В последнее время Роберу Эпинэ спалось плохо. Его спальня в Новом Дворце была слишком большой и неуютной. Робер с ностальгией вспоминал свою комнатушку в Агарисе, потом он вспоминал вареную морковку, одну, вторую, третью, и примерно на сто двадцатой начинал засыпать.
Сегодня ночью его атаковали улитки, которых на самом деле не было. Они спрашивали, что происходит, тормошили за плечи, стягивали одеяло.
- Эпинэ, проснитесь!
- Мм…
- Унар Робер, подъем!
Эпинэ тотчас открыл глаза и чуть не заорал от ужаса. Возле его кровати, освещаемой лунным светом, стояли люди. Прямо таки целая толпа… Роберу показалось, что он узнает некоторых…
- И что мы здесь делаем? - раздался тихий умирающий голос. Катарина?
- Я здесь сплю, - еще не придя в себя, откликнулся Робер.
Все разом загомонили.
- Тихо! Эпинэ, у вас есть свечи? Хорошо, встаньте и зажгите. Да, можете одеться, дамы отвернутся, - разумеется, это был Рокэ Алва.
Робер зажег свечи и наконец смог разглядеть непрошенных гостей. Ворон в полурасстегнутой рубашке, стоящий рядом с ним Дикон, недоуменно рассматривающий спальню. Окделл имел вид встрепанный и зацелованный, и вообще, он как-то слишком близко стоял к маршалу… Алва поднял бровь, и Робер смущенно отвернулся в сторону. В стороне стояла Марианна. Куртизанка имела вид еще более зацелованный, нежели Ричард. И корсет на ней сидел криво, и грудь вздымалась очень часто… А кроме корсета почти ничего на баронессе и не было. Робер снова покраснел и отвернулся.
- Я предлагаю присесть и обсудить наше положение, - полководец в Алве не дремал и решительно взял ситуацию под свой контроль.
Айрис и Катарина вдвоем уместились на одном кресле, на второе села Марианна.
Катарина что-то прятала за спиной. Пытаясь избавиться от предмета, ее величество непринужденно нагнулась, словно поправляя чулки, но в этом момент чихнул Штанцлер (Штанцлер??), и предмет вывалился из рук Катарины.
- Огурец? – удивилась Айрис.
- Бешеный, морской? – уточнил Алва.
Катарина закатила глаза и сказала, что ей дурно. Айрис встала и приоткрыла окно. На сестре Ричарда красовалась длинная, в пол, ночная рубашка, у которой было четыре выреза, три из которых – для головы и рук, а одно – для жениха. Похоже, Наль Лорак оказался суровым мужчиной.
Штанцлер громко сморкался в носовой платок, у него в руке Робер увидел пучок листьев. Эпинэ поморгал и решил присесть. На его кровати уже примостился Валентин Придд. Повелитель Волн оказался единственным человеком, одетым прилично. На вопросительный взгляд Робера Валентин только пожал плечами.
- На повестке дня следующие вопросы: как мы здесь оказались и что делать дальше.
- Предлагаю разойтись, - сказал Придд, меланхолично теребя воротничок.
- И вам неинтересно, что произошло? – спросил Алва.
- Наль будет волноваться, хотелось бы закончить побыстрее…
- А как будут волноваться братья С… кхе-кхе, - закашлялась Марианна, - нельзя подвергать мужчин такому стрессу, вдвоем, в постели, без женщины, в самый разгар, кхе-кхе… - невнятно закончила баронесса. Расслышал только Штанцлер.
- Монсеньор, я тоже волнуюсь, - Окделл многозначительно посмотрел на своего эра.
- Тихо, эры и эрэа! Во-первых, вы хотите в таком виде отправиться по домам? Сомневаюсь, что у Эпинэ найдется достаточно одежды.
- Во дворце есть…
- Монсеньор…
- Я старый больной человек…
Ворон подождал, пока установится тишина. Робер спросил:
- А что во-вторых?
- А, во-вторых, мне было бы интересно узнать, кто это сидит на подоконнике…
Все посмотрели на подоконник. Там сидел некто, кутаясь в большую бесформенную меховую шубу.
