Название: Звезды над Фельпом |
Мы лежим на склоне холма, (с) В.Бутусов - И.Кормильцев Глава 1 Окрестности Фельпа, 13 день Летних Ветров, 399 г. К.С. Длинный южный день был на исходе. Солнце все так же ярко светило, но уже не палило столь нещадно, как еще пару часов назад. Два офицера неспешно прогуливались вдоль каменистой долины, негромко что-то обсуждая. Их лошади и охрана стояли поодаль, ожидая окончания беседы. Ничто в облике офицеров не выдавало в них высших чинов имперской армии. Широкополые фетровые шляпы без плюмажей, просторные белые рубахи без галунов и кружев, очень короткие панталоны цвета фельдграу, на поясе - матерчатые полевые сумки, на ногах - сандалии с гетрами из плотной материи. Человек несведущий принял бы их за художников, выбирающих натуру для пейзажа, однако более проницательный взгляд мог без труда распознать полевую форму имперских инженерных войск. Да, наряд инженера неказист, но весьма практичен. Широкие поля шляпы не только спасают от палящего солнца, но и позволяют прикрыть глаза от порохового дыма, искр и мелких осколков во время подрыва мины или залпа тяжелой батареи, а сандалии с гетрами хорошо защищают от растущих повсюду ядовитых бешеных огурцов и всякой прыгучей мелочи вроде пауканов - ну в самом деле, не носить же по такой жаре постоянно ботфорты. - Итак, дорогой мой коронель, что вы обо всем этом думаете? - спросил тот офицер, что казался старше. - А что тут думать, господин маршал? Полагаю, что неприятель переиграл нас по всем статьям, - уныло ответил Микис Гурунопулос, бордонский дворянин на имперской службе. - Смотрите, какую кучу камней навалило. Ее нам ни взорвать, ни разгрести. По ней не то что подняться - чихнуть рядом нельзя. Пройдет лет пять, прежде чем камни примут устойчивое положение. Гряда, состоявшая из огромных глыб базальта, наваленных по всей длине Прибрежной Стены и полностью перегородившая долину между Фельпским холмом и скалами Веньянейры, и правда наводила уныние. Высокая, намного выше самой стены и достигавшая почти половины холма, на котором стоял вольный город, она угрожающе нависала над долиной, грозя обрушить лавину камней на любого неосторожного, рискнувшего приблизиться к ней ближе, чем на полстадия. Время от времени крупный валун срывался с вершины и с грохотом летел вниз, подымая тучи пыли и увлекая за собой поток камней поменьше. - Ну, скажете тоже, - пять лет, - насмешливо протянул маршал Капрас. - За пять лет мы с вами в этой дыре обрастем мхом не хуже этих камней. Да и вряд ли мы можем рассчитывать на гостеприимство наших славных дуксов в течение столь долгого срока. Если вам и правда так уж хочется совершить восхождение на сие блестящее творение талигойских инженеров, то, полагаю, я вам это удовольствие сумею устроить уже через неделю. Тут всего-то дела - подтащить пару тяжелых осадных мортир, да дней пять пострелять по этой стене разрывными бомбами в пятьсот сорок фунтов весом. Полагаю, этого срока окажется вполне достаточно, чтобы камни пришли в превосходное равновесие. А потом - насыпаем сверху землю, укрепляем фланги габионами, кладем настил и устанавливаем не вершине этой славной кучи батарею из десятка орудий калибром в тридцать шесть фунтов. А лучше - две такие батареи, пусть одна ведет огонь в сторону Фельпа, другая - по Приморскому Тракту. Так мы блокируем тракт без особого труда, я даже и спускаться на ту сторону не стану. - Меня на самом деле в этом завале сейчас интересует совсем другое. - продолжал маршал. - Вы обратили внимание, как лежат камни? Вытянулись в линию, притом строго рядом со стеной, притом точно по всей ее длине. Гряда тянется на три с лишним стадия, и на всем своем протяжении она выше стены, а потом у самого холма вдруг внезапно обрывается. Стоял бы холм хоть на сорок вар дальше - и завал вообще не имел бы никакого смысла. А теперь посмотрите, откуда эти камни прилетели, - маршал указал рукой вправо, где нависала по-прежнему грозная громада Веньянейры. - Наши талиойские коллеги взорвали с полдюжины крупных утесов вон там, на высоте примерно двух - двух с половиной стадиев. Как вы думаете, какую фигуру должны образовать камни, упавшие оттуда? - Ну ... я полагаю, это должен быть конус ... - недоуменно ответил Гурунопулос. - Вот именно! При этом камни должны были упасть как с этой, так и с той стороны стены, а кроме того, этот конус должен быть весьма высок около Веньянейры и постепенно, очено полого сходить на нет у холма. Такой обвал завалил бы Приморский тракт, но оставил бы нам возможность повторно штурмовать стену - на этот раз на участке возле самого холма. Но ничего этого, прошу заметить, не произошло - тракт по-прежнему совершенно чист, а все камни каким-то образом оказались с нашей стороны. Больше того - мы к этому завалу не можем даже и подойти, в то время как по тракту каждый день движутся тяжелые повозки, и, хотя завал возвышается над стеной вар на двадцать, камни никогда не падают по ту сторону стены! - Господин маршал, мне, честно говоря, вообще непонятно, почему эта стена еще стоит. Ведь за месяц канонады наши бордонские коллеги превратили ее в решето. Вы