|
…И снился вице-адмиралу Вальдесу сон. И видел вице-адмирал во сне вражескую эскадру, движущуюся к Хексбергу. Шестьдесят кораблей против его двадцати - ничего, не так страшно. Главное, чтобы не опоздал альмиранте. Впрочем, Вальдес мог бы справиться и без альмиранте, если бы понадобилось. Конечно, это было бы очень трудно, но Ротгер не привык отступать перед трудностями, к тому же думать так было лучше, чем… иначе.
…И видел он корабли эскадры, и своих будущих противников, плывущих на этих кораблях. И были среди них Олаф с Кальдмеером. Немного удивился Ротгер Вальдес, увидев адмирала цур зее в двух лицах, но решил относиться к этому философски. В конце концов, Олаф - хороший человек, хоть и враг, а хорошего человека, как гласит старая пословица, должно быть много. Например, два вместо одного. Единственное, что обеспокоило смелого вице-адмирала, - после того, как вражеский флагман пойдёт ко дну, придётся доставать со дна две шпаги вместо одной. Девочки могут и обидеться… Нет, конечно, галантному вице-адмиралу не было жалко жемчугов для любимых ведьмочек, напротив. Просто не любил он, когда девочки обижались - грустно тогда становилось в мире…
А рядом с Олафом и Кальдмеером стояли, сосредоточенно глядя вперёд, Руперт и Фельсенбург. Ротгер, увидев это, нахмурился. Нет, адъютант адмирала цур зее был очень милым юношей, но если и он в двух лицах заявится к Ротгеру домой, тому просто негде будет разместить столько гостей - учитывая ещё и фельпцев. А спать на полу очень не хотелось - хоть и был вице-адмирал наполовину бергером, он вполне мог схватить простуду. Неприятно же, да и перед девочками насморком щеголять как-то неудобно будет…
И видел Ротгер Вальдес другие корабли эскадры. И становилось ему совсем уж грустно и даже немного страшно. Ибо на одном из кораблей плечом к плечу стояли, высокомерно глядя перед собой, Вернер с Бермессером. И если Олаф с Кальдмеером - это хорошо, а Руперт с Фельсенбургом - неплохо, то Вернер с Бермессером… вице-адмирал тихонько застонал. Бе-ме и в одном лице было слишком много, что уж говорить о двух! Но, успокоил себя Вальдес: ведь и адмирала цур зее тоже двое, значит, нейтралитет во вражеских войсках будет соблюдён.
Однако не успел вице-адмирал перевести дух, как увидел следующий корабль вражеской эскадры. А на нём - Амадеуса и Хохвенде. Амадеус поймал солнечный блик остриём своей придворной зубочистки, а Хохвенде заметил, что если кому суждено быть повешенным - тот не утонет. И почему-то пробрал храброго вице-адмирала холодный пот от этих слов.
И видел он эскадру своего альмиранте - тот отчего-то задерживался с выступлением, и понял Вальдес, что не успеет Альмейда, и придётся хексбергерам рассчитывать только на свои силы. Но теперь это не казалось забавным. С двумя Фридриховыми прихвостнями справиться нетрудно, но когда их четверо - даже при условии, что адмиралов цур зее двое - это уже слишком.
И зловеще зашелестел на берегу ясень с двумя вершинами, и заплакали кэцхен, провожая своего любимого, и началась битва. И не успел альмиранте вовремя, и был разбил флот Хексберг, и любимая Ротгером "Астэра" пошла ко дну вместо "Ноордкроне". И Олаф с Кальдмеером печально смотрели, как перелетают через толстые ветви ясеня пеньковые верёвки, а Ротгер впервые в жизни жалел, что, будучи Бешеным, он никогда не был шизофреником - иначе исход битвы был бы, наверное, иным. Против Ротгера и Вальдеса не устояли бы даже Амадеус с Хохвенде и Вернер с Бермессером…
…А потом Ротгер Вальдес проснулся. И с неописуемой радостью понял, что был это только сон, что битва выиграна, альмиранте успел, "Астэра", слава Леворукому, цела и невредима, а ему самому отнюдь не суждено быть повешенным. Впрочем, утонуть, как он надеялся, не суждено тоже.
И самое главное…
…Спустившись к завтраку, Ротгер успокоился окончательно. За столом сидели Олаф Кальдмеер и Руперт Фельсенбург. Каждый - в одном лице, а не в двух.
-Как же я рад, мой дорогой адмирал цур зее, что никто в дриксенской армии не страдает шизофренией! - сказал Ротгер, усаживаясь рядом. Олаф, конечно, ничего не понял, но это и неважно.
…А вице-адмирал Ротгер Вальдес пообещал себе, что впредь никогда не будет мешать перед сном кэналлийское вино с бергерским пивом. А то приснится потом ещё какой-нибудь кошмар похуже этого - так и поседеть можно!
|