|
Это утро мало чем отличалось от всех остальных. Тем не менее оно всё же было особенным. Сегодня наступил канун совершеннолетия. В детстве этот день казался Алану Окделлу, графу Горику, бесконечно далёким и совершенно волшебным, и сейчас он даже ощутил лёгкий укол разочарования - да, сердце билось быстрее, но никакого ощущения волшебства не было и в помине. А в самом замке и подавно ничто не изменилось. Да и завтра не изменится - просто сын герцога станет взрослым мужчиной, и всё.
Алан знал, что в день совершеннолетия каждый будущий Повелитель должен пройти какой-то особый ритуал, но подробностей ему никто никогда не рассказывал. Завещание... Завещание чего? Наследства? Но оно и так перейдёт к старшему сыну, зачем для этого нужен какой-то ритуал?
Отец сегодня был суров и сосредоточен и после завтрака коротко бросил, что утренней тренировки не будет. Алан не решился спросить, почему. Но и на конную прогулку отец его не отпустил - попросил остаться в стенах Надорского замка.
Юноша, не предпочтя не спорить, побрёл в свою комнату. Он почему-то чувствовал себя наказанным - как в детстве, когда шкодил сверх меры. Отец никогда не кричал, даже почти не повышал голоса, но после каждого разговора Алан чувствовал себя последним глупцом и клялся никогда больше так не делать. И ведь действительно не делал. К отцу он испытывал какое-то почти благоговение и никогда не осмелился бы ему перечить. Но настроение всё же испортилось. И тем было хуже, что Алан совершенно не понимал, почему отец сегодня так строг.
Ближе к полудню в дверь постучали.
-Прощения просим, господин. Ваш батюшка просил проводить Вас в его кабинет, - Джереми, доверенный слуга отца, сдержанно поклонился и отступил в сторону, пропуская Алана вперёд.
-Отец не сказал, для чего меня вызывает?
-Нет, господин.
Больше Алан вопросов не задавал. Но почему-то страшно волновался, будто действительно был в чём-то виноват, хоть и понятия не имел, в чём.
***
Алан редко бывал в кабинете отца. Здесь время, казалось, не имело силы. Деревянные панели, старинные гобелены и гербы были такими же, как и десять лет назад, и, наверное, как и двадцать, и тридцать, а массивный стол помнил не одного хозяина Надора.
Отец поднял голову от бумаг и коротко кивнул в ответ на почтительный поклон сына.
-Садись, - он указал на стул по другую сторону стола и снова принялся за бумаги. Алан присел на краешек, чувствуя себя, как на экзамене.
Герцог Эдвард Окделл наконец оторвался от документов и посмотрел сыну прямо в глаза. Тот не отвёл взгляда. Отец смотрел прямо и очень, очень серьёзно.
-Завтра тебе исполняется шестнадцать лет, - наконец сказал он. - Это не просто дата, Алан. Это - рубеж, после которого дороги назад не будет.
Герцог говорил очевидное, но Алану казалось, что за его словами кроется нечто большее, чем просто констатация факта, и рубеж этот - не просто переход из детства во взрослую жизнь.
-Завтра на твои плечи ляжет ноша, которую тебе придётся нести всю жизнь, чтобы потом передать своему сыну, как я передаю её тебе. Я надеюсь на тебя, Алан.
Алан машинально кивнул, быстро скользнув языком по пересохшим губам. Сейчас должно было произойти что-то особенное и очень, очень важное.
Герцог протянул сыну какой-то желтоватый ветхий листок. Юноша осторожно принял его из рук отца, с трепетом вгляделся в витиеватые буквы.
Это был диалог. Странный и совершенно непонятный, не сказать - бессмысленный. Алан в недоумении разглядывал враз потерявший всякую таинственную привлекательность листок бумаги и слегка хмурился.
-Поклянись никому, кроме своих сыновей, не передавать тайны Скал, - взгляд герцога был необычайно суровым.
-Клянусь Честью, - твёрдо произнёс Алан. Что бы там ни было, а клятвы держать Окделлы умеют.
Отец коротко кивнул, и взгляд его немного смягчился.
-Что это?.. - решился спросить юноша, указав на листок.
-Наше наследие, - коротко отозвался герцог.
-Я не понимаю...
-Поймёшь, не сейчас, так позже, - Эдвард провёл руками по лицу, вдруг показавшись Алану очень уставшим. Потом резко выпрямился и твёрдо посмотрел на сына. - Даже если ты не понимаешь - ты должен помнить. Это всё, что осталось от того, что мы помнили раньше и чем раньше жили.
Алан не понимал. Зачем ему помнить этот бред?
-Ты знаешь, кто мы? - резко спросил отец.
Юноша не ожидал такого странного вопроса и слегка растерялся, но всё же ответил:
-Герцоги Окделл, Повелители Скал, вассалы короля Ракана...
