Росио хмыкает:
- Жить будет, не волнуйся.
- Я не волнуюсь.
- Тогда перестань маячить.
В Сагранне душно даже ночью, но оруженосец обрывает пуговицы своего мундирного воротника вовсе не от того. Мальчишку душат возражения, вопросы. Эмиль сказал бы - слезы, но не разу не видел у него в глазах влажного блеска, даже когда лекарь возился с его загноившейся рукой.
- Эр Эми... граф?
- Я сделал все, что мог, Дик.
- Разве он не должен был до сих пор проснуться?
- Он притворяется. Не хочет видеть никого.
Эмиль встает как вкопанный. Потом неторопливо осушает бокал вина и морщится:
- Кагетское.
- За упокой Феншо мне Крови жаль. Вот если бы мы поминали твоего оруженосца...
- Росио!
- А, Оскар...
- На рассвете расстреляют.
- Но ведь...
Ох, Оскар... а ведь будь Дикон постарше, вполне мог бы сам оказаться на месте Феншо, и тогда завтра...
Эмиль не знал, зачем он взял мальчишку. Нет, то есть знал - Арно очень просил, а Олененку Милле отказывать не научился. Ли был против, матушка тоже возражала.
Но Эмиль его назвал.
Тот хмыкает:
- Ты осторожней бы к нему привязывался.
Граф Лакдэми вздыхает:
- Вот и ты теперь. Из-за отца?
- Но ведь... Это... это несправедливо, Ваша Светлость!
- Это война, Дик. Неподчинение командованию карается немедленным расстрелом.
- Но Алва, он и сам же!.. Ведь вы рассказывали!..
Милле понимает, почему взял Окделла. И по просьбе брата, и потому что это было тошно - видеть, как мальчишку бросили все соратники его отца, словно поджавшие хвосты ызарги. И потому что видел Эгмонта Окделла давным-давно... И его сына было... жаль.
Рокэ приподнимает бровь:
- Незыблемость отдельных Окделлов обманчива. Ты раньше думал, что он сможет убить друга, даже лучшего?
- Единственного, - поправляет Савиньяк.
- Рокэ в одном прав, даже если он и нарушал приказы, он никогда не заводил людей в ловушку. То что Рокэ когда-то делал для победы, Оскар сделал из.. пылкости, наверное. Чтобы потешить свою гордость. Сам подумай, ну что бы могла дать такая вылазка? Он толком не рассчитал последствий, видишь сам.
Хотя, если серьезно, ну какое ему дело до сына Эгмонта Окделла? А о дружбе Арно и Дика матушка сказала все очень верно. Так и оказалось - на самом деле тот приятеля не знал.
Рокэ хмыкает вновь:
- Смею заметить, в прошлом у твоего юноши не было недостатка в... друзьях такого рода. И кстати - в отличии от будущего. Некоторые незыблемые Окделлы вступают на довольно зыбкий путь...
- А объяснить было нельзя? Оскар бы понял!
- Война не объясняет. И к тому же Оскар Феншо это не ты, он не ребенок, чтобы ему разжевывали. Кстати, у нас остался виноград?
Не то чтобы ему хотелось винограда, просто смотреть на парня было тяжко.
- Но... эр Эмиль... Я не могу так.. Так просто нельзя!
Эмиль садится и роняет голову. Действительно. Убийство на дуэли Человека Чести Окделлу простят навряд ли, просто потому что правды он не расскажет.
- Ерунда это. Ричард мальчишка, дуэли иногда случаются.
- Естественно. Я не об этом. Неужели ты не слышал: твой юноша во всеуслышанье благодарил меня, прежде чем потерять... ну, будем считать, что у него это сознание.
А виноград он подал, что забавно. Он вообще мальчик старательный. Забавный. Да, голова забита старыми балладами, да Честью, как понимают ее Люди Чести... то есть, как они о ней, скорее, говорят. Нос дерет страшно, доверяет дриксенскому гусю, сверлит безумным взглядом спину Рокэ, и постоянно путается в том, где у него герцог Окделл, а где он сам. Порой кажется, что Дик Окделл злейший враг герцога Окделла.
