Пролог
В глухой тишине были слышны только стук копыт и хлопанье плащей. Всадники мчались по дороге, и что-то в их стремительном движении говорило: не вставай на их пути - сметут и не заметят.
Вдали уже алел рассвет, а за их спинами только садилось солнце, беззвучно шумело море, разбиваясь о прибрежные скалы. В небе ветер беспечно резвился среди ярких молний, и там, где они летали, солнце стояло высоко.
Всадники существовали вне времени, они давно умерли для своих товарищей и были забыты своим народом, но вечный бег не подвластен времени. Особенно яркая вспышка молнии на мгновение залила все светом, а когда свет рассеялся, совсем другие всадники мчались по грязной проселочной дороге, и на их лицах была написана та же решимость.
- 1 -
Прошло четыре дня с исчезновения герцога Окделла из столицы, а путь все не заканчивался. Первые дни Ричарда везли знакомым Надорским трактом, на четвертый – взяли на запад. Ричард мог лишь предполагать, какие поручения дал Робер Карвалю, но было во всем этом что-то странное. О чем думал Робер? Ричарда должны были везти в Гаунау, там союзники отца – но пока они направляются не то к Бергмарк, не то в Придду. Хорошо, если не в Дриксен.
Телега ему осточертела, оружия как не было, так и нет – да и откуда ему взяться! Ни один офицер с ним не разговаривал. Ремни и сапоги не вернули после ночевки на лугу, думать о перчатках и шейном платке – вообще смешно. Южане продуют его вещи в кости, но это не фамильный кинжал, об этом лучше не жалеть. Оскорбляло лишь, что когда его оставят, продолжать путь придется в таком убогом виде. Герцог Окделл будет выглядеть не лучше какого-нибудь нищего! Телегу тряхнуло. Со скуки можно было бы поспать, но жесткие доски и постоянная тряска – как тут уснуть!
Было и то, чего Ричард опасался – ощущение тяжелого взгляда не отпускало ни на секунду. Привыкнуть к этому невозможно, так и с ума сойти недолго. Но Повелитель Скал не простой смертный, не хватало еще завидовать, что какие-то «чесночники» не способны ощущать то, что чувствует он?
Ни за что. Львы не завидуют мышам.
Вспоминался и разговор с отцом Германом и Паоло. Это его Круг, и этот Круг не окончен! Как они смели говорить о клятве королеве?! Просили не предавать ее… Да, он сам ее выбрал, но он не знал, какая она шлюха, лапша, которую ему повесил на уши Штанцлер, помешала ему слушать монсеньора. Закатные твари, но кого ему было еще слушать? Штанцлер был ему как отец, и Ричард верил, что он заботится о нем! А эр Рокэ… От Дикона скрывали даже правду о том, как отец умер.
Ричарду Окделлу нужно было верить во что-нибудь, но в последнее время его вера с дребезгом разбивалась, как стекло о камни.
Он поежился - к вечеру похолодало. Или это была слабость от постоянного давящего ощущения? Он уже не сомневался, куда его везут – они пересекли Данар и уверенно приближались к Виборе. Смысл терялся, появилась тревога. Что, если его вещи разбросали по Надорскому тракту для отвода глаз? Конечно, мало кто разберет по подштанникам, кто именно проезжал по дороге, но кто знает?
Он продолжал болтаться в телеге, как куль с барахлом – прямо как те мешки, что были свалены возле него.
Изредка Ричард впадал в полудрему – но во сне ему виделась какая-то мерзость. С такими кошмарами ему точно не выспаться этой ночью. Он твердо решил, что разговаривать ни с кем не будет, но как же хотелось!.. Когда герой оказывается в такой дурацкой ситуации, авторы романов вечно забывают написать про тоскливое ожидание и неопределенность, которые мучают беднягу, а Ричард подозревал, именно они, а не слабость характера или недостаток героизма, могли стать причиной всех бед.
Окончательно стемнело, отряд остановился на ночь, и Ричарда вытащили из телеги. На траве блестела роса, ноги замерзли, но почувствовать движение, жизнь, было приятно, давало надежду. Слышался шум воды, значит, он правильно рассчитал, они у Виборы... Или ее небольшого притока, в общем-то, не так важно.
Ему дали поесть, но радости не прибавилось, наоборот, от беспокойства аппетит пропал, и Ричард давился исключительно из принципа – он решил пока не умирать, и чтобы пережить трудную дорогу, ему нужны были силы. Да и держали его не в роскошном борделе, а в вонючей телеге.
Ричард еще не знал, что его ждет, и что его догадки не так далеки от истины и что скоро все изменится. Потом Ричард вспоминал эту ночь как переломный момент – это и был перелом, только тогда он еще этого не понимал.
Солдаты, сидящие у костра, бросили ему какое-то тряпье. Ричарда знобило – и стало плевать на ночное небо, и траву, и пение птиц. Звезды на небе мерцали слишком равнодушно, в этом чудилось что-то зловещее.
Ричард решил провести ночь в телеге – пусть утром будет ломить кости как после попойки! Когда он плелся обратно, солдаты у костра взглянули на него равнодушно и пренебрежительно, но он еще вернет все долги. Их счастье, что они туповаты и могут лишь смеяться над ним – чернь всегда вела себя так, когда видела павших Великих.
Ричард не знал, сколько он уже пролежал, пялясь в низенький дощатый потолок. Из дурмана оцепенения его вырвал тихий знакомый голос – слишком знакомый. Так значит, Карваль сейчас здесь! Когда он догнал их, и значит ли это, что скоро все закончится?..
- .. Избавиться… Мальчишка не должен… - Ричард замер, хотя секунду назад был готов выскочить, чтобы потребовать объяснений. Им так и не удалось поговорить в Олларии, когда его оглушили и поволокли на север, так может, получилось бы сейчас!
- Здесь река… привязать на шею камень, не всплывет…
Его будто по голове ударили. Перед глазами все потемнело. Доносящийся отрывками разговор был об убийстве. А кого ж тут еще убивать? Сложить два и два несложно, сложно решить, что же теперь делать. Он ощущал себя кроликом в траве, ждущим, заметит его лиса или нет. Боялся даже шелохнуться – тем временем отдали последние указания. Значит, Карваль действовал сам и ни о чем не предупредил Робера? Его разыскивают в столице?! И, что хуже, всего, его убьют на рассвете. Прекрасная перспектива, ничего не скажешь. Только он Повелитель Скал, и он выживет – пусть даже для того, чтобы предстать перед судом, потому что... потому что он - Ричард Окделл! Он не может так умереть!..
Наконец, все затихло. Надо было бежать. В лагере солдаты – большинство спит, но поднимется при первом же сигнале тревоги от караульных. В голове беспорядок и сумбур, но нельзя поддаваться панике, никак нельзя! Подумать. Караульных двое. Телега, в которой он спит, – немного в стороне. Возможно, у него получится беззвучно выбраться наружу и проползти в высокой траве до ближних деревьев – повезло, что они остановились в рощице, а не в чистом поле! А там река, ее можно переплыть – или пойти вдоль прибрежных камышей. Если все получится, тревогу поднимут не сразу – его проверяли где-то раз в полтора часа, и следующая проверка должна быть прямо сейчас – притвориться спящим, не подавать виду!
Чужое дыхание совсем близко. Солдат зевнул и направился обратно к костру – ну еще бы, пленник не пытался бежать, пленник покорно едет, пленник не знает, какую судьбу ему уготовил предатель – а как еще называть теперь Карваля? Он предает своего драгоценного «монсеньора», герцога Эпинэ, который наверняка обеспокоен исчезновением Ричарда!
Теперь выждать несколько минут. Самые томительные минуты в его жизни – казалось, время застыло. Другого плана не было, действовать надо прямо сейчас, второго шанса у него не будет.
Ричард еще раз огляделся, вроде караульные не смотрели в его сторону. Тихонько вздохнув, он тихо и проворно, как только мог, выбрался из проклятой телеги, молясь Святому Алану, чтобы эта старая развалюха не заскрипела, выдав его. Шаг, еще шаг... Ричарду казалось, что стук его сердца слышен аж в Гайифе. Казалось, оно не просто выпрыгивало из груди, оно колотилось где-то в горле, и в какой-то момент стало отчаянно страшно, что вдруг вернется детская болезнь!..
До деревьев оставалось всего ничего, Ричард перевел дух, надеясь, что самое сложное позади. В тени рощи было темнее, его могли не заметить.
Осторожно двигаясь, чтобы случайно не напороться на ветки, Ричард не забывал смотреть под ноги. Не хватало еще, чтобы он свалился в какую-нибудь яму и выдал себя. Это было бы смешно, если бы им не владело страстное желание оказаться отсюда подальше, как можно скорее.
До реки оставались считанные шаги, когда Ричард понял, в что совершенно забыл про Карваля. Который не спал, а, возможно, ездил по окрестностям, проверяя, нет ли ненужных свидетелей. По возвращению он, скорее всего, заглянул туда, где должен был мирно спать герцог Окделл. Раздался сигнал тревоги, и Ричард побежал – все еще стараясь двигаться осторожно, но ведь в лагере знали, что он не мог далеко уйти! Сухие ветки больно впивались в ноги, в рощу побежали солдаты – конечно же, ее тоже обыщут, но надо к реке, скорее к реке! Переплыть ее, постараться удрать!..
Конечно же, его заметили, но он уже в воде, а они даже не добежали до берега. Нырнуть? Он проплыл под водой, насколько хватило дыхания, а его не хватало, в груди что-то сжалось и не отпускало. Сердце? Или все-таки возвращается удушье?
Карваль равнодушно бросил: «Окделл не должен уйти», и выстрелы взбаламутили воду. А река слишком широкая, сил почти не осталось – какое же тут течение!.. Вода холодная, руки и ноги плохо слушаются.
Солдаты уже у берега, кто-то из них наконец попал – всю левую половину тела будто обожгло, и в голову отдалось тысячей искр. Руку теперь он не чувствовал совсем, задыхался, перед глазами все подернулось пеленой – это же вода, он тонет! Бессильная злость и отчаяние мелькнули и пропали, и вместе с ними исчезло сознание.
Лежать было неудобно и мокро. Все тело болело, похоже, очаг был в районе левого плеча, потому что когда Ричард попытался приподняться, опираясь на левую руку, то ему показалось, что он вот-вот снова потеряет сознание.
Странно, что он вообще пришел в себя. Последнее, что Ричард помнил - в него таки попали, а потом он начал тонуть, и еще болезнь возвращалась... Почему его не добили? Ответ пришел моментально, и герцог Окделл даже удивился, как до него не дошло сразу.
Карваль думает, что он утонул! А если и не утонул - ранение и холодная вода наверняка бы убили его, ведь все видели, что герцог пребывает в крайне плачевном состоянии. Ричард тихонько вздохнул, неловко приподнимаясь и стараясь не потревожить при этом больную руку. В голове была каша, а попытки сосредоточиться и придумать, как же быть дальше, вызывали головокружение и головную боль. Единственным светлым огоньком было тяжело бившееся в висках слово "Выжил!". Он смог, у него получилось!.. Несмотря на все - Окделлы не сдаются и не отступают, и поэтому он жив, хотя в какой-то миг малодушно подумал, что лучше бы все-таки... Нет, нельзя. Сейчас главное - добраться до какого-нибудь жилья, у него вроде были деньги в кармане, а потом... Он на севере, в Придде.
В замке Ноймар может быть Рокэ Алва! Он только сейчас вспомнил, что Ворона отправили к Ноймаринену.
Ричард глубоко вздохнул и попытался встать. Конечно, он поедет туда. Что ему еще делать? Надор разрушен, в столице будет Карваль, сам Ричард - в розыске, и неизвестно, что его ждет в столице. Кстати вспомнилась и просьба выходцев - не предавать королеву, вернуться... Нет. А Ворон - пускай, он освободил его от присяги, но все же... В голове промелькнул текст завещания, которое Ричард нашел в гробнице Франциска Оллара.
Странный звук, который вернул его к реальности, оказался стуком его же зубов. Холодно, и одежда вся мокрая, но если сидеть на месте, еще неизвестно, чего можно дождаться...
Ричард проверил карманы - какие-то мелкие деньги, такие же мокрые, как и все остальное. Кровь пока не шла - возможно, от холода, но перевязку сделать надо. С трудом оторвав кусок ткани с подола рубахи, он понял, что ничего не выйдет. Левая рука не слушалась, а одной рукой он сможет завязать рану. Надо было идти, пока не открылось кровотечение.
Пошатываясь, он отправился в путь - должна же быть какая-то дорога, а там можно и попросить о помощи. В оборванном, грязном, раненом и промокшем юноше никто бы сейчас не узнал герцога Окделла.
Ричард не знал, сколько он шел, для него дорога растянулась на много часов, хотя солнце продвинулось по небу сосем немного. Может, он просто начинает сходить с ума?..
