволновать убийство, - рассеянно заметил Алва. Робер покосился на него, пытаясь понять, что хочет сказать Первый маршал Талига. На лице Алвы отражалось вежливое любопытство.
- Господин цивильный комендант, - Робер постарался говорить спокойно, - имел множество дурных привычек.
- Вот как, - сказал Алва таким тоном, будто объяснение герцога Эпинэ его полностью удовлетворило.
Робер помолчал и вернулся к разговору о положении дел в столице. Алва слушал, временами задавая короткие вопросы. Когда они оказались возле дворца, Робер как раз закончил отчет.
- Восхитительно, - подвел итог Ворон, спешиваясь. - Ну, по крайней мере, город еще стоит, и это определенно радует... Герцог Придд, добрый вечер, - он повернулся к подошедшему Валентину. - Какие у вас новости?
- Добрый вечер, - Спрут поклонился так невозмутимо, будто ничего особенного в этот вечер не произошло. - Дворцовая гвардия не оказала сопротивления. Казначейство заперто и охраняется. Все входы и выходы тоже под охраной, включая Старое крыло, которое сейчас занимает Её Величество со своими дамами.
Алва непонятно усмехнулся. Робер снова подумал о том, что все идет слишком хорошо, даже Айнсмеллер подвернулся вовремя - а то еще, упаси Создатель, сбежал бы.
- Принц Альдо Ракан, - продолжал тем временем Придд, - находится в своих покоях. Под охраной, разумеется.
Ворон изогнул бровь, Придд в ответ еле заметно пожал плечами. Роберу вдруг стало холодно, и он отвернулся.
- Принц Ракан спит, - равнодушно пояснил Спрут. - Он не открыл двери дежурному гимнету и не проснулся, когда дверь была взломана. Я счел, что будить его до вашего приезда нет необходимости.
- Как это великодушно, - усмехнулся Алва. - Однако я не могу последовать вашему примеру, герцог. Господина Ракана все же придется разбудить. Не доставлять же его в Багерлее волоком.
Теперь брови приподнял Придд, а плечами пожал Ворон.
- Убивать спящего мне хочется еще меньше. Пойдемте, господа, нарушим мирный сон бывшего будущего короля Талигойи.
Алва направился во дворец, Валентин пошел за ним. Иноходцу оставалось только присоединиться.
- Что у вас? - вполголоса поинтересовался Придд, пока они шли по безлюдному дворцу к покоям Альдо, минуя неподвижных охранников в лиловом.
Робер постарался рассказать в нескольких словах.
- А Ричард?..
- Устал и отдыхает, - бросил через плечо Алва. Валентин вопросительно посмотрел на Робера, и тот почувствовал, что теперь пришла его очередь пожимать плечами.
Ворон, не останавливаясь, прошёл мимо стрелков Придда, охранявших Ракана, прямо в спальню. Робер замешкался.
- Можете не ходить, Эпинэ, - Алва вновь не счёл нужным обернуться.
- Я пойду, - слова прозвучали глухо и обречённо. Ворон слегка шевельнул плечом. Видимо, это должно было означать недоумение.
- Господин Ракан! - Первый маршал Талига возвысил голос. Альдо не отреагировал.
Робер обошёл Придда и приблизился к чудовищной кровати, на которой спал преданный Иноходцем друг.
- Альдо, - позвал Эпинэ. Бывший сюзерен смешно поморщился и чихнул, но не проснулся.
- Принял снотворное? - предположил Ворон.
- Зачем бы? - Робер осторожно тронул руку Альдо.
- Это начинает затягиваться, вы не находите? - Алва злился и его можно было понять. Робер тряхнул спящего. Альдо велел Мупе убираться, странно взмахнул рукой, дёрнулся всем телом и затих. Ворон оттолкнул застывшего в недоумении Робера и положил руку на грудь Ракану.
- Он мёртв, господа.
- Как? - глупо спросил Иноходец, еще не понимая.
- Полностью и необратимо, - Алва выпрямился. - Кто-то решил подстраховаться, не ставя вас в известность?
Робер потер висок. Мысли смешались. Что Алва имеет в виду?..
- Будет забавно, - медленно сказал Ворон, прищурившись и переводя взгляд с застывшего с каменным лицом Придда на растерянного Иноходца, - если к вашим планам это вообще не имело отношения. Нужно узнать, что ел и пил господин Ракан сегодня. И с кем. Кто из вас разговаривал с ним последним и когда?
Робер покачал головой. Он не видел Альдо со вчерашнего дня, а сегодня, когда он собирался зайти, Ричард сказал, что...
- Ричард, - без выражения произнес Придд. Роберу показалось, что Ворон помрачнел, но скорее всего, это была игра света и теней. - Герцог Окделл общался с принцем днем. Наедине. И выйдя, сказал, что принц велел его не беспокоить.
Алва отошёл от кровати - теперь Эпинэ не видел его лица.
- Отравитель из Окделла никудышный, - рассеянно произнёс Ворон, явно думая о чём-то другом.
- Интриганом он тоже казался не слишком умелым, - заметил Придд. - Но я думаю, он не стал бы...
- Где он живёт? - резко перебил Алва.
- В резиденции Эпинэ, - сообщил Робер. Алва развернулся на каблуках и посмотрел на него. В его взгляде было что-то, от чего Иноходцу стало не по себе.
- Пошлите туда надёжного человека. Если надо, пусть сядет с мушкетом под дверью Окделла. Никого не впускать. Ни в коем случае не пытаться будить.
- Вам известен этот яд? - невозмутимости Придда можно было позавидовать.
- Да, - Алва вытер руки, вряд ли замечая, что делает. - Сонный камень. Если отравленного не будить, он может проспать очень долго, но проснётся живым. Если попытаться, - Ворон не закончил, просто кивнул на труп на кровати.
- Альдо уже пытались отравить. Этим же ядом, - вспомнил Робер. - Еще в Агарисе.
- Очень интересно, - приподнял бровь Ворон. - Герцог Придд, прикажите вынести тело. У вас есть свободные люди?
- Немного.
- Пусть допросят слуг. А во дворце нужно навести порядок перед тем, как приглашать сюда Его Величество Фердинанда.
- Это уже сделано, - откликнулся Придд. - Карета Его Величеству будет подана по первому требованию, для сопровождения выделены двести всадников.
Все так же невозмутимо он вызвал лилового капрала, который при помощи двух солдат завернул то, что когда-то было Альдо Раканом, в покрывало и вынес вон.
- Его похоронят в соответствии со всеми обрядами, - заверил Иноходца Придд.
- Эсператистский кардинал как раз успеет к похоронам. Как и Матильда, - голова казалась пустой и тяжёлой.
Ворон вопросительно изогнул бровь.
- Ракан, урождённая Алати. Бабушка Альдо, - зачем-то пояснил Эпинэ. Герцог Алва кивнул и очевидно потерял интерес к теме. А самому Роберу при мысли о Матильде стало так тошно, что хоть вешайся.
- Я отправлю человека домой, - он пошел к дверям, спиной чувствуя тяжелый взгляд Первого маршала Талига.
Пока Робер разговаривал во дворе с одним из своих людей, отдавая необходимые распоряжения, Ворон, видимо, успел добраться до дворцовых конюшен, потому что вскоре появился возле дворцового подъезда верхом на Моро. Робер, забыв обо всем, засмотрелся на перемену, произошедшую с мориском - полнейшее безучастие, которое демонстрировал Моро, когда Робер кормил, чистил и проминал доверенного ему Алвой коня, сменилось... Робер не смог бы точно сказать, чем - радостью? Мориск едва мог устоять на месте, раздувал ноздри, изгибал шею и, казалось, готов был нести всадника куда угодно, подчиняясь любому его желанию. Алва улыбался.
- Кстати, Эпинэ, - поинтересовался он, не спешиваясь, - вы не знаете, что творится у меня дома? Сомневаюсь, что там все по-прежнему, но заехать туда мне нужно.
Только тут Робер вспомнил, что особняк Алва стоит пустой - и хорошо, если запертый.
- Ваши кэналлийцы оставили дом, - он развел руками. - Насколько я понимаю, вывезли все, что успели.
- Прекрасно, - Алва кивнул. - Посмотрим, что там осталось.
Иноходец задумался, считать ли это приглашением, но Алва, развернув Моро в сторону дворцовых ворот, оглянулся через плечо, и Робер взлетел в седло Дракко.
К главным воротам они не поехали - Алва свернул в переулок, и в стене, превращавшей особняк в неприступную крепость посреди столицы, неожиданно обнаружился проход, который невозможно было бы найти, не зная, что он там есть. Кони прошли в узкий проем с трудом, но все же прошли. Дом стоял неосвещенный, и даже со стороны казалось, что пустой. Алва прищурился:
- Неужели сюда никто не влез? Тогда пришлось бы признать, что в упадок пришла даже преступность.
Моро и Дракко остались во дворе. Ворон достал пистолет и двинулся куда-то вдоль стены дома - как выяснилось, к очередному незаметному для посторонних глаз входу. Робер последовал его примеру.
В особняке было темно, холодно и пусто. На мгновение тень рядом с Робером замерла, прислушиваясь, а потом скользнула в сторону. Тихий шорох сменился звуком высекаемой искры, и вспыхнувшие свечи сделали окружающую тьму еще темнее.
- Ждите здесь, - Алва отступил в темноту. - Я сейчас вернусь.
Его шаги перестали быть слышны почти сразу, и Иноходец остался в чужом заброшенном слугами доме наедине с пляшущим пламенем свечей и своими мыслями.
