Глава 1.
- Ротти, стой!
- Не называйте меня так, тётушка! - заорал мальчишка, даже не подумав остановиться.
- А ну вернись! Немедленно! Иначе я не знаю, что я с тобой сделаю...
- Ни за что, - пробормотал он и дал такого стрекача, что за ним остался пыльный след.
Соседка сочувствующе покачала головой.
- И в кого он только пошел? Видел бы его отец... выпорол бы.
- Не думаю. Одного поля ягодка, - улыбнулся проходящий мимо капитан Рафаэль Лаберти и, ловко завладев рукой раскрасневшейся от гнева женщины, невесомо поцеловал её. - Моё почтение, дора Бьянка.
- Доброе утро, капитан. Если встретите моего сорванца, будьте добры, отошлите его домой, - попросила она мужчину.
- Да какое там «если», - рассмеялся Рафаэль. - Точно встречу. Сегодня же прибывает «Венседор дель драко». Могу биться об заклад, там он будет.
- Ну вот и пришлите его домой.
- Всенепременно, - пообещал капитан, прижав руки к сердцу, и откланялся.
Кажется, все жители Хексберга пришли встретить эскадру под командованием Первого адмирала. Корабли чинно входили в гавань и один за другим вставали на якорь. А толпа гудела. Когда в порт возвращаются свои - это всегда праздник. Особенно, когда война переступила порог.
Дриксы опять осмелились поднять голову.
Женщины шумели о своём. Мужчины обсуждали прибывшие с Марикьяры корабли, сожалели о тех капитанах, что не пришли, радовались старым знакомым, которые вернулись. Говорили о новых кораблях и гадали, кто же из знакомых моряков стали капитанами этих красавиц.
А мальчишки, заполонившие крыши ближайших домов, столбы и ветви деревьев, жадно всматривались в корабли. В своих мечтах они видели себя на борту любого из них никак не меньше, чем прославленными капитанами.
Ротгер не был исключением. Ему удалось пробраться к самой пристани, и с выбранного загодя места он прекрасно мог видеть прибывших людей.
Легендарный Первый адмирал был ровно таким, каким себе представлял его Вальдес.
Высокий, широкоплечий, с командным голосом и волевым подбородком - с такого только портрет писать! Попасть на корабль к Диего Альмейде было заветной мечтой любого юнги. Это позже начинаешь понимать, что так везет единицам, а пока ты юн и весел, и пороха не нюхал - мечтать можно о чем угодно. Пять лет на море было относительно спокойно: мелкие стычки в расчет можно не брать.
- О, гляди-ка, похоже, у нас на дриксов теперь два Альмейды, - толкнул стоящий сбоку от Ротгера матрос своего приятеля.
- И, правда! - хмыкнул тот в ответ. - Если сын пошел в отца, то бедные «гуси».
- А нечего было воображать себя хищной птицей.
Ротгер вытянул шею, чтобы рассмотреть получше того, о ком говорили его случайные соседи. В конце концов, о сыне Первого адмирала тоже уже ходили кое-какие слухи - все из себя такие неоднозначные. Вроде бы и достоин, да только слишком юн.
А искать его не пришлось. Ростом сравнялся с отца, плечами почти тоже. Загорелый, подтянутый, и улыбка такая сдержанная, степенная - Ротгер не выдержал и прыснул со смеху. Эка важность! Впрочем, нос высоко третий помощник не задирал. И располагал к себе ничуть не хуже, чем отец. Одно лицо с разницей в возрасте.
Они прошли мимо насеста, который занимал Вальдес, и отправились здороваться с бравыми капитанами Талигского флота.
- Ай-яй-я! - завопил Ротгер от неожиданности.
За ухо вцепились с уверенностью заправского палача.
- Дора Бьянка изволила гневаться.
Ротгер захлопнул рот и затанцевал на одном месте.
- Капитан Лаберти, она всегда гневается, когда я в порт ухожу!
Рафаэль отпустил пострадавшее от его нелегкой руки ухо мальчишки и ловко перехватил за шиворот.
- Она за тебя беспокоится, - резонно возразил капитан.
- Я не сахарный. Оттого, что в порту побуду, не растаю, - огрызнулся Вальдес и, не обращая особого внимания на невыгодное положение, тут же бросился с вопросами:
- Лучше скажите, уже известно, кто останется? А кто уйдет? И когда?
Рафаэль расхохотался.
- Нино, тебе-то что? Молодняк всё равно никуда не возьмут.
- Как не возьмут?! - задохнулся от такой несправедливости Ротгер.
- Да так, - усмехнулся капитан. - Да и куда ты торопишься? На твой век хватит. Если, конечно, тебя в море кто отпустит.
- Эй, Лаберти, ты куда пропал?! Альмиранте всех зовет. Идем! - окликнул капитана вице-адмирал Пабло Салина.
- Иду уже, - откликнулся Рафаэль и строго посмотрел на взъерошенного мальчишку. - Марш домой, юнга. Считай, это приказ.
- Но!
- Что? - приподнял он бровь.
- Как прикажите, господин капитан, - мрачно ответил Вальдес.
- Так-то лучше, - улыбнулся Рафаэль и отпустил мальчишку.
Ротгер ловко нырнул в толпу, но, не пройдя и пяти шагов, обернулся и крикнул:
- А я всё равно стану капитаном! - и помчался прочь.
Рафаэль покачал головой - ну точь-в-точь вылитый Роланд Вальдес - те же глаза сумасшедшие и уверенности на десять королей хватит!
Пабло хлопнул задумавшегося капитана по спине.
- Ну, чего замер?
- Да так... думаю, может, взять Ротгера Вальдеса к себе на борт.
