Руппи приснилось, что он стал кесарем. И теперь он должен жениться, чтобы продолжить род на законных основаниях. Он упирался, отбивался и кричал, что имеет некие обязательства перед одной залётной кэцхен, но его не слушали. Он хватал Олафа за рукав и умолял спасти его, но Ледяной в ответ только дёргал щекой и говорил, что это испытание Руппи посылает Создатель, следовательно, его нужно вынести. Но самое страшное случилось, когда бедняга увидел свою невесту. Это была Гудрун, к счастью, не так, которая принцесса. Наглая кошка скалилась и призывно мурлыкала. «И это я должен взять в супруги?!» – завопил Руппи, и проснулся.
Он лежал на жёсткой койке в своей каюте и таращился в тёмный потолок широко распахнутыми от ужаса глазами. И приснится же такое...
Поразмышляв немного о загадках собственного подсознания, Руппи встал и направился наверх – на палубу. Проветриться.
Из адмиральской каюты, которую он походя миновал, доносились непристойные звуки. Ну, ещё бы, тут же кэцхен стаями летают...
У каюты, отведённой Кальдмееру, он остановился. Тишина. Спит, конечно. День был сумасшедший... Ну, пусть.
Над головой показалось звёздное небо, в лицо повеяло свежим ветерком, а под ноги бросилась Гудрун. Бросилась-то под ноги, но просилась явно на руки, куда попыталась забраться, используя когти. Руперт подхватил довольно урчащую кошку, пока его не расчертили в клеточку.
— Дура ты, – сказал он, глядя в кошачьи глаза. – Я тут во сне чуть на тебе не женился...
— Мррр-мррр-мррр... – ответила кошка, бодая его руку.
Отцепить её уже не было никакой возможности.
— Ты и спать со мной пойдёшь? – осведомился Руппи некоторое время спустя, решив, что уже достаточно проветрился.
— Мрррр...
— Уйди. Ты тёплая. Была бы сейчас зима, взял бы.
Гудрун, почувствовав, что её пытаются снять, вцепилась когтями изо всех сил. Руперт досадливо поморщился.
— Ладно, уговорила. Только чур, спать тебе у стенки.
— Мррр... – довольно согласилась кошка.
Путь назад лежал всё так же мимо каюты Вальдеса. Что бы там ни происходило некоторое время назад, сейчас всё стихло. Тут Гудрун осчастливила Руппи: живо вырвалась у него из рук. Можно было идти спать, но наглая кошка бросилась драть двери адмиральской каюты.
— Брысь! – шикнул на неё Руппи. Бесполезно.
Он схватил кошку за шкирку и оттащил. Трёхцветная тварь пронзительно заорала.
— Убей кошку... – донёсся из каюты сонный голос Бешеного.
Руппи замер. Это ему? Нет, откуда Вальдесу знать, кто здесь... Тогда кому же? Всё тихо, значит, кэцхен ушла. Ведьмы не остаются на ночь.
— Убей её сам, – отозвался другой голос, и Руппи замер, как был, с орущей кошкой в руке. Что Ледяной забыл у Вальдеса?
— Обязательно, вот только найду пистолет. Закатные твари! Он же был вот тут под подушкой...
— Ты держишь пистолет под подушкой?
— Научился у одного друга, правда, он в отличие от меня поутру всегда попадает туда, куда прицелится... Но пистолетом можно ещё и швыряться.
— Это не рационально.
— Зато удобно. Где пистолет, я спрашиваю?!
— Не знаю.
— Какая, однако, досада!
— Кошку можно угомонить и менее радикальными средствами...
— Лежи! Пойду, выкину её за борт.
Руппи, сообразив, что сейчас произойдёт, огляделся в поисках убежища. Ближайшим, как назло, была каюта, а до неё ведь ещё бежать...
Бешеный в одной только надетой задом наперёд рубахе возник на пороге раньше, чем пришла хорошая идея.
— О! – сказал он, обозрев скульптурную композицию из одного Фельсенбурга и одной орущей кошки. – Ночные танцы под луной под аккомпанемент кошачьего концерта? А почему меня не позвали?! Я возмущён таким пренебрежением!
— Да я тут... поймал, – выдал Руппи первое, что пришло на ум. И показал кошку.
«Что Олаф делает у него в каюте?!»
— Поздравляю! – горячо возрадовался Вальдес. – Тогда, может, выпить зайдёте? Такую удачную охоту следует обмыть!
— Э-э... нет, спасибо, – отказался Руперт. – Я лучше пойду...
— Спешите выпотрошить и набить охотничий трофей, пока не поздно? Правильно, с этим лучше поторопиться, свежая шкурка лучше снимается. Ну, спокойной ночи, удачи вам с вашим редким пушным зверем! Таких мехов даже из Седых Земель не возят...
— Спокойной ночи... – пробормотал Руппи.
Дверь захлопнулась.
Руперт фок Фельсенбург не стал бы подслушивать. Он уходил, но в тишине, повисшей после того, как замолчала кошка, было хорошо слышно:
— Олле, твой, как бы помягче выразиться, героический адъютант выгуливает свою кошку у нас под дверью. К чему бы это?
— Может быть, к перемене погоды?
— Погодой здесь ведаю я!.. Так. Шире.
— Что – шире?
— Улыбку шире, говорю. Ещё! Я тебя сегодня научу улыбаться. Заново. Ещё шире! Вот, так уже сойдёт.
— Научил.
— Ну, нет! Чтобы эта гримаса хотя бы перестала вызывать жалость, тебе ещё придётся постараться. Что б такое сделать, чтоб ускорить процесс?.. О! Может, тебя пощекотать?
— Не надо!!
Руппи крепче стиснул кошку и прибавил шагу. В адмиральской каюте явно происходило нечто, к чему он готов пока не был. |