Вторых он предпочел бы избежать, но это было невозможно - слишком много всего произошло за короткое время, к слишком многому предстояло привыкнуть, но тяжелее всего было думать о том, что будет дальше. Занятый невеселыми размышлениями, он не заметил, сколько утекло минут, прежде чем тишину разорвал голос Ворона:
- Это удивительно, Эпинэ, но в доме действительно никто не побывал. Впрочем, все успело запылиться. Нужно послать человека во Фрамбуа, не думаю, что Хуан уехал далеко.
Робер вскинул голову. Первый маршал Талига сменил рубашку, в которой покинул Багерлее, и взятый у кого-то плащ на парадный мундир с черно-белой маршальской перевязью и выглядел теперь так, будто в Талиге все в полном порядке. Впрочем, уже несколько часов так и было - в определенном смысле.
Иноходец рассеянно кивнул, а потом сообразил, о чем говорит Алва.
- Да, конечно, - быстро сказал он. - Можно послать кого-нибудь из людей Карваля, - он помедлил, но все же договорил, хотя совсем не был уверен в уместности своего предложения. - А вы можете пока остановиться у меня.
Алва усмехнулся.
- Благодарю вас. Если у меня будет время, я так и сделаю. А теперь, герцог, давайте наконец вернем Его Величество во дворец.
Придд ждал у Багерлее. Обломки ворот убрали, двор тюрьмы был ярко освещен факелами. Алва отправился за Фердинандом сам, оставив Эпинэ в компании Повелителя Волн и его безмолвных стрелков.
- Мы рады приветствовать наших подданных! - сообщил Оллар, выходя во двор. Казалось, он едва справляется с охватившими его эмоциями - пухлые руки мелко подрагивали, Фердинанд пытался держаться прямо, но то и дело оборачивался на Ворона.
- Карета Его Величества, - провозгласил кто-то лиловый.
За королем закрылась дверца с гербом, свистнул кучер, торжественный кортеж похоронным шагом двинулся по улицам. Алва наклонился к окну кареты, выслушал то, что говорил ему Фердинанд, кивнул и придержал Моро, поравнявшись с Робером и Валентином.
- Его Величество хочет первым делом посетить Старое крыло, - сообщил он. - Если кто-нибудь из вас, господа, будет так любезен его сопроводить, я займусь другими делами.
- Если позволите, - Спрут воспользовался паузой, - я буду рад сопровождать Его Величество.
Иноходец не смог сдержать неуместную улыбку, а быстро отвернуться не успел - Алва, казалось, замечал вообще все. Его бровь насмешливо приподнялась.
- Герцог Придд, - он по-кошачьи прищурился, - вам тоже есть, кого посещать в Старом крыле?
Валентин согласно наклонил голову, не потеряв ни капли своей невозмутимости.
- Айрис Окделл оказала мне честь и согласилась стать моей женой, - церемонно сообщил он.
Вторая бровь Ворона тоже взметнулась вверх. Робер прикусил губу - почему-то ему очень хотелось засмеяться.
- Ваше участие в заговоре, герцог, - заметил Алва, - говорит о наличии у вас здравого смысла, а вот ваша помолвка доказывает, что вы склонны к опасным авантюрам.
Спрут еле заметно улыбнулся.
- Неужели виконт Лар оказался прав, - прохладно откликнулся он, - и линарец был не просто подарком?
- Упаси Леворукий, - Алва широко усмехнулся, - я знаю, где проходит граница разумного риска. Тем не менее, поздравляю вас.
- Благодарю, - Придд снова кивнул.
Кортеж продолжал неторопливое движение в сторону дворца.
Что-то началось ещё в середине дня - Луиза это чувствовала сердцем и затылком, на котором, не будь они заплетены в косу, встали бы дыбом волосы. Катарина казалась не более бледной, чем обычно, но дёргалась от каждого шороха. Дура Мэтьюс абрикосовой жабой прыгала вокруг "госпожи Оллар", всплескивала руками, почти не вспоминала о своей беременной дочери, предложила вызвать доктора или заварить кошачьих ушек. От врача полудохлый гиацинт величественно отказался, а за кошачьими ушками заботливую тюремщицу отправил. Толстуха вышла в приёмную и не вернулась. Айрис Окделл нахмурилась и выпрямилась ещё больше, хотя, казалось, больше было уже некуда. Селина вздрогнула и испуганно уставилась на подругу, которая готовилась то ли к сражению, то ли к трагедии. Что-то уже происходило - здесь, во дворце, во всём городе, а бывшая королева и её дамы сидели в Старом крыле и сделать ничего не могли. Когда после ухода Одетты прошло полчаса, Айрис натянуто улыбнулась и вызвалась сходить за настойкой - раз уж госпожа Мэтьюс где-то задерживается. Катарина затряслась, будто увидела выходца, и запретила своим дамам выходить. Герцогиня Окделл снова нахмурилась, но ничего не сказала. Тишина и ожидание становились невыносимыми, и Луиза готова была благодарить фантазёра, придумавшего, что дуэньи должны вышивать. Наконец, королева сообразила посадить Селину читать Книгу Ожидания. Хоть какое-то развлечение, - зло подумала Луиза и уколола палец. Нужно было держать себя в руках. С каждым часом это становилось все сложнее, и по мере того, как бледный дневной свет сменялся серыми сумерками, а затем густой вечерней темнотой, в комнатах госпожи Оллар становилось нечем дышать, так давило на всех мучительное ожидание неизвестно чего. Девица Окделл изъерзалась на месте, у Селины, продолжавшей читать, то и дело срывался голосок, остальные дамы тоже не выглядели умиротворенными. Селина наконец замолкла, никто ничего не сказал. Катарина смотрела на двери, будто они должны были вот-вот распахнуться и впустить - кого?.. Луиза не взялась бы предположить, чего именно ожидает с таким напряжением святая мученица.
Звук приближающихся шагов нескольких человек они услышали одновременно. Ее бывшее Величество вздрогнуло и выронило четки. Селина бросилась подбирать. За дверью кто-то обменялся несколькими репликами - слишком тихо, чтобы разобрать хоть что-то - а потом дверь распахнулась.
- Ваше Величество! - на пороге стоял Оллар собственной персоной. Луиза не выдержала и подскочила, но не она первая: все дамы, да и королева - теперь уже точно королева - повскакали с мест, чтобы присесть в реверансах. Фердинанд не растерялся - он попросту не обратил внимания на всеобщий ажиотаж. Лучась радостью, король подошёл к жене и взял её за руку.
- Мы счастливы, - пролепетала Катарина, - видеть вас, Ваше Величество.
- А мы счастливы видеть вас! - Фердинанд обвёл глазами замерших дам. - Доводим до вашего сведения, что сегодня герцог Эпинэ, которому мы даруем наше полное помилование и восстановление в правах, герцог Окделл и герцог Придд совершили переворот, низвергнув узурпатора Альдо Ракана, и возвратили нам свободу и власть!
Никто ничего не говорил, но по комнате пронёсся шорох - все, наконец, вздохнули. Луиза прокляла себя за невнимательность - на пороге замер Валентин Придд, а герцогиня Окделл пялилась на него, как на икону. Катарина поморгала и еле-еле улыбнулась. Ну что за бледная немочь! Луиза на её месте уже давно висела бы на шее у мужа.
- Сейчас нас призывают дела, - король наклонился и поцеловал жене руку, - но завтра мы вновь навестим вас, Ваше Величество. Ваши покои уже готовы к вашему возвращению.
- Мы переночуем здесь, - прошептала королева, - а завтра... Но мы хотели бы знать...
- Герцог Придд, прошу вас, расскажите нашей супруге и её дамам о том, что произошло сегодня.
- С радостью, Ваше Величество, - вот же статуя. У него тут невеста с ума сходит, а он и бровью не ведёт. Что же с монсеньором? Почему король ничего о нём не сказал?
Фердинанд, сопровождаемый лиловыми, покинул покои Ёе Величества. Королева Талига глубоко вздохнула, бледно улыбнулась и устремила взгляд на Спрута.
- Мы слушаем вас, герцог.
Придд слегка поклонился.
- Сегодня вечером, - сказал он так безразлично, будто говорил о каком-нибудь скучном обеде, - герцог Эпинэ убедил Резервную армию перейти на сторону законного правителя, герцог Окделл штурмом взял Багерлее и освободил Его Величество и господина Первого маршала, а мои люди сменили на всех постах дворцовую гвардию и взяли под охрану дворец. Альдо Ракан мертв, те, кто пытался сопротивляться, тоже мертвы или арестованы. Сейчас господин Первый маршал занят неотложными делами, герцог Окделл отдыхает, герцог Эпинэ, вероятно, тоже отправился отдыхать.
- Отдыхает?! - Айрис все-таки не выдержала. Луиза удивлялась уже и тому, что девочка молчала до сих пор, так что ее возглас восприняла почти с облегчением. - С Ричардом все в порядке? Он не ранен?
Её Величество не стала одергивать девицу Окделл, а подтвердила наклоном головы, что тоже интересуется здоровьем герцога Окделла.
- Он не ранен, - спокойно ответил Спрут. - Полагаю, когда он отдохнет, с ним все будет в порядке.
Госпожа Арамона могла бы поклясться, что Придд сказал не все, что знал, но ждать от Спрута чего-нибудь иного было бы глупо. Айрис, тем не менее, поверила его словам безоговорочно и засияла.
- Мы бы хотели... - коронованная киска вновь начала перебирать четки, - мы бы хотели услышать подробности, если... Если это возможно.
Подробности она хотела услышать, как же! Про взятие Багерлее, надо думать? Луиза бы и сама не отказалась послушать, что и как там произошло, но попытки Катарины разузнать хоть что-нибудь вызывали у нее злорадство. Попробуй-ка вытянуть из Спрута больше, чем он решил сказать!