- Браво, господа и дамы, вы соизволили обратить на меня внимание, - донеслось из-под шубы.
- Молодой человек, немедленно слезайте. Вы дома тоже на подоконниках сидите? – осведомился Штанцлер.
- А я и так дома… Неужели меня никто не узнал? Ах да, малюют, что я страшный, четерхголовый… Стыдно, господа, стыдно. Позвольте представиться: Зверь Раканофф.
Катарина снова упала в обморок. Штанцлер рассыпал листья. Кажется, с фикуса.
- Господин Раканофф, что вам от нас нужно? – с прежней невозмутимостью спросил Ворон.
- Скучно мне стало, - пожаловался тот, - никто меня не любит, сказки на ночь не рассказывает.
- К чему вы клоните?
- Какой нетерпеливый, мне нравится, - хрюкнуло из-под шубы. – Хорошо, расскажу. Эры и эрэа, вы отсюда не выйдете, пока не доставите мне ма-аленькое удовольствие… А то, право же, скучно. Только всуе поминают, эх… Все-все, не смотрите на меня так, я все скажу. Вы сыграете в правду или вызов. Надеюсь, все знают правила игры. Только у меня ма-аленькое замечание: если вы выбираете правду, то должны рассказать о самом неприличном случае из всех ваших любовных похождений. А вызов для вас буду выбирать я.
- А если кто-то соврет? – спросил Штанцлер.
- Я об этом узнаю, и тогда…, - господин Раканофф зашелся злодейским смехом.
Айрис побледнела, Катарина покраснела.
- Начинайте, милые. Пока вы все не раскроете свои ма-аленькие тайны, никто отсюда не выйдет. Я буду рядом, - с этими словами Зверь спрыгнул. Пахло серой.
- Может, он никакой не Зверь, а, монсеньор?
Алва выглянул в окно: бесформенное нечто летело над площадью…
- Зверь, юноша, Зверь…
- Но что он может сделать? Я отказываюсь участвовать, - засуетился кансильер.
- В прошлый раз вы отказывались выпить вино, так что не тяните время.
Штанцлер в задумчивости присел на край кровати.
- Кто начнет? – поинтересовался Придд.
Все помолчали.
- Я могу, - сказала Марианна, поправляя корсет.
- Вы можете, - нахмурившись, хмыкнул Робер.
- Я ничуть не стесняюсь, - с вызовом ответила баронесса.
- Юноша, вам выпал уникальный шанс послушать откровения куртизанки, - прошептал Алва на ухо Ричарду.
Мужчины присели на кровать Робера, внимательно посмотрели на баронессу, приготовившись слушать.
- … Так мы оказались вчетвером в одной постели. Три брата, два из которых были близнецами. И я. У близнецов были шелковистые волосы цвета спелой пшеницы. А младший смущался. Смущался. Но я провела влажную дорожку от его пупка до его мужского достоинства, и юноша воспрял духом и не только. Не только. Тем временем близнецы покрывали поцелуями мою сверкающую белизной в свете лунного света кожу, моя грудь трепыхалась навстречу их движениям. Внутри меня тлел бугорок желания, как только до него дотронулись – он вспыхнул закатным пламенем. Мы слились единым целым.
- Трепыхающимся единым целым? Медуза, однако, - нашептывали приятным ленивым баритоном на ухо Окделлу.
Придд моргнул.
- … Сокрушительный оргазм настиг всех нас единовременно, и мы улетели в бездну наслаждения, очнувшись спустя миллиарды долей секунд.
- Летающая медуза, - продолжало доноситься с той части кровати, где устроились Окделл и Алва.
Придд моргнул.
- И так продолжалось всю ночь. Всю ночь. Мы изорвали шелковые черные простыни, разбили вазы, опрокинули тумбочку и кадку с фикусом. С фикусом. Мы наслаждались друг другом страстно, отчаянно нежно, проникновенно и глубоко, не смотря ни на что.
- Хнн, - Ричард уже оставил попытки убрать руки Ворона из своих панталон.