же помните, в день перед штурмом она уже держалась на честном слове, нам с ее подрывом и возиться-то особо не пришлось. А теперь стена держит такую тяжесть, как заколдованная. Действительно, непонятно ... - В том-то и дело, что непонятно тут практически все, - крайне недовольным тоном произнес маршал. - Я, как вам известно, занимаюсь фортификацией с четырнадцати лет, участвовал во всех четырех багряноземельских кампаниях, провел несколько десятков осад, но ничего подобного никогда не видел. Как по-вашему, коронель, сколько весят все эти камни? - Ну ... Длина гряды примерно три стадия, высота - вар тридцать, ширина - порядка сорока. - Гурунопулос достал из полевой сумки восковую табличку и начал что-то на ней чертить. - Плотность базальта - порядка 30 талантов на кубическую вару. Вычисляем объем ... умножаем на плотность ... получаем порядка ... ага, тринадцати с половиной миллионов талантов. - Отлично, коронель. А теперь попробуем себе представить, сколько требуется пороха, чтобы оторвать эту массу базальта от кряжа Верньяньеры и зашвырнуть ее на пару стадиев. Сдается мне, на производство этой операции у неприятеля ушли все его наличные пороховые запасы. Кстати, вы не задумавались о том, что для того, чтобы заложить заряды, там наверху пришлось бы провести очень недетские горнопроходческие работы. По моим очень грубым подсчетам, в каждом из взорванных утесов пришлось бы пробить по паре штреков длиной вар в сорок, шириной в две вары и высотой в рост человека. И все это, повторю, на немалой высоте. И не в каком-то там известняке, а, прошу заметить, в базальте. А мы тут целых две недели мучались, работая в три смены, чтобы прорубить одну-единственную жалкую мину к этой злосчастной стене! - Да уж, я не знаю, что и думать, господин маршал. Похоже, что неприятелю помогает сам Аффтар!* Или ... или это был не порох, - лицо Гурунополуса выражало полное недоумение. - Угу, - ехидно ответил Капрас. - Стало быть, в распоряжении неприятеля имеется компактное взрывчатое вещество огромной мощности, обеспечивающее к тому же направленный взрыв чрезвычайной точности. Вы можете в это поверить? Я - нет. Насколько мне известно, алхимики Раубриттеров очень интенсивно работают над созданием чего-то подобного, но, увы, пока что их прогресс таков, что, по их собственному признанию, для достижения цели им понадобится еще лет двести - триста. Загадка ... Кстати, посмотрите вот на этот валун, только не подходите к нему слишком близко ... Офицеры осторожно приблизились к огромной черно-зеленой глыбе. От всех прочих она отличалась тем, что одна ее поверхность была совершенно плоской и блестела, отражая солнце ... - Интересный экземпляр, вы не находите? Камень просто оплавлен с одной стороны. Выглядит, как будто его резали раскаленным ножом. Вот только не знаю, из какого материала должен быть этот нож, и где его так можно раскалить. Разве только в пламени Этерны. В общем так, мой дорогой коронель. Завтра же постарайтесь извлечь этот камень из кучи, только будте предельно осторожны. Я не желаю, чтобы мои люди погибали из-за моей любви к инженерным загадкам. Если повезет выбраться из этой передряги - доставим камень Раубриттерам, пусть они разбираются. Ну а потом - не мешкая подтягивайте мортиры и действуйте. Промахнуться по этой груде камней трудно, а если и случиться перелет - тоже невелика беда, пусть неприятель на тракте не зевает. Самое позднее через восемь дней наши орудия должны стоять на стене и господствовать над трактом. Времени у нас мало, деблокирующая армия Савиньяка уже на подходе и прибудет, по моим подсчетам, недель через пять ... Тут рассуждения маршала прервал конный теньент, примчавшийся со стороны главного лагеря. Гонец спешился в двухстах шагах, осторожно ступая, приблизился, отсалютовал и передал Капрасу конверт. Маршал внимательно прочел послание и, побледнев, приглушенным голосом произнес: - Отставить мортиры. Разведка только что сообщила, что Эмиль Савиньяк в главе мобильного авангарда своего корпуса предпринял форсированный марш и прибывает дней через восемь-десять. Мы, конечно можем за это время постараться блокировать тракт тяжелой батареей на вершине гряды, но долго нам эту позицию ввиду значительных сил неприятеля не удержать. При таких обстоятельствах я бы предпочел, чтобы участок долины между Фельпским холмом и Веньяньерой оставался непроходимым. Ведь спуститься с этой кучи, в нынешнем ее виде, неприятель не сможет точно так же, как мы не можем на нее подняться ... В общем, коронель, полагаю, пора нам возвращаться в лагерь. Срочные распоряжения я вам отдам в пути, нам сегодня предстоит еще немало сделать... - Итак, прежде всего необходимо немедленно эвакуировать северный лагерь - там становится очень небезопасно. Будьте добры, коронель, сегодня же ночью подготовьте все надлежащие распоряжения и завтра с рассветом начинайте. К вечеру лагерь должен быть пуст, мы и так запоздали с эвакуацией. Я молю Создателя, чтобы не оказалось слишком поздно. - Но, господин маршал, разрешите спросить, чем вызвана такая спешка? Я понимаю, мои соотечественники сейчас находятся не в лучшем