- Прошу прощения, Ваше Величество, - юный Придд снова поклонился. - Во дворце не произошло ничего такого, о чем стоило бы упоминать, а о том, что происходило в казармах и в Багерлее, я полагаю, герцог Эпинэ и герцог Окделл смогут рассказать много лучше моего. Я уверен, что они навестят Ваше Величество при первой же возможности.
Вот так тебе, получай! Луиза чуть не засмеялась, хотя узнать о том, как там синеглазый герцог, хотелось невыносимо. Но в конце концов, Придд сказал достаточно, чтобы понять, что все с ним в порядке, теперь остается только ждать - либо Ричард явится навестить сестру и наверняка все расскажет, либо... Либо Первый маршал Талига посетит королеву того же спасаемого Создателем Талига. Госпожа Арамона серьезно задумалась, какой вариант устроил бы ее больше, и пропустила беспомощный лепет Катари о том, что она, конечно, подождет рассказов очевидцев.
- Я вынужден покинуть Ваше Величество, - не меняя тона, сообщил Спрут, - но прежде, чем откланяться, я прошу позволения несколько минут побеседовать с невестой.
Луизе повезло, что она знала о переглядываниях Айрис с Валентином заранее, глаза выпучивать не пришлось. А вот киска, похоже, плохо ловила мышей: изумление на бледном личике казалось ненаигранным.
- С невестой? - переспросила она умирающим голосом.
- Прошу прощения, - да чтоб его кошки утащили, умеет он другим голосом говорить или нет?! Луиза вспомнила, что вроде бы умеет, но может быть, это была случайность. - Мы сочли, что до избавления Олларии от узурпатора помолвку разумнее держать в тайне. Герцогиня Окделл согласилась стать моей супругой, герцог Окделл как глава Дома Скал не возражал.
Айрис продолжала сиять, как начищенная кастрюлька, но сидела, не шевелясь - неужели решила, что будущей герцогине Придд все-таки стоит научиться сохранять спокойствие? Её Величество выдавила из себя такую вялую и бледную улыбку, будто та завалялась в чулане с прошлого года и успела заплесневеть.
- Мы искренне поздравляем вас и, конечно, не возражаем против вашей беседы.
Вот теперь Айрис подскочила. Сделала торопливый, хотя и выполненный по всем правилам реверанс в сторону коронованной страдалицы и подошла к жениху. Спрут поднес ее руку к губам, и Луиза уже почти без удивления заметила, что молодой человек улыбается, и вполне искренне. Что творится, - подумала госпожа Арамона, еле удерживаясь от истерического хихиканья, - куда катится мир? Девица Окделл держит себя в руках, Придд научился менять выражение лица... Что же дальше-то будет?
Влюбленные вышли, а госпожа Арамона, машинально перебрав в голове пяток поводов сходить куда-нибудь в соседнее помещение, внезапно решила, что это необязательно. Похоже, мир и правда катился куда-то не туда.
Возле дворца Робера остановил Карваль.
- Найдите меня потом, - бросил Алва, спешиваясь. Кинул поводья Моро подвернувшемуся солдату и ушел во дворец, не дожидаясь ответа Эпинэ.
Южанин, оказывается, хотел доложить, что бывший комендант Багерлее Морен застрелен. При попытке к бегству, как сказал Карваль, отводя глаза. Когда Иноходец потребовал подробностей, Никола прорвало - оказалось, южане успели пообщаться с тюремщиком, разговорившимся от волнений, и способы убеждения узников, придуманные Мореном, их весьма впечатлили. Робера они впечатлили тоже - услышав об удушающей жаре в камере и соленой воде, которой Морен поил Алву, Иноходец пожалел только о том, что "попытка к бегству" произошла не в его присутствии. Карваль без слов понял, что герцог Эпинэ не возражает против примененных методов, и с облегчением отправился помогать Сэц-Арижу в отлове по городу оставшихся цивильников и прочих несогласных.
Алву Робер нашел в одной из приемных - Ворон молча дослушал то, что говорил ему лиловый Придда, кивнул и повернулся к Иноходцу.
- Слуг допросили, - синие глаза были ледяными. - Ракан выпил вина вместе с герцогом Окделлом, потом отправился к себе и приказал его не будить, что бы ни случилось. Заявил, что собирается как следует выспаться. Это, - Первый маршал показал Роберу маленькую невзрачную коробочку, - найдено в тайнике в его покоях. Сонный камень.
Робер медленно кивнул. Он ждал этого с того момента, как Алва первый раз сказал о сонном камне. Когда умерла Мупа, Альдо расспрашивал лекаря об этом яде. Альдо знал, как он действует. Альдо велел себя не будить и заперся для верности. Но зачем?..
- Возможно, Ричарду не удалось вызвать доверие принца? - холодно заметил Алва, и Робер понял, что спросил вслух. - Герцог Окделл не силен в притворстве. Ваш друг не страдал болезненной подозрительностью?
Робер поморщился, вспоминая все разговоры Альдо о том, что Окделл наверняка что-то замышляет.
- Ясно, - Алва не стал дожидаться ответа. - К тому же, я не удивлюсь, если принц рассчитывал в случае удачи, как и в случае неудачи, свалить вину на кого-нибудь еще и обвинить этого кого-нибудь в попытке покушения на будущего короля. Да хотя бы и самого Окделла, если бы отравление сорвалось - ведь убедительной причины отправить его в Багерлее у принца не было, я верно понимаю?
Робер снова кивнул. Действительно, Ричард сложил оружие и перешел на сторону Альдо, попробуй-ка отправь его в тюрьму просто так, из-за пустых подозрений - остальные дворяне, не столь знатные, и вовсе не смогут чувствовать себя в безопасности. А сомневающиеся - не лучшая опора для власти. Альдо рискнул, надеясь на то, что опять выйдет сухим из воды, и перехитрил сам себя.
- Когда герцог Окделл проснется, - нарушил его размышления Ворон, - нужно будет спросить его, о чем они беседовали с господином Раканом. Но до тех пор мы вряд ли узнаем что-то новое, - он помолчал. - У вас есть ещё дела во дворце?
Робер удивлённо уставился на Ворона.
- Я думал, это вы мне скажете.
- В таком случае, - Алва улыбнулся, казалось, даже сверкающие синим льдом глаза потеплели, - я вам говорю, что на сегодня вы свободны. Отправляйтесь спать. С вашими людьми я как-нибудь договорюсь.
- Хорошо, - Иноходец потёр глаза и подавил зевок. - Виконт Мевен и Дэвид Рокслей у Капуль-Гизайлей, с ними разговаривали Борн и Темплтон. Не знаю, что они могут предпринять.
- Очаровательно, - улыбка стала хищной. - Не зря говорят, что власть портит людей. Ваш друг Альдо Ракан отвратил от себя сторонников, еще не успев сесть на трон.
Робер всё-таки зевнул. Он уже ничего не чувствовал - ни боли, ни стыда, ни даже пустоты, охватившей его, когда бывший сюзерен умер.
- Разрешите откланяться, - невпопад ответил он и поклонился.
- Спокойной ночи, - хмыкнул Ворон.
По дороге на улицу Синей Шпаги Иноходец почти ни о чем не думал. Мимолетно проскользнуло беспокойство о том, все ли в порядке с Диконом, но Робер решил, что если бы что-то произошло, то им уже дали бы знать, и успокоился.
На столицу Талига, к которой за несколько прошедших часов вернулись привычное название и законный король, опустилась ночь.
13.
Когда Ричард открыл глаза, кругом были серые сумерки. На невыносимо долгое мгновение ему показалось, что сейчас он услышит за окном шум дождя и все вокруг будет ему незнакомо, а потом окажется, что рядом с постелью сидит Ворон, который скажет, что... Дикон вздрогнул и рывком сел, разгоняя морок. В комнате, конечно, никого не было. Он проснулся там же, где засыпал, в своей спальне в доме Робера, и проснулся сам - никто не посылал за ним, никому он не понадобился. Этого следовало ожидать, с неожиданной горечью подумал герцог Окделл. Сколько же прошло времени? Это утро или уже снова вечер?.. Он рассеянно поднялся и начал одеваться. Усталость то ли не прошла за время сна, то ли навалилась на него снова - так или иначе, но выспавшимся он себя не чувствовал. Может быть, теперь так будет всегда. Впрочем, осталось совсем немного - подождать, пока Ворон придет в себя после Багерлее. Это займет несколько дней или недель, но они тоже пройдут, нужно просто набраться терпения. Ричард вышел из комнаты, точно не зная, куда направляется.
Дежурный офицер из южан сообщил ему, что господин Первый маршал хотел видеть герцога Окделла, когда тот проснется. Ричард кивнул и вяло подумал, что Алва наверняка не ошибался, когда говорил, что Оллар повысит корнета Окделла в звании. Значит, нужно съездить к господину Первому маршалу. Узнать, что ему нужно от герцога Окделла, и заодно посмотреть, насколько он болен - чтобы знать, сколько понадобится ждать.