Но иногда судьба бывает и милостива. Когда ему казалось, что он вот-вот потеряет сознание и упадет прямо вот в эту огромную лужу на дороге, то его окликнул бодрый и веселый голос:
- Эй, ты живой?
Ричард оглянулся, не веря своим глазам. Сзади по дороге неторопливо катилась повозка, которой управлял сухонький старичок.
- Мальчик, с тобой все в порядке? - настойчиво повторил старик, подъехав поближе. - Разбойники на тебя что ли напали?.. Тьфу, нигде спасенья нету от этих кровопивцев! - он досадливо сплюнул. - Залезай, что ли, - старичок кивнул чему-то, словно бы спрашивая разрешения.
Не веря своему счастью, Ричард кое-как забрался в повозку. В отличие от той развалюхи, в которой он пробыл последние несколько дней, эта казалась удивительно удобной. Возможно, дело было в усталости или в том, что не было солдат вокруг.
- Куда вы едете? - Надо же, голос совсем сел.
- В Вельс. Город у нас маленький, но трактир имеется, там и подлечим вас. Вы сами-то откуда тут взялись? - Непонятно, то ли старик действительно его пожалел, то ли ему нужен был собеседник... И странно, что старик так спокоен - видимо, на подозрительную личность Ричард не походил, слишком был жалок. Но камзол.. конечно, бродяги не носят камзолы.
- Я... ехал в Ноймар, поручение Проэмперадора Олларии. На наш отряд напали, мои товарищи, наверное, убиты. Отсюда далеко до крепости?
Старик сочувственно поцокал языком.
- Солдат, значит? Теперь-то уж сначала поправиться вам надо, а там и лошадь подберем. До Ноймара пара дней пути, не выдюжите сейчас.
- Хорошо. Я.. если вы не против... разбудите меня, когда доедем. И... спасибо за все, я не забуду вашей помощи. - Действительность догоняла, в голове будто бил набат, и взгляд в спину, опять этот проклятый взгляд!..
- Ты отдыхай, отдыхай. Ни о чем не волнуйся, у нас в городке разбойники отродясь не бывали - с нас и взять-то нечего, не трогают они бедных стариков, слава Создателю.
Пробуждение в этот раз было приятнее, чем когда он пришел в себя на берегу. Старик накрыл его старым залатанным плащом, и Ричард даже немного согрелся.
- Приехали почти, - добродушно фыркнул старичок.
Дикон с отстраненным любопытством огляделся. То, что его спаситель назвал городом, оказалось просто-напросто большой деревней. Но в отличие от деревень Надора, тут хоть и было точно так же бедно, но как-то аккуратнее. В Надоре всюду незримо присутствовала Мирабелла Окделл, и гнетущая атмосфера эсператисткого траура появлялась сразу за пограничным столбом, а тут... Ричард краем уха уловил детский смех. По улице ходили женщины и девушки, и Ричард с удивлением отметил, что на улицах не мужчин. Конечно, все в армии!
- Ну вот, господин, мы и приехали, - старичок спрыгнул на землю. - Это моя таверна, еще сестры моей, - не без гордости кивнул он на слегка покосившийся домишко с разноцветными наличниками.
Ричард слабо улыбнулся. Гостеприимный хозяин засуетился и помог герцогу выбраться из повозки. До двери он дошел сам, стараясь, чтобы его не сильно шатало из стороны в сторону - пережитое все сильнее давало о себе знать, но словно в каком-то тумане Ричард еще сумел дойти до комнаты и рухнуть на кровать, услышав услышать чье-то аханье и ускользающие голоса.
Как его переодели, промыли и перевязали рану, он не помнил - и, наверное, это к лучшему. Плечо было плотно перетянуто бинтами, а на столе возле кровати стояли кувшин с водой и стакан с травяным отваром. Какой сегодня день?.. Ему нужно срочно к монсеньору, ему даже снилось... Что ему снилось? Что-то неприятное, наводящее ужас, до того, что он не мог припомнить деталей. Ричард в отстраненном удивлении осознал, что просто хочет оказаться с людьми, которые ему небезразличны. Ворон поймет его, обязательно поймет!..
Скрипнула дверь, в комнату вошла старушка, держа в руках поднос. Как стыдно! Он отдаст им все деньги, что у него есть с собой… да их даже на лошадь не хватит, - а потом, когда все закончится, обязательно приедет сюда и отблагодарит - он даже представил изумленные лица пейзан, осознавших, что спасли когда-то самого Повелителя Скал. Напоминало пьесы Дидериха, и Ричард слабо улыбнулся. Старушка поставила поднос и посмотрела на него так, будто ей и вправду приятно помочь гостю - вот ради таких людей и стоит восстановить государство, закончить войну, повесить всех, кто виноват - теперь он еще больше понимал своего бывшего монсеньора и его методы.
- Ваше... ваша светлость, вы уж простите, разносолов у нас нет, - тихонько запричитала старушка.
- О чем вы? Вы можете не называть меня светлостью, сами видите - положение у меня незавидное. За еду спасибо, я теперь… понимаю, во что обходится стране армия, - почему-то было очень неловко. Он вспоминал вечера у Капуль-Гизайлей и лунную форель. Конечно же, благородное происхождение не спрячешь, и видно, что люди здесь живут достойные - знают, как обращаться с гостями. Но сейчас ему лучше соблюдать осторожность.
- Ох, ну я повидала молодых господ, уж можете быть уверены! Меня не провести! - Старушка хитро покачала пальцем, хотя откуда уж ей видеть молодых господ, да еще и в количестве. Он бы и сам в такой дыре задерживаться не стал. Раньше.
- Да... конечно.
Ричард попробовал похлебку - жидковата, и вспомнились родные надорские обеды – но на душе стало теплее. Много съесть он не смог, да и не хотелось, к тому же оказалось, что справиться с ложкой он может минуты две, потом руки затряслись, и Дикон бы облился, если бы хозяйка не сидела рядом с полотенцем.
Забывать о важном тоже нельзя.
- Госпожа... Мне нельзя тут задерживаться, у меня важное поручение. Скажите, нет ли у кого здесь лошади - даже самой плохой, я очень тороплюсь!.. Мне надо к маршалу... - сбивчиво выдавил он, когда хозяйке забрала тарелку и поставила ее на стол.
- Вы отправитесь не раньше рассвета, а маршал ваш никуда не денется - проезжал он тут давеча, в замке его и нагоните. Лошадь мы вам дадим. Чувствую я, что неспроста вы тут, да и Излом - негоже путников в беде бросать. Отдыхайте, господин, а уж мы позаботимся о лошади.
Ричард слабо кивнул в ответ, стараясь не думать, во что обойдется этим людям. Что она такое сказала об Изломе? Да, сейчас непросто живется, но на всех ограбленных - лошадей не напасешься. Судьба послала ему этих людей, вне всякого сомнения - Повелитель Скал не может отвлекаться на такие вещи, когда его ждет исполнение долга.
Впервые за долгое время он выспался, пусть даже проснулся он от боли. Умывшись и одевшись в заботливо выстиранную одежду, он вспомнил, что у него нет сапог. Оглядевшись, заметил недалеко от двери потрепанную, но чистую обувь, приготовленную, вне всякого сомнения, для него.
Осталось только собрать все силы и уехать, не показывая, что до выздоровления ему далеко - спуститься по лестнице оказалось настоящим испытанием, да он и после сломанной ключицы в постели провел немало, но сейчас никак, как бы ни была заманчива теплая кровать. В зале он увидел обеспокоенных хозяев.
- Добрый день, - Ричард заставил себя беспечно улыбнуться, надеясь, что научился владеть своими эмоциями.
- Как вы себя чувствуете, молодой господин? - приветливо улыбнулась в ответ хозяйка, внимательно за ним следя.
- Прекрасно, - Дикону не терпелось скорее пуститься в путь. - Я бы хотел уже отправиться, это очень важно...
Старичок вздохнул и немного укоризненно покачал головой, мол, рано вам еще разъезжать, господин, но раз уж решили…
- Да-да, конечно, - закивала старушка. - Вот, - она пододвинула небольшую холщовую сумку. – Мы тут собрали немного съестного, простите, больше у нас нет, - выглядела хозяйка ужасно виноватой и смущенно, и Ричард почувствовал себя извергом, обирающим последнее у бедняков.
- А лошадка во дворе стоит, плохонькая, но какая уж есть... - ее брат развел руками и повел Ричарда во двор.
Кобылка и правда не отличалась статью и силой, Ричард даже засомневался, что она не свалится на полдороге. Но сам он точно далеко не уйдет, да и не барское это дело. Неприлично торопливо попрощавшись с гостеприимными стариками, Ричард кое-как сел в седло и тронул поводья. Он и так потерял уйму!..
Пустынная дорога и клочья серых облаков в небе – хоть бы не пошел дождь. Каждый шаг этой клячи отдавался в теле приступом боли, которая со временем не то поутихла, не то притупилась. А может, просто стала постоянной, а ему слишком плохо, чтобы воспринимать ее как что-то новое и чуждое. Да, боль стала его постоянным спутником.
В Придде цвели фиалки, то тут, то там, по сторонам от дороги, мелькали в траве фиолетовые и розовые пятна, странно так. Ему никогда не нравился герцог Придд. И цвет лиловый ему не нравился, а тут даже успокаивает, еще бы ветра в лицо, а то уж слишком жарко, невыносимо жарко – с чего бы?
Он старался взять себя в руки, отпил воды из фляги – в горле пересохло. Ощущение чужого присутствия мирно сосуществовало с болью, и Ричард уже с трудом понимал, где реальность, а где сон. Может, он заснул в седле? А может, он в Олларии, тяжело болен, и ему снится необыкновенно яркий кошмар? Но судьба не ошибается, и Ричард упрямо сжал губы, отгоняя наваждение. Воздух стал будто плотнее, как перед грозой, и дразнил воспаленную от жара кожу своей влажной вязкостью, вспомнилась башня в пустыне - к чему она, она же разрушена. Пролетела стайка птиц - хлопанье крыльев прозвучало необыкновенно громко, рассеивая туман. Короткие остановки, чтобы кляча не сдохла раньше, чем он исполнит задуманное, и снова дорога, пыльная лента тянулась и казалась ненастоящей - почему небо покраснело? Уже вечер?
Короткий сон, и пробуждение от крика - отчаянного и страшного, что случилось? Кричал он сам? Не помня как, Ричард отвязал лошадь от дерева - смогла ли она отдохнуть?
В зыбком ночном воздухе ему виделось что-то странное, бестелесное, но живое - все вокруг было живое, только он - будто мертвец, будто не из этого мира. Стрекозы... В голове билось заклинанием - Ноймар, монсеньор, выходцы, предательство, долг. И по кругу, бесконечному и сумасшедшему, должно быть, лошадь ездила тут – иначе, почему до сих пор его не сбросила? Всадники вдали и звук копыт - это ему тоже мерещится, или кто-то там едет? И что сказать... если его спросят, он же и не слышит почти, только звон какой-то, и шум крови, он равняется с ними - солдаты, притормозили, приближаются - ему не уйти, но его не узнают, ему только надо к монсеньору!..
Кажется, его о чем-то спросили - и голос такой знакомый, откуда-то из прошлого, когда все было хорошо, но он даже не видит ничего - что же с ним!.. Он же... не умирает?
- Мой маршал, этот человек ранен и в лихорадке. Возможно, один из беженцев или солдат.
- Сейчас посмотрим. Его нельзя так бросать, возможно, у него есть какие-то документы - проверьте.
Эмиль Савиньяк выслушал доклад, и сам подъехал ближе к страннику. Молодой человек на лошади (хотя это слишком сильно сказано для такой клячи, как мимоходом отметил про себя новый маршал Запада) выглядел серьезно больным, щеки ввалились, на скулах играл лихорадочный румянец... И еще у него были знакомые упрямые серые глаза, которые Эмиль видел лишь у одного человека. Сейчас упрямства в них не было, и вообще вряд ли что-то могло быть - судя по тому, как он дернулся, когда его тронули за плечо - еще и ранен. Спрашивать Ричарда, что он здесь делает, было явной тратой времени.
- Возвращаемся в Ноймар. Кажется, нам придется задержаться на пару дней дольше - Вольфганг фок Варзов справится пока, а обстоятельства чрезвычайные. - Эмиль если и беспокоился из-за нарушенных планов, то ничем это не показывал.
- Мой маршал, вы знаете этого человека?
- Да. Хотя меньше всего ожидал его встретить здесь.
Эмиль бросил последний взгляд на свалившегося как снег на голову герцога Окделла, отдал распоряжения и развернул коня.
- 2 -
Ричард не помнил, сколько провалялся в забытьи - кто-то заботился о нем, что-то спрашивал, а он не мог различать лица, голоса, и лишь когда его волосы взъерошили - таким небрежным, и одновременно нежным движением - из глубин памяти будто вырвалось - "Эр Рокэ!..". И чей-то вздох, и невнятные указания. А он находился между сном и явью, и ощущения такие - чистые, честные, но не вырваться, будто пальцем проводишь по заледеневшему стеклу, но чистый кусочек сразу затягивается льдом. И оглянуться хотелось, он пытался, но его что-то держало - или держали, будто в цепях, а он рвался и не мог вырваться, чтобы спрятаться и забиться куда-нибудь.
