В одно прекрасное осенне-зимнее утро пленному адмиралу цур зее приспичило прогуляться. Прогуляться, видимо, больше из принципа, чем ради удовольствия, потому что удовольствия в нежной дружбе со стенкой мало. А далеко отходить от стенки Кальдмеер предусмотрительно не рисковал, за неимением другой надёжной опоры. Утро было раннее, даже очень, и верный адмиральский адъютант, как и все нормальные люди в это время, мирно сопел в подушку — следовательно, для сопровождения начальства был непригоден.
Какого Леворукого это самое начальство подкинуло в шесть утра и куда-то понесло, сказать было сложно. Только что явившийся домой Вальдес, у которого не утро уже началось, а вечер ещё не кончился, этого тоже не понял, когда обнаружил своего военнопленного гостя на полпути вниз в обнимку с перилами.
— Надеюсь, ваше местонахождение означает, что вам лучше, а не что вы собираетесь покончить жизнь самоубийством, свалившись с лестницы? — осведомился вице-адмирал.
— Просто захотелось подышать свежим воздухом. Это позволено?
— Это даже рекомендовано, — заверил Вальдес, легко взбегая наверх. — Какой воздух предпочитаете в это время суток? А то лестничный в этом сезоне, знаете ли, не очень. Может быть, морской?
Ледяной улыбнулся в ответ:
— Боюсь, до моря мне пока слишком далеко.
— А я тут на что?! — возмутился Бешеный. — Неужели я не обеспечу своему гостю прогулку по берегу? Это противоречит правилам гостеприимства, в конце концов.
— А законы гостеприимства предусматривают выгуливание вражеских адмиралов? — заинтересовался Кальдмеер.
— В обязательном порядке! — серьёзно кивнул Вальдес. — Погодите только, я вам плащ соображу, а то на улице холодно.
И умчался наверх, а Олаф, проводив его задумчивым взглядом, продолжил свой экстремальный спуск. Вернувшийся Бешеный догнал его на последних ступеньках, накинул на плечи тёплый плащ и пристроился сбоку, приглашая опереться на его руку.
— Время для прогулки вы выбрали самое то, — сообщил он. — Все порядочные люди ещё спят, большинство непорядочных — уже, так что никто на двух гуляющих под ручку адмиралов разных держав таращиться не будет.
Кальдмеер хотел уточнить, что выходить он, в общем-то, не собирался, поскольку «свежего воздуха» на лестнице ему хватало за глаза, но не стал. Грех было упускать такой случай. При прочих равных Бешеный был опорой куда более надёжной, нежели Руппи.
— Вы какую дорогу к морю предпочитаете? — полюбопытствовал Вальдес на пороге. — Поприличней или покороче?
— Учитывая обстоятельства — покороче, — улыбнулся Олаф.
— Отлично! Только, если что, я предупредил: на короткой дороге попадается общество, от светского весьма далёкое.
— Это ничего.
Ротгер Вальдес, очевидно, знал в Хексберг каждый закоулок. Во всяком случае, дорогу к морю он выбрал весьма неординарную — огородами. Путь, может быть, и был самым коротким, но лежал он через самые злачные городские кварталы. И публика там подобралась соответствующая. Олаф в какой-то момент успел пожалеть, что у него нет оружия, а Бешеный только лучезарно улыбнулся паре возвращающихся с работы шлюх.
— Знакомые? — пошутил Кальдмеер.
— Эти? — ухмыльнулся в ответ Ротгер. — Нет, просто симпатичные, — и добавил строгим тоном: — Но вам на них заглядываться не следует. Визита в бордель вам врач не прописывал.
— Ничего, господин вице-адмирал, меня вполне устраивает ваше общество.
Бешеный фыркнул:
— Приятно чувствовать себя достойной альтернативой проститутке!
— Я не это имел в виду...
— Не беспокойтесь, я тоже. Пойдём дальше или желаете передохнуть? Мы далеко ушли.
Позади и в самом деле осталось приличное расстояние. Олафа слегка шатало после непривычно долгой и быстрой ходьбы. Вальдес, конечно, старался идти помедленнее, но даже минимальная его скорость утомляла.
— Если останавливаться, то, пожалуйста, подальше от окон, — попросил предусмотрительный Кальдмеер.
— Я бы с удовольствием, но вы где-нибудь здесь видите это подальше, кроме как в конце улицы?
Дома на узкой улочке и в самом деле сходились кверху, многочисленными надстройками почти полностью заслоняя небо.
— Тогда в конце и отдохнём, — решил Ледяной.
— Уверены? Вы что-то неважно выглядите.
— Всё в порядке, — заверил Олаф. Недоверчиво вгляделся в тёмную изгибающуюся улочку и счёл за благо сменить тему:
— Надеюсь, у вас есть при себе какое-нибудь оружие кроме шпаги? На всякий случай...
— Есть нож, — сообщил Бешеный. — И даже пистолет — именно на всякий случай. Но вы не волнуйтесь, в такое время все грабители уже спят и видят четвёртый сон.
Они свернули за угол, и к уличному аромату прибавился свежий морской воздух, солоноватый и холодный. Олаф вдохнул полной грудью и вдруг пошатнулся. Его повело в сторону, потом в другую, а потом — прямо в объятия Вальдеса, который счёл за благо поскорее прислонить адмирала цур зее к стене ближайшего дома.
