Алан не думал, что его рука дрогнет, карая предателя, однако так вышло. И он не собирался размышлять о причинах секундной задержки, которой Рамиро хватило, чтобы уйти в сторону от прямого удара. Впрочем, Алан не был уверен, что кэнналиец жив. Крови вытекло много, а его слишком рано оттащили в сторону. И теперь он ждет своей участи… Хотя какая разница, выживет Рамиро или нет? Покусившегося на пособника Марагонца ждет смерть. Алану отчего-то неожиданно стало легко и бездумно. Наверное, оттого что он сделал все, что мог, выполнил клятву королеве Бланш, вернулся и умрет талигойцем. В каменном мешке стоял противный стылый холод, и Алан устроился на куче соломы у стены, кое-как закутавшись в чудом уцелевший плащ. Может, его просто оставят гнить здесь заживо? Мысль не тревожила, и Алан бездумно смотрел в потолок, чувствуя себя странно пустым, внезапно свободным и невероятно усталым. Сон сморил его нескоро, просто сменив оцепенение, и ему ничего не снилось.
Разбудил Алана громкий, встревоженный, невероятно знакомый голос.
- Не думал, что в замке есть такие клетки, и уж тем более я не мог предположить, что сюда у кого-то хватит ума поместить человека!
- Но это был приказ...
- Кого? - раздраженно перебил голос. - Если вашего Оллара, то я поторопился с решением! Клянусь честью, если герцог Окделл околел здесь, то ни один Эпинэ не останется союзником вашего сюзерена!
Эпинэ... Алан раскрыл глаза, щурясь от яркого света. Ну конечно, Шарль! Он жив и невредим, какое облегчение!
- Алан, - фигура вышла из четырехугольника света. Дверь открыли, отвлечено подумал Алан, ощущая себя даже не скалой, а куском льда. - Алан, вы живы?
- Да, - хрипло прокашлял Окделл, садясь и стараясь не трястись. Эпинэ молниеносным движением накинул на него свой плащ и рявкнул:
- Быстро горячего вина!
Алан укутался в плотную ткань и слабо улыбнулся Шарлю.
- Как чувствуют себя Женевьев и дети? - это было действительно важно, как бы марагонец не сорвал на них злобу, хотя Рамиро утверждал, что Бездомный король не воюет с женщинами и детьми. Тогда он еще верил проклятому кэнналийцу, убившему своего короля!
- С ними все в порядке, - коротко ответил Эпинэ, присаживаясь рядом. И добавил:
- Рамиро встанет на ноги через несколько дней, рана оказалась поверхностной, хотя и неприятной.
Алан дернул плечом, показывая, что ему нет дела до предателя.
- А вы, Шарль?
Эпинэ отвел взгляд, даже в полутьме было видно, что он смущен.
- Время Талигойи прошло, Алан. Нам надо было понять это раньше, но мы цеплялись за выдумки и иллюзорную честь, пока страна слабела. Франциск Оллар станет достойным королем.
Алан все понял.
- Вы признали его, верно?
- Вы ненавидите меня за это? - сухо спросил Эпинэ. - Как Алву?
Алан поежился, холод, кажется, впитался в его кости. Какие найти слова, чтобы объяснить Шарлю, что он-то понимает, что прошлое безвозвратно ушло, и наступила новая эпоха, и марагонский бастард ее вестник, а Рамиро он пытался убить за иное предательство? И если бы не смерть Эрнани, он бы сам вступил под знамена Победившего Дракона.
- Нет, я вас понимаю, - только и ответил Алан. - Но Алва убил своего короля!
- Я думаю, Рамиро сам вам все расскажет. А сейчас принесут вина, вы выпьете, и я отведу вас в более удобное место.
- Вам позволят? - с сомнением спросил Алан.
- Пусть только попробуют помешать.
И вправду, вскоре принесли подогретое вино, несколько вернувшее Алана к жизни, затем Эпинэ отвел его - хотя Алан почти повис на Повелителе Молний - в обжитую комнату. Сил хватило только на то, чтобы рухнуть на кровать, чувствуя, как тело сотрясает очередная волна дрожи. Окделл был северянином, однако его закалки не хватило, чтобы совсем без последствий провести ночь в стылой комнате. А может, и больше? Сколько он спал?
- Отдыхайте, герцог, - Эпинэ смотрел тревожно и гневно, - а я выясню, кто отправил вас в тот поганый промерзший мешок, пока Карлион и Берхайм устраивали диспуты во вполне уютной темнице.
- Не стоит навлекать на себя гнев нового короля, - усмехнулся Алан.
