Те, кто считал, что Рокэ Алве везет во всём и всегда, существенно ошибались. Для того, чтобы это понять, достаточно было взглянуть на оруженосца первого маршала. Большего несчастья всея Оллария и конкретно Талига найти было невозможно.
А теперь новое наказание: оруженосец свалился с горячкой. Главное, совершенно непонятно из-за чего, ведь не из-за пары же часов под дождем. Конечно, в походных условиях высушить одежду сразу не получилось, а Ричард еще и полночи палатки ставить помогал. Но такого хрупкого здоровья от повелителя скал Алва всё равно не ожидал. И вот теперь невозможно спокойно заснуть: Дикон, который находился на соседнем лежаке, бредил так, что хоть записывай. Отличные вышли бы вирши, хотя сочетание странного слова «фанон» с «батальон» и «бульон» Рокэ несколько смущало.
Всё вокруг было расплывчатым, словно в мареве. Иногда смешным, иногда не очень, но чаще удивительным. Самыми удивительными были голоса в голове, которые радостно вопили: «Рокэ» и «Ах, какой же мужчина, - ну, настоящий полковник!» - что в корне было неверно, потому что Эр носил маршальское звание. «Быть оруженосцем у полковника?» – Ричард оскорбленно засопел, - «Увольте. Чего я там не видел…». А вот на Алву стоило взглянуть повнимательнее, хотя бы потому, что тот шатался, словно пьяный ызарг. Ричард никогда не видел пьяных ызаргов, но с удивлением обнаружил, что очень хочет на них посмотреть, поэтому он почти свалился с кровати, разглядывая это явление. А второе, что поразило его в самое сердце - это то, что Рокэ неуклонно двигался в направление кровати. Его кровати.
Где-то на задворках сознания мелькнула чья-то восторженная мысль: «волосатая грудь – признак страстности натуры». Из распахнутого ворота маршальской рубашки, действительно, торчали жёсткие кудрявые чёрные волосы. Они гипнотизировали взгляд Дикона, заставляя того буквально трепетать при их приближении, а приближались они, как это ни удивительно, вместе с Эром. Алва подошёл ближе, нагнулся и сильными и «изящными», как подсказали голоса в голове, руками водворил Ричарда обратно на постель. Уцепиться и дёрнуть за торчащие волосы не получилось, зато получилось поскрести по рубашке. В мозгах его сейчас творилось ызарг знает что. Дикон жалобно захныкал, ему вдруг так захотелось ощутить под своими руками эти великолепные налитые мускулы своего Эра, при виде которых женщины кричали "Уррра!" и в воздух чепчики бросали. Но Алва только загадочно сверкал тёмными базальтовыми... или агатовыми (Дикон был не силён в ювелирном деле, он вообще ни в чём силён не был, а сейчас к тому же валялся в горячке) глазами. Поэтому он вцепился-таки в ворот рубашки Рокэ и счастливо повис на нём. А что, он же больной, ему всё можно!
Ызырг... тьфу, Эр тряхнул плечами, дёрнул его за руки и уложил обратно, потом поправил белую тряпочку на лбу Дика и томно вздохнул. Ричард вытащил глаза, облизал пересохшие губы. Перстни на пальцах Рокэ засверкали огнём, а где-то за стенками палатки ударил гром и сверкнула молния. Наверняка, всё дело было в том, что Алва - Повелитель Ветра. Как это связано с происходящим, непонятно, но разве не принято сваливать все странности на мистическую хрень, наследие вейл и афродизиаки 51 века?
Окделл потянулся к Роке, простирая к нему свои руки. Ему подсказывали, что такое небесное создание, как его Эр, не снизойдет к нему, а потому его надо было срочно упросить, уломать прийти в объятия. Тем более что волосатая грудь не давала покоя никому: ни голосам в голове, ни уже и самому Дикону. Она будоражила воображение. А что, если… Ричард ухватился зубами за какой-то уж очень привлекательный завиток и замычал сквозь зубы от восторга. Он бы ещё чего-нибудь сделал, если б смог отлипнуть от постели, но коварная болезнь валила его обратно. Ричард рухнул с небес, но зубов так и не разжал. Ему показалось, что Эр что-то сказал, очень громко сказал. Вернее, заорал. Но Дик решил не обращать на это внимание, в конце концов, голос у Эра был прекрасный. Кто-то в голове настойчиво уговаривал Ричарда попросить Рокэ спеть про любовь.
Волосок так и остался торчать у него из-за рта, когда Окделл провалился в сон.
Алва с гримассой боли на физиономии вышел на улицу, сон как рукой сняло. Одно дело, когда ваш оруженосец невнятно бормочет что-то о чепчиках и агатах, и совсем другое, когда он пытается вас загрызть. Жить Рокэ хотелось даже после принудительной эпиляции. Он ещё поразмышлял немного, а не вызвать ли Окделла на дуэль, но воображение подкидывало исключительно картинки того, как он шлепает Дикона но голой попе зачехлённой рапирой... Он тяжко вздохнул и сел возле костра, вытаскивая гитару. Что там было про базальтовые глаза и вечную любовь? |