- И не думай даже. Забыл обещание, которое с нас взял альмиранте?
- Сильно Роланду досталось тогда, если он такое потребовал.
- Да уж... - кивнул Пабло и сжал плечо друга. - Идем. У нас сейчас не легче будет.
- Жалко мальчишку. Так в море рвется.
- Молчи, а то вспомню, что ты его юнгой на борт протащил. Что Диего скажешь тогда?
Ротгер мчался по улицам родного города, чувствуя, как кипит в нем гнев. Если бы отец был жив, он бы непременно взял его к себе на корабль. Но отец погиб, пусть и геройской смертью, но... теперь его опекают бесчисленные друзья отца - так что хоть топись, хоть вешайся, а живым, будь любезен, - будь. Это всё было безумно несправедливо! Но как бы он ни лез из кожи, стоило начаться хоть чему-то серьёзному, и его тут же списывали на берег. Да и кроме капитана Лаберти никто его на борт не хотел брать. Хотя вроде и голова на месте, и руки с ногами растут, откуда надо, а всё равно... нечестно! Да ещё тётушка ругается так, будто он в порту - хуже оскорбления её девичьей чести.
О возвращении Вальдеса домой возвестила громко хлопнувшая дверь.
- Ротти? - позвала дора Бьянка из гостиной.
- Ротгер! - рявкнул мальчишка.
Женщина перехватила его у самой лестницы на второй этаж. Пышные юбки перегородили проход.
- Как тебе не стыдно повышать голос, во-первых, на женщину и, во-вторых, на свою тётю? - она заломила бровь и скрестила на груди руки.
Ротгер насупился, но уши предательски покраснели.
- Прошу прощения, тётя. Но я много раз просил вас не сокращать моё имя таким образом. А лучше вообще никак не сокращать. Оно к этому не приспособлено.
- Я прощаю тебя, Ротгер. На сей раз. Но не думай, что тебе так же легко сойдет с рук то, что ты удрал в порт без разрешения.
- Можно подумать, вы бы меня отпустили, если бы я попросил?! - воскликнул мальчишка. Гнев и обида никак не желали утихать.
- Разумеется, нет. Нечего тебе там делать, - невозмутимо ответила тётушка. – Но, быть может, я бы отпустила тебя завтра на гору, а так, Ротгер Вальдес, вы наказаны и ближайшую неделю будете сидеть под домашним арестом в своей комнате.
- Но?!
- Да?
- Хор-рошо, - прорычал Ротгер. - А теперь позвольте мне подняться к себе.
- Прошу, - улыбнулась тётя, довольная покладистостью мальчишки. Тон, каким были сказаны слова, её ничуть не смутил.
Вальдес взлетел по лестнице, будто и вовсе не касался ступенек. Дверь в его комнату с грохотом захлопнулась.
- Ну это мы ещё посмотрим... - прошипел он, распахивая окно. Ветер ласково растрепал черные волосы. Высоко в небе пронзительно вскрикнула чайка. - Посмотрим, - повторил он, запрокинув голову, чтобы рассмотреть белокрылую вестницу перемен.
Глава 2.
Ротгер осмотрел дело рук своих и самодовольно улыбнулся. Если тётушка всё-таки решит заглянуть и проверить племянника, то от двери сумеет разглядеть его мирно спящую фигуру, укрывшуюся с головой. А подходить она не будет. Сердце у тётушки доброе, не захочет будить. Вальдес спит чутко, и любое перемещение в комнате он сечет лучше, чем иные впередсмотрящие землю.
Мальчишка тихо открыл ставень. В комнату хлынул лунный свет. Ветерок ласково погладил по щекам, прохлада укусила за нос, а музыка, едва уловимая в тишине, взбудоражила кровь. Праздник был уже в разгаре, а его, Вальдеса, единственного, кого туда пускали, несмотря на то, что он еще не был капитаном, там не было! Чудовищно неправильно! Без него это событие просто не могло состояться!
Ротгер проверил карманы - ничего ли не забыл - и решительно полез в окно. Маршрут побега из дома был ему известен давно и особой оригинальностью не отличался. На карниз, изловчиться и закрыть ставни, а потом не спеша по стеночке к углу, чтобы оттуда на дерево и с него уже вниз.
Не прошло и пятнадцати минут, как Вальдес несся стремглав через весь город в сторону заветной Горы. Ветер выдул из головы все мысли и о тётушке, и о том, что будет, если она его всё-таки поймает, и о том, что нестись не следует, потому что если кто-то его узнает, то непременно расскажут дома-надзирательнице, и тогда домашний арест продлится на бесконечное время.
Хексберг ночью неуловимо менялся. Особенно заметно это становилось во время Излома.
Тени удлинялись. Знакомые дома, казалось, изменяли свой облик, становясь таинственными и совсем незнакомыми. В этот праздник в Хексберге было безлюдно, только отчаянные капитаны поднимались на Гору, чтобы попросить Четверых и кэцхен о Доре удаче.
Яркие огни костров было видно издалека, и задорный смех становился всё громче по мере того, как Ротгер приближался к месту празднования и снижал скорость. Сегодня у него были совсем другие планы, чем плясать без устали до рассвета вокруг самого большого и яркого костра, который разжигают для себя адмиралы.
Хотелось бы, конечно, заклинать удачу вместе с Первым Адмиралом, но "не сейчас, а когда-нибудь", - решил для себя Вальдес и юркнул в кусты.
Ветки у кустов были колючими, лезли в лицо, царапали щеки, но Ротгера это ничуть не смущало, и он медленно, но верно огибал площадку, на которой веселились капитаны. Кусты подступали к самой горной тропе, ведущей наверх к мертвой сосне. Мешочек с бусами цеплялся за ветки и изрядно затормаживал движение. В сидящего в засаде человека Ротгер врезался лбом.
