К старости кэналлийский Ворон Рокэ Алва приобрел смешную лысину во всю макушку, славу маразматика и сан, а также место кардинала города Олларии.
На шадди Ворон не перешел, продолжив пить Дурную кровь, а общество красивых женщин сменил на общество красивых монахинь. Сопредельные государства, вздохнувшие было спокойно в тот момент, когда стало понятно, что у Первого Маршала окончательно отнимаются ноги, теперь молились Создателю, чтобы Он оградил политику от слишком пристального внимания Его Высокопреосвященства.
Ворон чудил.
Он разьезжал по балам и советам в кресле на колесах, сработанным для него в Дриксен, он постоянно глох на одно ухо - причем, то на одно, то на другое, страдал склерозом, тремором, и пил.
Знавшие Ворона в беспутной молодости вспоминали его милые, невинные чудачества тех лет с тоскливой ностальгией - в самом деле, что такое, ну не явился пару раз он к королю, ну превратил собственный суд в последний балаган?
А вот когда кардинал на Совете Меча забывает по причине старческого маразма, что у него нет на этом, стало быть, Совете права голоса - это действительно ужасно. И когда, венчая Его Величество с избранной суженной, внезапно начинает вместо полагающейся проповеди травить скабрезные военные побасенки, не лучше. Совет прошел, конечно, весело, итог его привел к немалой выгоде Талига... Его Величество Карл, несколько оправившись от первой блажной влюбленности, вскорости счастливо женился на дочери Ее Величества Елены Урготской и считает посейчас себя счастливейшим из смертных...
Потому-то, возможно, Нохский Ворон и остался первым после, собственно, короля, которого иногда ласково вместо "сын мой" именовал "сынком" или "Карлито". Его Величество всегда изволили смеяться - сплетня об их родстве теперь казалась дикой, хотя когда-то...
В общем, Ворон развлекался как умел. Кансильер Савиньяк был рад, пожалуй, хотя причуды Росио и стоили ему седых волос.
Кансильер усмехнулся себе под нос и вытянулся подле кресла Его Величества во фрунт.
Что делать кардиналу на церемонии в день Фабиана? Впрочем, ничего он там и не делал. Увлеченный изучением модели галеаса (и, вроде бы, даже игрой с ней), Рокэ, как казалось, не обращал внимания на мальчиков.
Те, бледные, худые, нелепые в давным-давно уж устаревшей фасоном черно-белой форме, задирали острые подбородки, щурились на ярком весеннем солнце, вглядывались в лица членов Высокого Совета, рыцарей Талига.
Ли тоже покосился на собрание.
Герцог Придд отпустил своего оруженосца года четыре назад. Говорят, он не намерен никого брать после кансильерова племянничка, к которому внезапно для себя и для Арно искренне привязался - впрочем, кансильер не нашел в этом ничего внезапного. Юный Эмиль характером удался скорее в дядю, в честь которого был назван, чем в своего отца, как оказалось со временем, бывшего куда большим Рафиано. А вот искренность и огонь юного Милле всегда умели растопить любые льды.
Робер, который Иноходец Эпинэ. Оруженосцев никогда не заводил и заводить не хочет, но хотя бы поприсутсвовать на церемонии обязан.
Люди Чести, меньше обремененные и рангами, и Честью, нежели оба Повелителя.
Ариго - просто пришел взглянуть на юношество, раз уж проездом здесь, и братец - тоже проездом, заодно с Ариго. Мальчишек брать не хочет, но у брата слова вечно расходятся с делами: то он терпеть не может Придда, то рискует за Придда головой; то он ручается за Окделла, то хочет убить его, чтобы избавить от позора...
Кстати, вот и сам Окделл. Рядом с собственным бывшим оруженосцем, генералом Куэрво. Рэй Куэрво, уже жалованный Карлом титулом графа... синеглазый то ли кэналллиец, а то ли вообще не пойми кто.
Ли улыбнулся. Хорошо, что молодой Диего предпочитает воевать, считая это лучшим развлечением, и только изредка является в столицу - как сплетники до сих пор умудрялись не заметить этих глаз, кансильер вообще не понимает.
Вот интересно, Ричард знал, когда пятнадцать лет назад принимал службу задрипанного кэналлийского дворянчика, кого ему придется опекать? Выводок Лаик в том году был интересен, и малыша никто не взял, а Ли не разглядел с высоты помоста пронзительной синевы взгляда, хотя и чудилось что-то знакомое в осанке, поэтому мальчишка оставался невыбранным до самого конца.
Окделл, тогда чуть ли не силой вырванный со службы на границе, куда он задичился вскоре после выздоровления бывшего эра, будущего кардинала, тогдашнего регента, стоял рядом с кансильером, скрипел зубами и ругался себе под нос - а после заявил командным голосом: "Диего, рэй Куэрва, я, Ричард, граф Горик, принимаю!"...
Рэй Куэрва получил в Кадане под началом Горика чин капитана, а потом выиграл для него войну. От ордена за эти захваченные земли Окделл отказался, и титул свой принял обратно тоже только после нудных и ядовитых увещеваний Лионеля. А может, после издевательски-сентиментальных расспросов Алвы о том как там поживает маленький Алан.
