Рамиро устало потер глаза, подправил свечу, чтобы ровнее светила, и вновь принялся за изучение донесений. Да, дела у талигойской армии обстояли хуже не придумаешь, и выхода не было. Вернее, был, но как объяснить это Людям Чести? Эти закосневшие в своем "великом" прошлом болваны не понимали, что жить нужно настоящим. Марагонский бастард окружил их со всех сторон; даже там, где у него не было армии, его поддерживали местные жители. И не удивительно! При армии захватчика крестьяне и ремесленники жили лучше, чем в подчинении у старой знати. Глупцы, проигравшие еще до того, как началась война. О нет, победы марагонца Алву ничуть не удивляли. Его смущало другое - Талигойю почему никто не съел ещё до бастрада?
Герцог Алва вздохнул и задумчиво погладил обручальный браслет. Да уж, герцогиня Придд полностью оправдывала свою фамилию и свой герб. Лишь увидев её, Рамиро окончательно понял, почему среди знати не принято знакомить жениха и невесту до свадьбы - будь иначе, большинства этих свадеб не случилось бы.
Рамиро со злостью стряхнул с запястья тяжелый браслет и оставил его на столе. Он не глупая курица, и не позволит себя окольцовывать. А помолвка... Что ж, он что-нибудь с этим придумает. Позже.
Рамиро взглянул за окно, невольно скользнув взглядом по мягкой и такой привлекательной кровати. Была глубокая ночь, наверняка спали даже дежурные, один он портил глаза, пытаясь придумать спасение для короля и Талигойи... И отказываясь признавать очевидный выход.
Алва дернул шнурок звонка, вызывая дежурного слугу. Надо отдать должное прислуге - заспанная физиономия появилась в проеме двери в считанные минуты, Рамиро даже не успел как следует разозлиться.
- Вина. - коротко бросил герцог. - И желательно, чтобы его принесла хорошенькая девушка. Живо.
Золотая монетка, блеснувшая в неверном свете свечей, заметно прибавила слуге прыти.
Герцогу не пришлось долго ждать, что тоже порадовало. Буквально через десять минут в комнату постучались, и на пороге появилась заспанная служанка с подносом, на котором красовались две бутылки вина и кубок. Девушка действительно была очень хорошенькой, даже красивой - светлые волосы, нежный овал лица, мягкие розовые губы.
Рамиро коротко кивнул ей и отбросил бумаги.
- Как тебя зовут?
Странно, обычно он не спрашивал такие глупости у служанок. Какая разница, с кем? Он даже имя своей будущей супруги-каракатицы не старался выучить, а тут какая-то служанка. Рамиро налил себе полный кубок и поставил его на подлокотник кресла.
- Октавия, ваша светлость. - девушка присела в реверансе, и подняла на него прекрасные синие глаза. При свете свечей они казались темными и глубокими.
Рамиро усмехнулся. Святая, значит. Ну, не важно, девчонка была прелесть как хороша, а герцогу хотелось... расслабиться.
Алва поднял кубок:
- За вашу непревзойденную красоту, сударыня.
Девушка промолчала, потупившись. Тонкие пальцы теребили край белого передника. Она волновалась, но обожания и раболепия в этом волнении не было. Тем лучше!
Рамиро выпил, прикрыл глаза. И открыл их, только когда оказался на кровати, подмяв под себя тонкую фигурку и жадно целуя её в пахнущие вишней губы.
- Не бойся, маленькая... - прошептал герцог, успев еще раз удивиться собственной нежности. Эту кроткую птичку хотелось не завоевывать, а обнимать и защищать.
- Ваша светлость... - девушка дрожала и прятала глаза, но не пыталась сопротивляться.
Герцог довольно осторожно освободил её от платья, поцеловал нежную шейку, взял в ладонь небольшую, красивую грудь, чуть сжал.
- Ммм... Вы прелестны, сударыня... Я уверен, что столь прекрасная девушка не могла родиться у простых мещан...
- Вы мне льстите... ваша светлость. - голос Октавии был печален. - Зачем?
- Льщу вам? Отнюдь...