- Ой! - сдавленно выдохнул он и сам испугался звука своего голоса - а вдруг услышат? Но высший командный состав флота был уже в достаточной степени навеселе, чтобы за шумом музыки и человеческими голосами не расслышать такой не приличествующий офицеру писк.
Человек от неожиданности вздрогнул, но не дернулся, а наоборот - придержал Вальдеса за плечо, чтобы тот не отшатнулся на площадку. Разумеется, Ротгер делать этого не собирался, но выдержку незнакомца оценил.
- Тише! - зашипел он.
- Сам ты тише, - огрызнулся Ротгер. – И, собственно, ты кто?
- Теньент Альмейда, - представился молодой человек, решив не обращать внимания на непочтительное обращение мальчишки.
- А-а-а, - протянул нахал и не менее нагло продолжил свой импровизированный допрос: - А что ты тут делаешь? Во время приманивания доры удачи по случаю предстоящего похода на Горе остаются только адмиралы, да капитаны. Ведь ещё не дорос...
- Кто бы говорил, - невежливо отозвался Рамон. - А ты что тут делаешь? Если ты вообще состоишь во флоте, то ещё юнга.
- Я сюда всегда прихожу. Эти правила не про меня, - запальчиво ответил Ротгер.
- Ишь, какой шустрый, - тихо рассмеялся собеседник. – Ты, наверное, племянник доры Бьянки? Ротгер?..
- Ну, я, - заподозрив что-то неладное в своей неожиданной популярности отозвался мальчишка. - А что?
- Да то, что ты, кажется, должен сидеть дома под домашний арестом.
- Об этом что, уже знает весь Хексберг?
- На счет всего Хексберга не знаю. Но мы встретили дору Бьянку сегодня вечером, и она пожаловалась на поведение своего несносного Рохелито...
- Унд спаси и сохрани от богатства фантазии этой женщины! Леворукий, откуда она только берет всё эти сокращения?!
Рамон не выдержал и рассмеялся. Ротгер среагировал моментально, подался вперед и закрыл сумасшедшему рот ладонью.
- Тихо ты! Что, хочешь, чтобы нас по головке погладили с особой любовью?!
Весельчак убрал руку мальчишки и, всё ещё улыбаясь, ответил:
- Ну, дора Бьянка, наверное, очень тебя любит.
- Очень, - буркнул мрачно Ротгер и встряхнулся. Он вспомнил о цели своего визита. В конце концов, он решил подвергнуться опасности не ради того, чтобы посмотреть как солидные адмиралы и достойные капитаны будут прыгать через костёр... – Ну, в общем, приятно было поболтать и познакомиться. Хорошей службы и всё такое. А теперь, будь любезен, посторонись, я пополз дальше.
- Куда? - и не подумав уступить дорогу, спросил Рамон.
- Туда, - указательный палец мальчишки метко ткнул куда-то вбок и вверх.
- В небо? - не понял его собеседник. - Я бы туда не спешил. Все в Закате окажемся рано или поздно.
- Типун тебе на язык, - благословил Ротгер. - К мертвой сосне. Сегодня же Летний Излом. Кэцхен спустятся. Если повесить на ветку дерева жемчужные бусы, а им они понравятся настолько, что дар будет принят, то в любом твоем начинании тебе будет сопутствовать успех. У меня есть дело, и удача мне совсем не помешает, - весомо закончил своё длинное объяснение мальчишка и попытался переползти через Рамона. Но попытка не увенчалась успехом, потому что, то ли свободного от колючих кустов места было мало, то ли Рамон оказался слишком громоздким.
- Эй, осторожнее. Да и куда ты ползешь? Ты же вроде не капитан... с чего они у тебя дар примут?
В бабушкины сказки младший Альмейда не верил, но от этого менее любопытно ему не стало. А вдруг и в правду кэцхен?
- У меня примут, - убежденно ответил Ротгер и широко улыбнулся. - Разве мне можно отказать?
- А дора Бьянка?
- Она не женщина, она - тётя, - отрезал Вальдес и пихнул Рамона в плечо. – Ну, шевелись же. Скоро время выйдет. Там будет куча народа, а я хочу успеть первым.
- И что, кэцхен придут?
- Хочешь посмотреть? - вопросом на вопрос ответил Вальдес. - Тогда ползем. Приглашаю.
Широкий жест мальчишеской души Рамон оценил по достоинству и церемонно кивнул:
- Благодарю, дор Ротгер.
Каменистая тропинка средь торчащих, словно акульи зубы, скал была извилистой и быстро скрыла незваных гостей от веселящихся у костров мужчин. Очередной поворот вывел молодых людей на небольшое плато, сплошь покрытое тамухо.
Рамон наклонился и коснулся маленьких серебрящихся в лунном свете цветков.
- Вереск? - удивление в его голосе мешалось с восторгом. Первая присказка к любимой сказке о кэцхен старой Норберты - лучшей торговки рыбой на всем Марикьярском побережье - сбылась.
- Ну да, - скучающим голосом подтвердил Ротгер. - Из неё эль хороший выходит.
О том, что эль он пробовал в своей жизни один раз и то случайно, Вальдес решил не сообщать. Луна выглянула из-за туч, и в её неровном свете он увидел изогнутую мертвую сосну.
Вальдес торчал на вершине Хексберга всё то время, что не был в порту и под присмотром тётушки. Отсюда было видно море, которое манило его своей раздольной свободой. Он провожал корабли, уходящие в дальний путь. Он встречал их тут же, радуясь каждому, как старому другу, хотя на большинстве из них не бывал ни разу в жизни.