состоянии, но авангард Савиньяка еще не подошел, да и осыпь, как вы сами заметили, непреодолима и с той стороны. Вряд со стороны неприятеля в этом секторе существует угроза ... - недоуменно спросил Гурунопулос. - Я опасаюсь не фельпской вылазки, - произнес Капрас. - Дело обстоит гораздо более гнусным образом. Вам, разумеется, известно, откуда части в северном лагере берут воду? - Конечно, известно. На территории лагеря имеются три колодца. Два находились там до нашего прихода, а третий мы выкопали сами. Но, господин маршал, какую роль здесь играет вода? - продолжал недоумевать коронель. - Самую прямую, мой коронель, - ответил маршал. - Вы никогда не задумывались, откуда поступает вода в эти колодцы? У меня не было времени разбираться подробно в строении этой долины, но судя по тому, что глубина колодцев невелика, вода поступает с вершин горного хребта, который является продолжением Веньянейры. Там все лето тают ледники, по трещинам, промытым за многие тысячелетия в горном массиве, текут многочисленные ручейки, которые собираются здесь, у подножья гряды, в пределах лежащего на небольшой глубине под землей водоносного слоя. Долина в районе стены проходит по разлому и спускается в сторону моря, поэтому смею предположить, что все колодцы как с нашей, так и с фельпской стороны питаются именно этой водой, и если мое предположение верно, то пить эту воду больше нельзя. Наши павшие товарищи ... Вы понимаете, о чем я веду речь, нет так ли? - Понимаю ... - побледнев, ответил коронель. - При такой жаре ... - Вот именно. Но это еще не все. Видите ли ... это трудно объяснить, но ... странное здесь какое-то место. Нет, я ничего не знаю наверняка, считайте это просто предчувствием старого солдата ... Вы, несомненно, слышали о сражении при Лос-Аламос? - Это во время второй экспедиции в Багряные Земли? Когда бесследно исчезла терсио коронеля Гонзаго? - Да, я имею в виду именно этот эпизод. Гонзаго столкнулся с подвижным авангардом армии морисков, но его терсио успела построиться в боевой порядок, и неприятелю пришлось несладко. К вечеру, когда мориски поняли тщетность своих усилий и наконец отступили, но поле боя осталось несколько сотен их погибших товарищей. Гонзаго направил в штаб экспедиции гонца с победной реляцией и просьбой подкреплений, а сам разбил лагерь прямо на поле боя - его солдаты были слишком измотаны походом и боем, чтобы продолжать путь. Когда через два дня подкрепление прибыло, лагерь был пуст. Точнее, почти пуст - нас встретило лишь полтора десятка человек, и все они были безумны. Отчего лишились рассудка эти несчастные - не могу вам сказать, но вели они себя так, словно совсем недавно пережили встречу с чем-то поистине ужасным. - Но, может быть, мориски вернулись с подкреплением и внезапно атаковали лагерь? Уничтожили часть наших, а остальных увели в плен ... - Исключено, мой коронель. Лагерь остался совершенно нетронутым. Полковая казна, продовольствие, тяжелое вооружение - все оставалось на местах. Я допускаю, что мориски могли не взять золото, но артиллерию они бы постарались увезти. К тому же укрепления лагеря оказались в целости, и ни одного убитого на его территории. Ни одного. Нет, это не мог быть неприятель, - уверенно заключил маршал. - И знаете, коронель ... сейчас, когда мы с вами гуляли возле бывшей фельпской стены, меня охватило те же самое чувство, что и при осмотре того лагеря. Можете считать это дурацким суеверием, но я бы хотел, чтобы моих солдат отделяло от этой стены как можно большее расстояние. - Эх, и что мы вообще делаем в этом гиблом месте!? - не удержавшись, с отчаянием воскликнул коронель. - Ну, не знаю, что тут делаете вы, а я защищаю Империю! - строго заметил Капрас. Замечание маршала было встречено взрывом хохота. Смеялся коронель Гурунопулос, смеялись корнеты-адьютанты, смеялись драгуны эскорта. Шутка была не нова, она появилась в первые дни после высадки экспедиции и уже порядком всем надоела - но из уст самого маршала ее слышали впервые. Отсмеявшись, Гурунопулос спросил: - Но, господин маршал, я полагаю, что не только нам следует опасаться этих ... э-э-э ... странных явлений? - Наверное, вы правы, коронель. Возможно, в самое ближайшее время в славном городе Фельпе начнут происходить странные вещи. А может, они уже происходят - поинтересуйтесь завтра, что сообщают наши городские информаторы. И, что бы там ни происходило, в одном я совершенно уверен - со снабжением пресной водой у неприятеля ожидаются большие трудности. Холм, на котором стоит Фельп - это огромный монолит, ни воды, ни колодцев там нет. Вся вода - или из колодцев в долине у Веньянейры, или привозная. Ни на берегу бухт вокруг Фельпа, ни вдоль тракта воды, пригодной для питья не добыть - слишком близко море. Есть, разумеется, источники и колодцы в южной части долины, там, где стоит наш главный лагерь, оттуда в город раньше даже шел акведук, но мы, как вы знаете, взорвали его сразу после высадки. Эта вода нам самим нужна. - Стало быть, - заключил коронель, - теперь у неприятеля вся надежда на привозную воду? Ведь своими колодцами возле Веньянейры они тоже теперь пользоваться