В один прекрасный... ужасный день Дикон явился к своему эру с цветами. Долго краснел, бледнел, потом выхлебал остатки Вдовей слезы и сказал что-то вроде: "Люблю, жить не могу, хочу имперской страсти и все на фоне заката". На фоне какого "заката" он собирался предаваться разврату, Окделл не объяснил, а Рокэ от не стал уточнять греха подальше. Предаваться страсти ему не хотелось, надо было съездить в казарму, написать письмо Штанцлеру и еще много мелких, но неотложных дел, поэтому Дикону он сказал следующее:
- Юноша, я все понимаю - весна, пьете опять таки вы многовато, но тело свое в неопытные руки я отдать не могу! Вы сначала приобретите нужные умения, а потом приходите. Вот как-то так.
Повелитель скал сначала положил руку на меч и встал в позу вызова на дуэль, но вовремя одумался, вспомнив, что с предложением пришел сам. И гордо удалился. Думать. Идея, которая нарисовалась, могла быть порождена только человеком, который много пил и мало спал. Прежде чем идти на Леворукого, тренироваться надо на кошках... то есть на кэналлийцах. И Дикон отправился искать Хуана. Тот обнаружился в конюшне.
- Здравствуй, Хуан. - издалека начал Дик. - Как погода в Кэналлоа?
Мужчина покосился на юношу черным глазом и что-то невразумительно пробурчал. Ричард решил, что беседа пошла.
- Да, у нас тоже дожди... нету дождя, говорю. А жаль.
- Почему? - наконец, обернулся Хуан к своему собеседнику.
- Ну, был бы дождь. Мы могли бы сесть у камина, выпить...
- Вы и так с соберано каждую ночь пьете, скоро в погребе одна паутина останется, - непочтительно буркнул Хуан.
- Пьем. - покладисто согласился Дикон. - А толку? Не любит он меня...
Хуан сделал движение руками, будто хотел повеситься на поводьях, но Ричард великодушно сделал вид, что не заметил.
- Вот именно, не любит, - повторил он в пространство. - А мне хочется... - он замялся, подбирая слова, - ... любви и ласки.
Хуан вздрогнул, но ничего не сказал. Он сосредоточенно пытался заниматься делами.
- А ведь у нашего эра такие глаза. Самые синие в мире. И волосы...
- Черные, - внес свою лепту Хуан, чувствуя затылком буравящий взгляд Окделла.
- Черные. Волосистость у него вообще повышенная. И вьется. Местами.
Хуан с тоской посмотрел на выход из конюшни. До него было слишком далеко и на горизонте ни одной спасательной тросточки.
Окделл напротив не унывал и решил милостиво не брать в расчет неразговорчивость собеседника. Тем более, что и сам уже начал входить в раж.
- А ещё у него такие плечи... широкие. И руки.
- Я помню, как выглядит мой соберано, - попытался вывернуться Хуан.
Если бы соберано не отдал распоряжение не трогать этого ызырга, то он бы давно уже объяснил ему, что за такие речи с ним сделал бы любой кэналлиец.
- Да, я тоже помню. Это как в тех чудесных стихах:
"Средь шумного бала, случайно,
В тревоге мирской суеты,
Тебя я увидел, но тайна
Твои покрывала черты.
Мне стан твой понравился тонкий
И весь твой задумчивый вид;
А смех твой, и грустный и звонкий,
С тех пор в моем сердце звучит.
И грустно я так засыпаю,
И в грезах неведомых сплю...
Люблю ли тебя - я не знаю,
Но кажется мне, что люблю! "
- Затрахал! - взвыл Хуан и рысью вылетел из конюшни. Так быстро он не бегал ещё ни разу в жизни.
Окделл удовлетворенно кивнул.
- Один есть.
Начало было положено неплохое.
