- Никогда нельзя недооценивать противника, - с досадой буркнул Первый Маршал Талига и с раздражением, словно какую-то ядовитую гадину бросил на стол перед кардиналом Сильвестром, бумагу, до того вполне мирно лежавшую у него на коленях.
- Вы мне ответьте только одно. Неужели уже ничего нельзя сделать?
Его Преосвященство никогда не думал, что доживет до такого дня, но чудо все таки случилось. Тридцатилетний мерзавец и наглец, любимец дам и непобедимый полководец, можно сказать почти просил у него помощи. Ну или хотя бы поддержки. Торжествующую улыбку с большим трудом удалось спрятать. Хотя, впрочем, этого можно было бы и не делать. После тех новостей, что он вывалил на голову Алвы, тот, похоже не обратил бы внимания и на целый полк дриксенских разведчиков у себя под носом.
- Рокэ, я очень постараюсь, но в сложившихся обстоятельствах… Его Величество получил это письмо раньше меня. Собственно это - всего лишь копия. А оригинал был зачитан сегодня утром на заседании королевского совета. А вы его, уж простите меня за откровенность, имели наглость проспать. Так что последствия оказались весьма предсказуемыми. К тому же, мой дорогой друг, Вы можете догадаться, что наша прекрасная Катари не упустила шанса поспособствовать большей твердости в принятии этого решения Его Величеством.
Алва болезненно поморщился и потер пальцами виски.
- Можете не продолжать, Ваше Преосвященство. Представить себе что могла напеть Катарина я могу лучше вашего…
- Вот-вот, - подтвердил кардинал Дорак и постучал очень ухоженным и аккуратно подпиленным ногтем по крошечной чашечке с остатками шадди.
Алва отставил точно такую же маленькую чашечку. Против своего обыкновения на это раз он предпочел привычной «Крови» морисскую отраву, но знаете ли, бывают такие новости, что их не запьешь даже вином. Первый маршал поднялся из своего кресла - поражение, раз уж оно случилось, следовало признавать стоя.
- У меня остается только одна надежда, что Ваше Высокопреосвященство в ближайшее время развяжет еще одну Двадцатилетнюю войну.
- К сожалению это вряд ли. Боюсь, что после настолько блестяще проведенной Вами весенне-летней кампании моих дипломатических талантов не хватит даже лет на пять…
Алва тяжело вздохнул. И вышел. Кардиналу Сильвестру стало его немного жаль. Но он предпочел отмахнуться от этого странного и непривычного чувства и крикнул слуге, чтобы принес ему еще чашечку шадди. У него было много еще очень важных и куда более неотложных дел…
Утро было пасмурным и унылым, впрочем, как и полагалось осеннему утру. И безрадостность нового дня прекрасно дополняла весьма обшарпанная карета, неспешно вползавшая во двор особняка кэналлийского соберано.
Как столь древнее сооружение могло преодолеть многочисленные ухабы и колдобины на талигойских дорогах и при этом не развалиться - оставалось загадкой. Загадочной и совершенно незнакомой была и порода лошадей, впряженных в четырехколесный раритет.
Владелец особняка наблюдал эту картину стоя у окна своего кабинета, и видел, как из кареты сначала вылез невысокий, седой, чуть прихрамывающий человечек. Он подал кому-то руку и вот, на вымощенном булыжником и тщательно выметенном дворе уже стоит тоненькая стройная девочка, старается не показать свой страх и упрямо топает ножкой, словно норовистый жеребенок. Две девчушки помладше. Они одеты одинаково, в серые дорожные платья и похожи на близняшек. Им страшно не меньше чем старшей, и они держатся за руки. А еще рядом с ними встал мальчишка, лет восьми, русые вихры на макушке и настороженный, упрямый взгляд.
Решением королевского совета, от 12 дня месяца Осенних Скал по посмертной воле герцога Эгмонта Окделла, признавшего все свои преступлениях против Талига и раскаявшегося в содеянном, и выразившего надежду, что хотя бы его наследники смогут искупить вину отца перед родным Отечеством и вырасти достойными людьми, опекуном всех его детей был назначен герцог Алва, Повелитель Ветра, как один из ближайших родственников по женской линии. Вдова герцога Окделла предпочла удалиться в монастырь, замаливать грехи покойного мужа. Окончательный вердикт по этому вопросу был принят королевским советом единогласно. |