– Моя жизнь принадлежит Вашему Величеству.
Королева покачала головой:
– Нет, Дикон, твоя жизнь принадлежит Талигойе. Да и моя тоже.
*Внутренний голос Ричарда Окделла, далее для удобства сокращаемый до ВГ*: Право, какие сантименты, дорогая Катарина. Великая Талигойя это оценит посмертно
– Ваше Величество…
– Ты не хочешь больше называть меня Катари? – Голосок женщины предательски дрогнул. – Я понимаю… После того, что ты видел…
*ВГ*: Было бы на что смотреть! вот помню я одну девицу в Кэналлоэ, знойная женщина - мечта поэта!
Дик шипит мысленно голосу: - Заткнись!
*ВГ*: Хмм...
– Я… Я ненавижу себя за то, что сделал.
*ВГ*: Право, Ричард, что ты сделал-то? вот я...*далее голос явно намеревается передать картинки*
Дик отчаянно трясет головой и тихо рычит.
– Ты ничего не сделал, – Катарина присела на краешек скамьи, все еще комкая шарф, – я… я позвала тебя, чтобы…
*ВГ, неожиданно густым басом*: Съесть тебя, милый мальчик, ха-ха!
Дик вздрагивает и подскакивает под недоумевающим взглядом Катари
Она замолчала, закусив губу, перистые тени плясали по скромному голубому платью, расписывая его странными ускользающими узорами.
*ВГ, лениво*: Я видел уже эту позу на вывеске одной дешевой таверны на юге, только там в девице было больше искренности. Приглядитесь, Ричард, сколько патетики!
Дик невольно всматривается и мотает головой, прогоняя воспоминания о вывеске с изображением Октавии.
– Вы… Ты обещала помочь моей сестре, – почти прошептал Дик, не зная, что лучше – ждать, когда она заговорит, или попытаться продолжать разговор, – спасибо… Айри будет так рада.
*ВГ, почти обиженно*: А мне вы спасибо не сказали, юноша.
Дик *шипит, как змея*: Спасибо
– Рада? Разве можно радоваться этому городу, этим людям? Оллария проклята, Ричард! И мы вместе с ней… Здесь живет зло, неужели ты его не слышишь?
*ВГ, хихикая*: Бу, Дикон!
Дик подпрыгивает на месте, непроизвольно начинает прислушиваться, потом соображает и краснеет.
О чем она? Ричард с ужасом смотрел на хрупкую женщину с испуганными глазами. Святой Алан, в каком же кошмаре она живет!
*ВГ, довольно*: Да, пора обращаться к специалисту. Кто нынче лучший врач в Талиге?
Дик непроизвольно дергает губами, убивая внезапную улыбку
Сам Дик столицы уже не боялся, наоборот… Именно сейчас, глядя на свою королеву, юноша понял, что любит этот суматошный и шумный город с его фонтанами, башнями, мостами, пестрой толпой, смехом, слезами, криками. Как же это вышло? Как случилось, что он стал чужим в Надоре и своим в Олларии?
*ВГ*: еще пара попоек с Савиньяками, Ричард, и ты станешь, можно сказать, коренным олларийцем. И не забудь напомнить, что я сводил тебя в одно очень милое местечко, хозяйка там, конечно, не Марианна, но...
Дик *в голос*: Да замолчите!
Катари шарахается.
Дик *стыдливо*: Простите, жара.
*ВГ, ядовито*: Гениальное объяснение, юноша
– Эрнани думал, что оставил проклятье в Гальтаре, – грустно сказала Катари, – а оно ехало с ним в одном седле. Марагонец захватил Талигойю и получил вместе с короной древний ужас.
*ВГ, картинно взвыв*: Это был Балрог!
- Ужас и ненависть… Они уродуют все, от святых икон до человеческих лиц. Франциск перестроил дворец, но они все равно там…
*ВГ, в том же тоне*: Оркииии!
Дик, собрав в кулак всю супо отведенную Создателем выдержку Окделлов, не крутит пальцем у виска
– Кто? – Больше всего на свете Ричарду хотелось обнять дрожащую женщину за худенькие плечи, утешить, успокоить, увезти из ненавистного и чужого города, но дрожащая женщина была королевой Талига, а он всего лишь оруженосцем маршала. Неужели Рокэ не видит, что творится с Катари? Эр не знает ни страха, ни слабости, ему не понять, что можно бояться…
*ВГ, печально*: Юноша, вы пробовали обнимать белую змею?
– Кто? – переспросила Катари. – Все они… Эрнани Ракан, маршал Придд, Рамиро Алва, святой Алан… Они – здесь, и они не уйдут, пока не заберут нас в Закат. Мы скованы старой бедой, как гребцы на галерах…
*ВГ, деловито*: Определенно врача. Или еще пару любовников помоложе.
