Стаи птиц вьются у окна,
У окна
Мне в руках синица не нужна
Не нужна
А журавли, а журавли взмахнут крылом
И ты пойдешь
На край земли
За журавлем…
Она впервые увидела Арно, когда вместе с матерью по приказу Проэмперадора Севера прибыла в ставку Вольфганга фок Варзов. Зачем это было надо, она не понимала, однако не стала задавать лишних вопросов. Да и кто ей ответит? Глупая девочка, которой выпало увидеть то, что сделало ее ценной.
Она плохо помнила ту страшную ночь в Надоре – тени, капитан Гастаки, двигающиеся камни и сковывающий тело страх. Потом накатило осознание смерти Айрис, единственной подруги и близкого человека. Айри была такая яркая, смелая, живая… Она не должна была умирать! Она как никто заслуживала жизни и счастья, гордая, упрямая, она была похожа на огонек, вроде и маленькая, а жжется. Селина жила как во сне последние месяцы – переезд, маленький городок, какие-то люди… Ей казалось, что что-то страшное дышит ей в спину, что нельзя забыть ту ночь, что нельзя жить, как прежде. Девушка вздрагивала от каждого шороха и все время оглядывалась. Ей чудились монстры в тенях по углам комнат, солнечный свет казался насмешкой, весь мир был глупым и летящим в пропасть, а никто ничего не замечал. Все вокруг было ненастоящим, настоящими были лишь камни, разрушившие Надор и убившие Айри, да младшая сестра, оставляющая за собою плесень.
Луиза видела, что дочь просто потрясена смертью подруги и ничего не могла сделать, лишь надеяться, что это пройдет. Когда Лионель Савиньяк написал ей и попросил уехать к фок Варзов, она не мешкая стала собираться. Госпожа Арамона надеялась, что в армии, где много молодых офицеров, Сэль вернется в реальную жизнь, вырвется из плена страхов и кошмаров.
В то время как мать разговаривала с маршалом Вотльфгангом и передавала ему письмо, Селина стояла у крыльца дома, отданного под штаб, и смотрела в небо. В недосягаемой синеве носились птицы, и девушка мечтательно улыбнулась, залюбовавшись их стремительным полетом.
Он подошел незамеченным и окликнул ее.
- Здравствуйте, прекрасная эрэа, теньент Арно Сэ к вашим услугам. Можно ли поинтересоваться вашим именем?
Он был похож и не похож на старшего брата. Когда-то давно, когда они еще были в Олларии, граф Лионель дрался из-за нее на дуэли. То есть матушка, конечно, объяснила, что он хотел убить Манрика и искал повод, но все равно Селина помнила, как капитан королевской охраны вступился за нее. Это было как в романах, светловолосый красавец защищает честь незнатной девушки. Тогда она еще любила герцога Алву, но эта сцена все равно запала в память и душу. Любовь к Кэналлийскому Ворону тоже была уничтожена той страшной ночью.
- Здравствуйте, - она смущенно потеребила рукав платья под его взглядом, - меня зовут Селина. Селина Арамона. – Она прекрасно знала, как фамилия ее отца действует на дворян, прошедший Лаик под его руководством. – и я не эрэа. Я незнатна.
- Позвольте засвидетельствовать вам восхищение вашей красотой, - молодой человек изящно поднес к губам ее руку, улыбнулся своей совершенно шальной улыбкой и сверкнул фамильными черными глазами. Румянец окрасил щеки девушки, и она уже хотела пролепетать что-то в ответ, как на пороге появилась матушка в сопровождении немолодого мужчины с безупречной выправкой.
Потом были долгие представления и вежливые благодарности, маршал фок Варзов предоставил им небольшой домик недалеко от собственного, а Селина все пыталась унять колотящееся сердце. Она даже чуть не пропустила слова Арно, когда он предложил на следующий день показать ей окрестности. Еле-еле выдавив из себя слова согласия под смешливо-понимающими взглядами матери и маршала, она окончательно смутилась и больше не поднимала взгляд.
Луиза уже и не чаяла увидеть такую улыбку на личике дочери, однако младший Савиньяк совершил чудо. Из хорошенькой головки Селины мгновенно вымело все мысли о кошмарах, двигающихся камнях и судьбе мира, что не могло не радовать госпожу Арамону. Она помогла девушке подобрать платье и сделала высокую сложную прическу, аргументировав это тем, что придворная фрейлина ее Величества в обществе дворянина должна выглядеть подобающе. Дочь была редкостной красавицей, и виконт Сэ это должен был прочувствовать в полной мере.
Арно пришел с цветами, целой охапкой луговых ромашек, долго таскал ее по окрестностям, и говорил, говорил, говорил. Селина слушала его голос, тонула в его глазах, и иногда спотыкалась, засмотревшись. Он ловил ее и улыбался, а она заливалась румянцем от каждого прикосновения.