Под копыта Соны стелился густой туман. Он глушил звуки и краски, оставалась только невнятная муть. Хотелось пить, но Ричард решил не останавливаться. Здания, казавшиеся призрачными в сонном мареве, не вызывали желания заворачивать в трактир. Город выглядел вымершим - настолько тихо тут было. Где-то стукнулась о косяк дверь, Дикон едва не выскочил из седла, но тут же вздохнул с облегчением. Звуки были и город жил - это просто он, погрузившись в свои мрачные мысли, не замечал ничего вокруг. Мяукнула кошка, залаяла собака, впереди кто-то перешёл через улицу. Больше от всадников в Олларии не шарахались. Это должно было радовать, но Ричарду почему-то стало обидно. Он сделал, что мог, а его даже не разбудили, чтобы сообщить о том, чем всё закончилось. Ворон наверняка будет издеваться над бывшим оруженосцем, засыпавшим во время переворота. Дикон стиснул зубы и попытался подумать о чём-нибудь приятном. Айри выйдет замуж за Валентина и будет счастлива. Наль, конечно, расстроится, но ему и так ничего не светило. Матушка выйдет из себя, когда узнает о том, что натворил сын. Придётся вытерпеть скандал, и не один. И всё из-за чего? Дикон одёрнул себя. Он сделал то, что должен был сделать. Ракан был чудовищем - ещё большим, чем Ворон. То, как обращались с Алвой в тюрьме, доказывало это в полной мере. Алва хотя бы просто убивал. Вернувшись к мыслям о бывшем эре, Ричард уже не мог заставить себя думать ни о чём другом. Внезапно ему в голову пришла мысль, от которой его прошиб холодный пот. А что, если Ворон откажется от дуэли? Его репутация как убийцы безупречна, но убивать Окделла в Фельпе он не хотел. Вдруг и теперь не захочет? Не даст же он, в конце концов, убить себя - даже если Алва хочет умереть, он не изберёт такой простой путь. Нет, - успокоил себя Дикон, - всё будет так, как должно быть. Успех переворота убедил юношу в том, что иногда всё происходит так, как надо, а не наоборот. Ричард напомнил себе, что на нём и его дуэли с Вороном свет клином не сошёлся. Нужно будет отправить курьера к Валме, который собирался задержаться в Тронко. Интересно, как поступят гарнизоны перешедших на сторону Альдо крепостей? Сдадутся законной власти, будут сопротивляться или сбегут?.. Дикон поднял голову - ворота с воронами неумолимо приближались.
Он спешился у калитки и постучал. Никто не отозвался, и только тут он сообразил, что сделал глупость, поехав именно сюда. Алва наверняка сейчас во дворце. К тому же, в доме должно быть пусто, кэналлийские слуги ведь ушли, когда Ракан явился в столицу, и вряд ли вернулись так быстро. Он машинально постучал еще раз, и калитка подалась - оказывается, она была открыта. Ричард заглянул внутрь - но в караулке никого, разумеется, не было. Несколько секунд подумав, Дик решил войти. В конце концов, раз уж он сюда приехал, нужно посмотреть, точно ли тут никого нет - Алва способен на все, с него станется с удобством расположиться в совершенно пустом доме.
Ричард вошел, отпер ворота, чтобы ввести во двор Сону, и машинально снова закрыл их. Прошел по непривычно тихому и пустому двору, привязал мориску у крыльца, поднялся по ступеням и толкнул тяжелую темную дверь. Она тоже оказалась незапертой. Похоже, Ворон действительно решил, что отсутствие слуг - не повод не возвращаться домой.
Дикон пошёл, не разбирая дороги - дворец, построенный герцогами Алва в центре столицы, был огромен. Ворон мог находиться в любой его части, оставалось надеяться только на звуки. Ричард запнулся о ступеньку и едва не рассмеялся - а ведь Алва может принять его за грабителя и пристрелить, не разбираясь.
- Монсеньор, - неуверенно позвал он. Никто не ответил. Свечи не горели, и коридор был погружен в темноту. Дикон решил, что глупо будет спускаться, чтобы взять канделябр, и пошёл, ощупью двигаясь вдоль стены. Поднялся по ступенькам и замер наверху. Скользнул пальцами по завиткам на резной двери и испытал мучительное чувство узнавания - точно так же он стоял перед этой дверью, когда палец жгло кольцо с красным камнем, а в голове вихрем крутились мысли. Сейчас не было ни кольца, ни вихря в голове. Не было, казалось, вообще ничего. На мгновение Ричард устало прижался лбом к холодному дереву, сам не зная, зачем. Потом выпрямился и постучал.
Дверь открылась.
- Ну разумеется, - рассеянно сказал Алва, отступая, чтобы дать Ричарду войти. - Кому еще может прийти в голову искать меня здесь.
Дикон остановился, едва войдя в кабинет.
- Мне передали, что вы хотели меня видеть, эр... господин Первый маршал.
Алва несколько секунд рассматривал Ричарда, тонкие губы кривились в усмешке.
- Вы неисправимы, герцог Окделл, - он отошел к хорошо знакомому Ричарду столику с кувшином, чтобы налить вина в два бокала. - Казалось бы, теперь у вас нет вовсе никаких оснований называть меня эром, но избавиться от этой привычки вы все равно не можете.
Дикон равнодушно пожал плечами.
- О новом звании вам сообщит Его Величество лично, - Ворон протянул Ричарду бокал, который тот машинально принял. - Как и о наградах, которые вы бесспорно заслужили своей безрассудной, но отважной эскападой. - Он присел на край стола, сделал глоток вина и вновь посмотрел на Дикона или, скорее, сквозь него. - А мне было бы любопытно узнать, зачем вам это понадобилось.
- Некоторое время назад я вызвал вас на дуэль, - спокойно произнёс Ричард. - Если бы вы оставались в тюрьме, она бы не состоялась. Впрочем, - он отчаянно пытался копировать интонации Валентина, которому удавалось сохранять невозмутимый вид в любой ситуации, - я не настаиваю на немедленном удовлетворении. У вас, насколько я понимаю, есть и более важные дела.
Ворон слегка шевельнул бровью.
- Вот как, - равнодушие, которое он излучал, было ощутимым и - юноша не сомневался в этом - неподдельным. - Вы проявили исключительное упорство в достижении своей цели. Пожалуй, я смогу уделить вам время через несколько дней, но пока я не стал бы связывать себе руки точной датой. Вы не против?
- Нет, сударь, - Ричард сам удивился тому, как холодно прозвучал его голос.
- Я пришлю к вам секундантов. Постарайтесь озаботиться своими, - Алва залпом допил вино и отставил пустой бокал.
- Я предпочёл бы обойтись без них, - Дикон уставился на кабанью голову, чтобы не смотреть на бывшего эра.
- Выживший рискует столкнуться с обвинением в убийстве. Вас это устраивает?
Даже удивление было каким-то слабым. Ричард подумал, что это от того, что всё уже закончилось - то есть, очень медленно заканчивается.
- Не беспокойтесь, герцог, я напишу завещание, - Дикон наклонил голову и слегка улыбнулся. - Вас никто не обвинит в незаконности моей смерти.
- Печально видеть, - скучающе заметил Алва, - что от привычки рассчитывать на мое содействие в своих делах вы тоже так и не избавились. Я говорил вам, что не собираюсь вас убивать, но вы все-таки решили вынудить меня это сделать? Восхитительная настойчивость. Впрочем, в том, что она вам свойственна, я уже имел счастье убедиться. Жаль, что последовательность сопутствует ей не всегда.
Ричард растерялся, не понимая, что хочет сказать Ворон. Он сосредоточенно посмотрел на своего бывшего эра, будто пытаясь прочитать на его лице то, что осталось непонятным в словах - но вместо этого вдруг невольно заметил то, на что не обратил внимания сразу: Алва выглядел почти здоровым, лихорадочный румянец пропал, и глаза уже не были такими запавшими. Белоснежная рубашка была распахнута на груди, как тогда, когда Ричард увидел его в Багерлее. Одно воспоминание потянуло за собой другое - о снах, мысль о которых Дикон так старательно гнал от себя тогда - и он смутился, чувствуя, что заливается краской.
- Вот об этом я и говорю, - вдруг сказал Ворон тем же скучающим тоном, и на миг Ричарду показалось, что тот мог прочесть его мысли. Это заставило его покраснеть еще сильнее.
- Признаться, я уже жалею, - сообщил Алва, вновь направляясь к столику с кувшином, - что рассказал вам о нашем увлекательном приключении. Мне следовало бы учесть, что эта мысль вас так просто не оставит.
- Вы... - Дикон захлебнулся воздухом. - Вы сами... Вы сделали со мной... - слова не находились, воздух, который он со всхлипом вдохнул, теперь тяжело давил на грудь, отказываясь выходить обратно, напоминая о детской болезни.
Алва покачал головой, глядя на него без особого интереса.
- Раньше вы не жаловались на память, юноша. Я ведь говорил вам - сложно сказать, кто больше хотел того, что, как вы говорите, я с вами сделал.
- Я не мог хотеть... подобного! - воздух наконец удалось вытолкнуть, Ричард закашлялся. Ворон вздохнул.
- А вот способность отрицать очевидное по-прежнему с вами. Однако мне надоел этот спектакль, герцог Окделл, - он отвернулся, чтобы снова налить себе вина. - Что вам от меня нужно - если учесть, что убивать вас я отказываюсь? И если забыть о том, как заинтересованно вы меня рассматриваете?
Нужно было успокоиться - не хватало только потерять сознание на глазах у Ворона. Дикон медленно вдохнул, сосчитал до шестнадцати и так же медленно выдохнул.
- Ничего, сударь, - от удушья голос потерял силу, и Ричард подумал, что Алва его не слышал. Вздохнул, пытаясь справиться с собой, и повторил чуть громче, - мне ничего от вас не нужно. Пока вы не вполне здоровы, - Дикон понимал, что нарывается на неприятности, но хуже, чем было, быть просто не могло! - я не стану с вами драться.
Маршал оказался рядом мгновенно. Ричард дёрнулся, пытаясь отодвинуться от Ворона, и почувствовал, что снова краснеет.
