1. Насморк
Дела давно минувших дней, когда герои были молоды, трава зеленей, а небо голубей слешеры, молчать!
Так вот, однажды, в те, еще не слишком далекие времена, произошел один забавный случай…
Арлетта всеми фибрами своей юной души ненавидела двор и придворных. Ей претили их нравы и привычки, манеры и интриги, казалось, они налипали на кожу как паутина, облепляли, въедались под кожу, оставляя после себя чувство несмываемой грязи. Но особенно ей претил граф Штанцлер. Будучи воспитанной, хоть и несколько язвительной юной эреа, Арлетта даже в мыслях не позволяла себе быть невежливой, пусть и с крайне неприятными людьми. Будучи Рафиано Арлетта с молоком матери впитала знание о том, что если допускать некорректные формулировки мысленно – они однажды окажутся и на языке. И не важно, что послужит тому причиной – гнев или рассеянность. Но граф Штанцлер…
Граф был причиной постоянного раздражения для юной Рафиано, и с этим надо было что-то делать. Но что может сделать юная эреа, почти девочка, против одного из фаворитов королевы? Впрочем, Арлетта не привыкла сдаваться. И она нашла выход достойный своего рода. Хотя подобные проделки и пристали скорее мальчишкам-сорванцам, юная графиня подошла к ней со всеми возможными осторожностью и фантазией.
Как и всякая фрейлина, она имела доступ в личные покои королевы, где хранились духи, а выбрать самые «ароматные» и отлить немножко было делом техники – «ловкость рук и никакого мошенничества», как говорит братец. Так же не составило труда и подменить один из платков графа Штанцлера – он имел привычку забывать их где ни попадя.
И результат не заставил себя долго ждать - уже на следующий день граф чихал и нервно морщился от любого сколько-нибудь сильного запаха, а при встрече с благоухающей королевой вообще зашелся чихом. Позволив себе минуту торжества, Арлетта участливо поинтересовалась:
- У вас, наверное, насморк, сударь?
2. Еще один день
Все мы были юными и считали себя взрослыми, а некоторые еще и самыми умными… Впрочем, некоторые ими на самом деле были. Но сказ наш не о том, а о трех уйных феечках эреа.
Жизнь при дворе скучна и противна. Арлетта не любит двор, но не в силах его покинуть. Единственное, что скрашивает серые, пропахшие пылью и гайфийскими благовониями дни - это подруги. Только им можно верить в этом пронизанном паутиной интриг дворце – пустом и холодном. Верные подруги, сестры по несчастью. Арлетта предпочитает не думать о том, как жила бы , если бы их не было. Она вообще не любит сослагательное наклонение.
Этот день начался так же уныло, как и многие до него. Юной эреа казалось, что она проживает его снова и снова, хотя изредка бывали и приятные моменты. Арлетта улыбается, вспоминая свою проделку с платком, и убирает воспоминание в дальний уголок сознания к подобным ему. Она слишком Рафиано, чтобы думать или рассказывать о них. Но она помнит. Солнце слепит глаза, королева изволит прогуливаться по парку, а фрейлины стайками разбрелись вокруг. Каролина загадочно улыбается и что-то шепчет Жозине, заливающейся ярким румянцем. «Наверное, обсуждают кавалеров», - думает Арлетта, присаживаясь в тени раскидистого дерева. Подруги не заставляют себя долго ждать: Кара смеется, а Жозина все еще смущена. Юная Рафиано ощущает прилив любопытства и приближение чего-то забавного.
- Ты не поверишь, что я нашла! – возбужденно шепчет Каролина.
- Очередную записку от N к М? – главное, не выказывать снедающего любопытства, иначе Кара будет долго держать выразительную паузу.
- Нет! – подруга сияет, - гораздо забавней!
- О, так это новые сонеты мэтра Капотта? – любопытство все сильнее.
- Нет же! – Каролине не терпится рассказать и она, оглянувшись по сторонам, склоняется к уху Арлетты, чтобы прошептать совсем тихо. – Я нашла книгу. «Гайфийская энциклопедия любви»!
Удивление столь сильно, что вырывается наружу невольным: - Ах!
Жозина снова краснеет, а Кара смеется.
- Покажешь? – юная Рафиано недовольна собой – слишком быстрый ответ выдает сильный интерес. А это значит, что придется долго уговаривать подругу.
