...Сначала улицу перебежала крыса. Здоровенная, наглая, она даже не бежала, а просто куда-то спешила с большим достоинством. Дик даже придержал Сону, уступая крысе дорогу, но вовремя спохватился и послал лошадь вперед, догоняя Первого маршала. Эка невидаль – крыса. Мало ли их в Олларии...
Но через несколько шагов дорогу с той же непоколебимой уверенностью в себе пересекла кошка. Сытая, ухоженная, до неприличия пушистая. Зыркнула изумрудными глазами на проезжающих и скрылась под чьим-то крыльцом.
Дик занервничал. Крысы и кошки не могут обладать одинаковыми манерами. Тем более – такими. Тем более что крыс он отродясь не любил, а после Лаик – честно ненавидел, что же до кошек, то... ну, всем известно, что это слуги Леворукого, верно?..
На следующим перекрестке, однако, психанул не только Дик Окделл, но даже полумориск Моро. И неудивительно. Абсолютно в том же темпе, что крыса и кошка, поперек улицы прорысила устрашающе знакомая пегая кобыла, единожды звонко цокнув копытом по мостовой. Оглянулась на кавалькаду, едва справлявшуюся с храпящими, пятящимися конями, насмешливо фыркнула и проследовала куда-то в сгущающийся вечер.
Рокэ Алва хлестнул Моро перчаткой промеж ушей, напоминая, кто все-таки тут главный.
- Эр Рокэ... – жалобно позвал Дик, - а что это было?..
- Как что, юноша, - ответствовал Первый маршал, указуя перчаткой на четкий след подковы, вплавленный в камень мостовой, - типичная дурная примета.
В тот же момент прямо перед мордой Соны с неба на мостовую шлепнулось что-то черное. Дохлый ворон, скорее угадал, чем увидел Дик, - и с воплем полетел кверх тормашками, потому что Сона вскинулась на дыбы, а он зазевался...
...Вокруг была тьма, чуть разбавленная огоньками свечей, на лбу покоилась мокрая тряпка, а над головой тихо разговаривали.
- ... и ничего удивительного, Алва, если вы пьете третью неделю напролет.
- Со мной же все в порядке.
- Но у вас огромный опыт, а парню восемнадцать лет. Вы его специально спаиваете?
- Спиться «Черной кровью» невозможно, Лионель, поколения кэналлийцев тому порукой.
- Наследственная память, видимо. Но Окделл не кэналлиец. Вы доведете оруженосца до белой горячки, попомните мое слово.
Дик ничего не понимал, и еще он ничего не помнил, кроме череды жутких примет.
- Эр Рокэ...
- Да, Дикон?
- Эти приметы... дурные... ну, крыса, кошка, лошадь, ворон... сегодня вечером... ничего не случилось?
После недолгого молчания Лионель Савиньяк мрачно пробормотал:
- А может, и уже довели. До белой горячки.
- Спите, юноша, - сказал Рокэ Алва и потрепал обалдевшего Дика по плечу. – Ну как может быть лошадь дурной приметой? Это же святое. А уж вороны и кошки – тем более!
|