- Не вполне здоров? - губы Ворона, растянутые в усмешке, были совсем близко. Дикон стиснул зубы и попытался отвернуться. Алва схватил его за подбородок, не давая этого сделать. - Какая трогательная забота - и какой очаровательный румянец. Юноша, вы этого не помните, но меня всегда забавляла ваша стеснительность.
Кричать было бесполезно - в огромном доме никого не было, а с улицы его никто не смог бы услышать, но Ричард всё равно вскрикнул - отчаянно и горько, как кричит раненое животное, попавшее в ловушку.
- Бесполезно, - почти ласково шепнул Ворон ему на ухо, а потом железные пальцы заставили его повернуть голову, а сухие горячие губы накрыли рот. Ричард зажмурился от ужаса. Попытки вырваться привели только к тому, что свободной рукой Алва перехватил его запястье и завел за спину, заставив вскрикнуть еще раз, теперь уже от неожиданной боли. Ворон воспользовался этим, чтобы втолкнуть язык в рот Дикону. Ричард стиснул зубы, но укусить не успел. Алва отстранился, Дик приоткрыл один глаз.
- Какая прелесть, - Ворон по-кошачьи улыбнулся. Светящиеся глаза усиливали сходство с котом. - Неужели вы не хотите узнать, каково вам было?
Новый приступ удушья сжал горло, перед глазами плясали разноцветные точки, Дикон не смог ни ответить, ни дёрнуться, ощущая, как подкашиваются ноги. Алва почувствовал его бессилие и довольно хмыкнул.
- Похоже, вы все-таки решили попробовать получить удовольствие, - Ворон выпустил запястье ослабевшего оруженосца и рванул на нем застёжки камзола. - Не стану отказывать вам в этой услуге.
Ричарда заколотил озноб, но пошевельнуться он по-прежнему не мог, оставалось только подчиняться жестким равнодушным рукам. Это было так непохоже на то, что происходило в его снах, что ему пришлось прикусить губу, чтобы боль пересилила совершенно нелогичную обиду - не на то, что делает с ним Ворон, а на то, как именно он это делает.
Алва рассмеялся, как будто знал, о чем он думает, и вдруг подтолкнул Ричарда к столу, не оставляя места для отступления. Запустил пальцы в волосы и сжал, повёл рукой, заставляя откинуть голову, и впился в шею. Потом взглянул на Дика и снова рассмеялся – уже не зло.
- Вы чем-то обескуражены, юноша? - с такой насмешливой нежностью Алва обращался к нему только в снах. - Не всё забыли или что-то вспомнили?
- Я видел сны, - сознался Дикон, понимая, что ему это ничем не поможет.
- Как интересно, - горячее дыхание обожгло кожу, губы неожиданно мягко скользнули по скуле. Ричард всхлипнул, ненавидя себя за слабость. - Вам нравится?
- Да, - простонал Ричард, сдаваясь окончательно.
- Ну что ж, - сухо сказал Ворон, внезапно отстранившись. - Надеюсь, теперь понятно, что я имел в виду, говоря о непоследовательности, - он вдруг повернулся, глядя на дверь. - А, Ваше Величество. Забавно, мне что-то напоминает эта ситуация.
Ричард очень медленно, преодолевая сопротивление как будто загустевшего воздуха, тоже повернул голову. В дверном проеме застыла, сжимая пальцы на застежке плаща, Катарина Оллар. В прозрачных голубых глазах плескались ужас и отвращение.
- Не представляю, что могло вас сюда привести, - светским тоном сообщил герцог Алва, поклонившись королеве, - но мой дом к вашим услугам.
- Ричард, - в голосе Её Величества было столько боли, что Дикону захотелось умереть, не сходя с места, только бы не видеть и не слышать. - Как ты мог?! Я же предупреждала, - женщина сорвалась на шёпот и молитвенно прижала руки к груди. Ворона она, казалось, не замечала.
Дикон не знал, что сказать в ответ, поэтому просто зажмурился, отвернулся, с трудом пересиливая желание спрятаться куда-нибудь, если уж умереть на месте невозможно. Катари всхлипнула, каблучки глухо простучали по коридору.
- Не расстраивайтесь, юноша, - все тем же светским тоном заметил Ворон. - Её Величество нас уже покинула, так что мы можем продолжить, если вы не против. Впрочем, даже если против...
Ричард почувствовал, что Алва снова приближается к нему. К горлу подступила тошнота, Дикон резко вдохнул и закашлялся, распахнув глаза. Кинжал! Прямо рядом с ним, на столе, как же он его раньше не замечал?! Пальцы сомкнулись на стали, зло сверкнул красный камень в рукояти, юноша резко развернулся и ударил - так, как учил его Ворон - понимая, что шанса на вторую попытку у него уже не будет. Бывший эр ухватился за его руку, всё ещё сжимавшую оружие, закашлялся и согнулся, скаля зубы в страшной усмешке. Дикон опустил глаза - белую рубашку Алвы заливало нестерпимо алое пятно.
- Очень хорошо, юноша, - вместе со словами изо рта Ворона выходила кровь. - У вас наконец получилось.
Ричард неуверенно потянул кинжал на себя. Пальцы маршала, не потерявшие ни силы, ни цепкости, перебрались с кисти на предплечье, а затем и на плечо. Алва опирался на бывшего оруженосца потому, что не мог стоять сам.
- Вытащить оружие не получится, - в горле Ворона раздалось жуткое бульканье, он сплюнул кровь на ковёр. - Лезвие застряло в кости.
- Монсеньор, - в ужасе прошептал Дикон. - Монсеньор...
- Было неплохо, - Алва усмехнулся и упал вперёд, придавив Ричарда к столу. В кабинете стало ужасно, невыносимо тихо. Ричард осторожно шевельнулся. Отодвинул тело Ворона, почему-то стараясь не уронить, и выбрался из-под него. Теперь Алва лежал лицом на столе, а по бумагам под ним растекалась быстро темнеющая лужа.
- Эр Рокэ, - губы еле-еле шевелились.
- Отлично сработано, герцог Окделл! - Ричард даже вздрогнул от неожиданности, услышав этот голос. Альдо Ракан вошел в кабинет, улыбаясь и сияя белизной одежд. - Не ожидал от вас, признаться, но вы оказались на высоте. Теперь остается избавиться от тела, и вопрос решен.
Дикон в ужасе уставился на принца, а тот подошел почти вплотную и панибратски хлопнул его по плечу.
- И ведь я вам не доверял, - сказал он с забавным удивлением, будто не веря сам себе. - Думал, вы что-то затеваете. А оно вон как. Ну, теперь нам ничто не помешает.
- А я разочарован, - протянул от двери другой голос, смутно знакомый. Ричард перевел взгляд и не поверил своим глазам - к косяку прислонялся, скрестив руки на груди, Эстебан Колиньяр. - И стоило ли так оскорбляться, Окделл, если я был прав?
- Вы... - пробормотал Дикон, чувствуя, что сходит с ума, - вы же умерли...
Колиньяр изогнул бровь - очень знакомо, кошмарно знакомо.
- Ну и что? - лениво удивился он. - Всякое бывает.
Ричард тряхнул головой, оттолкнул все еще стоявшего рядом Альдо и шагнул к дверям. Дверной проем, казалось, удалился от него на тот же шаг, который он сделал. Дикон замер на месте.
- Закатные твари, - сказал за его спиной третий голос, насмешливый и холодный. Ричард очень медленно обернулся. - Юноша, вы когда-нибудь оставите меня в покое? - Алва сидел на столе, криво улыбаясь и не обращая внимания на кинжал у себя в груди и кровавое пятно на рубашке. - Убирайтесь же, наконец.
Дверь неожиданно оказалась совсем рядом, Ричард перешагнул порог и бросился бегом по темному коридору, по лестнице, к дверям особняка, оказавшимся открытыми. Трясущимися руками отвязал Сону, взлетел на нее и направил мориску к воротам, тоже открытым. Он не запомнил ни бешеной скачки по улицам, ни того, как он ворвался во двор особняка Эпинэ. Бегом взлетел по лестнице, будто за ним гнались все кошки Леворукого, хлопнул дверью своей комнаты, упал на кровать и натянул на голову одеяло, молясь только о том, чтобы уснуть сейчас и больше никогда-никогда не открыть глаза.
14.
Его надежды не сбылись - он снова проснулся. Свет за окном опять был серым, и новое пробуждение отличалось от предыдущего только страшными воспоминаниями - и не менее страшной жаждой. Казалось, горло пересохло так, что по нему с трудом проходит даже воздух. Ричард поднял руку перед глазами, ожидая, что на ней будет кровь - но крови не было. Вероятно, он успел умыться, прежде чем лечь спать.
