1. Написано на заявку Кинк-феста
5.4.
Несмышленый мальчишка.
Тебе никто не говорил, что отбирать у ворона его добычу чревато?
Ты слишком упрям, чтобы заметить. Поджидаешь возле дома – моего дома! – и мнишь себя мастером конспирации. Я усмехаюсь. Это пока еще забавно. Пока ты не переступил черту, за которой мне придется тебя остановить. Не увлекайся.
Самоуверенный мальчишка.
Тебе не кажется, что ты слишком надоедлив? Не стоит так явно показывать свои чувства. Их обязательно кто-нибудь заметит. Например, я. Пока еще я ничего не вижу. Но пределы моей слепоты не безграничны. Остановись. Успокойся. И держись подальше, пока это еще возможно.
Наглый мальчишка.
Как ты посмел трогать то, что принадлежит мне? Ты думал, что я не узнаю? Или, что вернее, думать тебе не свойственно? Я прочитал все в его глазах сегодня. Ему даже не нужно мне ничего говорить. Он прятал взгляд, но разве нельзя не заметить? Его неуверенность, стыд? Вину. Он пытался просить прощения. Очаровательно, знаешь ли. Вряд ли тебе доведется когда-либо это увидеть. Он извинялся до тех пор, пока я не прижал его к стене и не объяснил… своими методами, что злить меня не нужно. Кажется, он внял моим способам убеждения. По крайней мере, он не возражал против аргументов, явно ему приглянувшихся. И после нашего непродолжительного, но очень… страстного разговора направился спать ко мне. Сам.
Несчастный мальчишка.
Ты еще не знаешь, что завтра – последний день твоего воистину увлекательного, но по сути бесполезного существования. Ты думал, что он придет в восторг от домогательств навозника? Логично, что он вызвал тебя. Потрудись явиться, а уж я позабочусь о том, чтобы уйти ты не смог.
И запомни на следующую жизнь, Эстебан Колиньяр – никто не смеет трогать оруженосца герцога Алвы.
2.
В полутьме комнаты, скупо освещенной четырьмя свечами, угадываются два силуэта.
- Герцог, вы, как всегда, непредсказуемы, - тонкие пальцы обхватывают ножку бокала. – Кто бы мог предположить, что в такой ситуации вы придете именно ко мне? – Рокэ Алва усмехается и делает глоток вина. Ричард молча склоняется над своим бокалом.
- Наверное, мне не стоит спрашивать, почему вы сделали такой странный выбор. Вы ведь все равно не ответите, - маршал задумчиво смотрит в сторону. – Вино вы тоже пить не будете? – Дикон укоризненно глядит на своего бывшего эра. – Простите, герцог, я забылся, - на тонких губах играет усмешка.
- И что же привело вас в этот дом? Ностальгия? – юноша отрицательно мотает головой. – Желание в очередной раз отомстить? – еще более энергичное отрицание. – Что же тогда?
Маршал рассеяно смотрит сквозь бокал. Ночной гость упрямо молчит, что в его положении не странно.
- Забавная штука – жизнь, не находите? – темно-красная капля скатывается по тонкой хрустальной стенке и задерживается на кончике пальца. Ворон подносит руку к глазам. – Дурная кровь. Может быть куда лучше, но выбирать не приходится, - еще глоток. Пальцы крепко сжимают слегка подрагивающую чашу.
- Почему ты пришел именно ко мне? – испытывающий взгляд. Дикон низко склоняет голову, волосы падают на лицо, завешивая глаза.
- Уже поздно задавать вопросы, - простое подведение итогов. Алва отставляет бокал, резко встает. – Почему, Дикон? Почему только сейчас? – Ворон мечется по комнате, Ричард наблюдает за ним с удивлением.
- Ты мог изменить этот ход событий раньше. Что тебя останавливало? Что? – маршал падает в кресло, залпом допивает свое вино. Рука судорожно сжимает чашу. Треск – и снова темно-красные капли на прозрачном стекле. Ричард инстинктивно движется вперед, но останавливается. Ничем помочь нельзя. Рокэ запрокидывает голову и смеется страшным хриплым смехом. От такого звука наверняка бы побежал холодок по спине. Дикон замирает и смотрит, как Алва уже молча вытаскивает из ладони тонкие осколки и медленно опускает их на ковер.
Ричарду могло бы быть стыдно за собственную несообразительность.
Ворон снова встает, подходит почти вплотную и протягивает пораненную руку:
- Рикардо… - свое имя на чужом языке звучит непривычно и пугающе нежно. В синих глазах читается сумасшествие. Кровь медленно сочится из ран, и Дикон резко отшатывается, пока не произошло непоправимое.
Рокэ опускает руку, безумие слетает с него так же легко, как и появилось. Идет к камину, выбирает сухие дрова. Несколько раз оглядывается, но Ричард старается ничем не выдать своего присутствия. Разговор окончен на сегодня. Пламя занимается, и Ворон берет со стола никем не тронутый бокал. Салютует им своему гостю:
- До встречи, Дикон, - и выплескивает вино в камин. Следом туда летит тонкий хрусталь.
Огонь захлебывается на несколько мгновений, но тут же разгорается сильнее. Чем ярче горит пламя, тем холоднее становится Дику. А когда Рокэ Алва отворачивается от камина, комната уже пуста. Призрак Ричарда, герцога Окделла, исчез до следующей ночи. |