Алва сжал её плечи и заглянул в невозможно синие глаза своей невольной любовницы.
- Почему вы печальны? Поверьте, я не причиню вам вреда, сударыня... Вы боитесь?
Да что же это с ним? Он никогда не разводил лишних разговоров. Это вино, наверняка. И усталость. И еще то, что Октавия - первая девица, что не разомлела от удовольствия и гордости сразу... Женщины любили быть с ним. Неужели эта не хочет?
- Нет... Но завтра утром вы уедете навстречу своей судьбе, а я останусь здесь, ждать своего рыцаря, который никогда не появится... И я печалюсь о том, что я буду дарить себя по кусочкам, как сегодня подарю вам, а он так никогда и не приедет за мной. Вы мудры, а я нет. - девушка прошептала это, но глаз не опустила. Таких синих... Как небо, пьянящее небо, из которого не хочется возвращаться.
- Вы столь прекрасны, что найдете себе достойного мужа. - Алва улыбнулся и осторожно поцеловал девушку. Ему нравилось любоваться ею, и он не хотел причинять ей вред. - Любой из моих офицеров, я уверен, с удовольствием связали бы свою судьбу с вами.
Алва осторожно погладил её по щеке, стараясь успокоить. Он не будет брать её силой. И не хочет пугать.
Октавия заглянула в его глаза.
- А вы связали бы себя узами брака ради выгоды с первой встречной, ваша светлость? Или потому, что так прилично и этого от вас ждут?
- Я свяжу себя узами с той, которую выберу сам, сударыня.
Алва выпрямился на руках, нависая над девушкой. Он хотел её, до безумия... Но не мог заставить! Проклятье, она отдастся ему сама. Или!.. Или.
- Потому что я могу себе позволить делать то, что хочу. А ждать своего принца... Хм, слишком уж мало шансов его встретить.
- Да... Но лучше я буду ждать того, кто никогда не появится, чем снимать брачный браслет перед встречей с любовником.
Герцог вздрогнул, словно ему влепили пощечину. Да кто она такая, что смеет говорить ему в лицо... правду?!
Алва скрипнул зубами и поднялся с кровати. Он всегда брал то, что хотел. И эту девчонку с синими глазами он хотел сейчас сильнее всего. Но... добровольно, и без этой дикой тоски во взгляде. Прикоснуться к ней, взять её силой, это все равно, что ударить котенка. Бессмысленная жестокость.
Герцог уселся за стол и отхлебнул прямо из горлышка, уставившись в едва теплящийся камин.
Треск ткани, стоны, сначала отчаяния, после - удовольствия, сладостное тепло внизу, движение, вечное как сама природа... Удовольствие, минутное и непоправимо горькое после.
Рамиро прикрыл глаза, провел ладонями по бровям и коротко бросил.
- Вы свободны, Октавия. Не смею мешать вам в ожидании вашего принца.
Девушка села на кровати и оделась. Разметавшиеся волосы стыдливо прикрывали её лицо.
Уже одетая, она подошла к нему и присела на корточки рядом с его стулом, прикоснувшись к его руке.
- Ваша светлость... Боль нельзя разменять на удовольствие - она не исчезнет. А вы достойны лучшего, чем провести жизнь в попытках подарить любовь той, кто её не хочет. Прощайте.
Она поднялась и исчезла за дверью.
Алва сделал еще глоток и швырнул бутылку в огонь. Бежать за девкой, схватить её, швырнуть на кровать и взять. Как он брал всех предыдущих и будет брать будущих женщин. Кроме нелюбимой жены.
Рамиро тихо рыкнул, схватил камзол и спустился в конюшню. Конь тихонько храпнул и стукнул копытом, герцог обнял его за шею и уткнулся лицом в мягкую шкуру. Конь тихонько фыркнул и прикрыл глаза. Он хотел спать, а не успокаивать хозяина, занимающегося по ночам кошка знает чем.
Алва фыркнул в ответ, принес себе свежего сена и устроился в углу стойла, тут же уснув.