Медленная и тяжелая мысль об умывании позвала за собой мысль о воде. Дикон с трудом приподнялся на локте, чувствуя себя совершенно разбитым, и оглядел комнату в попытке найти что-нибудь, чем можно было бы утолить жажду. Долго искать не пришлось - кувшин и эмалевый бокал стояли на столике возле кровати. Ричард потянулся к кувшину, наклонил его над бокалом и облизнул губы, глядя на прозрачную струю. Рука задрожала, бокал слетел со столика и покатился по полу, звеня и расплескивая воду. Дикон помянул Закатных тварей, придвинулся к краю кровати и припал к кувшину. Жадно сделал несколько глотков, проливая воду на себя и на постель. Вздохнул с облегчением и начал пить уже спокойнее. Вода почему-то резко пахла имбирем, но Ричарду было все равно: она была прохладной и утоляла жажду, большего от нее не требовалось. Ополовинив кувшин, Дик осторожно опустил его на столик, следя за тем, чтобы не уронить - руки по-прежнему дрожали - и сел в постели, утыкаясь лицом в колени. Воспоминания о случившемся навалились тяжелой глыбой. Неужели он и в самом деле убил Ворона?.. Но потом Ворон был жив. Или не был? Может быть, он стал выходцем и теперь придет за своим убийцей? И остальные... Они все тоже были там? И то, что предшествовало убийству - тоже было правдой? Ричард глухо застонал, не в силах понять, что произошло. Как открылась дверь, он не услышал, но почувствовал легкое дуновение сквозняка. Вскинул голову и с трудом подавил желание закричать: на пороге комнаты стоял Алва и внимательно смотрел на него. Уже пришел, - нелепо подумал Дикон, не в силах отвести взгляд от бывшего эра. Никакого кинжала и никакой крови не было, Ворон был в расстегнутом маршальском мундире. Ричард понял, что замер с приоткрытым ртом, и шевельнул губами, собираясь что-нибудь сказать, но, как в дурных снах, не смог выдавить ни звука. Алва, продолжая смотреть на него, закрыл дверь у себя за спиной. Дикон вздрогнул, но это странным образом не нарушило оцепенения.
- Прежде, чем вы начнете обвинять себя или меня в чем-нибудь невообразимом и звать на помощь, - ровно сказал маршал, не делая даже попытки приблизиться, - вам следует знать, что после нашей встречи в Багерлее вы поехали сюда, легли спать и проснулись несколько минут назад. За это я могу ручаться.
Ричард медленно свел брови, пытаясь понять, о чем говорит Ворон. Он спал? Он не был в пустом особняке Алва, не разговаривал с бывшим эром, не было никаких поцелуев, равнодушных и жестоких, никакого кинжала, крови, смерти, кривой усмешки на мертвом лице?..
- Тебе снился дурной сон, - Ворон говорил мягко, так же мягко, как иногда в прежних снах, только совсем без насмешки. - Что бы ты ни видел, этого не было.
Ричард сделал несколько глубоких вздохов и ощутил, как охватывавший его ужас медленно рассеивается, отступает, растворяясь в сером свете. Значит, ничего не случилось. Ужас сменился облегчением. Дикон по-прежнему чувствовал себя разбитым и уставшим, но это было ничто по сравнению с состоянием, в котором он находился несколько минут назад.
- Почему... - он, наконец смог выдавить из себя хоть какие-то звуки. - Почему меня не разбудили?
Вопрос всколыхнул обиду, сопровождавшую его в начале сна. Как бы там ни было, а ведь он действительно никому не понадобился, он мог смотреть кошмары сколько угодно. Дикон подумал, что эта обида наверняка написана у него на лице, и постарался принять равнодушный вид. Алва хмыкнул.
- Выбирая между вашей смертью и опасностью вас расстроить, я выбрал второе, - туманно пояснил он. Отошел, наконец, от двери и прошелся по комнате. Оглянулся через плечо на растерянного Ричарда. - Теперь я уже не уверен, что это был правильный выбор.
Дикон потер лицо и попытался взять себя в руки.
- Я не понимаю, - кажется, это прозвучало жалко, и он разозлился. - Не понимаю, что вы хотите сказать, господин Первый маршал.
Алва прищурился и усмехнулся.
- Отрадно видеть, что вы начинаете приходить в себя, корнет Окделл. То есть, прошу прощения, теньент Окделл. Вас пытались отравить, и попытка разбудить вас раньше, чем закончится действие яда, привела бы к вашей смерти. Я решил, что этот вариант меня не устраивает.
- А, - сказал Дикон, не зная, что еще сказать. Злость пропала так же внезапно, как появилась. Алва, наклонив голову к плечу, наблюдал за ним.
- Удивительно, - вдруг заметил он, - что какое-то время вам все же удалось выдавать себя за сторонника Ракана. Как вы справлялись с лицом?
Дикон уловил в его словах насмешливое любопытство и разозлился снова.
- У меня была цель, - хмуро сказал он. Алва понимающе кивнул.
- Полагаю, что я даже знаю, какая.
Ричард промолчал, и Алва продолжил, по-прежнему разглядывая Дикона со странным любопытством:
- Если вы хотите попытаться меня убить, я готов предоставить вам такую возможность в любое удобное для вас время. В конце концов, эту награду вы определенно заслужили.
- Награду? - машинально повторил Дик, стараясь отогнать воспоминания о кинжале с красным камнем, луже крови на бумагах, мертвой улыбке бывшего эра. Скривился, попытался сдержать неуместный смех, рвущийся наружу. Понял, что его начинает колотить озноб, и стиснул зубы, чтобы не показать этого. Зубы не послушались и застучали. Ричард закрыл глаза, чтобы не увидеть неизбежной усмешки Ворона, и обхватил себя руками.
Движение воздуха рядом с ним было почти неуловимым, а в следующее мгновение руки Алвы сжали его плечи крепко и мучительно знакомо. Ричард зажмурился сильнее и дернулся, пытаясь вырваться. Бесполезно.
- Ну-ка тихо, - он ощутил, что Алва садится с ним рядом на край постели. - Ты уже вызвал меня на дуэль, пусть будет поводом больше. А теперь успокойся.
Дикон глубоко вдохнул, пытаясь выполнить приказ, но успокоиться оказалось не так-то просто.
- Что тебе снилось? - Ворон, похоже, не собирался отпускать его. Ричард поморщился, не желая вспоминать сон и все же вспоминая, и прикусил губу. Замотал головой, подумал, что должен выглядеть жалко и глупо, и снова рванулся. Алва, конечно же, не выпустил. Это так ярко напомнило кошмар, что Дикон перестал сопротивляться.
- Вот и во сне, - шевельнул он губами, - было так же.
Руки пропали с его плеч.
- И это довело вас до такого состояния? - спросил Ворон так холодно, что Ричард распахнул глаза. Лицо Алвы казалось высеченным изо льда.
- Я вас убил, - выпалил Ричард раньше, чем успел подумать, стоит ли это рассказывать, стоит ли вообще говорить с маршалом о том, что за кошмар приснился его бывшему оруженосцу. - Вы надо мной издевались, и я вас убил.
- Вот как? - приподнятая бровь не сделала лицо Ворона более живым. - Значит, во сне вы были решительнее, чем наяву?
Ричард отчаянно мотнул головой, не успев обидеться.
- Нет, - он пытался найти слова, чтобы объяснить, - вы... Вы были хуже.
- Даже не думал, что такое возможно, - усмехнулся Ворон.
- Я тоже, - ляпнул Дикон, и Алва неожиданно расхохотался.
- Ну еще бы, - непонятно согласился он, отсмеявшись. - И какие же грехи я совершил в вашем сне, Ричард Окделл, что это заставило вас прийти к таким удивительным выводам?
Ричард сглотнул и понял, что заливается краской.
- Если я верно понимаю ваше смущение, - сухо произнес герцог Алва, не дождавшись ответа, - то всё же ничего нового.
- Нет, - быстро сказал Ричард, все еще стараясь подобрать хоть какие-нибудь слова, - нет, вы... Вы меня принуждали, и издевались надо мной, и вы... Вам было все равно.
Ворон помолчал, внимательно глядя на Дикона.
- А что заставляет вас думать, - спросил он, когда Ричарду уже стало казаться, что молчание никогда не закончится, - что наяву все было иначе?
Ричард слабо улыбнулся.
- Ну, - не слишком уверенно сказал он, - вы ведь живы.
На короткое мгновение Дикону показалось, что ему удалось удивить Первого маршала. Потом тот вновь рассмеялся.
- Вы неподражаемы, Ричард, - сообщил он наконец. - Ваши умозаключения не перестают меня восхищать.
Дик нахмурился.
- Однако вы правы, - продолжил Алва. - Я действительно не принуждал вас и не причинял вам вреда. И кстати, все равно мне тоже не было.
Ричард моргнул и уставился на Ворона, пытаясь понять, что тот имел в виду. Алва вздохнул.
- Похоже, ясность мысли вас оставила. Возможно, это к лучшему, - Ворон задумчиво улыбнулся - Дикон никогда не видел его таким - и пружинисто поднялся. - Если вы в состоянии встать с постели, то, полагаю, герцог Эпинэ и герцог Придд будут рады увидеть, что вы в добром здравии. Вы спали двое суток, сейчас вечер. Герцог Придд нанес Эпинэ визит, так что если вы спуститесь в гостиную, то найдете всех там.
- Да, я сейчас, - Ричард кивнул.
За маршалом закрылась дверь. Дикон неожиданно почувствовал себя страшно одиноким, сам не зная, почему: его ждали друзья, которые о нем беспокоились, а недавний кошмар оказался просто сном, и теперь этот сон уже начал расплываться, разваливаться на куски, отходить в сторону.
Ричард медленно поднялся с кровати и начал одеваться, пытаясь поймать какую-то мысль, скользнувшую по краю сознания. Мысль не давалась, убегая и прячась за другими: прошло два дня, Айрис, наверное, волновалась, нет, скорее всего, Валентин ее успокоил, нужно узнать, что еще случилось за эти два дня, но если бы что-то было не в порядке, вряд ли Повелители наносили бы друг другу неторопливые вечерние визиты, особенно Первый маршал - который очень удачно оказался в доме Робера как раз тогда, когда Дик проснулся... Ричард остановился, не успев надеть камзол, и подумал, что ему повезло - если бы не случайное стечение обстоятельств, он бы мог еще долго считать, что случившееся в кошмаре произошло наяву, что его бывший эр действительно хотел принудить его, а потом оттолкнул, и что Дикон убил его. Мысль о том, что всего этого не было, приносила Ричарду облегчение - но неуловимое беспокойство не проходило. Решив, что раз не удается вспомнить, нужно попытаться забыть, Ричард вернулся к сборам. Причесал волосы, заглянув в зеркало и мельком удивившись своей бледности, и вышел из комнаты.
