- Седьмая на двоих, - резюмировал Вальдес свои подсчеты.
Темно-зеленые пузатые бутылки, выстроенные в ряд, стояли у стены. Как военные на параде.
Правда, пока только в один ряд, но если учесть то, что начали они с «нельзя не выпить за Талиг и его короля» и продолжили распоряжением Ротгера своему денщику принести ящик лучшего вина, что сыщется в подвале его дома, то пополнение не должно было заставить себя ждать.
- Восемь, - мрачно сообщил Альмейда и, почти не шатаясь, добрел до стены, где и оставил только что приконченную бутылку, тем самым начав второй ряд.
- Восемь, - не стал спорить Ротгер с очевидным. – А всё-таки, друг мой, за что мы так усердно нажираемся?
- Нет, мы не нажираемся, мы же морские офицеры, а потому мы пьем, - не согласился Рамон и, вернувшись обратно, упал в своё кресло.
- Нет, друг мой, пить мы закончили три бутылки назад, когда окончили перечислять весь высший свет Талига, Кэналлоа и Марикьяры… а теперь мы неприлично… надираемся.
- Хорошо, за гусей пить не будем. Мы всё-таки нажираемся.
- За что? – упрямо повторил свой вопрос Вальдес, которого сбить с намеченного курса в пьяном состоянии было ничуть не легче, чем в трезвом.
- За то, что я…
- Вы?..
- Я… я сошел с ума, - выдохнул Альмейда и откупорил девятую бутылку.
Вальдес задумчиво проследил за действиями своего пьяного друга и нервно сглотнул. В таком расстройстве чувств он видел его впервые.
Ротгер подставил свой бокал, но пить не спешил. Он вообще сегодня, как оказалось - весьма предусмотрительно, мало пил – через два тоста на пятый, а потому был трезвее Рамона, который маленькой хитрости первого гуляки Хексберга не заметил.
- И в чем это выражается?
- Не-ет, я не скажу, - покачал головой Альмейда. – За моё пропащее сердце!
Выпили, стоя и не чокаясь.
- Так это любовь, - улыбнулся Ротгер.
- Нет… Это восхищение. Он такой… - мечтательно пробормотал Рамон. – Ты даже не представляешь, какой он!
- Действительно не представляю, - покладисто согласился Вальдес. – Предлагаю выпить за объект твоего восхищения.
Ротгер поднял бокал и выпил залпом. Ему требовалось время, чтобы переварить то, что избранник его лучшего друга - мужчина.
- Выпьем, - кивнул Альмейда и прикончил бутылку.
Следующая была распита под девизом за "кэцхен", потому что все женщины ведьмы, просто некоторые этого не скрывают. На сей раз пополнять второй ряд ходил Вальдес. Одиннадцатая примирила его с мыслью, что его друг умудрился влюбиться в мужчину. Что само по себе грехом, конечно, не являлось, но было во всем этом что-то глубоко неправильное.
- Рамон, а объект твоего восхищения знает о твоих нежных чувствах? - Ротгер с детства был любопытен, как закатная кошка. То ли в силу близости с кэцхен, то ли из-за того, что родился он на Весенний излом, а только всё одно: язык в узде держать не мог.
- Разумеется, нет.
- А почему? Если любишь, то надо брать на абордаж! - провозгласил Ротгер и, немного подумав, добавил: - Или как мой дядюшка Вейзель мою тетушку, грамотно организованными подрывными работами.
К концу прочувственной речи язык у Вальдеса явственно заплетался. Но Альмейда внимал своему другу со всем интересом, на которое ещё был способен.
- Я не могу. Он это он, а я это я.
- Аргумент, конечно. Но весьма спорный, - Ротгер встал, прошелся по комнате, поправил неровность, возникшую во втором ряду, поменял пару свечек и продолжил.- Ты - лучший адмирал, какого знают оба моря. Тактический и, я даже скажу так, - стратегический гений. Смелый, но не до безрассудства, человек. Верный друг. С отменным чувством юмора, и хорош собой. Так что же... И чем он может всё это крыть?
- Он - соберано.
- Алваро?! - Ротгер развернулся на каблуках так стремительно, что чуть, потеряв равновесие, не упал.
Альмейда вскинул голову, недоуменно посмотрел на замершего собутыльника и нахмурился. На лице отразился ужас.
- Нет! - он даже перестал запинаться. - Не соберано Алваро.
- А ну так всё остальное не страшно, - махнул рукой Вальдес. - Хотя постой... а какого соберано ты имеешь в виду? Он же у нас один.