-Верно, - кивнул Эдвард. - И потомки одного из Четверых.
-Но... разве Четверо не были демонами?
-Демонами. Или богами. Сейчас никто не сможет рассказать нам правду, - герцог переплёл пальцы и нахмурился. - Так или иначе, они - наше прошлое, мы - их наследники. Ты не должен бояться этого или стыдиться, никогда! Они оставили нам большую власть и ещё бОльшую ответственность, мы не должны забывать об этом, - герцог покачал головой. - Не должны, но забываем, каждое поколение - всё больше.
Отец замолчал. Алан уже ничего не понимал, и ему было немного не по себе. Он плохо представлял себе, что это за наследие. И так ли оно важно, если о нём никто даже не помнит?..
-Иди к себе, - отец поднялся и принялся мерить шагами расстояние от стола до окна и обратно. - Эти шестнадцать вопросов и шестнадцать ответов ты должен выучить до полуночи.
-Зачем?..
-Узнаешь. Не задавай лишних вопросов, - отец посмотрел на Алана так, что тому сразу расхотелось спорить. Он с поклоном вышел из кабинета и отправился к себе, чувствуя, как подступает разочарование. И это - всё? Какие-то непонятные вопросы и ответы - это и есть та тайна, которую уже много поколений свято передают от отца к сыну в роду Окделлов? А он-то надеялся на что-то действительно важное...
***
-Сколько их было?
-Четверо.
-Куда они ушли?
-Туда, откуда не возвращаются.
-Почему они ушли?
-Потому что клялись защищать.
-Кто ушёл с ними?
-Лучшие из лучших.
-Кто остался?
-Мы.
-Сколько нас?
-Четверо. Всегда четверо. Навечно четверо.
-Кто на нашей стороне?
-Закат и Восход, Полдень и Полночь.
-Кто против нас?
-Те, кто займёт чужое место.
-Кто откроет Врата?
-Он и Она.
-Кто Он?
-Он уйдёт в Осень.
-Кто Она?
-Она придёт из Осени.
-В чём наша сила?
-В памяти и чести.
-В чём наша слабость?
-В чести и памяти.
-Что нас ждёт?
-Бой.
-Когда пробьёт наш час?
-Мы узнаем.
-В чём наш долг?
-В том, что никто иной не исполнит.
Алан выучил эти ничего не значащие слова, как отец и велел, и теперь тщетно пытался хоть что-то в них понять. Получалось не очень. А может, и не надо ничего понимать? Просто вызубрить, как скучный урок, и забыть сразу после совершеннолетия. Но отец никогда бы не стал так серьёзно говорить о каких-то пустяках, а предки не держали бы это в тайне и не охраняли столь ревностно... Не могли же они все так ошибаться! Значит, в этом вот диалоге есть что-то действительно важное? Трудно поверить... Да и чем могут помочь эти слова в минуту опасности, это же просто слова!
Когда до полуночи - а значит, и до шестнадцатилетия, - оставалась четверть часа, в дверь коротко и властно постучали. На пороге стояли двое гвардейцев отца, что Алана изрядно удивило и даже немного напугало. Он ожидал увидеть Джереми или другого слугу, но гвардейцы в кольчугах и коттах с Вепрем убедили его в том, что ему предстоит что-то действительно серьёзное. Эдвард Окделл не стал бы устраивать лишнюю суету по пустякам.
-Эр Эдвард ждёт Вас на утёсе, - сообщил один из гвардейцев. - Идёмте.
На утёсе? Там, где находится каменный Вепрь и Хранители Рода? Но почему - именно там?..
Алан предпочёл оставить все вопросы на потом - к тому же, возможно, они и сами разрешатся, - накинул подбитый мехом плащ и последовал за тяжело ступающими воинами.
***
В Весенние Скалы днём солнце было по-весеннему ласковым, но к ночи всё равно подмораживало, и ветер был злым и колючим, почти как зимой. Плотно запахнув плащ, Алан шагал по ломкому ледку вслед за одним из гвардейцев, а второй топал позади. Ветер свистел в ущельях, и графу Горику вдруг показалось, что это Скалы разговаривают друг с другом. У каждого камня свой голос, и все они сливаются в тягучую, величественную песнь, которую так страшно слушать, а не слушать - невозможно. Как невозможно, раз услышав, забыть... А гвардейцы, почему они так равнодушны? Разве они не слышат песню? Или она их не трогает? Нет, не может быть, такая песня тронет даже самое чёрствое сердце!..
-Мы пришли, - голос того, кто шёл впереди, вырвал Алана из странных грёз. Песня Скал смолкла. Полно, да не примстилось ли ему всё это? Разве скалы могут петь?.. - Дальше Вы пойдёте один, таков приказ эра Эдварда. Здесь мы Вас оставим.