Шарль приподнял бровь, неприятно напомнив предателя Рамиро.
- Эпинэ служат, а не пресмыкаются, и не королю, а Талигу, - Иноходец коротко склонил голову. - Еду и вино вам принесут, я прослежу. И Алан... Не судите поспешно.
Алан устало пожал плечами, зарываясь в теплое одеяло. Спать не хотелось, но вот согреться надо было. Он не один, где-то есть Женевьев и сыновья, о которых теперь стоит думать в первую очередь. Хотя, может быть, именно ради них следовало умереть еще в тюрьме. Эпинэ ушел, и стало совсем тоскливо. Пьянящее чувство свободы, охватившее его поначалу, ушло, осталась глухая тоска и раздражение.
Сколько часов Алан пролежал, кутаясь в шерстяное одеяло, он не знал. Кажется, много. Один раз пришел молчаливый солдат и оставил тарелку с едой и бутылку вина. Алан едва обратил на него внимание. Холод, вросший в его кости, все не уходил, добравшись до души. Окон в комнате не предусматривалось, и Алан мог только гадать, день или вечер за стеной. А затем снова пришел сон, в котором Алан шел по тропе среди скал один-одинешенек, а над головой кружил ворон. Повелитель Скал проснулся почти с облегчением. Его больше не трясло, однако согреться до конца тоже не получилось.
Алан нехотя поднялся и налил себе вина. Красное кэнналийское, отменный вкус. Если Алва чем-то занимались, то результат всегда получался отменным, война ли, виноделие или свержение королевских династий. Алан коротко рассмеялся. Довольно скучно ждать, когда тебя наконец убьют, определенно начинаешь сходить с ума. Словно подтверждая эти мысли, дверь распахнулась, и в проеме возникли силуэты двух кэнналийцев, один из которых без всякого выражения приказал:
- Герцог Окделл, вас хочет видеть соберано. Прошу вас поторопиться.
Просит? Алан усмехнулся. Итак, предатель жив и, видимо, даже достаточно здоров, чтобы лично расправиться с несостоявшимся убийцей. Разрубленный змей, отчего же дрогнула рука?! Алан Окделл не был мальчишкой и умел воевать и убивать, а здесь сплоховал. Но он будет держаться, как полагает Человеку Чести. Леворукий побрал бы их всех, вместе с Олларом и Кэнналоа!
Шли они в молчании. Вокруг сновали солдаты и слуги, которым не было дела до того, Ракан или Оллар сидит на троне, лишь бы их не трогали. На герцога Окделла смотрели кто гневно, кто сочувствующе, кто испуганно, кто осуждающе, кто равнодушно.
- Прошу вас, - старший кэнналиец по-прежнему вежливо раскрыл дверь перед Аланом. - Соберано ждет.
Алан вошел, чувствуя, как на душе скребутся закатные кошки.
- Приятно видеть вас в добром здравии, герцог, - Алва сидел в кресле и задумчиво рассматривал своего пленника. Он был бледен, но умирать определенно не собирался. Постыдно стоять вот так перед убийцей Эрнани!
- Не могу ответить тем же, - сухо сказал Алан.
- Я расстроил вас? - Рамиро оставался серьезным. Закатная тварь, издевается перед смертью!
- Неимоверно, герцог, - выдавил закипающий Алан. В ответ Рамиро сморгнул и расхохотался, громко и искренне, как будто услышал лучшую шутку сезона.
- Вы невероятны, Алан, - Рамиро вдохнул и выдохнул, успокаиваясь. - Я рад, что вы живы, а теперь сядьте и выслушайте меня. Не перебивая.
- Я не собираюсь... - запальчиво начал Алан, покраснев от унижения.
- Сядьте и слушайте! - рявкнул Рамиро, и даже герцог Окделл повиновался жесткому приказу в голосе кэнналийца.
- Выбирая между жизнью жены и ребенка и протухшей Талигойей, я сделал единственно возможный выбор, - Рамиро осторожно подвинулся в кресле. - Впрочем, Алан, я думаю, вы бы сделали то же ради герцогини Окделл и сыновей. Однако я не стал бы убивать Эрнани. Дуэль - это состязание равных, а король не заслужил быть зарезанным, как бык на бойне. Умереть было его волей, и я исполнил последний приказ.
Алан дернулся, как от удара под дых и угрюмо уставился на Рамиро. Врет, он врет! Эрнани не отказался бы от Талигойи, отдав ее марагонскому бастарду.