Сколько же здесь зла, Дикон! Во дворце, в старых аббатствах, в Багерлее… Ричард, что-то надвигается… Это не война, а нечто большее. Нам всем конец!
*ВГ произносит нечто совсем неприличное, зато в рифму*
Дик хмыкает. Катари мимолетно поднимает бровь. Дик моментально вспоминает о Чести
– Ваше Величество… Катари… В Олларии живут хорошие люди. Есть и злые, но их меньше… Даже в ночь Октавии… В Олларии больше четырехсот тысяч… Лионель, то есть генерал Савиньяк, говорит, что убийц не больше трех тысяч. Их уже поймали…
*ВГ*: Определенно, Дик, ты умеешь порой думать
Катарина Ариго улыбнулась:
– Ты слишком честен, Ричард. Честен и смел, как и твой отец. Если бы Эгмонт… Прости, если б герцог Окделл был менее благороден, он был бы жив. Ты с ним одно лицо, я… Я не знаю, что будет со мной через десять лет.
*ВГ, печально-весело*: Вот, юноша, наглядный пример женской логики.
– Через десять? – переспросил Дик. Он ничего не понимал, совсем ничего.
*ВГ, меторским тоном*: Никогда, Ричард, не говори с женщинами об их возрасте! у них есть когти пострашнее, чем у Закатных тварей.
Дик непроизвольно вглядывается в ухоженные ногти королевы.
– Через десять лет тебе исполнится двадцать восемь, – королева попыталась засмеяться, – а мужчину в двадцать восемь не отличить от мужчины, которому тридцать два…
*ВГ, ехидно*: особенно ночью с спальне.
Я встретила герцога Эгмонта в день своей свадьбы, ему исполнилось тридцать два, мне – восемнадцать. Я первый раз была в Олларии, мне все было в диковинку… Невесту короля встречало множество дворян, – Катари помолчала, – какой же наивной и глупенькой я была! Я готовилась принести себя в жертву Талигойе, а сама надеялась полюбить своего мужа. В конце концов король был еще не стар, его никто не называл ни злым, ни уродливым. Создатель, зачем я это рассказываю, но… Но иногда устаешь молчать.
*ВГ, с восхищением*: Вот заливает, простите мой кэнналийкий!
– Я… – Дик подался вперед, – я… слушаю.
*ВГ, одобрительно*: Еще пару сантиметров вперед, и вы упадете прямо в подол Ее Величества. У вас отличный глазомер, юноша.
Дик быстро выпрямляет спину, хотя в глубине души похвала ему приятна.
– Я вижу, – Катарина вздохнула и прикусила губу, – я начала рассказывать и… и совсем запуталась.
*ВГ, со странным акцентом*: Помедленне, пожалуйста, я записываю.
– Ты… Ты увидела отца во время свадебной процессии, – пришел на помощь Дик.
– Да… Не знаю, что на меня нашло, но я решила, что он – король. Никогда в жизни я не была так счастлива, как в эти несколько минут. Мы подъезжали… Сначала я увидела пеструю полосу, потом она распалась на фигурки, они росли, росли, росли… – королева всхлипнула, но справилась с собой и мужественно закончила: – Потом я стала различать лица. Я не знала, где Придд, где Эпинэ, где Алва. Я просто смотрела, мне было любопытно и страшно… Ты понимаешь?
*ВГ, печально*: И я понимаю, только это теперь ничего не меняет.
– Там был высокий человек, – тонкие пальцы с силой рванули шарф, шелк наконец не выдержал, но Катари не замечала, что делали ее руки, она продолжала говорить, лихорадочно глотая слова, путаясь, сбиваясь. Дик понимал не все, но перебить было невозможно.
*ВГ, повеселев*: Заметьте, Ричард, как легко наша хрупкая королева порвала шарфик из крепчайшего шелка. Штанцлеру надо поостеречься, а кто в семье Олларов хозяин и так ясно.
Дик завороженно смотрит на остатки шарфа и не представляет чью-то шею.
– Он был со всеми, но казалось, что он совсем один. И я решила, что это король… Я как-то сразу поняла, что короли или безумны, или одиноки. Я придумала фразу, с которой к нему обращусь.
*ВГ, сочувственно*: Конечно, одинок. Бедолага Эгмонт женился на Мирабелле. без обид, Дикон.
Дик вспоминает матушку и согласно кивает.
