Оллария и окрестности.
399 год К.С. 8-й день Осенних Волн
Утро было замечательным: чистое небо, прозрачный воздух, осеннее, но теплое и ласковое солнце. Ричард сощурился на свет и отвернулся от окна. Сегодня! Это будет сегодня! Талигойя освободится от узурпатора Оллара, Альдо скоро станет законным королем… Да он уже законный король! Но после казни этого ничтожества – Оллара все будет по-другому! Люди увидят, поймут, как они ошибались. Только настоящий Ракан может править Золотыми Землями! А еще… еще Катари будет свободна, и уже ничто не сможет помешать любящим быть вместе. На лице Дика появилась счастливая улыбка…
Жаль, что Альдо не велел появляться на казни. Но почему? Он хочет, он должен видеть казнь узурпатора! Он Повелитель Скал, с его помощью Раканы вернулись на трон. Дикон упрямо передернул плечами и стал собираться. Он успеет. Времени еще много.
До ярмарочного поля на берегу Данара Ричард Окделл добрался в начале одиннадцатого. Сколько же здесь собралось людей! Робер не прав – люди ненавидят Оллара, иначе бы они не пришли смотреть на его казнь! До эшафота было еще далеко, но уже отсюда Дик видел графа Килеан-ур-Ломбаха, Робера, Карваля и Фердинанда. Хотя нет, не видел – угадывал. Вот Симон махнул в сторону палача и что-то сказал Роберу, тот поморщился и отвернулся. Бывший король, так и не ставший великим правителем, выглядел жалко. Если бы такое было с Альдо, он бы держался достойно, а этот… Но с Альдо никогда такого не будет, он такого не допустит!
Ричард пробрался через толпу к эшафоту и остановил линарца рядом с Робером, разглядывая мундир Люра и его перевязь.
- Дикон? – казалось, Робер был страшно огорчен. – Что ты здесь делаешь?
- Я – Повелитель Скал. Я пришел посмотреть на казнь узурпатора.
Робер вздохнул и отвернулся. Он не хотел даже смотреть в сторону заложников… почему? Ричард снова завертел головой. Ряды вооруженной охраны – люди Люра (Ричард еще не привык к новому титулу маршала), сам маршал в черно-белом мундире – зря он в этих цветах, но ничего не поделаешь, не все сразу, - и любопытные зеваки. Они даже не понимают, какой сегодня день!
- Тебе разве мало того, что уже есть?
- Робер, о чем ты? – до Дика не сразу дошло, что свою мысль о мундире он высказал вслух.
- Обо всем этом, - Робер обвел взглядом поле. - О том, что здесь происходит. Сейчас умрут невинные люди, а ты думаешь о цветах мундира?
Ричард даже задохнулся. Невинные?? Эти люди невинны? Именно из-за Фердинанда и его своры Талигойя пришла в упадок, они виноваты во всех несчастьях, произошедших здесь.
- Робер! Ты что? Это же.. это же узурпатор! Он занял трон Раканов и он должен за это ответить!
- Подумай, Дикон, за что придется ответить нам, - Робер хотел сказать что-то еще, но его прервал подошедший офицер:
- Господин Первый маршал, половина одиннадцатого!
- Начинайте, - герцог Эпинэ развернул Дракко и медленно поехал вдоль вооруженных до зубов солдат. Дик ошарашено посмотрел на него, пытаясь понять, что произошло с Повелителем Молний, и послал коня вслед.
Ликтор занудно зачитывал манифест, подписанный накануне Альдо, Ричарду же не терпелось продолжить разговор с Робером и выяснить, что он имел в виду. Дик вздохнул и забубнил вполголоса:
- Робер, ты ошибаешься. Мы правы. Нас никто не будет судить, потому что мы помогли вернуться на трон законному властителю. Это спасет Талигойю и ее народ. Оллары не принесли ничего хорошего… Просто не могли принести. Раканы – единственные, кто предназначен самой землей Кэртианы для трона! Робер! Робер, ты меня слушаешь?
Повелитель Молний явно не обращал внимания на монолог Ричарда, напряженно вглядываясь за спины солдат оцепления. Дик проследил за его взглядом и увидел… нет! Не может быть! Человек на вороном мориске пытался приблизиться к эшафоту? Нет, не пытался - он уже прорывался, сметая все на своем пути! Ричард сосредоточил на нем все свое внимание и… Это просто невозможно… Ворон! Дик в оцепенении наблюдал, как Алва пробивается сквозь ряды солдат, не щадя никого, кто попадается ему на пути. Откуда?! Уже неважно. До эшафота осталось несколько десятков бье, несущий смерть всадник вылетел из взбаламученного строя и направил коня сюда… на них… Робер! Ричард, очнувшись и возблагодарив Создателя, что пистолеты при нем, выхватил оружие и, не глядя, выстрелил по стремительно приближающемуся Ворону. Мимо. Алва, не обративший на выстрел ни малейшего внимания, пришпорил коня, Моро прыгнул… Превратившийся в полет прыжок оборвался за полшага от приготовившегося к бою Симона. Ворон стремительно и легко повернулся, привстал на стременах, раздался свист — и отвратительный, ни на что не похожий звук. Люра раздвоился и с хлюпающим шлепком свалился по обе стороны захрапевшей и попятившейся лошади, что-то забулькало, словно в пыль упала откупоренная фляга. На раздумья времени не было, Дик вытащил второй пистолет и бросился между Алвой и Робером. Ствол уперся Алве в грудь, Ворон остановился, взглянул Ричарду в глаза:
- Ну же, юноша, стреляйте. Смелее! – он смеялся! Леворукий его побери, он смеялся! Рука словно пристыла к рукояти, палец на спусковом крючке дрожал… Он выстрелит! Он должен остановить это безумие! Ворон никогда не задумывался перед тем, как убить. Ему вообще плевать на чужие жизни. Или сейчас, или…
- Ричард, убери пистолет, - сквозь гул в ушах донеслись слова Робера. Убрать?! Это невозможно! Алва должен умереть! – Ты ничего не изменишь, - сколько усталости и… обреченности в голосе. Рука опустилась сама собой, Дик склонил голову и спрятал оружие. Робер удовлетворенно кивнул, а Алва, хмыкнув, поднялся на эшафот.
Сказать, что Альдо был в бешенстве – не сказать ничего. Со звуком, явственно напоминающим рычание, он метался по своему кабинету, не забывая высказывать друзьям все, что он о них думает.
- Почему Алва жив?! Почему его никто не пристрелил?! Робер! Почему ты остановил казнь?
- Потому что Алва исполнил наши условия, - Повелитель Молний, казалось, был абсолютно равнодушен к происходящему. – Кроме того, людям надо видеть, что их повелитель держит свое слово.
- Да плевать на людей! Ты понимаешь, что второго такого шанса не будет? – Альдо Первый обессилено опустился в кресло.
- Понимаю, - подтвердил Робер. – А на союзников тебе тоже плевать? Если страны Золотого Договора увидят, что ты не держишь слово по отношению к врагам, то могут засомневаться в твоей способности выполнять обещания вообще.
Альдо нахмурился.
- Золотой Договор… Это все бред. Но сейчас… да, ты прав. Пока нам приходится считаться с их мнением. Дикон?
Ричард вжал голову в плечи и опустил глаза. Он не мог смотреть на Альдо. У него был шанс убить Ворона. Был и больше не будет. Какой же он идиот! Зачем он послушался Робера! Иноходец мягок, слишком мягок. Но они не могут позволить себе милосердия сейчас. После, когда все утрясется – да. Но сегодня нужно было пристрелить Алву. А он еще издевался! Он смеялся в лицо Повелителю Скал!
- Дикон, ты меня слышишь? - голос Альдо звучал почти ласково. Дик поежился. – Мне сказали, что у тебя была возможность убить Алву. Почему ты ей не воспользовался?
Ричард бросил взгляд на Робера, но тот не повернулся в его сторону. Сказать, что Повелитель Молний велел ему опустить пистолет? Нет, подставлять Робера нельзя!
- Я… Альдо… Пистолет не был заряжен, - пробормотал Дикон и скорее почувствовал, чем увидел, как вздрогнул Иноходец.
- Чушь! Ты же стрелял!
- Да. Я… У меня был только один заряженный пистолет. Я очень торопился на казнь… Мне хотелось все увидеть…
- Увидел? – Альдо невесело усмехнулся. Он был разочарован в своих друзьях. Его предали самые близкие ему люди! Но сейчас уже поздно что-либо менять. Дик склонил голову:
- Прости меня…
Когда дверь в кабинет Альдо захлопнулась за их спинами, Дик облегченно вздохнул и покосился на Робера. Повелитель Молний выглядел напряженным – казалось, тронь и зазвенит. Однако Ричарда это не останавливало. Он должен быть выяснить причины такого странного поведения, и он их выяснит, чего бы ему это не стоило!
- Робер, постой, - юноша перехватил Иноходца, который был явно не настроен продолжать разговор. – Почему?
- Почему что? – усталый вздох, но Эпинэ остановился, понимая, что без объяснения ему не уйти.
- Почему ты остановил меня?
Робер внимательно посмотрел в глаза Дику. Неужели не понимает? Не понимает, что им уже и так не отмыться от пролитой крови, и не стоит это усугублять? Не понимает, что Алва – не тот, кто достоин смерти, после всего, что он смог сделать? Не понимает.
- Потому что смерть Алвы повлечет тяжелые последствия. Для нас в первую очередь.
- То есть? Что ты имеешь в виду?
- Создатель… Дик, ты правда не понимаешь? – Робер закатил глаза, набираясь терпения. Оно ему сейчас пригодится. – Здесь не место для такого разговора.
Дикон недоуменно огляделся. Это же дворец Раканов! Что им может здесь угрожать? Но если Робер хочет…
- Пойдем на улицу?
Сгустившиеся сумерки напоминали о приближении зимы. Дик зябко передернул плечами – осень неумолимо брала свое – и с нетерпением воззрился на Робера.
- Дикон, послушай меня, пожалуйста, - Эпинэ устал, очень устал. Накопившаяся усталось сквозила в каждом его слове, в каждом движении, рассеянный свет подчеркнул тени под глазами. Робер провел ладонями от переносицы к вискам, собираясь с мыслями. Ричард тряхнул головой, отгоняя видение.
- Я слушаю тебя.
- Неужели ты думаешь, что, убив Алву, мы долго проживем? – Иноходец невесело усмехнулся. – Нас растопчет первая же подошедшая армия – а подойдет она в таком случае скоро. Алва – наше единственное прикрытие. Его жизнь – залог нашей. Пока что.
- Но… Робер, у нас же есть своя армия! Мы не беззащитны! – возмутился Дик.
- Своя? Это какая? Армия Люра, гореть ему в Закатном пламени?!
- Как ты можешь так говорить?! Люра… граф Килен-ур-Ломбах – хороший человек!
- Он продажный мерзавец, - отчеканил Эпинэ. – И в Закате ему самое место.
Дик подумал, что он ослышался. Робер не может говорить такого!
- Робер! Но ведь Люра сам перешел на нашу сторону! Он признал величие Раканов!
- Он признал гоганские деньги. Ты многого не знаешь, Дикон. Люра купили. Как и его солдат. Купили, пообещав деньги, титул и земли. И он предал Фердинанда, как предал бы и нас рано или поздно. Как и его солдаты. Им плевать на того, кто сидит на троне. Их интересует только золото, а при малейшей опасности они разбегутся как крысы. А мы останемся одни.
Дикону показалось, что мир перевернулся. Это не может быть правдой! Сейчас Робер скажет, что пошутил. Это была глупая злая шутка! Но Эпинэ выглядел серьезным, как никогда. Ричард пришел в себя и сдавленно спросил:
- Альдо знал?
- Знал, - это было жестоко, но мальчику уже давно пора начинать думать. Хотя бы о том, что его великий Альдо Первый отнюдь не святоша. – И с радостью это принял.
Робер собрался было уходить, но остановился в паре шагов, бросил через плечо:
- Надеюсь, этот разговор останется между нами, - и исчез во дворце, оставив Дикона наедине с его мыслями. Альдо знал. Знал. Знал. Знал и принял помощь предателя. Но ведь это было сделано для восстановления династии Раканов! Альдо знал, что Люра может предать его в любой момент и все равно… Он был уверен, что Люра заплатили достаточно, и тот больше никуда не переметнется? Даже думать об этом было больно. У Дика перед глазами стоял маршал и граф Килеан-ур-Ломбах верхом на белом линарце, самодовольно поглаживающий перевязь. Алую перевязь, послужившую отличной мишенью. Крови не было видно, словно Люра распался сам, как негодная кукла. У смерти синий взгляд. Внимательный, испытывающий, лишающий воли. Выстрелил бы Дик сейчас, повторись ситуация? Голос разума подсказывал – да, это необходимо, но честь говорила о другом. Убив Люра, Алва спас их от его очередного предательства. Как же страшно было это осознавать. Ворон, даже преследуя свои цели, помог им. Конечно, он не знал, не мог знать о подлости Люра. Но… что-то еще не давало покоя Дикону. Мысль о том, а смог бы он, Повелитель Скал, Ричард Окделл, прорваться сквозь строй вооруженных солдат, любой из которых мог выстрелить и не промахнуться, ради своего короля? Не ради спасения государства, а потому, что принес клятву защищать его любой ценой? Ответа на этот вопрос Дик не знал.
Ракана (б. Оллария)
399 года К.С. 11-й день Осенних Молний
Снег ложился на плечи и голову, падал под ноги, стремительно превращаясь в слякоть и грязь. Ричард заворожено наблюдал за этим преображением: чистые, идеально белые хлопья, стоило им коснуться земли, становились серыми. Так происходит со всем вокруг. Альдо Ракан, истинный правитель Талигойи, ради своей победы вынужден принимать помощь жадных до денег мерзавцев. Дик вздохнул. Если бы не алчность Люра, они бы не победили. Понимать это было горько.
Но где же Альдо? Дикон завертел головой: Робер, Айнсмеллер (о нем Дикон старался не думать, после того, как попал однажды на учиненную им расправу), чуть в стороне Спрут с ничего не выражающей физиономией. Мелькнула мысль, что стоит подойти к нему и нарочито вежливо поинтересоваться о самочувствии, но, пожалуй, Придд и это не заслужил.
- Герцог Окделл, уделите мне пару минут.
И как Робер умудрился оказаться рядом? Дик тряхнул головой, возвращаясь в реальный мир, что-то рассеяно спросил об Айрис и считал разговор законченным, как…
- Дикон, я был в Багерлее. Герцог Алва передал, что считает твое обучение законченным и освобождает тебя от клятвы.
- От клятвы меня освободил мой сюзерен, - вскинулся Дик. Сюзерен имеет право освободить своего вассала от любой клятвы. Альдо – станет великим анаксом, в этом не приходилось сомневаться.
- Существуют клятвы, юноша, от которых невозможно освободиться, - насмешливый голос, прищуренные глаза. Нет, это же Робер! И почему Ричарду померещился Ворон?
- Робер, - неуверенно произнес Дик. – А как там, в Багерлее?
- Ничего особенного. А что ты хочешь знать?
- Я… - Дикон замялся. Действительно, что ты хочешь знать? Или что ты хочешь знать больше: видел ли Иноходец Штанцлера или… как там Алва? – Все. Расскажи мне все.
Робер внимательно посмотрел Ричарду в глаза. Мелькнуло что-то такое во взгляде Эпинэ, что заставило Дика… устыдиться? Да, пожалуй, это правильное слово. Какой бы реакции ни ждал Иноходец, такая его, похоже, устроила. И Робер рассказал ему. О жаре, от которой мутится в голове, о соленой воде, гитаре без струн, темноте, цепях… Эпинэ говорил недолго, но Дикону показалось, что целую вечность. Внутренний голос, надрываясь, кричал, что так нельзя, с людьми так не поступают, это бесчестно, в конце концов! Ричард слушал, сжав кулаки, так, что ногти впились в ладони, закусив губу, чтобы не заорать вслух то, что навязчиво пульсировало в голове. Слушал и кивал.
- Левий сам подыскал Алве подходящие комнаты, и его перевели туда. При нас, - Робер замолчал, давая понять, что рассказ окончен. Бледный, несмотря на мороз, заставивший разрумяниться даже Придда, Повелитель Скал кивнул и чужим голосом произнес:
- Хорошо что так.
В храме было едва ли не холоднее, чем снаружи. И оглушительно тихо. Вошедшие разом замолкли, не решаясь даже шептаться. Тишина окутывала с ног до головы, даже дышать было неловко, потому что каждый вдох отдавался эхом где-то в глубине, до которой еще стоило добраться. Темплтон начал о чем-то тихо переговариваться с Удо, Робер надвинул на глаза совершенно уже не нужную шляпу и скрестил руки на груди, Айнсмеллер в нетерпении прохаживался взад-вперед, и его мерные шаги гулко звучали в голове Ричарда. Дик едва слышно вздохнул и прикрыл глаза. Перед внутренним взором возникло непрошенное воспоминание…
- Ричард, герцог Окделл, - произнес незнакомый голос, - Я, Рокэ, герцог Алва, Первый маршал Талига, принимаю вашу службу.
Дикон снова ощутил себя на площади в Лаик. Такая же звенящая тишина, яркое солнце, бьющее в глаза, и ощущение собственной беспомощности и одиночества. Никто не хочет себе в оруженосцы герцога Окделла, Повелителя Скал, сына предводителя мятежников?
- Я, Рокэ, герцог Алва, Первый маршал Талига, принимаю вашу службу.
Ричард помнил, как поднимался по устланной коврами лестнице так четко, словно это было вчера. Тишина стала оглушающей когда Дик опустился на колени перед Вороном и произнес слова клятвы:
- Я, Ричард из дома Окделлов, благодарю Первого маршала за оказанную мне честь. Я клянусь исполнять его волю и служить ему и в его лице служить Талигу. Отныне бой герцога Алвы — мой бой, его честь — моя честь, его жизнь — моя жизнь. Да покарает меня Создатель, если я нарушу клятву. Да будет моя шпага сломана, а имя предано позору, если я предам своего господина. Обещаю следовать за ним и служить ему, пока он не отпустит меня…
Взгляд ярко синих глаз лениво скользнул по лицу коленопреклоненного герцога, Алва прищурился, едва заметно кивнул и приказал оставаться. На подгибающихся ногах Ричард обошел кресло своего эра, не смея даже приложить руки к голове в стремлении унять звон в ушах.
Он поклялся в верности Алве. И пусть Альдо освободил его от клятвы. Герцог Окделл – Человек Чести, он не может себе позволить нарушить данное слово. Не мог… Пока дело не коснулось реставрации Раканов. Дик чувствовал, что разрывается. Он был прав, когда встал на сторону Альдо. Он был предателем, когда пытался отравить своего эра. Он окончательно запутался.
Ричард знал, что находится сейчас в усыпальнице Святой Октавии и Франциска, но осознавал себя в Лаик, стоящим за креслом Первого Маршала Талига. Он принес клятву. И нарушил ее по собственному малодушию.
Дикон мотнул головой, картинка сменилась. Низкое свинцовое небо, проливной дождь, мокрая трава. Перед ним – его сюзерен, Альдо Ракан, единственный законный правитель Великой Талигойи. Слова клятвы так легко слетают с губ. Клясться в верности анаксу проще, приятнее, правильнее чем убийце отца. Ричарда переполняет гордость. Он здесь, среди друзей, меньше чем через год Альдо займет принадлежащий ему по праву крови трон и все будет хорошо.
- Клянусь, моя кровь и моя жизнь принадлежат Талигойе и Раканам! Во имя Ушедших и Их именем!
Осеннее небо отвечает его словам раскатом грома, Ричард опускает взгляд и встречается с внимательными ярко синими глазами. Дик больше не видит ничего, но знает, чувствует, что их обладатель безудержно смеется.
- Ушедшие приняли вашу клятву, юноша.
- Прошу простить мою задержку, – голос Альдо ворвался в видения, возвращая Ричарда в набитую людьми зиму.
Решетка стонала и плакала. Сквозь грохот кувалд, скрежет гнущегося металла, звон разбитого стекла Ричарду слышался тихий плач, смешивающийся с шелестом волн. Дик знал, что это морские волны в заливе разбиваются о высокую скалу, на вершине которой – дерево с нитями жемчуга на ветвях. Он никогда не был в этом месте, он никогда не видел море, но его видение было таким четким, словно он только вчера вернулся оттуда. Или видел во сне. Ричард невольно вздрогнул, услышав окрик Альдо: решетка сдалась, камень тоже. Нужно было спускаться вниз. Словно в тумане Повелитель Скал шел в святая святых – усыпальницу Октавии. Франциск – подлец и узурпатор, он не достоин даже собственной могилы, но Святая Октавия… Будет кощунством выносить отсюда ее останки. Ричард шел по темной лестнице практически наощупь. Однажды он оступился, пришлось упереться в стену, чтобы не упасть. Ладонь вместо ожидаемого холода ощутила что-то мягкое и теплое, и… может быть, это задрожала рука, но явственно чувствовалась рябь под пальцами. Дику показалось, что он сходит с ума, или уже сошел. Повелитель Скал испуганно отдернул кисть, вглядываясь в стену. Рядом с ним стояла женщина, черноволосая и синеглазая, и она держала в руке свечу. Женщина была босая и ступала она по вороху белых лилий. Сзади потрясенно вздохнул Удо, и Дик осознал, что это всего лишь рисунок, фреска на стене. Ричард снова положил ладонь на стену. Она была холодной и влажной.
Дикон с плохо скрываемым торжеством смотрел на то, как вскрывают могилу марагонца. Справедливость рано или поздно торжествует! Вот она – справедливость! Узурпатору не место в сердце Талигойи. Крышка гроба сдалась быстро, и Дик с замирающим сердце заглянул внутрь. Что и следовало ожидать: едва прикрытые истлевшими тряпками кости и что-то еще… Под правой рукой бастарда блестел какой-то предмет. Айнсмеллер потянулся было к нему, но Дикон оказался быстрее. Отряхнув пыль с вещицы, оказавшейся плоским футляром, Повелитель Скал почтительно протянул его сюзерену. Альдо мельком оглядел предмет, бросил, что займется этим позже и приказал вскрывать гроб Октавии. Сжимая в руках лаковый футляр, Ричард переводил взгляд с Робера на Придда, на Айнсмеллера, в темноте гробницы ставшего похожим на маршала Люра. Пряный аромат затуманивал сознание, и Дик снова словно провалился в свой сон недельной давности: Старый Парк, Ворон и Придд, ускользающие, растворяющиеся в сумерках, ощущение бесполезности погони, Люра… одна половина которого осталась лежать на промозглой земле, вторая продолжила преследование. Это было жутко и завораживающе. Ричард осадил лошадь рядом с тем, что осталось от продажного маршала, склонился ниже: лицо мертвеца пошло рябью, приобрело черты Айнсмеллера, нахально подмигнуло всаднику, затем стало его – Дика! – лицом, и покойник весело спросил: «Нравится быть на стороне сильных, Повелитель Скал?». Ричард в ужасе закричал, отшатнулся и…
- Дикон! Дикон, слышишь меня? – кто-то нещадно хлестал его по щекам. Дик слабо застонал, приоткрыл глаза и, словно сквозь туман, увидел обеспокоенное лицо Иноходца.
- Слышу, Робер. Теперь слышу. Я не хочу быть сильным… Таким – нет, - Робер нахмурился. Мальчишка очнулся – это главное, а бред пройдет. Ричард слишком задержался у гроба Октавии, а понсонья действует быстро. Когда его вытащили на свежий воздух, Повелитель Скал был бледнее снега и едва дышал. Еще бы чуть-чуть и… Слава Создателю, успели!
Ракана (б. Оллария)
399 года К.С. 24-й день Осенних Молний
Ричард ликовал. Сегодня, уже сегодня случится то, чего он ждал так долго! Чего ждали все! Альдо Ракан наденет корону предков и возродит Золотую Анаксию! Дикон испытвал небывалый прилив сил – скоро все станет правильно. Все идет как надо – это прекрасный день для коронации! Юноша резко отдернул шторы, и комната наполнилась ярким светом зимнего солнца. Ракана была прекрасна. Казалось, сама земля ждала этого дня. Никогда еще Дикон не видел столицу такой красивой. Тянуть со сборами не было смысла, и Ричард принялся одеваться, прокручивая в голове предстоящую церемонию. Мысль о том, что ему придется стоять рядом с Приддом, омрачила юношу, но упасть духом он себе не позволил. Жаль, что на коронации будут присутствовать лишь три Повелителя. В этом было что-то неправильное. Повелителей должно быть четверо, всегда четверо и один, который управляет ими. Почему Алва так упрям? Почему он не понимает, что Ракан не может принести Талигойе ничего плохого? Он же просто не знает, что только кровь Раканов способна возродить Анаксию! Ворон всегда называл это сказками! Нужно объяснить ему, нужно чтобы он понял всю важность того, что происходит! Да, Алва сейчас в Багерлее, но можно поговорить с Альдо… В конце концов, Повелитель Ветра – превосходный полководец, а такие люди очень нужны. Нужно, чтобы сюзерен и Ворон поняли друг друга.
Окончательно утвердившись в мысли непременно объяснить Альдо и Алве необходимость найти общий язык, Ричард едва ли не бегом спустился во двор и взлетел на коня. Скоро, уже очень скоро! Народ ждал Повелителя Скал – под ноги лошадям летели цветы, слышались приветственные крики, добрые пожелания. Дикона охватила гордость: он – один из тех, кто принес в Талиг счастье!
- Убийца! – вопль ворвался в мечты Дика, унося радость. Юноша резко натянул поводья, Карас дико заржал и встал на дыбы: на мостовой билась старуха в черном.
- Убил моего сына, убей и меня! – вопила женщина, потрясая иссохшими кулачками. – Сукин сын! Предатель, душегуб! Лизоблюд раканий!
Дикон ошарашено смотрел на нее, не в силах произнести ни слова, смотрел, когда цивильники схватили ее под руки и поволокли во двор пустующего аббаства, а она продолжала сыпать ругательствами, словно не замечая этого, смотрел, когда скрылась из виду спина последнего солдата, смотрел даже тогда, когда крик перешел в хрип и резко оборвался.
- Монсеньор, - раздался за спиной голос Нокса. – Не стоит обращать на это внимания. Едем.
- Конечно, - Дик тяжело сглотнул, погладил по лоснящейся шее своего коня и сжал колени. Линарец послушно двинулся вперед. Ричард скользил взглядом по лицам горожан, но не видел на них уже ни радости, ни ненависти - ничего. Перед внутренним взором стоял пустой двор, голое дерево, через толстую ветку которого была наспех перекинута веревка, безвольно повисшее тело в черном одеянии и солдат, отпускающий ноги повешенной и утирающий пот со лба с ухмылкой на губах.
Ричарду была незнакома эта женщина, и уж точно он не убивал ее сына. По крайней мере, здесь – в Ракане. Это могло случиться на войне, но там нет сыновей, а только враги. И все же… Женщина была безумна – это очевидно. Вешать ее… Уму не постижимо. Они не должны воевать с беззащитными! Это претит самому понятию Чести. Нужно поговорить с Альдо об Айнсмеллере и его людях. Дик содрогнулся – он уже видел как цивильный комендант восстанавливает порядок в городе. Именно из-за таких мерзавцев люди будут ненавидеть Анакса! Ведь они не знают самого Альдо, а видят только то, что делают его подчиненные. Поговорить с сюзереном или… поговорить с Айнсмеллером самому? По спине пробежал холодок, Ричард тронул эфес шпаги и внезапно улыбнулся. Пожалуй, это неплохая мысль.
Повелитель Скал гордился тем, что ему довелось присутствовать на таком великом событии, как коронация истинного правителя Талигойи. Все чувства были обострены до предела: Дикон впитывал в себя все то великолепие, что окружало его, и не было ничего прекраснее, чем быть здесь и сейчас. Утреннее происшествие не забылось, но отошло на второй план по сравнению с тем, что происходило перед его глазами. Вершилась судьба Талигойи! Альдо наконец-то стал законным королем в глазах народа! Его признали люди и церковь. Конечно, через некоторое время эта церковь станет уже не нужна, но сейчас ее поддержка воодушевляла. Ричард с гордостью прошел за своим сюзереном через залы собора Нохи, наблюдал с замиранием сердца, как Левий возложил корону на голову Анакса… Он был с ним, со своим королем! И он был ему нужен, как никто другой!