- Конечно! – Борн сама не своя от находки, раз соглашается столь быстро.
- Ну не здесь же? – Жозина нервничает. Ее смущают тема и объект беседы.
- А почему нет? – Каролина делает вид, что не замечает смущения подруги.
- Но ведь… Подумай о том, что будет, если ее увидят у нас?
- Я это предусмотрела, – Кара очень довольна собой. – Поменяла обложку!
Книжка не велика размером и легко прячется в складках пышной юбки юной графини. Обложка взята от молитвенника и подозрений не вызывает. Арлетта мимолетно удивляется предусмотрительности подруги, обычно ей совсем не свойственной, но слишком хочется узнать, что скрывается внутри, чтобы отвлекаться на посторонние размышления. Юная графиня решает, что подумает об этом позже.
Подруги степенно устраиваются рядом, пытаясь делать вид, что готовятся к молитве. Жозина достает свой молитвенник....
3. Молитвенник
Арлетта всегда считала, что дети - это радость, цветы жизни. Правда, иногда ей начинало казаться, что цветы эти растут на могилах родителей и воспитателей, но случалось такое редко - и проходило быстро. Особенно острым это чувство стало, когда в гости приехал соберано Алваро с сыном.
Молодежь, совсем не обиженная на невнимание старшего поколения, скрывшегося в тиши кабинета хозяина замка, развлекалась, как могла. А, точнее, юные господа пустились во все тяжкие. Замок, как ни странно, пока еще стоял, а слуги посматривали на развлечение великовозрастных детей с умилением. Хотя затишье последних дней настораживало, и Арлетта отправилась на поиски неуемных чад.
Слушай, Росио, что ты забыл в библиотеке?
- Миль…
- Нель, не нуди, в такую погоду сидеть в доме - просто преступление.
- Росио, - в голосе старшего проступает удивление. – Что ты читаешь?
- Одну очень занятную книжицу, - помахивая потертым молитвенником.
- Вот уж никогда не подумал, что тебе интересна религия. – Миль старается не показать разочарования.
- Подобная религия, так же, как и причины ее появления, не может не интересовать. – Мягкая насмешка в синих глазах. – Впрочем, если вам это безразлично…
- Что-то подсказывает мне, что нет. – Задумчиво тянет Лионель, он уже сообразил, что книга не так проста, как кажется. – Совсем не безразлично.
Нахлынувшие воспоминания вызывают тихий смешок, впрочем, дети уже достаточно взрослые, чтобы правильно все понять и сохранить тайну. Осторожно отойдя от двери, Арлетта думает, что не зря оставила книгу. И, глядя за ужином на смущенные лица близнецов и невозмутимого Росио, понимает, что эта общая маленькая тайна станет в будущем залогом крепкой дружбы. А пока можно преподать урок сдержанности сыновьям:
- Как прошел день? – Спокойный голос, светская беседа. А сыновья краснеют, как маков цвет. – Странно в ваши годы проводить солнечные дни за книгами, да и особой тяги к религии у вас раньше не наблюдалось.
- И правда, Росио, что заставило тебя обратить взгляд на подобную литературу? – голос Алваро спокоен, веселье и осведомленность выдают лишь глаза - интересно, заметили ли это дети?
- Отец, в этой библиотеке встречаются воистину удивительные издания, возможно, нам тоже стоит приобрести подобные. – Невинный взгляд, ровный голос - вот уж кому не нужны дополнительные уроки. Нель, наконец, справляется с румянцем, а Миль делает слабые попытки замаскировать смех кашлем. Что ж, думает графиня Савиньяк, сохранить книгу было действительно верным решением.
4. Завтра была война…
I know this will not remain forever
However it's beautiful
Your eyes, hands and your warm smile
They're my treasure
It's hard to forget
Теплый дождь несмело ласкает едва распустившиеся кроны деревьев, стучится в окно - весна медленно вступает в свои права, провозглашая беззаботное и вечное торжество жизни над смертью. Фрейлины королевы, закончив последние приготовления, яркой стайкой разноцветных пичуг с щебетом и смехом вылетают из отведенных им покоев. Сегодня Ее Величество необычайно добра - она упивается радостью девушек и собственным великодушием, подарив им этот замечательный вечер. Бал для придворных дам и молодых офицеров Торки! Мудрено ли было придумать подобное развлечение? Алиса, как никогда горда собой, тем более, что Алва в кои-то веки обещал присутствовать, и важно ли тогда, что она уже не молода и… А впрочем, что портить ночь и вечер мыслями о неприятном? Куда лучше смотреть на кружащиеся в танце пары.