Ротгер частенько устраивался под сосной - её костяной ствол всегда служил хорошей подпоркой под спину - и читал о кораблях, дальних землях и плаваниях. Так что она была старой его знакомой, но сейчас, посеребренная, словно инеем, она казалась ему прекрасной незнакомкой. Ротгер ласково провел по стволу дерева и улыбнулся сам себе. Если до этого он и сомневался в том, что его примут тут, то сейчас сердце успокоилось. И совсем не важно, что в кармане его брюк лежал не лучший марикьярский жемчуг, а всего лишь собственноручно выструганные и отшлифованные деревянные бусы... Чем больше тепла, тем ценнее дар - сейчас он искренне верил в это!
Рамон осторожно коснулся плеча вдруг притихшего мальчишки.
- Эй, с тобой всё в порядке?
- А? - растерянно откликнулся Ротгер и тут же улыбнулся ему: - Лучше не бывает. Давай подсади. Я до верхних ветвей сам не дотянусь.
- Может, я залезу? - предложил Рамон.
- Нет. Это же я приманиваю удачу.
- Ну, тогда снимай обувку. Залезешь мне на плечи, а там и до веток достанешь.
- Оттуда я и так повешу бусы, - хмыкнул Ротгер и быстро избавился от башмаков и гольф. Камень морозил ступни, а вереск нещадно кололся и щекотался - да так сильно, что Вальдес чуть на месте не запрыгал.
Залезать на Рамона было одно удовольствие - широкие плечи - есть на чем постоять, а потом земля удалилась - одно слово роста в нем было, как в хорошей мачте, и дотянуться до веток оказалось не так уж и сложно. Но вот чтобы зацепить бусы за облюбованную ещё снизу ветку, пришлось чуть ли не на мыски вставать.
- Аккуратнее там, скалолазка. Уши мне не сломай.
- А ты уши не растопыривай, авось и не сломаю, - выдохнул Ротгер, всё-таки умудрившись совершить задуманное. – Всё, снимай меня.
- Как пожелает дор Рудже.
К чести Вальдеса выдержки ему хватило на то, чтобы сначала оказаться на земле, а уж потом зарычать.
- И ты туда же?! Ну? Как ты меня ещё обзовешь? Может Роджер, Роже, Рутгер... не знаю там: Рюдгер, Рюдигер, Рохелио, Руджеро, Руткар или Рогайр?
От неожиданности и ярости нападки Рамон даже отступил от мальчишки. Столько бешеной злости было в его голосе, что Альмейде стало стыдно. Довёл человека... и зачем только подначивал?
Он примирительно поднял руки вверх.
- Спокойно. Приношу свои извинения.
- Ы? - невнятно откликнулся Ротгер, который понял, что противник сдался, но не понял, почему так быстро.
- Ротгер - очень красивое имя. С кэналлийского переводится, как Копье славы.
- Ну да, - уже намного спокойнее ответил главный забияка Хексберга.
- Ротгэ, ну ты и бешеный, - рассмеялся Рамон.
- Как ты меня назвал?
- Ротгер.
- Нет, ты меня назвал Ротгэ! - обвинительно повторил Вальдес - правда, на сей раз злости в его голосе не было, а было скорее удивление. - Ротгэ... Ротгэ... а что, мне нравится. Надо же.
- Ну. я рад, - выдохнул Альмейда.
- Но тогда ты будешь Рамэ!
- Чего?!
Ротгер поймал Рамона за руку и потянул к тропе. Его чувство скорого звездного подзатыльника говорило ему, что пора было делать маневр "Поворот. Все вдруг отсюда".
Ветер подтолкнул мальчишек в спины и ласково растрепал волосы. Деревянные бусины, сорванные с ветки дерева неожиданно сильным порывом ветра, ударились друг о друга круглыми боками и исчезли в темноте. Высоко в небе тихо вскрикнула чайка.
Глава 3.
То ли и в правду кэцхен приняли в дар мальчишеское подношение, то ли просто повезло, но тётя удовлетворилась силуэтом спящего и не стала подходить ближе, чтобы проверить на месте ли мальчишка. Так что Ротгера с утра ждала приятная новость - его шалость удалась в полной мере. Стояние на горохе, которое грозило мальчишке в случае, если ночной обман раскроется, не состоялось к его несказанной радости.
Солнце на небе было яркое, какое-то торжественно праздничное, просвечивало сквозь белые, невесомые, словно крылья птиц, облака теплыми лучами, даже комков в каше, которую заботливая родственница готовила всякий раз, когда злилась на своего племянника, почти не было. Одно огорчение - из дома его всё-таки не выпустили, а ведь сейчас в Хексберге и должно было начаться самое интересное.
Вместо того, чтобы готовиться к походу, малолетний "капитан" был вынужден сидеть у себя в комнате и учиться стихосложению. Более идиотского занятия Ротгер представить себе не мог. Правда, некоторые вирши выходили весьма ничего:
Пойман, посажен..
Какая досада,
Когда тётя хуже ызарга!
Ротгер перечитал получившийся недостих, скомкал его и выбросил. Пол вокруг юного стихоплета уже был покрыт ровным слоем скомканных, измятых в порыве недовольства листов. Но дора Бьянка была неумолима: пока Ротгер не напишет хотя бы одного приличного стихотворения, до морских карт отца он не доберется. А перед предстоящим походом Ротгер хотел повторить изученное. Мало ли пригодится...
Буйная фантазия мальчишки рисовала перед ним картины того, как корабль будет потерян в открытом море, карты куда-то денутся, и на корабле не останется никого, кто сможет указать путь, кроме него - скромного и доселе неизвестного героя - Ротгера Вальдеса. Конечно же, потом они вернуться в Хексберг, и капитан корабля, разумеется, оправившийся к тому моменту от ран, приведет его под темные очи альмиранте, тот оценит заслуги героя по достоинству, и тёте придется признать, что он рожден для моря и никак не может быть сухопутной крысой!