Он появлялся у ее дверей, хотя бы на пару часов, каждый день.
На четвертую встречу она начала несмело ему отвечать, поддерживая разговор.
Через неделю она прекратила краснеть по поводу и без.
Через пятнадцать дней во время конной прогулки Арно аккуратно вплел сорванный цветок ей в волосы, а потом легко коснулся губами ее губ. Селина, шалея от собственной смелости, положила ладошку ему на грудь и сама потянулась за поцелуем.
С ним было легко и хорошо, это было совсем не похоже на ее влюбленность в Рокэ Алву. Кэналлийский герцог был героем и идеалом, которого она видела лишь раз в жизни, и любовь была придумана ею от начала и до конца. А Арно был совсем другой – рядом с ним улыбка сама появлялась на губах, однажды Селина краем глаза увидела себя в зеркале – она будто светилась от одной мысли о младшем Савиньяке. Арно был рядом, он восхищался ею, целовал руки, приносил цветы, и ему нужна была Селина – светловолосая робкая девочка. Место Ворона – в небе, а Арно снимал ее с коня и подсаживал в седло, задерживая руки на талии, поправлял локоны, когда они выбивались из прически, гулял с ней, смешил ее, рассказывал страшные, веселые и интересные истории, крепко обнимал, прижимал к себе, вдыхал запах ее волос, и в каждом его жесте чувствовалось, как она ему нужна, что именно ее он хочет видеть рядом. Он радовался каждому ее прикосновению, окружал ее заботой и вместе с ним в ее жизнь входили легкость, смех и запахи луговых цветов.
В тот вечер, когда он пришел прощаться, Селина заканчивала вышивать ему застывшего в прыжке оленя на шейном платке. Он был спокоен и серьезен, когда стоял перед ней на коленях и просил дождаться его с этой войны. Она не нашла нужных слов, просто беспомощно показала вышивку, и попросила дать ей десять минут, чтобы закончить. Он рассмеялся, закружил ее по комнате, а потом сидел на полу у ее ног, пока она ставшими вдруг неловкими пальцами завершала картинку. Они долго целовались, и она даже смогла не заплакать, пока он не ушел.
Когда за Арно закрылась дверь, она подошла к окну и смотрела, как растворяется его силуэт в сумерках на другом конце улицы. Слезы текли и текли по ее лицу, пока не подошла мама. Луиза обняла дочь, прижала к себе и долго шептала что-то успокаивающее про то, что нельзя быть камнем на шее у своего мужчины, что надо уметь отпускать его выполнять свой долг, что он обязательно вернется, живой, здоровый и все так же влюбленный в свою светловолосую девочку.
Дни тянулись бесконечно. Единственными развлечениями Селины стали вышивание, ожидание и воспоминания.
Однажды она читала у раскрытого окна на первом этаже, а он неслышно подкрался и перекинул ей через подоконник цветок. Ветка колокольчиков упала на раскрытые страницы, а Арно с легкой улыбкой сказал, что он, кажется, попал в сказку. В ту самую, где аристократ совершенно случайно увидел в окошке девушку, раз и навсегда изменившую его жизнь. Она тогда сказала, что ей далеко до на Святой Октавии, а он радостно согласился и сказал, что это хорошо. Потому что их сказка обязательно будет с хорошим концом.
Еще ей нравилось вспоминать, как он учил ее держаться в седле. До этого у нее не было ни возможности, ни повода научиться, а Арно решил, что это умение ей просто необходимо. Потому что он, конечно, не против возить ее перед собой, но приличия не позволят. Она тогда засмеялась, а потом долго делала вид, что боится, потому что ей очень нравилось смотреть на него, ведущего на поводу ее лошадь. Поводья, зажатые в сильной уверенной руке, его взгляд снизу вверх…
Несколько раз ей удавалось увидеть его тренировки со шпагой. Обычно он фехтовал с двумя бергерами, братьями-близнецами Норбертом и Йоганном. Они были высокие, широкоплечие и добродушные, и Селина быстро отучилась их смущаться, может быть потому, что смущение очень отвлекало от любования изящными ловкими движениями Арно. Он был очень красив, с тонкой полоской стали в руке, залитый солнечным светом, смеющийся и побеждающий. Возможно, друзья давали ему победить каждый раз потому, что рядом была она, но это было совсем неважно.
Когда он вернулся, появившись ночью на пороге в дорожной пропыленной одежде и с охапкой алых роз, она думала, что сердце выпрыгнет из груди. Матушка открыла тогда дверь, а сама Селина сидела у камина и вышивала. Отбросив в сторону рукоделие, она вскочила и повисла у него на шее, не то плача, не то смеясь, и совсем не обращая внимание на присутствие мамы. Розы рассыпались по полу, а Арно, не ожидавший такой бурной реакции, успокаивал ее, гладил по волосам, целовал.