не смогут? Надеюсь, они сами это понимают? - А кто их знает? - пожал плечами Капрас. - Если не понимают, то кто им доктор ... Вообще поить сто тысяч жителей - это не шутка, а скоро к ним еще генерал Савиньяк с тридцатью тысячами своих солдат в гости пожалует ... Ну, как бы то ни было, теперь вся их надежда на подвоз воды. Нам также известно, что в самом городе устроено несколько резервуаров - там горожане запасают воду, но вряд ли этих запасов хватит надолго. - Эх, - мечтательно произнес Гурунопулос, - поставить бы напротив бывшей стены батарею мортир, да и перекрыть все движение по тракту. - Ваше желание не делает вам чести, - строго произнес Капрас. - С обывателями мы стараемся не воевать ... по возможности, ваших павших соотечественников этим не вернешь, да и мне мои артиллеристы нужны в здравом уме. А вот разобраться, где находится цистерна, снабжающая водой форт св. Андия, нам бы стоило. Завтра же проведем рекогносцировку. А сейчас - поручаю вам руководство эвакуацией лагеря в бордонском секторе. Весь бордонский корпус следует перебросить в бухту Тассафаронга, пусть займут там укрепления на побережье. Отныне оборона нашего правого фланга будет опираться на Паучий холм. Он господствует над окрестностями и обеспечит нам защиту от вылазок неприятеля. Сплошную линию укреплений между Паучим холмом и горами в нашем тылу мы уже подготовили, надо лишь занять ее силами нескольких рот имперской пехоты и установить там достаточное количество орудий. Соответствующую диспозицию получите в штабе. - Разрешите спросить, - поинтересовался Гурунопулос. - Следует ли разрушить наш северный лагерь? - Ни в коем случае. Оставьте там все, как есть, но разумеется, эвакуируйте всю матчасть, провизию и боеприпасы. Да, и колодцы не засыпайте. Пусть неприятель думает, что мы деморализованы и спешно отводим войска. Скоро мы начнем переговоры о капитуляции, и что-то подсказывает мне, что неприятель пожелает занять оставленный нами лагерь - он, согласитесь, устроен на совесть, а в Фельпе тридцати тысячам солдат Савиньяка с обозами и артиллерийским парком будет несколько тесновато... Вскоре показался главный лагерь экспедиции. Когда офицеры уже подъезжали к воротам, Гурунопулос спросил: - Ваше Превосходительство, разрешите задать вам еще один вопрос. Коронель заметно волновался. - Разумеется, коронель. Спрашивайте, я внимательно вас слушаю. - Там, у стены, погибло почти три тысячи наших. Талигойские инженеры намеренно так рассчитали время взрыва, чтобы убить как можно больше народу. Что, произвести взрыв на полчаса раньше им была не судьба? Три тысячи человек! Столько в большом полевом сражении гибнет, и то не в каждом! - Мой дорогой коронель, а что вас удивляет? Наши солдаты погибли с оружием в руках, штурмуя стены мирного города. Как это нарушает законы и обычаи войны? - поинтересовался Капрас. - Но, Ваше Превосходительство ... Обычаи войны предписывают избегать бессмысленных жертв. Если бы неприятель взорвал скалу чуть раньше, он бы точно так же достиг своей цели ... Вот мы после первого морского боя взяли в плен едва ли не половину фельпского флота. Что мы с ними сделали? Отправили всех домой под честное слово! А представьте себе, что мы после морского сражения перерезали бы глотки всем пленным. Или вообще решили бы пленных не брать! Как бы это выглядело? - А это как посмотреть. Например, наши друзья-мориски именно так всегда и поступают. Простых солдат и гребцов продают в рабство, а всех офицеров, артиллеристов и моряков режут, как баранов, сразу после боя. Это бесчеловечно, но вполне целесообразно: новую галеру можно собрать за месяц, команду гребцов подготовить за три месяца, а вот чтобы стать хорошим моряком или артиллеристом, нужно полжизни потратить. Профессионалов много не бывает, уничтожив их большую часть, вы лишаете неприятеля боеспособности лет на двадцать - пока новое поколение не вырастет. Образ действий определяется поставленной задачей - эта незатейливая истина вам, надеюсь, знакома. - Но тогда почему же вы запретили бомбардировку города? У нас в осадном парке больше двадцати тяжелых мортир, за неделю они не оставили бы от городских зданий камня на камне. Мы бы уже давно были в Урготе и диктовали Фоме условия капитуляции. Ведь именно это было нашей главной задачей, не так ли? капрас ответил не сразу. - Видите ли, коронель ... я всегда утверждал, - и продолжаю утверждать, что действуя таким образом, мы окажем Империи весьма дурную услугу. Да, возможно, убив сколько-то тысяч фельпских обывателей, мы несколько быстрее достигнем своей цели, но как после этого к нам будут относиться в Фельпе? Нас же будут ненавидеть лет двести. Уверяю вас, эта ненависть приведет к последствиям, несопоставимым с теми иллюзорными преимуществами, которые может дать ускорение осады на неделю-другую. Как видите, привычные нам законы и обычаи войны диктуются прежде всего соображениями практической целесообразности. То, что они еще и отвечают нашим представлениям о человеколюбии - это, увы, лишь случайное совпадение. - Но почему же тогда наши противники этого не понимают? - не сдавался Гурунопулос. - Почему