- Ротгер, хватит летать в облаках! К тебе гость, а у тебя тут бардак, - тётушка всплеснула руками. - А ну, быстро уберись.
- Я стихи сочиняю. Этот творческий беспорядок создает атмосферу, без которой я не могу писать эти... вирши. - В последнюю секунду Вальдес успел поймать себя за язык и не высказать всё лестное, что он думал о таком дурацком времяпрепровождении. - А кто ко мне пришел?
- Сын альмиранте.
- Рамэ! - обрадовался Ротгер, шустро спрыгнул со стола и принялся убираться.
- Не Рамэ, а Рамон, граф Альмейда, - строго поправила дора Бьянка. - Не под кровать, а выбросить мусор!
- Агрр! - проворчал Вальдес, но спорить не стал.
Тётя, удовлетворившись тем, что комната начала приобретать приличный вид, поспешила вниз, чтобы расспросить гостя об отце, узнать, не проголодался ли он, и, наконец, после всех расспросов, отпустить наверх.
Молодой человек был безукоризненно вежлив и учтив, чем вызвал не одну благосклонную улыбку доры Бьянки.
Он поднялся по широкой деревянной лестнице, повернул, как ему и сказали, налево и уперся в конце небольшого коридора в дверь, но постучать не успел, дверь распахнулась сама, являя миру сияющего Вальдеса.
- Рамэ! - радостно воскликнул он и, схватив за руку совсем недавнего приятеля, затащил его внутрь. Дверь за ними была безапелляционно закрыта. - Надеюсь, ты не попросил принести нам поесть?
- Нет, - удивленный вопросом, откликнулся Рамон. - А что?
- Иначе бы нас беспокоили каждые пять минут, - отмахнулся Ротгер. - Ну, рассказывай! Совет уже был? Когда решили выступать? Какие корабли остаются? Какие уходят?
- Эй, тебе знать это не положено, - неуверенно возразил Рамон, устраиваясь в кресле у окна. Вальдес нахохлился на подоконнике, словно чайка на причале под порывистым ветром - белые перышки топорщились в разные стороны. - Ну, что ты смотришь на меня, как мышь на крупу? - рассмеялся Рамон.
- Слушай, это тебе хорошо, ты и на Совет вхож, и на корабле альмиранте уже третий помощник, а я... - Ротгер хотел сказать, что он юнга, но передумал, - ... я тут вынужден сидеть.
Альмейда качнул головой.
- Честно говоря, не понимаю, почему ты ещё не юнга... Вполне подходишь.
- Не знаю, - огорчился Вальдес и посмотрел в окно. - Тётя не хочет, чтобы я шел служить во флот.
- Она просто беспокоится за тебя.
- А вместе с ней и все капитаны? - тихо спросил Ротгер.
Рамон внимательно посмотрел на мальчишку. В его голосе почудилась затаённая обида и неподдельная печаль. Но убедиться в этом ему Ротгер не дал, живо отвернувшись от окна и сверкнув белоснежной улыбкой:
- Так что, ты расскажешь мне, что уже решено? И каким курсом пойдут корабли?
- А ты, что, разбираешься в этом?
- Обижаешь! - воскликнул Вальдес, спрыгнул с подоконника и унесся порывом ветра из комнаты, чтобы вернуться через пять минут. В руках он бережно нёс карты...
…
Хексберг раскрывался перед Альмейдой веером улиц и переулков. Широкие площади и невысокие каменные дома.
В гостях Рамон засиделся допоздна и потом долго вымаливал у доры Бьянки прощение за своё поведение, но, сказать по правде, ничуть не жалел. Время в компании Ротгера пролетело совсем незаметно. Мальчишка для своих лет знал неприлично много.
Рамон взъерошил себе волосы и в недоумении покачал головой. Нет, он решительно не понимал, почему такого толкового парня держат на берегу. Ему же сам Унд на роду написал отправляться в море!
Впрочем, младший Альмейда ломал голову над загадкой недолго, а ровно столько, сколько ему потребовалось, чтобы добраться до дома, в котором расквартировали отца и его самого.
В кабинете альмиранте горел свет, но никого, кроме самого отца Рамона, там уже не было.
- Вечер добрый, - отозвался Диего на приветствие сына и углубился обратно в бумаги, полагая, что выказав уважение отцу, младший Альмейда отправится на боковую.
Завтра предстояло много работы, и стоило хорошенько отдохнуть, но, вопреки ожиданиям родителя, Рамон прошел и сел в кресло напротив альмиранте.
- Отец, у меня есть к тебе серьёзный разговор.
- Слушаю, - не отрываясь от бумаг, кивнул Диего.
- Я познакомился с племянником доры Бьянки. Я ведь правильно понимаю, что он сын твоего друга Роланда Вальдеса?
Рамон склонил голову на бок, невольно подражая отцу, когда тот говорил о чем-то важном и требовал немедленного пояснения непонятной, но занимающий его разум загадки.
Диего опустил бумаги, внимательно посмотрел на сына и отложил документы и вовсе в сторону.
- Да, Ротгер Вальдес - его сын, ты не ошибся, но, позволь узнать, к чему ты собственно клонишь?
- Я бы хотел узнать, почему достойный сын такого прекрасного капитана, каким без сомнения был Роланд Вальдес, до сих пор не на службе Талига? Мы говорили сегодня с ним полдня, и я могу тебя уверить, что его познания достаточно глубоки, чтобы претендовать на звание выше юнги, которого он, впрочем, до сих пор почему-то не имеет.