- Согласен, не смотря ни на что - заводит, - мурлыкнул маршал.
Айрис слушала, покраснев и приоткрыв рот. Штанцлер пытался выглядеть заинтересованным. На Алву и Ричарда Эпинэ старался не смотреть. Совесть Робера мучить перестала, и он точно знал, что сделает, когда до него дойдет очередь.
- … А на утро все повторилось вновь… Вновь. Я проснулась от тонких аристократичных бледных пальцев…
- Достаточно! – завыли откуда-то из-за окна.
Марианна удовлетворенно улыбнулась:
- Кто следующий?
- Я, - все с удивлением повернулись к Катарине, - только не могли бы вы закрыть чем-нибудь уши?
- Ну уж нет, я рассказывала, и вы расскажете! – возмутилась Марианна.
- А мы что, крайние? – подтвердили все остальные. Алва заткнул попытавшегося возмутиться юношу.
- Нет рыцарей на свете, - начала Катарина, - что же, слушайте. Со мной однажды случилось несчастье. Я была покорена двумя юношами.
В окно вежливо постучали.
- Два юноши были покорены мной.
Придд моргнул. Окделл покраснел.
- Я не знала, что с ними делать. Однажды они пришли ко мне одновременно. Один юноша в молельню, другой – в спальню. Мне приходилось бегать из одной комнаты в другую, потому что ни один из них не хотел понять, что я всего лишь хрупкий гиацинт и на подвиги розы не способна, и каждый порывался побежать за мной. С одним я сидела в тени фикуса, его листья были в чем-то белом… Со вторым я лежала в тени фикуса… И постоянно приходилось вставать и бежать… Было так утомительно...
...
Ах, как сложно выжить в этом жестоком мире…
…
- Я одна…
…
- Проснитесь! Я закончила!
- А? Чья очередь? – встряхнулся Робер.
- Может быть, ваша, дорогой кузен?
- Моя так моя. Я выбираю вызов.
Господин Раканофф немедленно нарисовался в проеме окна:
- Вызов? Очень хорошо, я прошу вас показать нам пантомимой ваш самый оригинальный раз!
- *** В смысле - Лэйе Астрапе!
Робер встал с кровати, расставил ноги, чуть согнул их и начался покачиваться. Все поняли, что он едет на лошади. Затем Робер согнулся посильнее, сжал зубы и начал трястись.
- Эпинэ, вы уже показываете сам процесс?
- Нет! Нас пересадили на бакранских козлов!
Перестав трястись, Робер «слез с козла», сел на диван, совершил руками какие-то беспорядочные движения и показал бо-ольшой живот.
Окделл вытаращил глаза, а Алва спросил:
- Сочувствую, и где же ребенок?
- Это его перекормили, - догадалась Айрис, Робер ей благодарно кивнул.
- А дальше я не изображу… Надеюсь, господин Раканофф меня простит.
- Простит-простит, мне хватило, - донеслось с улицы.
- Только я все же расскажу про девушек, - смотря в глаза Марианне, добавил Робер. – Про двенадцать девушек, которые ползали по мне, как улитки, и кормили меня улитками.
- Мы не так давно ужинали, - робко заметила Айрис. Робер устыдился и замолчал.
- Может быть, послушаем нашего Первого Маршала? – предложила Катари.
- Да! Да!
- Что бы вам рассказать? - задумался Ворон, - Может быть, про свой первый раз с неким таинственным эром, с которым я впервые испробовал любовь по-гайифски?
Алва посмотрел на Ричарда и передумал.
- Или про то, как однажды со мной случилось ой?
Валентин и Ричард синхронно моргнули.
- Но это не так оригинально… Была еще тема про некую эрэа, которой очень не нравилась волосатая грудь у мужчин, - начал было Алва, но Айрис покраснела и умоляюще посмотрела на брата. Окделл тоже покраснел и толкнул Ворона в бок. Алва проигнорировал бывшего оруженосца.
- У этой эрэы был всего один недостаток: у меня сводило челюсть…
Ричард кинулся с кулаками на монсеньора.