На храмовой террасе, с наслаждением подставив лицо прохладному ветру, Ричард чувствовал себя на своем месте – рядом с сюзереном. Торжество, ликование, ощущение того, что все идет так, как и должно, переполняли Повелителя Скал. Казалось, ничто не может омрачить его размышления, кроме…
Огромный черный ворон с хриплым карканьем пронесся мимо террасы и исчез из поля зрения. Дикон вздрогнул, вспомнив об отсутствующем Повелителе Ветра. Алва в Багерлее… Так не должно быть! Он достоин того, чтобы видеть происходящее! Увидев радостные лица простых людей, он поймет, не может не понять, что все это – только к лучшему! А все знамения – это бред. Подумаешь, две птицы не поделили добычу. Разве можно приравнивать их к людям? У людей все намного сложнее. И люди умеют думать и понимать. Решено! Сегодня же! Сразу после коронации поговорить с Альдо. Зачем откладывать?
- Что с тобой, Окделл? – спросил Альдо, и Дик замялся и опустил глаза. – Неужели тебя так взволновала эта птица?
- Нет, не птица, - вопрос застал Дикона врасплох, но не начинать же объяснять про Алву прямо здесь и сейчас.
- Тогда что? – голос сюзерена прозвучал резко и настойчиво.
- Я… я думал о своей лошади. По дороге сюда передо мной выскочила сумасшедшая. Я слишком сильно натянул повод и порвал рот коню… На нем теперь нельзя ехать, и я думал, где взять другого.
- Чего она хотела? – требовательно спросил Альдо.
Только не это! Альдо, пожалуйста, не сейчас. Не стоит рассказывать при всех, что старуха оскорбляла Анакса. Она сошла с ума от потери сына, только и всего. И тем более, не стоит говорить о том, что с ней сталось. Не время. Все потом.
- Ричард Окделл, отвечайте! Что говорила эта женщина?
Айнсмеллер вовремя отвлек сюзерена, и тот, хоть и не изменил темы разговора, переключился на других. Дик вздохнул с облегчением, с ненавистью глядя на цивильного коменданта, только что спасшего его от необходимости врать Альдо. Юноша разглядывал самодовольного красавца и понимал, что просто обязан рассказать Анаксу обо всех зверствах Айнсмеллера. Альдо должен это знать! Дикон не позволит отмахиваться от себя, как от Карваля. Если понадобится, он заставит сюзерена себя выслушать!
- Сумасшедшая горожанка, прилюдно оскорбившая Ваше Величество и Повелителя Скал, была заведена во двор одного из пустующих аббатств и повешена, - сухой ничего не выражающий голос Карваля ворвался в размышления Ричарда.
- Как такое могло случиться? – громко, слишком громко произнес Альдо Ракан. – Сумасшедшие не отвечают за свои поступки, а женщин не вешают. Генерал Карваль, почему ваши люди не остановили расправу?
- Военный комендант не может вмешиваться в дела цивильных властей, – произнес Робер, глядя на Альдо с плохо скрываемым удивлением. – Никола Карваль неоднократно докладывал мне о том, что считает действия цивильного коменданта излишне жестокими. Я говорил об этом с Вашим Величеством.
- Значит, тихо говорил, – сюзерен изменился в лице. – Мы не можем знать, что творится на каждой улице. Нам доносили о бунтовщиках и мятежниках, но мы и подумать не могли, что Уолтер Айнсмеллер так называет обезумевших женщин.
Дикон вздрогнул, как от удара. Альдо! Что? Почему? Он говорит, что он не знал. Но ведь Карваль и Робер рассказывали об этом сюзерену! Он все слышал и велел не вмешиваться. Ричард тяжело сглотнул, сжал кулаки и неожиданно расслабился. Сейчас все равно ничего нельзя сделать. Но как же так? Альдо лжет! Он лжет своему народу в присутствии людей, которые прекрасно знают цену этим словам! Это… это отвратительно. Шум в ушах мешал расслышать последний приказ сюзерена, но что-то явно пошло не так. Закричал Айнсмеллер, побледнел и закусил губу Робер, Карваль со своими людьми бросился к цивильному коменданту, чтобы... Арестовать его! Справедливость все же есть на земле! И если Альдо сейчас и солгал, он все равно больше не станет спускать Айнсмеллеру с рук его выходки. Ублюдка будут судить и казнят!
- Цивильным комендантом Раканы мы назначаем герцога Окделла, - рука сюзерена опустилась юноше на плечо, и только сейчас до Дика дошло, что происходит. Звуки вернулись вместе с оглушительным криком Айнсмеллера, которого тащили к балюстраде. Если бы Альдо задержал руку чуть дольше, Ричард сбросил бы ее не задумываясь. То, что творилось сейчас перед глазами Повелителя Скал, никак не укладывалось в его представления о Чести и Великой Талигойе. Дикон в ужасе переводил взгляд с сюзерена на озверевшую толпу и пытался понять… Где тот Альдо Ракан, с которым он познакомился в Сакаци? Это человек, безразлично глядящий на то, как толпа разрывает на куски бывшего цивильного коменданта, не может быть Великим Анаксом. Нет, убить Айнсмеллера – единственное правильное решение. Ричард и сам задумывался об этом, не далее, как сегодня утром. Но он думал о дуэли, а Альдо мог бы судить его… Но ведь не так же! Когда все закончилось, бледный как полотно герцог Окделл первым покинул террасу, не сказав ни слова.
Ракана (б. Оллария)
400 год К. С. 15-й день Зимних Скал
Ричард Окделл решительно прошел все коридоры и галереи дворца и остановился лишь перед дверью, ведущей в кабинет Альдо, доказывая стражнику, что ему надо видеть короля немедленно и отложить до завтра разговор никак нельзя. Завтра будет поздно. Устав препираться, Дикон отстранил солдата и распахнул дверь.
- Конечно, Ваше Величество, я сделаю все возможное, чтобы… - граф Феншо запнулся, глядя на замершего в дверях юношу.
- Герцог Окделл? – Альдо явно был недоволен его появлением. – Мы, кажется, уже все сегодня обсудили. Я сейчас занят.
Ричард откашлялся. Так просто он не уйдет.
- Ваше Величество, мне нужно поговорить с вами. Сегодня. И наедине, - последнее слово Дикон произнес с нажимом, выразительно глядя на Феншо. Это наглость – врываться к королю без назначения аудиенции и требовать принять себя немедленно, но промедление невозможно. По многим причинам.
Альдо перевел взгляд с Ричарда на покрасневшего от возмущения графа, недовольно нахмурился, но все же произнес:
- Граф Феншо, прошу оставить нас. Мы с вами уже решили все вопросы. Надеюсь, вы будете верны своим обещаниям.
- Ваше Величество, - Феншо склонился в полупоклоне и исчез, плотно прикрыв за собой дверь.
- Итак, Ричард, что у тебя стряслось, что ты ворвался ко мне, будто за тобой гонятся закатные твари? – Альдо с явным удовольствием расправил плечи и откинулся на спинку кресла. Сесть Повелителю Скал он не предложил. Что ж…
- Я хочу поговорить о завтрашнем суде, - Дикон наконец отошел от двери и теперь нависал над полулежащим в кресле Альдо.
- Я повторяю, что мы уже все обсудили и говорить больше не о чем.
- Альдо… Я понимаю, что Алва тебе неприятен, но…
- С чего ты взял, что Ворон мне неприятен? – Альдо вскочил и зашагал по комнате. – Я его вообще не знаю. Он мне не нужен. Более того, он мешает. Ты понимаешь, что я сейчас говорю с тобой так, как не говорил ни с кем? Ворон – повод для не подчинившихся провинций продолжать сопротивляться. Не будет его – не будет повода.
- Нет! Вот именно – повода уже не будет! Они просто придут и убьют нас! – Ричард закусил губу – этого явно говорить не следовало. Альдо помрачнел:
- Кто тебе такое сказал? Кто? Отвечай.
- Никто. Я сам так решил.
- Ты, наверное, забыл, но у нас есть армия.
Как мог Альдо такое говорить! Он же прекрасно знает цену этой армии! Но упоминать это не стоит – это подставит Робера.
- Наша армия не справится.
- Ты сомневаешься?
- Я не сомневаюсь, Альдо. Я в этом уверен.
Альдо зло прищурился:
- И это говорит человек, которому я безотчетно доверяю! Оказывается, у нас нет армии!
- Альдо… - Ричард вздохнул. Переубедить Анакса почти невозможно. Но надо попытаться. – Алва гениальный полководец. Тебе нужно с ним поговорить. Он все поймет. Он нужен нам.
- Ты давно сам с ним разговаривал? Ты должен помнить, что это невыносимо.
Да, Ричард помнил. Слишком хорошо, чтобы все забыть. Чтобы предать своего, пусть уже и бывшего эра, еще раз.
- Он всегда такой, Альдо! Он всегда язвит! Но это не значит, что он не слушает!
- Да сдался тебе этот Ворон! Что – у тебя других забот нет?
Ворон как раз не сдался. И тем более не сдался Ричарду Окделлу.
- Альдо, будь Ворон на нашей стороне, многого бы не случилось. Да той же Доры!
- А вот Дора, герцог Окделл, на тебе. Я тебя назначил цивильным комендантом не для того, чтобы ты ворон считал!
Ричард задохнулся от неожиданности. Альдо не был там! Не видел, как ополоумевшие люди давят друг друга. Не видел, как задыхаются те, кому не повезло. Не ощущал под ногами мягкое и неживое тело. Не знал, какую опустошенность чувствовал Повелитель Скал, когда его наконец освободили. Не видел глаза Робера, когда тот, увидев Дикона, отправил его домой, не слушая возражений. Альдо ничего не видел!
- Альдо, если помнишь, ответственным за организацию праздника в Доре был Айнсмеллер. А меня ты туда отправил только в день праздника. Уолтеру бы, наверное, понравилось.
- Замолчи, Дикон! – рявкнул Альдо.
- Нет, Альдо. Послушай меня, пожалуйста. Если ты хочешь возродить Золотую Анаксию, нам нужен Ворон. Нам необходимо с ним договориться.
- Именно потому, что я хочу возродить Анаксию, Ворон должен умереть! Или ты забыл про завещание?
Закатные твари! Действительно, забыл. Но ведь о нем можно и не рассказывать…
- Альдо, но завещание у тебя. Зачем кому-то о нем знать? Ни я, ни ты о нем не расскажем. А Ворон не стремится сесть на трон – иначе бы он давно уже это сделал, еще при Фердинанде.
- Да какая разница, чего он хочет! Ты понимаешь, что про завещание может узнать Левий? И это будет крахом всех наших планов. Дикон, - голос Альдо стал ласков. – Я понимаю, что тебе не хочется терять такого полководца, как Алва. Мне самому это неприятно. Но ради возрождения Золотой Анаксии – это просто необходимо. Всем нам приходится чем-то жертвовать на пути к величию. И придется еще не раз. Сейчас такой жертвой стал Ворон. Нужно принять это, потому как другого пути у нас, к сожалению, нет. Если бы не было завещания – все бы можно было уладить. Можно было бы договариваться с Алвой, с провинциями. Но завещание написано много лет назад и изменить уже ничего нельзя. Пойми это, Дикон.
Ричард склонил голову. Альдо прав. Ради высших целей стоит идти на порой жестокие поступки. Род Алва прервется из-за трусливого короля и глупого узурпатора. Если бы не их абсурдные завещания, все могло быть по-другому. Но уже не будет.
- Хорошо, Ваше Величество, - глухо произнес Дик, не поднимая головы. – Я сделаю так, как вы говорите. Во имя Золотой Анаксии.
Альдо улыбнулся.
- Спасибо, Дикон. Я понимаю, что тебе тяжело это принять. Но со временем ты поймешь.
- Да, Ваше Величество. Разрешите идти? – смотреть на Альдо больше не хотелось. Равно как и называть его по имени.
- Да, иди. Надеюсь, завтра увидеть тебя на суде.
- Непременно, - твердым шагом герцог Окделл покинул кабинет Анакса и уверенно закрыл за собой дверь.
Ракана (б. Оллария)
400 год К. С. 19-й день Зимних Скал
- Хозяин Круга, Повелитель Скал, - голос Альдо доносился до Дикона словно через толстый слой ваты. Слова, такие простые и понятные, не хотели складываться в предложения и нести смысл. Дикон тряхнул головой – пелена, стоявшая перед глазами с момента появления Катари в зале суда, спала, звуки вернулись, мир обрел четкость. – готов ли твой Дом сказать свое Слово?
- Дом Скал готов. – Менять что-то уже поздно. Теперь уже поздно. – Дом Скал ответит.
Дикон бы согласился быть где угодно сегодня, но только не здесь. Это же фарс! Ярмарочное представление с марионетками. И тебе в нем участвовать. Только не думай, что ты кукловод.
Мариус Берхайм.. Кто ты, чтобы судить герцога Алву?
- Рокэ Алва виновен и должен понести наказание, - конечно, Мариус не знал мыслей Повелителя Дома. Герцог Алва виновен. Виновен в том, что победил бириссцев, что не позволил странам Золотого Договора как стае голодных шакалов разорвать Талиг на части. Виновен.
Ангерран Карлион. Интересно, графы Карлион всегда были трусами или просто сейчас так не повезло?
- Алва виновен. Виновен во всем!
Виновен в том, что приютил святого Оноре в своем доме в Октавианскую ночь и не дал толпе его растерзать. Виновен, что пошел усмирять толпу, когда остальные бежали или прятались по своим домам. Виновен.
Девид Рокслей. Ричард прикрыл глаза.
- Герцог Алва виноват.
Конечно. Виноват в том, что не бросил своего короля на эшафоте. Виноват в том, что один прорвался сквозь строй вооруженных солдат. Виноват в том, что смирился, но не сдался. Виноват. Твое слово, герцог Окделл, Повелитель Скал.
- Джон Люк Тристрам далеко, но я не усомнюсь в его ответе. Герцог Алва виновен.
Да, в ответе Тристрама усомниться сложно. Но можно было сказать за него «не виновен». А Алва… Алва виновен том, что спас своего оруженосца от позора, когда тот умудрился проиграть навознику фамильное кольцо. Виновен в том, что не позволил этому навознику со своими дружками прикончить юного герцога Окделла. Виновен в том, что убил Эстебана. Виновен.
- Слово главе Дома! Ричард, сын Эгмонта, мы ждем.
Возможно ли что-то изменить? Сейчас уже нет. Если бы не вскрыли гробницу, если бы Альдо не узнал про завещание…
- Мой государь, герцог Алва виновен, - каменный поток сорвался с вершин, набирая скорость. Неспешные вначале, камни ускоряли свой ход, разгоняясь все больше. Бег превратился в прыжок, прыжок в полет, полет в падение… Герцог Алва, Повелитель Ветра, виновен в том, что сохранил жизнь своему оруженосцу, пытавшемуся его отравить. Он дал ему денег, лошадь и свободу. Вот она – благодарность Скал. Несомненно виновен.
Альдо улыбнулся уголками губ, и Дикон, не выдержав, отвернулся. Сколько еще раз ему предстоит предать Алву? Хотя о чем это он.. Уже нисколько. Через пять дней его казнят. И главой дома Ветра станет какой-нибудь… «карлион».
Ричард отстраненно наблюдал за Приддом, рассуждавшим о Павсании и других писаках. Да когда же это кончится… Не тяни, Спрут, скажи свое слово и дай высказаться Роберу.
- Я отвечаю – невиновен.
Что? Дику показалось, что он ослышался. Он не помнил, как вскочил с кресла, не помнил, говорил ли что-то… Голос Альдо вернул его к реальности. Юноша тяжело опустился в кресло – впиться пальцами в подлокотники и молчать, молчать…
Придд наконец замолчал, и Альдо обратился к Роберу. Если Иноходец тоже скажет «невиновен» - Алва спасен. Ричард не мог понять, чего ему хочется больше – чтобы Ворона казнили или чтобы оправдали. «Невиновен» - пульсировало в голове. Робер и Спрут решили, что так сделать можно. Конечно, они же не говорили с Альдо четыре дня назад. И тот не был с ними улыбчив и ласков, убеждая. Интересно, проголосовал бы Придд за казнь, если бы Дикону пришло в голову оправдать Ворона. Но уже не пришло. Повелитель Скал поверил своему Анаксу. Ошибался ли он? Да, скорее всего. Алва должен жить. А ты только лишь предал его снова.
Алву оправдали. Эпинэ и Придд сделали то, чего не смог Окделл – ослушались Анакса.
- В карету с герцогом Алва должен сесть цивильный офицер, - да, Нокс прав, негоже оставлять Алву одного с этим Пьетро. Ворона нужно доставить в Ноху живым и здоровым. А там уж Альдо до него не доберется.
- Если монсеньор не возражает, я возьму это на себя, - Ричард потер виски. Нокс предусмотрителен. Слишком предусмотрителен.
- Я не возражаю, но поеду с вами. Я должен лично убедиться, что с… кэнналийцем ничего не случится.
- Монсеньор… - Нокс переменился в лице. – Это может быть опасно…
- Не думаю, полковник. Алва не представляет угрозы. Идите, - Ричард отвернулся, давая понять, что разговор закончен. В конюшне было темно и тихо, тишина нарушалась лишь всхрапыванием лошадей да изредка доносящимися с улицы голосами. Дикон подошел к Карасу, погладил длинную морду:
- Извини, сегодня ты остаешься здесь.
Юноша вздохнул. Ну кто его тянул за язык? Отправил бы в карету к Ворону Нокса, а сам ехал рядом, не зная горя. Нестерпимо хотелось поговорить с Алвой, попробовать объясниться, но не при посторонних же! А еще хотелось бежать без оглядки и никогда больше не видеть пронзительных синих глаз…
- Монсеньор! – Дик вздрогнул от окрика. – Монсеньор, карета уже здесь! – Солдат вытянулся перед ним в струнку.
- Спасибо. Идите. Я сейчас буду, - юноша с неохотой покинул спасительный полумрак конюшни и вышел наружу.
Дикон медленно приблизился к карете и в очередной раз проклял себя за подозрительность – ну что ему так не понравилось в поведении северянина, что он решил самолично поехать с ним? Дорога не близкая, а как смотреть на Алву, после всего, что успел натворить… Но решение менять уже поздно – подчиненные не должны видеть смятения. Юноша рывком распахнул дверцу – Нокс был уже внутри.
- Герцог, - Дикон склонил голову, не решаясь взглянуть в глаза Ворону.
- Юноша? – Алва был удивлен. Сильно удивлен. Казалось, такое невозможно, но вот – получите новое и неизведанное. Если бы Ричард слушался сейчас своих желаний, то он бы уже бежал к конюшне с приказом немедленно седлать Караса. – И за что мне такие муки?
Дикон нахмурился, надвинул шляпу на глаза и пробурчал:
- На меня возложена обязанность сопровождать вас. Я поеду с вами, нравится вам это или нет.
Алва фыркнул и откинулся на спинку, показывая, что не желает общаться с Повелителем Скал. Тем лучше. Дикон обернулся, удостоверился, что отряд уже давно готов, и влез в карету, усевшись рядом с бледным Ноксом.
Дорога оказалась дольше, чем ожидал Ричард. Алва больше никак не реагировал на происходящее вокруг и, казалось, спал. Пьетро судорожно перебирал четки и невнятно бормотал что-то. Нокс вообще больше всего напоминал каменную статую. Дикон сдавленно зевнул – в карете было достаточно темно, чтобы не скрываться – и откинулся на спинку. Глаза предательски слипались, и юноша не заметил, как заснул. Проснулся он от резкого толчка в правый бок – Нокс задел его локтем. Дикон приоткрыл глаза, чтобы удостовериться, что все в порядке, и тут же распахнул их. Сон слетел, будто его и не было: полковник Нокс стоял над герцогом Алвой с ножом в руках, намотав на свободную руку цепи, сковывающие руки Ворона. Последний был потрясающе спокоен.
- Полковник Нокс! Что вы делаете?! – Дикон не заметил, как у него в руках оказался отцовский кинжал.
- Выполняю приказ. Не мешайте, - Северянин занес руку для удара, Алва подобрался, готовясь отбросить нападающего, но Ричард уже бросился на Нокса. Полковник захрипел, завалился на правый бок, изо рта показалась струйка крови. Юноша с ужасом смотрел на кинжал с вепрями, торчащий из левого бока преданного ему человека. Преданного?
- Чей приказ ты выполнял?! Отвечай! – свой голос Дик не узнал. Нокс рассмеялся, но тут же смех прервался жутким хриплым кашлем, на губах забурлила кровавая пена.
- Глупый… вопрос… - снова приступ кашля – в груди полковника что-то устращающе булькало. – Своего… короля…
Перед глазами помутилось, Ричард дернул кинжал, лезвие с отвратительным хлюпаньем покинуло тело… Когда Дикон снова взглянул на Нокса, отцовский нож торчал у того в горле. Полковник больше не смеялся.
- Создатель… Что я наделал? – Юноша переводил взгляд со своих трясущихся пальцев на остывающее тело.
- Не думаю, что вы обращались ко мне, - раздался знакомый насмешливый голос. – Но сначала вы пробили ему легкое. Левое. А затем всадили кинжал в горло.
Ричард вскинул голову и в упор посмотрел на Ворона. Тот улыбался, но синие глаза были серьезны, как никогда. Отвести взгляд было невозможно, как и продолжать смотреть в глаза. Вздохнув, юноша наклонился к лежащаму на полу кареты телу, вынул кинжал – из раны заструилась кровь, вытер его об одежду убитого – нужно было хоть чем-то себя занять, иначе он…
- Я хотел извиниться… Я… вел себя как последний идиот… - Дик опустил было глаза, но тут же наткнулся на труп Нокса. Вариантов не было – придется смотреть на Алву. – Если сможете…
Договорить юноша не успел – снаружи послышались выстрелы, карету сильно тряхнуло, раздался чей-то крик. Ричард выхватил пистолет и попытался вскочить, но тут же полетел назад, приложившись затылком о дверь – карета резко развернулась и остановилась. Голова гудела, Дик пошевелился, обнаружил себя на коленях у Алвы, и в ту же секунду почувствовал, как сильные руки приподнимают его и усаживают обратно на сидение.
- За мной или за вами? – вот теперь Ворон был действительно весел. – Делайте ставки, юноша.
Ричард не успел ничего ответить – дверь распахнулась и солдат в лиловом крикнул куда-то в сторону:
- Все в порядке! Они здесь!
Ничего не соображающего Дикона выволокли из кареты, связали руки за спиной. Вокруг мелькали лиловые – люди Придда. Ну конечно! «Вас следовало убить, а не судить». Спрут задумал убить Алву лично! Вот зачем ему потребовался весь этот фарс с оправданием! Юноша видел, как из кареты вышел Алва, следом вылез трясущийся Пьетро… А вот и Придд!
- Доброй ночи, герцог. Это все-таки вы! – Ворон улыбнулся мерзавцу, как старому знакомому. Нет…
- Нет! – Дикон рванулся вперед, веревки впились в кожу. – Мон.. Монсеньор!
Ему показалось, или Ворон вздрогнул? Впрочем, свет факелов обманчив…
- Монсеньор! Он хочет убить вас! – лиловые держали крепко – не вырваться.
- Господин Первый маршал, мы в полном вашем распоряжении! Какие будут приказания? – Валентин, казалось, вообще не замечал бьющегося в нескольких шагах от него Повелителя Скал.
- Приказания? – Рокэ склонил голову. – Найдите что?нибудь выпить, успокойте Окделла… вы что – его связали? Отпустите. И снимите с меня цепи и доложите обстановку.
Если Придд удивился такому приказу, то виду не подал, а лишь махнул рукой в сторону Дикона. Веревки сняли, и Алва обратился к бывшему оруженосцу:
- Вы хотели что-то мне сказать? Я слушаю. Но у нас немного времени.
- Монсеньор… - Ричард задыхался словно после долгого бега. – Придд хочет убить вас. Помните, он же сказал это тогда.. в суде…
- Мне определенно нравится скорость, с которой вы меняете сторону, - Ворон рассмеялся. Дикон осекся. С чего он вообще взял, что Алва будет слушать его? После всего, что было…
- Монсеньор, послушайте, пожалуйста… - бессмысленно. Бессмысленно умолять выслушать. Ворон не поверит ему. – Вспомните, на суде… Он говорил…
- Герцог Придд говорил, что меня следует убить, но голосовал иначе. Вы же голосовали за казнь, а теперь желаете спасти меня от всего на свете. Что изменилось? – Алва был серьезен. Кажется, он действительно хотел услышать ответ.
- Я не желаю вам смерти… Уже… уже давно, - неужели этот чужой голос – твой собственный?
- Вот как, - Ворон усмехнулся, но его вряд ли можно было назвать веселым. – Вы постоянно преподносите мне сюрпризы, к которым я, признаться, не готов. Герцог Придд, - Алва повернулся к Спруту. - Вас интересовали приказания…
Ричард не понимал, что двигало им, когда отряд выдвинулся из города. Зачем, зачем он поехал вместе со всеми? Его никто не держал, что мешало свернуть на первую подвернувшуюся улицу и галопом помчаться ко дворцу? Что заставляло его ехать рядом с молчаливым Мевеном, глядя на маячащие впереди спины Придда и Алвы? Очередной патруль пропустил «лиловых» без вопросов. Вскоре позади остались стены города, мощеная дорога закончилась, превратившись в лесную тропу, и лошадь, которую выделили Дику по указанию Алвы, то и дело спотыкалась.
Отряд наконец остановился, зажгли факелы.. Ричард поежился – ночная прохлада давала о себе знать. Промаявшись некоторое время в стороне и безрезультатно прислушиваясь к разговору Алвы с Приддом, юноша решился и, спешившись, уверенным шагом направился к ним.
- Полковник Придд, ваш полк, к которому также будут приписаны все, кто к вам присоединится во время марша, поступает в распоряжение маршала фок Варзов. Приказ о вашем производстве – у графа Гирке, вместе с другими бумагами.. – Алва, кажется, только что закончил раздавать распоряжения. И когда это Спрут успел стать полковником? Только сейчас? Подлый лицемер! Но… У Ворона нет таких полномочий… В Талигойе. А в Талиге – есть. Ричард подумал, что медленно сходит с ума.
- Да, монсеньор, - Придд чуть наклонил голову в знак того, что понял указание.
- Монсеньор! – Дикон решительно вышел вперед. – Придд не доберется на север. Альдо остановит его раньше.
- Ваш Альдо, герцог Окделл, не сможет остановить даже полчище крыс, не говоря о моем отряде, - скривившись, небрежно бросил Придд. Ричарду потребовалось все терпение, чтобы проигнорировать это замечание:
- Мы… Альдо располагает большим количеством солдат. Герцог Придд не сможет прорваться.
Алва обернулся и внимательно посмотрел на Дика:
- И что же вы предлагаете, юноша?
- Я… я мог бы… поехать вместе с вами… в качестве… заложника, - все. Отступать уже поздно. Ты сказал – все слышали.
- С нами? – Ворон удивленно приподнял бровь. – Я никуда не еду. Я возвращаюсь в Олларию и сдаюсь на поруки кардиналу Левию.
- Но… - Алва остается?! Немыслимо! Тогда… ради чего все это? Дик уже ничего не понимал. – Разве вы не хотите уехать?
- Какая разница, чего хочу я? Так ваше предложение остается в силе, герцог Окделл?
Дикон гордо вскинул голову, по спине пробежал холодок. Сейчас еще можно передумать. Можно отказаться от своих слов, можно переиграть все… можно выглядеть трусом в глазах Алвы, Придда и всех присутствующих. Нет уж! Окделлы от своих решений не отказываются!
- Несомненно. Я повторяю – герцог Придд без прикрытия не доберется до севера. И я готов поехать с ним в качестве заложника.
В синих глазах промелькнуло удивление, смешанное с.. уважением? В неверном свете факелов этого было не разобрать.
- Прекрасно, юноша, - Алва довольно усмехнулся. – Просто прекрасно. Герцог Придд, вы все слышали? Герцог Окделл отправится с вами до Кольца Эрнани. Потрудитесь довезти его в целости и сохранности.
- Как скажете, монсеньор, - ледяной голос, непроницаемое выражение лица. Кто обучил лед говорить?!
- Монсеньор, я имею право на последнее желание? – Дикон держался изо всех сил, чтобы истерически не рассмеяться – слишком велико было напряжение. – Я не хочу, чтобы Альдо знал, что это было мое решение.