- У господина сильная лихорадка, и он истощен. Я приготовил необходимые микстуры, но... - Спокойный доклад лекаря был тут же прерван.
- Он поправится? - Эмиль был обеспокоен не на шутку.
Что бы мальчишка ни натворил, это все после. К тому же, сам Эмиль не был в Олларии, пока там сидел Раканыш, кто знает, что могло там взбрести Ричарду в голову? Некстати вспомнилось и прошлое - как бы там ни было, сложно повернуться к тем, кто виноват в убийстве твоего отца... В чем-то Окделла даже можно уважать. Да и сам Эмиль помнил Сагранну - и наивную улыбку, которой многие были очарованы. Осознавал ли это сам Ричард? Пока важнее всего сохранять его инкогнито - делать выводы, пока он сам с ним не поговорит, Эмиль не станет. Но это самое инкогнито... мальчишка бредил, и маршалу Запада пришлось почти неотрывно находиться при нем - слухи расходятся быстро, или лекарь сболтнет об услышанном, или слуги - безопаснее самому.
- Сложно сказать. Молодчик здоровый, рана не смертельная, но он уже должен был придти в себя. Остается надеяться на Создателя.
Эмиль выставил лекаря, пока не обложил его по матушке. Понятно, что тот ни в чем не виноват, но речи о Создателе - звучит, будто Ричард уже на пути к Рассветным Садам. Надо было вызвать порученца и потребовать документов - отчеты о военных перемещениях, а также составить очередное письмо фок Варзов с указанием причины задержки.
Эмиль зажег свечи, и взялся за дело. Ричард пока лежал спокойно, но затишье это временное - скоро опять начнет стонать, метаться на сбившихся простынях, говорить что-то о предательстве. Прикасаться к Ричарду Эмиль старался лишь по необходимости - чтобы тот не упал, или поправить повязку. Мальчишка звал Рокэ, и сейчас как никогда хотелось, чтобы друг был рядом – Росио отличный врач. И что делать с такими не то преступниками, не то отчаявшимися юнцами, тоже знает.
Задумавшись, он задел локтем подсвечник, стоявший на краю стола, и тот упал на пол. Эмиль выругался шепотом, и покосился на Ричарда, беспокоясь, не побеспокоил ли того шум. Окделл заворочался, что-то пробурчал, но приходить в сознание не собирался.
- Юноша, - Эмиль покачал головой, невольно копируя интонации Рокэ. Он не Ли, конечно, но попробовать поставить себя на место кого-то довольно любопытно. Правда и то, что у него не очень получалось. - Надеюсь, вы выживете, чтобы я спокойно отправил вас куда подальше. - Пожалуй, Рокэ сказал бы именно это. Хотя, кто знает, как он общался с оруженосцем наедине.
- Эр Рокэ, не надо меня никуда отправлять... - прошептал вдруг Ричард и приоткрыл глаза. Маршал Савиньяк смотрел на него вопросительно. - Эр Эмиль... Я... что я тут делаю? - Дикон явно начал просыпаться, потому что взгляд у него стал куда более осмысленным и, в то же время, слегка затравленным, Эмиль невольно поразился этому взгляду.
Ричард смотрел на одного из лучших товарищей Рокэ Алвы, совершенно сбитый с толку. Что происходит? Как он тут оказался, ведь тут должен быть Ворон!.. И почему он в постели, и... Вопросов в голове было множество, он не знал, с какого лучше начать, да и вообще, стоит ли... Знает ли Эмиль о том, что сделал Ричард? И если знает, то на каком положении он находится в здесь?
- Ты был болен, Дикон, да и сейчас чувствуешь себя не лучшим образом. Я счел необходимым помочь тебе, - пояснил Эмиль, видя, как растерян неожиданный подопечный. - Мы нашли тебя неподалеку от замка Ноймар, в котором сейчас и находимся.
- А эр... Монсеньор, где он? - Ричард ехал на север, потому что тут должен был быть Ворон, но тут сидит Эмиль. Это слегка сбивало с толку, потому что там же сказали - маршал поехал сюда!.. Может, он на войне, или просто не хочет видеть Ричарда.
- Рокэ сейчас в Бордоне, - ответ окончательно выбил Дикона из колеи.
Как Рокэ Алва мог за пару дней оказаться так далеко на юге?! Ворон, конечно, многое умел, но чтобы так... Это просто, лошадь никогда так быстро не поскачет! А потом вдруг на ум сам собой пришел разговор с теми добрыми стариками. Он сказали - маршал поехал севернее, и Ричард сразу решил, что это Рокэ, а ведь Эмиль - тоже маршал!.. Крестьянам-то все равно, кто командует мимо проезжающей армией, если их не трогают.
- Дикон, с тобой все в порядке? - вернул его к реальности голос Эмиля. Герцог только кивнул неловко, как будто у него болела шея.
- Спасибо, эр Эмиль, - пробормотал он. Что теперь делать?.. - Я под арестом? - голос у Ричарда был тихий и как-то безнадежный. Он понимал, что никак уже не сумеет добраться до юга, и так сюда с трудом попал... Да и кто его пустит теперь.
- Давай лучше утром обо всем поговорим, ладно? - Эмиль сложил бумаги в папку. - Уже поздно, я очень хочу спать, а тебе, видимо, больше не нужен постоянный присмотр.
Ричард залился краской. Эмиль сидел с ним все это время?! Он смутно помнил, что в бреду разговаривал с Рокэ, получается, маршал все это слышал?.. Дикон был готов провалиться сквозь пол от ужаса, но его тюремщик и спаситель выглядел невозмутимым и даже веселым, что внушало некоторое доверие.
- Спокойной ночи, - растерянно пробормотал герцог, поспешно поворачиваясь носом к стене и чувствуя, что горят даже уши.
Почему-то было холодно и сыро, но свет слабо пробивался через закрытые ставни, и Ричард решил еще полежать. Мысли были еще сонные, слабость ужасной, почему-то хотелось попить чего-нибудь горячего, вроде малинового отвара, которым его поили в детстве при простудах. Он плотнее закутался в одеяло. Долго полежать так не удалось - шум от распахнутой двери, энергичные шаги слуг, в нос ударил едкий травяной запах. Ричард чихнул и попробовал сесть.
- Не вставайте, господин, ваша болезнь только отступила. - Около кровати стоял строгий, но весь какой-то уставший и растрепанный человек с чашкой в руках. От жидкости поднимался теплый пар, она наверняка была отвратительна на вкус, но согреться хотелось больше. С трудом удерживая чашку, он выпил лекарство маленькими глотками и поморщился. Хотелось скривиться и показать язык, но он и так уже забыл про все, валяется тут, как ребенок малый!..
- Можете нас оставить. - И Эмиль подошел, а лекарь, поклонившись, тут же вышел. С утра вспоминать прошедшие события было горько - только что он лежал в неге, ни о чем не думая, а тут - все возвращалось. Вопрос с Рокэ Алвой не решен, но... Конечно, Эмиль! Даже если Ричарда будут судить после поправки, он успеет рассказать все Эмилю! Это будет больно, ведь никогда не хочешь знать о своих родственниках плохое, но Эмиль слишком хороший человек и заслуживает знать правду. Ричард встрепенулся и едва не подпрыгнул, когда маршал лихо сел на край кровати.
- Эр Эмиль... - Ричард пытался сформулировать, с чего же начать.
- Не так. Сейчас вопросы задавать буду я, а ты отвечай как есть, ладно? - Ричард кивнул, но это все успеется, а то, что важнее всего, это же…
- Ты обязательно расскажешь то, что хочешь, и я тебя выслушаю. Да, еще один важный момент - никто в замке не знает, что в моих покоях находится герцог Окделл. Советую не разгуливать тут, как бы не хотелось развеяться, - и никому не называть своего имени. Я сказал, что вы - мой родственник из Рафиано, Филипп Карре.
То есть, он не под арестом? Иначе к чему все эти сложности, и к чему Эмилю врать всем о нем? По спине пошли мурашки, и Ричард, натянув до подбородка одеяло, с надеждой взглянул на Эмиля.
- А теперь я хочу прояснить то, что ты сделал, - продолжил маршал. - И почему ты зверски зарезал, - тут он слегка усмехнулся, - Ее Величество Катарину Оллар и ее фрейлину.
- Она!.. - Ричарда даже заколотило от злости. - Эр Эмиль, никакая она не святая, просто обычная шлюха! - выпалил юноша. – Она такое говорила, про меня, про отца, про всех!.. Врала постоянно, несчастную из себя строила, а на самом деле - презирала! Я так ошибался, мне так стыдно, что я постоянно пытался ее в глазах других облагородить, - с отвращением произнес Ричард.
- Так, а теперь давай-ка поподробнее, - нахмурился Эмиль. Он отчетливо помнил, как сияли глаза Дикона, когда тот говорил о королеве, и то, что видел сейчас – совершенно не вязалось с прежним влюбленным щенком.
Глубоко вздохнув, чтобы немного успокоится, Ричард подробно пересказал Эмилю все, что слышал и видел, и про Штанцлера тоже. Когда герцог замолчал, маршал долго смотрел на него оценивающим взглядом. Нет, врать Ричард не умел, поэтому сказанное было правдой. Получалось, что королева его спровоцировала. Очень похоже на Катарину. Каково должно быть влюбленному мальчишке услышать такое...
- По Штанцлеру никто слез лить не будет, а с Карвалем разберемся. - Эмиль решил сегодня же написать Роберу Эпинэ строго секретное послание. Что-то здесь было не так, и нужно выяснить, зачем Карваль хотел убить Окделла. Похоже на еще одно звено в цепочке покушений, а Ричард определенно родился в рубашке. Если, конечно, все, что он пережил, можно было назвать везением. - За убийство Катарины Оллар тебе еще предстоит ответить перед судом, - и это было правдой. При всем понимании ситуации, убийство регента Талига - серьезное преступление. Учитывая послужной список Окделла, судьи будут в восторге.
- И я готов! Я не боюсь!.. Повелитель Скал ответит на любой вопрос. - Ричард помнил, что в любой ситуации можно вести себя так, что всем станет очевидно, кто прав. Суд над Рокэ Алвой был ярким тому примером.
- Не гони лошадей, сейчас тебя судить никто не будет. - Эмиль смотрел хмуро и явно размышлял над чем-то.
- Эр Эмиль... Мне надо рассказать о вас и вашем брате. Это непросто, но вы должны знать, - Ричард собрался с духом и готовился. Он совершит благородный поступок. Во взгляде Эмиля читалось недоумение.
- Ваша мать... она подделала документы, настоящий граф Савиньяк - это вы, а не эр Лионель!
От услышанного бреда у Эмиля помутилось в голове. А эту безумную теорию Ричард откуда выкопал, интересно?
- Дикон, то, что ты сейчас говоришь - полная чушь. С чего ты это взял? Было бы неплохо узнать, кого же в нашем прекрасном королевстве настолько волнует наша семья.
Но после долгой речи Ричард сильно закашлялся и никак не мог остановиться. Эмиль дал ему стакан воды, стало немного легче - лишь в мыслях было смятение. Все это рассказал ему Штанцлер, а Штанцлер знал, как Ричард относится к Савиньякам, но он и сам за них переживал....
Накатило отвращение. Неужели он до сих пор не может отделаться от интриг старого ызарга? Получается, что так. Он слишком привык ему верить, а теперь Эмиль решит, что Ричард не заслуживает доверия. Он своими же руками все разрушил, и своей глупостью!..
- Простите... Эр Эмиль, Штанцлер сказал... и я… мне казалось, что я вам помогу... - Ричард смотрел куда-то в сторону и не мог поднять взгляд. Он показал себя таким идиотом.
Савиньяк вздохнул и внезапно потрепал бестолкового герцога по волосам. Тот удивленно моргнул и непонимающе посмотрел на Эмиля. На самом деле, в какой-то момент Дикон напомнил ему младшего брата. Арно же ведь точно такой же - порывистый, честный и открытый, и врать так же не умеет. Просто у виконта Сэ были мать и братья, которые позаботились о мальчишке, а вот герцога Окделла сызмальства тиранила безумная матушка, а потом еще и бывший кансилльер.
- Дурак ты, Дикон, - усмехнулся Эмиль. - Нашел чему верить после всего, россказням Штанцлера, тоже мне - правдолюбец нашелся. Я вовсе не горю желанием наследовать громкий титул, да и Ли куда больше подходит для этого. В общем, не забивай себе голову. Я на твоей стороне, и мы обязательно во всем разберемся.
И ушел! Ричард в растерянности смотрел на дверь, закрывшуюся за Эмилем, и никак не мог понять, что же делать дальше.
