В одно прекрасное солнечное утро в Старой Придде Олаф Кальдмеер проснулся, озадаченный вечным вопросом. Вопрос был не «Что делать?» и даже не «Где я?». Вопрос был «А что вчера было?!».
Потому что проснуться в одной постели со своим врагом и другом по совместительству – это ещё ничего в сравнении с тем, чтобы проснуться в постели этого самого врага и друга. А его самого обнаружить нависающим над кроватью с обнажённой шпагой в руках. Острие шпаги, впрочем, закрытое колпачком, упиралось Кальдмееру в грудь.
- Ну? – вопросил Ротгер Вальдес тоном главного героя особо пафосной пьесы в особо пафосный момент. – Вы готовы?!
- Смотря к чему, - осторожно заметил Олаф. Острие острием, но шпага, если постараться – оружие ещё и рубящее. – Если к жестокому убийству с вашей стороны, то, признаться, это будет несколько неожиданно...
«Что вчера было?!» - большим колоколом гудел в голове вечный вопрос.
- Я добрый, - поведал Бешеный, не опуская шпаги. – Я вам предоставлю возможность защищаться. Более того, я настолько добр, что даже дам вам возможность напасть... наверное. Пару раз. И вообще, я, как благородный рыцарь, обязуюсь щадить раненого противника.
- Для этого вам придётся противника сперва ранить, - уточнил Кальдмеер.
- Не придётся, поскольку противник у меня и так раненый. Значит, я с чистой совестью могу щадить вас с самого начала поединка.
Пофехтовать с Вальдесом – это было заманчиво, особенно после его боя с бергером. Самому проверить, какая тактика здесь пройдёт, а какая – нет... Рана, конечно, удовольствия не добавит, но она почти зажила. Вот только откуда Бешеному знать, что адмирал цур зее уже пару дней прокручивает в голове его поединок с Райнштайнером? Он ведь, кажется, об этом не говорил... Или говорил? Да что вообще вчера было?..
- Вы как, вставать собираетесь?
- Сразу, как только вы уберёте шпагу.
- Ой, точно! – спохватился Вальдес, отводя оружие в сторону.
Олаф сел, потёр ноющие виски и рискнул выяснить:
- Ротгер, а что... вчера произошло? – он окинул выразительным взглядом комнату и шпагу.
- Я не смог вам отказать! – заявил Бешеный.
Вот это было уже интересно. В попытке прояснить глубинный смысл сей фразы Кальдмеер обратился за помощью к памяти. Память услужливо сообщила, что по такому запросу ничего не найдено, и вообще, у неё на вчерашний вечер никаких данных нет, и ничего она не скажет.
- В чём именно отказать?
- А вы совсем ничего не помните? – изумился Вальдес. – Говорил я вам не мешать «Слёзы» с «Кровью», а вы – коктейль, коктейль...
- Так мы пили?
- И пили тоже. Не много, но вам, вижу, хватило.
Хватило с избытком, это точно – память отшибло намертво.
- А почему я здесь?
- В смысле, в моей постели? – ухмыльнулся Бешеный во всю пасть. – Ну, оставлять вас на столе было жаль, а тащить куда-то – лень...
Ситуация слегка прояснилась, хотя память и не спешила возвращаться.
- И о чём я вас просил?
- Быть снизу... Шучу! Я обещал вам романтическую прогулку по утреннему морозу и небольшую разминку со шпагами, раз вы так рвётесь в бой. И тороплюсь исполнить своё обещание. Одевайтесь! Иначе утренний мороз превратится в дневной, что совсем не романтично.
Утренний мороз был в наличии, что же до романтики, то её заменяла совершенная пустота вокруг. Они были одни во дворе, среди слепяще-белого снега, льда и солнца.
- До четырёх уколов или пока не надоест? – осведомился Ротгер, скидывая плащ.
- До четырёх – пока что.
- Идёт. Только, умоляю, не вступайте в кровную вражду с моей бергерской половиной – вторая половина этого не оценит!
Бешеный посмотрел на небо, на тень от стены и намеренно встал лицом к солнцу. Он обещал щадить противника и, видимо, начал.
- Может, и шпагу уберёте? – усмехнулся Олаф, становясь напротив него.
- А что, отличная мысль! В следующий раз возьму соломенную...
- Полно, я не так стар и безнадёжен, как вам кажется.
- Это как раз мы сейчас выясним, - пообещал Вальдес и решительно пошёл в атаку.
Олаф встретил его клинок своим ближе к рукояти, отвёл коротким движением и не перешёл в контратаку, а дождался следующего броска. Бешеный не открывался ни на секунду, но темп пока держал невысокий. Поддавался?
- Это у вас называется «щадить противника»?
- Это у нас называется «соизмерять силы».