Старший Альмейда откинулся на спинку высокого кресла, очень долго молчал, прежде чем ответить и прекратить этот разговор раз и навсегда.
- Роланд, перед смертью взял с меня слово, что его сын не будет служить.
- Но у Ротгера талант. Он уже сейчас разбирается в лоциях и спокойно сможет проложить курс!
Диего вздохнул и отрицательно покачал головой.
- Пока я альмиранте, он на флоте не будет.
- Это несправедливо! Возможно, его отец имел что-то совсем другое в виду, - возмутился Рамон, порывисто поднимаясь из кресла. За мальчишку стало обидно. Кто-то когда-то за него решил его судьбу, и теперь бейся не бейся, а ничего не исправить!
- Возможно. Но это всё, что я могу тебе сказать. Разговор окончен.
За окном громко вскрикнула чайка, да так пронзительно и болезненно, будто птице сломали крылья.
Глава 4.
Целую неделю Вальдес томился взаперти.
Дора Бьянка была настолько сурова, что её не разжалобили ни тихие, полные страдания вздохи Ротгера, ни его тоскливые взгляды за окно, ни уговоры графа Альмейды смилостивиться над мальчишкой. Единственной его радостью стали ежедневные визиты Рамона, который вставал раньше отца, чтобы к концу дня покончить со всеми своими делами и поспешить на улицу Полео, в дом, где ему так рад самый сумасшедший во всём Хексберге парнишка. Теньент приносил с собой запах моря и новости.
Казалось, Ротгеру интересно всё: от того, как продвигается погрузка, до того, каким курсом пойдут корабли.
А потом неделя вынужденного заточения закончилась, и тётя пришлось выпустить Вальдеса на свободу, остро пожалев, что не пообещала запереть его дома до того, как корабли уйдут в поход.
В эти дни Ротгеру удалось стать вездесущим. По крайней мере, Рамон натыкался на его растрепанную макушку всюду, куда ни шел. Вечером они по-прежнему встречались дома у Вальдеса и делились новостями. Мальчишка знал, как идут дела, порой лучше капитанов на совете, державших ответ перед альмиранте.
- Пострелёнок, - Рамон ласково растрепал волосы сердитому из-за чего-то Ротгеру, - ты чего такой бешеный?
Словечко на редкость прижилось. Пылкий, горячий Вальдес был похож на астера. Маленького и недоделанного. Если верить легендам, с такими же проказами. За что его порой хотелось удавить.
Ротгер засопел, но не проговорился – хотя ему очень хотелось поделиться несчастьем с другом.
- Меня не берут в поход.
- Ну, конечно, ты же ещё не юнга, - улыбнулся Рамон немного грустно. На рассвете корабли поднимут паруса и уйдут из радушного Хексберга. Вечер накануне расставания ложился тяжелым грузом на широкие плечи младшего Альмейды, уходить не хотелось, но долг звал вперёд.
Вальдес яростно дернул головой. Ему хотелось закричать, что это нечестно! Но он сдержался. Слово есть слово, и он не нарушит его.
Сегодня днем ему удалось всё-таки застать капитана Рафаэля Лаберти одного и испросить разрешение отправится вместе с ним. Отказ, которого в глубине души страшился Вальдес, был неумолим. Нет, капитан Лаберти ещё две недели назад прямым текстом сказал, что он Ротгера на борт не возьмёт, но до последнего Вальдес надеялся на чудо, а вдруг передумает…
- Спасибо, друг. Ты меня сейчас очень поддержал.
- Прости, Ротгэ, - искренне извинился Рамон. Он не хотел обидеть друга.
Вальдес махнул рукой и тепло улыбнулся.
- Ничего. На мой век войн хватит, - припомнив слова Лаберти, попытался он убедить то ли Рамэ, то ли себя, в том, что ничего страшного не происходит.
- Конечно, хватит, - поддержал друга Альмейда, наигранно весело хлопая его по плечу. - Вот вернемся из похода и подумаем, что можно сделать. Две головы лучше одной.
- Ты, главное, возвращайся, - тихо откликнулся Ротгер.
Альмейда встал, дошел до стола и достал чистый лист хрустящей бумаги. Его руки ловко сложили лист, потом ещё раз и ещё, привлекая внимание тоскующего Вальдеса - зрелище настолько же душераздирающее, насколько несуразное.
- Что ты делаешь? - не выдержал он.
Альмейда скрыл улыбку. Всё-таки страдания и его Ротгэ были совершенно несовместимы.
Рамон повернулся и протянул другу на открытой ладони белоснежную чайку, сделанную из листа бумаги.
- Ух, ты! – восхищенно выдохнул Вальдес и осторожно, будто самое драгоценное, что только может быть в мире, принял птицу. – Это мне?
- Тебе, конечно, Ротгэ, - рассмеялся Рамон. – У нас на Марикьяре таких птиц оставляют девушкам, чтобы они всегда помнили своих моряков – как напоминание о свободе, распахнутых крыльев избранника и о том, что, рано или поздно, птица всегда вернется к берегу. Стоит лишь немного подождать. Ты - не девушка, разумеется, но ведь ты понял, да?
- Спасибо, - тихо отозвался Ротгер. – А теперь, давай, уходи. Терпеть не могу долгих прощаний.
Альмейда хмыкнул, но упрямиться не стал. Только у самой двери повернулся и бросил короткий взгляд на Ротгера, притихшего с чайкой на раскрытой ладони. «Ты непременно улетишь. Подожди немного. Вот я стану альмиранте и помогу тебе».
Вальдес осторожно поставил бумажное чудо на стол и ласково погладил птицу по голове.