Принесли обед - или это еще завтрак, так и не поймешь. Ричард моргнул, и попытался собраться с мыслями. За окном капал мелкий дождик, и общая серость дня прекрасно соответствовала настроению. Он не рассказал Эмилю про свои сны, про Рамиро, про странные видения - и про выходцев тоже не рассказал, но знает ли Эмиль что-то об этом? Ричард прикусил губу, мелькнувшее в сознании будто обожгло - он даже не спросил про Рокэ Алву, и про военную ситуацию, и про то, что было в Бордоне, и... Столько всего не успел спросить!
Но стало теплее - теперь есть человек, который верил ему, и который его понимал - не зря же Ричарду всегда нравится Эмиль! Но сейчас... он не мог просто валяться и ничего не делать, надо же что-то решать!
Наспех перекусив, он почувствовал себя лучше. Он сможет встать с постели, авось не надорвется! Если он хоть что-то понимал, Эмиль сейчас должен заниматься делами в соседней комнате, ведь шаги не удалялись по коридору, когда он вышел, и Ричард мог с ним поговорить.
Где вся его одежда? Ричард стоял на холодном полу, разнылось плечо. Выйти в исподнем?
Но ему требовались ответы, и, вздохнув, он пошел к двери - чтобы замереть там же, услышав знакомый голос. Конечно, Эрвин сейчас в Ноймаре! Хотелось поприветствовать его, хотя Ричард и не питал слишком теплых чувств, но Эрвин показал себя достойным человеком. Однако то, что он услышал, заставило окаменеть.
- Я был об Окделле лучшего мнения. Господин маршал, у вас есть предположения, куда мог сбежать герцог? - Спокойный и невыразительный голос Эрвина.
- Не торопитесь судить строго, в этой истории слишком много темных пятен, - Эмиль рассеянно поддерживал разговор, даже не намекнул, что герцог - вот он, за дверью!
- Я и так судил слишком мягко. При всем том, что мне рассказывали о герцоге Окделле... Я имел удовольствие общаться с ним. Но... - Казалось, что Эрвина что-то сильно мучает. - Господин маршал, я просил у Проэмперадора Олларии руки его кузины. Или, для начала, просто разрешения на ее приезд в Ноймар, она не должна была запирать себя в монастырь. Но и умирать она не должна была - каким же надо быть мерзавцем, чтобы поднять руку на женщину, носящую под сердцем ребенка? Не вижу здесь никаких полутонов - или человек мерзавец, или нет. С герцогом Окделлом все точки расставлены.
Сердце колотилось где-то у горла, и руки дрожали. Ричард тяжело привалился к двери, осмысляя услышанное - Эрвин не знал, ничего не знал, и Катари была недостойна такого человека, но как же больно. Им надо обязательно поговорить... но Эмиль запретил показываться, и неизвестно, что сейчас лучше. Ответа Эмиля он не слышал, но следующие слова Эрвина оказались хуже яда.
- В любом случае, я ему не завидую. И не буду испытывать даже жалости, когда герцог Алва лично его убьет - а что это случится, я не сомневаюсь. Окделл не сможет от него спрятаться. И для герцога Алва будет так же очевидно, что Окделла нужно вздернуть на виселице.
Дальше Ричард не слушал. Голова шла кругом от мыслей, среди которых не было ни одной положительной. Создатель, Эрвин же прав! Кто поверит, что Катарина Оллар не святая мученица, и что он убил ее не из-за ревности?! Он теперь негодяй и мерзавец, ведь Катари, эту дрянь, обожали все, даже Робер, и теперь все они, все те, кто знает, что он ее убил, - мечтают отправить его на виселицу или лучше собственноручно убить. Но они же не понимают!.. И Альдо ему еще припомнят...
Ричард упал на кровать, он задыхался от переполнявших его чувств. Ему не было жалко себя - но ведь правда тут никому не будет нужна, и никто так и не узнает о преступлениях королевы!.. А Ворон - что скажет он? Вдруг он и вправду ее любил? Тогда... Ему незачем ехать к нему, Алва застрелит его еще на подъезде, а потом уже будет разбираться. Ричарда знобило, и снова появился это проклятый тяжелый взгляд, хоть бы уже это закончилось! От казавшейся безысходности захотелось повеситься самому, написав прощальное письмо, в котором он все расскажет! Абсолютно все, что слышал от Катарины, от Штанцлера... Ото всех! Повелители Скал не лгут, это все знают - может, так будет лучше?
Сам того не замечая, Ричард забился в угол кровати, свернувшись калачиком - так он делал в детстве, когда пытался согреться или спрятаться от наставлений матушки. В таком виде и нашел его пару минут спустя Эмиль, зачем-то вернувшийся в комнату.
- Дикон, что такое? - недоуменно спросил маршал, присаживаясь на край кровати.
- Меня все ненавидят, эр Эмиль, - глухо произнес Ричард. - Все хотят, чтобы я умер... - голос у него бы какой-то очень уж - как будто пыли наглотался и тихий еще такой, слабый.
- Что за бред, - нахмурился Эмиль, - я же сам недавно тебе говорил, что я отношусь к тебе хорошо.
Он на мгновение задумался и понял, что, скорее всего, Дикон услышал его разговор с Эрвином. А чего он мог наслушаться в Олларии... "К Рокэ его надо, дурь из головы выбивать", - подумал Эмиль.
- Я к тебе как раз по делу, решил, как с тобой поступить, - он старался разговаривать спокойно, как с детьми. Ричард ведь и есть ребенок - безнадежно запутавшийся и отчаявшийся. Пусть и по собственной глупости - но детей надо направлять, а не наказывать, особенно, если они сами себя способны наказать так, что никому и не снилось.
Ричард смотрел на маршала Савиньяка и не видел его. Эмиль просто не понимает, Эмиль считает, что все так просто – можно сказать "все будет хорошо", и так и случится. Только ничего уже не исправить, и достоин ли он вообще быть Повелителем Скал? Возможно, и Альдо не смог стать анаксом, потому что вокруг собрались не те люди - Робер никогда не верил, что что-то получится, Придд просто был предателем, а сам Ричард - какая же от него была польза? Да никакой.
- Со мной ничего не надо делать. Ничего не получится, - голос срывался. Ричард ощущал себя бесконечно уставшим. Как пружинка в механизме сломалась, вроде с виду все в порядке - но не работает, заводи его или не заводи. Круг Скал заканчивался, и он сам - заканчивался, он сходит с ума, у него болит все тело, и на душе - даже не кошки, а сумрачный туман, и его зовут туда, в этот туман, и кем бы оно ни было - не все ли теперь равно? Пойти туда? Кажется, он что-то начал говорить Эмилю, иначе зачем бы тот так его тряхнул? В плечо будто иглы впились, слегка отрезвило.
- Прекращай истерику, Дикон. В Ноймаре тебе делать совершенно нечего. Я не смогу долго тебя прятать, поэтому я подготовлю тебе документы, и ты отправишься к Росио. Он о тебе позаботится, - упоминание о Вороне снова выбило из колеи. Зачем ему туда?! Неужели Эмиль не понимает!.. Ричард дернулся и как-то сложился пополам, не то плача, не то просто подвывая:
- Эр Рокэ меня убьет, я вообще не заслуживаю, чтобы он со мной общался или даже убил меня!.. Зачем я выжил, - с внезапной злобой на самого себя крикнул он.
А дальше встряхивать было бесполезно, и чтобы плечо не тревожить, и по состоянию: глаза Ричарда воспаленно блестели, не то от слез, не то жар возвращался, и дышал он часто-часто (Эмиль смутно что-то помнил о детской болезни), и говорил, говорил - будто давясь словами, поспешно, отрывисто. Об отравлении, о кольце и кинжале, о суде, если это представление можно было так назвать. Эмиль будто воочию видел все это и чувствовал отвращение - Люди Чести, как же. И было очень жаль маленького герцога, который сам по себе почти и не жил никогда. А потом, когда Ричард выдохся и посмотрел на него... Эти огромные серые глаза, в которых все видно, - Эмиль понял тогда, что же нашел в мальчишке Рокэ. Ему самому очень захотелось на секундочку вообразить себя защитником, наказать виновных, а Ричарда запереть где-нибудь или держать при себе, не отпуская ни на шаг.
И то, как Ричард говорил о Росио... Что-то это да значило, очевидно. Не просто так подобная истерика лишь от мысли, что давно уже бывший эр может, какая неожиданность, неважно к нему относиться.
Еще раз взглянув на дрожащее на кровати недоразумение, Эмиль вздохнул и решил сделать то, чем в общем-то не увлекался. То есть влезть в чужие отношения и несколько, хм, поспособствовать счастливому концу. А если ничего не выйдет - попытка не пытка, с истерикой надо что-то сделать, а с Росио... В любом случае, сам Эмиль от Ричарда не отвернется, как бы там не сложилось.
И Эмиль решительно, но аккуратно, привлек Ричарда к себе и обнял. Простое прикосновение, а сердце герцога Окделла колотилось, но сам он замер, никак не реагируя. Что ж, коней на переправе не меняют, а хуже уже не сделаешь.
- Ничего с тобой Росио не сделает, я ему напишу письмо, он его прочитает, и... В конце концов, Дикон, он к тебе нормально относится, и если он видит в тебе то, что вижу я, при условии, что я это вижу благодаря ему... - Эмиль сам слегка запутался в своих рассуждениях, но сейчас главным было успокоить Ричарда и убедить его в том, что все будет в лучшем виде.
- Неужели по мне видно?.. - Недоуменно моргнул вдруг герцог и слегка покраснел. "Неужели эр Эмиль намекает на то, что у меня к Ворону есть какие-то чувства?!" - В смятении подумал Ричард про себя. Он не знал, как реагировать на это.
- Конечно, - кивнул граф Лэкдеми беспечно. - Не сомневайся даже, Росио сразу все поймет.
И Ричард замолк, не пытаясь даже выразить то, что ощущает. Он и сам не очень понимал, что испытывает к монсеньору. Пока он старался думать в основном о реликвиях Повелителей, о том, что Рокэ заслуживает быть регентом, о том, что если Рокэ будет регентом... Не то, чтобы получилась Золотая Анаксия, но Талигойя вполне может стать великой, а еще о том, что он бесконечно виноват, и о том, как... Как Рокэ Алва поет, сидя перед камином.
А еще за окном блеклое небо, далекое, как те вечера у камина, и как Рокэ Алва сейчас, а прикосновения такие теплые, и на щеке что-то влажное. И он до сих пор сидит, прижавшись к Эмилю Савиньяку, который успокаивающе гладит его по волосам, спине и даже, кажется, не испытывает никаких неудобств, но нельзя же так. И отстраниться - нельзя, ведь слабость, и хочется, чтобы теплые прикосновения продолжались, и, ну, чтобы слезы высохли, а то устроил тут.
И Ричард нерешительно обнял Эмиля в ответ, все еще уткнувшись лицом куда-то в плечо, и Эмиль замер, и его пальцы прекратили на долю секунды ерошить Ричарду волосы, но это был очень короткий момент - элемент неожиданности сыграл роль. А после Ричард решился взглянуть на Эмиля, и тихонько прошептал:
- Вы, правда, думаете, что эр Рокэ... - и не успел договорить, чувствуя теплую ладонь на своих губах, и Эмиль улыбнулся, кивнув, и после - это было так странно.
Эмиль Савиньяк поцеловал его, и Ричарду было слишком приятно, чтобы отстраниться, мысли были далеко от тела. Все будет хорошо, теперь он почти поверил, теперь он поедет к Повелителю Ветра, и они...
От воспоминания он едва не подпрыгнул, невольно прерывая поцелуй. Эмиль взглянул на него вопросительно, и Ричард попытался выразить то основное, что сейчас важнее всего.
- Эр Эмиль.. Спасибо вам за помощь, и я правда благодарен, но я не могу просто уехать отсюда, мне нужна одна вещь, очень важная!.. - Ричард беспокоился и взглянул с надеждой, Эмиль мгновение смотрел на него, так… оценивающе, что ли, и расхохотался.
- Чего тебе еще для полного счастья не хватает? - спросил граф, отсмеявшись.
- Щит Манлия! - Ричард разве что не светился. Глядя на него сейчас невозможно было поверить, что совсем недавно этот же человек был в совершеннейшей истерике. Эмиль даже устыдил себя за внезапный порыв, зато теперь он куда лучше понимал Росио. - Понимаете, на самом деле, это Щит Скал, и он нужен для эра Рокэ! Без него мне нет смысла ехать!
- Ну и как ты его доставать собрался? - улыбнулся Эмиль.
- Я даже не знаю... - растерялся Ричард, и весь его задор моментально пропал. - Но без него совсем никак, это же реликвия Повелителей!..
- Да-да, я так и понял, - перебил его маршал. - Ладно, что-нибудь придумаю, не переживай. Поспи лучше, тебе надо выздороветь как можно быстрее.