их обычаи войны так отличаются от наших? - Полагаю, прежде всего потому, что обычаи эти определяются культурой и историей. Сравните наши аккуратные, куртуазные, почти игрушечные войны с той бойней, что десятилетиями не прекращается на севере Золотых Земель. Померанцевое море - это древний, необычный и очень хрупкий мир, его так легко разрушить грубыми, необдуманными действиями. У нас столетия назад сложился очень тонкий баланс сил, и вся политика, дипломатия и военное исусство направлены на то, чтобы этот баланс не нарушить. Это у нас понимают все, - даже мориски. На севере все иначе. Молодые народы, огромные пространства ... - Но какой вообще смысл имеют все их войны? Каждый год в Торке и на северных границах Талига гибнут с обеих сторон десятки тысяч человек, однако при этом никаких успехов никто из противников не достигает. Зачем все это нужно? Ясно же, что Дриксен и Гаунау никогда не смогут разрушить Талиг, а Талигу не по зубам коалиция северных держав. Какой смысл имеет война, пожирающая такое количество ресурсов и не приносящая никакого результата? - Не знаю, - честно ответил маршал. - Я все-таки не философ и не историк, я - солдат. Я только вижу, что там, на севере, идет война, сильно отличная от той, к которой привыкли мы. Я бы назвал ее войной на истощение. В этой войне привычные нам маневры, осады и сражения всегда преследуют одну-единственную цель - перемолоть как можно больше ресурсов неприятеля. Там убивают неприятельских солдат не с целью решения какой-либо боевой задачи. Там само это убийство и есть главная задача. - Но ведь это ужасно ... - произнес Гурунопулос. - Здесь, на юге, двух-трех лет такой войны будет достаточно, чтобы навсегда уничтожить наши страны ... - И тем не менее, эта война скоро придет сюда, - грустно ответил Капрас. - Считайте, что взрыв стены - первый ее предвестник. И я пока не очень себе представляю, что мы этому можем противопоставить. Знаете, на Севере все считают нас плохими воинами. Это, разумеется, не так, - напротив, по уровню и тонкости военного искусства мы намного превзошли наших северных соседей. Тем не менее, мы и правда привыкли обставлять решение своих конфликтов огромным количеством ограничений, соглашений и куртуазностей, с целью уменьшить жертвы и не нарушить равновесие. Это работало, пока северные страны занимались друг другом, но сейчас ... Вам, конечно же, известна знаменитая максима Пикколомини? ... "Война убивает людей. Человеколюбивые правители, стремясь уменьшить ужасы войны, договариваются о правилах. Правила войны подобны тупому мечу, они спасают жизни, но ослабляют волю. Рано или поздно придет правитель, вооруженный острым мечом. Чего будет тогда стоить все человеколюбие этого мира?" - Но как же нам тогда быть? Что мы можем противопоставить натиску Севера? Неужели вся наша культура, все наши знания не способны нас защитить? - Увы, войны не выигрываются культурой и знаниями, - вздохнул маршал. - Но никаких других преимуществ у нас действительно нет, не считать же, в самом деле, преимуществом пресловутое "гайифское золото"... Скажите, что вы думаете о нашем нынешнем положении? - Прошу меня простить, Ваше Превосходительство, а разве тут возможны различные мнения? Кампания проиграна, мы полностью блокированы с моря, наших припасов хватит самое большее на месяц. Я очень надеюсь, что дожи Бордона соберут и отправят нам на помощь вторую эскадру, но сумеет ли эта эскадра снять морскую блокаду и эвакуировать нас до наступления осенних штормов? О том, чтобы пробовать уйти по суше вдоль южного берега полуострова, я даже не хочу и думать. После разрушения стены Фельп с суши неприступен, а когда недели через полторы подойдет Савиньяк, наше положение станет совсем безнадежным. А тут еще личный состав деморализован последними событиями. Полагаю, нам не остается ничего иного, как добиваться наиболее выгодных условий капитуляции. Прошу меня правильно понять, господин маршал, я не паникую - я лишь пытаюсь трезво оценивать обстановку, в которой мы оказались. - Понимаю ... - задумчиво ответил Капрас. - Скажите пожалуйста, а каким образом мы можем добиться выгодных условий капитуляции? Много ли у нас возможностей для этого? - Боюсь, что нет, - сокрушенно произнес коронель. - Все говорят, что нам следует решительно провести один или два штурма города. Согласно принятым правилам и обычаям войны это даст нам право на почетную сдачу в плен. Кроме того ... Гурунопулос замялся. - Продолжайте, коронель, прошу вас, - попросил маршал. - ... а кроме того, считается, что только решительные действия могут спасти честь и репутацию полководца, оказавшегося в такой безнадежной ситуации, как наша! - Ах, честь и репутация! - насмешливо протянул Капрас. - Стало быть, от меня все ждут, что для спасения своей чести и репутации я просто обязан положить еще тысяч десять людей - и тогда и я, и все, кто выживет после этой бойни, сможем с чистой совестью вернуться домой. Может быть, нам даже заплатят причитающееся нам вознаграждение. - Господин маршал, но я же совсем не это имел в виду! - взволнованно воскликнул коронель. - Я стараюсь понять, что