1.
Дуглас провел по щекам – ужас, безнадежная щетина. Воистину, теперь он Человек Чести. И теперь как истинный Человек Чести пойдет и будет просить денег. Неважно у кого и какой ценой – деньги нужны отчаянно, это вопрос жизни и смерти. Не его – Робера.
На Иноходца страшно смотреть, но теперь под ногами хотя бы земная твердь. Вернее под ногами у него, а Робер… Весь это страшный морской переход Темплтона преследовал навязчивый ужас – если Эпинэ умрет, то он просто не в силах будет отдать тело друга волнам. Море конечно лучше болот, но… нет, только не это. Проиграв Ренкваху, Дуглас не мог потерять еще и Иноходца.
Протащив Робера от Гаунау до Агариса, Темплтон уверился в неиссякаемой силе духа своего товарища. Растерзанный, утративший все и вся Иноходец каким-то чудом цеплялся за жизнь. Держала ли его надежда? – Возможно. Об этом они не говорили, они вообще мало говорили, слова обоим давались с трудом. Может быть, когда-нибудь потом и стоило бы оглянуться, но сейчас на это просто нет сил. Нужно найти деньги, врача, подлечить Робера и хоть как-то начать устраиваться в этом закатном святом граде.
Молодой человек в последний раз взглянул на друга – жар, испарина, искусанные губы. Если его оставить здесь, приют Святого Марка станет последним пристанищем Иноходца. Где-то в Агарисе осели Борны - нужно начать с них, а не получится, он потребует денег у Раканов, Хогберда, попадись ему Кавендиш – вывернет карманы и он!
Дуглас нахлобучил изрядно потрепанную шляпу и рванул на себя дверь.
2.
Сырость, темнота и запах, запах! Одно слово – больница для бедных. Впрочем, могло быть и хуже. Хотя, наверное, все возможные «хуже» внук герцога Эпинэ уже испытал. Матильде же хватило одного взгляда сквозь душный полумрак, чтобы понять – дело плохо.
Парень на лежанке, тем не менее, открыл глаза и принялся демонстрировать воспитание.
- Ваше высочество, простите, я не могу приветствовать вас как должно.
Принцесса неразборчиво хмыкнула. Должно-недолжно… Недолжно умирать таким вот – молодым и сильным, но кого хоть раз спросили?
- Ваше высочество, что слышно о моем отце и братьях? Кто-нибудь уцелел?
В глазах такая мука, что страшно смотреть, но лучше обрубать все хвосты сразу.
- Нет, Робер. Вы остались один.
Даже не моргнул, только зубы стиснул. Терпи! Матильда достала платок и вытерла мальчишке пошедший крупным бисером лоб. На протестующее бормотание отрезала:
- Привыкайте, я забираю вас отсюда. – И уже топтавшимся в коридоре служителям с носилками распорядилась, - чего ждешь, тащи!
3.
- Надежда есть, но… – Сморчок недовольно наморщил нос. Впрочем, довольным принцесса его никогда не видела. Метр Марко славился отвратительным характером, перекошенными очками и привычкой рубить пациентам правду-матку. Врач милостью Создателя, он безбожно драл за визиты и никогда никого не жалел. Зная метра еще со времен бесконечных хворостей мужа, Матильда терпеть его не могла и, похоже, взаимно.
- Ваше высочество, я бы посоветовал связаться с родственниками молодого человека. Раны запущены, я не за что не могу ручаться.
Принцеса едва не запулила в это чудо чернильницей, но сдержалась. Урод!
- Я и принц Альдо – вот его родственники. Лечите!
4.
- Слушай, не лезь к нему с разговорами.
- Ладно, ладно, не буду. Как хоть твоего найденыша зовут?
- Эпинэ. Робер Эпинэ.
Альдо присвиснул. - Но говорили же что их всех…
- Вот именно, поэтому и не лезь.
Принц кивнул, но бабка этим не удовлетворилась.
- Альдо, то, что я слышала об Эпинэ, позволяет надеяться, что Создатель посылает тебе настоящего друга. Робер старше всего на несколько лет, боевой офицер, многое видел. Он наследник Повелителя Молний и знает, что из себя представляет Талиг – не то, что агарисские огрызки! Уразумел?
5.