А потом он встал и ушел, оставив Ричарда совсем запутавшимся. Сперва разговоры про Рокэ Алву, а потом... Создатель! Его поцеловал Эмиль Савиньяк! И ведь если бы он не вспомнил про Щит... Кто знает, чтобы тогда случилось, ведь Ричард... От стыда у него горело все лицо, как он мог себя так вести! Это же... Но эр Эмиль, он бы не стал, и...
Ричард лежал и изучал потолок, пока от сумбурного потока мыслей не начала болеть голова. Все же Эмиль помог ему, и еще поможет, и список людей, которым он должен отплатить добром, увеличился. Он и сам не заметил, как погрузился в беспокойный сон.
Последние дни в Ноймаре пролетели незаметно - кажется, Ричард только и делал, что спал, пил лекарства, Эмиль заходил к нему ненадолго и тут же уходил - кажется, ему тоже надо было спешить. Поначалу Дикон еще краснел, но Эмиль никак не показывал свое отношение к тому... эпизоду, и, словно негласно договорившись, они это будто забыли.
В очередное туманное утро Ричард проснулся рано, точнее, его разбудили. Стало ясно, что ответственный день настал - у его кровати были приготовлены вещи, а Эмиль у окна ждал, пока Ричард оденется.
- Вот, в этой сумке все документы, включая дорожные грамоты и письма. Твое имя - Филипп Карре, не забудь. По всем вопросам можешь ссылаться на меня, если в дороге спросят, - объяснял Эмиль, пока они шли во двор. На улице было прохладно и туман, отвыкший от открытых помещений Ричард сперва даже неуверенно поежился.
Во дворе герцога Окделла ожидал сюрприз: к седлу его лошади был прикреплен сверток, по форме напоминающий щит. И, судя по довольной улыбке Эмиля, это был именно Щит Скал.
- Эти люди проводят тебя до границы, - кивнул маршал в сторону замерших на месте солдат. - Дальше поедешь сам, справишься?
- Конечно, эр Эмиль, - Ричард растерянно хлопал глазами, не в силах поверить в то, что происходит. Слишком хорошо все обернулось, а он и не понял, чем же таким особенным заслужил такое отношение. И еще оставался вопрос... Не хотелось, чтобы у Эмиля были из-за него неприятности!..
- Эр Эмиль, а как вы смогли взять щит?
- Все было очень просто. - Эмиль Савиньяк подмигнул и рассмеялся. - Я сказал то же самое, что и ты мне - что этот щит за какими-то кошками нужен Росио. А кто мы такие, чтобы спорить с пожеланиями Первого Маршала? - Теперь рассмеялся и Ричард, ведь все оказалось так легко.
Махнув на прощание рукой в последний раз, он неуверенно тронул поводья, выезжая за ворота замка. Его ждал долгий путь, и Ричард был твердо намерен выдержать все выпадающие на его долю испытания.
- 3 -
Они ехали в молчании, но не тягостном, как это порой бывает, а совершенно обычном. Ричарду нечего было сказать этим людям, а им вероятно, хоть и было любопытно, откуда это такой порученец взялся, но спрашивать никто не решался - наверное, Эмиль что-то сказал... Ну, про секретность, или еще что-то в этом духе. Ричарду было все равно, его радовал уже тот факт, что он не один.
Его проводили до границы, как и было обещано, там они вежливо распрощались, и герцог Окделл отправился дальше.
Почему-то сразу ему стало как-то... не по себе. Проклятый взгляд в спину не вернулся, но ощущение было схожее, в воздухе будто уплотнилось это незримое присутствие. И еще плечо резко заныло... Его замутило. Все было не так плохо, как тогда, когда он ехал на север, но все же довольно паршиво. Ричард старался не думать ни о чем, сосредоточившись на езде, но лошадь быстро уставала от такого бешеного темпа, и на привалах его мучили дурные предчувствия и преследовали странные звуки. Ричарду постоянно казалось, что вот-вот из кустов может показаться снова отец Герман, или Паоло, или та странная девочка, но ничего не происходило, и это постоянное ожидание беды только еще больше выматывало.
Когда он добрался до Эпинэ, состояние стало еще хуже. Потихоньку начала возвращаться лихорадка, поэтому, когда Ричард увидел небольшой городок, то не стал объезжать его (до этого он старался не показываться особо в поселениях из опасений, что его могут узнать), а решил отдохнуть хотя бы день в местном трактире: выспаться нормально и поесть, благо денег эр Эмиль ему с собой дал.
На постоялом дворе было оживленно и шумно - видно, дела в Эпинэ налаживались, или этот район не был сильно задет восстанием, теперь уже сложно сказать. Ричард был рад, что на нем шляпа, а еще тем, что пока не замечал никаких отдаленно знакомых лиц - признаться, мысли о Карвале его беспокоили, но он, наверное, сейчас в Олларии, при Робере. Интересно, письмо Эмиля уже дошло? И на кого же работал Карваль?
Слуги приняли его лошадь, почтительно поклонились - приятно, пусть он и путешествует инкогнито. Порученец маршала - тоже звучит. Наскоро оставив указания о коне, он взял щит и собственноручно отнес его в комнату - рисковать не хотелось, вдруг с реликвией что-то случится - неизвестно, какие люди могут ошиваться во дворе. Плечо уже сильно болело, и Ричард, помимо распоряжений о воде и обеде, был вынужден попросить пригласить врача, на что слуги обещали кого-нибудь прислать. Откинувшись в кресле с бокалом "Слезы" (Дела в Эпинэ точно налаживаются! Если уж в тавернах имеется хорошее вино. С горечью вспоминался родной Надор - чтобы привести в порядок свой замок... Пока неизвестно даже, с чего начать, и на какие средства это сделать), Ричард смотрел на проплывающие облака. Чем южнее он ехал, тем более глубоким становился синий цвет неба, уже и в помине не было северной бледности - а в Бордоне, должно быть, как в Фельпе, - цветущие деревья, буйство красок - и потрясающая синева, стоит лишь поднять голову. Он мог бы просидеть так дольше, ведь слуги, принесшие еду, вели себя тихо, а вот так сидеть и не двигаться - было в определенной степени приятно, накатывала дремота.
Из небесного тумана его вырвал приятный женский голос:
- Дор Фелипе? Мне передали, что вам нужен врач. - Ричард, поморщившись, привстал, чтобы поприветствовать гостью, и, обернувшись, даже замер на мгновение. Женщина была очень красива, на вид - постарше него, но вряд ли у нее есть дети, поскольку ее фигура сохраняла соблазнительность форм (еще как сохраняла, скорее, даже не теряла), да и… не одеваются замужние дамы так. Наряд у нее был традиционно-кэналлийский, на голову волосы наброшен легкий платок, но черные кудри он не скрывал. И глаза, такие... Ричард растерялся, вспоминая совсем другого человека, но быстро опомнился - его могли счесть невежливым, ведь он так ее рассматривает! Даже если она не знатного происхождения, у него есть честь, и он знает, как обращаться с дамами.
- Госпожа?..
- Меня зовут Росалия, - улыбнулась женщина.
- Вы из Кэналлоа? - только и смог что выдавить из себя Ричард, глядя в пол.
- Да, я приехала сюда к дяде. Я хорошо разбираюсь во врачевании, поэтому меня отправили к вам, - она поставила на стол плетеную корзинку, от которой приятно пахло травами.
- Кэналлийцы обычно хорошие лекари, - пробормотал согласно Дикон, не зная, что еще сказать.
- И много вы нас встречали? - улыбка Росалии стала еще шире, но она не была насмешливой, скорее ласковой и очень доброй. Совсем не как у...
Ричард отчаянно покраснел и неопределенно пожал плечами, не зная, что еще сказать. Разговор о кэналлийцах угас сам собой, и после уже Росалия спрашивала только о его самочувствии и том, что его беспокоит. Дикон послушно бубнил ответы, и в конце концов его плечо было смазано каким-то маслом, от которого стало очень тепло, а на ночь дора посоветовала выпить ему травяную настойку, честно предупредив, что у нее крайне мерзкий вкус.
Когда Росалия его оставила, он поспешно перекусил, почти не чувствуя вкуса - так хотелось спать. Откинувшись на подушках, он размышлял о том, что собирался уехать уже сегодня, но - что решит одна ночь? Ричард сможет выехать на рассвете, и он будет больше способен на подвиги и осмысленные действия после хорошего отдыха - трястись с раной в дороге было, как бы он не держался, все равно тяжело, а повторение лихорадки еще больше его где-нибудь задержит. А здесь горел камин (несмотря на теплую погоду, Росалия была непреклонна - больному нужно тепло), и перина такая мягкая...
А потом пришел сон, из тех, что случались иногда. Которые, как показали недавние события, и снами-то не являлись - в комнате стало зябко и сыро, и очень холодно, а у окна стоял человек, уже более не являющийся человеком, потому что давно мертв. Отец Герман... он только утром о нем вспоминал. Неужели сейчас опять... Сердце колотилось, и он почти не ощущал себя, это все скверно, то, что происходит в их мире, но почему мертвые приходят именно к нему? Про королеву они уже говорили, и Ричард не собирается менять свое мнение!..
Прервал оцепенение звук распахнувшейся двери, и Ричард подскочил в кровати - что еще случилось? На пороге стояла взволнованная чем-то Росалия со свечой в руке, и внимательно осматривала комнату. В этот раз почти ничего не было, и плесень на стенах не появилась, но влага и сырость, и открытое окно... Ричард поежился и вопросительно посмотрел на посетительницу - неужели она что-то услышала, и поэтому пришла среди ночи? Которая, к слову, тихой не была - в коридоре раздавались обрывки недовольных сонных голосов, и звуки от шагающих сапог, что происходило?
Пока он размышлял, Росалия решительно прошла к столу, оставила свечу на нем, и, ничего не говоря, быстро легла рядом с ним, забравшись под одеяло. Ричард вообще перестал что-либо понимать, а она была лишь в ночной сорочке, и это было так...
- Обнимите же меня!.. - Росалия почти прошипела, осторожно, но решительно к нему прижимаясь.
- Но... госпожа...
- Я хочу спросить одно, - казалось, она не спрашивала, а утверждала. - Вы же не тот, за кого себя выдаете, дор Фелипе? - Пока Ричард собирался с ответом, она продолжала. Признаться, этот хрипловатый голос и слушать было очень приятно, но все же... - Где ваши документы?
- На полке, и я вас уверяю, граф Лэкдеми велел мне...
- Я верю вам, кем бы вы ни оказались. Если пожелаете, мы поговорим об этом позже. Кто-то донес, что у нас остановился путник, по описанию похожий на разыскиваемого герцога Окделла, и сейчас солдаты осматривают нашу таверну. Когда они зайдут сюда - не отвлекайтесь, я сама все скажу, - Росалия решительно и торопливо расшнуровывала сорочку.
- От чего... от чего отвлекаться?.. - Ричард от шока, что все спланированное заранее может провалиться, едва успевал за мыслью женщины.
- Вот от этого.
И она, откинув тяжелые кудри от лица, поцеловала его. До этого Ричарда целовали только два человека - Марианна и... эр Эмиль, но это не было похоже ни на что. Он не решался сделать что-либо, но очень хотелось поднять руки и... Что делать дальше, он не знал, то ли обнять Росалию, то ли просто волосы ее перебирать. Но все поэтические размышления были прерваны резким стуком и басовитым окриком:
- Откройте дверь!
- Да открыто тут, документы дора Фелипе на полке, а сам он болен и никак не может вскочить с постели и выполнять ваши требования, - недовольно пробурчала Росалия, натягивая одеяло повыше.
В полумраке комнаты было не видно лиц солдат, но Ричард все равно был готов провалиться сквозь пол. Держа в руке свечу, один из солдат прошел к указанному месту и быстро прочитал все грамоты, которые вручил Эмиль Ричарду. Он долго буравил взглядом бумагу, но придраться там было не к чему, да и станет ли маршал Лэкдеми укрывать беглого преступника? Ведь маршал верен Рокэ Алве, а тому явно не с руки то, что Ричард Окделл на свободе разгуливает, ведь вся страна знает... Знает, в общем, много чего, страна-то большая.
- Простите за беспокойство, - буркнул кто-то из солдат, и они наконец ушли.
- Пронесло, - довольно улыбнулась Росалия. - Дор Фелипе?..
- А? Простите, - Ричард смущенно обнимал женщину, медленно сознавая, что был на волоске от провала. Документы документами, но если бы солдат знал, как выглядит герцог Окделл? - Спасибо вам. Я, правда, не понимаю, почему вы мне помогаете, но большое спасибо.
- Считайте это подарком. - Росалия усмехнулась. - И передайте привет соберано. Вы же к нему едете?
Объятие она не ослабляла, и Ричард не знал, что ответить и как себя вести. Ее тело было таким теплым и мягким, от нее пахло летом. Некстати вспомнилась Марианна - но там и разговоры были иными, там все слишком скоро стало понятно. И больное плечо - однако Росалия чувствовала, где лучше не трогать, и не задевала его, но все остальное - очень даже задевала.