Ракана (б. Оллария)
400 год К. С. 5-й день Зимних Молний
Мерный стук в тяжелые ворота вырвал Дика из сна. Голова словно налилась свинцом – поднять ее казалось просто невозможным. Юноша сделал над собой усилие и разлепил веки: сквозь плотные шторы в комнату пробивался тусклый свет очень раннего утра. Или очень поздней ночи. Стук затих на некоторое время, но возобновился.
- Кого Леворукий принес в такую рань? – Дикон подавил желание закрыть голову подушкой. – Они что – хотят сломать мне ворота?
- Монсеньор! – раздался голос из-за двери. – Прибыл герцог Эпинэ.
- Робер… - сонно пробормотал Дик, тряхнул головой, пытаясь отогнать наваливающийся сон, и крикнул. – Впустите немедленно! Я сейчас спущусь!
Поднявшись с постели, юноша огляделся, привыкая к темноте. В полумраке комнаты штаны нашлись не сразу – ничем другим Дик себя обременять не стал. В конце концов, это не светский прием.
Спустившись с лестницы и шурясь от света свечей, Дикон не сразу понял, что не так с Повелителем Молний. Юноша неуверенно улыбнулся, потер глаза.
- Робер, что-то случилось? Почему ты так рано? – Дик взглянул на Иноходца внимательно и тяжело сглотнул – гость больше всего сейчас напоминал свою тень. Не успев сообразить даже что делает, Дик бросил быстрый взгляд на пол – тень у Робера была и подрагивала от неровного света.
- Дикон, - тихим, ничего не выражающим голосом начал Эпинэ и запнулся. – Присядь…
- Робер! Да что случилось?! Что с тобой?!
- У тебя есть что-нибудь выпить? - пальцы Первого Маршала Великой Талигойи мелко подрагивали.
- Вина! Быстро! – скомандовал Дикон и рухнул в кресло. Зазвенели бокалы, слуга внес открытую бутылку и подал Роберу полный бокал. Иноходец отмахнулся, отобрал бутылку и осушил ее буквально в несколько глотков. Дикон ошарашенно смотрел на ночного гостя: что должно было произойти, чтобы обычно сдержанный и сосредоточенный Робер стал таким?!
- Робер…
- Прости, Дикон. В горле пересохло, - Эпинэ попытался улыбнуться, но улыбка вышла зловещей. – Что случилось, говоришь? Может, тебе лучше выпить?
- Робер! Хватит! Говори!
- Дикон… Надор… Надора больше нет. Он рухнул. Провалился сквозь землю.
Дик словно окаменел. Нет. Этого не может быть. Это сон! Это просто страшный сон! И нужно проснуться! Прямо сейчас! Юноша зажмурил и распахнул глаза - ничего не изменилось: в кресле напротив сидел бледный Эпинэ, на столе стоял нетронутый бокал с вином, тихо трещали свечи… и больше не существовало Надора.
- Давно? – глухо спросил Дикон, уставившись на Робера невидящим взглядом.
- Чуть меньше двух месяцев назад. В ночь с одиннадцатого на двенадцатый день Зимних Ветров.
Два месяца. Два месяца нет никого из тех, кого бы он мог назвать семьей. Ни строгой матушки, ни милых Эдит и Дейдри, ни взбалмошной Айрис, ни занудного Эйвона, ни упрямого Наля… Никого нет. Ты хотел свободы, Повелитель Скал? Получай ее во всем сияющем великолепии. Только не ослепни.
- Дикон, мы сегодня же отправим гонцов в Роксли. Не может быть, чтобы все рухнуло в одночасье. У них наверняка было время уйти. Думаю, что все еще образуется, - Эпинэ старался выглядеть уверенным, но вряд ли он сам хоть немного верил в то, что говорил.
- Робер, - звуки с трудом пробивались сквозь сжатое горло. – Их нет в Роксли. Они погибли.
- Дик… Так нельзя. Мы обязаны проверить… Что если…
- Проверяйте, - безучастным голосом отозвался Дик. – Только о результатах мне можете не сообщать.
- Почему ты так уверен в том, что… никто не выжил? – окончание фразы Робер произнес едва ли не шепотом.
- Да какая разница?! – вскричал Дик, вскакивая с кресла. – Теперь уже все равно! Понимаешь? Все равно! – залпом выпив вино, юноша швырнул бокал на пол - осколки разлетелись по сторонам.
- Что ты несешь? – Эпинэ поймал мечущегося Дика и встряхнул его за плечи.
- Робер, в Роксли нет никого из Надора. Нет и быть не могло! – юноша вновь заметался по комнате – под босыми ногами хрупнуло стекло, на полу остались следы крови.
- Это все я виноват! Это все я… Знаешь… я видел сон… такой четкий… как будто все происходит на самом деле… как будто… какой я идиот… оно ведь действительно происходило… происходило… я… - Дик снова упал в кресло и раскачивался из стороны в сторону. - Я убил их, Робер! Я! Я управлял камнями… я видел перед собой врагов… только врагов… но… я не хотел, что бы все вышло так… я не знал… Робер! Робер, ты веришь мне?! Я не хотел!
- Дикон, я верю тебе, верю, - тихо, успокаивающе проговорил Робер.
- Я виноват… Я… Я думал, что побеждаю врагов… У меня была армия… целая армия камней… Они сносили все на своем пути… Это была ночь расплаты для всех…
- Стой! Как ты сказал? – Иноходец вдруг резко прервал бессвязный поток слов.
- Что? – Дик тряхнул головой и словно очнулся.
- Про ночь? Ночь Расплаты?
- Кажется…. Я… Я не помню, что я говорил. Прости, этого больше не повторится, - Юноша сжал зубы и впился пальцами в подлокотники.
- Прекрати! – Робер отмахнулся, сосредоточился на чем-то своем и вдруг выдохнул потрясенно. – Ну конечно… Ночь Расплаты… Шестнадцать дней…
- Что ты говоришь? – Дикон внимательно посмотрел на Эпинэ.
- Долго объяснять. За нарушение клятвы на крови кара настигает через шестнадцать дней. Со дня суда над Алвой до разрушения Надора прошло как раз шестнадцать дней… Ричард, ты клялся еще в чем-нибудь Алве, кроме клятвы оруженосца?
- Нет… Не помню. Не клялся. Почему ты спрашиваешь? – Дикон озадаченно смотрел на Робера.
- Потому что ты проголосовал за его виновность, глупый мальчишка!
Синие глаза, холодная усмешка на губах.
- Ушедшие приняли вашу клятву, юноша.
Нет! Этого не может быть!
- Клянусь, моя кровь и моя жизнь принадлежат Талигойе и Раканам! Во имя Ушедших и Их именем!
- Робер… Я… В тот день я предал Альдо, - Дик склонил голову, не решаясь поднять взгляд.
- Что? - Эпинэ был взволнован, озадачен… разозлен? Нет.
- Это я убил полковника Нокса за то, что тот пытался убить Ворона. А сказал потом, что это были «лиловые». Алва не заставлял меня выезжать с ними из Раканы. Я поехал сам. И еще… Заложником Валентина я тоже стал по своей воле… Я предал своего Анакса, которому поклялся служить любой ценой! Но покарали не меня, а мою семью…
- Дикон, - потрясенно выдохнул Робер. – Почему ты не рассказал мне раньше?
- Я… Я не хотел быть предателем. И сейчас не хочу. Но, Робер, я скажу тебе честно – если бы Алва уехал в тот день к Ноймаринену, Савиньяку, фок Варзов или еще куда-нибудь… Я бы уехал с ним. Я не знаю зачем. Я не знаю, откуда у меня взялась эта идиотская мысль насчет заложника! Я был неправ, и я это признаю! Но тогда мне казалось важным дать Валентину уйти, а без меня бы у него это не получилось! Я преступник. Ты будешь навещать меня в Багерлее? – Юноша вдруг беспомощно всхлипнул и посмотрел Роберу в глаза.
- Дикон, успокойся. Зачем тебе Багерлее? Ты еще слишком молод. А что до Альдо… Ну, жил ведь он в неведении это время, поживет и еще. Зачем ему знать обо всем? – Иноходец прищурился и пристально взглянул на ошарашенного Повелителя Скал.
- Солгать Альдо?!
- Ты ведь это уже сделал. Теперь лишь остается поддержать его заблуждение.
В комнате повисла звенящая тишина. Робер уже успел испугаться, что Дикон сейчас снова взорвется, однако через несколько мгновений услышал его тихий и спокойный голос:
- Да, ты прав. Все равно уже ничего нельзя исправить, - и куда только делся перепуганный мальчишка, каким Ричард казался пару минут назад? Юноша выглядел невозмутимым и уверенным. – Спасибо, что эту новость сообщил мне именно ты. Если не возражаешь, я хочу сейчас остаться один.
Робер не был готов к такой быстрой перемене и слегка растерялся.
- Да, конечно… Если тебе что-нибудь понадобится…
- Я тебе сообщу. И будь добр, скажи слугам, чтобы послали за врачом – я порезал себе ноги.
Дверь закрылась за спиной Иноходца бесшумно. Ричард оглядел комнату, наткнулся взглядом на окровавленные осколки и усмехнулся. Ты теперь предатель и убийца, Повелитель Скал. И все, что у тебя осталось – эти самые осколки. Нужно немедленно приказать, чтобы их убрали.
Ракана (б. Оллария)
400 год К. С. Ночь с 5-го на 6-й день Весенних Ветров
Отвратительное состояние, когда очень хочется спать, но стоит закрыть глаза, как сон слетает, преследовало Ричарда не первую ночь. Смирившийся уже с таким положением вещей, юноша падал в одежде на нерасстеленную постель, пил, не поднимаясь, в надежде, что придет если не сон, то забытье, ворочался до тех пор, пока лучи солнца не пробивались сквозь тяжелые плотные шторы, потом переодевался и до ночи бродил по дому. Так было и сейчас. Глаза слипались лишь пока голова не касалась подушки, опьянение затуманивало мысли, но не помогало заснуть, от количества выпитого накатывала дурнота. Дикон в очередной раз распахнул глаза, вглядываясь в причудливые тени на потолке, вслушиваясь в ночную тишину, боясь услышать… Шаги. Легкие, но уверенные. Какой ночной гость явился к нему в этот раз? Ричард вскочил с кровати, неловко покачнулся, метнулся к двери – нет, звуки доносятся не с лестницы, да и там дежурит слуга. В смежной со спальней гардеробной что-то зашуршало, и в ней забрезжил тусклый свет. Дикон подбежал ко входу, замер на секунду и, вдохнув поглубже, вошел в комнату.
Массивный стол, одинокая свеча на нем, кресло в темном углу. Если бы сквозняк был способен разжигать огонь, Ричард бы поверил, что все это проделки ветра. Юноша тряхнул головой, тщетно пробуя разогнать пелену, застилающую глаза и, казалось, даже сознание. Ощущение присутствия за спиной не давало покоя – Дикон обернулся, вглядываясь в полутьму, и наконец разглядел человека, вольготно расположившегося на кресле. Гость удовлетворенно кивнул:
- Я мог убить вас как минимум три раза, пока вы старательно обнаруживали мое присутствие, - знакомый насмешливый голос был разбавлен болезненной хрипотой. Туман мгновенно отступил, очищая рассудок.
- Монсеньор? – Ричард сделал шаг в сторону, забыв, что он не вооружен, а привычкой развешивать оружие в гардеробной он так и не обзавелся. Досадное упущение.
- Не волнуйтесь, герцог. Я не собираюсь вас убивать, - Алва встал и насмешливо поклонился. – А вы негостеприимны. В этом доме еще осталось вино?
Дикон закашлялся и махнул рукой в сторону спальни. Повелитель Ветра подхватил свечу со стола, нервное пламя осветило лицо, и Ричард невольно отшатнулся. Алва болен? Судя по его внешнему виду, он почти что при смерти, что, однако, не мешает ему требовать вина. И вламываться в чужой дом. В свой дом.
- Юноша, где вы держите выпивку? – раздался недовольный голос из спальни.
Дикон покраснел, благословляя темноту. Объяснять Алве, что он пьет, не поднимаясь с постели, лишь бы не слышать чужого присутствия?
- Около кровати, - как можно более непринужденным тоном сообщил он.
Ночной гость хмыкнул, зазвенело стекло. Ричард собрался с духом и покинул гардеробную. Алва, уже успевший откупорить бутылку, расположился на полу, оперевшись спиной на стену.
- Монсеньор, чем обязан? Я думал, вы не покидаете Ноху, - Дикон оперся на косяк, внимательно глядя на своего бывшего эра.
- Знаете ли, юноша, обстоятельства быстро меняются… Теперь я нахожусь в другом месте, - Алва неопределенно повел рукой. – Что же до вашего первого вопроса. Я мог бы перечислить, чем именно вы мне обязаны, но вы же не думаете, что ради такой мелочи я тайком пробрался в свой дом. Кстати, вы здесь довольно неплохо устроились, - Повелитель Ветра ослепительно улыбнулся. Ричард передернул плечами от такого зрелища и неожиданно понял, что даже не испывает желания вызвать бывшего эра на дуэль за издевки.
- Но к делу, - Алва резко посерьезнел. – Я пришел отдать вам меч Раканов.
Дикон закашлялся. Ворон опять издевается? Но Алва больше не улыбался, напротив, настолько серьезным юноша его еще не видел. Это невозможно. Это сон. Сон, которого ты так ждал, и от которого не хочется пробуждаться.
- Отдать.. что?
- Вашу бесценную реликвию, юноша. Меч Раканов, - Алва растянул губы в издевательской ухмылке. – Я неясно выражаюсь?
- Но… какой вам с этого прок?
- А какая мне от него польза? Полировать камни, сидя в Нохе? Сомнительное удовольствие. Но если он вам не нужен, я могу предложить его кому-нибудь другому, - бывший Первый Маршал Талига лениво поднялся.
- Нет! – Дикон рванулся вперед, едва не вцепившись в рукав плаща Ворона. – Но… Что вы за это хотите? Дать вам спокойно уйти? Я поговорю с Альдо, клянусь!
- Не клянитесь чем попало, юноша. Мне ничего не нужно. Хотя, вот эту бутылку вина я бы забрал с собой. Если вы не возражаете, конечно, - Алва шутливо поклонился.
Ричард даже если бы и хотел, возразить бы не смог. Он смотрел в спину бывшему эру, когда тот снова растворился в сумраке гардеробной. Но как он попал туда?! С утра нужно проверить, где там потайной ход. Проходить сквозь стены Ворон, кажется, не умеет. Дикон обвел комнату невидящим взглядом: ничего не изменилось, кроме того, что у кровати одиноко стояла свеча, и исчезла бутылка «Дурной крови». Словно и не было никакого разговора. Юноша дернулся:
- Меч!
Подхватив свечу, Ричард в три прыжка добрался до гардеробной. Там тоже было все как прежде. Юноша разочарованно вздохнул. Не было ничего. Это все – очередной бред. Алва в Нохе, меч – неизвестно где, а ты – здесь, со своими кошмарами. Дикон подошел к выходу, оглянулся на пороге и замер: в углу возле кресла тускло поблескивал камнями меч Раканов.
Ракана (б. Оллария)
400 год К. С. 6-й день Весенних Ветров
- Велите доставить мне эту клячу! – в глазах сюзерена злость и азарт. Он не знает Моро, не знает, как тот верен своему хозяину.
- Альдо! Нет! Катари… Госпожа Оллар права! Не стоит…
- Герцог Окделл, это не обсуждается, - Анакс полон решимости. – Вы что, все с ума посходили? Ну так я быстро верну вас обратно! Немедленно приведите мне Моро!
Дикон склонил голову, отдал Мевену короткий приказ и замер. Сможет ли Кэртиана защитить Альдо от более реальной угрозы, нежели летящие мимо пули – мориска-убийцы?
- Ричард! Умоляю вас, сделайте что-нибудь! – раздался звонкий голос, полный отчаяния. Юноша поднял взгляд и встретился с огромными глазами, в которых плескался ужас. – Я не хочу его смерти! Отговорите его, убедите, хоть что-нибудь… - Катари растеряла все спокойствие, по щекам катились слезы. – Умоляю вас…
- Если бы я мог хоть что-то сделать, - тихо проговорил Дик и услышал голос Альдо:
- Госпожа Оллар, остановить меня можно только одним способом – убить. Раньше никому это не удавалось, - не обязательно было смотреть на Анакса, чтобы понять, что он самодовольно улыбается. С ним ничего не должно случиться – раньше ничего не случалось. Но почему же так тревожно?
- Дик… Дикон… прошу тебя – помешай ему, - королева перестала плакать, и теперь голос ее звучал обреченно. – Я не хочу стать причиной его смерти…
- Ваше величество, - Мевен. Так быстро? – Конь доставлен в Ноху генералом Карвалем.
Поздно. Теперь уже все поздно – просить, уговаривать, пытаться отговорить. Теперь остается лишь смотреть. Хриплый крик взрезает тишину – ворон Ариго. Вороны не бывают вестниками успеха, лишь смерти.
Альдо взлетел в седло, и Ричард закрыл глаза. Четыре солнца в небе, смеющиеся синие глаза, прощающиеся с Кэртианой Ушедшие, отчаянный женский крик… Что? Катари? Глаза распахиваются сами собой, происходящее навсегда отпечатывается в сознании – Моро катается спиной по серым монастырским камням, под ним бьется Альдо. Бился. Замер.
- Нет! – Дикон бросился было к сюзерену, но кто-то удержал его. Карваль.
- Вы не поможете.
Ричард замер, неотрывно глядя на Моро. Нужно было бежать туда, вытащить Альдо из-под копыт пусть ценой собственной жизни, пристрелить взбесившегося мориска, в конце концов! Но что-то словно держало юношу на месте, хотя он больше и не ощущал цепкой хватки Карваля на предплечье. Что-то подсказывало ему, что происходит то, что должно произойти и нет смысла мешать. Ричард заворожено смотрел на то, как Моро мечется по площади, как раздуваются от бешенства ноздри мориска, как тот замирает на секунду и бросается вперед – на него – Дика. Кто-то сильно толкает его в бок, юноша падает, откатывается чуть в сторону, различая крик Карваля:
- Уходи с площади!
Но черная смерть уже нависает над ним, склоняется, обдает горячим дыханием, всхрапывает недовольно. Моро поднимается на дыбы, готовясь обрушиться на герцога Окделла, но раздается выстрел, и мориск падает на бок, дергается конвульсивно и затихает. Ричард поднимает глаза и видит Робера с дымящимся пистолетом в руке и абсолютно пустым взглядом. Вокруг бегают люди, кто-то зовет лекаря, доносятся стоны Альдо, но почему-то Дику уже все равно. Он сидит на земле, глядя на мориска, и вспоминает взгляд Алвы, передающего повод Роберу. Он сидит, краем уха улавливая слова лекаря, хриплый голос Альдо, шум и возню. От звука выстрела Дик вздрагивает и поднимается.
- Это было необходимо, - слышит он глухой голос. Робер. Взгляд опущен, он выглядит усталым и словно бы враз постаревшим.
- Я знаю, Робер. Знаю. Ты ни в чем не виноват. Ты все правильно сделал, - звуки даются с трудом, голос сорван – он кричал? Может быть, но Ричард этого не помнит. – Я буду у себя. Мне нужно побыть одному.
Робер кладет руку ему на плечо, кивает и уходит. Герцог Эпине не может уйти сейчас. У него есть долг. А у тебя, Ричард Окделл, что осталось? Чужой особняк и ощущение своей бесполезности. Дикон склоняет голову и уходит с площади, не оглядываясь, не зная, что вслед ему устремлен удивленный взгляд широко распахнутых голубых глаз его королевы.
Ракана (б. Оллария)
400 год К. С. Ночь с 6-го на 7-й день Весенних Ветров
Ричард лежал на кровати, не сняв ни сапог, ни перевязи. То и дело возникавшую мысль о том, что на расстоянии вытянутой руки стоит откупоренная бутылка «Черной крови», юноша отгонял как недостойную. За окном уже давно сгустилась темнота, изредка нарушаемая лишь отсветом факелов. Внезапно у ворот раздался шум, дерево загудело от ударов. Неужели так быстро? Недовольные пришли оказать почести герцогу, занявшему чужой дом? Ричард поднялся с постели, сбежал по темной лестнице и успел как раз к тому моменту, как слуга распахнул ворота.
- Граф Лаптон? – удивлено приподнял бровь юноша, стараясь не думать, на кого он похож. – Не слишком ли позднее время для визита?
- Это официальный визит, не терпящий отлагательства, - напыщенно заявил толстяк и протянул Дику запечатанный пакет. Юноша вскрыл письмо, быстро пробежал взглядом строки, тряхнул головой, перечитал еще раз и выжидательно посмотрел на Лаптона.
- Я надеюсь, вы будете благоразумны, - неуверенно залепетал граф. – Мне не хотелось бы…
- Вам не хотелось бы, чтобы я оказывал сопротивление? – Ричард сделал шаг вперед, вынуждая Лаптона отстраниться и освободить дорогу. – Что от меня требуется?
- С-с-сдать оружие и п-п-проследовать с нами, - толстяк окончательно растерялся и начал оглядываться. Сопровождающие его солдаты переминались с ноги на ногу.
- Будь моя воля, в ордер бы вписали еще и мародерство, - раздался знакомый мерзкий голос.
- Салиган?!
- Собственной персоной, - неряха обошел Лаптона и издевательски поклонился. – Визит, так сказать, за визит. Лаптон, вы зря теряете время. Этого господина лучше всего перевозить в мешке…
Договорить Салиган не успел. Ричард отбросил дымящийся и бесполезный уже пистолет на землю, услышал, как завопил Лаптон, на которого рухнул истекающий кровью хрипящий мерзавец, и бросился бежать. Свернуть за угол, в переулок, поворот, еще один, еще, узкая неосвещенная улица, еще поворот. Прижаться спиной к холодной каменной стене, отдышаться. Тихо. Погони нет? Ричард глубоко вздохнул, правый бок отдавался болью. Теперь ты еще и беглый убийца. Юношу прошиб холодный пот – что будет, если его поймают? Повесят на месте? Возможно. Значит, нужно уйти из столицы. Но как, куда? Ричард медленно побрел вдоль стены. Узкий переулок, казалось, никогда не кончится. За спиной раздался странный звук, от которого побежали мурашки по коже. Дик оглянулся – в переулке никого не было. Снова вдоль стены, выйти на улицу, понять, где он находится. И снова этот звук – теперь он узнал его! Это цокот копыт. Неровный, сбивающийся, словно лошадь хромала. У солдат не может быть таких лошадей! Юноша завертел головой. На другом конце переулка показался расплывчатый силуэт. Толстая кобыла пегой масти неспешно шла по переулку, низко склонив голову и слегка прихрамывая. Ричарда охватил необъяснимый ужас. Юноша побежал, но переулок все никак не заканчивался, а цокот раздавался все ближе и ближе, уже почти за спиной. Хотелось упасть на колени и зарыдать, но это значило – сдаться. Нет уж. Добраться до выхода из этого проклятого места, где не будет сдвигающихся стен, встретить патруль, солдат, разыскивающих его, кого угодно, лишь бы не слышать сбивающихся шагов и глухого ржания. Задыхаясь, Ричард наконец выскочил из переулка – улица была пустынна, не было даже собак. Шаги за спиной все приближались. Юноша быстро огляделся. Ему явно была знакома эта местность. Одним своим концом улица упиралась в аббатство Святой Октавии, а другим.. Аббатство! Аббатство стоит на берегу Данара! Ричард вспомнил рассказы Паоло в Лаик, что нечисть боится текущей воды. В чем, в чем, а в суевериях кэнналийцы понимают. В нечистом происхождении хромающей кобылы юноша был уверен. Только бы добраться. Дик прижал рукой бок, заглушая боль, и побежал так быстро, будто за ним гнался сам Леворукий. Цокот за спиной подгонял, лошадь шла неторопясь, но настигала его с каждой минутой. Только не поддаться панике. Добраться до реки, а там – будь что будет. Вдалеке показались стены аббатства. Но от него не спуститься к реке – там обрыв! Сколько времени у него займет найти спуск? Сколько времени у него есть? Ричард ощущал на плече горячее дыхание лошади, не понимая, действительно ли она так близко, или ему это кажется. Оглядываться было страшно. Страшнее только останавливаться. Высокие каменные стены, тяжелые кованые ворота. Мысль стучаться и просить о помощи мелькнула и пропала – эсператистский Создатель не спасет. Еще несколько минут безумной погони, и Ричард просто упадет. Ну должен же здесь быть спуск! Должен! Ричард почувствовал, что еще немного, у него просто не останется сил даже на то, чтобы ползти. Неожиданно обрыв кончился, сменяясь пологим склоном, ведущим к реке. Не сбавляя скорости, юноша свернул, побежал вниз по траве, споткнулся и покатился. Лошадь недовольно всхрапнула. Ричард скатился в реку, с трудом поднялся на ноги и посмотрел вверх на дорогу. Там никого не было.
Некоторое время он просто стоял, восстанавливая дыхание. Ныли ноги, резкой болью на вдохе отдавался правый бок, болело все тело, руки были исцарапаны – сказалось падение. Но он был жив. Промокшие ноги начали замерзать. Дик умылся ледяной водой, предпринял тщетную попытку отряхнуть грязь с некогда парадного камзола и побрел по течению, не выходя из воды. Впереди показался свет факелов. Люди! Кто бы то ни был! Живые люди! Ричард выскочил из реки и прибавил шаг.
Их было трое. В неприметной одежде, почти не разговаривая, они готовили лодку к отплытию. Переправляться через Данар ночью? Странно все это, но не страннее хромой лошади. И не страшнее. Двое подняли что-то… кого-то! с земли и стали осторожно укладывать в лодку. Ричард подошел настолько близко, чтобы заметить черные волосы, тонкие пальцы на безвольно свисающей руке, аристократические черты лица, врезавшиеся в память. Он подошел настолько близко, чтобы заметили его.
- Монсеньор! – юноша бросился вперед, не задумываясь. – Что вы делаете? Куда вы его везете?!
Ничего сделать он не успел. По затылку ударили чем-то тяжелым, Дик застонал и погрузился в темноту.
Ракана (б. Оллария)
400 год К. С. Ночь с 6-го на 7-й день Весенних Ветров
Туман перед глазами рассеивался медленно. Дикон застонал – болел затылок, ныла шея. До него не доносилось никаких звуков, кроме шума реки. Конечно, ведь похитители все делали в полной тишине. Юноша потер глаза, пытаясь понять, где он находится. Река была незнакомой. Сколько же времени он был без сознания? Ведь уже утро. Дик приподнял голову, сел – он никогда раньше не был в этом месте. Куда его завезли? Где Алва? Его бросили здесь, а Ворона увезли куда-то?! Но куда? Как их теперь искать? Где-то фыркнула лошадь. Они еще здесь! Юноша, несмотря на тянущую боль в ногах, вскочил и побежал на звук. Лошадь была привязана к дереву и спокойно жевала траву, не обращая на него никакого внимания. Впереди был водопад. На берегу у водопада сидел странно одетый человек. Перед ним – кисть и холст. Художник? Давно он здесь? Он ведь мог что-то видеть, если, конечно, не был слишком погружен в себя.
- Эй! – окрикнул сидящего Дикона и, прихрамывая, направился к нему. Человек не отреагировал – он продолжал рисовать. – Вы меня слышите? – юноша подошел уже вплотную, но художник по-прежнему не обращал на него внимания.
- Я ищу кое-кого. Может быть, вы видели здесь… - с этими словами Дик положил руку на плечо молчуна и в ужасе отшатнулся – рука словно бы прошла сквозь тело. Человек никак не отреагировал.
- Что за… Я все еще без сознания, и мне все это кажется, - пробормотал юноша и ущипнул себя за руку – кожа отозвалась несильной болью, но пробуждению она не способствовала. Дик пожал плечами и, обойдя художника, посмотрел на рисунок – это был портрет. Смутно знамокоме лицо напоминало кого-то, но герцог Окделл никак не мог сообразить – кого именно. Мастер определенно талантлив – человек на картине как живой – волосы развеваются по ветру, взгляд веселых глаз обращен куда-то вдаль, лицо кажется молодым и вместе с тем очень мудрым. Так мог выглядеть Анэм, если бы не… Юношу пробил холодный пот – пришло узнавание. Художник рисовал Леворукого! Именно эти изображения видел Дик в детстве! Леворукого или… Ринальди Ракана! Ведь именно он стал прообразом эсператистского Чужого! Значит, этот человек перед Диком – Диамни Коро? Вот почему он так странно одет. Но что он здесь делает? Что это за место?