Ричард, весело насвистывая, отправился на кухню. Там стоял шум и дым от большой плиты, на которой, весело громыхая крышками, исходили жаром и ароматами пузатые кастрюльки. Расторопные кухарки что-то резали и месили, а главный повар важно наблюдал за суетой со своего стула у открытого окна. К нему Ричард и направился.
- Хорошо вам тут, - с легкой завистью сказал он ни к кому конкретно не обращаясь.
- Ну... - задумчиво протянул повар и подкрутил черные усики. - Жарко.
- Скучаете, наверно, по дому: море, солнце, купальные костюмы? - вежливо поинтересовался Дик.
- Да нет, - ответил кэналлиец.
- А как же загорелые красавцы-матросы? - мечтательно протянул юноша. Повар моргнул. Посмотрел в окно, поскреб по белому колпаку на голове.
- Пьянь и рвань.
- Да... зато Рокэ у нас хоть куда! - не нашел ничего лучше, как сменить тему Ричард.
- Куда? - удивился повар.
- А давайте я вам стихи почитаю? - воодушевленно предложил герцог.
- Кушать хотите? - с сочувствием ответил кэналлиец. - Так я мигом... баранью лопатку и вина герцогу Окделлу!
"Тьфу ты," - мысленно сплюнул Ричард через час, когда пояс на штанах стал ощутимо давить. - "И вправду говорят, что путь к сердцу мужчины лежит через кухню. Ну что ж будем считать: счет 1:1"
Немного передохнув после ратных подвигов, Окделл вышел на балкон и оценивающим взглядом обозрел прилегающие к особняку территории. То ли Хуан успел разнести весть о том, что Окделл вышел на охоту, то ли просто кошачья интуиция всех жителей южного полуострова, но на горизонте не было ни одного кэналлийца. Повелитель скал задумчиво застыл, олицетворяя статую Человека Чести, погруженного в раздумья.
- Надо сменить тактику. Как монсеньор. Напасть оттуда, откуда никто не ждет. Сзади...
Тем временем Роке Алва на пути домой инструктировал сопровождавший его отряд преданных кэналлийцев. Раздававшиеся приступы нервного смеха распугивали птиц, воров, вооруженные отряды правоохранительных органов.
- Господа, господа, спокойнее!
- Но, мой соберано, нам ведь с этим жить!
- Мне с этим тоже... жить, - кивнул Роке. - Главное помните если всё-таки решитесь испытать любовь по-имперски, не сотрите себе детородные органы.
- Мы скорее себе головы сломаем, пытаясь объяснить этому зануде почему нет, - воскликнул бойкий парень.
Дикон же времени не терял. Он упражнялся со шпагой во дворе особняка. Когда отряд эра показался в воротах, Ричард как раз отрабатывал прием "полет бабочки над пропастью во ржи". При виде целой кавалькады смуглых, вооруженных до зубов парней глаза его загорелись... идеей. Алва, заметив нездоровый блеск во взоре своего оруженосца, поспешил сбежать в дом, трезво рассудив, что кто предупрежден, тот вооружен, и судьба его соотечественников теперь в их собственных руках.
- Господа! - Почти проорал Ричард. - Кто желает сразиться со мной за честь дамы?
- Какой дамы? - Заинтересовано спросил кто-то из отряда.
- Можно и не за даму, - великодушно позволил Окделл. - Давайте за эра! Он у нас такой... куда уж там дамам...
Кэналлийцы зависли, не очень понимая, считать ли эти слова оскорблением или нет. Потом один из них почти робко спросил:
- А это ничего, что нас пятеро, а вы тут, дор Рикардо - один?
- Это даже хорошо, - ласково ответствовал Дикон. - Мне нужно опыта набираться, а количество обязано перейти в качество... когда-нибудь. Но лучше к ночи.
Кэналлийцы переглянулись. Нет, их соберано, конечно, предупреждал, но... но ведь им всё это кажется? Мужественные, горячие южные ребята слегка опешили от такого напора, но потом решили, что нельзя ударить в грязь лицом, посрамить родину и, быстро спешившись, великодушно предложили:
- Может всё-таки герцог предпочтет по очереди?