- Будущего.
- Нет!
- Да!
- Да?! - Ротгер хитро улыбнулся, подошел к Альмейде и, присев перед ним на корточки, заглянул снизу вверх в глаза.
- Не-ет, - нерешительно ответил Рамон. - Ротгер, ты меня совсем запутал.
- Гуси тоже жалуются на это, - фыркнул Вальдес, позабывший на долю секунды, что он изображает из себя не менее пьяного, чем его собутыльник.
- Им положено. Они враги. А я же твой друг, Ротгер.
- Нда. Не хорошо. Но от разговора-то не уходи. Я же не Берсмесеер... Бесмеер... Берметр... короче я же не гусь, чтобы мне голову морочить.
- Я и не морочу! - возмутился Альмейда, до которого дошло, кому, и главное в чем он успел признаться.
- Ладно, не морочишь. Благородно дуришь... Рамон, ну брось, ну подумаешь, будущий соберано. Не сейчашний же.
- Я не могу.
- Ты всё можешь, - не согласился Ротгер. - Даже спорить с соберано.
- Это было один раз!
- Но было же. И, кстати, правильно. Нечего сухопутным лезть в дела морские.
- Ротгер, я вот думаю это ты такой пьяный, глупый или смелый?
- Это я пример с тебя беру, а каким ты у нас тогда был, тебе виднее.
Вальдес тем временем успел подняться на ноги и откупорить двенадцатую бутылку.
- За обоих соберано!
Хрустальные бокалы с веселым звоном столкнулись в воздухе. Вино пролилось на дорогой алатский ковер, но ни хозяин дома, ни его приятель этого даже не заметили. За соберано пили стоя и чокаясь.
- Объявляю Конхо Дэрайо, - провозгласил Ротгер.
- Друг мой, ты ещё чином не вышел.
- Чины не главное, главное тут, - Вальдес приложил руку к голове. - И тут, - его рука переместилась и легла на сердце. - А с этим у меня всё в порядке. Раз нет возражений, тогда приступим.
- К чему, Ротгер?
- Разумеется, Конхо Дэрайо. Конрока. Он – сын соберано Альваро и сам станет соберано.
- На этом, пожалуй, можно и закончить, - грустно улыбнулся Альмейда.
Но Вальдес даже не подумал поддаваться мрачному настроению, которое неминуемо возникает у любого пьющего человека, достигшего определенной степени опьянения. Он весело сверкнул глазами и продолжил:
- Соответственно, честь, долг и всё такое.
- Вальдес, поуважительнее!
- Со всем на какое способен, - отмахнулся Ротгер и подлил вина в бокал Рамону. Чтобы был занят делом и не отвлекал от вдумчивых размышлений об тактике отношений и частной стратегии сведения двух людей вместе. Поправка: двух упирающихся людей вместе. - Он прекрасно владеет клинком, достойно показал себя на службе у фок Варзова и после оной. Упрям. Самовлюблен.
- Самолюбив... Тьфу, себялюбив, если уж на то пошло.
- Да хоть так, хоть этак - эгоист одним словом. Любит гитару, вино и женщин.
- Женщин, Ротгер! Женщин! - рявкнул Альмейда.
- Он просто не знаком с мужчинами с этой стороны.
- Естественно!
- Что естественно, то небезобразно.
- А что, вы полагаете это естественным? - Альмейда осушил бокал залпом.
- Ну, вы же не будете отрицать того, что многие не видят в этом ничего особенного. Наша вон матерь церковь, что одна, что другая - тоже не видит ничего предосудительного. Рамон, даже навеселе не стоит спорить с иерархами церкви и матерью природой, в которой встречается... встречается, - внушительно закончил Ротгер и добавил: - В общем, полагаю, конрока.
- Лучше выпей, - хмыкнул Альмейда и налил им обоим вина. Двенадцатая бутылка опустела. - За Талиг и его короля.
- Повторяемся, - усмехнулся Вальдес. - Лучше за неприступные крепости, которые просто ждут, когда мы придем и возьмем их.
Альмейда выпил раньше, чем дослушал тост друга. В негодовании он с такой силой опустил на стол бокал, что у него подломилась ножка. Алатский хрусталь не выдержал прилива чувств.
- А между прочим, этот бокал из любимого тетиного сервиза, - печально сообщил Ротгер, которому на произошедшее, в сущности, было плевать, но угрожающая улыбка на лице друга вызывала сомнения в собственной дальнейшей безопасности. А при таком раскладе лучше быстро найти громоотвод. Рука у Альмейды была тяжелая, и Вальдес знал об этом не понаслышке.