Алан Окделл. Вот он. Стоит. Красивый и нескладный одновременно, и до того похожий на отца, что кажется неверояным. Что же ты задумал, лысый ты ворон, старый друг? Ведь точно из-за него явился - и не ты один. Всем интересно посмотреть на мальчугана.
- Алан, граф Горик! - возвестил глашатай.
Вот ведь назвал же сына, упрямый поросенок!
Тишина. И...
- Алан, граф...
- ...граф...
- Алан, граф Горик!..
Ох ты! Трое сразу - нестройным хором говорят и замолкают.
Мальчишка хлопает глазами, совершенно обескураженный, а Придд и младший братец, в то же мгновение забыв про жеребенка, привычно меряются взглядами.
Пока два маршала играют меж собой в гляделки, комендант Олларии степенно продолжает:
- Я, Робер, герцог Эпинэ, готов принять вашу службу. Выбирайте, кому вы присягнете.
Повелитель Молний смотрит на Валентина.
В полной тишине, Придд коротко кивает Иноходцу:
- Я, Валентин, герцог...
Понравилось ему, что ли, брать сыновей бывших врагов в оруженосцы?
Арно, едва дождавшись своей реплики, упрямо бросает тоже:
- Я, Арно, граф Лакдэми, маршал Талига, готов принять вашу присягу...
Ти-ши-на. Кто-то чего-то ждет? Ох, Окделлы, и медленно же они все соображают!
- Алан!..
Ли хочется - нет, не сметься. Ржать, как кони кавалерии Арно, если не хуже. Дрожащий, дребезжащий тенорок тем временем ехидно тянет:
- Я, Рокэ...
Ветер налетает, бросает удивительно лохматые для "жеребенка" волосы Горику на глаза.
Так вот что, значит, ты решил? И здесь устроить фарс? Ну ладно, похохочем, Рокэ.
Рядом Валмон громко прокашливается:
- Ваше Преосвященство!
Росио замолкает на мгновение, любопытно оглядывается - кто-то отводит взгляд, кто-то сдерживает улыбки - и, не обнаружив никого, кто походил бы на "Преосвященство", продолжает:
- Я, Рокэ...
- Рокэ, - самым терпеливым, елейным голосом снова тянет граф Валмон, без сомнения, стараясь, чтобы его услышало собрание, - тебе не стоит брать оруженосца.
Собрание, похоже, сдерживает смех.
- Карьярра! Почему это?! - с потешной молодецкой удалью возмущается старик, когда-то бывший Первым Маршалом Талига.
Кто-то из унаров испуганно хихикает внизу.
- Ты кардинал, - ласково, как ребенку, напоминает Марсель.
- Правда, что ли? Леворукий тебя дери, да как же это я? - Росио замолкает, тут же погружаясь в глубокие раздумия.
И все? И больше ничего не скажешь?
Ничего.
Время идет, волнение стихает. Ветер снова откидывает волосы с лица стоящего внизу Алана, и даже отсюда видно, что парень расстроен. Ну еще бы, если день святого Фабиана превращен в такое... и это все, что Росио хотел - испортить мальчугану праздник? Быть не может.
- Алан, граф Горик...
Молодой и звучный голос спокоен и уверен.
- Я, Диего, граф Бариста, рэй Куэрво, принимаю...
Даже не "готов принять", а "принимаю", как будто мальчик уже выбрал. Впрочем, мальчик выбрал.
...А может быть, Окделл и понимал. В конце концов, ведь кто вытащил Алву из Гальтар, если не Окделл? И на кого Рокэ шипел, кого едва не придушил, когда понял, что до конца уже не сможет оправиться от своих ран? И кто замирал первые недели молчаливой невнятной тенью за его постелью - Валме только отмахивался каждый раз, когда очередной доброжелатель уверял его, что Горику мол, лишь одна дорога, и что к регенту его подпускать нельзя. Кто-то же выттянул Росио из того черного отчаяния, накрывшего его, бывшего первого - маршала, фехтовальщика, наездника, любовника, в конце концов? Валме, конечно... И - Окделл? Ну так что произошло там, на Изломе, в Гальтарах? До сих пор никто не знает, а Повелители молчат. И не расскажут, похоже - тридцать лет уже прошло.
Ли чуть не вздрагивает, сознавая, что, забывшись, уставился на Росио в упор, а тот с усмешкой теперь смотрит ему в глаза. Таким знакомым, злым и веселым взглядом безо всякой тени старческого слабоумия.
А ведь его тогда чуть не короновали... да уж, вовремя Ворон выжил из ума.
Росио напевает что-то там себе под нос, Окделл, как он считает, незаметно, выстукивает ту же песню на эфесе. Высокий сероглазый мальчуган склоняется к руке бледного кэналлийца, тот усмехается краем узкого рта - похоже, ему тоже весело.
Похоже...
Ли отворачивается и выбирает наугад будущего своего оруженосца.
Похоже, что бы не случилось на Изломе, закончилось все это хорошо. |