- Повелители Скал тверды и незыблемы. Нам не страшен... зверь раканов, - гордо встал в позу Окделл.
- Ну если не страшен, - откликнулся один из кэналлийцев.
Пять клинков сверкнули в воздухе, запела сталь, и началась эпическая битва. Герцог был незыблем, как горы при землетрясении, его швыряло из стороны в сторону, но он даже не думал сдаваться. Человек Чести никогда не сдается. Хотя всегда предлагает.
В какой-то момент Дикон понял, что войны уже достаточно, пожалуй, пора заняться любовью, поэтому он, картинно застонав, рухнул на брусчатку. Кэналлийцы замерли.
- Герцог, с вами все хорошо? - встревожено спросил кто-то.
Окделл промолчал, красиво раскинув руки.
- Мы его убили... - сдавленно прошептал самый юный из южан. - А теперь соберано убьет нас.
- Герцог! - завопили уже хором кэналлийцы.
Дикон не внимал. Он ждал удобной позиции.
- Надо перенести его в дом, - предложил высокий мужчина в синей шляпе.
- А я сбегаю к Кончите за водой и полотенцами.
- Я за лекарем!
Двое кэналлийцев подхватили тушку Окделла и, не особо церемонясь, потащили в дом.
Окделл хотел было возмутиться, но, вспомнив о том, что это почти военная операция, подавил порыв юной души.
- Положи его сюда, - указал на кровать один из маленького отряда.
Герцог растянулся на постели.
- Пойду, сбегаю за соберано.
- Я с тобой, - Вало был человек смелым и не побоялся бы и самого Леворукого, но оставаться с оруженосцем соберано наедине не хотел.
- Кто-то должен присмотреть за ним.
- Вот ты и присмотришь, - безапелляционно ответил Вало своему товарищу по несчастью и поспешно вылетел за дверь.
Дикон откровенно наслаждался спектаклем: вокруг носилась, как подорванная, практически вся кэналлийская армия, вся кэналлийская рать. Ему промокали лоб, упрашивали выпить ложечку микстуры, раздевали, растирали руки, умоляли очнуться... открыть свои прекрасные глаза... Ладно, в последней фразе он слегка преувеличил факты, но суеты было действительно много. И тут шум и беготня внезапно прекратились, и Дикон приоткрыл один глаз - на пороге стоял Алва. Мрачностью эр мог бы сейчас посоперничать с грозовой тучей, только молнии не метал.
- Что Здесь Происходит? - рявкнул он.
- Мы не виноваты! - завопили сразу несколько глоток. - Он сам!
- Сам себя заколол?
- Нету ран! - отчитался кто-то. - Мы проверили.
В доказательство своих слов с Дика откинули одеяло. Ричард удивился, когда это его успели раздеть?..
- Да... - протянул Рокэ. - Хорош...
Дикон воистину был тверд и незыблем. Всё-таки здоровый организм, а тут гладят, тормошат. Почти как у Марианны на свидании.
- Герцог вы моих кэналлийцев уже успели оприходовать, как... - он хотел добавить какое-то цветистое сравнение, когда Окделл, широко раскрыв глаза, сел на постели и чистосердечно спросил:
- 6:1 в мою пользу. Можно?
У соберанского тела разболелась голова.
Рокэ провел пальцами по закрытым глазам от переносицы к вискам, ему хотелось одного - корабль и ящик рома. Любви тоже хотелось, но желательно платонической и в стихах.
- А доказательства? - слабо попытался он увильнуть.
Ричард проорал в раскрытое окно:
- Хуан!
- Затрахали вы меня, дор Риккардо дальше некуда! - заполошно ответили оттуда.
Дикон победно окинул спальню взором, каналлийцы послушно закивали:
- Нас тоже!
- Был еще повар, - скромно заметил Ричард, - Но с ним у меня не сложилось. Так что, эр Рокэ... |