В гостиной его встретили приветствиями и вопросами, Робер на радостях приобнял его за плечи и дружески встряхнул, а Валентин сообщил, что с Айрис все в порядке, хотя она волнуется и настаивает на том, чтобы брат навестил ее при первой же возможности. Ричард представил, что его ждет, и это, видимо, сказалось на выражении его лица, потому что Придд слегка улыбнулся и заметил, что в основном герцогиня Окделл хочет выразить свое восхищение и задать накопившиеся вопросы. Ричард смутился, Алва, рассеянно глядевший в камин, заметил, не поворачиваясь, что герцогу Окделлу лучше заранее смириться с тем, что отвечать на вопросы ему придется еще долго, а дальше вечерний разговор покатился плавно и неторопливо. Ричард узнал, что за прошедшие дни в столице успели навести почти полный порядок, что все, кто вовремя присоединился к Повелителям, помилованы и не считаются мятежниками, и что через два дня во дворце будет большой прием, на котором Его Величество Фердинанд собирается награждать зачинщиков переворота по заслугам и демонстрировать иноземным послам, что король Талига действительно вернулся на трон. Дикон кивал, улыбался, глотал вино, задавал вопросы - и чувствовал, что беглая мысль так и бродит по краю сознания, не уходя, но и не приближаясь. Потом герцог Придд откланялся, и Дикон подумал, что Алва, наверное, тоже сейчас куда-нибудь отправится - к себе или во дворец, если его дом действительно все еще стоит пустой. Эта мысль почти зацепила другую, неуловимую - но та все же сорвалась. Вместо Алвы, не изъявлявшего намерения никуда собираться, внезапно поднялся Робер. Сообщил, что ему понравилось спать по шесть часов вместо двух, пожелал спокойной ночи и ушел. Ричард проводил его недоумевающим взглядом.
- Вас что-то беспокоит, юноша? - осведомился Алва почти весело.
Дикон перевел взгляд на бывшего эра, пытаясь сообразить, как задать вопрос о том, что он тут делает, как можно более вежливо. Ворон подождал немного и пожал плечами.
- Думаю, я знаю ответ. Герцог Эпинэ был так любезен, что пригласил меня погостить у него до тех пор, пока Хуан не приведет дом в порядок.
Ричард кивнул и стал смотреть в камин. Так вот почему Алва оказался рядом именно в тот момент, когда Ричард проснулся - он просто тут живет. Ричард снова вспомнил странный разговор и сжал губы, глядя в огонь. Мысль, ускользавшая от него весь вечер, вдруг сама легла в руки - и оказалась неожиданно неприятной. Под конец разговора Ворон сказал, что ему не было все равно. Ричард опасался задумываться о том, что он имел в виду, но внезапно понял, что же так тревожило его весь вечер: Алва говорил о прошлом. Ему не было все равно, когда он... Когда они... Дикон прикусил губу и прикрыл глаза. Но тогда его оруженосец - ставший его любовником по собственной, как приходилось поверить, воле - ничего не помнил ни о себе, ни о своей семье, ни обо всем остальном. А потом вспомнил - и Алва оттолкнул его. Дикон поморщился, не открывая глаз. Закатные твари, о чем он думает! Он должен радоваться, что кэналлиец не стал настаивать на продолжении отношений, с него бы сталось. Ричард честно попытался обрадоваться, но получилось не слишком убедительно. Зато получилось разозлиться на себя. Неужели жизнь ничему его не учит? Неужели после всего, что с ним произошло, он считает возможным жалеть, что не понадобился Ворону вместе с вернувшимися воспоминаниями?.. Дикон открыл глаза и вновь уставился в пламя. Покачал головой, изумляясь собственной глупости, и даже криво улыбнулся.
- Вы разбудили мое любопытство, - лениво сообщил Алва, о присутствии которого Ричард успел почти позабыть. - Что за мысли вызывают у вас столь сильные переживания?
Дикон вздрогнул от неожиданности и взглянул на Ворона. Тот насмешливо улыбался, но синие глаза смотрели внимательно и цепко. Дикон попытался придумать, что бы ответить, но в голову ничего не приходило. Зато вспомнилось, как Алва сказал - "Ты уже вызвал меня на дуэль, пусть будет поводом больше". Ричард, сам того не сознавая, улыбнулся так, как улыбался, штурмуя Багерлее.
- Я думал о том, - сообщил он, тщательно следя, чтобы голос не дрогнул, - что был нужен вам, только пока ничего не помнил.
- Да? - Ворон изогнул бровь. Казалось, слова Дикона его совершенно не тронули. - Вам, герцог Окделл, следовало бы стать поэтом или обвинителем. Такая фантазия не должна пропадать даром.
- Но... - Ричард растерялся, чувствуя, как решимость исчезает, - вы ведь сказали, что вам было не все равно. Было. Значит, сейчас это уже не так.
На несколько мгновений воцарилось мертвое молчание. "Пусть будет поводом больше" - еще раз утешил себя Ричард словами Ворона. Потом Алва наконец разжал губы, успевшие превратиться в тонкую линию.
- Герцог Окделл, - Ворон говорил ровно и негромко, но Ричард с трудом подавил недостойное желание вжаться в кресло. - Когда к вам вернулась память, я вновь стал для вас предателем и убийцей, врагом всех Людей Чести. Вы от меня шарахались и смотрели с таким ужасом, будто я в любой момент мог учинить над вами насилие. Полагаю, у меня было достаточно причин решить, что мое, - он помедлил, - внимание будет вам неприятно. Вы так не считаете?
Он всё ещё значил что-то для Алвы, а теперь собственными руками это уничтожил! Дикон почувствовал, что падает в пустоту. Ненависть к Ворону вдруг пропала, ее сменило мучительное чувство, не дающее ни вдохнуть, ни выдохнуть спокойно. Нужно было выглядеть безразличным и равнодушным, нужно было что-то сказать, но Дикон понял, что уже потерял контроль над собой, и беспомощно уставился на бывшего эра.
- Вам нечего ответить? - осведомился герцог Алва и поднялся. К чувствам, охватившим Ричарда, теперь примешивался ужас. Сейчас Ворон закончит разговор, уйдёт, и больше они уже никогда не вернутся к этой теме. Больше уже ничего не будет, только дуэль.
Напоминание о дуэли не помогло. Дикон совершенно не хотел убивать Алву. Пусть шпага не кинжал, а дуэль не равна убийству - все же от этой мысли было тошно.
- Полагаю, герцог Окделл, - Ворон остановился прямо перед Ричардом, пришлось поднять голову, - будет разумнее продолжить этот разговор в моей комнате. Там нам не помешают.
Медленно, как во сне, Дикон поднялся из кресла. И оказался лицом к лицу с Алвой. Тот не спешил поворачиваться, а Ричард не знал, что делать, и просто смотрел на бывшего эра. Прочесть что-либо по лицу Ворона было невозможно, но в синих глазах светилось что-то, чего Дикон раньше не видел или не замечал.
- Надеюсь, вы понимаете, на что идёте, - голос Рокэ стал похож на хриплое мурлыканье. По позвоночнику Ричарда пробежала дрожь. Ворон никогда раньше с ним так не говорил. По крайней мере, наяву.
- Не уверен, - Дикон попытался изобразить сосредоточенность, хотя мысли беспорядочно прыгали и метались.
- Тем интереснее, - Алва коротко улыбнулся и наконец направился к дверям гостиной. Ричард как можно незаметнее вздохнул и двинулся следом. Пока они шли по ставшим бесконечными лестницам и коридорам, Дикон старательно гнал от себя мысли о том, что его ждёт. Ворон не причинит ему вреда, в этом юноша был уверен - но любопытство мешалось с неясным страхом и ещё более смутными желаниями. Ричард сам не заметил, как пересёк порог покоев, отведённых Первому маршалу. Замер посреди комнаты, оцепенело наблюдая за тем, как Ворон запирает дверь.
- Если вы не заметили, - серьезно сообщил герцог, поворачиваясь к нему, - я отрезал вам путь к отступлению.
Ричард понял, что улыбается.
- Вот как, - Алва приподнял бровь и шагнул к нему. Почти не понимая, что делает, Дикон отчаянно рванулся навстречу. Ворон обнял его, и Ричард на секунду замер, зажмурившись. Глубоко вдохнул, словно собираясь прыгнуть в омут, и открыл глаза. Чтобы утонуть в бесконечной синеве глаз, смотревших на него с теплотой и - теперь Дик позволил себе в это поверить - любовью.
- Эр Рокэ, - прошептал он, не зная ещё, что собирается сказать.
- Думаю, мне следует напомнить вам, что вы недостаточно много выпили, - насмешливо начал Ворон, - чтобы завтра утром свалить всё...
Дикон не дал ему договорить.
На одно страшное бесконечное мгновение Дику показалось, что поцелуй будет таким же, как в кошмаре - но это мгновение кончилось, а поцелуй все продолжался, Ворон по-прежнему прижимал его к себе, ничего больше не делая, просто не позволяя отстраниться - как будто Ричард мог захотеть отстраниться! - и Дик сам, очень осторожно, боясь того, что делает, запустил руки под расстегнутый маршальский мундир, от которого Ворон так и не избавился. Его пальцы скользнули по спине Алвы, ощущая сквозь тонкую ткань рубашки покрывавшие кожу шрамы, и Ричард охнул - таким неожиданно знакомым оказалось ощущение. Руки помнили то, что не сохранила память, и он позволил им действовать самостоятельно.