Беспокойно заржала лошадь, Диамни вздрогнул и поднял голову. Дикон проследил за его взглядом – задрожали скалы у истока реки, небо потемнело и вдруг осветилось четырьмя окровавленными солнцами, из?за которых взметнулись гигантские светящиеся мечи и столкнулись, породив пятое светило – черное, окруженное алой короной. Юноша расширенными от удивления глазами наблюдал за происходящим – то же самое было, когда Фердинанд вручил меч Алве! Что это.. что это значит?
Внезапно Диамни вскочил и, сбросив верхнюю одежду, бросился в воду. Некоторое время его не было видно, но вот он показался – художник вытаскивал что-то – кого-то! – из воды. Человек был обнажен, тело его покрывали кровоподтеки и ссадины, глаза были закрыты, но он крепко сжимал меч. Меч Раканов!
Ричард смотрел, как Диамни укладывает неподвижного человека на траве, как бежит за одеждой, как открывает глаза спасенный, как бросается к нему художник:
- Рино!
Рино? Ринальди Ракан? Так значит, он не погиб в пещерах Гальтары? Но откуда у него меч Раканов? Он.. он убил своего брата и забрал меч! А значит это место…. Юноша поднял голову – река с шумом падала из пещеры наверху. Это Гальтарские пещеры! Но почему считается, что Ринальди погиб в пещерах вместе с Эридани? Он бежал? Ну, конечно – он ведь не мог появиться в Гальтаре после всего, что совершил! И бежал, как последний трус! Ричард сжал кулаки в бессильной злобе – ничего сделать он здесь не может. Только смотреть и слушать.
Пока юноша был погружен в свои размышления, действующие лица сменились. Диамни спал, а Ринальди разговаривал с рыжеволосой женщиной. Слишком красивой, чтобы быть смертной.
- Ты невиновен в том преступлении, за которое тебя осудили, но на тебе кровь твоего брата Эридани. Конечно, ты по?своему был прав, убив его… - голос женщины усыплял бдительность, разливался огнем по всему телу.
– Ты шутишь?! – ошеломленный взгляд зеленых глаз Ринальди Ракана удивил Ричарда. Он не представлял себе преступника таким.
– Отнюдь. Иначе откуда бы ты взял меч Раканов? Хочешь знать правду?
– Говори!
– Эридани Ракан был любовником Беатрисы Борраски. Когда она забеременела, они решили сохранить и ребенка, и честь эории, и меч Лорио.
Эридани Ракан предал своего брата?! Но почему.. почему об этом никто не знает? Почему не вернулся Ринальди? Почему он бежал? Почему Эрнани позволил этой лжи стать правдой? Он же ничего не знал. Когда Ринальди исчез – никто ничего не узнал. У Ричарда почему-то не возникало сомнений, что женщина говорит правду. В таком случае… четыре солнца вспыхнули, когда Ринальди взял меч? Погруженный в свои мысли, Дикон краем глаза заметил, как исчезли прекрасная женщина и преданный всеми Ринальди Ракан. Всеми, кроме… Диамни Коро проснулся, огляделся неудоменно, заметил на берегу оставленный ушедшими меч и заплакал.
Плотный густой туман вновь окутал Дика, он зажмурил глаза, а когда открыл их, увидел ночное небо над головой, услышал шум реки и тихие всплески весел и ощутил легкое покачивание – его везли в лодке.
Руки были связаны, рот заткнут чем-то мокрым и противно пахнущим, ныло все тело и острой болью отдавался затылок. Ричард повернул голову и увидел темный борт лодки, двоих людей с веслами и человека на носу, поддерживающего кого-то, кто явно не мог сидеть сам. Юноша попытался что-то сказать, раздалось невнятное мычание, а гадость во рту грозила задушить. Горло раздирал кашель, но кашлять было страшно. Лодка качнулась сильнее, и над Диком склонился перебравшийся с носа лодки похититель. Юноша удивленно вдохнул и задергался, узнав графа Ченизу.
- Герцог Окделл, прошу простить мне столь неподобающее обращение с вами, но выбор был невелик, а убивать вас мне не хотелось, - посол говорил едва слышно. - Если вы обещаете вести себя тихо, я освобожу вас от кляпа. Если же вашего благоразумия на это не хватит – мне придется сбросить вас в реку, к моему глубочайшему сожалению. Я ясно выражаюсь?
Ричард быстро закивал, мечтая освободиться от мерзости. Валме повозился немного, распутывая узлы, и юноша наконец смог вздохнуть. Вздох перешел в кашель, сдержать который так и не получилось. Валме предупреждающе зашипел.
- Что здесь происходит? – наконец смог выговорить Дик.
- Здесь происходит похищение небезызвестного вам человека человеком, знакомым вам гораздо хуже.
- Но.. зачем? Что вы собираетесь делать?
- Не слишком ли много вопросов, герцог Окделл, для одного разговора? – Валме усмехнулся и протянул юноше флягу с водой. Ричард неловко схватил ее – мешали связанные руки – и принялся жадно пить. Фляга вернулась законному владельцу, и Ричард замолчал на время. Валме тайно вывозит Алву из столицы. Как он проник в Ноху – снаружи охрана Альдо, внутри – Левия? Зачем ему вообще это нужно? Валме повеса и картежник, каким-то чудом получивший титул посла. Он уехал вместе с Вороном на войну, но ему, естественно, там не понравилось и он дезертировал. По крайней мере, так Валме говорил Альдо. Либо он врал Альдо, либо он для каких-то своих целей выкрал Алву из Нохи. Но для чего?!
- Вы можете развязать меня? Я клянусь, что не буду пытаться сбежать.
Некоторое время ничего не происходило, и Ричард уже успел отчаяться, как вдруг вновь почувствовал возню и прикосновение холодного металла к почти уже ничего не чувствующим рукам – Валме разрезал веревки. Юноша со сжатыми зубами растирал запястья, стараясь ничем не выдать того, что ему очень больно. Поглощенный этим занятием, Дик не заметил, как они достигли противоположного берега и понял это только после того, как нос лодки ткнулся в песок.
Выбравшись на берег, юноша поежился. Где-то недалеко то и дело всхрапывали лошади, но это были живые лошади, и тревога не сменялась безотчетным ужасом. Валме переговаривался с кем-то, адуаны вытаскивали Алву из лодки, а Ричард пытался понять, как его сюда занесло. Еще вчера ночью казалось, что все идет так, как нужно. Был живой Ракан, был меч Раканов, было государство… А было ли? Государство, построенное на деньги гоганов, Ракан, стремившийся оправдать себя за счет других.
- Герцог Окделл, не подумайте, что я вас принуждаю, - раздался рядом голос Валме. – Но вам придется поехать с нами.
- Можно подумать, я собирался уходить, - фыркнул Дик и обернулся. По-прежнему бесчувственный Алва был привязан к лошади, Валме проверял подпругу.
- Что с ним? – тихо спросил Ричард, не надеясь услышать ответ.
- Он болен. Теряет сознание, бредит, пылает жаром. В общем, все признаки лихорадки, кроме одного – неизвестно, как это лечить.
- Он приходил ко мне прошлой ночью, - обращаясь скорее к себе, чем к Марселю, пробормотал Ричард. – Пил вино, язвил. И отдал мне меч Раканов.
- Он у вас? – напрягся Валме.
- Нет. Я… я отдал его Альдо. А где он теперь – я не знаю, - юноша склонил голову, ощущая себя полным дураком. Как можно было бросать реликвию неизвестно где? Валме выразительно вздохнул и ничего не сказал, но его реакция была очевидна.
- В седло, герцог. Мы торопимся.
Ричард послушно вскочил на коня. Никто не разговаривал, тишина нарушалась лишь редкими криками птиц и глухим стуком копыт, и юноша был предоставлен самому себе и своим мыслям, которые нельзя было назвать утешительными.
Старая Барсина. Оллария
400 год К. С. 8-й день Весенних Ветров
Граф Ченизу, или виконт Валме? вначале вез Ричарда едва ли не под конвоем – позади лошади герцога Окделла постоянно ехал кто-то из людей «навозника», а сам виконт не спускал с юноши глаз. Однако, после брошенной сквозь зубы фразы «Не волнуйтесь, граф, я никуда не сбегу. Мне некуда бежать», Марсель отозвал своих подручных и изредка бросал на Дика взгляды, которые можно было бы назвать сочувственными. Теперь Ричарду было позволено плестись в хвосте небольшого отряда.
С того момента, как они покинули Олларию, прошло чуть больше суток. Сутки в седле – остановки были редки и непродолжительны. Сутки, погрузившись в свои размышления. Сутки, разглядывая спину так и не пришедшего пока в сознание Алвы. Марсель не считал нужным ставить герцога Окделла в известность о цели пути, а Дикон не хотел спрашивать. Измученное событиями предыдущих дней и дорогой тело ныло, и Ричард все сильнее – так, что белели пальцы – вцеплялся в повод. Валме то и дело полушепотом отпускал замечания, которые могли показаться забавными, если бы не усталость., изредка тревожно поглядывал на так и не пришедшего в себя Алву и оценивающе – на Дика.Еще неделю назад взгляды, показавшиеся бы юноше оскорбительными, не вызывали никаких эмоций Мысли целиком были заняты странным сном, воспоминаниями о Сагранне, битве двух птиц, четырьмя солнцами на небе в момент, когда Ворон взял в руки меч Раканов. Ричарду казалось, что от него ускользает что-то очень важное, что-то, что просто необходимо понять, но никак не удается уловить. Когда Ринальди убил брата, тоже взошло четыре солнца. И ночь расплаты пришла на шестнадцатый день после того, как Ричард произнес «виновен». Он не клялся ни в чем Алве! От клятвы оруженосца Ворон его освободил. Но не зря же Робер выспрашивал именно о клятве эру! Робер… он же совсем забыл о нем. Наверняка его тоже пришли арестовывать. И, наверное, уже казнили. Свора ызаргов – им не важно, кто у власти, им важно быть на стороне сильного. Повелителя Молний наверняка нет в живых, а ты дышишь полной грудью и едешь… неизвестно куда и в весьма сомнительной компании. Ричард решительно пришпорил коня и догнал Валме – хуже неизвестности сейчас была только смерть:
- Граф… эээ.. виконт… эээ… господин Валме, позвольте узнать, куда мы направляемся?
Марсель фыркнул и намеревался что-то сказать, однако был прерван хриплым усталом голосом:
- Налево.
Дикон направил лошадь к пришедшему в сознание Алве и резко осадил ее лишь в нескольких бье от коня своего бывшего эра:
-Монсеньор…
Ворон резко вскинул голову, посмотрел на Повелителя Скал совершенно непередаваемым взглядом, от которого последнему захотелось провалиться сквозь землю, и повторил:
- Налево. Кольцо Эрнани. Сворачиваем к Обелиску.
Алва теперь ехал впереди отряда к развалинам, которые и днем-то сложно было бы углядеть. Лошадь Ричарда отставала от коня Ворона на полкорпуса, и Дикон не смотрел ни на своего бывшего эра, ни на тонкие пальцы, впившиеся в поводья так, что побелели ногти, ни на ввалившиеся щеки и темные круги под глазами, ни на напряженную сведенную спину… Нет, не смотрел. Но все равно видел.
- Помогите мне спешиться, - тихая, едва слышная просьба... или приказ? Алва не обращался ни к кому конкретному, но Дикон, едва не свалившийся от спешки с лошади, в мгновение ока оказался рядом, опередив Валме.Тонкая рука опустилась на плечо, сильные, несмотря на болезнь, пальцы впились в кожу, и в следующую секунду Ворон буквально свалился на Ричарда, с трудом сохранившего равновесие. Юноша неловко обхватил Алву за плечи, дожидаясь, пока закончится приступ и старательно не обращая внимания на странный взгляд Марселя, уже стоящего рядом. В свете факелов может и не то показаться.
- Юноша, отпустите меня. Или лавры каменных изваяний не дают вам покоя?
От неожиданности Ричард ослабил хватку и сделал шаг назад. Алва пошатнулся, но не упал.
- Окделл, вы пойдете со мной. Возьмите факел и плащи.
Ворон развернулся и, прихрамывая и опираясь о стену, направился к темному входу в полуразрушенный храм. Ричард тряхнул головой, выхватил у своего бывшего конвоира факел и вдруг почувствувовал цепкие пальцы не предплечье:
- Герцог Окделл, при всем моем уважении, если с ним что-то случится, - предостерегающе прошептал Валме.
- Я оттуда не выйду. Я это и без вас знаю. Дайте мне плащи и отойдите, - Дикон протянул руку и после секундной паузы ощутил под пальцами теплую ткань. Больше Валме ничего не сказал.
Догнать Алву не составило труда. Ричард перехватил поудобнее факел и закинул на плечо плащи, освобождая одну руку на случай того, если Ворону вновь вздумается потерять сознание. Вопрос о том, что происходит, и что он – Ричард Окделл – здесь делает, уже порядком поднадоел, но все еще оставался актуальным.
Узкий коридор внезапно оборвался – потолка у странного круглого помещения не было, и звездное небо отражалось в колодце, торчавшем посреди зала.
- Расстелите плащ у колонны, - усталый голос вывел Дика из задумчивости, и он бросился исполнять приказ. На плаще Алва устроился без посторонней помощи.
Кое-как закрепив факел на одном из постаментов, юноша бесцельно обошел вдоль колонн старинный храм. Раз, другой. Мысли путались и никак не хотели перестать друг другу противоречить. Еще некоторое время назад казалось – Ворон должен умереть. Вот пожалуйста – он при смерти, но почему так страшно думать об этом? Дикон бросил быстрый взгляд на Алву – тот сидел, запрокинув голову, и не шевелился. Что ты будешь делать, если он сейчас умрет? От одной это мысли бросило в дрожь – настолько неправильной она показалась. Невесть откуда взявшийся резкий порыв ветра отвлек юношу от его размышлений, взъерошил отросшие волосы и затушил факел. Несколько мгновений Дикон стоял в кромешной тьме и полной тишине.
- Ричард, подите сюда.
С трудом добравшись до Ворона почти наощупь, Дик присел рядом, ожидая указаний. Их не было. Повинуясь внезапному порыву, юноша положил руку на лоб своего бывшего эра и едва не отдернул пальцы – кожа горела. Наугад нащупав руку Алвы, Ричард поразился контрасту – ледяные пальцы вздрогнули и сжались, однако Ворон молчал. Юноша тихонько вздохнул, развернул второй плащ и накрыл им эра. Глаза начали привыкать к темноте, но интерес к развалинам Дик уже удовлетворил. Оглядевшись, юноша снова посмотрел на Алву, глаза которого были плотно закрыты, еще раз вздохнул и уселся на каменный пол, привалившись спиной к колонне с другой стороны. Ночь обещала быть долгой.
Старая Барсина. Оллария
400 год К. С. 9-й день Весенних Ветров
Сквозь забытье Ричард слышал голос. Голос то приближался, то удалялся. Голос говорил ему, что поведение Ричарда Окделла недостойно Повелителя Скал. Голос был резок. Дикон чувствовал холод камней вокруг. Камни шептали что-то невнятное и выдыхали облака ледяного пара. Камни знали- он один из них. Он должен остаться здесь, с ними. Камни будут рады ему. Он станет одним из них. Ему больше никуда не нужно идти. Не нужно торопиться. Нужно лишь позволить себе расслабиться и погрузиться в спасительную тьму и спокойствие скал, где не будет взбалмошного ветра, ветра, седлающего черный ураган. Ураган нависал над ним. Ураган ревел и завывал. Ураган грозно всхрапывал и бил копытами…
Щеку обожгло резким ударом. Ричард распахнул глаза и увидел над собой бесконечное синее небо.
- Юноша, как вы до сих пор живы? – заговорило небо, и Дикон окончательно проснулся. Он лежал на каменном полу, а над ним склонился Алва и методично отвешивал оплеухи. – С вашей-то беспечностью, если не сказать больше.
- Я… я заснул? – Дикон почуствовал, как заливаются краской щеки – хорошо, что это можно списать на следы ударов.
- И едва не замерзли насмерть, - Ворон выглядел если не здоровым, то живым, и это странным образом радовало. – Поднимайтесь. Живо.
Дик, с трудом сдерживая стон, выпрямил затекшие ноги, неловко оперся о колонну и, покачнувшись, встал на ноги. Алва, бесстрастно наблюдавший за его манипуляциями, едва слышно фыркнул и накинул совершенно растерявшемуся юноше на плечи плащ:
- Молитесь вашему Создателю, чтобы у Шеманталя был запас касеры. Иначе рискуете подхватить что-то посерьезнее простуды.
Ричард передернул плечами и закутался в плащ. Голова гудела, его бил озноб, и размышлять о том, зачем Ворону спасать его в очередной раз, совсем не хотелось.
- Пора выбираться отсюда. Полагаю, что ваш господин в белых штанах уже обнаружил пропажу.
Альдо… Дикон уже и думать про него забыл. И сейчас упоминание о сюзерене не вызвало ничего, кроме легкого недоумения. И вдруг Ричарда осенило: Алва ведь ничего не знает! Ни про Альдо, ни про беспорядки в столице… ни про Моро.
- Вряд ли, - пробомотал Ричард чуть слышно.
- Что вы сказали, юноша? – резко обернулся Ворон.
- Вряд ли пропажу обнаружили. Разве что Левий. Или Робер, если он еще жив. Альдо убит.
- Вот как? И какая же шальная пуля наконец-то настигла мессию?
- Он… - тебе придется сейчас рассказать обо всем, Ричард Окделл. И о том, как погиб Альдо, и о том, как едва не погиб ты, и о том, как Робер застрелил Моро. И Альдо, - Он решил объездить Моро.
- Самоуверенный поступок, - пожал плечами Ворон.
- Вы не понимаете! – вспылил Дик. – Катари сказала ему… Сказала, что никто не приручит нохского ворона, никто не оседлает Моро, никто не подчинит силу!
- И была права, - Алва замолчал на некоторое время, а потом внезапно спросил: - И кто же?
- Что? – не понял Ричард. Что он имеет в виду?
- Кто пристрелил моего коня? – Дикон вздрогнул. Откуда? Как?
- Робер. Он… он опоздал. Моро уже почти убил Альдо. И бросился на меня… И Робер убил его… Простите, монсеньор… Мне жаль.
- Глупости, - Алва стремительно отвернулся и вдруг произнес чуть слышно. – Жизнь коня не стоит жизни человека.
- А потом Робер убил Альдо, - с неожиданным удовлетворением отчеканил Дик, ожидая увидеть удивление этого невозможного человека.
- Вполне предсказуемо, - бросил Ворон через плечо. – Идемте.
Ричард смотрел в спину Ворону, относительно бодро шагавшему к выходу. Хотелось остановить его, сказать, что Дикону очень жаль, что такое случилось с Моро, что случилось еще много чего. Что ему до сих пор снится, как он выбрасывает кольцо с ядом, как выпивает отравленное вино сам, как бросает перстень в лицо Штанцлеру… Что Ричард знает, как он виноват, но не знает, что с этим делать. Но Алве не нужно это – не нужно раскаянье, которое ничего не исправит. Что ему вообще нужно от Ричарда Окделла? Почему он не оставил предателя здесь замерзать? Почему не убил его ни сразу после отравления, ни множество раз спустя? Слишком много вопросов и ни одного ответа. Зрение неожиданно потеряло четкость, Дикон протер глаза и с удивлением посмотрел на влажные пальцы.
- Юноша, вы настолько сроднились со здешними камнями, что вам жаль их покидать? – раздался издалека голос эра. Ричард упрямо мотнул головой, стер остатки так и не пролившихся слез и поспешил к выходу – Алва не будет его ждать. Незачем.
Валме встретил их подозрительным взглядом, но, убедившись, что Ворону явно не стало хуже, успокоился.
- Как провели ночь благородные господа? – осведомился виконт и, не дожидаясь ответа, продолжил, - У нас кто-то выл и чавкал в кустах, светил оттуда зелеными глазами и вообще вел себя крайне недружелюбно. Вы же знаете, Рокэ, как я отношусь к подобным вещам, - лицо Марселя так хорошо отражало совершенно детскую обиду на весь мир, что Дикон не удержался и фыркнул. Виконт недовольно взглянул на него и продолжил:
- Уверен, что вам спалось замечательно.
- Настолько замечательно, что кое-кто не хотел просыпаться, - усмехнулся Алва, - Шеманталь, будьте так любезны, напоите герцога Окделла касерой, даже если он будет сопротивляться.
Ричард обиженно вскинул голову – он не позволит насильно вливать в себя эту дрянь!Да как Алва смеет вообще такое говорить, словно Дикон – не человек, а пес! Боковым зрением юноша заметил протяную руку с флягой и услышал знакомый голос:
- Вы бы эта.. не спорили с монсеньором. Пейте. Оно же чистое. И пробирает так что ажно дух захватывает, - Жан передернул плечами, видимо, желая изобразить, как именно захватывает дух. Ричард отвернулся и тут же наткнулся на пронзительный взгляд синих глаз. Особого выбора не было. Раз Алва приказал – Шеманталь это исполнит, а унижаться еще больше… Ну уж нет. Герцог Окделл уверенно взял флягу и сделал несколько больших глотков. Обожгло горло, заслезились глаза, однако по замерзшему телу мгновенно разлилось тепло, изгоняя холод, поселившийся с момента смерти Альдо.
- Вот и славно, - пробормотал Шеманталь, забирая флягу и прикладываясь к ней.
- Вы далеко пойдете, юноша, - Алва хмыкнул, вскочил в седло. – Не задерживайтесь. Мы едем в гости к прекрасной даме. – И пришпорил коня.
Старая Эпинэ
400 год К. С. 19-й день Весенних Ветров
Дешевые таверны за время пути перестали отличаться друг от друга: гул голосов редких постояльцев, душные комнаты с плохо сколоченными кроватями, жужжание мух, лоснящиеся лица хозяев и жирная пленка на всем, к чему бы ни приходилось притрагиваться. Подозрительные посетители с изувеченными лицами и злыми глазами практически не обращали внимания на четверых путешественников – не богатых, чтобы их грабить, и не бедных, чтобы принять за своих – лишь изредка бросали быстрые взгляды и отпускали шуточки, желая развязать драку. Но скабрезности тонули в общем гуле, не найдя отклика, и сомнительные завсегдатаи теряли интерес к вновь прибывшим.
Дикон упал на деревянную скамью в углу пропахшего чем-то мерзким зала и вытянул ноги. Жить в седле, останавливаясь лишь на ночлег, несмотря ни на что было тяжело. Однако, если еще не выздоровевший Алва спокойно переносит дорогу, Повелителю Скал жаловаться не пристало. Дикон мельком глянул на Ворона, сидевшего спиной к залу с непроницаемым лицом, и едва сдержал вздох. С того момента, как они проехали кольцо Эрнани, Алва не замечал его. Это по какой-то странной причине портило и без того не лучшее настроение. Заговаривать первым Дик опасался, а Ворону, видимо, не было нужды. Ну и ладно. Ричард поймал себя на мысли, что вот-вот готов обидеться на такое невнимание к собственой персоне, но тут вернулся Марсель:
- Шеманталь сказал, что ему… - выразительная пауза, в глазах Валме промелькнули веселые искорки. – Вусмерть надоела духота здешняя, и он уж лучше с конями спать будет, чем еще на эти рожи смотреть, - Медленно произнес виконт, явно стараясь передать все дословно, и поставил на выскобленный стол три большие кружки с тинтой. Алва брезгливо покосился на темную жидкость и произнес:
- В чем-то я его понимаю. После этого сложно выглядеть хорошо.
- А еще он просил уточнить, - Валме подмигнул и уселся рядом с Диком. – Что данная им характеристика ни в коем случае не относится к монсеньору.
- Именно так просил? – заинтересовался Ворон и глотнул местного пойла.
- Близко к тексту, - Марсель лучезарно улыбнулся и отсалютовал кружкой Первому Маршалу Талига. – Я уговорил его присоединиться к нам чуть позже. Он чистит лошадей. И, кажется, разговаривает с ними. Странная привычка.
Алва хмыкнул и со стуком поставил кружку на стол. Со слишком громким стуком. Дикон дернулся и укоризненно посмотрел на Валме. Марсель чуть наклонил голову:
- А белые штаны анаксу удачи не приносят. Вспомнить хотя бы Эридани Самопожертвователя и его братца.
- Вы хотите предложить анаксам другой фасон? – улыбнувшись уголками губ, поинтересовался Ворон.
- Я уже предложил одному, но он как-то неправильно меня понял, - Валме широко и фальшиво улыбался.
Ты невиновен в том преступлении, за которое тебя осудили, но на тебе кровь твоего брата Эридани. Конечно, ты по?своему был прав, убив его…
- Нет! – не понимая, что он делает, выкрикнул Ричард и резко поднялся.
- Что такое, юноша? Мы оскорбляем ваши чувства недостойными речами? – Алва наконец-то обратил на него внимание. Лучше бы продолжал игнорировать.
- Нет, вы не так меня поняли… Я хотел сказать о Ринальди… Он невиновен! – казалось, что покраснели даже уши. И зачем он только начал этот глупый разговор? Но Ворон посмотрел на Ричарда с неподдельным интересом, и юноша медленно опустился на скамью и продолжил:
- Я… понимаете… Я видел сон. Такой четкий, словно это все происходило рядом со мной. Они были как живые. Я видел художника, Диамни Коро. Из Гальтарских пещер есть еще один выход – по воде! Он ждал его там. У другого выхода. Он ждал Ринальди! И Ринальди вернулся, - Ричард запнулся под пристальным взглядом Алвы, вдохнул побольше воздуха. – А потом появилась женщина. Прекрасная женщина, но не человек. Она вылечила раны Ринальди и сказала ему, что он убил своего брата в пещерах Гальтары, когда тот рассказал ему правду. Это Эридани был отцом ребенка Беатриссы Борраска, а не Ринальди! А она была его любовницей. Никто ее не принуждал. Но Эридани испугался, что все это всплывет и погубил своего брата. А потом Ринальди ушел с этой женщиной. Просто исчез и все… - Дикон склонил голову, не понимая, зачем он вообще все это рассказал. Это же просто сон, и только. – А еще… он выглядел как Леворукий с картин Коро.
- Чрезвычайно увлекательная история, юноша, - наконец произнес Алва. – Вполне в духе Гальтарских нравов. Как вы считаете, она может быть правдой?
- Я… я не знаю. Это всего лишь сон. Но… если это неправда…. Почему тогда проклятие Ринальди сбывается? – Дик с опаской поднял глаза и взглянул на Ворона. Тот был серьезен, как никогда.
- Ричард, вы подаете надежды. Все же думать вы умеете, как бы вам ни хотелось показать обратное, - ну почему? Почему эр Рокэ всегда так? Даже сейчас он унижает этими словами. Дикон уткнулся в кружку и сделал первый глоток. Мерзкое пойло. И как только Арамона умудрялся это пить?
- Монсеньор, - раздался бодрый голос Шеманталя откуда-то сверху. – Лошади почищены и накормлены. Я эта… подумал. Спать в конюшне как-то… того… лучше уж я тут… Какая-никакая, а комната.
- Мудрое решение, - Алва залпом опрокинул содержимое своей кружки и поднялся. – Мы как раз собирались расходиться.
Старая Эпинэ
400 год К. С. 20-й день Весенних Ветров
Ричарда разбудил настойчивый стук в дверь. Юноша вскочил с кровати, быстро оделся и, схватив перевязь, выскочил во внутренний двор. Солнце еще не взошло, лишь на горизонте виднелись первые проблески рассвета. Дикон озадаченно огляделся: двор был пуст. Юноша поежился – предрассветная прохлада сменилась настоящим холодом - и решил, что стук ему почудился из-за духоты комнаты и неспокойного сна. Пожав плечами, Дик развернулся и собрался было вернуться к себе, как вдруг до него донесся цокот копыт. Повелитель Скал резко обернулся и увидел Ворона, въезжающего во двор на черном мориске! На Моро!
- Юноша, чего вы ждете? – Алва заговорил, и Ричард вздрогнул – голос эра звучал как раньше, без уже ставшей привычной болезненной хрипоты. И выглядел он как… как после возвращения из Сагранны на параде. Не было темных кругов под глазами, ввалившихся щек, подрагивающих пальцев. Дикон разглядывал Алву, пытаясь понять, что происходит.