- Юноша, - засмеялся Ворон, перехватив руки Окделла, - вы так хотите продемонстрировать всем свой самый оригинальный раз? Я не против разыграть ту сцену в лицах…
Окделл злорадно посмотрел на Алву.
- А почему вы решили, что самое оригинальное у меня случилось с вами?
Все ошарашенно посмотрели на Повелителя Скал. Штанцлер зевнул.
- С нетерпением жду вашей очереди, - ухмыльнулся Алва стушевавшемуся Окделлу.
- Мы ждем, - напомнила Катарина.
- Господин Раканофф просил самое неприличное? Ну будет ему неприличное. Вспомню я молодость и расскажу в стихах. Импровизация, поэтому в белых.
Вот какое было диво:
Сон кошмарный снился мне.
Неприличный и ужасный -
Тазик срочно захотел.
Море, фикус, черный ворон,
Десять клонов в ряд стоят.
Все равны как на подбор.
С ними тетка сто на сто.
Эта тетка тоже я.
Все красотки удалые,
КосплеЕры молодые,
Волосы, что твой агат,
Ниспадают и блестят.
Рядом с ними тоже клоны –
Только с молнией во лбу.
Я пугаюсь и бегу,
Тетки в ряд - и не пущают,
Транспорантами стращают,
Словно кэцхен диких слет:
«Алвадик и нии***» -
Заклинание твердят,
Видят – какбэ я не в теме,
Объясняют на примере,
На последок говорят:
Коль заявку выполняешь -
Избавляем от кошмаров.
С той поры – тех снов не вижу,
Дикон может подтвердить…
Тишина, раздаются аплодисменты.
Ворон довольно усмехнулся:
- Теперь твоя очередь, Ричард.
- Нет, давайте расскажу я, - Айрис окинула брата гневным взором, похоже, что ей стих не очень понравился. – Про шпагу и некоего Повелителя Скал, который однажды предал своего эра и которого нужно было наказать. Я девушка простая, но, прежде всего, я девушка. Пришлось воспользоваться шпагой… - Айрис осеклась, увидев, как умоляюще посмотрел на нее Дикон, - нет, тот случай был не таким уж и неприличным. А про по-настоящему неприличное я стесняюсь говорить…
- Мы заткнем уши, - великодушно предложит Робер.
- А почему это вы ради нее заткнете? – неожиданно громко и возмущенно спросила Катарина. – Лично я послушаю.
- Предлагаю всем мужчинам заткнуть уши, - сказал Алва. Никто возражать не решился.
Айрис теребила ночную рубашку.
- Я все равно стесняюсь, понимаете. Но, между нами, девочками… Мне так стыдно, но… Представляете, мы с Налем занимаемся этим… Страшно сказать… При свете!!
- Что?? – хором спросили все Повелители.
Айрис в обморок падать не стала, как ей советовала на ушко Катари. Она посмотрела на Повелителей, и тем стало стыдно.
- Юноша, теперь точно твоя очередь.
- Я не буду!
- Будешь! Мы все хотим отсюда выйти.
- А мне и здесь неплохо.
- Мне что, господина Раканоффа позвать?
- А меня звать не надо!
- Ой!
- Вот именно, господин Окделл!
- Ой!
- А еще и не так будет, если будете упрямиться!
- Я больше не будуу!..
Господин Раканофф неспешно вылетел в окно, втянув щупальца обратно.
- Мы слушаем.