И атаковал коротким прямым выпадом, от которого уйти было некуда, а закрыться Кальдмеер не успел – в скорости он значительно проигрывал. Что и вынужден был признать, получив хрестоматийный укол в грудь
- Туше.
- Один – ноль. Продолжим, или хотите передохнуть?
- Продолжим, конечно.
- Так защищайтесь!
Защищаться действительно пришлось. Но глухая оборона никогда не была хорошей тактикой. Несколько коротких стычек, казалось, растянулись на столетия. Олаф несколько раз пробовал обработать клинок противника – тщетно. Вальдес выскальзывал, изгибаясь, как змея. И смеясь. А потом снова обрушивал на Кальдмеера град ударов и финтов.
Вопрос, поддавался ли он, так и остался открытым. Однако Олафу удалось в какой-то момент увидеть брешь в обороне. В коротком промежутке от одной атаки до другой. И он воспользовался этим, с обманным финтом проведя клинок над рукой Ротгера и одновременно отпрянув в сторону. У Вальдеса было время, чтобы закрыться, но он почему-то мешкал. Защищённое острие шпаги скользнуло по плечу Бешеного.
- Браво! – крикнул он. – А теперь поиздеваюсь: бис!
Олаф опустил шпагу.
- Почему мне кажется, что вы мне поддались?
- Может, потому что на вас грохнулся рей, или что там ещё на вас упало? – предположил Вальдес. – Знаете, после такой травмы могут быть галлюцинации... Продолжим?
Он ничуть не запыхался, для него это была только разминка. А вот Кальдмеер чувствовал, что устаёт. Он всё же не настолько оправился после ранения, чтобы возобновлять фехтовальные упражнения в таком режиме. И всё же захлестнувший его азарт не позволял ответить «нет». Ледяной только кивнул, становясь в позицию.
Парировать, отступить, сохраняя дистанцию. Вальдес с улыбкой шёл вперёд, не наращивая темпа. Ведь специально уступал, тварь закатная, а поди докажи! Бешеный прыгнул в сторону, атакуя с совершенно неожиданной стороны. Олаф позорно пропустил удар, уклонился, но неудачно: шпага, вскользь прочертив по всему корпусу, зацепила раненое плечо.
Боль нельзя было назвать нестерпимой, скорее, это было просто неприятно. Но в глазах почему-то потемнело, а мир вокруг наполнился громким звоном. Потом сильные руки обняли, не давая упасть, лицо обдало горячим дыханием, и, несмотря на мороз, стало очень жарко.
- Пощадить вы себя не даёте, - прошептал Вальдес, осторожно растирая больное плечо, - может, позволите хотя бы пожалеть?..
Жалость определённо была не тем чувством, которое Олаф хотел бы вызывать к себе, но жалели его уж очень умело и со знанием дела. И держали, к тому же, крепко.
- Ротгер, вы соображаете, где мы? – прошипел он на ухо Бешеному.
- А это имеет значение?
- Вы представляете, что подумают, если...
- ...если застанут нас в таком виде? Подумают, что один ценный пленник решил поразмяться, но не рассчитал сил. И ведь будут правы!.. Как плечо, не очень болит?
- Благодарю, уже лучше. Мы можем продолжить.
- И снова в бой? Ну, нет! – заявил вдруг Вальдес, внезапно отстраняясь. – Вам на сегодня хватит за глаза. И за уши.
- Мы договаривались: до четырёх уколов, - напомнил Кальдмеер.
Без объятий Бешеного стало неожиданно холодно, мороз пробрал до костей. Олаф только сейчас понял, что взмок до нитки, пока они «разминались».
- Если мы сейчас продолжим, меня обвинят в издевательстве над больным и несчастным адмиралом цур зее. Это будет несправедливо, и я расстроюсь. И обижусь.
- Кому подозревать вас в столь низком поступке? – усмехнулся Кальдмеер.
- Вашему же адъютанту и подозревать, если я верну ему драгоценное начальство в ненадлежащем виде, - Вальдес сделал большие глаза. – Начальство и так уже провело ночь в моей постели...
Он накинул на плечи Олафу плащ, подобрал брошенные на снег шпаги и взял ценного пленника под руку. И ценный пленник, глядя в смеющиеся чёрные глаза, неожиданно вспомнил всё, что было ночью. Кого-то другого это воспоминание заставило бы покраснеть, но Ледяной на то и был Ледяной: он только улыбнулся.
- Ротгер, мне кажется, вы не всё сказали мне относительно нашего вчерашнего времяпрепровождения.
- Да? Ну, может, забыл что, - беззаботно пожал плечами Вальдес. – Бывает.
- И ещё мне кажется, я не откажусь провести ещё одну ночь... на том же месте.
Бешеный просиял и потащил адмирала цур зее прочь с засыпанного снегом двора. |