|
Глава 1
Солнце уже достигло зенита, и Арно Сэ приостановился, из-под ладони в очередной раз оглядел окрестности и с трудом подавил зевок. Короткая и беспокойная ночевка в лесу не могла считаться полноценным отдыхом, да и поднялся теньент, едва только небо посветлело, и рассеялся утренний туман. Арно прикрыл глаза и представил карту, которую ему перед отъездом показывал маршал фок Варзов. В том месте, где дорога подходила к броду через неглубокую речушку, бывшую одним из северных притоков Хербсте, на карте стояла отметка, означавшая, что здесь должны стоять посты Райнштайнера. Вообще-то Савиньяк рассчитывал наткнуться на сторожевой отряд еще в рощице, через которую проехал с четверть часа назад, но, возможно, командор не счел реденький осинник достойным внимания. Бергерский корпус должен стоять лагерем где-то между холмов на противоположном берегу, но ехать туда Арно не хотелось – куда проще было бы перепоручить доставку депеши встречным дозорным, у которых лошади явно свежее, а самому отправиться обратно в штаб.
- Ну наконец-то! – с облегчением воскликнул Савиньяк и пришпорил коня, увидев, что на дороге на противоположном берегу показались темные точки.
Возможно, корпус Райнштайнера подошел к условленному месту с опозданием, и патрули были высланы только сегодня. Да, конечно же, именно этим все и объяснялось! Теньент пересек брод, подняв тучу брызг, и поскакал навстречу маленькому отряду из трех человек, но через пару минут резко остановился, разглядев на солдатах дриксенские мундиры. Арно в растерянности замер на несколько секунд, пытаясь сообразить, откуда мог взяться гусиный разъезд в таком глубоком тылу, и как им удалось проскочить мимо Райнштайнера. Мориск недовольно мотнул головой, и Савиньяк, опомнившись, круто развернул его, но, вместо того, чтобы переправиться через реку и попытаться скрыться в давешней роще, он поскакал по дороге вдоль берега, будучи отчего-то уверенным, что этот путь приведет его к бергерскому лагерю.
Вскоре Арно понял, что расстояние между ним и преследователями постепенно сокращается. Дорога же, отклонившись от реки, уходила в поля, и ни одного спасительного дерева в поле зрения не было. Савиньяк, перехватив поводья одной рукой, расстегнул седельные сумки, где лежали пистолеты. Он понял уже, что совершил ошибку, но выбора у него не оставалось, и он продолжал почти ожесточенно пришпоривать уставшую уже лошадь.
Преследователи были уже совсем близко, до Арно даже доносились их голоса. Выхватив пистолет, теньент обернулся и наудачу выстрелил, но, по-видимому, промахнулся. Через секунду или две позади раздался резкий хлопок, и мориск словно споткнулся, сделал пару неуверенных шагов и рухнул. Все это произошло так быстро, что Савиньяк не успел сориентироваться и упал вместе с лошадью, запутавшись в стременах. Неловко завалившись на спину, ударился затылком, и в эту же секунду свет перед глазами померк, словно кто-то закрыл ему лицо рукой.
***
Кони испуганно фыркали, отворачивали морды и переступали копытами, чувствуя свежий запах крови. Крепко сбитый темноволосый солдат со старательно закрученными усами повернулся к одному из своих товарищей и произнес, кивнув головой в сторону лежащего на дороге фрошера:
- Эй, Ханс, посмотри, что с ним!
- Тебе надо, ты и смотри, а я в эту грязищу не полезу, мне сапоги жалко. И так видно, что не шевелится, и мундир вон, весь в крови. А чтобы в карманах у него порыться, надо из-под лошади его вытаскивать. Охота возиться!
- Ты как с будущим унтер-офицером разговариваешь!
- Вот когда станешь унтером, тогда я тебе и честь отдавать стану, и приказы выполнять, а пока что не командуй, - язвительно откликнулся названный Хансом.
- Хватит вам препираться! Если фрошер и жив еще, так все равно от потери крови помрет. А сапоги его все равно никому из нас по ноге не придутся – мальчишка совсем. Поехали обратно, и так задержались, Отто с нас шкуру спустит, если мы тут копаться будем.
- Правильно! И дождь начинается, пока до деревни доберемся, промокнем. Поворачивай!
Словно поняв последнее слово, лошади одобрительно заржали. Не оглядываясь на убитого фрошера, солдаты развернулись и галопом поскакали в обратную сторону.