- Дор Фелипе, - прошептала Ричарду на ухо Росалия, и он вздрогнул от неожиданности. - Расслабьтесь, все будет хорошо.
- О чем вы? - севшим голосом шепнул он в ответ, не зная, как себя вести, потому что... Ну она же чувствует и понимает!
- Вас еще ждет долгая дорога, вы не оправились, и я не могу оставить вас одного - вдруг вас еще решат навестить. Не солдаты, так выходцы.
Ричард чувствовал ее улыбку у шеи, и прикосновение. Почти забытое прикосновение женских губ - он провел столько времени, храня любовь к Катари, и не отвлекался на других женщин - он их просто не видел. Эта ночь и так выдалась непростой, и ему хотелось, пожалуй, быть с Росалией. Может, его ждет смерть, а сейчас он был жив, как давно уже не был - хотелось запомнить, впитать в себя это ощущение, сохранить его - и воспоминания.
Ее кожа была горячей, пока он бережно обнимал ее, и не мешала даже тонкая ткань расшнурованной сорочки. Это было так странно и непривычно, с Марианной все было совсем иначе, и Ричард не решался сделать хоть что-нибудь, и так и лежал бы сосредоточенно дыша, если бы Росалия вновь не поцеловала его, а потом уже стало как-то неважно - странно, не странно, и вот уже Дикон, отчаянно краснея, стягивает с плеч женщины сорочку, нерешительно целуя ее в ответ.
Она нежно погладила его по щеке, отвела прядь волос за ухо, и от этой нежности горело все тело. Хотелось и быстрее продолжения происходящего, и одновременно - медленно зарисовывать в памяти каждый момент, как картину. Вот ее рука в районе его сердца, а он смотрел в ее глаза – такие синие, такие – невозможно летние, и не знал, думал ли о том, какое небо в Бордоне, или о насмешливом блеске глаз монсеньора, когда Придд совершил предательство и остановил кортеж.
Дыхание сбивалось, и напряжение между ними казалось ощутимым даже в воздухе, который будто застыл и потрескивал в преддверии грозы. Смена положения, она слегка в стороне, и теперь пальцами аккуратно поглаживала ему живот – должно быть щекотно, но это не так. Ее грудь мягкая, полная, и хорошо ложится в ладонь, заполняя ее. Легкое сжатие, Росалия шумно выдохнула воздух, и Ричард стал действовать решительнее.
Он притянул ее к себе, поцеловал сильнее, пока ее рука опустилась ниже, и движения подразнивающие, и Ричард вздохнул. Его рубашка давно была задрана, а Росалия, улыбаясь той же томно-насмешливой улыбкой, села на него, и направила рукой в себя. Ричард закрыл глаза, и видел звезды и море. Теплая влажность, и легкие царапающие движения – после на плечах останутся отметины. И волнообразные движения. Одновременно спокойствие и смятенный жар, должно быть, так же жарко было Рокэ в Багерлее. Он сжал ее талию, побуждая двигаться быстрее, стоны женщины отдавались эхом где-то в сознании. Кульминация была как шторм, налетевший и плеснувший волной в лицо, стало легче дышать, и он хватал ртом воздух, продолжая держаться за Росалию.
Открывать глаза было неловко и тягостно, Ричард словно воочию видел испарину на смуглой коже, растрепанные волосы, красные губы, растянутые в улыбке, обнаженную грудь. Только почему он представлял себе одновременно и эра, в чересчур протопленной темнице, с такими же растрепанными волосами и насмешливым взглядом? Странные фантазии, некстати вспомнился и сон, как обнаженный Рокэ идет по городу. Ричард почувствовал, что снова загорается пламя внутри, а Росалия рассмеялась, что-то мурлыкнув о его поправке и скорейшем выздоровлении.
Это продолжалось еще какое-то время, и он уже не мог сомневаться, сопротивляться, - ни пленяющим движениям, ни спутанным мыслям. Лишь хватило выдержки сжать губы и не выдохнуть имя – совершенно сейчас неуместное. А после заснуть в ее объятиях, улыбаясь.
Когда Ричард проснулся, еще толком не рассвело, тусклый свет с трудом пробивался через занавески. Росалия спала рядом, трогательно подложив одну руку под щеку, и почти казалась юной девушкой.
Воспоминания о вчерашнем дне обрушились на Ричарда, как маленький камнепад: камешки воспоминаний сыпались один за другим, и он совсем не понимал, как себя теперь вести и что думать. Создатель, он думал про Ворона, когда Росалия... когда они... И эр Эмиль говорил, неужели это так заметно? Даже сам Ричард не замечал - а эр Эмиль увидел!
"И ведь он был прав", - подумал Дикон, садясь в кровати и утыкаясь лбом в колени. Он говорил себе, что Рокэ Алва нужен для страны, для анаксии, чтобы возродить Великую Талигойю, но получается - самообман, эр нужен ему самому. "Главное, следить за собой, когда я его встречу", - мысль была нерадостной, потому что он сам не знает, как себя поведет, как будет контролировать поведение. Но эта мысль уже была где-то на краю сознания, глаза снова начали слипаться, и Ричард откинулся на подушки.
Кажется, ему в кои-то веки приснилось что-то хорошее.
- 4 -
Зачем все-таки Рокэ понадобилось ехать в Эпинэ к загадочной даме, Марсель ломал себе голову всю дорогу, с тех, пор, как узнал об этом. Но Алва никогда ничего не делал просто так, поэтому все вопросы Валме решил держать при себе. Захочет - сам расскажет, настроение Ворона было непредсказуемым, как погода на море. С погодой им, кстати, не повезло - то туман, то дождь, то сильный ветер. Марселю, как любителю комфорта и уюта, не хватало каменных стен или простой кареты, на худой конец. В душе он так и не стал воином, но дипломатом - оставался, и по-прежнему хорошо ощущал момент, когда шутливая ирония может быть не к месту, поэтому сдержал готовые сорваться фразы о камердинерах и куаферах.
В походах Марсель всегда ощущал себя как пятая нога у той самой собаки - хотя он и привык, но не любил так, как все эти бесконечные маршалы, в чьем обществе он то и дело находился. А сейчас им ехать на север, любопытно, когда же все это закончится и чем. И хватит ли сил Рокэ, который и так чудом оправился после болезни, казалось бы, полностью, хотя Марсель знал, что бесследно оно не проходит.
- И все же, Рокэ, простите мою настойчивость - далеко ли ехать до вашей дамы, и ожидает ли нас теплый прием? - молчать все время было скучно, а Марсель не выносил скуки. - Признаться, мне бы очень хотелось согреться и пообедать.
- Мы как раз подошли к этому вопросу вплотную. – Рокэ был задумчив. - Сейчас мы разделимся. Вы поедете дальше по дороге и доберетесь до постоялого двора, где сможете реализовать ваши потребности, а я поеду в другую сторону.
- Вы не познакомите меня с вашей дамой? – Марсель старался скрыть досаду.
- Боюсь, этот не тот визит, где я мог бы гарантировать вам радушный прием. К тому же, эта дама обременена множеством детей. Недавно, как я слышал, родила восьмого. Не в вашем вкусе.
- Если так, то мне и впрямь лучше вас оставить на время, но не задерживайтесь – я добьюсь от повара в трактире лучшего, на что он способен. Вас будет ждать несомненно более приятный вечер, чем в обществе с вашей неприветливой дамой. – Марсель подмигнул, дождался ответного взгляда и поспешил ехать в указанном направлении. О чем бы Рокэ не думал, его мысли сейчас занимает что угодно, но только не женщины – над этим еще предстояло поразмыслить.
Впрочем, размышления о загадочных женщинах Рокэ Алвы Марсель все же отложил на потом. Внезапно распогодилось, впервые за всю их дорогу показалось солнце, и жизнь сразу же стала куда приятнее. Он впервые был в этой части Эпинэ, поэтому с любопытством осматривался по сторонам. Виды, впрочем, не спешили радовать его чем-то необычным, разве что тот прекраснейший куст шиповника!..
Марсель невольно остановился, что-то мысленно прикидывая и улыбаясь своим мыслям. Его немногочисленное сопровождение замерло, ожидая дальнейших приказаний.
- Не правда ли, господа, - вздохнул вдруг Марсель и умиленно посмотрел на шиповник. - Герцог Придд чудесно смотрелся бы рядом с этим кустом?.. Заметьте, веточки серебристые, что довольно необычно для шиповника, а колючки вообще фиолетовые!.. Прекрасный куст, жаль, у нас нет живописца, чтобы запечатлеть его, так, господа? - Валме повернулся к своим спутникам, которые были в откровенном замешательстве. Скорее всего, это были те солдаты, которые еще не были знакомы с необычной манерой поведения Марселя.
Наконец кто-то из них нерешительно кивнул, и виконт довольно улыбнулся.
- Что же, господа, продолжим наш путь! Погода благоволит нам, надеюсь, эта капризная дама сохранит свое расположение до тех пор, пока мы не пересечем порог первого же трактира на нашем пути, ибо я ужасно голоден, а хмурое небо мне порядком опротивело! А нет ничего хуже, чем оказаться голодным под дождем, вы не находите?..
На этот раз ему уже ответил нестройный хор голосов, чему Марсель изрядно обрадовался. Его настроение ползло вверх тем быстрее, чем ближе они приближались к городу, а уж когда Марсель спешился во дворе трактира, то почувствовал себя счастливейшим человеком. Горячая еда и нормальная постель! Нет, он вполне мог обходиться без уютной роскоши, но спать все же предпочитал в кровати, а не походной койке, и возможность вымыться и отоспаться грела сердце невероятно.
Были отданы все необходимые указания, и в комнатах они расположились с большим удобством – имя Первого Маршала было волшебным ключом к любым дверям, и в дополнительной мотивации никто из прислуги не нуждался. Однако, неожиданности имеют свойство случаться, когда их совсем не ждешь – на то они и неожиданности. А человек, спускающийся по лестнице в обеденный зал в обществе красивой женщины, заставил Марселя отставить в сторону полюбившийся бокал, и посмотреть на него еще раз.
Подобное невероятное совпадение было слишком изумительным, и, в каком-то смысле - приятным – можно и узнать, какими судьбами занесло сюда герцога Окделла, и поупражняться в красноречии (хотя это избиение младенца, право слово), и посмотреть, как отреагирует юный герцог, недавно еще верный эорий белоштанного господина, на то, что его ожидает встреча с бывшим эром.
Марсель неторопливо встал и направился в сторону Окделла. Не заметить Валме было невозможно, слишком много лоска, и еще эта сияющая радостная улыбка, поэтому за то, что Ричард куда-нибудь незаметно шмыгнет, можно было не волноваться - Повелители Скал известные фанатики, они не боятся, не прячутся и не делают еще множество полезных в быту вещей.
- Герцог, какая встреча! Не ожидал встретить вас в этой глуши - мне казалось, вы должны сейчас находиться в гостеприимных покоях королевского дворца! Что же привело вас сюда, ведь, кажется, у вас были неотложные дела в Олларии? Но давайте же присядем за стол, так будет куда удобнее продолжать нашу беседу, ведь нам, несомненно, есть чем поделиться: вы едете из столицы, я так давно там не был и сгораю от желания узнать последние новости!..
Во время своей пылкой речи Марсель успел внимательно рассмотреть Ричарда. Бледный, щеки ввалились, под глазами круги, на лице мелкие царапины, да и вообще, болезненный какой-то. И еще при виде Валме так посерел, что тот сперва ждал, когда Окделл упадет в обморок, но Повелитель Скал оправдал семейный девиз. Если честно, Марсель никогда не понимал принципы этой семьи. Они казались ему настолько древними архаизмами, что больше подходили для изучения историкам, а не способом жизни современного человека.
Ричард как-то невнятно согласился, кинув полный страдания взгляд на женщину, с которой спустился. Та подарила ему быструю улыбку и скрылась в стороне кухни, и Окделл поплелся к столу, подталкиваемый веселым голосом Марселя, который уж пять раз разными словами сообщил ему о том, как его интересуют дела Олларии.
- Прошу вас, угощайтесь, - Марсель тонко улыбнулся, буравя взглядом Дикона, который явно боролся с желанием не то уставиться в столешницу и не отрывать от нее глаз, не то смотреть прямо в лицо Валме. Пока его взгляд рассеянно бегал, виконт улыбнулся еще раз - уже более издевательски, - и вкрадчиво спросил:
- Что же вы тут делаете, эр государственный преступник?
Окделл вспыхнул, как факел, и поднял злые и обиженные глаза. "Сердишься, мальчик?" - Почти добродушно усмехнулся про себя Марсель.
- Кто бы говорил, виконт Валме! - голос Ричарда являл собой некую середину между всхлипом и шипением. Упомянутый виконт только еще раз мысленно усмехнулся, поняв, что Окделл намекает на его поведение при господине в белых штанах, как называл Рокэ Альдо Ракана.
- Молодой человек, вы когда-нибудь слышали про дипломатию? Это весьма полезная вещь, позволяющая избегать войн и потерь для страны, что особенно ценно в наше нелегкое время, ведь сейчас Излом, и...