Рокэ шумно вздохнул и отстранил его - ровно настолько, чтобы взглянуть в лицо.
- Похоже, кое-что вы все-таки не забыли, - негромко заметил он, улыбаясь. Ричард засмотрелся на его лицо и не сразу понял, что нужно что-нибудь ответить.
- Я... - он сбился, мотнул головой. - Мне снились сны.
- Как интересно, - Ворон снова притиснул Дика к себе, но его голос оставался почти спокойным. - И что же вам снилось, Ричард?
Дик почувствовал, что щеки начинают гореть, и внезапно улыбнулся.
- Я не уверен, - медленно сказал он, копируя вежливые интонации эра, - что смогу описать.
Алва приподнял бровь.
- Я лучше покажу, - с отчаянной решимостью закончил Дик.
Ворон откинул голову и расхохотался. Этот смех заставил Дикона вздрогнуть и вцепиться в Алву еще сильнее. Страх, которого и так уже почти не оставалось, внезапно пропал совсем, и на его место хлынуло чувство, которому Ричард не смог бы найти названия, но которое заставило его забыть обо всем остальном, счастливо зажмуриться и позволить тому, что происходило с ним, захватить его полностью.
Когда знакомая по снам синяя бездна раскрылась перед ним, он всхлипнул от счастья - и поцеловал ладонь, мягко опустившуюся ему на губы.
- У меня сложилось впечатление, - заметил Рокэ, рассеянно пропуская между пальцев волосы Дикона, уткнувшегося ему в плечо, - что недовольны вы не остались.
Дик глубоко вздохнул и пробормотал что-то утвердительное, не особенно заботясь о том, чтобы это прозвучало разборчиво. Ворон тихо засмеялся. Ричард поморгал, открыл глаза и поднял голову, чтобы еще раз взглянуть на Алву. Тот улыбнулся и легко скользнул пальцами по лицу Дика, прижал ладонь к щеке. Дик зажмурился.
- Признаться, - сообщил Первый маршал, не убирая руку, - я собирался поговорить о делах. Но что-то подсказывает мне, что вы не склонны поддерживать подобную беседу.
Ричард снова открыл глаза и постарался сосредоточиться.
- Я слушаю.
- Восхитительно, - мурлыкнул Алва. - Вы выглядите крайне ответственным молодым человеком. В таком случае, теньент Окделл, я хочу знать, устроит ли вас должность моего порученца.
- Да, монсеньор, - Дикон попытался сдержать радостную улыбку, слегка недоумевая, почему Алва решил, что он сейчас выглядит ответственным.
- Кроме того, - неторопливо продолжал маршал, - мой дом уже почти закончили приводить в порядок, и завтра я собираюсь туда перебраться. Не хотите составить компанию? Мне будет удобнее, если вы будете под рукой.
- Удобнее? - неуверенно переспросил Дик, чувствуя, как радость тускнеет. Алва хочет, чтобы Ричард жил у него, потому что ему удобнее, чтобы любовник всегда был рядом?..
Ворон, наблюдавший за ним, вздохнул и усмехнулся.
- Ответственный вид оказался обманчив. Мне будет удобнее, теньент Окделл, если мой порученец будет при мне.
Ричард смутился, заставив Алву рассмеяться снова и притянуть его к себе.
- У нас остался один нерешенный вопрос, - неожиданно серьезно сказал маршал через несколько минут.
Дикон бросил на Ворона вопросительный взгляд.
- Дуэль, - напомнил Рокэ.
Ричард свёл брови, задумавшись. Убивать Алву не хотелось. Умирать, как он вынужден был себе признаться, тоже. Ворон внимательно разглядывал его лицо и вдруг прищурился. Дикон недоуменно посмотрел на него.
- Насколько я помню, - лениво заметил Рокэ, - в тот знаменательный день речь среди прочего шла о том, что без регулярных тренировок через три года вы вряд ли способны будете оказать мне достойное сопротивление. За прошедшие полтора года вы, кажется, передумали меня убивать, но мало ли, что может случиться в оставшееся время. Другими словами, я полагаю, что возобновление тренировок вам в любом случае не повредит.
Ричард согласно кивнул, а потом снова уткнулся лбом в плечо Алвы.
Когда он уже почти начал задремывать, Ворон растрепал ему волосы и подергал за прядь.
- Будет разумнее, юноша, если спать вы сегодня отправитесь в свои покои.
Дикон чуть не подскочил, вспомнив, что они все еще в доме Робера. Алва смотрел на него насмешливо, но эта насмешка не была обидной.
- Кстати, о ваших снах, - задумчиво начал он, пока Дик убеждал себя, что нужно подняться и найти одежду. - Вам среди прочего не снилось, как я вас будил?
Ричард моргнул, невольно подумал что-то смутно непристойное и уставился на Ворона. Тот многообещающе улыбнулся.
- Ну что ж, значит, это вы еще узнаете. Нет-нет, - он качнул головой в ответ на очередной вопросительный взгляд Дикона. - Послезавтра. А теперь идите спать.
"Послезавтра" - с удовольствием повторил про себя Ричард, добравшись до своей комнаты и упав в кровать. Обнял подушку и уснул - мгновенно и безмятежно.
Эпилог
Виконт Валме был изрядно раздосадован. Засидевшись в Тронко, он умудрился пропустить все самое интересное. Конечно, в этом были и свои положительные стороны: слушая рассказы участников и очевидцев о том, как произошел переворот, виконт мог с интересом сравнивать версии, извлекать крупицы правды из многословной болтовни придворных, пытаться по словам Марианны представить себе Повелителей за партией в тонто - и в целом был доволен этим развлечением.
Досаду у него вызывало другое: за время его отсутствия произошли события, о которых, как вполне сознавал Марсель, ему никто никогда не расскажет.
Понял он это почти сразу - потому что, едва явившись в столицу и узнав основные новости, он в тот же вечер отправился к Первому маршалу, каяться в нарушении приказа и проситься обратно в офицеры для особых поручений: он сильно подозревал, что теперь светская жизнь будет доставлять ему удовольствие совсем недолго, а услышанное от Дьегаррона убедило его в том, что следующей войны долго ждать и не придется.
Алва охотно принял его, велел подавать ужин и сперва со вкусом и выдумкой запугивал Марселя рассказами об ужасах, которые случаются с провинившимся офицерами, имеющими несчастье служить под его началом, потом пообещал не забыть известить капитана Валме об отъезде на войну по крайней мере за два часа и вообще произвел на капитана впечатление человека, совершенно довольного жизнью. Марсель начал сгорать от любопытства почти сразу же, но спрашивать о том, как дела у герцога Окделла, почему-то медлил. В итоге спрашивать не пришлось - когда они уже перешли из столовой в кабинет Алвы и собрались под кэналлийское поговорить о новостях, которые Марсель привез из Тронко, герцог Окделл явился собственной персоной. Коротко постучал в дверь, вошел и остановился у порога.
- Документы от генерала Карваля, монсеньор!
Валме молча удивился тому, как бодро и звонко докладывает Окделл - казалось бы, то, что он почему-то все еще вынужден служить Ворону, не должно было его радовать.
- Оставьте на столе, - Алва полуобернулся, и виконт не увидел его лица, но для того, чтобы удивиться по-настоящему, ему хватило и интонаций - не слышанных, пожалуй, с самого Фельпа. - Я не намерен сегодня заниматься делами. И кстати, поздоровайтесь с капитаном Валме.
Виконт понадеялся, что оторопь, которую он испытывал, не слишком заметна, и выглянул из глубокого кресла.
- Марсель! - Ричард чуть не подпрыгнул и целеустремленно пошел здороваться. По дороге опустил, не глядя, пакет с бумагами на маршальский стол, радостно тряхнул руку Валме и уже открыл рот, чтобы, как подозревал виконт, задать столько вопросов, сколько он сможет задать одновременно.
- Ричард, - Алва едва не смеялся. - Приведите себя в порядок, поужинайте и присоединяйтесь к нам. Пить на голодный желудок я вам, кажется, не советовал.
- Слушаюсь, монсеньор, - Окделл на секунду прикусил губу - как заподозрил окончательно ошарашенный капитан Валме, чтобы не улыбнуться. - Я быстро!
Когда дверь кабинета захлопнулась, Марсель изо всех сил постарался сделать совершенно спокойное и незаинтересованное лицо. Ворон наблюдал за его попытками с насмешливым любопытством.
- Полагаю, - светским тоном заметил он наконец, - когда вы расстались с герцогом Окделлом на Урготском тракте, его настроение не шло ни в какое сравнение с нынешним?
Марсель молча кивнул.
- Времена меняются, - сообщил Алва так, будто это все объясняло, и откинулся на спинку кресла.
Капитан Валме уставился на Первого маршала едва ли не с возмущением, но задавать вопросы не рискнул. Алва пожал плечами.
- Признайтесь, вы ведь считали, что я покривил душой, сказав, что меня вполне устроит, если к герцогу Окделлу вернется память?
Марсель решил, что отрицать очевидное глупо, и кивнул снова. Алва развел руками.
- Как видите, вы ошибались. Меня всё устраивает. Так что там у Дьегаррона?..
Досада, которую испытывал Марсель, сознавая, что большего он не узнает, могла сравниться только с его же радостью - но об этом, мстительно решил виконт Валме, он тоже, в свою очередь, никому ничего не расскажет. |