- Дикон, не стой столбом, иди сюда, - Ворон улыбался так, как Дику еще не доводилось видеть. Просто открыто улыбался… ему? Ричарду Окделлу? Безумие. Не смея отвести взгляда от синих глаз, юноша сделал несколько шагов навстречу. Эр протянул ему руку:
- Давай же, Дикон, поедем со мной, - это прозвучало не как приказ, скорее, как просьба, и Ричард подошел еще ближе, намереваясь принять предложенную руку, сесть на Моро и уехать с Алвой туда, куда он повезет. Хоть в Оларрию, хоть в Кэнналоэ, хоть к Леворукому.
- Не сметь! – раздался резкий окрик из-за спины, Дикон вздрогнул, отдернул руку, почти коснувшуюся протянутой ладони, и обернулся. В дверях таверны стоял Рокэ Алва. Юноша подумал, что определенно сходит с ума, если уже не сошел.
- Ричард, быстро сюда, - злой голос, отрывистые фразы. Это слышать куда привычнее, чем ласковые просьбы. Дикон едва не бегом бросился к дому. Алва усмехнулся, и как только юноша поравнялся с ним, произнес:
- А теперь оглянись.
Ричард подчинился и едва не вскрикнул: посреди двора стояла толстая пегая лошадь – та самая! – низко склонив морду и рассерженно всхрапывая, а на спине ее бесновалась и корчила рожи щербатая девчонка лет семи. Маленькая ювелирша!
- Какой ты смешной! – мерзко хихикала наездница. – И так предан королю!
- Вон отсюда, - прикрикнул Ворон, и девчонка, разразившись визгливым хохотом, шлепнула босой ногой по крупу кобылы. Лошадь мотнула головой и, прихрамывая, вышла со двора.
- Ну и куда вы собрались в такую рань, юноша? – Алва внимательно смотрел на Ричарда Окделла, желая если не услышать ответ, то увидеть его.
- Меня разбудил стук в дверь, монсеньор. Я решил, что это Шеманталь… Что пора выезжать. Но когда вышел во двор, увидел только… - Дикон осекся, не зная, как рассказать об этом.
- Что же вы увидели?
- Это не важно… Правда, - пробормотал Ричард почти жалобно и поднял глаза на Алву. Эр только приподнял бровь.
- Я… - Дик тяжело сглотнул. – Я видел вас, эр Рокэ. На Моро.
- Как это мило, право. И вам даже не пришло в голову, что такой поворот событий невозможен? – опять он издевается! Ну почему, почему всегда так?
- Пришло. Но вы, то есть тот, кто сидел на лошади, был очень убедителен, - Дикон гордо вскинул голову и с вызовом посмотрел на эра. В синих глазах промелькнуло удивление.
- Монсеньор, а что это было? – юноша устало выдохнул. За несколько минут он вымотался как за несколько дней пути.
- Пойдемте внутрь, Ричард. Вам нужно выпить.
В душном зале было странно тихо и пусто. Велев Дику сидеть за столом и не пытаться никуда уйти, Алва отправился на поиски хозяина, а вернулся с запыленной бутылкой «Дурной крови», двумя бокалами и шальным блеском в глазах.
- Я думал, здесь продают только тинту, - скривился Ричард.
- Нужно просто уметь договариваться, юноша, - усмехнулся Алва и наполнил бокалы. – Пейте.
Дикон принял бокал, сделал несколько глотков и только сейчас понял, как сильно он замерз.
- Эр Рокэ… Я уже видел эту лошадь. В ту ночь, когда мы уехали из Ра… Олларии. И раньше, на стене в доме ювелира. И девчонку я видел там же. И в Доре. Вы знаете, что произошло в Доре?
- В общих чертах, - Алва нахмурился. – Она разговаривала с вами?
- Дразнилась, - Ричард пожал плечами. – Кто она?
- Она выходец, - просто ответил Ворон и глотнул вина.
- Выходец? Но это же сказки, страшилки для детей!
- И вы чуть не стали одной из этих страшилок, - отрезал Алва.
Дикон внимательно смотрел на эра, пытаясь понять, не шутит ли он. Нет, похоже, не шутит.
- А лошадь?
- Кладбищенская лошадь. Или это тоже сказки? Если не верите, можете выйти во двор и осмотреть землю. Там вы наверняка найдете один след от слепой подковы. Его некому пока было затоптать.
Дикон поежился, вспомнив безумный бег по Олларии и охвативший его ужас.
- Мне не нравятся такие сказки, - пробурчал он себе под нос.
- Признаться, мне тоже, - Алва долил себе вина.
- Спасибо, - Дик внимательно изучал содержимое своего бокала. – Вы опять спасли меня.
- Не стоит. Допивайте ваше вино, нам пора.
- Нужно разбудить Шеманталя и виконта Валме, - Ричард поднялся из-за стола.
- Допейте вино, не зря же я до полусмерти запугал хозяина этого гостеприимного заведения рассказами о жаждущих хорошей выпивки выходцах.
- Вы действительно? – Дикон удивленно уставился на Алву – тот хитро улыбался – и, не удержавшись, рассмеялся.
- К сожалению, он не выйдет нас провожать – читает Эсператию, - Ворон брезгливо прищурился. – А Марсель и Шеманталь уже уехали. Не стоит задерживаться.
Савиньяк
400 год К. С. Ночь с 20-го на 21-й день Весенних Ветров
Ричард бросил взгляд в сторону зарослей сирени, где недавно скрылся Ворон, и медленно подъехал к воротам замка Сэ. Спешившись, он несколько раз сильно ударил молотком в массивную дверь. Ни звука. Юноша обиженно вздохнул и заколотил сильнее. Усилия его не пропали даром: спустя некоторое время привратник с заспанной физиономией выглянул через решетку:
- Кого еще принесло на ночь глядя? – проворчал он, освещая лицо незваного гостя фонарем.
- Срочное послание для графини Савиньяк от герцога Алвы! – отчеканил Дикон.
- Чего-чего? – переспросил слуга, тряся головой.
- Срочное послание. От герцога Алвы, - терпеливо повторил юноша.
- А вы-то кто будете? – подозрительно прищурился привратник.
- Гонец. Вы меня впустите? Это очень срочно! – терпение неумолимо заканчивалось.
- Эжен! Буди своих ребят. Гонец прибыли. Говорят, срочно к графине, - крикнул страж в сторону. За воротами началась возня, послышалось недовольное ворчание, и дверь наконец распахнулась. Дикона встретило не меньше пяти сонных, а оттого очень недовольных южан, вооруженных, однако, до зубов.
- Заходи быстрее! Чего встал! – прикрикнул на Дика, видимо, Эжен, который явно был тут за старшего. Юноша не стал мешкать и вошел внутрь, ведя за собой лошадей.
- Э… А тебе одному коней-то не много? – южане фыркнули.
- У меня срочное послание для графини Савиньяк от герцога Алвы, - Дикон гордо вскинул голову, старательно пропуская мимо ушей насмешки.
Солдаты притихли.
- Эй, Боггис, - вполголоса подозвал Эжен какого-то юношу с разлохмаченными волосами и ярким румянцем. – Сбегай быстро в дом, пускай доложат ее светлости, что прибыл гонец от герцога Алвы. Да не задерживайся!
Мальчишка пулей умчался. Южане помялись некоторое время, и один из них не выдержал:
- А что там? Ну, в столице?
Ричард растерялся. Рассказывать стражникам про смерть Альдо, про переворот, про освобождение Алвы? Что они уже знают? Или не знают вообще ничего. Мысли путались, и что ответить, юноша так и не нашел.
- Да отстань ты от него. Видишь, какой он гордый. Только с графиней, небось, будет разговаривать.
Южанин насупился, но отступил к своим. Дикон мысленно возблагодарил Эжена за нелюбовь к чужакам.
Время тянулось мучительно медленно. Солдаты больше не проявляли к нему никакого интереса, лишь изредка бросали взгляды в его сторону, проверяя, не исчез ли куда странный гонец. Дик переминался с ноги на ногу, ожидая неизвестно чего. Наконец вернулся запыхавшийся Боггис.
- Велели проводить немедленно! Лошадей на конюшню. Гонца в кабинет. И не мешкать!
- Раскомандовался, понимаешь, - Эжен беззлобно ткнул парня в бок. – Иди и провожай, а потом лошадьми займешься.
Боггис провел Ричарда в северную часть замка и остановился рядом с дверь, украшенной бронзовыми оленями.
- Ну вот. Вам сюда, - и бросился бегом обратно – еще ему нужно было устраивать лошадей. Дикон растерялся на секунду, но потом уверенно постучал.
- Входите, - раздался изнутри приятный женский голос. Юноша тяжело сглотнул и распахнул дверь.
- Что вас так задержало, Ричард? – голос эра звучал насмешливо, но беззлобно.
- Ответственный привратник, - буркнул Дик, и тут же спохватился. – Эрэа, прошу меня извинить, - уверенным шагом юноша пересек комнату и склонился, прикасаясь губами к протянутой прохладной руке. – Ричард, герцог Окделл. Счастлив знакомству с вами.
- Герцог Окделл… - задумчиво протянула графиня Савиньяк. – Арно мне про вас рассказывал. Располагайтесь. Скоро подадут ужин. Поздний ужин, - женщина тонко усмехнулась, бросив быстрый взгляд на Алву. Дикон почувствовал, как у него горят щеки. Вломиться обманом ночью в дом к женщине, переполошить половину прислуги…
- Росио, так ты не успел мне ответить, - графиня вернулась к прерванному разговору, а Дик отчаянно пытался найти себе место. – Кто она была?
- Ричард, займитесь, наконец, делом, - голос эра Рокэ звучал устало и только. – Налейте вина. И себе тоже. И сядьте. Я надеюсь, сударыня, вы простите мне такие вольности в вашем доме, - Алва улыбнулся Арлетте и принял бокал. Дикон уселся в кресле в самом темном углу и затих.
- Ты знаешь, Росио, что тебе в этом доме можно многое.
- А что до милой девушки, которой вы интересуетесь… Эдит Лансар, верно? Вы зря считаете ее дочерью вашего мужа. Ее девичье имя Эмильена Карси. Вы могли его слышать.
Глядя на изменившееся лицо Арлетты, Ричард подумал, что она была бы рада, если бы эта загадочная девушка оказалась дочерью графа Савиньяка. А дальше… Дальше Дикон замер в кресле, судорожно сжимая тонкую ножку полного бокала, боясь, что Алва вспомнит о его присутствии. Но Ворон либо забыл о нем, погрузившись в воспоминания, либо не считал нужным выставлять бывшего оруженосца. Дик видел словно наяву людей в масках, слышал крик девушки, словно это он дрался против двух дюжин убийц без надежды на спасение. Глупости. Он бы не победил. Он бы остался в этом доме, а заговорщики праздновали победу. Ричард вздрогнул – так вот о чем говорил тогда отец! Вот какой приговор доблестные Люди Чести вынесли одиннадцать лет назад Кэнналийскому Ворону! Закатные твари, как это низко! Дика передернуло от отвращения к самому себе. А чем был лучше ты, когда подсыпал яд в вино? Чем был лучше ты, когда выносил Алве приговор? Когда искренне верил в слова Штанцлера о том, что Ворон устал от жизни? Глупец! Глупец и трус. Хотелось плакать от ощущения собственной никчемности. Хотелось немедленно вызвать Алву на дуэль – непременно линия! – и не пытаться даже поднять оружие. И никогда, никогда больше не называть себя Человеком Чести.
Душные таверны никак не могли сравниться с комнатами Арно Сэ, милостиво отведенными графиней Савиньяк Ричарду. Однако заснуть по-прежнему не удавалось. Дикон крутился на измятых простынях, впивающихся в тело, не первый час. Ему не давала покоя мысль, что в рассказе Алвы есть что-то неправильное, что-то искаженное. Ну конечно! Эр считает, что ему помог Леворукий! И что теперь он возвращает долг. Дика подбросило на кровати. Нужно ему рассказать, переубедить! Юноша вскочил и стал судорожно одеваться. Голос в голове твердил, что сейчас не самое подходящее время для очередного рассказа про сны, но Ричард его старательно заглушал – все равно заснуть у него не получится.
В доме было тихо и темно. Передвигаясь почти наощупь, юноша вспоминал дорогу, которой не более чем три часа назад нес вещи монсеньора. А вот и комнаты. В щель виден тусклый свет – значит, эр тоже не спит! Тем лучше. Робкий стук, и дверь почти мгновенно распахнулась.
- Дикон? – ему померещилось, или Алва действительно удивлен? – Почему ты не спишь?
- Я хотел поговорить с вами, эр Рокэ…
Алва хмыкнул и приглашающим жестом обвел комнату. На столе были расставлены свечи и разложены какие-то бумаги. Он помешал? Вряд ли, иначе бы Ворон прогнал его. Юноша несмело переступил порог комнаты и вздрогнул, когда закрылась дверь за спиной.
- О чем столь важном вам хочется поговорить, что это не может подождать до утра? – эр пересек комнату и взял в руки наполовину полный бокал. – Вина?
Дикон отрицательно замотал головой. Его выходка казалась сейчас уже несусветной глупостью, но отступать было поздно.
- Я… про ваш сегодняшний рассказ, эр Рокэ… Я хотел бы извиниться… за.. за своего отца…
- Это все, для чего вы меня побескоили? – в голосе Алвы послышались металлические нотки, и Ричард проклял себя за глупость. Нашел же, с чего начать разговор.
- Нет, не только. И вообще не из-за этого… Помните, я рассказывал про свой сон? Про Ринальди и Диамни Коро?
Эр коротко кивнул, давая понять, что напоминать не требуется.
- После вашего рассказа… Мне пришло в голову, что это было вовсе не Леворукий. Ну, тот, который помог вам тогда, - произносить слова было мучительно трудно. – Это был Ринальди. Ринальди Ракан! Это он спас вас!
- Интересный вывод, юноша. Однако Ринальди Ракан умер восемьсот лет назад.
- Нет! Не умер! Он пропал. Просто исчез и все! А все эти изборажения Леворукого! Он выглядит точно так, как выглядел Ринальди! – Дик неосознанно рванулся вперед.
- В вашем воображении – именно так. Однако, почему вы считаете, что все это – истинная правда? – Алва приподнял бровь.
- Вы мне не верите, - юноша понуро склонил голову.
- Почему же? Я верю, что вам приснился увлекательный сон.
- Это был не сон! Это… это было словно наяву… Они были живые, настоящие! Я не знаю, как вам это объяснить. Но сны такими не бывают.
- Допустим. И зачем ты рассказываешь это мне?
- Я… - Дик замялся, не зная, как произнести то, что хотелось. – Я не хочу, чтобы вы считали себя должником Леворукого. Я не хочу, чтобы вы считали, что вы прокляты, - Все. Больше он никогда не сможет посмотреть эру в глаза.
- Это трогательно звучит, - голос Алвы раздался совсем рядом. Ричард дернулся, когда ему на макушку легла теплая ладонь, и замер. Пальцы взъерошили волосы, и через мгновенье все прекратилось. Юноша подался назад, стремясь продлить прикосновение, и уперся спиной в твердое плечо. Дикон почувствовал, как неумолимо заливается краской. Нужно было отстраниться, попросить прощения и немедленно идти спать, пока не случилось… ничего, о чем можно было пожалеть. Юноша скорее почувствовал, нежели услышал усмешку эра.
- Я приму к сведению твои горячие уверения, - ладонь скользнула по плечу, и Алва отступил на шаг. – А теперь иди к себе, - голос прозвучал почти ласково. Ричард тряхнул головой, пробормотал невнятные извинения и почти бегом выскочил из комнаты, захлопнув за собой дверь.
Савиньяк
400 год К. С. 23-й день Весенних Ветров
Два дня Ричард старательно не попадался на глаза своему эру, то вовсе не выходя из комнат, то пропадая в библиотеке. Собрание книг в замке Сэ было более чем впечатляющим, но вряд ли бы юноша мог вспомнить содержание хотя бы одной, если бы его спросили. Спрашивать было некому. Он в одиночестве сидел над открытой на первой странице «Историей Багряных Земель» и смотрел в стену. В голове возникали непрошенные мысли и образы, никак не способствующие чтению. Дикон со страхом и каким-то странным чувством, которому пока не мог дать названия, раз за разом вспоминал вечер приезда в Сэ. Зачем он пришел в комнаты Алвы? Переубедить? Глупость какая. Когда это эр Рокэ слушал, что ему говорит его оруженосец? Бывший оруженосец, не забывайся. Слушал. Тогда, по пути в Ноху – слушал. В тот вечер в таверне – слушал. Просто ты не замечал.
Ричард тряхнул головой. Хватит! Иначе он скоро просто сойдет с ума! Склонился над книгой, упрямо перечитывая уже в который раз первое предложение. Буквы расплывались, и вот уже вместо жизнеописания нар-шада перед глазами трепетала свеча. Юноша прикрыл глаза, и тут же почувствовал, как на затылок ложится ладонь, сильные пальцы запутываются в волосах, хриплый голос произносит «Дикон…».
Хватит! Ричард со злостью захлопнул книгу и вскочил. Это безумие какое-то! Быстрым шагом подошел к окну, выглянул во внутренний двор – он пустовал. А что было бы, если бы Алва не выгнал его? Дик зажмурился. Снова пальцы перебирают волосы, ладонь ложится на плечо, эр тянет его к себе… Дикон оборачивается, видит усмешку на тонких губах, но она не злая, она такая… Не усмешка, просто улыбка. И юноша завороженно наблюдает за движением губ – эр говорит что-то, но гул в голове не дает разобрать что – и осторожно касается их своими, улавливая едва заметный вздох.
Создатель! Ушедшие! Леворукий и все его кошки! Дик распахивает глаза и чувствует, как горят щеки. Нет, не может же быть, чтобы он… Чтобы герцог Окделл мог хотеть… такого. Юноша прижимается лбом к прохладному стеклу, пытаясь унять дрожь. Невообразимо. Немыслимо. Невозможно. И срочно нужно хотя бы умыться. Обязательно ледяной водой. Дикон быстро подошел к выходу, распахнул дверь и тут же отшатнулся. На пороге библиотеки стоял Рокэ Алва собственной персоной и усмехался:
- Юноша, вам не надоело от меня бегать?
Некоторое время Дик молча взирал на Ворона, пытаясь понять,не снится ли ему это… в очередной раз.
- А… да… Нет! Я не бегаю!
- Какое благородное возмущение, - протянул Алва и неспешно прошел мимо Ричарда к столу. – «История Багряных Земель»… Вы второй день читаете первую страницу?
- Нет, - Дикон опустил глаза.
- Впрочем, неважно, - эр словно бы не слышал его слов. – Мне скучно, юноша. Полагаю, что вам тоже. Почему бы нам не продолжить ваше обучение?
Ричард вскинул голову, чувствуя, как вновь заливается краской:
- Что вы имеете в виду?
- Я вооружен, если вы не обратили внимания. И пришел милостиво предложить вам продолжить обучение фехтованию, - Алва издевательски поклонился. – Если вы, конечно, не возражаете. У вас наверняка много важных и неотложных дел. Однако, если вы сможете уделить мне немного вашего драгоценного времени, то я жду вас во внутреннем дворе через десять минут, - казалось, эр едва сдерживается, чтобы не рассмеяться.
- Я… Конечно! Я сейчас! – Ричард вылетел из библиотеки, пробежал по длинным коридорам и, едва не споткнувшись на пороге, вбежал в комнату.
Схватил шпагу, подскочил к зеркалу, пригладил отчего-то растрепавшиеся волосы, помянул Леворукого, вспомнив, что в руках у Алвы были две учебные рапиры, отшвырнул перевязь и глубоко вздохнул, пытаясь восстановить сбившееся еще в библиотеке дыхание, затем медленно вышел и осторожно прикрыл за собой дверь.
Во внутреннем дворе, кроме одного единственного человека, никого не было. Должно быть, слуги не выходят сюда без необходимости. Услышав шаги за спиной, Алва обернулся и бросил рапиру Ричарду:
- Защищайтесь, юноша!
Дикон поймал оружие и мгновенно принял боевую стойку. Зазвенели, встретившись, клинки. Держаться свободно, не напрягать кисть, четкий шаг, быстрые движения. Еще быстрее! Кончик рапиры в защитном колпачке ткнулся в бок. Ричард обиженно вздохнул.
- Я полагал, что вы хоть чему-то научились, юноша, за время моего отсутствия.
Дик фыркнул, но ничего не ответил. Нельзя поддаваться. Он же просто хочет разозлить тебя. А разозлить – значит выиграть. Юноша сделал глубокий вдох. Шаг вперед, еще, в сторону, выпад, уворот, шаг назад, в сторону, резкий выпад… Рапира, уткнувшись во что-то твердое, слегка запружинила. Дик недоуменно смотрел на кончик шпаги с защитным колпачком, упирающийся Ворону чуть ниже ребер.
- Вы делаете успехи, юноша, - Алва улыбнулся. – Защищайтесь.
Следующие полчаса… час… день? Ричард только и делал, что пытался отбиться от яростной атаки эра. Казалось, Алва находится во всех местах вокруг него и нигде конкретно. Блестели на солнце клинки, звенела сталь, смеялся Ворон.
Ричард так и не понял, как это произошло, но шпага вылетела из руки и осталась лежать в нескольких бье. Однако, Ворон не прекращал наступление. Юноша попятился, запнулся о выступающий корень и полетел назад. Тут же его шеи коснулся прохладный металл.
- Убит, - прозвучал насмешливый голос. Дикон поднял голову, поймал внимательный взгляд синих глаз и неожиданно для себя запрокинул голову, открывая горло. Внезапно обрушившаяся тишина едва не оглушила Ричарда. Он смотрел на эра и не мог отвести взгляда. Алва медленно опустил шпагу и шагнул к лежащему юноше, протягивая руку.
- Еще не настолько тепло, чтобы отдыхать на земле, - голос его звучал по-прежнему хрипло, но не болезненно, а как-то… Как именно, Дикон запретил себе даже предполагать и, вместо того, чтобы принять предложенную руку, крепко зажмурился.
- Ричард, поднимайся.
Дик распахнул глаза и вцепился в узкую ладонь. Алва резко дернул его на себя, и юноша, едва вставший на ноги, едва не свалился на эра. Ворон был теплым и отстраняться не хотелось. Думать о причинах своей реакции – тоже.
- С тобой все в порядке? – прозвучало совсем близко. Ричард кивнул и уткнулся лицом в плечо Алвы. И снова волос коснулись тонкие пальцы, ладонь продолжила движение, скользнула по плечам на спину и замерла на пояснице.
- Я думаю, на сегодня урок окончен, - что-то прозвучало в голосе Алвы, что-то такое, что нужно обязательно понять, определить, что именно. Но мысли терялись, голова слегка кружилась и думать о чем-то было чрезвычайно тяжело. Равно как и делать что-то.
- Дикон, посмотри на меня, - слова звучали глухо, словно эр сдерживал… сдерживался. Ричард несмело поднял взгляд и вздрогнул, увидев, как потемнели радужки синих глаз. Алва злится! Еще бы – не можешь даже защищаться нормально, еще и упал. А потом повис на шее у своего эра. Пусть и бывшего. Дикон испуганно распахнул глаза и отскочил от Ворона, который внезапно перестал улыбаться.
- Да, простите, мне стало нехорошо, - какая глупая отговорка! Как юная девушка, право слово! – Разрешите идти? – Ричард с надеждой посмотрел на Алву, мысленно умоляя не останавливать сейчас Повелителя Скал. Когда угодно, только не сейчас.
- Идите, юноша. Завтра жду вас в это же время.
Савиньяк
400 год К. С. 24-й день Весенних Ветров
Ледяной ветер пробирал до самых костей. Над смотровой площадкой кружили вороны, надрывно каркая. Горизонт терялся в закатном мареве, простиравшаяся внизу степь казалась залитой кровью…
- Юноша, вам здесь не место, - Дикон резко обернулся на звук голоса – у самого края стоял человек, сложив руки на груди, ветер трепал его черные волосы. Ричард упрямо вздернул подбородок и сделал несколько шагов к Ворону.
- Не стоит и пытаться, - снова бросил эр, даже не глядя на юношу.
- Эр Рокэ, пожалуйста, - Дик поразился тому, насколько болезненно прозвучал его голос. – Не стойте там, это опасно. – Словно в подтверждение его слов налетел новый порыв ветра, сбив с ног Повелителя Скал. Алва слегка покачнулся, обернулся к Ричарду и удивленно приподнял бровь.
- Оставьте меня, герцог.
- Нет, - неожиданно твердо произнес Дикон, восстанавливая равновесие.
Ворон пожал плечами и отвернулся. Юноша подошел уже вплотную к своему эру.
- Монсеньор, - Алва не отреагировал. – Эр Рокэ… Соберано… - позвал Ричард и испуганно замолчал. Ворон медленно повернулся – в глазах его отражалось Закатное Пламя – и с нескрываемым удивлением спросил:
- Вы сменили подданство, юноша?
- Скорее, вероисповедание, - проговорил Дикон и положил руку эру на плечо.
- Не стоит. Уходите, - Алва перехватил запястье, сильно сжал его, дернул юношу к себе, и зло бросил. – Убирайтесь вон. Немедленно.
- Нет, - Дик упрямо помотал головой и ткнулся лбом в плечо, обтянутое черным шелком рубашки. – Вы не должны быть один. Я останусь с вами.
Алва больше ничего не сказал, но Ричард ощутил, как расслабляется сведенная спина Ворона, как пальцы отпускают запястье, и ладонь касается поясницы, как теплое дыхание согревает замерзшие губы, и проснулся.
За окном едва-едва брезжил рассвет. Ричард с наслаждением потянулся и одним рывком поднялся с кровати. Одевшись и кое-как пригладив растрепавшиеся волосы, юноша покинул комнаты. Коридоры замка были сумрачны и странно пусты. Неужели слуги еще не проснулись? Дикон недоуменно пожал плечами и направился в библиотеку. По крайней мере, никто не будет ему мешать.
Тяжелая дверь распахнулась сама, словно приглашая герцога Окделла. Дикон вошел в просторный зал и едва не вскрикнул – на столе горели четыре свечи, а чуть в отдалении, склонившись над раскрытой книгой, сидел смутно знакомый молодой человек. Черные волосы закрывали лицо, но вот юноша шумно вздохнул, захлопнул тяжелый фолиант и поднял голову. Сердце быстро-быстро забилось где-то в горле. Паоло!
- Рикардо, - белозубо улыбнулся кэнналиец. – Давно не виделись. Присаживайся.
Не совсем понимая, что делает, Ричард затараторил:
- Пусть Четыре Волны унесут зло, сколько бы его ни было…
Паоло рассмеялся.
- На меня это не подействует. Успокойся, Рикардо, я не хочу тебе зла. Я хочу поговорить…
Дикон с огромным трудом открыл глаза. Сквозь плотно задернутые занавеси пробивалось яркое солнце – время рассвета давно прошло. Несколько минут Ричард бездумно созерцал потолок, пытаясь понять, чем вызвано его угнетенное состояние. Воспоминания нахлынули внезапно: разговор на башне и беседа с Паоло. Что из этого сон, а что явь? Юноша огляделся – его одежда лежала на том же месте, где он оставил ее вечером. Значит, библиотека, четыре свечи, пропавший кэнналиец и странные раговоры ему тоже приснились? Дик медленно поднялся с кровати, мельком глянул в зеркало – под глазами залегли темные круги, будто он не спал уже несколько суток – и принялся одеваться. Когда он был уже наполовину собран, в дверь тихо, но настойчиво постучали.
- Войдите, - хрипло отозвался Ричард.
В комнату вошла миловидная девушка, держа в руках таз с водой.
- Монсеньор просили принести вам воду для умывания, - проворковала она и водрузила таз на высокий табурет. – И передать, что ждут вас через двадцать минут во внутреннем дворе, - девица беззастенчиво рассматривала полуодетого Дикона. – А меня зовут Рози, - девушка кокетливо повела плечиком и тряхнула темными волосами. – Я буду прибирать ваши комнаты дважды в день. Но если вам что-то понадобится ночью… - служанка опустила глаза. Ричард закашлялся.
- Да, Рози, спасибо, - румянец заливал щеки. – Можешь идти. Я… позову, если мне что-то понадобится.
Девушка присела в реверансе и исчезла за дверью. Дик набрал полные горсти воды и вскрикнул от неожиданности. Ледяная! Спасибо, эр Рокэ, и как вы догадались, что мне понадобится вода именно такой температуры?