***
Дорога выровнялась, и карета перестала подскакивать на каждой кочке, лишь продолжала мерно поскрипывать передняя ось. Прислонившись к обитой потертым бархатом стенке, виконтесса Маргарита Кольбе опустила штору, не желая больше любоваться унылым пейзажем. По словам кучера, на последнем постоялом дворе долго выяснявшего у местных, далеко ли до графского замка, им оставалось несколько часов езды. Леворукий бы побрал этих дриксов, перекрывших основной тракт, из-за чего они три дня тряслись на кружных дорогах! Следовало немного вздремнуть, чтобы не пугать двоюродную тетушку бледно-зеленым лицом. Маргарита бросила взгляд на дочь, задумчиво листавшую очередной томик стихов, и прикрыла глаза. Но уснуть не получалось – в голову лезли всевозможные мысли: как примет их тетка, и достаточно ли прилично знатной вдове иметь лишь четыре перемены платья. А у Виолетты замечательные волосы, золотистые, как и положено настоящей северянке, и ей обязательно нужно завивать локоны – она с ними очень хорошенькая, и, кто знает, не глянется ли какому-нибудь графу. Но больше всего Маргариту беспокоила предстоящая встреча с теткой. На ее письмо вдовствующая графиня Жозефина Адельгейм ответила довольно сухо, так что было непонятно, действительно ли она будет рада видеть племянницу с дочерью в такое время. Все-таки не такие уж близкие родственники, хотя в былое время графиня нередко гостила у матери Маргариты, приглашала к себе. Первый раз Марго увидела ее, будучи совсем девочкой, и поначалу ужасно стеснялась величавой и строгой дамы, очень похожей на королеву. Впрочем, тетушка была вовсе не так сурова, как казалось на первый взгляд, и это Маргарита выяснила после того, как на балу по случаю помолвки ее старшего брата графиня Жозефина стала свидетельницей одной весьма пикантной сцены. Будь на ее месте маменька, Марго бы в лучшем случае на неделю заперли в ее комнате, а в худшем, оставили бы на зиму в имении, лишив возможности поехать в Олларию. Однако тетушка не только не выдала ее матери, но и утром, встретив племянницу в оранжерее, с самым непроницаемым видом дала ей пару советов, от которых у семнадцатилетней девицы заалели щеки, но которые она накрепко запомнила, и, как оказалось впоследствии, не зря. После этого между ними возникло нечто вроде дружбы, и Маргарита с удовольствием сплетничала с графиней за чашкой шадди о собственных воздыхателях и слушала рассказы о тетушкиной молодости, когда та в очередной раз наезжала в гости. Несколько лет они не виделись, но временами вели оживленную переписку, особенно в последний год, тетушка была в курсе всех трудностей, постигших племянницу, и, кажется, все-таки не желала оставаться безучастной к ее судьбе.
Размышления виконтессы были прерваны резкой остановкой кареты. Виолетта тихо ойкнула и чуть не выронила книгу, испуганно глядя на мать. За время пути их уже не раз останавливали дриксенские патрули, и далеко не все они знали, как следует вести себя с дамами, однако в этот раз, кажется, это был не патруль.
- Ланс, что случилось? – громко спросила Маргарита, на всякий случай держась подальше от окна и нащупывая за корсетом стилет.
- Эрэа, там лежит кто-то на дороге. Офицер вроде талигойский.
- Убитый? – ахнула Виолетта.
- Ланс, посмотри, может быть, он еще жив, - распорядилась Маргарита, открыв дверцу кареты и выглянув наружу.
Послышался скрип рессор, кряхтение слезающего Ланса и шлепающие по грязи шаги. Повозившись с минуту, кучер воодушевленно сообщил:
- Эрэа, он живой, но без сознания, и лошадью придавило. Что делать прикажете?
- Да помоги же ему, дубина! – нетерпеливо прикрикнула виконтесса, - неси его в карету.
Вытащив раненого офицера из-под трупа лошади, оказавшегося еще совсем юношей, Ланс неловко взвалил его себе на плечи и дотащил до кареты.
- Эрэа Маргарита, у него мундир весь в грязи, да в крови, карету запачкает.
- Ну так сними с него мундир! Летта, найди чистые тряпки, годящиеся для перевязки. Ланс, клади его сюда… да осторожнее же!
Когда общими усилиями с раненого стянули мундир, на рубашке крови почти не оказалось.
- Мама, это не его кровь! Слава Создателю, он, кажется, не ранен, - высоким от волнения голосом произнесла Виолетта.
- Лошадиная кровь, - согласился Ланс, - ее там страсть сколько. А он, видать, упал и головой ударился, оттого и сознание потерял.