Арлетта не любит балы - они кажутся ей на удивление скучными и лицемерными, гораздо более лживыми, чем любое другое развлечение приторно-сладкого двора Алисы. Королеву юная графиня Рафиано тоже не любит, но не позволяет себе даже думать об этом, потому что неосторожная мысль трагично и быстро становится неосторожным словом. А Арлетте совершенно не хочется расстраивать мать внезапным «несчастным случаем», но об этом она тоже старается не думать.
Не думать.
Не думать, не думать, не думать.
Эти слова становятся буквально центром и смыслом придворной жизни графини, и иногда юная эреа чуть отвлеченно удивляется - как сумела не отупеть в конец, следуя этому несложному принципу.Бессмысленно и ярко улыбаясь кавалеру, девушка думает, что это, наверное, от того, что она – Рафиано. А это не вытравить даже розовым придворным сиропом, буквально липнущим к коже и мыслям.
Танец, сводя Арлетту с новым кавалером, преподносит приятный сюрприз. Как Бертрам оказался на этом балу она не знает, но рада видеть знакомое лицо, не исковерканное маской дворцовой патоки. Валме ухмыляется почти за гранью приличий и, с неожиданной для начинающего оплывать мужчины грацией увлекает девушку в очередное па. Ему же графиня дарит и два следующих танца – менуэт и куранта выходят легкими и на удивление приятными. Кажется, Бертрам успел взять несколько уроков с их последней встречи. Арлетта тепло и искренне улыбается, склоняя голову, в ответ на просьбу Валме отдать ему канари. Она не имеет ничего против танца с другом, жаль только, что Валмон желает видеть в ней свою будущую жену или, в крайнем случае, невесту. Иногда, в приступах отчаяния, девушка думает, что подобное замужество может стать столь необходимым и вполне естественным выходом из придворного сиропа.
Пришедшее следом на ум сравнение не отличается изяществом и куртуазностью, но заставляет улыбнуться по-настоящему. Юная Рафиано провожает Валме задумчивым взглядом, и с первыми тактами кадрили, подняв глаза на нового кавалера, понимает, что пропала. Горящие восторгом и восхищением под встрепанным золотом волос, темные, как южная ночь, глаза заставляют сияющий тысячами огней зал померкнуть.
Арлетта летит по сверкающему паркету, чувствуя лишь тепло ладони на миг коснувшейся ее руки. Парит, впервые в жизни растворившись в музыке и восхищении чужого взгляда. Сердце заходится в груди, безумно, до сладкого и легкого ужаса. Задорная кадриль сменяется чинной аллемандой и лишает графиню общества ее нового друга почти на целую вечность в восемь тактов длиной.
- Я на вас женюсь, моя эреа! – шепчет очаровательный наглец, когда их снова сводит озорная и темпераментная кэнналийская сарабанда. "Наверное, - отмечает Арлетта краем сознания, не смея отвести взгляд от сияющих упоением жизни глаз напротив,- это влияние соберано Алваро. Только он мог уговорить чопорную королеву Алису на подобное безумство – включить в список танцев к балу запрещенную когда-то сарабанду."
- Да кто же вам позволит! – в так музыке с притворным возмущением отзывается девушка.
- Вы, – смеются черные угли, – и я сам, конечно.
- А если я скажу вам «нет»? – дыхание Арлетты сбивается от танца. Конечно же, от танца, думает она, чувствуя приливающую к щекам горячую кровь, иных причин у нее нет и быть не может.
- Я буду осаждать вас, – без тени сомнения выдыхает… Савиньяк.
Графиня наконец-то вспоминает, у кого из дворян Талига встречается такое редкое и странное сочетание волос и глаз. Но никогда раньше она не думала, что оно может быть столь красивым и столь привлекательным.
- Как крепость? – смеясь, спрашивает она, пытаясь перевести дыхание в коротком перерыве между танцами.
- Да, как самую прекрасную и неприступную из них, – с подкупающей честностью отвечает Арно, протягивая руку в приглашении к пасспье – к танцу и жизни. |