Во двор Дикон спустился в более приподнятом настроении. Ярко светило солнце, в воздухе стоял запах весны и не хотелось думать ни о чем. Тихо напевая что-то себе под нос, юноша прошел к площадке, на которой они с Алвой вчера тренировались.
- Я вижу, юноша, вы в прекрасном расположении духа, - Алва уже стоял со шпагой наизготовку, но синие глаза смеялись. – Защищайтесь.
Ричард растерянно огляделся и заметил шпагу, лежащую на земле в десятке бье от него. Тренировка обещала быть не скучной.
Алва отпустил совершенно измученного Ричарда только когда в замке прозвонил колокол к обеду. Наспех переодев сорочку и сполоснув лицо, юноша почти бегом бросился в обеденный зал. К графине Савиньяк не хотелось опаздывать.
- Располагайтесь, герцог Окделл, - хозяйка уже сидела за столом и выжидательно постукивала по столу. Дик с удивлением обнаружил, что Алва еще не спустился. Сдержанно поклонившись графине, юноша сел.
- Росио присоединится к нам чуть позже, - Арлетта чуть склонила голову, внимательно глядя на Ричарда. Дикон быстро кивнул и уставился в тарелку, не зная, о чем говорить.
- Вы ведь не были в Олларии до Лаик? Как вы нашли столицу? - казалось, графиня просто скучает и пытается себя развлечь отстраненным разговором.
- Очень много людей, по сравнению с Надором, - Дик виновато улыбнулся. – Но граф Штанцлер помог мне…
- Август? – графиня нахмурилась. – Я немного удивлена.
- Эр Август друг нашей семьи! Он не бросил нас когда… когда… погиб отец.
- Ну конечно, герцог.
- Вы что-то знаете о нем?
- Ничего, герцог, - Арлетта устало прикрыла глаза. – Гусь, который хочет быть павлином, смешон. Орлом – опасен.
Дикон не успел ничего спросить – дверь распахнулась и на пороге появился Алва.
- Прошу меня извинить, графиня. Надеюсь, вы не заскучали.
- Нет, Росио, мы говорили о птицах.
- Вот как? – Алва удивленно приподнял бровь. – Ценные наблюдения из жизни?
- Ты как всегда проницателен, Росио. Присаживайся.
Арлетта подняла колокольчик, и он мелодично зазвенел. Боковая дверь приоткрылась.
- Графиня? – раздался знакомый звонкий голос, и в зал вошла Рози. Ее темные густые кудри были перехвачены атласной лентой, открывая смуглую шею. Увидев Ричарда, девушка хитро улыбнулась и быстро опустила глаза.
- Подавайте обед, - приказала Арлетта. – Мне надоели разговоры о птицах, - на губах ее заиграла усмешка.
Девушка быстро вышла, но почти сразу вернулась с подносом. Обходя вокруг стола, Рози словно невзначай задела бедром локоть Дикона, невнятно извинилась и исчезла. Ричард сглотнул, поднял голову от тарелки и встретился с тяжелым взглядом Алвы.
После обеда Дикон попытался было сбежать в библиотеку, но это ему не удалось.
- Юноша, вам не кажется, что вы слишком засиделись в замке? Не хотите ли составить мне компанию?
- Мы куда-то уезжаем? – Ричард удивленно распахнул глаза. Алва собирается в дорогу? Но ведь еще не вернулся Марсель… Что он задумал?
- Всего лишь предлагаю вам прогулку на свежем воздухе. Впрочем, вы можете оставаться и пылиться над книгами.
- А… конечно! Но… нас.. то есть вас ведь могут заметить.
- Вы жаждете проехаться по центральному тракту и наглотаться пыли? Поверьте, здесь есть места и получше.
Когда они спустились в конюшню, кони уже стояли под седлами. Алва не сомневался, что он поедет, и приказал седлать двоих? Конечно, стоило ли даже раздумывать. Бегаешь за ним, как верная собачка. Только что поводок не приносишь. Эта мысль внезапно настолько развеселила Дика, что он не удержался и фыркнул.
Алва легко взлетел в седло – словно и не было болезни и слабости, и выжидательно посмотрел на Ричарда.
Через несколько минут они уже летели по просеке, и Дик с упоением подставлял лицо прохладному ветру. Когда замок перестал быть виден, Алва осадил коня, пустив его шагом. Ричард натянул поводья, подстраиваясь под неспешный ход, и теперь оглядывался по сторонам. Молодая зелень на деревьях, яркое солнце. Все вокруг было так похоже и одновременно не похоже на прошлую осень, когда они ехали с Альдо через Эпине. Когда были живы Удо Борн, Альдо, матушка и сестры… Юноша зажмурился, отгоняя непрошенные воспоминания.
- Монсеньор, почему вы не убили меня тогда?
Алва с интересом посмотрел на Дикона:
- Когда именно, юноша?
- Ну… Когда я пытался вас отравить, - надо же, казалось произнести это будет невозможно, но слова вылетели сами.
- У меня нет привычки убивать своих оруженосцев, - Ворон пожал плечами. – Вам так надоело жить?
- Нет… Просто я думаю… Если бы вы тогда убили меня… Или позволили выпить вино… Многого бы не случилось. И, может быть, это было бы к лучшему. А сейчас… из-за меня погибли все мои родные. Надор рухнул… Просто провалился и все. Никто не выжил. И все из-за этой клятвы…
- Кому ты умудрился поклясться кровью? – Алва остановил коня, внимательно глядя на Дика.
- Раканам. Недалеко отсюда. Мы ехали с Альдо через Эпине, и я принес ему присягу. А потом предал его. Когда убил Нокса. Помните, тогда, после суда? И поехал с вами. Но Альдо… он поступил неправильно. Он не должен быть отдавать приказ убить вас. А я нарушил клятву, и за это расплатились мои родные… Это я во всем виноват… - Ричард уже не отдавал себе отчета в том, что он говорит и зачем. Лишь прикладывал все усилия, чтобы позорно не разреветься.
- Раканам? – Алва зло прищурился. – Я же предупреждал тебя. Впрочем, поздно, - Ворон спешился и неспешно пошел под тень деревьев. Ричард последовал за ним.
- А зачем вы отдали мне меч?
- Зачем ты поехал со мной, глупый мальчишка? – невпопад спросил Алва.
- Мне некуда было идти. Альдо погиб. Меня пришли арестовывать временщики, но я от них убежал, - Дикон невесело усмехнулся. – А потом появилась эта лошадь… Которая приходила за мной в таверне. И я пришел прямо к виконту Валме. А он не спросил моего согласия. А почему вы не прогнали меня? – Ричард замер, боясь вдохнуть. Сейчас Ворон скажет, что просто забыл, и что ты будешь делать дальше? Топиться в Кайне?
- Потому что тебе некуда было идти, - Алва резко развернулся, и Дикон неожиданно осознал, что слишком близко подошел к эру, и теперь стоит, едва не касаясь его. Нужно сделать шаг назад, отойти, а лучше всего – бежать, куда глаза глядят, лишь бы не видеть это странного взгляда, в котором ничего нельзя прочитать. Но вместо этого Дик лишь прикрыл глаза и поднял голову. И тихо вздохнул, когда его губ коснулись сперва пальцы, такие горячие – у эра опять лихорадка? – а затем губы, сухие, обветренные, но это было именно то, чего Ричард хотел уже давно, только боялся себе в этом признаться. Но Алва не спрашивал, он требовательно целовал податливый рот, жестко прикусывая нижнюю губу, и Дикон сдался. Сделал еще один шаг вперед, прижался всем телом к Ворону, и обхватил его руками за шею. Только не отталкивай меня. Только не отпускай. Горячие ладони легли на спину, прижимая еще ближе, и юноша почувствовал как предательски подгибаются колени, но Алва удерживал его, не позволяя прерывать поцелуй, и не было в этот момент ничего прекраснее, чем ощущать на губах горьковатый вкус полыни, чувствовать, как чужие ладони гладят плечи, и забывать обо всем. И когда поцелуй прервался, Ричард пытался что-то возразить, но сильные руки отстранили его.
- Посмотри на меня, Дикон, - нетерпеливый шепот, и юноша распахнул глаза. Алва плотно сжал губы и нахмурился. Синие глаза снова потемнели, и Ричард понял, что это значит, и рассмеялся бы собственной недогадливости, если бы мог. Вместо этого он доверчиво потерся щекой о плечо эра и в порыве вдохновения поцеловал светлую кожу шеи.
- Дикон, ты понимаешь, что творишь? – в голосе Ворона была все та же сдерживаемая… нет, не ярость, сейчас Ричард это знал точно – страсть.
- Не совсем, - честно сознался юноша. – Но надеюсь, что вы мне объясните.
- Ты невыносим, - фыркнул Алва, взъерошив светлые волосы. Дик довольно вздохнул.
- Возвращаемся в замок?
Ричард испугался на минуту – у него не было опыта в таких вещах и он не мог точно сказать, что за этим последует, но воображение услужливо рисовало картины одну непристойнее другой, юноша почувствовал, как неумолимо краснеют щеки и быстро кивнул.
***
Обратной дороги в замок Ричард не заметил. Как не заметил и того, кто открывал ворота, не заметил как оказался в темном коридоре замка прижатым спиной к стене, не заметил милую Рози, невовремя вывернувшую из-за угла и возмущенно ахнувшую, не заметил, как эр привел в его в свои покои и запер дверь, не заметил как вновь прижался лопатками к теплому дереву. В голове настойчиво пульсировала лишь одна мысль. Что ты делаешь? Еще не поздно извиниться и сбежать к себе, больше никогда не встречаясь взглядом с Вороном. Но эр подцепил сильными пальцами его подбородок, вынуждая поднять голову, и мысли исчезли.
- Смотри на меня, - голос Алвы звучал хрипло, а пальцы сильно впивались в кожу. Дик несмело поднял вгляд. Синие глаза горели темным огнем, от которого невозможно было спастись, да и не хотелось. Послушно откидывая назад голову и часто дыша, юноша думал, что гайифский грех, пожалуй, не так уж и страшен, как о нем говорят. Но когда эр, сначала мягко и осторожно, а потом все настойчивее, прихватывая зубами кожу, начал целовать его шею, мысли улетучились. Осталось лишь ощущение невероятной правильности происходящего. Алва стянул с Дика прилипшую к спине сорочку и отшвырнул ее куда-то вглубь комнаты. Руки гладили спину, одна ладонь переместилась на шею, пальцы несильно сжались. Ричард удивленно ахнул от внезапно накатившего желания подчиняться этому невозможному человеку, нервно облизал губы и сильнее запрокинул голову. Ворон тихонько хмыкнул, сухие губы коснулись горящих щек, шеи, плеча, ладони скользили по коже, пробираясь под пояс бриджей. Ощущений было так много и в то же время настолько мало, что Дикон, глядя на Алву помутневшим взглядом, неожиданно для себя прошептал:
- Пожалуйста…
Эр резко вскинул голову и, прищурившись, посмотрел на юношу:
- Пожалуйста что?
- Мне нужно… пожалуйста, - как стыдно просить об этом! Неужели Алва не понимает, что он имеет в виду? Невыносимо. Ричард закусил губу и вздохнул. Просить он не в силах, да и о чем просить?
Но Алва потянул его на себя - он все прекрасно понял – заставляя двигаться вперед. Ноги слушались с трудом, Дикон почти висел на Вороне и с облегчением вздохнул, когда эр толкнул его вперед, юноша потерял равновесие и пальцы ощутили что-то мягкое. Ричард перекатился на постели, завороженно посмотрел на Алву, неспешно расстегивающего рукава сорочки, и откинулся на спину.
- Ты еще можешь передумать, - услышал он спокойный голос эра и резко сел.
- Что? Нет… я не…
- Как хочешь, - Алва стянул сорочку, и Дикон тяжело вдохнул. Светлая кожа была испещрена шрамами. Юноша не успел ничего спросить, эр навис над ним, упираясь руками в кровать по обе стороны от его головы, и жадно поцеловал, прикусывая тонкую кожу губ, подчиняя и не давая пути назад. Ричард вскинул руки, обнимая Ворона, прижимая к себе. Только не прогоняй меня. Алва осторожно высвободился из объятия, руки потянулись к поясу, и Дикон закрыл глаза. Это было мучительно стыдно – лежать обнаженным перед своим эром. Сумеречный свет проникал в комнату, и Ричард проклинал незадернутые шторы. Послышался шорох одежды – должно быть Ворон освобождался от остатков своей.
- Открой глаза, - голос звучал настойчиво, но подчиниться ему было невозможно. Дик упрямо помотал головой и прикусил губу.
- Дикон, - требовательный шепот на ухо, горячее дыхание обожгло щеку. – Посмотри на меня.
Ричард с невольным стоном открыл глаза, чувствуя, как заливается румянцем. Эр снова склонился над нам, прикусывая кожу на плече, ладонь скользнула вниз – по груди, по животу…. О, Создатель! Юноша выгнулся навстречу откровенной ласке и вцепился зубами в кожу на запястье, сдерживая стон. Пальцы Алвы двигались медленнно, дразня, но не принося облегчения. Дикон нетерпеливо приподнялся, стремясь усилить прикосновение, стонал уже в голос, забыв, что его могут услышать, и хотел только чтобы Ворон прекратил эту медленную пытку, чтобы он никогда не останавливался. Алва остранился от него, Ричард протестующе замычал, но тут же задохнулся, когда на смену ладони пришли губы. Лэйе Литэ! Юноша широко распахнул глаза, сминая пальцами покрывало. Это было так неправильно, так странно, так умопомрачительно хорошо!
- Пожалуйста… - протянул Дик, уже почти ничего не соображая. Эр на несколько мгновений оторвался от него, и юноша почувствовал, как влажные пальцы коснулись его… там. Дикон напрягся, тщетно пытаясь унять дрожь.
- Расслабься, - в голосе ни намека на нежность, это не просьба – приказ. Дикон медленно выдохнул и подчинился. Пальцы проникли в него, а губы продолжили прерванные неторопливые ласки. Боли, которую ждал Ричард, не было, лишь неудобство, к которому вполне можно привыкнуть, а потом пальцы задели внутри что-то такое… Юношу передернуло от болезненно-сильного ощущения. Он подался навстречу ласкающей руке и тихо выдохнул:
- Еще…
Стук сердца отдавался в ушах, Ричард слышал свое частое дыхание, свои протяжные стоны, вскидывал бедра, ощущений стало уже слишком много, как вдруг все прекратилось. Сильные руки бесцеременно перевернули его лицом вниз.
- Обопрись на колени.
Дик послушно подтянул ноги, пряча пылающее лицо в ладонях. Более стыдной позы сложно было представить. Руки эра легли ему на ягодицы, удерживая крепко и не позволяя отстраниться. В следующее мгновение Ричард дернулся и зашипел сквозь зубы. Это было больно. Больно!
- Терпи! – властный голос, пальцы впились в кожу так, что наверняка останутся синяки. По телу пробежала дрожь от ощущения собственной беззащитности и открытости, но это странным образом позволило расслабиться. Юноша вскинул голову, сжал зубы, резко подался назад, не сдержав вскрика, и вдруг услышал сдерживаемый стон эра. Создатель! Можно ли находиться в полном подчинении и одновременно управлять ситуацией? Оказывается, можно. Одурящее ощущение власти накрыло с головой, Ричард застонал в голос, понимая, что Алва сдерживается, и сжал мышцы. Сбившееся дыхание и еще один стон эра послужили лучшим ответом. Дик удовлетворенно улыбнулся и уткнулся лбом в скрещеные руки. Ладони эра легли на спину, сильнее прижимая к постели, движения ускорились, одна рука скользнула вниз… О да! Ричард стонал в голос, резко двигаясь навстречу Ворону, пальцы уже не дразнили, а уверенно вели к финалу, Алва склонился над ним, впиваясь зубами в плечо… Больше выносить это было невозможно. Дик вскрикнул, сжимая в пальцах многострадальное покрывало и чувствуя, как содрогается Алва. Мир взорвался ослепительно белым и стал медленно меркнуть…
Обессиленный, Ричард рухнул на постель, не в состоянии шевельнутся. Слух улавливал легкие шаги эра по комнате, звук задергивающихся штор, звон бокалов.
- Вина, герцог?
Дик дернулся от обращения и сухо кивнул. А что ты себе возомнил? Что вы будете жить долго и счастливо и носить друг друга на руках? Это же Рокэ Алва. Его не интересуют ничьи чувства. Особенно твои, Ричард Окделл.
Ни капли не смущаясь своего вида, Алва пересек комнату и протянул юноше бокал. Ричард принял его слегка подрагивающими пальцами. Собственная нагота вдруг показалась совершенно неуместной. От нескольких глотков вина закружилась голова - юноша вспомнил, что обед был давно, а ужин они, судя по всему, пропустили. Неожиданно на затылок опустилась ладонь, пальцы растрепали отросшие волосы.
- О чем задумался?
Дикон с опаской поднял голову и неуверенно посмотрел на эра. Алва отсалютовал ему бокалом и улыбнулся уголками губ.
Савиньяк
400 год К. С. 4-й день Весенних Волн
Три дня Ричард почти не выходил из комнаты, лежа на кровати и разглядывая причудливые тени на потолке. Дважды в день приходила Рози, стучалась, оповещала, что стол накрыт, а какое-то время спустя возвращалась с подносом и, после неудачных попыток попасть внутрь, ставила его на пол и уходила. Юноша забирал вино и фрукты, оставляя горячие блюда без внимания. Вечером хорошенькая служанка меняла поднос, тихонько вздыхала и уходила. С утра все повторялось снова.
Мысль о том, что подумает хозяйка замка, перестала беспокоить на второй день. Поведение, недостойное Повелителя Скал. Но достойное Ричарда Окделла.
Дикон усмехнулся и повернулся на бок, снова прокручивая в мыслях недавние события. Словно что-то затмило разум. Что-то, названия чему юноша не знал. Что заставило его… принять предложение эра? Что заставило его подчиняться? Ответ на этот вопрос был столь очевиден, что Дикон не сразу его нашел.
- Вина, герцог?
Да. Именно вина. Вина перед всеми – перед семьей, друзьями, Алвой… Именно вина толкнула его на это. Вина лишила разума. Вина не дала сопротивляться. Вина. Настойчивый стук в дверь отвлек Дика от тягостных размышлений.
- Уходи, Рози, - бросил юноша, не шевельнувшись.
- Я бы, безусловно последовал вашему совету, если бы сказанное вами соответствовало действительности, - раздался до боли знакомый голос, и Ричарда буквально подбросило на постели. – Вы откроете дверь, или мне придется ее выломать?
- Уходите, пожалуйста, - как это жалобно прозвучало! Юноша сел, понимая, что его просьбу все равно не удовлетворят.
- Это неверный ответ, юноша, - Дикон услышал звук взводимого курка и бросился к двери. Тяжелый засов со скрипом сдвинулся. Очень вовремя. На пороге стоял Алва с поднятым пистолетом. Ричард тяжело вздохнул и почувствовал ощутимый толчок в грудь.
- И долго еще ты собираешься здесь сидеть? – спросил эр, заткнув пистолет за пояс, и прикрыл дверь.
- У вас есть неотложные поручения для меня? – тихо спросил Ричард, не поднимая глаз.
- Ты пропустил три тренировки, - безразличный голос.
- Простите.
- Милейшая Рози сообщила мне, что ты не пускаешь ее, а она так одинока…
Дикон вскинул голову. Что? Алва и Рози? Ну конечно. А почему бы нет? Он поиграл с тобой и выбросил. Так же будет и со служанкой. С одной лишь разницей – девушка сразу была к этому готова. Ворон презрительно усмехнулся. В голове зашумело.
- Вы! Вы! Вы беспринципный и распутный!
Алва расхохотался.
- Юноша, эти новости устарели еще в прошлом столетии.
- У вас нет ничего святого, – Упрямо продолжил Дик и внезапно оказался прижатым спиной к стене. Холодные пальцы скользнули по щеке.
- Уж не ревнуешь ли ты? – дыхание эра щекотало шею. Ричард дернулся, но Алва держал крепко. – Сколько эмоций, сколько страсти, - сухие губы на миг прижались к коже.
- Нет. Я… Я просто…
- Раз так, - Ворон отстранился и направился к выходу. – Будь любезен, спустись вниз. Прибыли граф Валмон и виконт Валме.
Дик в бессильной ярости стукнул кулаком по закрывшейся двери и опустился на колени.
До него донесся звонкий смех виконта, чуствовалось всеобщее оживление, и никому не было дела до Ричарда Окделла. Ну уж нет! Повелитель Скал не будет выглядеть распсиховавшимся мальчишкой! Дикон поднялся, подошел к зеркалу, тщательно расчесал волосы, натянул камзол, сосредоточенно застегнул все пуговицы, накинул перевязь и не спеша покинул комнаты.
- Графиня Савиньяк, мое почтение, - юноша сдержанно поклонился. – Прошу простить мое длительное отсутствие.
- Герцог Окделл, - Арлетта чуть склонила голову и протянула руку для поцелуя. Юноша учтиво коснулся губами нежной кожи. – Позвольте представить вам графа Бертрама Валмона. С виконтом Марселем Валме вы уже знакомы.
Ричард сухо кивнул Ворону и раскланялся с Валме и его отцом.
- Марсель, я вынужден отвлечь вас от условностей этикета. Уделите мне несколько минут, - Алва весело глянул на Валме, едва только не подмигнув ему.
- Конечно, Рокэ. Если никто не возражает.
Никто не возражал. Дикон улыбнулся вслед ушедшим. Улыбка далась нелегко и теперь не желала сходить с лица.
- Герцог Окделл, - раздался голос графа Валмона. – Не будете ли вы столь любезны побеседовать со мной? Вы ведь, насколько мне известно, много времени провели в столице при новом короле.
- С удовольствием, сударь, - Ричард позволил провести себя в кабинет и расположился в кресле. Графиня Савиньяк распорядилась принести господам вина и, сославшись на неотложные дела, удалилась.
- Вы ведь были другом покойного Альдо Первого? – граф с интересом смотрел на юношу.
- Верно. Был, - юноша поймал себя на мысли, что упоминание Альдо не приносит ему боли. Скорее, сожаление. Но не от смерти короля, а… от собственной опрометчивости.
- Простите мне мое любопытство, герцог, но я пожилой человек, и нахожусь вдалеке от столицы, а так хочется узнать новости из первых рук.
- Пустое, граф Валмон. Я с удовольствием отвечу на ваши вопросы в пределах моей осведомленности, - Ричарду показалось, что батюшка Марселя определенно лукавит – с таким сыном нельзя оставаться в неведении. Но если ему хочется вести такую игру – не стоит мешать.
- О, благодарю, - граф лукаво улыбнулся и пригубил вино. – В таком случае, вам должно быть известно, как народ в столице относился к новому королю.
- Его откровенно не любили. Ненавидели, - Дик приподнял уголки губ. Нет смысла это скрывать. Нет смысла вообще сейчас что-то скрывать.
- Но позвольте… Как же в таком случае…
- Как Альдо удалось занять столицу и сесть на трон? У него было много чужих денег, которые не постеснялись принять некоторые офицеры в качестве аванса за верную службу, - с неожиданной злостью на Валмона? на Альдо? на себя? отчеканил Ричард.
- Воистину, все в этом мире продается. Только не всегда хватает денег. И когда они заканчиваются, возникает необходимость казнить заложников, - под пристальным взглядом графа Валмона Дик почувствовал себя неуютно. Все, что сделал Альдо, было либо подлостью, либо предательством, либо жаждой наживы. Дикон сейчас словно со стороны вновь смотрел на казнь, на разрушение гробницы Франциска, на коронацию, на унижение Фердинанда, на Дору, на повешенную сумасшедшую женщину… И чем больше он прокручивал в голове произошедшие события, тем более мерзкими они ему представлялись и тем более ужасало свое в них участие. Если это – деяния законного короля Талига, то Талигу не нужен такой король! Ведь четыреста лет государство существовало и без династии Раканов. И только бывшая знать цеплялась за королей в изгнании, а ради чего? Только ради своей выгоды, а не для какого-то великого блага. Ричарда передернуло от отвращения. Как он мог столько времени идти на поводу у этих лжецов, прикрывавшихся всеобщим счастьем? Видел он это счастье! И никогда бы больше его не видеть. Истинный Ракан, надежда Талигойи. Смешно.
- Ты видел, Рикардо, что бывает, когда меч берет настоящий король. Видел, но не понял.
Видел. На небе вспыхивают четыре солнца и пронзают сердце. Так было над пещерами Гальтары, когда Диамни Коро ждал своего эпиарха. А когда Альдо прикоснулся к мечу Раканов, ничего не произошло. Значит ли это… что Альдо занял не принадлежащее ему место? И наказание настигло не только его самого, но и весь город, а может и страну? Ричард сильно сжал кулаки и наконец-то услышал взволнованный голос графа Валмона, обращавшегося к нему уже не в первый раз:
- Герцог! Герцог Окделл! Вам нехорошо?
- Нет, граф, - Дик отрицательно помотал головой, возвращаясь к реальности. – Я просто задумался. Простите, что заставил вас волноваться.
Раздался робкий стук в дверь.
- Извините, - показалась взлохмаченная голова Эжена. – Граф Валмон, графиня хотят с вами поговорить, - уши мальчишки залились краской и он скрылся.
- Герцог Окделл, прошу меня простить, - развел руками Валмон. – Желание графини для меня закон.
- Конечно, - Ричард встал. – Надеюсь, продолжить нашу беседу.
В кабинет вошла графиня Савиньяк, и Дик, откланявшись, удалился, чтобы встретиться в коридоре с Алвой. Марселя не было видно.
- Как вы находите графа Валмона, юноша? – как будто Ворона действительно интересует его мнение.
- Весьма достойный человек, - неохотно ответил Ричард, надеясь избежать продолжения разговора.
- Несмотря на то, что «навозник»? Вы делаете успехи, - Алва лучезарно улыбнулся. Дик мотнул головой, стараясь не смотреть на эра:
- Зачем вы это спрашиваете? Неужели вам интересно, что я думаю?
- Мне интересно, думаете ли вы. Это весьма полезное умение.
Ну конечно! Для чего еще нужно было останавливать в коридоре бывшего оруженосца? Чтобы снова насмехаться. Ричард, продолжая изучать пол, глухо спросил:
- Монсеньор, я могу идти?
- Иди, - что-то в голосе Алвы заставило вскинуть голову и попытаться поймать взгляд эра, но поздно… Ворон уже повернулся спиной и пошел к кабинету, который недавно покинул Дик. Юноша смотрел ему вслед, пока тот не скрылся за дверью, после чего почти бегом бросился наверх, в свои комнаты.
Савиньяк
400 год К. С. 7-й день Весенних Волн
Дни тянулись мучительно медленно. Ричард вел неспешные светские беседы с графиней Савиньяк и графом Валмоном, не всегда улавливая смысл, перекидывался ничего не значащими фразами с Марселем, флиртовал с Рози, и не смотрел-не смотрел-не смотрел на Рокэ Алву. Ровным счетом ничего не происходило. От скуки хотелось выть, застрелиться или писать сонеты. Выть было недостойно, стреляться обидно. И Дикон писал. Строчки ложились на бумагу с удивительной легкостью. Скрипело перо, выводя неровную вязь на листе. Бумага все стерпит. Она уже вытерпела бесконечные потоки обвинений и жалоб на несправедливость мира – останки этого творения оказались в мусорной корзине на следующее утро, и уже через пару часов слуги подвергли их казни через сожжение вместе с прочими ненужными бумагами. Но тому листу, на котором Ричард сейчас выводил строчки дрожащими пальцами, не было суждено дожить до утра. Признания в любви не стоит доверять слугам – их нужно жечь самому. Металлический поднос нагрелся от жара сгорающего шедевра, и Дикон, приглушенно шипя и постоянно перекладывая пальцы, чтобы не обжечься, с трудом донес его до окна. Черный пепел непроизнесенных признаний покружился в воздухе и медленно осел на землю.