Эмиль хмыкает. Это, конечно, Нель сказал, когда братец пожаловался ему на приобретение, поступки которого тогда не мог понять.
Эмиль весь вскидывается. Единственное подозрение его ему не нравится:
- Благодарил?! Когда пришел сказать, что они дрались?
- Да.
- Конечно нельзя, Дик. Война такое дело, где нужен и кураж, и в то же время нужно держать холодной голову. Как в картах. Но никогда нельзя впадать в азарт.
Дик опускает голову, прекрасно поняв намек. Да, эта его кляча с кольцом едва не побудили Милле отправить паренька в его Надор. Даже не думал, что может так безобразно разозлиться. Впрочем, не так сильно, чтобы оруженосец откупался сам.
Алва делает долгий глоток, облизывается и морщится:
- Моча это кагетское.
- Рокэ! Твари Закатные, за что?!
- За смерть отца.
- А что он? Генерал?
- Феншо? - Эмиль, без настроения съев виноградину, усаживается рядом с мальчишкой на скамью.
Почти забавно, как быстро он привык к оруженосцу, даже иногда скучает, когда парня кошки таскают то по скалам, то у того же Оскара в палатке.
- Пытается держать лицо. Не слишком-то выходит. Слишком паскудно так вот умирать.
Эмиль невидяще разглядывает швы на сером пологе палатки Маршала.
Он сам не может объяснить из-за чего так привязался к наивному и сумасбродному мальчике. Дику. "Юноше", как называет его Рокэ.
- Я паршивый эр, на самом деле, Росио. Я никогда его не понимал.
Дик вскидывается:
- Оскар не трус!
- Я не сказал, что он боится, - хмыкнув, Милле задумчиво ерошит волосы оруженосца.
Дик не возражает, даже весь замирает, как отвыкший от людских рук за лето конь. Он весь такой: преданность, недоверие и гордость. Сам не подставится, но все же позволяет продолжать.
- Должен с тобою согласиться, друг мой - Росио скроил важную мину, - Мною, между прочим, давно замечено, что истинному эру вообще не следует задумываться о том, чтобы кого-то понимать. Оруженосца должно исключительно воспитывать, своим примером и бесценными советами, - он хмыкнул, - потому я и отказывался когда-то называть эром фок Варзова.
- Но сам подумай, он же хотел быть героем, а наутро будет казнен с позором. Росио, я помню, как-то сказал, что предпочел бы умереть от честной шпаги...
Дик каменеет под рукой. Эмиль внезапно припоминает, где и о ком, собственно, Рокэ это сказал.
- Эр... генерал... а как...
Эмиль вздохнул, не слишком, в общем, вслушиваясь.
- Впрочем, видя успехи твоего оруженосца, я лишь радуюсь, что мне не взбрело в голову назвать его имя на площади.
- А ты хотел?!
Рокэ разглядывает на просвет вино:
- Это мгновение казалось мне забавным.
Эмиль вздыхает:
- Если б ты за него взялся... Ты не представляешь, до чего этот мальчуган талантливый.
Алва делает страшные глаза:
- Боюсь предполагать!
- Ладно, уже давно звучал отбой, Дик. Если хочешь, можешь пойти к Феншо, но...
- Эр Эмиль, пожалуйста, скажите! Вы... вы знаете... слышали... как умер мой отец?
На лице Ричарда жили в этот момент, кажется, лишь глаза - темные, запавшие, несчастные.
Эмиль вздохнул. Придется отвечать.
- Кстати, все же полагаю, что ты польстил Феншо, назвав его единственным другом твоего юноши. Я думаю, что у него есть лишь один друг...
- Мой генерал, спасибо вам. Я... не сочтите это дерзостью, я говорю, что думаю! Вы лучший эр, которого я только мог желать!
Эмиль невесело смеется, когда парень наконец-то удаляется к приговоренному.
Да, эр он тот еще. Он даже не нашелся, что сказать.
Пока Рокэ медлит, Милле просто глядит на него молча, выжидающе. Алва выуживает из седельной сумки сперва мелкого ызарга, которых здесь тьма тьмущая, потом бутылку "Черной Крови". Разливает по бокалам, поднимает свой и улыбается:
- Это и мой друг. За тебя, эр Савиньяк. |