1.
Нелегко быть племянником тетушки Юлианы. Нет, у сей почтенной дамы, несомненно, немало достоинств. Никогда не изменяет дядюшке Курту, например. Добродетельнее Мирабеллы Окделл. И - в отличие от последней - добра и лучше одевается. Правда, одеваться хуже герцогини Окделлской – это настоящее искусство, владеть которым простому смертному весьма затруднительно.
Так, чем еще хороша тетушка? Любит мужа, а не его идеализированный образ – вот этого вот зануду далеко не первой и не второй молодости и отнюдь не красавца дядюшку Курта. И дядюшка – ее, иначе бедняжкам кэцхен не пришлось бы принимать почтенный облик единственного объекта дядюшкиных желаний…
И все бы хорошо… Нет, Ротгер Вальдес искренне любил и дядю, и тетю. Желательно, на расстоянии. На очень дальнем. Они такие замечательные, о них просто здорово иногда вспоминать. Говорить, что они – идеал настоящей семьи. Радоваться, что такие люди есть под небом Кэртианы. Слегка, по-доброму, завидовать порой чужому счастью. И понимать при этом, что на их месте давно бы уже свихнулся с тоски.
И вот теперь тетя с дядей едут в гости, и это так же неотвратимо, как поражение Олафа Кальдмеера после прихода Альмейды. А едут дорогие родственники ни много, ни мало - с целью приобщить Вальдеса к тем самым его легким и несерьезным мечтаниям. То есть – женить как можно скорее на «милой, доброй, кроткой и добродетельной девушке» - в общем, копии тетушки Юлианы в юности. Даже ее тезки. Но ведь Ротгер-то – не дядюшка Курт!
В какой-то момент Вальдес совсем пал духом и даже решил привлечь к разговору с родственниками того самого Олафа Кальдмеера. В конце концов, Ледяной адмирал цур зее уж точно произведет серьезное впечатление. И потом: Олаф старше Ротгера лет на десять точно – и все еще не женат! Но с другой стороны – а что, если тетушка Юлиана и Олафу еще одну двоюродную племянницу подберет? Смех смехом…
Ну почему мир связан глупыми условностями, где цель женщины – обязательно связать мужчину брачными узами, а цель мужчины в свою очередь – старательно бегать от этих уз, как от пресловутой крабьей тещи. Почему нельзя просто любить друг друга? Без всяких браков? Почему все женщины не могут быть такими, как кэцхен? Смех смехом…
А проблему надо решать. В прошлом году удалось отделаться от тетушки обещаниями. В этом – она больше не поверила. И везет племянницу с собой «знакомиться». Знаем мы такие знакомства… Потом всю жизнь Создатель не даст раззнакомиться!
Итак, тетушка с дядюшкой… и с добродетельной племянницей – тоже Юлианой – будут здесь через три дня. Если повезет – через четыре. И знаешь ведь, что не повезет. Сам же попросишь подруг сделать наилучшую погоду – потому что родню ты все равно любишь, Ротгер Вальдес.
2.
Несчастный племянник слишком любящей и заботливой тетушки тяжело вздохнул. Командовать боем было не в пример легче. Ну, за что ему такое?!..
- Милый Ротгер. Я искренне не понимаю, почему я должна объяснять тебе такие понятные любому ребенку вещи? Быть связанным узами брака – не в пример лучше, чем твоя хваленая «свобода», которое есть ни что иное, как самовнушение. Ротгер…
- Хорошо, я согласен… - кто бы не согласился после трехдневных уговоров все проводимое дома время?
Тетушка навострила ушки.
- Я согласен встретиться с невестой.
- Ротгер, ты ничего не понял. Ты должен сначала осознать то, что я тебе говорю. А говорю я о том, что настоящая свобода – это как раз брачные узы…
- Тетушка Юлиана, ну чего вы еще от меня хотите? Я согласился поговорить с невестой… - хорошо еще, что пресловутая невеста пока остановилась у своей замужней кузины.
- Ротгер, ты должен признать: у тебя есть проблема и серьезная.
Ага. Стоит сейчас рядом и мешает спокойно думать о завтрашнем военном совете.
- Можно сколько угодно рассуждать о твоей выдуманной «свободе», но проблема от этого не уйдет.
Это точно!
- Ты не становишься моложе, Ротгер.
- Вот именно, тетушка, - попытался проскользнуть в лазейку Ротгер, - я слишком стар для юной девицы.
- Пока еще нет, - безжалостно отрезала эрэа Юлиана, - но уже пора поспешить. Ты должен понять и осознать, что ты не прав, Ротгер. Неужели это так трудно: понять очевидную истину и осознать ее?
Спорить и что-то говорить бесполезно – это Ротгер понял еще в первый день (вот только понять – это еще не значит «перестать делать»), поэтому по возможности старался выбирать тактику «разумного молчания». Пока над его головой не пройдет гроза. То есть – пока у тетушки Юлианы не кончатся аргументы. Тактика оказалась ошибочной: уставать почтенная эрэа и не думала, а аргументы можно и одни и те же повторять изо дня в день, правильно? Но это еще полбеды. Племянник не только должен покорно плестись знакомиться с невестой, но еще и чувствовать при этом радость и благодарность к любящей родственнице. Ротгер много что умел, но вот радоваться по заказу пока еще, к стыду своему, не научился. И присутствие Олафа в доме не спасает – не может же адмирал цур зее сидеть с Родгером каждую минуту пребывания Вальдеса дома. Тетушка все равно поймает его наедине «для продолжения нашего серьезного и неотложного разговора».
- Послушайте, тетушка, но ведь адмирал цур зее Олаф Кальдмеер – не женат, - принес пленника в жертву Вальдес.
- Ну что за беда! – схватилась за голову тетушка, - и ведь за него, учитывая его происхождение и возраст, трудно будет высватать приличную невесту...
- Да, какая жалость, тетушка Юлиана, - подчеркнул плачевное положение дриксенца Ротгер, - бедный Олаф!
- Еще одно горе на мою голову! Ладно, вам обоим повезло, что я не могу бросить в беде любимого племянника и его друга…
И. по совместительству – пленника.
-… Хорошо еще, что господин адмирал все еще неплохо выглядит и имеет высокий чин. Решено, я уже знаю, кого ему присмотреть… Вот женю тебя – и сразу возьмусь за Олафа Кальдмеера.
Не помогло!
- Вы в чем-то правы, тетушка, - попробовал новую тактику Ротгер. И понял, что снова ошибся. Стратег он, оказывается, плохой – не мудрено, что без Альмейды это не Вальдес бы Олафа в плен взял, а с точностью до наоборот.
- Ротгер, я права во всем…
Почтенной эрэа была нужна только полная победа в споре. Без нее эрэа Юлиана не оставит Ротгера в покое. Выхода нет.
- Но, тетушка, - привел последний аргумент несчастный племянник, - вы же меня знаете! Я способен испортить жизнь кому угодно! Вам совсем не жаль вашу племянницу? Я готов жениться, но одна мысль о том, чтобы омрачить жизнь столь юного и невинного создания, как прекрасная эрэа Юлиана…
- Ротгер, мой дорогой мальчик! – прослезилась почтенная эрэа, доставая надушенный кружевной платочек – правда, слишком уж демонстративно, - если прежде у меня и были сомнения, то теперь я совершенно уверена: ты – лучшая пара для моей Юлианы!.. Дай, я тебя обниму!.. У тебя золотое сердце. Ротгер!..
|