— Что это с вами, мой дорогой гость? Вам нехорошо?
— Просто голова кружится...
Просто — это было очень мягко сказано. Мир перед глазами Кальдмеера выписывал восьмёрки и круги, достойные хорошего шторма.
— Отдохните немного, — велел Бешеный, придерживая его. — Потом, если сможете, пойдем дальше.
Ледяной кивнул в ответ и тут же пожалел об этом: улица поехала куда-то вбок, и он повалился вперёд, угодив, к счастью, прямо в раскрытые объятия Вальдеса.
— По-моему, прогулку пока заканчивать, — донёсся словно издалека голос Бешеного. — Чудесный вид на залив я покажу вам в следующий раз.
— Пожалуй... — прошептал Кальдмеер. Его мутило.
— Думаю, нам следует скорректировать строй и прикинуть обратный курс — к дому. И к стакану подогретого вина с мёдом, хотя моя марикьярская половина и не одобряет таких извращений, я имею в виду мёд... — не дожидаясь одобрения, Вальдес закинул руку адмирала цур зее себе на шею, давая ему возможность опереться на плечо. — Ну, как, сможете идти?
— Постараюсь.
Старался он честно, однако толку от этого было мало. В глазах темнело, плясали мушки, ноги подкашивались, пульсировало тупой болью раненое плечо. Чтобы не упасть, Олаф отчаянно цеплялся за Бешеного, но, в конечном итоге, тихо осел на землю.
Вернее, неминуемо осел бы, если б не Вальдес. Где-то на краю ускользающего сознания Кальдмеер почувствовал, как сильные руки подхватили его, не давая упасть, и земля ушла из-под ног.
Видимо, на какое-то время он всё же потерял сознание, потому что, очнувшись, обнаружил себя в довольно странном положении. Положение было не только странное, но и практически незнакомое, поскольку оказываться в нём адмиралу цур зее приходилось редко. То есть практически не приходилось. Его несли на руках. Причём очень бережно и осторожно, прислонив голову к своему плечу. Олаф попытался высвободиться, однако разом ослабевшее тело отказывалось повиноваться.
— Не дёргайтесь, господин Кальдмеер, — хмыкнул Бешеный у него над ухом. — Вы же не хотите свалиться?.. Или хотите? В любом случае, в вашем положении это было бы крайне неразумно.
— Я...
— Если вы в состоянии, то лучше постарайтесь хоть как-нибудь держаться.
— Вы понимаете, как это выглядит со стороны?.. — пробормотал Ледяной, но послушно ухватился здоровой рукой за плечи Вальдеса. Толку от этого было не много.
— Со стороны это никак не выглядит, поскольку смотреть некому, — простодушно заявил Бешеный, не сбавляя ходу. — Так что замечательная сцена, к сожалению, останется без свидетелей.
Кальдмеер подумал, что только свидетелей тут для полноты картины и не хватало.
— Послушайте, я вполне могу идти сам...
— Судя по тому, как робко и малоэффективно вы за меня цепляетесь, это не так, — отрезал Вальдес. — Вы даже держаться полноценно не можете, что тут говорить о самостоятельном передвижении?..
Понимая, что возражения, как и сопротивление, бесполезны, Олаф попытался оглядеть улицу. Та была пуста. Перед глазами адмирала цур зее всё ещё мельтешили мушки, так что глаза он закрыл. Мушки исчезли.
— Потерпите, недалеко осталось, — неожиданно ласково сказал Вальдес.
Осталось действительно недалеко: пройденное недавно расстояние Бешеный, неся раненого на руках, преодолел быстрее, чем с этим же раненым под руку.
— Вам не тяжело? — прошептал Ледяной.
— Вы себя переоцениваете, — усмехнулся Вальдес. — Вот будь на вашем месте альмиранте, я бы, пожалуй, спасовал... Почти пришли.
Олаф открыл глаза, чтобы впервые увидеть и дом Бешеного, и разломленный пополам ясень.
Вальдес открыл двери ногой, ввалился внутрь и... столкнулся нос к носу с проснувшимся и явно крайне обеспокоенным отсутствием начальства Рупертом. Фок Фельсенбург, которому прежде не приходилось видеть столь колоритной картины, охнул, отступил на шаг и квадратными глазами воззрился на своего адмирала.
— Что случилось, Руппи? — невозмутимо поинтересовался Ледяной. — Что тебя так удивило?
— Э-э... Нет, ничего... — пробормотал молодой человек, отступая ещё на пару шагов.
— Да будет вам известно, дорогой родич кесаря, — заявил Вальдес совершенно серьёзным тоном, — что тяжелораненых выгуливают именно таким способом! Вы своего адмирала попросту не поднимете, так что придётся мне взять эту обязанность на себя.
Руппи осоловело моргал. Ледяной готов был поспорить, что его адъютант близок к тому, чтобы поверить шутке Бешеного.
— Ну, ладно вам, — сжалился Вальдес над беднягой. — Лучше поймайте кого-нибудь из слуг: вашему адмиралу нужно горячее вино. С мёдом. Возможно, даже с корицей. Олаф, вы любите корицу?
— Только если с мёдом.
— Руперт, вы слышали? Адмирал цур зее желает корицы. Ну же! Не заставляйте его ждать!
Бешеный, смеясь, потащил свою ношу дальше, наверх. Руппи проводил его долгим взглядом, после чего не без труда вернул на место уехавшую вбок челюсть. |