«Ваше Величество, – хотела сказать я, – вы так похожи на святого Алана!» Представь, я забыла и то, что святой Алан был при жизни Повелителем Скал, и то, что он не был олларианским святым. Святая Октавия, я была таким ребенком! Мне, конечно, объяснили, что надо притворяться олларианкой, но у меня все вылетело из головы. Я видела только святого Алана… Он вышел вперед… Я так обрадовалась, Дикон, так обрадовалась… Король подал руку невесте и спросил меня, не устала ли я в дороге. Я ответила «О нет» и сказала, что он… он похож на Алана.
*ВГ, задумчиво*: А вот если бы Эгмонт бросил жену ради Катарины, то она стала бы твоей мачехой. Было бы забавно!
Дик бледнеет от такой перспективы, вспоминая шарфик.
«Он мой предок», – сказал король. Но я и тогда ничего не поняла и назвала его Ваше Величество. «Вы ошиблись, – ответил мой святой, – Его Величество ждет свою невесту во дворце, а я – герцог Окделл». И тогда я поняла, что сейчас умру...
*ВГ*: но Эгмонт умер раньше
... но пришлось идти, делать реверансы, подниматься по лестнице. Эгмонт Окделл вел меня… Вел к другому! Жирному, бледному, пустому… Никакому!
*ВГ*: Чего уж там, я ее понимаю. Мне тоже Фердинанд никогда не нравился...
*Дик, зло*: Зато вам нравился Джастин Придд
*Катари, изумленно*: Мне?
*ВГ, хмыкая*: Ревнуете?
*Дик, побагровев*: Прости..те, Катари, жара
*ВГ хихикает*
Обрывки шарфа полетели на землю.Королева вскочила, споткнулась, но удержалась на ногах и, прихрамывая, прямо по клумбам побежала к дальним кустам.
*ВГ, с непередаваемым выражением*: Спорим, она наконец побежала душить беднягу Фердинанда?
Дик пытается гневно глядеть сам в себя и не улыбнуться
Дик, слегка замешкавшись, бросился за ней, топча отцветающие гиацинты. Катари он догнал у зеленой изгороди, женщина прятала лицо в яркой зелени, беспокойные руки крутили молодую ветку.
*ВГ, возмущенно*: Дерево-то за что?
– Катари, – неуверенно позвал Дик, отчаянно боясь сказать или сделать что-то не так, – Катари… Не надо!
*ВГ*: Верно, Ричард, с опасными маньяками так и надо, ласково, осторожно, не делая резких движений. Если что - вспоминайте мои уроки и бегите-бегите!
– Я знаю, что не надо, – она обернулась, губы были искусаны в кровь, – я не заплачу. Я не должна плакать и не буду… Это от того, что ты похож… Прости…
*ВГ*: весь мир театр, а вы, о Катарина, Примадонна! Апплодируйте, Ричард!
Дик отчего-то слушается, Катари быстро и зло смотрит.
*ВГ, радостно*: А сейчас, Ричард, начнется главное представление! Ровно за минуту тридцать секунд эта потрясающая женщина расскажет тебе, какая сволочь, как ее унижал, о своих монархических планах, о моей латентной и не очень гомосексуальности, далее мы предстанем в образах Льва и Единорога, она вспомнит о детях и добавиь сцену изнасилования. Засекайте время, Ричард!
Дик косится на часы.
Далее идет вдохновенный монолог Катари, не уступающей даже гамлетовскому.
– Катари, – заорал Дик, – не смей! Катари!
Она остановилась, словно ее облили ледяной водой, ярость, превратившая королеву в разъяренную пантеру, погасла, перед Диком стояла невероятно одинокая женщина с искусанными в кровь губами.
*ВГ, восхищенно*: Мне надо было на ней жениться! Что там со временем?
*Дик, тихо, презирая себя*: Минута двадцать девять секунд.
*ВГ*: В этот раз она справилась быстрее!
– Прости меня, Дикон, – голос Катари дрожал, – прости… Я сошла с ума. Рокэ не так уж и плох… Тогда, в день святого Фабиана… Я не могла видеть, как унижают сына Эгмонта… Я попросила… Он ведь с тобой хорошо обращается?..
– Ты его просила?
*ВГ, сухо*: А вот врать не хорошо, даже столь красивым дамам.
Она молча кивнула:
– Только не говори кансилльеру… Пожалуйста. Он так расстроился…
*ВГ, хмыкнув*: Всю ночь плакал крокодильими слезами.
Ричард взял ее руки в свои, тонкие пальцы были ледяными, еще немного – и она упадет.
– Я никому ничего не скажу. Не бойся, все будет хорошо…
*ВГ*: А теперь юноша, бегите меня убивать.
*Дик, тихо*: Эр Рокэ, если бы хотя минута тридцать одна секунда...
*ВГ, насмешливо*: Что наша жизнь? Расчет!
*Голос Капелляна за кадром*: в тот день и в ближайшую неделю Ричард так и не поехал к Августу Штанцлеру
|