- Летта, там в сундучке, который с журавлями на крышке, моя нюхательная соль, достань ее, - распорядилась Маргарита.
Очнувшись, Арно не сразу понял, где находится. Света было мало, а сам он полулежал на чем-то мягком. Первая мысль была о том, что его взяли в плен, но, увидев перед собой взволнованное лицо молоденькой девушки, теньент Сэ удивленно заморгал.
- Ну наконец-то вы пришли в себя! – произнес женский голос у него над ухом, - дриксов здесь нет, а с вами, кажется, все в порядке.
Тут до Арно наконец дошло, что он находится в карете каких-то дам, причем одна из них поддерживает его за плечи и, вероятно, уже продолжительное время. Этого Савиньяк допустить не мог и резко сел, от чего у него тут же закружилась голова и отозвалось болью ушибленное плечо.
- Как вы себя чувствуете? – спросила старшая из дам, по-видимому, мать девушки, сидящей напротив.
- Кажется, хорошо, - неуверенно ответил Арно, - сударыня, я благодарен вам за помощь, если бы не вы…
- Если бы не мы, вы бы погибли геройской смертью, - с иронией перебила его дама, - вокруг шляются дриксы, давайте не будем тратить время на пустые разговоры.
- Как дриксы? Но… но ведь они же еще далеко? Я должен был передать депешу командору… здесь должен стоять лагерем корпус талигойской армии! – Арно растерянно нахмурился и вдруг встрепенулся, - пакет… а где мои вещи?
- Все здесь, не беспокойтесь. Не знаю, о какой армии вы говорите, но все окрестные земли заняты дриксами, - пожала плечами дама.
Сообразив, что он до сих пор не представился, Арно попытался поклон и произнес:
- Прошу прощения сударыни, я не назвал своего имени. Арно Савиньяк, виконт Сэ, теньент талигойской армии.
- Виконтесса Маргарита Кольбе, а это моя дочь Виолетта.
- Сударыня, а вы уверены, что здесь везде дриксы?
- Абсолютно, здесь везде на дорогах их кордоны, и ведут они себя по-хозяйски.
Арно прикрыл глаза, представляя себе карту. Между армиями Бруно должен был быть узкий коридор, расширяющийся к югу. По нему должен был отступать от Лауссхен корпус Райнштайнера. В депеше, которую вез Арно, содержался приказ перейти северный приток Хербсте и закрепиться на тамошних высотах. Видимо, сведения о расстановке сил Бруно оказались неточными, и Райнштайнер был вынужден отступать быстрее, чем планировалось, чтобы сохранить войска. И вероятно, ему пришлось повернуть к Ноймарскому тракту. В таком случае, коридор схлопнулся, и Арно, сам того не подозревая, пересек линию фронта.
- Эрэа, как вы отважились на путешествие в такое неспокойное время?
- Сидеть дома не спокойнее, впрочем, как и во всей Марагоне. Мой муж – полковник армии Талига, а наше имение в Шафгазе, это почти на границе с Дриксен. Там очень многие посматривают в сторону Эйнрехта, вспоминая времена до Двадцатилетней войны. При Алисе пару раз едва не вспыхивали восстания. Когда пришли дриксы, среди дворян нашлось немало тех, кто объявил, что все это время оставался верным подданным кесаря. Фактически, - виконтесса невесело усмехнулась, - мы сейчас едем по землям кесарии. Несогласные же сидят по своим замкам и надеются на скорое возвращение талигойской армии. Кое-кому из соседей приглянулись мои скромные владения. Достаточно было лишь намекнуть дриксенскому наместнику, что мой муж служит Талигу, и земля и деньги были бы конфискованы, а нас с Виолеттой ждал бы монастырь. Мы решили рискнуть и сбежать раньше, чем доблестные дриксенские солдаты придут, чтобы препроводить нас в святую обитель. Сейчас мы направляемся к моей тетке, графине Адельгейм. Она вдова, но по мужу у нее есть очень знатные родственники в Дриксен, а, кроме того, она пользуется большим влиянием в округе. У нее мы можем рассчитывать на покровительство и защиту.
Виконтесса замолчала, и Арно, слушавший ее и одновременно пытавшийся придумать способ вернуться обратно, произнес:
- Сударыня, я вынужден просить у вас одну лошадь. Обещаю, что, как только будет возможность, я…
- Об этом не может быть и речи! Вы не вполне здоровы, а на дорогах дриксы. Вы нарветесь на разъезд, и я сомневаюсь, что вам повезет во второй раз. Вы едете с нами, - непререкаемым тоном ответила Маргарита.