А потом опять, как в тот вечер, когда они прощались, встал на колени и попросил стать его женой. Селина согласилась, конечно, как она могла не согласиться, ведь сказка сбылась, и война кончилась, и он остался жив, и вернулся к ней, долгожданный, любимый, родной. Арно говорил с Луизой и просил у матушки ее руки, а она стояла, уткнувшись лицом ему в плечо, обняв обеими руками, и совсем-совсем ничего не слышала, кроме стука его сердца.
На следующий день у нее на запястье появился обручальный браслет, и Арно представлял ее своим друзьям и боевым товарищам, тем, кого она еще не знала. Генерал Ариго, барон Райнштайнер, маршал фок Варзов и много других родовитых и достойных дворян поздравляли ее, дочь капитана Лаик, и желали счастья. И, конечно, наперебой расхваливали Арно, будто Селина могла не знать, что он самый лучший. Она, конечно, опять забыла про все, что можно, и про то, что в стране все еще продолжаются беспорядки, тоже. Арно зачем-то понадобился старшим братьям в столице, а она осталась ждать, потому что там все еще было небезопасно.
Он был для нее журавлем в небе, потому что… как она вообще могла такое себе вообразить? Молодой, знатный, успешный аристократ, красивый и невероятно обаятельный – мечта многих девушек. Она бы и не заговорить с ним никогда не посмела, если бы он сам не подошел к ней. Она не смела мечтать о его любви, но он ее полюбил, она боялась, что он встретит другую и не вернется, но он вернулся, как есть – журавль в небе, по прихоти судьбы спустившийся к ней.
Матушка говорила, что его очень часто надо будет ждать, и Селина была на это согласна. Лишь бы он возвращался, появляясь в дорожной одежде и с шальной улыбкой, крепко ее обнимал и говорил, что скучал. Она же все понимает – не привяжешь никакими путами журавля к своей юбке. Но да и ладно, ради него, такого, можно все, что угодно сделать – и на край земли пойти, не то, что просто ждать, касаясь пальцами обручального браслета.
Опять потянулись месяцы, когда девушка ловила слухи, но на этот раз не с границы, а из Олларии – как там? Что там? Вернувшиеся с границ маршалы железной рукой наводили порядок, регент Алва готовился к коронации, Робер Эпинэ стал командующим гарнизона столицы. Рассказывали и страшное, про то, как Ворон развешивал мародеров и разбойников по дорогам, но все соглашались, что именно так и надо чистить страну.
На третий месяц за ней прибыл экипаж и эскорт из двадцати солдат с гербами Савиньяков с письмом от Арно. Он просил невесту приехать в столицу, где и состоится их свадьба, и извинялся, что не может привезти ее сам.
Солдаты обращались с ней исключительно уважительно, кланялись и исполняли пожелания. Матушка улыбалась и говорила, что так и надо, что пора привыкать, что скоро она будет знатной дамой и надо учиться вести себя согласно своему положению.
Селина думала лишь о скорой встрече, о том, как она появится перед глазами своих новых родственников. Конечно, ей было страшно, но чтобы быть с любимым надо найти общий язык и с графиней Арлеттой, и с графами Лионелем и Эмилем.
Арно встретил ее в трех днях пути от столицы, не выдержав и все-таки выехав ей навстречу.
Их свадьба была пышная и совершенно сказочная – люди в богатых одеждах подходили к ней, поздравляли, целовали руки, дарили подарки, сверкали драгоценности и всюду были цветы. Хотя нет, сначала был храм и она в великолепном платье шла к Арно по длинному проходу, и, стоя на коленях, глядя ему в глаза, повторяла слова клятвы. Любить. Быть рядом. Быть верной. Вечно.
После этого и было шумное празднество, гости и много смеха. Она улыбалась всем, крепко держась за руку любимого, бесконечно счастливая.
Поздно ночью, впервые засыпая на груди у любимого, она призналась, как боялась встречи с его родственниками, боялась не понравиться, а до этого боялась за него. Арно, целуя ее в макушку, пряча улыбку рассказывал, как влюбился в прекрасную незнакомку, как боялся, что она его оттолкнет, а потом не дождется, что вдруг не сумеет ее уберечь. Селина сонно фыркала и отвечала, что такого быть просто не могло. Зато впереди у нее жизнь, о которой она еще ничего не знает и тоже боится.
Он обнял ее крепче и прошептал:
- Не бойся, любимая. С самым сложным мы же справились, - Арно взял ее руку с обручальным браслетом и коснулся губами, - теперь мы точно вместе. У тебя есть я, у меня есть ты… То, что казалось невозможным, уже произошло. Все остальное будет гораздо легче.
Ты пойдешь за журавлем своим
Так далеко,
А может быть он рядом, здесь,
Рукой подать,
Журавли всегда летают в небе высоко
И в небо за собой зовут,
Зовут летать… |