- Я рассказывал уже, как однажды в Лаик нас заперли в Старой галерее. Нам было очень холодно. Но Суза-Муза нас спасла, она спустила нам на веревке большой пузырь. Только выпив все, мы обнаружили на дне грибы вперемешку с листьями фикуса… Сначала мы ничего не почувствовали, но потом я увидел, что у меня, оказывается, десять пальцев. Это было такое открытие! Раньше я не задумывался, что их десять… А потом я вспомнил, что на ногах еще десять пальцев и пришел в восторг. Похоже, все мы пришли в восторг. Мы видели странных людей, которые, похоже, тоже пили из пузыря. Мы хихикали и тыкали в них пальцем. А потом сверху раздался голос. То ли Спасителя, то ли Леворукого, но скорее всего Сузы-Музы. Голос попросил нас раздеться… Мы не могли ему отказать. Мы стягивали с себя одежду, толкались и пели. Трогали друг друга… Потом мы услышали еще один голос. Похоже, он спорил с первым, мы не поняли, но разобрали только несколько волшебных слов: ОТП, нон-кон, оцтой, алвадикфорева. Дальше я не помнил ничего… Кажется, мы умудрились привести себя в порядок, когда за нами пришел отец Герман… Но утром я не мог сесть на лошадь, все болело…
- Браво, юноша! А я то удивлялся, откуда вы все знаете, да умеете… Теперь осталось послушать два рассказа, - Алва внимательно посмотрел на Придда и кансильера.
Придд вздохнул и посмотрел на Штанцлера, изображающего из себя фикус. Вздохнул еще раз.
- Дело было на море, когда с нами случилась весьма неприглядная история, представляете, я тогда в первый раз покраснел! – начал Валентин. - Правда, я почти сумел договориться… Но по порядку. Плыли мы с Повелителями на корабле. И встретился нам Кракен.
Алва, Эпинэ и Окделл хором сказали:
- Нет! Это ты рассказывать не будешь!
- А нам интересно! – завозмущались девушки.
- Уважим милых эрэа, господа! – продолжил Придд. – У Кракена были щупальца…
- Мы советуем тебе заткнуться!
- А не хочу. Так вот, те щупальца…
Ричард повалил Валентина на кровать, Робер схватил извивающегося Повелителя Волн за руки, связал их подтяжками, а Ворон вставил ему в рот кляп.
Валентин возвел очи горе, призывая господина Раканоффа в свидетели, что он рассказать хотел, но ему не дали.
- Остались только вы, господин Штанцлер…
Кансильер обреченно вздохнул и высморкался.
- Что же, я бедный больной человек. У меня в жизни всего одна радость. Я не прошу меня понять… Я девственник…
- Вообще-то неудивительно…
Штанцлер презрительно не расслышал.
- Кроме того, я вуайерист. Мне нравится наблюдать за процессом. Помню, однажды я подглядывал за госпожой Арлеттой Савиньяк и за Арно… Мне очень понравилось, - стыдливо прятал глаза Штанцлер, - и мне захотелось продолжить. Я в совершенстве овладел искусством шпионажа. И только один раз я мог наблюдать за процессом не таясь: когда обнаружил ее величество и Алву в кабинете. Я пытался растянуть процесс, но приходилось поддерживать репутацию…
- Леворукий, а как вы умудрялись прятаться? Вы ж далеко не стройный молодой человек, - заинтересовался Алва.
- Профессиональная тайна!
- Хотите, чтобы я продемонстрировал вам свои профессиональные навыки?
Штанцлер приуныл.
- В нашем славном Талиге столько кадок с фикусом… Я прятался за ними..
- С фикусами?? – воскликнула Катарина.
- Листья фикуса… - мрачно произнес Окделл.
- То-то я удивлялся, откуда на корабле растительность, да еще вся заляпанная чем-то белым… - пробормотал Придд, выплюнув кляп.
Эры и эрэа с нехорошими улыбками двинулись в сторону побледневшего Штанцлера.
- Стоп-стоп, - бодро сказал довольный Зверь Раканофф, - не трогайте победителя сегодняшней игры. Он еще должен получить приз!
- Нет, - извивался кансильер, - оставьте меня здесь. Я согласен на Повелителей.
- Нет, - пыхтел он, когда господин Раканофф тянул его из оконного проема: Штанцлер застрял.
И еще долго разносилось печальное нет: Раканофф летел очень медленно - с таким тяжелым грузом. Честь – она много весит.
***
- Расходимся? – с некоторой грустью спросил Ворон.
- А, может, сыграем в настоящую «правду или вызов»? – предложила Марианна.
Почти все поддержали идею, а тем, кто не поддержал, все равно пришлось остаться. Разыгравшийся Ворон это вам не шутка. |