- Но, сударыня, я не имею никакого права подвергать вас опасности! – запротестовал Савиньяк, - если меня обнаружат в вашей карете, вы не сможете этого объяснить. Кроме того, меня ждут в ставке маршала, я обязан передать сведения как можно скорее!
Арно попытался вскочить на ноги, но тут же рухнул обратно – голова закружилась так, словно он разом выпил целую бутылку касеры. В таком виде он действительно не сможет ехать верхом, свалится в первую же канаву!
Заметив замешательство теньента, виконтесса твердо сказала:
- Я все уже придумала. Вы наденете платье Летты, и я скажу, что вы моя старшая дочь. У вас светлые волосы, совсем как у Летты, так что нам даже не придется искать парик – обойдемся шиньонами.
- Но меня же разоблачит первый встречный гусь! - воскликнул Арно и перевел взгляд на Виолетту, словно надеясь найти у нее поддержку, но девушка, похоже, полностью поддерживала мать.
- Но только как быть с туфлями? – с сомнением произнесла она.
- Туфли подойдут мои, по крайней мере, на первое время, - ответила Маргарита дочери, не обращая никакого внимания на яростный протест Савиньяка, - виконт, будьте любезны, вытащите из-под сидения сундук. И не беспокойтесь, я вам обещаю, что вас не узнает и собственная мать.
Арно, не ожидавший такой решительности и напора, машинально подчинился.
Немного порывшись в сундуке, Маргарита извлекла из него платье, нижнюю рубашку, чулки, туфли и корсет и торжественно вручила этот ворох Арно. Виолетта тем временем достала из какой-то коробки завернутые в ткань шиньоны и шпильки.
- Сейчас я прикажу кучеру остановиться, мы немного разомнемся, а вы тем временем переоденетесь. Корсет я помогу вам затянуть.
Больше не пытавшийся спорить Савиньяк, послушно кивнул, а Виолетта, бросив на него взгляд из-под ресниц, тихонько хихикнула и смущенно опустила глаза. Пока дамы дышали воздухом и давали указания кучеру, Арно переодевался, вернее, сражался с кучей тряпок, чувствуя себя при этом совершенно нелепо. Стащив сапоги и надев рубашку с множеством оборок и корсет, Савиньяк деликатно кашлянул и позвал, отчаянно краснея:
- Эрэа, вы мне не поможете?
Через несколько минут Арно утянули в корсет так, что его фигура стала вполне походить на девичью. Осторожно попробовав сделать глубокий вдох, теньент с ужасом подумал о том, что женщины каким-то невероятным образом ходят в этом постоянно. Надев с помощью виконтессы платье, при этом едва не запутавшись в нем, Савиньяк уже готов был отказаться от этой затеи, с самого начала выглядевшей весьма сомнительно, но Маргарита, критически оглядев его, заявила, что и не рассчитывала на столь удачный результат. Масла в огонь подлил кучер, сказавший, что Арно «вылитая девица, даже не сомневайтесь, ваше благородие». Еще через четверть часа при помощи шиньонов и шпилек у Арно на голове соорудили некое подобие прически, подвели ему глаза и брови, а на руки натянули перчатки, призванные скрыть явно не женские пальцы. Наконец, туалет был завершен. Глядя, как Ланс прячет рубашку и сапоги в овраге, Савиньяк с тоской подумал, что теперь сбежать точно не удастся, хотя бы потому, что в одних бриджах он будет выглядеть весьма некуртуазно. С этой деталью гардероба Арно так и не расстался, решив, что под платьем они все равно незаметны.
- Ну что же, А..рабелла, вы – моя старшая дочь, а это ваша любимая сестренка Виолетта. А теперь в путь. По дороге я вкратце расскажу вам о нашей семье, чтобы в дальнейшем избежать неловких ситуаций и подозрений.
Как ни надеялся Арно, совсем без приключений им добраться не удалось. Уже на подъезде к замку карету остановили дриксы. Лопоухий теньент близоруко вглядывался в предъявленную Маргаритой подорожную, затем скользнул взглядом по лицам дам. Арно, надвинувший на лицо капюшон одолженной у Виолетты накидки, весь сжался – ему казалось, что сейчас в нем опознают офицера. Но гусь захлопнул дверцу кареты и со страшным акцентом крикнул кучеру:
- Проезжай!