- Прости.
- Ничего страшного, - милостиво извинил Ротгер. - Конвьенте.
- Я его друг и терять эту дружбу не намерен.
- Можно получить намного больше, - не согласился Вальдес и, прежде чем Рамон успел возразить, продолжил: - И не нарушай порядок. У нас сейчас Конвьенте, а значит, я говорю комплименты тебе.
- Каррьяра, я не девушка!
- Вот и не ломайся друг мой, а принимай как должное объективный взгляд со стороны. - Вальдес утвердился на ногах и почти ровно добрался до серванта, из которого он забрал бокал. Путь обратно до кресла он проделал с настолько сосредоточенным лицом, что Альмейда не выдержал и расхохотался. - Вот. Правильно. С чувством юмора. Ржет над бедным несчастным мной. Статный... Слушай, кажется, конвьенте уже было. Давай я не буду повторяться и сразу перейду к следующему пункту.
- Конвьенте, - выдохнул Рамон. Воспринимать происходящее серьёзно сознание отказывалось напрочь.
- Кононда. Если Росио узнает о том, что ты испытываешь к нему... э-э... восхищение, то он...
- Меня начнет презирать.
- То он сначала удивится. А если тебе удалось удивить противника, значит, ты его уже наполовину победил. И не спорь со мной, лучше налей нам ещё и поставь бутылку в ряд. Кононда.
- Раскомандовался, - фыркнул Альмейда, но бокалы всё-таки наполнил и автоматически объявил: - Конрайо.
- Хорошо, я не гордый. Бутылку отконвоирую до места дис.. танцирования... дис... дислоцирования сам. Стоит сначала произвести разведку, выяснить, как он относится к Гаифе и их национальным развлечениям, а потом...
- А потом, Ротгер, я тебя удавлю.
- Неправильный ответ, - Вальдес подхватил бокал и осушил его залпом. Не на шутку разошедшийся Вальдес позабыл об осторожности и своем твердом намерении как можно дольше сохранять трезвую голову. Если море ему ещё было не по щиколотку, то уж точно болталось где-то рядом с коленями. - Немного алкоголя, пари... или карты.
- Он никогда не проигрывает.
- Это значит всего лишь, что он всегда мухлюет. А на любого хитреца найдется свой хитрец. Это я возьму на себя, - улыбнулся Ротгер. - А там поцелуй любви и... - он зажмурился, пытаясь представить, что же будет дальше. Даже богатая фантазия любимчика кэцхен пасовала перед такой задачей.
- Разрубленный змей, ты издеваешься, Ротгер! - Альмейда вскочил на ноги.
- Ничуть. Я пытаюсь тебе помочь.
- Разве я просил помощи?
- Не могу видеть, как мой друг страдает. Ты сядь, сядь и кулаки разожми. Тут врагов нет.
- Ротгер, с тобой никаких врагов не надо! - Рамон покачал головой. Злиться на этого прохвоста не выходило. Как и на Росио. Этим двоим Альмейда готов был простить всё, что угодно, даже действия несовместимые с воинским уставом.
А что остается, если один лучший друг, а другой...
- В общем, Конрайо, - заключил Вальдес, при необходимости способный пропустить мимо ушей всё, что ему не надо. - Что ж. За успех! Эномбрэдастрапэ!
Бокалы столкнулись с хрустальным звоном, за которым двое друзей не расслышали, как в комнату отворилась дверь.
- За что пьем? - на пороге стоял Росио. В пыльном с дороги плаще. Он стягивал перчатки и с любопытством рассматривал открывшуюся ему картину.
Альмейда почувствовал, как палуба уходит у него из-под ног быстрее, чем в девятибальный шторм, и неважно, что дом Ротгера, где они изволили устроить попойку, ничуть не походил на корабль.
Любимец Хексбергских ведьм, напротив, не растерялся, а с очаровательной улыбкой встал навстречу другу.
- О, Росио, ты как всегда вовремя. Рамон предложил захватить Каммористу и отправиться на поиски Императрикс. Мы как раз думали, как бы вытащить тебя. Без теньента Рубена Аррохадо в этом предприятии никак нельзя. Верно, Рамон? - обернулся Вальдес к Альмейде и подмигнул ему.
Что ещё оставалось делать на глазах протрезвевшему капитану, кроме как согласится? Ведь отступать было как-то не... |