«Ты прав. Моряку нет места на земле… Спасибо, что помог решиться».
Ротгер достал из-под кровати котомку, проверил всё ли на месте, и спрятал обратно. Он распахнул ставни и уселся на подоконник. Луна скрылась за тучами, ветры гоняли по небу облака, и море шумело тревожно.
- Ты почему до сих пор не спишь? – вырвал его из задумчивости голос доры Бьянки, которая, скрестив руки на груди, замерла в дверях.
- Уже ложусь, - спрыгнул с подоконника Вальдес.
Наученная горьким опытом обращения с племянником, тётя дождалась, пока мальчишка устроится в постели, закрыла плотно ставни и вышла. Тихо щелкнул замок.
Ротгер усмехнулся: не доверяла дора Бьянка племяннику и, в общем-то, правильно делала. Мальчишка дождался, пока она придёт с проверкой и снова запрёт его в комнате. Выждав ещё какое-то время, он тихонько встал, быстро оделся в заранее заготовленную и припрятанную там же, где и котомка, одежду, создал впечатление, будто на кровати по-прежнему кто-то был, и, забрав мешок, поспешил к окну.
До порта он добрался без приключений и с легкостью отыскал нужный ему корабль. «Венседор дель драко» величественно возвышался над причалом. Оскалившийся дракон на форштевне судна хищно серебрился в свете выглянувшей из-за туч луны, и сердце в груди мальчишки забилось быстрее.
Сначала Ротгер думал пробраться на борт корабля днём, во время погрузки. В толкотне и неразберихе, царящей в порту, кто заметит мальчишку, подрабатывающего, таская тюки в трюм. А там рискнуть и пробраться до форпика, где можно остаться, дожидаясь отплытия корабля. Если же, вдруг, случится проверка отсеков, то в запасных парусах, которые хранятся в форпике, можно будет спрятаться. Но этот план был хорош всем, кроме того, что требовалось посвятить этому весь день. А не вернись он вечером из порта, тётя же на уши поставит весь Хексберг, и тут уж точно найдут…
Вальдес шмыгнул носом. Сколько он не ломал себе голову над загадкой, как пробраться на борт корабля незамеченным и добраться до трюмов, не пойманным караульными, ничего так и не придумал.
Накануне отхода дежурство на кораблях было полным: три караульных – один на вершине трапа, другой путешествовал по периметру палубы и третий охранял трюм. Плюс - раз отход назначен на ранее утро, то часть команды, скорее всего, уже на борту. Вальдес вздохнул ещё раз и угрюмо уставился на фигуру караульного, которая, вот незадача, не желала исчезать.
Ротгер начал подбираться к трапу, благодаря луну за то, что она спряталась за тучи и не спешила показываться. Ведь если удастся каким-то образом прошмыгнуть мимо караульного, то может совсем уж повезти, и получится пробраться к трюму.
Ветер толкнул Вальдеса в спину. Он увидел, как сильный порывом сбило с караульного шляпу, и тот исчез вслед за ней.
Ротгер рванулся вперёд, быстрее ветра взлетел на палубу и метнулся стремглав дальше.
- Что у тебя там? – раздался совсем рядом голос второго караульного.
Вальдес буквально скакнул к грот-мачте - очухался он уже на марсе. Так быстро по вантам он не лазил никогда в жизни.
- Да ветром шляпу сдуло, - донеслось снизу. - Озорничают кэцхен сегодня.
- Ну, чтобы это было единственным происшествием за всё дежурство, - откликнулся караульный и отправился обходить палубу.
Ротгер улыбнулся. Из-за туч выглянула луна. Он завернулся плотнее в куртку. Погода нынче стояла не теплая.
На улице Полео, в доме, где мирным сном спала дора Бьянка, в комнате её юного племянника распахнулись ставни. Порывистый ветер подхватил бумажную чайку и выпустил на волю.
Глава 5.
Вальдес проснулся с первыми лучами солнца, перекусил прихваченным из дома хлебом и сыром. Сидеть на марсе было скучно, и Ротгер снова задремал. Разбудил его доносящийся с низу шум.
Корабли готовились к отплытию. Город ещё спал. Альмиранте на Совете решил, что не стоит устраивать долгие прощания, лучше пусть Хексберг будет ждать возвращения героев.
Ротгеру безумно хотелось выглянуть и хоть одним глазком посмотреть на суету на палубе с высоты почти птичьего полёта, но он сдержался. Навряд ли, конечно, кто-то будет смотреть наверх, когда дел невпроворот - а как бы хорошо ни готовились, всё равно в последний момент вспоминается что-то, что совершенно необходимо сделать перед тем, как уйти в море, - но всё же он предпочитал перестраховаться.
Сквозь щели урывками был виден город, и Ротгер разглядывал то его, то небо над головой.
Он навострил ушки, вслушиваясь в громкие голоса людей. Ему даже показалось, что он расслышал друга, отдающего последние распоряжения.
Под крик чаек «Венседор дель драко» тронулся с места. Ротгер улыбнулся и тут же нахмурился. Он вспомнил, что перед тем, как сбежать из дома, тоже забыл кое-что сделать.
"Письмо не оставил! Ой... крику будет утром. Простите, тётя. Когда вернусь, увенчанный славой, я непременно покаюсь", - пообещал он сам себе.
Корабли выходили один за другим из гавани по лоцманским картам. Едва гавань осталась позади, проворные матросы засновали по вантам, ставя весь набор парусов. Стоило выбрать паруса до конца, как попутный ветер, налетев от дома, надул их упруго. Шельмец будто только и дожидался своего часа.
Корабли встали на условленный ещё в Хексберге курс.