- Все равно! - На этот раз Окделл уже шипел, но в этом цыплячьем пижонстве Марсель отчетливо видел проступающее отчаяние. - Это было предательство! Альдо вам доверял!..
Валме пригубил вино и сделал вид, что задумался. На самом деле, он отчаянно пытался сдержать рвущийся наружу смех. В своем ослином упрямстве Ричард был чудо как хорош, просто настоящее лекарство от головной боли и плохого настроения.
- Давайте все же поговорим о вас, герцог, про меня уже дело прошлое, власть же снова у Олларов! Или вы хотите дожидаться Рокэ Алву и поведать ему свою печальную историю?
Повелитель Скал весь позеленел, услышав имя Первого Маршала:
- Вы... вы! Вы еще и с эром Рокэ? - Мальчишка едва ли не подпрыгнул от переизбытка чувств.
- О, как это мило! Он освободил вас от присяги, но вы все еще считаете его своим эром?.. Герцог, я раньше не сталкивался с подобными случаями, это так трогательно! Несмотря на все, что между вами было, - продолжал ломать комедию Марсель, не хватало еще только кружевного платка, смахнуть набежавшую слезу с глаз.
Тут дверь трактира громко хлопнула, и в помещении резко изменилась атмосфера. На пороге стоял Рокэ Алва собственной персоной.
Дом Эмильенны Карси, несколько часов назад
- Эмильенна, прошу прощения, что без предупреждения. Господин Лансар сейчас отсутствует? - Рокэ окинул взглядом помещение, отмечая легкий беспорядок, и шум, доносящийся из другой части дома. Дети, конечно же. Во взгляде женщины, смотревшей на него, было лишь усталое раздражение, и, пожалуй, ожидание.
- Да, он уехал. Но вы же не с ним хотели поговорить? Насколько я понимаю, вести до армии доходят с опозданием, мой сын родился несколько месяцев назад. Приятно, что вы все же решили лично нас посетить.
- Ваш подарок. Восхищает ваша любовь к мужу, несмотря на прожитые годы, так же, как и любовь к детям.
Вежливые фразы никого из них не обманули, ни ирония Рокэ Алвы, ни обходительность Эмильенны. Она с минуту рассматривала большой изумруд, с непроницаемым выражением лица, после чего аккуратно убрала его в шкатулку.
- Благодарю вас. Мы живем, как велит Создатель, а дети - великое благо. Раз уж вы здесь, не хотите ли их увидеть?
- Воздержусь, именно потому, что все же приехал - не хотел бы тратить время на это. Ваше чувство к мужу столь же пылкое, и мне стоит задуматься о следующих подарках?
- Вы приехали поговорить о моем муже? Возможно, вам лучше дождаться его?
- Не стоит. Но весьма интригует, на что способны люди из упрямства, - на губах гостя была улыбка, но в глазах - никакой теплоты. - Вы давно не любите мужа, не так ли? Стоит ли упрямство подобной жизни?
- Мне не на что жаловаться, герцог.
Рокэ подошел к окну, задумчиво отодвинул портьеру.
- Поразительно, сколько воспоминаний может придти в голову, даже если на них не настроен, и они казались давно убранными в кладовые памяти. Не откажите мне в коротком разговоре, хотелось бы предаться воспоминаниям вместе. О, не стоит опасаться за свою добродетель, или за возможные обвинения - это дела слишком давние, чтобы говорить о них с эмоциями.
- Я слушаю вас. - Эмильенна была напряжена и бледна.
- Вы наверняка помните наше свидание, едва не ставшее для меня роковым. И пару дюжин убийц, с частью которых я смог справиться. Напомните мне, как свидетель тех событий, то, что помогло мне выжить.
- Вы все же страдаете провалами в памяти? Не знаю, о чем тут можно говорить. Вы прекрасно владеете оружием, обладаете хорошими рефлексами, и вам, конечно же, помог герой, пожелавший сохранить свое имя в тайне, и поспособствовавший сохранению жизни главного достояния Талига. И еще удача.
- Дева удачи любит меня, нельзя её недооценивать. Возможно, вы запомнили какие-нибудь подробности о неизвестном герое?
- К чему вам это, Рокэ? Спустя много лет решили его отблагодарить?
- Нет, лишь хочу проверить некоторые свои догадки - в тот вечер, как вы догадываетесь, я не мог запомнить деталей, меня отвлекали.
- А я, надо полагать, наслаждалась представлением.
- Нет, вы ушли - но, возможно, следили за событиями.
- Мне лишь рассказывали о светловолосом человеке в черно-красном, удивительные люди могут неожиданно оказаться на пути к гарантированному успеху.
- А вам не рассказывали о том, в какой руке он держал шпагу? - Поинтересовался Рокэ. Эмильенна с некоторым удивлением рассмеялась, и продолжала смеяться, пока смех не перешел в кашель.
- Нет. Но я не удивлюсь, если это был сам Леворукий, когда речь заходит о вас, Рокэ. Еще он был похож на описания Раканов, но что с того, вряд ли вы его найдете - а последний Ракан был слишком молод и не слишком пылал к вам теплыми чувствами. Больше вам ничего не надо? Меня ждут дети.
- Нет, не буду вас больше задерживать. Я нужен Талигу, как вы понимаете. Прощайте, и передайте сердечное поздравление мужу. И, на всякий случай, не пренебрегайте древними легендами - в последнее время неспокойно.
Марсель с выжидающим любопытством переводил взгляд с Рокэ на подскочившего тут же Ричарда, который сжимал и разжимал ладони, и будто собирался с духом. Казалось, когда юноша спустился, он выглядел неважно, но все же - это был образец цветущего человека, по сравнению с тем, как Окделл выглядел сейчас - болезненно бледный, и хватающий ртом воздух, будто в удушье. Марсель невольно испытал сочувствие - не дело это, когда такие молодые так больны. Государственные преступники должны получать регулярное питание и хорошо смотреться в обстановке тюремной камеры - чтобы не казалось, что над ними издевались, все как полагается в благополучном государстве.
Рокэ почти подошел к их столу, на Ричарда он не смотрел.
- Марсель, под приятным вечером вы подразумевали общество герцога Окделла?
Признаться, я удивлен, вы умеете делать сюрпризы.
- Рокэ, вы не представляете степень моего изумления, когда я застал его в этом, заметьте, приятном во всех отношениях трактире! И, конечно, не смог отказать себе в беседе, но герцог не слишком разговорчив. Может, с вами он поговорит охотнее? - Марсель изысканно кивнул в сторону Ричарда, который, сделав было шаг назад, запнулся и смотрел на Рокэ Алву, не отрываясь. Столько было чувства во взгляде, что Марсель едва не почувствовал себя склонным к глупым домыслам - известно же, что герцог Окделл сам не свой был до королевы, а с эром его связывала противоречивая смесь ненависти и чувства признательности одновременно.
- Эр... Монсеньор! Я как раз... Как раз торопился в Бордон, чтобы встретить вас!..
То ли герцога так переполняли эмоции, то ли он и впрямь был тяжело болен, но, после вымученного приветствия он будто потерял опору - и осел на пол в глубоком обмороке. Через зал к ним торопилась та самая женщина, которая, очевидно, не просто ушла на кухню - а наблюдала за происходящим.
- Здравствуйте, - быстро и довольно недружелюбно как-то бросила она, приседая перед Ричардом и быстро его осматривая. Марсель решил, что она может быть знахаркой (назвать эту женщину лекарем у него язык не поворачивался, уж больно она была похожа на морисскую ведьму). Потом женщина поднялась и как-то странно посмотрела на них. - Мы перенесем его в комнату. Дор Фелипе... То есть, дор Рикардо, серьезно ранен и болен. Он и правда спешил к вам, - она изобразила что-то вроде реверанса в сторону Алвы, - в комнате лежат бумаги. Прошу вас, отойдите...
Из кухни уже показался высокий детина, видимо, охранник или вышибала.
- Не стоит, я сам отнесу его наверх, - Рокэ бросил быстрый взгляд на нерешительно замершего верзилу и легко поднял с пола непутевого бывшего оруженосца. Марсель даже поразился тому, что, несмотря на все произошедшее, Алва все еще готов возиться с Окделлом, да и вообще... что он поднял его, потому что здоровым Ворон не выглядел.
- Я покажу его комнату, - коротко произнесла женщина. - Господа могут звать меня Росалия, - как бы между прочим добавила она, поднимаясь по лестнице.
Марсель едва не споткнулся на ступеньках. Ну бывают же такие совпадения, право слово! Ведь красавица-то черноволоса и синеока, кэналлийская кровь чувствуется, и взгляд высокомерный, а теперь еще и имя!
- Пожалуй, дора восхитительно смотрелась бы в окружении алых роз, того чудесного оттенка, какой порой случается закат, - вполголоса начал рассуждать Валме сам с собой. - Да, прекрасная была бы картина: розы, закат и дора, и обязательно должен присутствовать пылкий влюбленный юноша, не решающийся вымолвить слово в присутствии дамы. И гитара, балкон, романсы...
- Марсель, дама все еще тут, - бросил через плечо Рокэ.
- Простите, - ничуть не смутился виконт. На его лице была веселая и немного легкомысленная улыбка. - Ведь дама не обиделась на невинные рассуждения, которые породило мое чересчур буйное воображение? В конце концов, я не сказал ничего неприличного, но на всякий случай прошу прощения, поскольку мое воспитание обязывает быть предупредительным с дамами!
- Мы пришли, - равнодушно сообщила Росалия, отворяя деревянную дверь с потускневшей металлической табличкой.
Рокэ положил Окделла на кровать, быстро осмотрел комнату, взял со стола кувшин воды и невозмутимо вылил его на Ричарда. Юноша дернулся, неловко перевернулся на бок и закашлялся. Росалия укоризненно покачала головой и выскочила за дверь, видимо, намереваясь принести сухое постельное белье и одеяло. Когда за ней захлопнулась дверь, Окделл мотнул головой в сторону стола:
- Там подорожная и письмо от эра Эмиля... то есть маршала Савиньяка, - исправился он.
Алва заинтересованно приподнял бровь и взял бумаги. Подорожную он просмотрел быстро, а вот письмо надолго заняло его внимание.
- Марсель, ты не мог бы оставить нас на время? - не отрывая глаз от бумаги. - Мне надо поговорить с герцогом, - Рокэ улыбнулся как только он умел. - И проследи, пожалуйста, чтобы дама не помешала нам. Это ведь не составит для тебя никакого труда? - Ворон насмешливо приподнял бровь.
- Разумеется, - посмеиваясь, ответил Валме. - Как скажет монсеньор, - он отвесил шутливый полупоклон и вышел, плотно прикрыв за собой дверь.
Ненадолго повисла пауза, Рокэ вчитывался в письмо, а Ричард не знал, куда деваться. Ему было плохо, он думал, что готов к встрече с Вороном, но как же он ошибался!.. Отчаянно хотелось, чтобы они все-таки встретились в Бордоне, официально, а не вот так вот неловко, да еще этот дурацкий обморок... Как он мог так опозориться на глазах у всех? И ладно бы еще Рокэ и Росалия, но навозник! Уткнуться носом в колени не позволяла гордость, поэтому Ричард просто буравил взглядом стену.
- Эмиль пишет про вас занятные вещи, юноша, - отложил, наконец, письмо Алва.
Окделл отчаянно покраснел и пробормотал что-то невнятное.
- Громче, юноша, громче! - довольно резко перебил его Рокэ. - Может, вы лучше сами мне расскажете о своих злоключениях? - Ворон усмехнулся. - А то маршал Савиньяк, - Ричард не понял, была это насмешка или нет, - явно мог чего-то не знать или что-то упустить.
В первое мгновение Повелитель Скал не знал, что сказать, но потом его как будто прорвало. Все, о чем он так долго думал, Ричард решил сказать Рокэ, потому что одному... одному не так тяжело, да и ведь без Алвы это все невозможно! Он говорил быстро, путаясь в словах и проглатывая окончания, боясь, что-нибудь забудет:
- Понимаете, эр, я читал завещание Эрнани, анаксия возможна и без Альдо, потому что власть передали дому Волн, и вы получаетесь истинным правителем Великой Талигойи и всей Золотой анаксии, эр Рокэ. Я не шучу, Эрнани передал вам корону, а еще ведь когда-то давно Беатриса Борраска родила ребенка от брата анакса, так что...
- Подождите, юноша, - отмахнулся Алва. - Королеву вы убили из лучших побуждений во имя анаксии?
Ричард снова посерел. Он помнил слова Эрвина, про Катарину и Ворона, и не знал, что отвечать на этот вопрос. Повелители Скал не боятся и говорят только правду, но он трусливо молчал, не решаясь ответить. Пауза откровенно затягивалась, Ричард понимал это, но ничего не мог с собой поделать. Алва пристально смотрел на него, ожидая ответа, и Дикон знал, что пока он не ответит, Рокэ так и будет на него смотреть, а это невыносимо.