Юноша закружил по комнате. Несмотря на поздний час, желания лечь спать не возникало. Замок уже погрузился в ночное спокойствие. Дикон открыл дверь и вышел в слабо освещенный коридор. Накатившая тишина закладывала уши. Ричард тряхнул головой, унимая разыгравшееся воображение, и медленно пошел вперед. Старинные родовые замки всегда навевали на него едва ли не священный трепет. Старые камни кладки приятно холодили ладони и вели куда-то. Не задумываясь о том, куда он идет, Дик пересекал темные коридоры. Камни могли бы рассказать ему много удивительных и страшных историй, но они упрямо молчали, лишь изредка подсказывая направление. Юноша подчинялся. Прошло несколько минут или часов, пока он дошел до смутно знакомой двери, из-под которой пробивался неровный отблеск свечей. Тишину вспорол рваный аккорд, и у Ричарда по спине пробежал холодок. Он пришел сюда, сам того не осознавая. Зачем? Сонет сгорел, а повторить вслух все то, о чем поведал бумаге, юноша точно не мог. Звон бокалов и звук голосов. Ворон не один, и вряд ли он обрадуется ночному визиту оруженосца. Нужно было развернуться и уйти. Вернуться в свои комнаты и ни за что не выходить из них ночью. И не слушать камни. Вместо этого Ричард постучал. Секундная пауза, и дверь распахнулась. Показалось, или в глазах Алвы действительно промелькнуло удивление смешанное с… Никак не понять. Но отступать поздно.
- Герцог Окделл? – Ворон пьяно усмехнулся и приложился к початой бутылке вина, отхлебывая прямо из горлышка. – Чем обязан?
Дик тяжело сглотнул.
- Простите, кажется, я заблудился…
- Или ошибся дверью. Комнаты слуг на первом этаже. Комната очаровательной девушки, проявляющей к вам столь живой интерес, тоже там. Вечно забываю ее имя, - Алва зло рассмеялся. – Может быть, вам даже повезет, и вы застанете ее. Хотя более вероятно, что она сейчас утешается объятиями какого-нибудь обворожительного конюха.
Эр пьян. Неоспоримо. Извиниться и уйти.
- Рокэ, вы собираетесь провести остаток ночи, подпирая плечом дверь? Поверьте мне, она удержится и без вас. Умоляю, вернитесь, - голос Валме, судя по интонациям, не менее веселого, чем Ворон. Или даже более. Ричард Окделл, что ты здесь вообще делаешь?
- Я не искал Рози. Я просто… гулял по замку. И пришел сюда. Не буду вам больше мешать, извините, - Дикон развернулся с четким намерением уйти и вот теперь уже завыть.
- Вас проводить, герцог? Или, может быть, вы дождетесь рассвета здесь и вернетесь к себе тогда, когда уже не сможете заблудиться? – Ричард обернулся на эра. Ни следа опьянения. Синий взгляд внимательный и выжидающий. Создатель, что еще нужно от герцога Окделла?! Вот он – пришел сам того не желая. Юноша фыркнул и прошел мимо Алвы в комнаты. Количество опустошенных уже бутылок, сваленных в углу, внушало уважение. Одно кресло было занято виконтом Валме, задумчиво вертящим в руках бокал. К подлокотнику второго прислонена гитара. Ричард оценил диспозицию и опустился на ковер посреди комнаты, стараясь не смотреть на дверь, за которой, как он помнил, находилась спальня. Почему-то Алва никак не прокомментировал поведение своего бывшего оруженосца, а молча сел в кресло, положив гитару себе на колени. Пальцы быстро пробежали по струнам.
- Марсель, вы хотели услышать что-то еще?
Виконт склонился в шутливом полупоклоне, не поднимаясь:
- Я уступаю право выбора герцогу Окделлу, - и с любопытством наклонил голову.
Дикон почувствовал, как начинают гореть уши. Происходящее казалось настолько нереальным, что хотелось проснуться немедленно или не просыпаться уже никогда. Этого не может быть просто потому что не может быть. Не может Ворон так смотреть на Повелителя Скал. Так требовательно, выжидающе и… тепло. Ричард зажмурился и резко распахнул глаза. Ничего не изменилось вокруг.
- Монсеньор… Помните, после суда? Вы пели про звездный иней…
Алва прикрыл глаза, словно принимая правильный ответ. На секунду замер, затем длинные пальцы пробежались по грифу, словно примериваясь. Первый аккорд зазвучал и тут же резко прервался. Гитара обиженно всхлипнула.
- Герцог, немедленно налейте себе вина. Вы слишком трезвы, - это звучало бы раздраженно, если бы в голосе эра Ричард не уловил веселые нотки. Послушно потянулся за бутылкой, принял протянутый виконтом бокал…
- До дна? – весело предложил Марсель.
- Виконт, вы меня разочаровываете, - протянул Ворон. – Кто же пьет вино залпом?
- Не хотел оскорбить ваше чувство прекрасного, - фыркнул Марсель. – Непростительная ошибка. Как я могу заслужить ваше прощение?
- Научите герцога Окделла внятно излагать свои мысли, - Алва усмехнулся. Марсель округлил глаза:
- Это сложное задание.
- Может, хватит надо мной издеваться? – обиженно засопел упомянутый герцог, воспользовавшийся заминкой и допивающий уже второй бокал.
- Как скажете, юноша, - Ворон отсалютовал ему бокалом, сделал несколько глотков и вновь коснулся струн. Гитара отозвалась мелодичным звоном.
Ворон пел о судьбе, закате… и одиночестве. Дикон закрыл глаза. Эр Август ошибался – или врал? – Алва любит жизнь в любых ее проявлениях. Уставший от бренности этого мира человек не будет так петь. Не будет так жить. Не будет так… Ричард вздрогнул от непрошенных воспоминаний о том, что не так давно произошло в этой комнате. Песня кончилась. Нужно было возвращаться и поддерживать полупьяный разговор. Юноша поднял голову и встретился взглядом с темными в тусклом свете свечей глазами эра. Нужно было понять прямо сейчас, что означает этот взгляд. Завтра будет уже поздно. От размышлений его отвлекло негромкое покашливание Валме:
- Надеюсь, герцоги простят мне, но я вынужден вас покинуть. Завтра я должен быть готов… к многократным подвигам. А для этого мне стоит выспаться.
- Это веская причина, - Ворон смеялся. – Не смею сдерживать столь благородные порывы души. Идите, Марсель.
Виконт простился с Ричардом и ушел. Алва поднялся за новой порцией вина. Внезапно накатившая тишина стала напряженной. Хватит уже сидеть здесь. Пора идти к себе, пока Ворон тебя не выставил. Дик со вздохом поднялся, чувствуя легкое головокружение.
- Пожалуй, мне тоже стоит уйти…
Эр посмотрел на него через плечо:
- Ты ждешь, что я решу это за тебя? – зазвенели бокалы.
- Я мешаю вам…
- А это уже попытка решить за меня, - Алва развернулся, глотнул вина, и пристально посмотрел на Дика. – Чего хочешь ты?
Ричард уставился в пол. Чего он хочет… Если бы он знал! Мысль о том, что сейчас придется возвращаться в свои комнаты, показалась невыносимой.
- Остаться… - едва слышный шепот. Дикон не заметил, как эр оказался рядом с ним, и очнулся, лишь когда почувствовал как прохладные пальцы коснулись подбородка, вынуждая поднять голову.
- И куда ты собрался в таком случае? – ответа на вопрос Алва дожидаться не стал. Губы коснулись приоткрытого рта юноши, Ричард почувствовал, как подкашиваются ноги, и вцепился в плечи эра. О какой вине ты думал несколько дней назад? Кого ты пытался этим обмануть? Не вина, нет. Жгучая ревность. Алва был прав, как всегда.
- Идем, - требовательный голос, и Дикон послушно пошел за Вороном к той самой двери.
В спальне темно и прохладно. Юноша сам стянул сорочку и потянулся к Алве за новым поцелуем. Эр молчал, но Дик слышал, как участилось его дыхание, как движения стали нетерпеливыми. Не в силах справится с узлом на вороте, юноша дернул тонкую ткань и потянул рубаху вверх.
- Какой пыл, герцог, - на это можно было бы обидеться, если бы не тон, каким была произнесена фраза. Таким голосом говорят не из желания оскорбить. Алва снял испорченную рубашку и отшвырнул куда-то в бок. Дикон втянул воздух сквозь зубы и прижался к горячей коже, лихорадочно целуя эра, поглаживая кончиками пальцы старые рубцы на спине, упиваясь ощущением близости. Когда юноша снова начал осознавать происходящее, он обнаружил себя уже полностью раздетым и слабо постанывающим от требовательных ласк. Алва развернул его спиной к себе и приказал:
- Наклонись.
Дик застонал от неожиданного желания подчиняться без возражения и послушно уперся руками, кажется, в изголовье кровати. Руки эра бесстыдно исследовали его тело, юноша почувствовал ладонь у себя на губах и приоткрыл рот, старательно облизывая пальцы. Уже в следующее мгновение он застонал и подался назад, расставляя шире ноги и чувствуя, как горят щеки. Боль была, но она уже не пугала, и Дикон прогнулся в пояснице, стараясь прижаться еще ближе. Алва резко вздохнул, сильно потянув Ричарда на себя. Сдерживаться сил больше не было. Юноша стонал в голос, почти кричал, несмотря на ладонь, закрывшую ему рот, и подавался назад, навстречу движениям эра. Хотелось остановить время, замереть вот так навсегда и никогда больше не отпускать его. Мир вокруг завертелся с умопомрачительной скоростью, звуки и краски слились в калейдоскоп, и Дикон почувствовал, что проваливается в бездну, из которой нет желания выбираться.
Ричард пришел в себя на расстеленной постели. Алва лежал рядом, опираясь на локоть и смотрел на него… Нет, разгадывать смысл этого взгляда сегодня сил нет. Юноша прижался к эру, почувствовав, как губы легко касаются виска.
- Спи, - и это тоже приказ. Вот только Дику стали нравиться такие приказы. Он послушно кивнул, повернулся, прижимаясь спиной к Ворону, уже в полусне ощутив, как тот обнимает его плечи, привлекая еще ближе, и заснул.
Савиньяк
400 год К. С. 8-й день Весенних Волн
Ричард зевнул, потянулся, сонно кутаясь в одеяло, и перевернулся на бок, стремясь избавиться от неудобства, вызванного… чем именно оно было вызвано, он точно не знал. Неудобство не исчезло, более того, к нему добавилось свербящее ощущение между лопатками. Дик с недовольным вздохом откинул одеяло, сел и встретился взглядом с Рокэ Алвой. Бывший Первый Маршал при полном параде с нескрываемым интересом разглядывал своего бывшего оруженосца. Дикон зажмурился и все вспомнил. Как пришел ночью в комнаты Алвы, как слушал его, как… Он натянул одеяло повыше и заставил себя открыть глаза. Ничего не изменилось: Ворон сидел у стола вполоборота и молчал.
- Что? – недовольно буркнул Ричард, пытаясь хоть как-то нарушить тишину.
- Что означает этот глубокий философский вопрос, юноша? – Алва даже не пытался скрывать усмешку.
- Что вы так на меня смотрите? – Дикон вцепился в одеяло мертвой хваткой.
- Жду, когда вы осознаете масштабы происшествия, обвините меня во всех грехах и снова на несколько дней закроетесь в своей комнате, - Ворон наклонил голову, словно изучая повадки не виденного им раньше зверька.
- Вот еще, - фыркнул Ричард и огляделся. – А где мои вещи?
Алва кивком указал на стоящий в некотором отдалении стул. Дик спустил ноги с кровати и замешкался.
- Могу я одеться?
- Я тебе мешаю?
Юноша замялся. Сказать эру, что он стесняется вставать с постели в виду полного отсутствия на нем одежды при свете дня? Снова будет смеяться. Но пройти несколько шагов в обнаженном виде почему-то казалось совершенно невозможным.
- Вы… вы можете отвернуться? – с трудом выдавил из себя Дикон.
Алва выразительно хмыкнул, поднялся и пошел к выходу.
- Я в кабинете.
Дверь негромко хлопнула, и Ричард остался один. Он добрался до своей одежды, попытался привести ее в более-менее приличный вид и быстро оделся. Уже перед выходом, он бросил быстрый взгляд на зеркало. Припухшие губы, шальной взгляд, растрепанные волосы… Да уж, хорош. А это еще что такое? Дик с удивлением уставился на отражение и рассеянно провел пальцами по шее. Красный след никуда не исчез. Более того, Ричард совершенно не помнил, в какой именно момент он мог появиться. С тяжелым вздохом он затянул потуже ворот сорочки – ну вот, почти не видно – и покинул спальню.
Алва что-то писал, склонившись над столом, и, казалось, не заметил его появления. Дик кашлянул.
- Ну что ты встал? Я тебя не задерживаю, - Ворон даже не поднял головы. Ричард собрался было обидеться, уйти, хлопнув дверью... и закрыться в комнатах еще на три дня. Глупости. Вместо этого он подошел к Алве и положил руки ему на плечи, ощущая, как напряглись мышцы.
- Сейчас уйду.
- Последнее время ты неожиданно непредсказуем, - Ворон откинул голову. Черноволосый затылок уперся Дику в район солнечного сплетения. Мучительно хотелось запустить пальцы в длинные волосы, но пока Ричард не мог себе этого позволить, - Что произошло?
Обидеться снова не получилось.
- Вам напомнить в подробностях? – юноша наклонился и коснулся губами открытой шеи.
- В другой раз, - Ричард с удовлетворением отметил, как изменился голос Алвы. – Иди.
Дик коротко кивнул и скрылся за дверью.
Спустившись в гостиную, Ричард обнаружил там скучающего Валме.
- Виконт.
- Герцог.
Короткое приветствие, и в воздухе повисло неловкое молчание. О чем говорить с Марселем, Дик не представлял. Ситуацию спас сам виконт.
- Герцог, не желаете ли прогуляться перед завтраком? Говорят, это способствует аппетиту. А прогулки в одиночестве навевают на меня тоску.
- С удовольствием, - Ричард сдержанно поклонился и проследовал за Валме.
Долгое время ничто не нарушало тишину. Дикон шел рядом с «навозником» и размышлял о том, что тот вовсе не так плох, как ему внушали. Смелый, решительный, волевой… Кто бы мог заподозрить эти качества в сыне графа Валмона, бездельнике и повесе? Пожалуй, никто, кроме Рокэ Алвы. И вот, пожалуйста, сейчас это офицер для особых поручений, способный дать фору как многим Людям Чести, так и самому герцогу Окделлу. Люди Чести… Ричард криво усмехнулся. От некогда великого сословия осталось лишь название. А честью там давно уже не и пахнет. Как он мог столько времени ошибаться?
- Как вы находите здешние виды, герцог? – прервал молчание Валме. – Должно быть вам, как человеку, выросшему на севере, здесь немного непривычно?
- Что вы, виконт, - с вежливой улыбкой ответил Дик. – Я бывал если не здесь, то достаточно неподалеку с… - юноша запнулся. – с Робером.
- Ах да, - понимающе кивнул Марсель. – Восстание в Эпинэ и победоносное шествие Альдо Первого.
Ричарду неожиданно захотелось провалиться сквозь землю.
- Вы прекрасный дипломат, виконт, - юноша отвесил полупоклон. – Вам удавалось столько времени держать в заблуждении Альдо и весь двор. Мое почтение.
- Вам тоже, герцог, - глаза Марселя блеснули, но он ничего не добавил.
Валме намекает на то, что герцог Окделл слишком часто меняет сторону?! Ричард готов был взорваться и вызвать наглеца на дуэль, но понял, что тот прав. Абсолютно и безоговорочно. Предал Ворона и пошел за Альдо, потом предал Альдо и пошел за Вороном. Как же, должно быть, это жалко выглядит!
- Но всем нам далеко до графа Штанцлера, - невзначай обронил виконт.
Ричард вскинул на Валме удивленный взгляд.
- О, этот гений дипломатии, - вдохновенно продолжил Марсель, - найдет выход даже из самого безвыходного положения и всегда безошибочно из двух зол выберет меньшее. Герцог, это не мое дело, и я не желаю знать, что произошло перед вашим внезапным отъездом из Олларии, но вам должно быть известно, что после вашего исчезновения очень быстро пропал и Штанцлер. Даже не спросившись о вашем здоровье.
Дик подозревал это. Не знал, не мог знать, но где-то на краю сознания билась мысль о том, как же Штанцлер оказался в Эпинэ, и почему он так удивился, увидев целого и невредимого Повелителя Скал. Вот и ответ на вопрос. Он не предполагал, что герцог Окделл может выжить после того, на что уговорил его мудрый наставник. Мерзость.
- Спасибо, виконт, - Ричард склонил голову. Марсель знает о том, что произошло или догадывается. И как после этого смотреть ему в глаза? А как ты смотрел ему в глаза раньше? Ничего не изменилось, кроме твоего знания. Юноша поднял взгляд.
- Позволите задать вам вопрос?
- Если только он не касается моей личной жизни или какой-нибудь страшной государственной тайны, - Валме лукаво улыбнулся.
- Надеюсь, что ни того, ни другого, - Дик вернул улыбку. – Как вам удалось вытащить герцога Алву из Нохи?
- На мое счастье, безвременно усопший Валтазар даже в своем загробном существовании не утратил любви к некоторым материальным ценностям. Я разорил аббатство на несколько ковров, картин и, кажется, канделябров. В общем, мы договорились. Сложнее всего было, как вы выразились, вытащить герцога Алву. Он отчаянно сопротивлялся…
Ричард с недоумением уставился на абсолютно серьезное лицо Марселя, но, спустя несколько мгновений, звонко рассмеялся. Виконт обиженно фыркнул, но тоже не сдержался. Их веселье прервал звон колокола, зовущего к завтраку.
Савиньяк
400 год К. С. 15-й – 16-й день Весенних Волн
Последние несколько дней Дикон отчаянно скучал. В замок приехал граф Гектор Рафиано, который в обществе графини Савиньяк и графа Валмона вел долгие разговоры с Алвой за закрытыми дверями. Иногда Марсель присоединялся к ним, но большую часть времени они с Ричардом скучали вместе. Виконт вытаскивал Дика на пешие и конные прогулки, несколько раз они фехтовали, но однажды Марсель сказал, что ему не доставляет удовольствия чувствовать себя неопытным мальчишкой, которого гоняет ментор из Лаик.
- Рокэ говорит, что я безнадежен, - Ричард опустил шпагу и грустно взглянул на виконта. Тот лукаво улыбнулся:
- Нет предела совершенству, герцог. Признаться, мне не хотелось бы встретиться с вами на дуэли. Я случайно не оскорбил никакую прекрасную даму, честь которой вы бы хотели непременно отстоять? О таком нужно знать заранее.
Дикон рассмеялся:
- Не в этот раз, виконт.
- Даже вашу, не побоюсь этого слова, ковалеру?
Ричард гневно вскинул голову, готовясь вызвать наглеца на дуэль. Марсель испытующе смотрел на готового взорваться герцога. Дикон досчитал до шестнадцати, успокаиваясь. Вызывать за оскорбление прекрасной дамы нужно было в первую очередь самого себя. Ведь первым это нелепое слово произнес именно герцог Окделл, находясь в очень не трезвом состоянии. Да и когда последний раз Дик думал о Катари? Вспомнить не получилось, настолько давно это было. Словно в прошлой жизни. Снова встретившись взглядом с виконтом, Ричард понял, что это вовсе не было ни оскорбление, ни грязный намек на что-то. Это всего лишь была дружеская шутка, которую герцог Окделл принял незнамо за что. Внезапно стало стыдно за собственную реакцию.
- Что вы, Марсель, нашу ковалеру невозможно оскорбить. Она себя в обиду не даст, - юноша подмигнул виконту и добавил. – Надеюсь, вы простите мою фамильярность.
- Какие могут обиды, Ричард, - Марсель усмехнулся и хлопнул герцога по плечу.
Дик удивленно моргнул. Мог ли он подумать еще несколько месяцев назад, что позволит такое «навознику». Как раньше Повелитель Скал мог не замечать, каким абсурдом является разделение на старую и новую знать? Как будто человек становится тем лучше, честнее, смелее, чем старше его фамилия.
- Пойдемте в дом, герцог. Темнеет.
Умывшись, Дикон спустился в гостиную. Там его уже ждал по-прежнему скучающий виконт.
- Жаль, что в этом замке нет фамильного привидения. Можно было бы завести полезное знакомство.
- Можно заводить знакомства с живыми людьми. Это иногда приятнее, не находите, Марсель?
- Действительно, иногда, - виконт фыркнул. Ответить Ричард не успел – раздался звук голосов и в гостиную вошли графиня Савиньяк и Алва.
- Рокэ, я не могу отпустить вас, пока вы не споете.
- Арлетта, как вы могли подумать, что я могу уехать просто так? – эр улыбался, но Дик видел, что он напряжен, - Юноша, принесите мне гитару.
Ричард вздрогнул от холодности голоса, быстро кивнул и поспешил наверх. В комнатах Алвы было темно. Юноша кое-как добрался до стола и стал наощупь искать огниво. Пальцы нащупали что-то твердое, и Дик машинально сжал кулак. Наконец, поиски увенчались успехом. Ричард чиркнул кремнем, поджег свечу и разжал пальцы. На ладони у него лежал пропавший в Октавианскую ночь карас, перевязанный тонкой бечевкой. Юноша неудоменно разглядывал находку, пропуская длинный шнурок сквозь пальцы. Сомнений в том, что это был тот самый камень не возникало. Как он мог оказаться у Рокэ? Зачем нужно было вешать камень на шнурок? Ричард еще раз оглядел находку. Длина вполне позволяла повесить ее на шею. Зачем? Алва что – действительно носил карас на бечевке? Немыслимо. Неужели?.. Позволить себе додумать эту мысль Дик не мог. Он резко швырнул камень обратно на стол и огляделся. Его прислали за гитарой. Вряд ли эр обрадуется, если узнает, что он разглядывал его вещи. Даже если они лежали на виду. Юноша подхватил гитару, задул свечу и покинул комнаты.
Вечер с гитарой тянулся медленно. Неровно горели свечи, пальцы летали по струнам, изредка вздыхала Арлетта. Этот вечер не был похож на предыдущий. Каждое мгновение впечатывалось в память раскаленным клеймом, не было тумана, окутывающего мысли. Может быть, из-за того, что Ричард не пил. А может быть, из-за того, что понимал: что-то заканчивается сегодня. Что-то легкое, неуловимое и невыносимо прекрасное. И не будет больше такого вечера, когда все тихо, спокойно и размеренно. Когда можно слушать чарующий звон гитары, песни на незнакомом мелодичном языке и ловить быстрые взгляды. Что за глупости? Будет еще и гитара, и песни, и терпкий запах вина, и пьянящие поцелуи. Слегка кружилась голова, а на глаза наворачивались непрошенные слезы. Что-то уходило неотвратимо, и остановить это Дикон был не в силах. Только смотреть, слушать и запоминать. А когда за окнами стало совсем темно, когда ночь проглотила даже звуки, когда отошла ко сну хозяйка, когда начал сонно склонять голову Марсель, герцог Алва поднялся, отставил гитару и, уходя, позвал за собой своего бывшего оруженосца. И Ричард пошел, чувствуя, как подгибаются колени и пересыхает во рту.
Рокэ разбудил его, когда солнце уже встало.
- Дикон, мы уезжаем.
- Что? – сонно пробормотал юноша. – Прямо сейчас?
- Прямо сейчас. Одевайся и спускайся во двор. Лошади готовы.
Дверь за Алвой бесшумно закрылась. Ричард сел на постели и огляделся. На стуле была сложена его одежда - он не мог ее положить так, было не до того – и более ничего не выдавало того, что последние дни эти комнаты были жилыми. Дик торопливо оделся и вышел в кабинет, где обнаружил принесенный кем-то из слуг чан с еще горячей водой. Невесело усмехнулся, вспомнив о Рози, и принялся умываться. Сильно растер лицо салфетками, пригладил волосы, оглянулся. Стол, еще вчера заваленный бумагами, был абсолютно пуст. Караса тоже не было.
Ричард заглянул в свои комнаты, накинул камзол и перевязь и спустился вниз.
Во дворе было непривычно тихо. Марсель сосредоточенно проверял, хорошо ли пристегнуты седельные сумки, Алва о чем-то вполголоса говорил с Арлеттой. Дикон понял, что ему остро не хватает предотъездной суеты, шумных прощаний, громких голосов слуг. Так не провожают тех, кто уходит. Так провожают тех, кто не вернется. Такая тишина поселилась в Надоре, когда уезжал отец. Юноша передернул плечами от пробежавшего озноба. Они едут с Первым Маршалом Талига, а значит, не могут не вернуться. Ричард сбежал вниз по ступеням и хлопнул Марселя по плечу – сейчас не до изысканных манер.
- Доброго утра. А что случилось?
Виконт повернулся к Дику.
- Все как обычно, Ричард. Мы едем дальше.
Рокэ раскланялся с хозяйкой, и Арлетта замерла на пороге, словно не решаясь спускаться.
- Судари, мы выезжаем, - Алва легко взлетел в седло, подавая пример. Дикон и Марсель не заставили себя ждать. Ворота гостеприимного замка распахнулись и закрылись за ними, навсегда отрезая от размеренной жизни.
Начало пути прошло в молчании, и лишь когда вдали показалась развилка основного тракта, Рокэ остановил коня и обратился к виконту.
- Не задерживайтесь дольше необходимого, офицер для особых поручений, - улыбка мелькнула на губах и пропала.
- Не беспокойтесь, Рокэ. Дольше необходимого не задержусь. Однако, считаю долгом почтить Франческу своим присутствием.
- Вы неисправимы, Марсель, - Алва развел руками.
- У меня был достойный учитель, - виконт отсалютовал и тронул коня, сворачивая вправо. – До встречи в Тронко.
Когда Валме отъехал уже на приличное расстояние, Ричард наконец решился спросить:
- А разве Марсель не едет с нами?
- Как видишь. Виконт поехал в Ургот по моему поручению. Там осталась одна вещь, которую бы мне не хотелось потерять. Не задерживайся, Дикон, - и Рокэ послал коня в галоп.
Тронко
400 год К. С. 14-й день Весенних Молний
Прошло уже больше десяти дней после того, как Ричард и Алва прибыли в Тронко. На следующий же день Ворон вместе с Дьегарроном и отрядом кэнналийцев уехали в Варасту, а Дик снова маялся от безделья. От кромешной тоски его отвлекал Бонифаций, явно вознамерившийся спасти душу юного герцога обильными возлияниями. А еще в Тронко пребывала принцесса Матильда. Первые дни Дикон терялся, не зная, о чем можно говорить в сложившейся ситуации – у нее погиб внук, а он – Ричард Окделл – вместо того, чтобы пытаться что-то предпринять, разъезжает почем зря вместе с Алвой по всему Талигу. Однако принцесса, по словам Бонифация погрязшая во грехе трезвости, лишь понимающе хмыкнула, когда Дик, опуская подробности, рассказал ей историю своего появления здесь.
Заняться было решительно нечем. Не сидеть же у окна и не ждать возвращения эра. Дикон вздохнул и спустился в конюшню, намереваясь промять лошадь. Второй раз за день. Он уже затягивал седло, когда услышал стук копыт и шум голосов. Они вернулись? Пришлось вцепиться в ремни так, что побелели ногти, чтобы не выбежать навстречу. Юноша чувствовал, как подгибаются колени. Лошадь недовольно всхрапнула и мотнула головой. Ричард негнущимися пальцами принялся расстегивать затянутые ремни. Снять седло, повесить его на перегородку загона, снять попону, набросить сверху на седло. Не забывать дышать. Дик потрепал полумориску по шее, извиняясь, и медленно вышел наружу.
Кэнналийцы успокаивали разгоряченных коней, во дворе стоял такой непривычный после нескольких дней благостной тишины гвалт, что у Ричарда заложило уши. Он беспокойно оглядывался, пытаясь разглядеть, но не видел… По спине пробежал озноб.