- Не верите? - Ворон прикрыл глаза ладонями, помедлил пару мгновений и провел с силой от бровей к вискам. - Ничего удивительного. Потому читайте. Эрнани был умным человеком, жаль только, ему не хватило характера сдержать Придда. Впрочем, свое герцог получил сполна.
Рамиро почти швырнул Алану пергамент, который мог перевернуть в очередной раз жизнь Повелителя Скал. И перевернул. Эрнани Ракан в действительности отрекся от трона в пользу Франциска Оллара. Это не могло быть правдой и было ей.
- Все еще не верите? - голос кэнналийца звучал донельзя устало. - Тогда поговорите с Шарлем Эпинэ. Он посвящен в подробности.
Алан все не отрывался от бумаги, а завещание Эрнани не опадало пылью со страницы и не исчезало мороком. Вот так, герцог Окделл, еще бы немного влево и Рамиро Алва был бы мертв, и ты был бы мертв ради мести за то, за что не мстить надо, а благодарить. Глупец! Как все странно и просто. Он в любом случае труп за покушение на Рамиро, перед которым он не станет извиняться, даже если из-за этого ему навсегда будет закрыта дорога в Рассвет! Да она уже закрыта за попытку убийства невиновного! Так что как ни крути, а терять нечего.
- Вы все равно негодяй, Рамиро, - одновременно хотелось швырнуть в голову Алве стул и побиться своей о стенку. - И бесчестный человек.
Алва насмешливо приподнял бровь.
- К славной когорте ызаргов чести принадлежать не имею радости, а обижаться на меня за то, что вас не посвятили в тайну, более приличествует юному оруженосцу, а не Повелителю Скал.
Издевается, закатная тварь! Алан совершенно не обижен, он давно вышел из возраста Дикона.
- Мне неприятно слышать, что Его Величество не доверял мне, - через силу пояснил Алан.
- Эрнани оберегал вас, Алан, - просто сказал Рамиро. - Только он недооценил вашей чрезмерной поспешности при принятии решений.
- Да катитесь вы к ызаргам! - наконец взорвался Алан, вскакивая. - Когда я умру?!
- Завтра, - Рамиро объявил его приговор так равнодушно, что закололо где-то в груди. - Или послезавтра. Или через месяц. Или через полвека. А может, и никогда. Я не умею предвидеть будущее.
- Но... - Алана словно разом покинули все силы, и он рухнул обратно в кресло. - Меня должны казнить за попытку вас убить.
- Я бы вас разве что выпорол за это, - абсолютно серьезно заявил Ворон. - Точнее, за излишнюю горячность, не приличествующую солдату и отцу семейства. А с Франциском я все уладил. Он не боится старой аристократии, однако и ссориться с ней без надобности находит недальновидным. Я жив и умру всяко не от этой царапины, и вы живы и можете быть свободным. Вас ждут жена и дети.
Алан молчал, просто потому, что слова ушли куда-то.
- А у меня родился сын, - вдруг тепло улыбнулся Рамиро, став сразу моложе и открытее.
- Поздравляю, - машинально ответил Алан. - Как здоровье вашей супруги?
- Отлично. Она еще слаба, но поправится. Мы назвали сына Рамиро, - Алва лучился искренней отцовской гордостью, став понятнее и приятнее. Какое нелепое, неуместное и правильное завершение разговора о жизни и смерти Эрнани Ракана и о судьбах Алва и Окделлов.
- Идите, Алан, отдыхайте, живите, служите Талигу. Так ли важно, Ракан на троне или Оллар? Мы воюем и умираем не за имена, а за страну, не так ли?
- Вы совершенно правы, - Алану еще надо смириться и принять все, но теперь есть куда идти.
- И навестите с герцогиней Окделл мою Октавию и Рамиро-младшего, они будут рады.
- Непременно, - вот теперь пора уходить. Рамиро, без сомнения, устал, да и ему есть над чем поразмыслить. Только отчего-то уходить не хотелось. Алва пристально глянул и чуть улыбнулся, в этот раз совсем не обидно.
В дверь коротко постучали, а затем, не дождавшись ответа, в комнату ворвался искрящийся весельем Эпинэ.
- Простите, господа, но я не смог удержаться. Михаэль фок Варзов вернулся. И знаете как? - ответа на заданный вопрос разошедшийся, как мальчишка, Повелитель Молний явно не ждал. - Он преспокойно въехал через главные ворота и потребовал аудиенции у Оллара. Видели бы вы рожи горожан и наших героических сподвижников Марагонца! Определенно, скучать нам не придется. Ну Михаэль!..
И Шарль разразился легкомысленным смехом, к которому сначала присоединился Рамиро, а затем и Алан.
Пришло время нового Круга. |