Эти двое выглядели так, будто ворвались в гостиную с разбега, с трудом остановившись.
- Ваше высочество, я Удо Борн. – Принцесса и без того уже поняла, что высокий красавец из Борнов, хотя видела его всего пару раз и никогда – среди Людей Чести.
- Дуглас нашел меня, мы думали забрать Робера, но в приюте сказали, что…
- Маркиз Эр-При останется здесь.
Борн без лишних слов выудил из кармана объемистый мешочек, Матильда и не подумала ломаться. Второй, молодой заросший парень выпалил:
- Как Робер?
Прежде чем ответить хозяйка вытащила из буфета бутыль касеры и приглашающее указала на рассохшиеся стулья.
- Рано говорить. Врач только что ушел, хороший врач. Заглянет позже и останется на ночь. Сказал, побарахтаемся.
6.
- Как он вообще уцелел?
- Понятия не имею. Поверьте мне, это была бойня. Вырвались единицы, те, кто сумел сохранить лошадей и головы. Мне просто повезло… - Темплтон совсем захмелел, бедолага. – Как проскочил границу, почти не помню. На Робера наткнулся уже в Южной Гаунау, на постоялом дворе. Он лежал в распряженной телеге, на сене, без сапог - сняли какие-то мерзавцы, - Дугласа передернуло. - Но фамильное оружие осталось, кошелек - и тот нашелся. На руке отцовский перстень. Раны перевязаны. Кем, когда – Иноходец не помнит.
- Иноходец? – Матильда замерла со стопкой в руке.
-Это прозвище, не только Робера. Все Эпинэ – Иноходцы. Были…
7.
Кто-то разговаривал, совсем близко, но слов Робер разобрать не мог. Или это не талиг? Значит допрашивают пленного.
Звук шагов, звон, хлопнула дверь. Почему не разбудили? Сейчас он встанет.
Иноходец с трудом разлепил ресницы. Так всегда бывает, когда позволяешь себе поваляться подольше. Перед глазами клубилась тьма быстро, впрочем, редевшая, истончавшаяся, пропускающая видение золотистого шара… Он совсем сдурел! Это Савиньяк пришел пнуть разленившегося дружка!
- Эмиль…
Светлая шевелюра принадлежала не Савиньяку. Проклятье! Роберу дружелюбно улыбался парень не старше двадцати. И глаза голубые. Ракан… его приютили… Ренкваха! Чтобы не взвыть в голос Иноходец привычно закусил щеку.
- Больно? - Неверно истолковал принц. – Сейчас позову Матильду.
Юноша исчез и через мгновение появился вновь.
- Кто такой Эмиль? Ох, прости… - Лицо Ракана отчетливо выражало раскаяние.
- Ваше высочество…
- Альдо. Говори мне «ты».
Значит все так просто.
- Альдо, я не хрустальная ваза, а Эмиль – мой друг, то есть был друг, а сейчас, наверное, враг. - Горло все-таки перехватило…
- Это все твои обещания? – Принцесса Матильда отстранила внука и уселась на постель к Эпинэ, обдав того запахом трав и почему-то пороховой гари. Поднесла к губам Иноходца бокал содержимое которого, к сожалению, совершенно не напоминало вино, подмигнула. – Давай, Робер, до дна. За знакомство и твое здоровье!
8.
Метр Марко был днем и, сотворив свои живодерские штучки, ушел, заявив, что дело движется не плохо. Видимо Иноходцу действительно полегчало, потому что несколько раз заглядывая в его комнату, Матильда находила молодого человека крепко спящим. В конце концов, ей надоела эта беготня и, выпроводив спешащего на свидание Альдо, принцесса уселась в гостевой спальне с книгой. Она читала, пока не стемнело, потом зажгла свечи и, поскольку заняться было совершенно нечем, принялась рассматривать Робера.
Твою кавалерию, где этот Эпинэ был всю ее жизнь?!
Парень зверски хорош, но разве в этом дело! Принцесса почти с ужасом осознавала, что на месте Иноходца кто угодно давно превратился бы в истекающую слезами и соплями развалину, если бы вообще удержался на этом свете. А агарисские Люди Чести? Слизняки, стенающие по любому поводу, которые только и умеют, что мучить близких – посмотрели бы они на Эпинэ!
Какие там жалобы! Робер любую боль терпел, стиснув зубы, временами умудряясь отшучиваться. Сердце Матильды переворачивалось от его улыбок – Иноходец каждый раз словно заново вспоминал, как это делается. И все равно улыбался!
По правде говоря, даже уверовав, что наследник дома Молний столковался с жизнью, вдова продолжала за него беспокоиться. Эпинэ держался просто великолепно, но принцесса слишком хорошо знала, что творится с душой, когда мир вокруг рухнул. Что мучило гостя, догадаться было не трудно, да и бреда его она наслушалась с лихвой. Приходя в себя, Робер ничем своих терзаний не выдавал, просто не раз и не два Матильда ловила напряженные взгляды, устремленные в никуда, а точнее за окно, в которое тыкался листьями разлапистый каштан. Ветви старого великана – вот и все, что было видно Роберу с кровати и бывали дни, когда Иноходец впивался в них глазами, словно это Леворукий знает какая интересная вещь! Напоминало проклятое дерево что-то или просто удерживало израненного мальчишку здесь и сейчас? Эпинэ как тот обмолвился, что родовой замок стоит среди каштанов, но конкретно этот хозяйке ужасно не нравился, тем более теперь, когда даже метр Марко стал неприлично оптимистичен…
Словно прочитав ее мысли, за окном зашумело. Ветер. Старый каштан вновь принялся постукивать в стекло.
Матильда воровато оглянулась - Иноходец что-то пробормотал, но не проснулся. Вдова подкралась к окну и задернула злосчастные портьеры. Она понимала, что делать этого не следует, что она путает причину и следствие. - К Леворукому! А если не поможет – она прикажет спилить закатный каштан!
9.
Матильда прислушалась. В ночной тиши отчетливо звучало: шаг, шаг, пауза, еще два шага. И опять, и снова.
Твою кавалерию, Робер ползает по стеночке, нашел время!
Сегодня Альдо уже выгуливал болящего, парень впервые дошел до окна. А потом приперся Хогберд и принес паршивые новости. Дед и мать Робера фактически под арестом, имение отдано родичам, каким-то Маранам . Иноходца аж затрясло, как услышал и вот, пожалуйста.
Почему дурные вести летают, а хороших не дождешься? Оказии в Талиг нет и не предвидится. Мать Робера до сих пор не знает, что Создатель сохранил ей младшего сына, а сын меняется в лице от титула «маркиз Эр-При».
Шаг, шаг, да что ж это такое! Принцесса Ракан решительно сдернула с кресла хламиду и, прихватив заветную флягу, отправилась укладывать разгулявшегося Иноходца.
Пусть завтра метр Марко снимет с нее шкуру, делов-то! Может он и толковый лекарь, но микстуры здесь не помогут. От памяти, горя, одиночества нет лекарств. – Матильда встряхнула фляжку. – Пилюль нет, зато есть касера и много ее на сей раз не понадобится.
10.
- Поберегись!
Непонятно откуда взявшаяся карета с грохотом промчалась мимо ошеломленного Робера, едва не задев того колесом.
- Однако… - Эпинэ оттер заливавший глаза пот.
Почти незнакомый, но уже ненавистный Агарис. Белый мрамор, яркое полуденное солнце, шум, крики – он отвык от такой суеты. Свет режет глаза, преломляется, выплясывает радужными кругами, этого только не хватало!
Кто-то подхватил Робера под руку и вовремя, ноги ватные, в ушах шум моря…
- За какими кошками ты поперся в город? – Альдо. От того, что принц обмахивает его шляпой, словно припадочную даму, Иноходцу стало смешно.
- Придурок, тебя же качает. – Ракан и вправду злился. – Хорошо, я увидел, а то бы загремел опять к Святому Марку.
Эпинэ с трудом перевел дух и попытался улыбнуться. - Да ведь нужно хотя бы посмотреть, куда Леворукий занес!
- Еще налюбуешься, - проворчал Альдо, поднимая друга со ступенек какой-то колоннады. – Пойдем, провожу домой, ты бледен, как этот проклятый мрамор.
Упираться у Иноходца сил не было. Как не было ни дома, ни желания становиться приживалом. Ничего, день-два и он начнет новую жизнь с новым именем в новом городе. Матильда его поймет, она все понимает… |