Название: Вернись |
- Господин регент, герцог Окделл не поедет, если вызвать его простым приказом. - Почему же, герцог? Если я верно помню, герцог Окделл довольно тяжело соображает, но исполнять приказы любит и умеет. Чем и воспользовался ваш с ним общий друг. "Приказом регента получатель сего Ричард Окделл..." - Ты ко мне с просьбой, Робер? Извини, но я не занимаюсь благотворительностью. У меня своя жизнь. *** - «У Человека Чести лишь одна возлюбленная – Честь», не так ли, герцог Эпинэ? Вот уж действительно, та еще потаскуха эта Честь - столько романов и ведь все без задней мысли... Как и ваш Окделл. Шлюхи должны знать свое место, дражайший герцог Эпинэ. "...должен явиться ко Двору в Олларии немедленно по получении приказа". - Что значит "я должен поехать"? Нет, Робер, я никому уже не должен - да и не был. Честь? Разве то, что у меня есть честь, значит, что я обязан танцевать под дудку любого, кто ее помянет? Впрочем, что я? Я же убийца и предатель, у меня - какая честь? Очень удобно, знаешь? Как только все, кому не лень, закончили взывать с моей сгубленной Чести, мне внезапно стало даже немного слышно мою совесть. *** - Вы говорите словно Штанцлер, Эпинэ. Хотя... Если вам очень хочется - езжайте, добавьте к моему приказу пару слов о Талигойе... о Великой Талигойе. Обычно после этих слов Дик Окделл перестает что-либо понимать, совсем как выходец, пришедший за убийцей. Хотите привезти сюда ходячий труп? Вперед, не стану вам мешать! За Талигойю! "...для выполнения задания регента. Приказ не обсуждается". - Робер, еще одно слово о Талигойе и Талиге, о любви к родине, и я просто убью тебя как эту пресвятую шлюху, Катари, твою кузину! Если только раньше меня не вырвет от вас, герцог Эпинэ! *** - То есть, вы предлагаете герцогу Окделлу спасти свою страну и благородно умереть на эшафоте? Очень умно. У эсператии появится еще один достойный мученик, а Окделлам как таковым придет конец. Робер, скажите: вы хотите этого для Талигойи или для раттонов? Или, возможно, вы так мстите за кузину? Или вы ждете, чтобы я попросту замну все грехи Ричарда и сделаю его героем в случае победы? Ну и в чем же тут, интересно, будет справедливость? "Так же Окделлу надлежит принять заочно вынесенный судом Талига смертный приговор. На выполнение задания Окделлу будет дана отсрочка до начала Круга". - Да перестань, Робер! Ты предлагаешь мне пойти и героически исполнить собственный же смертный приговор? И что мне будет? Слава в вецех? Может, звание святого? У меня есть уже один святой в роду, и я сказал бы тебе, сколько стоит его святость! Робер, уймись, если эта страна хочет погибнуть - пусть! Ей это, право, пойдет лишь на пользу. Будь Алан умнее, он бы убил Эрнани сам! Ну, что ты смотришь?! Пусть прошлое, в конце концов, умрет! Если я и поеду с тобой, то, пожалуй, только за приговором - надоело! А героизмом подавись, мой добрый друг! *** - Если б я относился к Ричарду Окделлу как к левретке, которую возможно пнуть и поманить, как это делал несравненный Та-Ракан, я бы проникся столь прочувствованной речью. Погладил бы Окделла, он бы повилял мне хвостиком - даже не укусил бы, как сделал это прежде, когда я предоставлял ему свободу самому привязываться, ненавидеть и любить, вместо того чтобы ловить подачки чужих чувств - ведь это страшно - привязаться самому, к тому, кому ты, может быть, не нужен. Ричард выбрал свои симпатии в тот день, он выбрал страх и рабство, чью-то милость и чей-то произвол. Он вам приятен, Робер - таким? Ну что же, поезжайте и поманите его собственной любовью, своим прощением и снисходительностью - если вам нравится покорная свинья, извольте, развращайте его дальше, откармливайте борова на ужин! Ах, вам не нравится текст моего приказа? Ну, как же быть? Как бы позвать нашкодившего пса, чтобы вернулся, ползая на брюхе, и показаться добреньким при этом? "Рики, вернись, я все прощу" - устроит вас? "В случае выполнения задания герцогом Окделлом, он будет помилован указом регента от казни и сослан в личное имение, либо к местам боевых действий вплоть до искупления им совершенных преступлений". - Я плачу? Ох, Робер, прости, но я тебя разочарую - мне смешно, сменно до колик в животе! Как, говоришь, скучает? Простил меня? Робер, я умоляю, не клевещи на Алву – хоть на Алву. Он умный человек, он циник и мерзавец - и он знает цену всем этим нашим тонким чувствам. Шлюху он называет шлюхой, а свинью он назовет свиньей, и не жалеет, он никогда и ни о чем не сожалеет, поскольку он, к несчастью, вечно прав. Это у Людей Чести есть обычай называть шлюх святыми и жалеть, что святость попрана - а Алва, он умнее, он даже рук марать не станет, просто вышвырнет из своей жизни - и, ты знаешь, его стоит за это уважать. Просто за то, что он не строит из себя Создателя, который волен отпускать грехи или карать вечным Закатом. В день, когда монсеньор кого-нибудь за что-нибудь простит, я прокляну, наконец, этот мир, поскольку в нем не станет последнего честного человека, понимаешь?! *** - Я понимаю, что вы говорите - на самом деле то же, что и я, но этот показной цинизм все искажает... как и мой пафос, может быть, согласен... Но я знаю, что вы скрываете. Вы тоже трус, регент, трус и подлец. Вы не боитесь полюбить и думаете, что храбрее Дика? Но он, привязавшись, кричит о своих чувствах прямо в небо, а вот у вас нет храбрости даже для трех слов на ухо близкому человеку - а они ведь способны спасти жизнь. Я даже знаю, почему именно вы так боитесь их... Альдо узнал о многом, кроме своих древних артефактов. Но его-то проклятие Ринальди не касалось... Довольно, я забылся... это, разумеется, ни в коей мере не касается меня. Я, как было приказано, поеду. "Приказ принять к немедленному исполнению. - Хватит... С меня довольно. Возвращайся к монсеньору. Его... Да, это его жест. Я перенял лишь это. Я все пытался что-то перенять, чем-то воспользоваться, быть как он. Я бы хотел вернуться в эти дни и просто быть. С ним рядом... Я не Алва, я жалею. О многом сожалею. Но не важно. Я не вернусь, Робер, и даже если ты правду говоришь, и это он тебя послал... Окделлы только убивали свою страну, я только предавал тех, кому должен был служить. Я бы назвал это проклятием, но это просто... глупость. Подлость. И трусость. Я останусь здесь. Тогда у Кэртианы больше шансов. Прощай, Робер. Приказ? Ну, дай... на память. *** Дом Ворона в Олларии кипел от мнущихся или снующих порученцев, регент был занят. Они были. Они сидели рядом, как всегда, обмениваясь оскорблениями, дружно уничтожая пироги и хохоча. Точнее, Придд изволил скупо улыбаться. А хохотал казавшийся безумно легким и юным Повелитель Скал. Он явно был только с дороги, он смеялся и вытирал молочные усы, а Эпинэ стоял и любовался, пока не услыхал из-за спины чуть недовольное: |