- Эр Рокэ, я... Со мной что-то не так, - сбивчиво начал он. - Но я все понял, наконец-то, и вы можете меня отослать, или что вам будет угодно решить. Но я добыл вам щит Манлия, - брови Рокэ недоуменно поползли на лоб. - Без вас ничего не получится!.. Только вы были правы, про Катари, про... про все! Спасибо вам, - и Ричард нерешительно умолк, опустив глаза на простынь и внимательно разглядывая расползающееся мокрое пятно.
- Юноша, теперь я понимаю, что вы и вправду серьезно больны, - Алва выглядел каким-то озадаченным. - Что с вами?
- Я давно плохо себя чувствую, у меня то и дело лихорадка, - говорить про это было трудно и отвратительно, но Повелители Скал говорят правду. Хотя бы эту правду он может сказать! - Ко мне приходят выходцы и разговаривают со мной. Мне кажется, я схожу с ума.
Ворон молчал.
- Эр Рокэ, можно спросить? - когда Алва кивнул, Ричард продолжил. - Почему вы не убили меня тогда? Граф Штанцлер и Кат... королева говорили, что вы вычеркнули меня из своей жизни, а шкатулка означала то, что я должен покончить жизнь самоубийством, это правда? - Ричард чувствовал, что вот-вот расплачется от собственного бессилия.
Вместо ответа Рокэ подошел и потрепал его по волосам. В этом жесте было что-то почти уже забытое, будто находишь нечто драгоценное и важное, что считал давно утерянным.
- Знаете что, юноша, сейчас ваша прекрасная дора поменяет вам постель, и после мы продолжим наш разговор в более комфортной обстановке.
С этими словами Первый Маршал покинул комнату, в коридоре раздались быстрые шаги, и вскоре он вернулся в сопровождении Росалии, которая несла стопку чистого белья и одеяло. Пока она возилась с кроватью, Ричард перебрался на табуретку и хмуро смотрел в окно. Потихоньку снова начинал накрапывать дождик, небо было затянуто серыми тучами, и эта погода, как нельзя более кстати подходила под настроение герцога Окделла.
Росалия на минуту задержалась, поинтересовавшись, не нужно ли что-нибудь еще, и ушла, но Ричард продолжал сидеть на месте.
- Юноша, не стоит изображать страдающих героев мистерий. Раздевайтесь и перебирайтесь под одеяло.
- Раздеваться?
- Вы всегда были сообразительны, но право - я сейчас забочусь о вас, чтобы компенсировать холодный душ, - Рокэ улыбался ему, а Ричард не мог ничего поделать с краснеющими щеками, и, как мог быстро, выполнил указание.
- Эр Рокэ... И все же, вы тогда хотели, чтобы я умер? А теперь, ведь я убил королеву!.. - Вопрос был слишком важен. Если окажется, что монсеньору хочется именно этого, Ричард не будет против. Теперь, когда он выполнил то, что хотел, и когда рассказал все сам, и про миссию, и про себя - можно было даже умереть. В этом было бы что-то правильное - наиболее правильное из всего, что с ним случилось в жизни.
- Юноша, вы не задумывались о том, что вы давно были бы мертвы, желай я вашей смерти? И я не настолько наивен, чтобы переоценивать вашу сообразительность и способность воспринимать тонкие намеки вроде тех, которые разглядели ваши наставники. - Бывший монсеньор, по-видимому, устал стоять - или не захотел, и присел на кровать. Ричард не мог понять, что же он ощущает, одновременно хотелось смотреть в глаза Рокэ, и, наоборот, смотреть куда угодно, но не на него. После такого типичного ответа, он почувствовал еще большую досаду - опять показал себя таким недалеким. Но ведь ответ Рокэ значит, что, как минимум, ему не желали и не желают смерти, несмотря на Катарину Оллар. Молчание затягивалось, Рокэ смотрел на него со странным выражением, но в его облике угадывалась усталость.
- Вы упомянули, что теперь все знаете о Повелителях, анаксии, гальтарских древностях. Скажите, "Проклятие Ринальди" вам о чем-нибудь говорит?
Проклятие! Ну конечно! Ричард вспоминал, и кусочки складывались в выпуклую мозаику. Четыре солнца, когда его эр принял меч Раканов, погибшие братья и отец, постоянное везение - ведь говорили же, что Рокэ помогает сам Леворукий!.. И его, Ричарда, предательство, в момент, когда они почти достигли взаимопонимания, и несколько покушений на Ричарда, беспричинных. Конечно, нельзя оправдывать свое поведение высшими силами, но... что же получается? Монсеньор защищал его, даже выслав из Олларии?
- По вашему лицу видна напряженная работа мысли, и кажется, вы теперь понимаете. Я ответил на ваш вопрос?
- Да, монсеньор.
Рокэ отвернулся, но теперь Ричард смотрел на него во все глаза. Осознание нахлынуло волной, и чем дальше, тем больше он понимал две вещи - он был еще большим идиотом, чем казался себе до этого момента. И - что бы не решил эр, он его теперь не оставит. Даже если Рокэ прогонит его, Ричарду наплевать. Его жизнь уже ничего не стоит, и лучшее, что он может сделать - как может помогать монсеньору. Рокэ Алва стал бы прекрасным анаксом, и, закатные твари!.. Ричард бы просто не пережил расставания - он бы свернулся клубком где-нибудь и отдался судьбе. Вспомнился разговор с Эмилем... и не только разговор, еще образы, не оставлявшие его, когда Росалия заботилась о нем. Ричард решительно приподнялся в постели, и тронул Рокэ за плечо. Какое-то мгновение они просто смотрели друг на друга, а потом Дикон потянулся и поцеловал эра, неловко обнимая его. Алва дернулся было назад, но Ричард вцепился в него с отчаянием и снова поцеловал, уже более уверенно. Рокэ только усмехнулся про себя, притянул незадачливого соблазнителя ближе и углубил поцелуй.
Ричарду почему-то казалось, что он падает куда-то далеко, и что все это происходит не с ним, потому что не может быть так хорошо, и... Мысли обрывались, едва успев появиться, и, когда все закончилось, то есть когда Рокэ уверенно отстранился, Ричард лишь обнял себя руками и боялся поднять взгляд. Почему-то весь их разговор состоял из вопросов и долгих пауз, а теперь еще вот это. Он откашлялся, чтобы было легче говорить.
- Эр Рокэ, я хотел сказать... То есть, я ничего не сказал, но собирался, что я хочу дальше ехать с вами. Вы можете мне не верить, но я больше вас не подведу, и я все равно и так умру, так что можно не волноваться из-за проклятия!..
- Юноша, проблема не в вас, и я вижу сколь пылко, хм, ваше желание сопровождать меня. И я вам обещаю, - Ричард снова почувствовал теплые руки на плечах, - оставлять вас снова я не намерен. А то действительно вздумаете умереть, а где я возьму другого оруженосца. Хоть вы уже им и не являетесь, опыт оказался любопытен - с вами жизнь становится гораздо интересней.
- А куда вы направлялись?
Дикон неосознанно прильнул к Рокэ в попытке согреться. В комнате было довольно прохладно, а он столько времени провел в одних штанах, что успел основательно продрогнуть.
- На север, в Гаунау, - пожал плечами Алва и неожиданно отодвинулся. - Вот что, юноша, ложитесь в постель. Я позову Марселя и мы обсудим дальнейший план действий. Не хватало еще, чтобы вам стало хуже, и вы висели на мне мертвым грузом, - но резкие слова были сказаны с теплотой, и Ричард, нелепо улыбаясь, послушно залез под одеяло.
Почти сразу же после этого раздался стук в дверь, что навевало определенные подозрения. Голос Марселя бодро спросил:
- Позвольте? Я как раз собирался зайти к вам. У меня хорошие новости, господин Первый Маршал, - это он возвестил, заходя в комнату. - Вас дожидается посланец Лионеля Савиньяка из Гаунау. Судя по тому, что я уже услышал, маршал Савиньяк проявил чудеса дипломатии, и мы счастливые обладатели мирного договора. Или, вернее, договора о долговременном невмешательстве в дела друг друга. Это крайне облегчает нам жизнь, вы не находите?
Ричард съежился было под внимательным взглядом Марселя, но присутствие рядом Рокэ успокаивало. Получается, им больше не надо ехать на север? Какую теперь цель поставит перед собой Первый Маршал?
- Нахожу. В таком случае, подробный план действий я изложу утром, а пока - Ричард Окделл с сегодняшнего дня является моим порученцем. А это, - Алва кивнул на подорожную и письмо, - сожги в камине прямо сейчас. Разумеется, перед этим тебе придется зажечь камин, - тень улыбки скользнула по губам Рокэ.
Марсель взял бумаги со стола и задумчиво кивнул своим мыслям.
- А если спросят? - уточнил он, имея в виду Ричарда.
- Под ответственность Первого Маршала. Еще вопросы? Если нет, можешь идти спать, в шесть подъем, - сверкнул белозубой улыбкой Ворон.
Вздохнув, виконт Валме удалился, бубня себе под нос, что "он так и думал". Правда, что именно он имел в виду, осталось тайной, хотя Ричарда и терзали смутные подозрения - и еще больше они нахлынули, когда он понял, что его снова уже монсеньор, и потенциальный анакс, не сказал ничего о том, что сам уходит. То есть, он остается здесь, с ним. И что в таком случае подумал Валме? Как же неловко.
- Юноша, вы не против моего присутствия здесь ночью? - Это даже не было вопросом, и Ричард мучительно покраснел. Конечно, он не был против, но он сейчас так плохо себя чувствовал, и не был уверен, что сможет как-то... показать себя, и разочаровывать эра не хотелось, но как ему это объяснить? Рокэ рассмеялся, и Ричард поднял на него несчастные глаза. - Все же против? Уверяю, я лишь планирую предупредить возможные визиты выходцев, которые вас беспокоили, и охранять ваш сон - ни в коей мере не покушаясь на вашу невинность.
Ричард невольно закрыл горящие щеки ладонями - и о чем он только думал?
В следующий час он наслаждался неправдоподобным умиротворением - поужинал вместе с эром, улыбнулся в ответ на подмигивание Росалии, которая принесла воды для умывания и сменила ему повязку на плече. Будущее все еще было туманным, но было не так страшно.
Лежа в постели и уткнувшись носом куда-то в грудь Рокэ, Ричард вспомнил еще одно важное событие - он и сам не знал, боялся ли заснуть, или просто хотел дольше слышать голос монсеньора.
- Эр Рокэ...
- Вам не спится, юноша? - Ричард с трудом контролировал голос, чтобы не мурлыкать в ответ - так было хорошо в объятиях.
- Я видел военных, и слышал о блокаде Олларии - зачем это?
- Мы можем пренебрежительно относиться к древним силам, но это не значит, что они так же проигнорируют нас. Сейчас мы столкнулись с тем, что может сильно изменить привычную жизнь.
- Я не понимаю...
- Возможно, завтра мы поедем в Гальтару. Я объясню подробнее по дороге. Когда еще выдастся случай совместить полезное, я имею в виду спасение нашего королевства, и приятное, то есть вопрос с моим проклятием.
- Гальтара?! Эр Рокэ! - Даже сон прошел. - Но там же ничего нет! А если есть, оно опасно, желание Альдо оказаться там не принесло ему счастья. - Липкий страх невольно проникал в душу, заставляя вспоминать и взгляд, и реликвии, и мертвого друга, который так и не стал анаксом - потому что они не знали, и слишком многое спускали легкомысленно.
- Я не ваш идеалистичный друг, - крепкое объятие, и страхи слегка рассеиваются, - и я зря заговорил сейчас об этом. Скажу так - не думаю, что это будет увеселительной прогулкой, но мы не можем и дальше игнорировать предупредительные сигналы. Ли и Эмиль справятся на севере, а мы постараемся закончить все быстро. Вы подумайте, какие перспективы откроются - у вас будет живой, не побоюсь этого слова, анакс, которого можно обожать, а этому анаксу будет спокойно за вас. Видеть, как вы сходите с ума, мне нисколько не хотелось бы.
После этих слов оставалось лишь молить Создателя, чтобы этот день не оказался сном, слова для ответа не находились. Ричард приподнялся, чтобы прикоснуться к щеке уставшего мужчины, лежащего рядом, и поступил самым простым способом из доступных сейчас - просто поверил. Эр Рокэ всегда знал, как лучше поступить. Легкий поцелуй, спрятать лицо в подушку. И заснуть, чувствуя рядом тепло.
Эпилог
Они покинули город еще затемно, на горизонте только разгоралась узкая розовая полоса зари. Рассвет всегда предзнаменовал изменения, и ночь, в которой они находились, оставалась позади, уступая место новому дню. Который всадники, пришпоривающие коней, возможно, смогут прожить так, как им хочется, - теперь они могли увереннее смотреть в лицо судьбе и мчались к будущему с надеждой. |