же нам теперь делать! Стараюсь - и пока не нахожу никакого выхода. - Знаете, мой дорогой коронель, я тоже очень хотел бы это понять, - серьезно ответил маршал. - Значит, вы считаете, что не все потеряно? У нас действительно есть какие-то шансы? - Какие-то шансы есть всегда, - ответил Капрас. - Помните старую гоганскую притчу об ызарге, который упал в кувшин с молоком? - Разумеется, помню. Он так яростно бил всеми шестью лапами, что вскоре молоко превратилось в масло, и ызарг выбрался на свободу. Хорошая аллегория, что и говорить. Все мы здесь - как ызарги в одном большом кувшине. - Угу, - согласился маршал. - Только в отличие от ызаргов у нас, как вы недавно заметили, имеются наши знания. И знания эти мне подсказывают, что неприступных крепостей не бывает. К сожалению, нашим бордонским нанимателям разрушение стены казалось кратчайшим путем к победе, и когда я начал настаивать на правильной осаде города, меня просто-напросто сначала ткнули носом в письменный приказ имперского Хофскригсрата, а потом напомнили об условиях контракта. Мы бездарно потеряли время, долбя стену с предельной дистанции, и теперь в нашем распоряжении осталось не больше трех недель. Я за свою жизнь провел почти сорок успешных осад, а в Багряных Землях видел много крепостей посильнее этой - но от меня никогда не требовали результата всего за три недели. Я уже о том не говорю, что для успешной правильной осады необходимо располагать достаточным числом хорошо подготовленных инженеров. - А у нас их всего около шестидесяти, да и уровень подготовки их оставляет желать лучшего, - сокрушенно отозвался Гурунопулос. - Надо полагать, дожи пожалели денег. - Не совсем так, - возразил маршал. - Как видите, на оплату пяти имперских терсио и первоклассного артиллерийского парка деньги у них нашлись. Думаю, наши наниматели просто сочли инженеров бесполезными в этой экспедиции. Их план был очень прост: на жалея пороха и ядер, побыстрее пробить стену, затем, не считаясь с потерями, взять штурмом тракт и двинуться форсированным маршем на беззащитный Ургот. Долго копаться в каменистой почве Фельпа никто тогда не планировал. В результате, решив сэкономить на траншеях, приступили сразу к брешированию, стрелять пришлось с предельной дистанции, постоянно отражая вылазки фельпцев, и вместо ожидаемых двух недель просидели под стеной почти два месяца. - Так все-таки что же нам теперь делать? - воскликнул коронель. - Полагаю, надо как можно быстрее открывать параллели, - пожал плечами Капрас. - Я, когда старался убедить наших нанимателей, подготовил кое-какие наброски. Хорошо, что я их тогда не выбросил. В общем так: даю вам сутки на передислокацию северного лагеря. Послезавтра в 7:00 утра жду вас с рапортом, а затем мы отправимся на рекогносцировку укреплений южного фаса...
Глава 2 Окрестности Фельпа, 21 день Летних Ветров, 399 г. К.С. Еще один день осады подходил к концу, и все старшие офицеры корпуса, свободные от несения службы, по привычке собрались на плоской вершине Змеиного холма. С холма открывался хороший вид на залив и укрепления Фельпа, поэтому сразу после высадки здесь был устроен наблюдательный пункт, а потом как-то незаметно это место стало еще и чем-то вроде офицерского собрания. Почему холм прозвали Змеиным, точно не мог сказать никто. Вероятнее всего, именем своим он был обязан полосатым горным породам зеленого цвета, из которых было сложено его основание. Во всяком случае, никаких змей на холме пока что встречено не было, и даже пауканы, кишащие в долине, здесь почти не попадались. К тому же ближе к вечеру с моря в сторону холма начинал дуть легкий прохладный ветер, вот и получилось так, что офицеры Империи, не сговариваясь, выбрали его местом отдыха. Каждый вечер собирались они здесь, чтобы обсудить события дня за чашкой шадди, или просто посидеть, глядя на спокойное, освещенное вечерним солнцем море, или сыграть партию-другую в какую-нибудь незамысловатую игру. Вот и сейчас несколько офицеров, сбросив на землю форменные куртки, увлеченно играли в шары. Эта простонародная бордонская игра еще прошлой осенью прочно вошла в моду в паонских салонах - и, надо полагать, кто-то из кавалеров-авантюристов, увязавшихся с экспедицией, привез ее сюда, на этот забытый Леворуким полуостров. Собственно, партия подходила к концу, и игроков осталось лишь двое - все прочие уже выбыли из игры и сейчас с интересом наблюдали за окончанием баталии. Одним из двоих оставшихся игроков был маршал Империи Карло Капрас, главнокомандующий экспедиционным корпусом. Несмотря на свою всем известную и необычную для военного инженера нелюбовь к лазанью по горам, маршал время от времени поднимался сюда, чтобы на час- полтора отвлечься от своих многочисленных обязанностей. Сегодня Капрасу положительно не везло - он проигрывал третью партию подряд. Маршал считал себя неплохим игроком, и его спокойный, расчетливый и методичный стиль игры обычно давал ему неоспоримое преимущество в поединке с более молодыми и энергичными соперниками. Сейчас он, однако, понимал, что с этим соперником ему не справиться. Удивительно, но от этого понимания