Савиньяк медленно выдохнул, а Маргарита ободряюще кивнула ему. Впрочем, это было самым легким испытанием. Истинные масштабы постигшего его бедствия Арно оценил, когда они приехали в замок. Туфли нечеловечески жали, а, поднимаясь по лестнице, Савиньяк несколько раз едва не споткнулся, наступив на подол собственного платья. Кроме того, ноги путались в нижних юбках, норовивших сбиться между коленями. Арно уже почти готов был все и вся послать к Леворукому, когда перед гостями распахнулись двери гостиной, где их ждала графиня Адельгейм, оказавшаяся немолодой, но еще статной и сохранившей остатки красоты дамой.
- Марго, ну наконец-то! Я уже хотела послать вам навстречу людей, - без лишних церемоний графиня расцеловала племянницу в обе щеки.
- Рада вас видеть тетушка. Вы не поверите, что нам с дочерьми пришлось пережить в дороге, - ответила Маргарита.
- С дочерьми? – чуть удивленно переспросила графиня Жозефина, и Арно похолодел, снова ожидая разоблачения.
- Ну конечно, они обе приехали со мной. Не могла же я оставить их там, - безмятежно защебетала виконтесса, - вы ведь помните их совсем крошками, а полюбуйтесь, какими красавицами они выросли, особенно старшая, Арабелла. Милая, ну поцелуй же тетушку, она вовсе не так сурова, как хочет казаться, - Маргарита взяла Арно за руку и легонько подтолкнула навстречу графине.
Савиньяк неловко чмокнул даму в щеку и поспешно отступил, чувствуя, как лицо заливает краска. Ему начинало казаться, что он потихоньку сходит с ума.
- Девочки совершенно измучились в дороге, пусть отдохнут немного, а я расскажу вам о наших приключениях, милая тетушка, - продолжила тем временем Маргарита.
- Герман, прикажите проводить юных эрэа в приготовленные комнаты, и пусть подают обед, а в мой будуар принесут шадди, - кивнула графиня Жозефина управляющему, - а мы с тобой, Марго, пойдем ко мне.
Оказавшись один в комнате, Арно первым делом бросился к зеркалу. К его немалому удивлению, он выглядел отнюдь не нелепо. Из зеркала на него смотрела довольно миловидная девушка. Что ж, по-видимому, все не так уж и плохо. Несколько дней он как-нибудь выдержит, а там найдет способ сбежать. Савиньяк сбросил было туфли, казавшиеся каким-то пыточным инструментом, но почти тут же надел обратно, испугавшись, что кто-то может войти в комнату.
Не зная, чем занять себя, Арно подошел к окну и стал рассматривать окрестности, прикидывая, как лучше будет бежать из замка, а затем упал в кресло и потер виски. Похоже, он сильно ударился при падении, потому что голова просто раскалывалась. Через некоторое время в дверь постучали, и Савиньяк, стараясь говорить женским голосом, произнес:
- Войдите!
На пороге возник лакей, сообщивший, что эрэа Арабеллу ожидают ее матушка и графиня. Арно молча проследовал за лакеем, стараясь шагать не слишком широко.
Когда слуга, поклонившись, ушел, графиня произнесла:
- А вы отлично держитесь, молодой человек.
- Благодарю вас, сударыня, - поклонился Арно, но сообразил, что в платье это выглядит нелепо, вспомнил недавнее представление в качестве «крошки Арабеллы» и смущенно закусил губу.
- Да садитесь же, вы не на плацу… - графиня сделала паузу, и Савиньяк поспешил представиться.
- Виконт Арно Сэ, к вашим услугам.
Маргарита, не сдержавшись, фыркнула, а графиня, снисходительно усмехнувшись, поправила его:
- Ну нет, теперь виконтесса Арабелла Кольбе. Марго рассказала мне о том, что с вами случилось. Вы хотите немедленно скакать к своим, напролом через гусиные заставы? Вы не проедете и хорны, как окажетесь в плену, это в лучшем случае, а в худшем снова будете лежать на дороге, но уже по-настоящему бездыханным.
- Но можно же как-то добыть подорожную? – возразил Савиньяк.
- Можно, но на это требуется время. Через два дня в мой замок приедет свеженазначенный наместник Марагоны. Эта крыса не нашла, видите ли, лучшего места для своей временной резиденции, - поморщилась графиня, - но тем проще будет выправить необходимые бумаги. Но замок будет кишеть гусями, поэтому вам придется все это время оставаться в образе дочери Марго, чтобы не вызывать подозрений.
- Но меня ждут в штабе! Я должен вернуться, самое позднее, через два дня, к тому же, вдруг от Райнштайнера до сих пор нет вестей? Маршал должен знать о том, что здесь происходит.
- