Когда тебя приходят убивать первый раз в жизни, это немного удивляет.
Их трое, всего трое на одного, тебя не считают сильным противником. И они совершенно правы, что уж тут скрывать. Их трое, а ты один, ты сидишь в глубоком кресле с бокалом вина, ты еще не пьян, но сильно устал. У тебя невыгодная позиция, да и никакого оружия в пределах досягаемости. Арно любил говорить, что ты сам по себе оружие. Арно… Прошлое, в клочки разорванное сердце, ссоры и непонимание, тихий, счастливый смех, теплая волна, смывающая усталость. Память стирает обиды, стирает все плохое, и рано или поздно возникает вопрос: чем ты вообще думал, когда уходил от единственного родного человека в этом безумном мире?
Разум напоминает, что твое черное Сэ называл белым, что твои горы были для него пропастью, что твое небо оборачивалось для него землей. Вы любили друг друга, да, но вы настолько по-разному смотрели на мир, что не выдержали и разошлись. С обоюдной уверенностью, что так будет лучше. И так было, первые пару лет. А потом пришла тоска и свила гнездо в твоей груди, она выла на луну и звала, звала, раз за разом повторяя имя, принадлежащее оставленному за спиной. И ты, сильный и гордый, не выдержал, обернулся и взглянул назад, но там лишь призраки. Припорошено пеплом, и не различить цвета.
Троица стоит полукругом, профессионально не давая тебе ни шанса на победу. Они не понимают, почему ты и не думаешь сопротивляться. Они не профессиональные убийцы, просто те, кого ты слишком сильно достал. И они хотят поиздеваться. Точнее, попытаться это сделать.
- Примете смерть, даже не пытаясь защищаться? Позор для дворянина.
- Убогий выпад.
- В выпадах вы у нас профессионал. Особенно в словесных, честное оружие не жалуете.
- По крайней мере я профессионал хоть в чем-то.
- У вас нет ни сердца, ни души! Ледяная равнодушная тварь!
- Мне это не сказал только ленивый.
- Предатель, мерзавец, палач!
- Неинформативно.
- Вы хотите информации? Вы вечно будете гореть в Закате, слышите, герцог Валентин?! Вечно!!!
- Нда? И за что же?
- За многое, герцог Валентин, за многое. И за мужеложество в том числе. – Мерзкая, торжествующая, глумливая ухмылка. Думаешь, вытащил на свет мою грязную тайну? Глупец, связь с Арно – это последнее, чего я буду стыдиться. А еще подобное оскорбление – последнее, что я буду прощать.
Откуда-то появляется нестерпимое желание набить морду этому ничтожеству, и ты потакаешь своей слабости. Удар в челюсть, противник отлетает, хотя должен был осесть грудой у твоих ног. Конечно, какой из тебя боец… Ты не Ворон и не Савиньяк. Ни один из трех Савиньяков. Но тебе почему-то так хочется подраться, впервые почувствовав усталость от государственных дел и бумажных кип.
Ты выпрямляешься, потягиваясь, разминая мышцы. И ухмыляешься, пытаясь одними губами изобразить все приписываемые тебе пороки – жестокость, надменность, издевательскую насмешливость…
Так невовремя гаснет камин, портя весь эффект, но ты уже шагаешь вперед и бьешь ногой под ребра начавшему вставать неудачнику. А потом в живот и висок, проламывая тонкую кость, и, кажется, ловишь тот миг, когда тело покидает душа. Как же давно ты не убивал, пожалуй, с той_самой_войны.
Только резкий прыжок назад спасает твою шею от удара. Молодец, нашел время предаваться ностальгии. Валялся бы сейчас с пробитой артерией, заливая кровью любимое кресло. Мелкие язычки огня в камине доживают последние секунды. Полная темнота…
Шаг, назад, назад, рука нашаривает тяжелую статуэтку на каминной полке и отправляет в недолгий полет. Треск сломанной кости, шаг, рывок, почти успел, удар под ребра, выбивший воздух и вырвавший вскрик. Шаг, разворот, удар, клинок, твоя кровь, шаг, блок, удар, рывок, твоя кровь, шаг, шаг, шаг, падение, клинок у лица. Удар ногой, рывок, перекат, прыжок, шаг, дыхание. Разворот и прыжок, пальцы срывают со стены кинжал. Твоя кровь на обрывках тонких цепочек. Шаг, уворот, звон клинков, шаг, дыхание, легкий ветерок на внезапно разгоряченной коже. Шаг, шаг, назад, падение, перекат… Тишина, темнота и дыхание. Неподвижность, шаг, удар, клинок, по рукоять всаженный в основание чужого черепа. Короткий смешок, шпага, пойманная собственным телом, отчаянный рывок, вместо сердца сталь вонзается в плечо. Разворот, шаг, скрюченные пальцы, бьющие в переносицу. Осколки кости, вошедшие в мозг. Три трупа у твоих ног и твоя кровь которой в тебе самом осталось слишком мало. Дорогие рубашки мертвецов, послужившие тебе повязками.
Почему ты выжил, а? Помнишь ли, герцог Валентин, с чего ты решил начать безнадежную драку? Арно… Твое счастье и твое наказание. Такой любимый и до абсурда непонятный. Сильнее, чем он тебя не раздражал никто и никогда, и с его притягательностью не сравнится ничто в этом мире. Ну что же делать, если так хочется снова быть рядом, и рвет на части понимание того, что этот круг порочен.
Время утекло, как кровь, как остатки разума, и кажется таким правильным встать, подойти к окну, распахнуть тяжелые портьеры, улыбнуться луне. Где вино? Его не убили сегодня, это надо отметить.
Лестницы, двери, коридоры, камни, стены, камни, шаги, камни, стены, повороты, кованая ограда спящего особняка. Тишина, шаги, шорох листвы сада, шаги, решетки под непослушными пальцами.
В его глазах усталость и удивление, в вороте распахнутой рубашке видны старые шрамы. В твоей руке бутылка вина, ты весь в кровавых бинтах, ты еле залез на это чертово окно.
- Арно… я мириться пришел. |