становилось нестерпимо досадно - и маршал искренне надеялся, что его досада останется незаметна подчиненным. Не стоит переживать, уговаривал он себя - ведь это всего лишь игра, но уговоры не помогали, и по мере того как партия неумолимо приближалась к завершению, Капрас становился все мрачнее и мрачнее. Его соперник - коронель Антонис Велалопулос, командующий артиллерией корпуса - не отличался ни спокойствием, ни методичностью, ни особенной физической силой, зато брошенные им шары вытворяли нечто невообразимое: они как по волшебству меняли направление полета, по нескольку раз отскакивали от земли, в пути сталкиваясь с другими шарами, отчего те начинали метаться по всему полю сумасшедшими зигзагами, и в результате неизменно шары маршала оказывались выбиты из "крепости". Капрас, собрав все свое хладнокровие, пробовал, и как правило не без успеха, восстановить свои позиции, но тут очередь хода снова переходила к коронелю, и дела маршала шли все хуже и хуже. Собственно, по правилам можно было уже сдавать партию, но Капрас почему-то упрямо продолжал играть. Внезапно со стороны города раздался какой-то шум. Ветер донес до холма странные звуки, которые становились все сильнее и сильнее. Где-то вдали выстрелили пушки, эхо от выстрелов прокатилось по долине. Офицеры бросились к краю холма, встревоженно вглядываясь туда, откуда доносился шум. Те, у кого были подзорные трубы, принялись внимательно рассматривать фельпские укрепления. Понять, что происходит в городе, было решительно невозможно - последний раз такой шум стоял, когда горожане праздновали свой варварский день святого Андия, а заодно и победу над бордонской эскадрой. В последние же дни гарнизон Фельпа почти прекратил стрельбу и не предпринимал даже небольших вылазок - надо полагать, их боеприпасы были на исходе, да и какой смысл атаковать армию, которая всяко обречена и просто обязана будет сдаться еще до наступления осени ... На всем холме остались лишь два человека, которых, судя по всему, совершенно не интересовали происходящие в городе события. В то время, как офицеры Империи всматривались, вслушивались и терялись в догадках, Капрас и Велалопулос увлеченно продолжали бросать свои шары. Шум тем временем сделался еще сильнее, похоже было, что со стороны Приморского тракты раздаются крики большого числа людей. Снова послышались выстрелы, на этот раз, казалось, стреляли не только из пушек, но и из мушкетов. Заволновались и в главном лагере Империи; с высоты холма было видно, как по сигналу тревоги несколько батальонов строятся на плацу, а дежурные роты занимают позиции в траншеях и за палисадами. На Паучьем холме засуетились артиллеристы, готовя к бою свои тяжелые пушки. Офицеры Империи настолько были увлечены и взволнованы, что никто не заметил, как на Змеином холме появился запыхавшийся капитан О'Донелл. Капитан заметил Капраса и, подбежав к нему, выпалил: - Ваше Превосходительство! Только что наблюдатели северного сектора доложили: передовые части талигойской армии генерала Савиньяка подошли к Фельпу. Мы объявили боевую тревогу. Какие будут приказания? - Какие будут приказания? - помедлив немного, повторил маршал. - Приказываю: трубить отбой тревоги. Этим талигойским передовым силам потребуется еще часа четыре, чтобы войти в город и разместиться в нем. Так что я пока не вижу причин для беспокойства: времени у нас достаточно, и уж во всяком случае, закончить партию мне никакой Савиньяк не помешает. Тем временем кто-то из присутствующих предложил всем вместе отправиться на Паучий холм и оттуда наблюдать прибытие талигойской армии - благо часть тракта оттуда неплохо просматривалась, и в сильную подзорную трубу можно было рассмотреть даже отдельных всадников. Все радостно согласились, и господа офицеры дружно отправились на свой новый наблюдательный пункт. - Однако, партия, Ваше Превосходительство, - сообщил Велалопулос. Командующий артиллерией изо всех сил старался выглядеть бесстрастно, правда, получалось это у него не очень убедительно. - Поздравляю вас с победой, мой дорогой коронель, - ответил Капрас, очень надеясь, что ответ его прозвучал достаточно весело. Ну да, он проиграл, а что, маршал Империи уже и проиграть один раз не может? После короткой паузы собеседники дружно рассмеялись. - Ну, и куда мы теперь направимся? - спросил Капрас. Тоже на Паучий холм, наблюдать за прибытием славной армии Талига? - Знаете, Ваше Превосходительство ... - помедлив, ответил коронель. - Я на эту славную армию полюбуюсь как-нибудь в другой раз, а сейчас я бы хотел обсудить с вами в деталях план размещения батарей. Мы ведь завтра с утра начинаем выдвигать артиллерию на новые позиции, а я пока еще не уверен, что верно все рассчитал. - Ну что ж, давайте ваши расчеты. Полагаю, они у вас с собой? - снисходительно улыбаясь, произнес маршал...