Там он и проснулся по утру, с болящей головой и непонятной тоской в душе. Солдаты уже копошились во дворе, собираясь в путь до следующей деревни, и Алва отдал распоряжение слуге, чтобы тот принес его вещи из комнаты. Вскоре все было готово. Герцог вскочил в седло и выехал вперед, дабы возглавить передовую колонну.
Трактирщик вышел на порог, и сейчас кланялся ему, провожая именитого постояльца. Вывеска слегка скрипела на ветру. Тепепрь её наверняка сменят, и дай-то Леворукий, чтобы следующий художник был не совсем безруким. И не обладал излишней фантазией, как случилось в прошлом трактире, где хозяин за одну ночь сподобился поменять название своего трактира на "Непобедимый всадник". Вывеску намалевали той же ночью, но вспоминать о ней без содрогания было невозможно. Хотя, выходцам бы понравилось. Рамиро невесело усмехнулся, вспоминая как потом его солдаты бурно веселились, доказывая друг другу, пегая это кобыла, или сам знаменитый Зверь, но так к общему решению и не пришли.
Алва тряхнул головой, отгоняя глупые воспоминания, обернулся, проверяя построились ли солдаты, слегка тронул повод, посылая коня шагом. Еще один взгляд, и он заметил, что на втором этаже распахнулось окно, и легкое движение в нем привлекло внимание герцога. Приглядевшись, он различил вчерашнюю девушку. Октавия глядела мимо него вдоль пыльной дороги, подперев голову рукой. На бледном личике играла мягкая улыбка, порыв ветра выбил прядь светлых волос из прически... Девушка ждала своего рыцаря.
Алва натянул поводья, не в силах оторвать взгляда от неё. Солдаты за его спиной послушно остановились, один из младших офицеров подъехал и хотел было что-то спросить, но замолчал, остановленный резким взмахом руки. Рамиро смотрел на Октавию, и в его голове стучала вместе с кровью в висках лишь одна мысль - посмотри на меня. Посмотри...
Герцог не знал, что именно он сделает тогда, но... Ему был нужен этот взгляд.
Октавия вздрогнула, словно услышав что-то, слегка повернула голову, и её взгляд остановился на черноволосом герцоге, ехавшем навстречу своей судьбе.
Алва ничего не сделал, конь сам развернулся и подвез его к окну. Рамиро хмыкнул и дерзко улыбнулся, он уже все решил и сейчас осознание того, что он собирается сделать кружило голову не хуже молодого вина.
Взобраться по щербатой стене, увитой плющом, оказалось проще простого, так что вскоре герцог уже обнимал хрупкую девочку с синими, словно вечернее небо, глазами, и целовал её в мягкие, податливые губы. Он чувствовал счастье и облегчение, ему хотелось петь и смеяться, но недоуменный взгляд слегка отрезвил Алву. Он поставил Октавию на ноги, хоть и не снял рук с её талии.
- Ваша светлость?.. Что вы делаете?
- Целую. Обнимаю... Ммм, желаю обладать девушкой, которую люблю...
Рамиро улыбнулся и вновь поцеловал её.
Солдаты внизу одобрительно шумели, явно радуясь очередной любовной победе совего герцога. Но... Они были не совсем правы.
Октавия неуверенно улыбнулась.
- Вы... любите?..
- Ты думаешь, я не способен? - Рамиро фыркнул и опять поцеловал её. А после опустился перед ней на одно колено и взял в руки тонкие пальчики.- Моя госпожа, я предлогаю вам руку и сердце - то единственное истинно ценное, что у меня есть.
- Способны... - сказала девушка, заглядывая ему в глаза. - Я принимаю... И предлагаю вам то же - больше у меня ничего нет.
Рамиро рассмеялся и подхватил её на руки.
- Думаешь, нужно что-то еще? - он усмехнулся, толчком ноги распахнул дверь и легко сбежал вних по лестнице вместе со своей драгоценной ношей.
- Бернардо, скачите в церковь и предупредите священника о свадебном ритуале. Прикажите солдатам переодеться в парадную форму. Пожалуй, мы задержимся в этом чудесном гордке еще на день.
Алва коротко кивнул высокому офицеру, потом посмотрел на Октавию и улыбнулся.
- И на ночь, конечно, тоже. |