Алан поблагодарил гвардейцев, и они, поклонившись, начали спускаться вниз, а юноша завернул за уступ, чтобы оказаться на небольшой площадке с высеченным из камня Вепрем. В своё время он всё здесь облазил и исследовал, но так и не нашёл ничего хоть сколько-нибудь необычного, кроме странных камней, которые отец называл Хранителями Рода. Но сегодня в лунном свете Вепрь казался почти живым, и песня Скал зазвучала снова - точнее, на этот раз уже не песня, а лишь невнятный многоголосый шёпот. Скалы приветствовали того, кто скоро станет Повелителем...
Алан тряхнул головой, чтобы избавиться от наваждения.
Отец стоял рядом с Вепрем, и юноша не сразу разглядел его в тёмных ночных тенях.
-Подойди сюда, - велел герцог, и он послушался.
Сегодня стало понятно, зачем к Вепрю были прикреплены тяжёлые цепи - юного графа Горика это всегда немного удивляло, но на его вопросы никто почему-то не отвечал. Герцог приковал сына к каменному животному и приставил к груди фамильный меч. Он был необычайно серьёзен, даже суров, но Алану всё это вдруг показалось странно бессмысленным, почти абсурдным. Ночь, каменная площадка, острие меча у груди... зачем это всё? Но он загнал неуместные мысли на самые задворки сознания и твёрдо взглянул в лицо отца. Тот казался сейчас чужим и бесконечно далёким, будто они никогда не знали друг друга, будто их разделяли бессчётные мили и бессчётные годы.
Чужим, холодным, каким-то даже каменным голосом отец задавал Алану вопросы - те, что были написаны в свитке, и в том же порядке. А Алан отвечал - почти не думая, как будто твердил заученное стихотворение. Становилось холодно, цепи и вовсе, казалось, примёрзли к рукам, и хотелось только, чтобы этот непонятный ритуал Завещания закончился.
Наконец, герцог задал последний вопрос:
-В чём наш долг?
И получил ответ:
-В том, что никто иной не исполнит.
Отец убрал меч в ножны и наконец-то снял с Алана тяжёлые цепи. Тот осторожно перевёл дух.
И это всё? Он теперь взрослый?.. Странно. Казалось, ничто не изменилось, мир вокруг остался прежним. Зато герцог Окделл больше не походил на чужого человека - перед Аланом снова был его отец, знакомый и родной.
-Вот и всё, Алан, - голос его теперь звучал чуть устало, - теперь ты взрослый мужчина.
Граф Горик только кивнул. Он редко делился с отцом своими чувствами и мыслями - и сам не мог объяснить, почему.
-Глупо жить только прошлым, забывая о настоящем и будущем, - вдруг снова заговорил отец. - Но и о прошлом забывать недопустимо. Я завещал его тебе, как мой отец когда-то мне, а потом ты завещаешь его своему сыну. Что бы ни случилось - ты должен помнить, кто ты и в чём твой долг. Только помня прошлое, можно сохранить настоящее и обеспечить будущее. Ты - Окделл, твоя душа завещана Скалам, а жизнь - тем, кто пойдёт за тобой, и тому, кому ты поклянёшься в верности. И только Честь - твоя и ничья больше. Помни это, что бы ни случилось. Ты понял?
-Понял, - тихо ответил Алан.
Прошлое... кажется, что оно совсем не нужно, ведь каждый человек живёт настоящим. Но ведь всё, что есть сейчас, всё-всё - и каменный Вепрь, и Надорский замок, и даже ты сам - всё это пришло из прошлого. Настоящее - его дитя, и если бы не было прошлого - и настоящего, и будущего не было бы тоже. Так ли оно ненужно и бесполезно, как кажется? Может, и вправду стоит прислушиваться к его голосу?.. А голос этот с каждым годом всё тише и тише... неужто настанет день, когда он стихнет совсем? И что тогда будет и будет ли что-нибудь?
-Идём, Алан, - голос отца звучал непривычно мягко.
Юноша очнулся и поспешно кивнул:
-Да, отец. Сейчас.
И напоследок зачем-то стянул перчатку и провёл пальцами по шершавому каменному боку Вепря. Алан вздрогнул - под каменной шкурой текла горячая кровь и бился пульс, зверь был живым... но нет, показалось. Да и разве может быть живым каменное изваяние?
...Алан спускался по крутому склону вслед за отцом, но мысли его были далеко. Там, где живы Четверо, где легенды ещё не стали легендами, а мифы - мифами, где мир полон древней магии, которую теперь называют злым колдовством и происками Зеленоглазого... Правда это или века смешали чёрное и белое? Ответа теперь уже никогда не будет.
Граф Алан Горик, сын Эдварда Окделла, сегодня поклялся выполнять свой долг до конца. А Окделлы держат своё слово, что бы ни случилось. Он всегда хотел, чтобы отец им гордился, а сегодня - в этом Алан боялся признаться даже себе - он хотел, чтобы им когда-нибудь смогли гордиться и те Четверо, кем бы они ни были. |