- Соберано! – возглас выделился из общего шума, и Дикон резко обернулся на звук. В стороне от всей суеты стояли Алва и Марсель Валме. Валме? Он ведь уехал в Ургот. Дик честно попытался вспомнить расстояние. Ну да, все сходится. Должно быть, отряд Ворона встретил виконта на тракте. За спиной у Марселя висела гитара. Это что – и есть особое поручение Алвы? Бред. Однако, понять по-другому не получалось. Должно быть, это какая-то особенная гитара. Погруженный в свои мысли, Дикон не сразу заметил, что Рокэ и Марсель ведут явно не дружескую беседу. Слов не было слышно, но судя по ожесточенной жестикуляции виконта и равнодушному лицу эра, это был настоящий спор. Ричард стоял на пороге конюшни, наблюдая за ними, не в силах двинуться с места. Внезапно, Валме повернулся в его сторону, с сомнением покачал головой и снова принялся что-то доказывать Алве. Ворон бросил несколько слов, после чего Марсель помрачнел, вытянулся в струнку, вручил гитару Рокэ и, коротко и резко поклонившись, ушел в дом. Неужели они спорили о нем, Ричарде Окделле? Дорого бы Дик отдал, чтобы узнать, о чем говорил Алва с виконтом. Неужели Валме что-то узнал? Догадался? До боли хотелось подойти к Рокэ… и что? Обнять его на глазах у изумленной публики? Юноша поднял голову и скрестил руки на груди, дожидаясь, пока Алва его заметит. Эр обернулся, скользнул по Ричарду равнодушным взглядом и продолжил разговор с Дьегарроном. Дикон почувствовал, как загорелись щеки, и быстро удалился к себе.
Через пару часов он не выдержал и пошел к эру. Ему нужно было увидеть Алву. Хотя бы увидеть. Ближе, чем в десятках бье. Дверь оказалась не запертой. Ворон, сменивший дорожный запылившийся камзол, лежал ничком на постели и, казалось, не слышал, как вошел оруженосец.
- Эр Рокэ, - тихо позвал Ричард, ощущая себя в более чем неловком положении. Эр устал с дороги и спит, а тут…
- Ричард? – Алва поднял голову. – Зачем ты пришел?
- Я просто хотел… - юноша замялся. Умеет же Ворон задать простой вопрос, на который так сложно ответить. – Узнать… не нужно ли вам чего-нибудь…
- А ты что – решил выполнять роль моего личного слуги? – Рокэ лениво перевернулся на спину и потянулся. – Впрочем, ты прав. Нужно. Иди сюда.
Дикон пересек комнату и осторожно присел на край кровати, чтобы в то же мгновенье почувствовать, как сильные руки опрокидывают его назад.
- Ты ведь для этого пришел? – Алва навис над ним, прижав к постели. Губы легко коснулись шеи, и Дик понял, что он уже готов на все. Но только не ответить.
- Ну же… - пальцы одной руки сжали шею, и юноша выгнулся, цепляясь за плечи эра, чувствуя, как Рокэ медленно развязывает его рубашку. – Ты хочешь, чтобы я сейчас стянул с тебя все это тряпье? Ну! Или мне продолжать говорить?
Жаркое дыхание отвлекало Дикона. Чего хочет от него эр? Чтобы он сказал? Создатель, как стыдно. Юноша с трудом разлепил губы:
- Да, хочу.
- Не слышу!
Ричард зажмурил глаза, лишь бы только не видеть внимательного, изучающего синего взгляда и почти выкрикнул:
- Хочу!
- Превосходно, - эр жадно впился в его губы, не убирая руки с горла. Дик застонал, вскинул бедра, стремясь прижаться сильнее, как вдруг все прекратилось. Алва отстранился от него и бросил презрительно:
- Как ты мне надоел.
Словно ударили под дых, как в детстве, когда он еще не был герцогом Окделлом и играл с детьми слуг. Дыхание перехватило, перед глазами поплыли цветные пятна, и Ричард с трудом выдавил:
- Что?
- Ты мне надоел, - Алва встал и откупорил бутылку вина. – Это было забавно, не спорю. – Темная как кровь жидкость тонкой струйкой полилась в бокал. – Но развлечения закончились. По крайней мере, развлечения с тобой. – Ричард видел, как эр посмотрел сквозь бокал на пламя свечи. – Вставай и уходи.
Металлические кольца сжали грудь – воздух с трудом пробивал себе дорогу.
- Вы шутите? – как жалко это прозвучало.
- Я похож на шута? – Ворон стремительно обернулся и угрожающе посмотрел на своего оруженосца. Бывшего оруженосца. – Пошел вон. – В два глотка осушил бокал. Темно-красная капля замерла на краешке губ, и эр брезгливо вытер ее тыльной стороной ладони. Снова наполнил бокал.
Ричард не знал, как ему удалось подняться с постели. Тело не слушалось, не ощущалось, чувствовалась только тянущая боль в груди.
- Эр Рокэ…
- Я неясно выражаюсь? – Алва отсалютовал бокалом словно окаменевшему Дику. Несколько капель вина перелились через край и застыли на прозрачной стенке. – Мне нужно повторить, герцог Окделл?
- Нет, я уйду сейчас… - Темная пелена застилала взгляд, в голове шумело. – Почему?
- Почему? – Ворон рассмеялся жутким смехом, залпом выпил вино и поставил бокал на стол. Тонкий хрусталь обиженно звякнул, и ножка подломилась. – Вы слишком много себе возомнили, герцог Окделл. Наверное, вы решили, что вот оно – глубокое и светлое чувство, одно на всю жизнь? Вы смешны и глупы. Мы неплохо с вами скоротали время, но сейчас мне это наскучило, - Эр цедил слова сквозь плотно сжатые зубы, приходилось напрягать слух, чтобы понять, что он говорит. Но лучше бы не понимать, не слышать, никогда не слышать такого… - Я вас больше не задерживаю. – Алва в ярости, это Ричард почувствовал даже сейчас. Но почему, почему?
Оставаться дольше не имеет смысла. Ты услышал достаточно, чтобы понять. Так собирай остатки гордости и иди прочь, пока еще можешь идти. Дик прошел к выходу, удержался от того, чтобы оглянуться, захлопнул дверь в комнаты бывшего эра и не услышал сквозь все нарастающий шум в ушах, как разбилась о стену початая бутылка вина, засыпая ковер багровыми осколками.
Как он добрался до своей комнаты, Дикон не помнил. Не помнил он и того, как оказался сидящим на полу и методично втыкающим отцовский кинжал в доски. Не помнил, сколько прошло времени. Когда гул в голове затих, и металл перестал давить на сердце, герцог Окделл поднялся и выглянул во двор. Там было пусто, тихо и темно. Через час он четко запомнил, что его комната в длину составляет десять шагов, в ширину семь, а если измерять наискосок – то целых двенадцать. Кинжал пришлось убрать с глаз долой, потому что руки предательски тянулись к холодному лезвию, уже оставившему на шее неглубокую царапину, которая сильно саднила и служила хорошим напоминанием о собственной глупости. Сидеть в четырех стенах больше сил не было. Пойти к эру и заставить его выслушать. А после этого пусть хоть убивает. Идея вызвать Ворона на дуэль неожиданно оказалась очень привлекательной, и Ричард решил не тянуть с этим. Лучше ему уже не станет. Несколько десятков шагов по длинному коридору, и вот он снова у двери, ведущей в комнаты Алвы. Дикон прислушался. Нет, ему не показалось. Изнутри действительно доносится звук гитары. Странный глухой звук. До боли знакомый голос.
Разбивается бокал –
Вечер.
Четверых Один призвал –
Вечность…
В грудь отравленный кинжал –
Полночь,
Четверых Один призвал –
Помни!
Ричард прислонился спиной к стене. Зачем, зачем ты сюда пришел? Беги, прочь, подальше отсюда, и никогда больше не возвращайся.
Вечер!
Разбивается бокал!
Вечер!
Залитый вином опал.
Вечер!
Одного Один назвал!
Вечер…
Создатель, за что?! Ноги не держат. Дикон медленно сполз вниз, утыкаясь лбом в колени. Слушать невыносимо. Не слушать невозможно.
Помни!
Зимний вечер бьет в лицо
Помни!
Замыкается кольцо,
Помни!
О проклятии отцов
Помни!
Да будьте вы все прокляты! Все, кто придумал Честь и ее людей! Все, кто придумал долг и благо государства! Все, кто придумал, что можно решать за других!
Полночь!
Сотней скорпионьих жал –
Полночь!
В грудь отравленный кинжал –
Полночь!
Одного Один не ждал.
Полночь!
Герцог Окделл сидел на полу, мерно раскачиваясь, и бессознательно слизывал с губ соленые слезы. Так неправильно, так жестоко, так невыносимо больно. И нет сил встать и войти внутрь. Нет сил встать и уйти. Ричард считал. Двадцать. Алва знает все двадцать. Они так долго искали. Зарылся пальцами в волосы, сильно потянул. Нет ничего. Уже нет. Ни боли, ни разочарования, ни слез. Все закончилось. Вот здесь и сейчас.
Скалы…
Лед и Пепел, с гор обвал,
Скалы…
Миг и Вечность, штиль и шквал
Скалы…
Четверых Один призвал
Скалы…
Скалы, герцог. Скалы незыблемы. Скалы не плачут. Скалы не стареют. Скалы не чувствуют. Учись! Дикон с трудом поднялся и зашагал прочь от этого места. Больше не будет ничего. Будет война, будут смерти, будут предательства. А больше ничего не будет. А тебе нужно спать. Ты умер сегодня. За ночь надо успеть воскреснуть.
Тронко
400 год К. С. 15-й день Весенних Молний
Снова пронизывающий ветер. Холодная багряная степь. Странно. Цвет пламени, но это не спасает. Моментально холодеют руки. Но останавливаться нельзя. Здесь – нельзя. Впереди башня. Она далеко, очень далеко, но Ричард четко видит стройную фигуру на смотровой площадке, развевающиеся по ветру черные волосы. Нужно успеть, пока башня не исчезла. Добраться и исчезнуть вместе. Высокие выщербленные ступени. Путь наверх долог, почти бесконечен. Несколько раз он спотыкается, раздирая в кровь руки об острые камни. Здесь неправильные камни. Они жаждут крови. Последний рывок и он наверху.
- Уходи отсюда, - чужой голос, но Дикон знает, кому он принадлежит. Теперь его не обмануть.
- Нет. Ты не сможешь меня прогнать.
Эр оборачивается, и глаза его светятся зеленым. Как глаза кошки.
- Остановись, пока еще можешь. Ты погибнешь.
- Пусть. Я не оставлю тебя.
Эр смеется. Ветер треплет его волосы. Ветер усиливается. Знакомая фигура теряет четкие очертания, расплывается, растворяется в налетевшем вихре.
- Ты не можешь ничего изменить.
- Нет!
Ричард бросается вперед, но на площадке никого уже нет, кроме него самого. Лишь только воет ветер.
Дика резко выбросило из сна. За окном уже светло – часов десять, не меньше. Воспоминания о вчерашнем вечере накатывали постепенно, вызывая желание завыть. Ричард медленно встал с постели, тщательно оделся и покинул комнаты. Ему нужно, просто необходимо поговорить с Алвой. И вызвать того на дуэль. Достойное окончание жизни. Лучше, чем лезть в петлю самому. До комнат эра все также несколько десятков шагов, но сегодня они кажутся почти непреодолимыми.
Дикон неуверенно постучал в дверь. Тишина. Ворон знает, кто пришел? Нет, это невозможно. Теряя терпение, Ричард ударил сильнее, и дверь с тихим скрипом открылась. Не заперто. Юноша вошел внутрь, недоуменно оглядываясь. На столе грязные бокалы, склад пустых бутылок в углу, окна распахнуты настежь. Ни вещей, ни бумаг. Страшное предчувствие зародилось в глубине души. Под ногой что-то скрипнуло, и Дик с удивлением обнаружил тонкие, отполированные обломки дерева. Опустился на пол, поглаживая пальцами ровную поверхность. Осколки были неправильной формы, но что-то позволяло угадать в них первоначальный предмет. Гитара. Привезенная вчера виконтом Валме. Алва, так бережно относившийся к инструментам, разбил гитару? Немыслимо. Дикон закрыл глаза, вспоминая вчерашний вечер. После разговора с Марселем, Ворон прогнал герцога Окделла. Потом пел песню Четверых. А потом разбил гитару. Перед глазами неожиданно встала другая картина: сердце, пронзенное четырьмя мечами, истекающее кровью. Закатные кошки! Какой ты глупец, Повелитель Скал!
Ричард бегом покинул комнату, поймал первого попавшегося кэнналийца:
- Где Валме?! Виконт Валме!
Ошарашенный таким натиском, южанин выдал ему ответ, и Дик бросился дальше. Виконт Валме завтракал в гордом одиночестве. Точнее, пытался. Лбом он упирался в скрещенные руки. На столе стояла нетронутая тарелка.
- Марсель!
Виконт резко вскинул голову и удивленно уставился на Дикона:
- Герцог Окделл? Чем обязан?
- Где Алва?! Только не говори, что ты не знаешь! Вы разговаривали вчера о чем-то! Что он тебе приказал?
Валме тяжело вздохнул:
- Ричард, успокойся. Он приказал мне оставаться здесь. И тебе тоже.
- Я не слышал такого приказа! – отрезал Дик. – Где он? Куда он поехал?
- Он не хотел, чтобы ты знал.
- Вот как, - Ричард зло рассмеялся. – Он ведь поехал в Гальтару, так? Да, вижу, что так. Марсель. Я еду за ним.
- Ричард…
- Не пытайся меня остановить!
- Послушайте меня, герцог Окделл! – виконт резко поднялся из-за стола. – Герцог Алва выехал пять часов назад. Ваша полумориска лучшая лошадь в конюшне. Идите собираться, а я прикажу приготовить ее к дороге. Если вы не будете делать долгих остановок – к вечеру нагоните. Тракт здесь один.
Дик удивленно смотрел на Валме, словно видел его в первый раз. К горлу подступил ком.
- Спасибо, ви… Марсель. Спасибо, - и бросился в свои комнаты. Собрать вещи оказалось делом пяти минут – не так уж много их у него было. Уже выходя, Ричард оглянулся, проверяя, все ли он взял, и вдруг заметил то, что не попалось ему на глаза раньше. На краю стола лежал карас, обвязанный бечевкой. Дикон сжал его в кулаке, затем сунул в карман камзола и быстро покинул комнату.
Лошадь уже была готова, а седельные сумки наполнены провиантом. Дик попрощался с Марселем и пришпорил полумориску. Дорога обещала быть нелегкой.
Когда стало смеркаться, Ричард подумал, что он заблудился. Лошадь тяжело дышала – он едва не загнал ее, вовремя одергивая себя. Сменной у него не было. Приходилось постоянно замедлять движение, когда он понимал, что слишком разогнался. Интересно, в этой степи водятся ызарги? Наверняка. Придется всю ночь не спать и жечь костер. Лишь бы только он не перепутал направление. Полумориска шла шагом, а Дик присматривал место для стоянки, когда неожиданно увидел вдалеке зарево от костра. Ноги сами сжались, и лошадь, послушная любому его движению, понеслась вперед.
Дикон остановился в некотором отдалении от стоянки. Без сомнений, его уже заметили. Что ж, если Ворон решит его пристрелить, можно надеяться, что он позаботится о лошади. Войдя в круг света, Дик ослеп на несколько мгновений. Когда способность видеть вернулась, Ричард понял, что смотрит прямо в дуло пистолета. Что ж. Лучше и придумать нельзя.
- Герцог Окделл, садитесь на лошадь и отправляйтесь туда, откуда приехали, - спокойный равнодушный голос.
- Нет, - зло бросил Дик. – Либо ты меня пристрелишь, либо я еду с тобой.
- Прекрасно, - юноша услышал звук взводимого курка. Бесславное окончание бессмысленного пути.
- Убирайся отсюда, - Ворон медлил по непонятной причине.
- Я уже сказал. Нет. Стреляй.
- Глупый мальчишка! – Алва со злостью отшвырнул пистолет. – Ты решил обрадовать меня своим присутствием? Не получилось. Я ошибаюсь, или я уже объяснил тебе, что не хочу тебя видеть?
- Ты врешь, - Ричард сделал несколько шагов вперед и опустился прямо на землю рядом с Вороном. - Ты врал, когда говорил, что я тебе не нужен. Иначе бы я сейчас с тобой не разговаривал. Мне надоело играть в недомолвки. Если ты сейчас сможешь меня убедить в том, что тебе на меня плевать, я развернусь и уеду.
Рокэ вздохнул и взъерошил непослушные русые волосы.
- Глупый мальчишка. Ты не знаешь, куда ты собрался.
- Я знаю. Я еду с тобой в Гальтару.
- Я не собираюсь оттуда возвращаться, - голос эра звучал глухо.
- Значит, я помогу тебе, - заупрямился Дикон. – Ты не сможешь меня прогнать.
- Я уже понял, - Алва усмехнулся. – Не сиди на земле. Холодно.
Ричард с готовностью пересел на одеяло рядом с Вороном и осторожно положил голову ему на плечо. Внезапно Алва привлек его к себе, крепко обнимая:
- Упрямый глупый мальчишка, - теплое дыхание обожгло шею, и Дикон почувствовал, как Рокэ легко коснулся губами его волос.
- Знаю. Глупый. Но это можно исправить, - и Дик улыбнулся.
***
Ричард проснулся от холода. Спать на земле, пусть даже завернувшись в одеяло, в это время года оказалось не самой лучшей идеей. Он приподнялся на локте и посмотрел на лежащего рядом с ним Рокэ. Сеть морщинок вокруг глаз разгладилась, лицо словно просветлело и стало моложе. Как может так беззаботно спать человек, собирающийся спуститься в лабиринты Гальтары? Внутри что-то похолодело, Дик протянул руку и осторожно коснулся влажных от выпавшей росы черных прядей. Алва перехватил его запястье и открыл глаза:
- Проснулся наконец.
- Ты не спал? – удивленно пробормотал Ричард. Ворон улыбнулся в ответ:
- Поднимайся. Нам предстоит долгий день.
Позавтракав, они отправились в дорогу. Алва ехал молча, изредка напряженно вглядываясь в горизонт, но чистое голубое небо не предвещало никаких опасностей. Дик угрюмо наблюдал за ним, казалось, стоит заговорить, и он примется умолять Рокэ развернуться, поехать в Олларию, Тронко, Бордон – куда угодно, лишь бы подальше отсюда, и никогда не спускаться в подземелья. Но если Ворон решил – переубеждать его бесполезно. Лишь распишешься в собственной глупости. А пока у тебя хотя бы есть возможность сопровождать его в пути. Ричард в очередной раз негромко вздохнул и крепко сжал зубы.
Гальтара
400 год К. С. 20-й день Весенних Молний
Гальтара не произвела на Ричарда никакого впечатления – обычный брошенный много веков назад город. Они проехали через город Ветра, более всего пострадавший от Тварей, и Дик содрогнулся. Как должны выглядеть создания, способные произвести такие разрушения? Юноша бросил беспокойный взгляд на Ворона, с интересом оглядывающегося по сторонам и напевающего что-то себе под нос. Невозможный, невозможный человек! Ричард ударил пятками по бокам нервно прижимающей уши лошади и нагнал Алву.
- Ты уверен, что тебе надо туда идти? – очень тихо спросил он. Рокэ обернулся и смерил его презрительным взглядом:
- Ты собираешься меня отговаривать?
Дикон отрицательно замотал головой, сглатывая подкативший к горлу комок. Как же объяснить?
- Если ты не вернешься, я…
- Ты поедешь в Олларию и поможешь Эпинэ, - отрезал Ворон, давая понять, что обсуждение закончено. Ричард обреченно кивнул. Всегда так. Всегда только так. Эр постоянно решает за других, за него самого. Уверен, что всегда прав. И ему не приходит в голову, что Ричард Окделл больше никогда уже не сможет жить как раньше.
До подземелий они доехали в полном молчании. Алва спешился, перекинул через плечо флягу с водой и отвязал притороченный к седлу сверток. Меч Раканов, - отметил про себя Дик, не в силах удивляться тому, насколько безразлично ему стало все происходящее. Юноша стоял рядом со своей лошадью, рассеянно пропуская гриву сквозь пальцы. Все было словно во сне. Вот Рокэ закончил с приготовлениями и пошел к гостеприимно распахнутой решетке у входа в лабиринт. Вот обернулся и бросил на своего спутника непонятный взгляд, в котором смешалось столько всего, что невозможно определить, о чем же он думает. Вот, решительно вскинув голову, вошел внутрь…
Раздался скрежет металла, и дверь, налившись лиловым сиянием, захлопнулась, отрезая Ворону путь назад. Можно подумать, он был.
Ричард словно вышел из ступора, с отчаянным криком бросился вперед и уже было протянул руку…
- Не трогай решетку! – не своим голосом закричал Алва, и Дик замер. Пальцы предательски задрожали, и юноша сжал кулак, падая на колени.
- Это ты закрыл ее? – едва слышно спросил он.
- Нет. Судя по всему, меня ждали, - до Ричарда донесся тихий смешок, и он сорвался.
- Это все ты… Все из-за тебя… - Дик уже не понимал, что говорит. – У тебя всегда так! Всегда! Я ненавижу тебя… Ненавижу! – Окделл перевел дыхание. – Там есть река. Помнишь, я рассказывал тебе свой сон? Пожалуйста, найди ее… Ты сможешь выйти. Я буду ждать тебя у водопада. Столько, сколько нужно. Не оставляй меня, - по щекам текли слезы, но Дикон не замечал их. Он вообще уже ничего перед собой не видел.
- Ричард, - голос Рокэ прозвучал странно – так, словно ему очень больно. Но это же невозможно! Не может быть, чтобы Ворон… Юноша вскинул голову, и встретился взглядом с темными синими глазами. – Не надо.
- Нет! Ты выйдешь! Ты обязан выйти, слышишь? Иначе я так и останусь здесь, пока не умру от голода!
- Ты не в том положении, чтобы меня шантажировать, - тонкие губы чуть тронула грустная улыбка.
- Плевать, - Дик поднялся и в упор посмотрел на Рокэ. – Я буду тебя ждать. Иди, - эр коротко кивнул, юноша проводил взглядом уходящего в темноту лабиринта Ворона и на негнущихся ногах пошел к лошадям. Нужно найти водопад.
Это место было точь-в-точь как в его сне. Время убивает людей, разрушает города, но природа остается неизменной. Поток воды так же низвергался из пещеры высоко на скале, с грохотом падал вниз и, бурля, уносился прочь. Так было тысячу лет назад, так будет и много веков спустя. Ричард с ужасом смотрел на водопад. Там невозможно выжить. Слишком большое расстояние. Но… Если получилось у Ринальди, получится и у Рокэ. Герцог Окделл уже перестал сомневаться в том, что приснившееся ему происходило на самом деле. Так было спокойнее.
Юноша привязал лошадей на поляне неподалеку, а сам спустился к реке. Ледяная вода освежила и привела в чувство. Что, если Ворон не сможет выйти? Он взял одну флягу с водой. Пять, может, семь дней. Если Алва не выйдет через семь дней, Ричарду только и останется, что утопиться. Нет. Эр приказал вернуться в столицу. Если… Если Рокэ не вернется, Дик так и поступит. У него больше нет права предавать Ворона.
Дни тянулись мучительно медленно. Ричард просыпался, сворачивал одеяло, умывался ледяной водой, съедал небольшой кусок вяленого мяса, не испытывая чувства голода, проминал лошадей, неподвижно лежал на траве и не думал о том, что четвертый день уже подходит к концу. О том, что в пещерах Гальтары согласно легендам обитают разные чудовища. О том, что вода должна была уже закончиться. О том, что в летописях нет ни одного упоминания о человеке, вернувшемся из подземелий. Нет, совсем не думал.
На Гальтары опустилась ночь, и Дик медленно проваливался в спасительную дремоту, позволявшую оставить невеселые мысли и не видеть сны. Внезапно его насторожил странный звук, которого здесь он еще не слышал. Юноша резко сел, огляделся и заметил в тени деревьев человека. Мгновенная радость тут же сменилась разочарованием – даже в сгущающихся сумерках было видно, что чужак светловолос.
- Кто ты? Что ты здесь делаешь? – крикнул Ричард, быстро поднимаясь.
Человек усмехнулся.
- Неважно. Важно, что здесь делаешь ты, пока еще Повелитель Скал. Твой дом разрушен, твои люди страдают. Почему ты здесь?
- Я жду своего эра, - Дикон подошел ближе и оцепенел. Перед ним стоял Леворукий. И выглядел он именно так, как его изображали картины – красно-черное одеяние, ярко-зеленые глаза, светлые разметавшиеся волосы. Вот только меч у него висел слева. Леворукий? Или Ринальди Ракан?
- Никто никогда не выходил из подземелий Гальтары, - отрицательно покачал головой ночной гость. – Тебе нечего здесь делать.
- Неправда! – горячо воскликнул юноша. – Ты! Ты вышел!
- Я не был там. Я редко бываю в твоем мире.
- Кто ты?
- Тебе не понять. Уходи. Скоро здесь ничего не останется.
- Что ты имеешь в виду?
- Ты не слышишь? – казалось, чужак удивлен. – Слушай!
Ричард покорно прислушался. Шум воды, редкое всхрапывание лошадей, шорохи ночного леса… Ничего удивительного. Но… Сквозь них был слышен голос. Голос говорил что-то об усталости, о том, что ничто не вечно, и даже скалы рушатся. О том, что находиться на одном месте постоянно невозможно. Нужно двигаться, лететь, падать, сметая преграды. Камни!
- Что это значит?!
- Пещеры рушатся, Повелитель Скал. Тебе нечего здесь делать.
- Я никуда не уйду!
- Ты погибнешь.
- Пусть! – Ричард вздернул подбородок. – Я жду моего короля!
- Глупый человек. Ты не можешь ему помочь.
Повисла тишина. Дикон обреченно склонил голову и едва слышно произнес:
- Я не могу. Зато можешь ты.
- Я не вмешиваюсь в дела смертных.
- Ты уже помогал ему! Спас от убийц! Зачем? Чтобы бросить погибать здесь?
- Хорошо.
Окделл вздрогнул от неожиданности:
- Что?
- Хорошо, я помогу ему. Почему ты так удивлен? Ты ведь этого хотел.
- Да. Да, конечно! Спасибо, - Дик опустил руку в карман. – Постой! Это камень с Меча Раканов, - он вытащил карас и вручил его собеседнику.
- Зачем?
- Сними проклятье.
Чужак странно посмотрел на герцога Окделла, но больше ничего не сказал.
Ричард проснулся от страшной головной боли. Было ранее утро, пора, когда солнце еще не показалось из-за горизонта, но первые его лучи уже вскрыли темноту ночи. Над рекой висел туман, волосы были мокрыми от выпавшей росы, но даже предрассветный холод не помогал унять пульсирующую боль в затылке. Юноша тяжело встал и медленно побрел к реке. Еще вчера на этом месте был камень, с которого было так удобно наклоняться над водой, не рискуя упасть в быстрый поток. Сейчас же здесь осталось небольшое углубление, наполненное водой. Дикон тревожно огляделся. То ли из-за не отпускающей боли, то ли из-за тумана, но ему показалось, что скалы, стоящие здесь веками, изменили свои очертания. Он с трудом нашел взглядом пещеру, где брал свое начало водопад. Она пока еще осталась прежней. Вдруг в бесконечном потоке воды мелькнуло что-то темное, и юноша, не помня себя, бросился вверх по берегу. Через несколько десятков бье он наткнулся на отмель и не поверил своим глазам. Там лежал Ворон. Ричард упал на колени рядом с ним, склонился, прислушиваясь… Дышит! Меча, как и фляги, при эре не было, одежда разорвана в нескольких местах… А на шее висел перевязанный бечевкой карас. Юноша задержал дыхание, осторожно коснулся пальцами камня и счастливо рассмеялся. Тут же раздался судорожный вздох, кашель и Алва открыл глаза:
- Что же тебя так веселит?
- Повелитель Кошек держит свое слово.
- Я слишком долго отсутствовал, и ты сошел с ума от горя? – Рокэ криво усмехнулся и с трудом сел.
Ричард кивнул, не в силах остановить смех, и вдруг замер. Ему послышался протяжный стон, вздох и короткое «Пора…» Камни!
- Скорее! – он принялся поднимать Алву. – Сможешь сесть на лошадь?
- Дикон, в чем дело? – поинтересовался Ворон, вставая и с помощью Окделла направляясь к стоянке.
- Сейчас все рухнет. Нужно убираться отсюда! – крикнул Ричард, отвязывая лошадей и бросая Рокэ повод. – Я потом все объясню. Нужно как можно скорее уезжать.
Алва больше не спорил. Он вскочил в седло и пришпорил своего коня. Дикон через несколько мгновений нагнал его. Застоявшиеся лошади понесли их прочь от лабиринтов, Ричард слышал сквозь шум воды гул начинающегося за спиной обвала, смотрел на Ворона, державшегося в седле так, словно он отдыхал всю ночь, и думал, что несмотря на то сколько им еще предстоит сделать, теперь все будет хорошо. |