Анри-Гийом был рыцарем королевы.
Я бы сказал, последним рыцарем Талигойи,
если б не знал тебя.
Август Штанцлер.
Портреты… Он давно приказал вынести их – еще при жизни сыновей и внуков, но творения рук давно умерших мастеров кисти все равно здесь – незримо... Престарелый Повелитель Молний даже с закрытыми глазами видит их лица, глаза, усмешки или укоризну во взглядах. Портреты можно унести с глаз долой, запереть в чулан, уничтожить. Они никуда не денутся. Предатели здесь - чтобы напомнить Анри-Гийому Эпинэ, что историю пишут победители. Что для далеких потомков они навсегда останутся героями, а он – спятившим стариком.
Привычный кабинет, старые книги, каштан за окном. Это развесистое дерево помнит цепкие руки всех внуков по очереди. Особенно – Мишеля. Любимого сына тихони Жозины. Тогда еще Анри-Гийом не знал, что и лани умеют ненавидеть. Никак не вредя, не пытаясь отомстить, даже не бросая гневных взглядов. И все равно давая понять, что нет в Талиге – да, Талиге, увы, не Талигойе! – у Анри-Гийома более злейшего врага. Никто сильнее Жозефины Ариго не желает старому Повелителю Молний поскорее отправиться в Закат. Не считая Маранов и Сильве… Квентина Дорака. Но олларианскому кардиналу самому недолго осталось, а семейка троюродного племянника – мелкие крысы, а не львы. Эти не ненавидят – они просто ждут, когда ненужная вещь отслужит свое… и освободит титул. Когда зажившийся на свете старик сойдет наконец в могилу. Анри-Гийом Эпинэ для них не враг – просто помеха, которую не хватает пороху отодвинуть с дороги. А вот Жозине он – враг.
Жозефина Эр-При, урожденная Ариго… Анри-Гийом никогда не одобрял выбор старшего сына. Супруга будущего Повелителя Молний должна быть сильной, гордой и смелой, чтобы, в случае гибели мужа, суметь подхватить падающее знамя Эпинэ. Она должна стать скалой для своей семьи и примером твердости для детей. Да, такой, как Мирабелла Окделл. Жаль, что Морис был старше ее на целое поколение... Впрочем, нет – Белла Карлион в юности ничем не напоминала себя саму после брака с Эгмонтом Окделлом. Воистину, Анри-Гийому не повезло с сыновьями так, как покойной герцогине Эдит – с внуком. Молчаливая и застенчивая Мирабелла достигла совершенства с твердым как сами Скалы Эгмонтом… и точно так же могла превратиться в жалкий, податливый кисель рядом с Морисом. Любовь делает сильнее лишь мужчину, а в женщине убивает остатки характера. Во всех женщинах, кроме одной…
Алиса Дриксенская.
Как давно это было. Какое бесчисленное количество раз ало-золотая листва опала с деревьев с тех пор, как Франциск Оллар, тогда еще наследный принц, путешествуя по Золотым Землям, встретил девушку по имени Алиса. И влюбился – насколько этот тюфяк вообще мог любить. Но потомок Олларов был рожден в королевском дворце, а Анри Гийом Эпинэ – тогда еще маркиз Эр-При – в родовом замке Повелителей Молний. Алиса впервые увидела свет в Дриксен, но северной принцессе было дано сердце истинной талигойской эрэа. Честь не позволяет выбрать в супруги неровню. У Алисы не было выбора. У них обоих…
Анри-Гийом Эпинэ не мог дать ей свое имя, но зато мог подарить все, кроме этого. Верность. Вечную любовь, о которой не узнает никто и никогда, кроме самой Алисы. И он сдержал слово – насколько сумел. Защищал и оберегал талигойскую королеву при ее жизни… и сделал все, чтобы отомстить за нее после смерти. Сделал во много раз больше, чем ее слизняк-сынок, не унаследовавший ничего от Алисы. Только жидкую кровь Олларов – от Франциска Второго.
- Если бы в мире существовала справедливость, королем Талигойи был бы ты, - сказала как-то она во время одной из их редких встреч в уединенном аббатстве, - а я – твоей женой и матерью твоих детей.
Франциск Второй так и не понял никогда, что всю жизнь любил своей жалкой любовью призрак. Такие как Алиса отдают свое сердце лишь единожды, и этот единственный – не Оллар.
И да, Алиса, Анри-Гийом Эпинэ мог бы сейчас занимать королевский дворец. Если бы когда-то предатель Шарль Эпинэ не сговорился с Рамиро и не отдал корону наглому бастарду марагонца.
Восстание… Имело ли оно хоть какое-то значение? Ведь Алисы уже не было среди живых. Они все-таки сумели уничтожить лучшую из женщин, когда бы то ни было рождавшихся под небом Кэртианы. Так прав ли был Анри-Гийом Эпинэ? Прав! Потому что лучше поздно, чем никогда. Алваро Алва убил Алису, хотя никому и никогда не удастся призвать его к ответу. Вина сообщников проклятого кэналлийца тоже велика, но если бы не Алва, ничего бы не произошло. Алиса сохранила бы власть. Алиса не сломалась бы. Она была рождена, чтобы стать королевой. Сначала ее лишили права на любовь, а потом и - Талига. Что ж, Повелитель Молний сделал все, чтобы отправить род Алва на суд Создателя.
Портреты… Их здесь нет, но Анри-Гийом по-прежнему видит усмешки и горечь на лицах давно ушедших в Закат предков. Они сочли бы его предателем – как он считает предателями их. Теперь уже поздно о чем-то жалеть и поздно выбирать другую дорогу - даже если бы Повелитель Молний захотел, а он не захочет. Жребий брошен.
Он еще не проиграл. Есть гарнизон, который эти недоумки по собственному недомыслию оставили ему, посчитав безвредным стариком. Есть преданные лично ему слуги. И есть живой внук. Что из всего этого можно сделать?
Анри-Гийом Эпинэ позвонил в потемневший от времени колокольчик, вызывая слугу.
- Ужин на двоих и бутылку вина. И проводи сюда капитана Карваля.
Мараны взбесятся, но слуги по-прежнему верны не им, а своему единственному господину. Повелителю Молний. А Никола Карваль и подобные ему искренне и горячо ненавидят Олларов – спасибо выживающему из ума Квентину Дораку.
Старый герцог усмехнулся. У него больше нет семьи, он навсегда потерял Алису и вряд ли может рассчитывать на встречу с ней даже в посмертии – ей негде быть кроме Рассвета, а он заслужил Закат. Но пока у него есть цель – он жив. Месть свершится. Алва исчезнут с лица Золотых Земель. Талиг, так и не ставший вновь Талигойей, навсегда потеряет Эпинэ. А если здоровье подведет старого герцога, и он не успеет завершить задуманное, что ж – его дело продолжит Робер. Август Штанцлер об этом позаботится. |