Совсем скоро родной город, в котором Ротгер родился и вырос, исчез за горизонтом, и мальчишке стало решительно нечем заняться. Вальдес устроился поудобнее и принялся считать облака. Белые, снежные, они то превращались в изогнутых драконов – точь-в-точь носовая фигура флагмана, то в корабли, спешащие по неведомым ему – Ротгеру – делам.
К полудню, когда солнце стояло в самом зените, в животе у Вальдеса неприятно заурчало, да так громко, что он в первую секунду испугался, что его внизу услышат. Но потом устыдился своей детской мысли, пообещал больше так никогда не думать и занялся обедом.
- И кто у нас тут? – марсовый смотрел на Ротгера во все глаза.
- Здрасьте, - откликнулся мальчишка и, протянув кусок хлеба с сыром, не нашел ничего умнее чем спросить: - Будете?
- Я-то, конечно, не откажусь, - улыбнулся марсовой и ласково добавил: - А ты давай дуй вниз. Или мне тебя спустить?
- Нет. Я сам, - независимо ответил Вальдес и ловко полез вниз.
- Вот обезьянка, - рассмеялся ему вслед матрос и громко крикнул: - Хэйвуд, принимай гостинец с марса!
- Чего? – поднял голову боцман. – Якорь мне в душу!
- Что у нас тут? – альмиранте подошел как раз тогда, когда Вальдес спрыгнул на палубу.
- Неучтенный пассажир, - тихо отозвался Хэйвуд, мечтая оказаться сейчас где-нибудь в другом месте.
Ротгера Вальдеса, сына своего лучшего друга Роланда, Диего Альмейда узнал сразу. Да и как было не узнать – тот же упрямый, волевой подбородок, острые скулы, черные глаза, которые смотрят отчаянно смело, и ведь наглец даже не думает опускать взгляда!
«Эх, Роланд, почему ты взял с меня такое слово? Видел бы ты сейчас своего сына! А главное, что теперь делать? Мы ушли уже далеко… Поворачивать?»
- И как это понимать? – голос альмиранте прогремел, словно раскат грома. Но Вальдес умудрился даже голову в плечи не втянуть, хотя по спине пробежал предательский холодок.
- Возвращаться - дурная примета, - собрав в кулак всё своё мужество, отчаянно улыбнулся Ротгер. Ему было страшно: Диего Альмейда в гневе – это вам не тётушкино ворчание.
- И вы надеетесь таким образом остаться на борту? Что ж спешу вас разочаровать, я ссажу вас в ближайшем нашем городе, и вы будете под стражей доставлены домой.
Ротгер побледнел, но глаз не опустил и умолять не бросился. Только губы сжались в тонкую линию.
- Я пробрался на борт тайком, но и от меня может быть польза. Разрешите мне служить Талигу и королю.
- Этими своими действиями, юноша, вы подписали себе сами приказ о том, что на военном корабле вашей ноги никогда не будет.
Предательские слезы подступили к глазам и удавкой сжали горло. Но Вальдесу удалось удержаться и смолчать.
Он стоял и пристально смотрел в глаза тому, перед кем с большой радостью приклонил бы колено.
- Альмиранте, - раздался хорошо знакомый Ротгеру голос. И тут же от гневного взгляда Диего Альмейды Вальдеса закрыла широкая спина Рамона. – Вы зря ругаете молодого человека. Он тут на законных основаниях. И только по моей вине вы ещё не знаете обстоятельств, при которых он попал на борт.
Отец и сын стояли напротив друг друга, бодаясь взглядами – иначе и не сказать.
- Извольте объясниться, теньент.
- Я принял Ротгера Вальдеса к себе на службу. Он мой адъютант. Как человек благородный и имеющий старший офицерский чин, я могу взять с собой в поход одного адъютанта.
- Раньше вам помощь не требовалась, - отрезал Диего.
- А теперь я в ней нуждаюсь. По-моему, моё решение ничуть не противоречит уставу флота.
- Так и есть, - смерив сына ледяным взглядом, нехотя признал альмиранте.
- Прошу прощения, что не сообщил о своём решении ранее.
- Я мог бы, конечно, спросить, почему ваш… адъютант прятался на марсе, но не буду. Рекомендую не попадаться мне на глаза, - добавил Диего и отошел от, кажется, переставших дышать друзей.
Рамон с облегчением выдохнул, но остался стоять с расправленными плечами. Со стороны это выглядело, наверное, глупо, но он ничего не мог поделать. От пережитого напряжения свело тело.
Ротгер осторожно коснулся спины друга.
- Рамэ… - голос у него звучал хрипло и потрясенно.
- Что? – так же тихо откликнулся Альмейда и тряхнул головой, прогоняя оцепенение.
«И как я раньше не додумался? Ведь всё просто. Если Ротгер не может служить на флоте, пока мой отец - альмиранте, значит, он будет ходить под моим командованием. А там… придётся постараться стать значимой фигурой. Святой Унд, зачем мне это?»
- Я остаюсь? – неверяще спросил Ротгер, и в его голосе слышалось столько надежды, что Рамон не сумел ни улыбнуться.
- Да, - он обернулся и взлохматил мальчишке волосы. «Отставить панику. Раз взял на себя ответственность, теперь – только вперёд».
– Ну что, готов служить на благо Талига и короля?
- То есть, на твоё благо? – хитро сощурился Вальдес.
Рамон усмехнулся и тихо ответил:
- На своё. Ну что, моряк, готов к невзгодам?
- Да!
А чаек на горизонте не было. Они остались кружить над Хексбергом. Был только попутный ветер.
Впереди друзей ждали тяжелые бои, но если верить улыбкам, которыми они обменялись, это были сущие пустяки.
Ведь теперь море принадлежало им. |