Окрестности Фельпа, 22 день Летних Ветров, 399 г. К.С. - Карло, скажи честно, ты и правда собрался это штурмовать? Сфангатис изо всех сил старался казаться спокойным, и тем не менее в голосе его чувствовалась тревога. - Не штурмовать. Атаковать, - медленно произнес Капрас, сосредоточенно рассматривая что-то в подзорную трубу. - Ах, ну какая разница - штурмовать, атаковать ... Всем известно - с суши укрепления Фельпа неприступны. Сама природа была первым фортификатором города. - Ну, положим, тут и вторые фортификаторы неплохо поработали, - произнес Капрас, не отрываясь от своего занятия. - У них тут, между прочим, бордонская трасса. Я признаться, раньше и подумать не мог, что встречу такое в этом захолустье. - Не понимаю, как ты вообще отсюда можешь что-то разглядеть. Я там, например, ничего, кроме вот этих невысоких холмов, не вижу, - недоуменно заметил Сфангатис. - А отсюда и не должно быть ничего видно. Оно так и задумано. Казалось бы - безобидные холмы, а там на самом деле такое наворочено ... Сперва - пологая насыпь, гласис называется. Дальше, вдоль всего гребня гласиса - низкий частокол, его отсюда без подзорной трубы не разглядишь. Сразу за частоколом - дорожка, именуемая прикрытый путь ... - Странное какое название. Это чем же он прикрытый? - Известно чем - артиллерийскими батареями. Там сразу за прикрытым путем - ров, а дальше стена с бастионами. На бастионах - батареи, они и прикрывают. Отсюда ничего этого не видно, все закрывает гласис. Стрелять по бастионам прямой наводкой, соответственно, нет никакой возможности. Обрушить стенки рва навесным огнем - не выйдет, они базальтом облицованы. Штурмовать все это хозяйство открытой силой - тоже, там пока захватишь прикрытый путь, умоешься кровью. А как и захватишь - тогда что? Это отсюда прикрытый путь не виден, а с бастионов он весь простреливается. Захватишь - враз картечью выметут. С теми бастионами, что правее, ближе к Веньянейре, было проще - они легко берутся под огонь с Паучьего холма, с ними команда Велалопулоса разобралась в первые же дни осады. Батареи демонтировали, орудийная прислуга разбежалась. Тогда нам как раз это и было нужно, поскольку мы собирались вести мину под ту злосчастную стену - но вот сейчас меня интересуют бастионы на этой стороне, а до них кулеврины с Паучьего холма, увы, не достают. - Ну, положим, бастионы эти я видел - с Паучьего холма. Но зачем, скажи на милость, они тебе вообще понадобились? - осведомился Сфангатис. - Ну, положим, каким-то чудом ты их захватишь, дальше-то что? Прямого сообщения с крепостью там все равно нет. Вал с бастионами тянется вдоль всего подножья холма, справа он раньше соединялся со стеной, слева ... Сфангатис замолчал и принялся старательно рассматривать укрепления в подзорную трубу. - Так что у нас там слева? - поинтересовался Капрас. - А слева у нас ... точнее, у дуксов - вынесенный форт. Артиллерия которого, насколько я могу судить, господствует над всеми бастионами этой стороны. Мне однако, непонятно, почему нас этот форт должен интересовать. - А как ты думаешь, дуксам он зачем понадобился? - Ну, насколько я могу судить ... здесь заканчивается обрыв фельпского холма, и склон делается ловольно пологим. Не было бы форта - по этому склону можно было бы добраться вон туда ... где у них мельницы стоят ... - показал рукой Сфангатис. - Угу. А мельницы эти стоят на каменном мысе, в оконечности которого, как мы знаем, на вершине утеса стоит батарея, прикрывающая вход в порт. Мы, если ты помнишь, эту батарею два дня бомбардировали с галеасов и ничего не добились. Ну, а если пойти не прямо к батарее вдоль мельниц, а повернуть правее и обогнуть холм, то мы попадем прямо в малый порт Фельпа. Там, правда, путь преграждает еще одна стена с бастионами, но это нас пока волновать не должно. В общем, выходит ... - Выходит, что тот, кто владеет этим фортом, владеет дорогой в город? - Ну, я бы так не сказал. И тем не менее, похоже, там находится единственное уязвимое место фельпской крепости, и захват форта может ... должен дать нам некоторую надежду. Поэтому я намерен атаковать этот форт, и прежде всего меня интересуют те бастионы, что находятся слева. Точнее, лишь два из них. Сейчас покажу тебе, какие ... - Да как же ты мне покажешь, если отсюда ничего не видно? Это нам сейчас придется на Паучий холм подниматься и оттуда смотреть на это чудо фельпской фортификации ... - Бордонской, - поправил Капрас. - Что - бордонской? - Я же сказал - это бордонская трасса. Эта система фортификации придумана вашими инженерами после Двадцатилетней войны. Я вообще не понимаю, как эти укрепления здесь появились - в этих краях такое строить никогда не умели ... - Ну хорошо, бордонская, так бордонская - примирительно сказал Сфангатис. - Но тащиться на Паучий холм нам все равно придется. - Ну уж нет, лично я в такую жару никуда тащиться не собираюсь, - ворчливо произнес Капрас. - Надеюсь, мы прекрасно во всем разберемся, не сходя с этого места.
ТВС ----- *Аффтар (староуэртск.) - в классической уэртской трагедии - олицетворение жестокого, неумолимого и безжалостного рока. Очень распространен, в частности, сюжет, в котором герой безрассудно бросает вызов Аффтару, но, несмотря на свою доблесть, теприт неминуемое поражение. Современное выражение "Аффтар, выпей йаду!" произошло от проклятия, которое обычно в финале трагедии произносил герой, осознав тщетность своих усилий и неумолимость рока. |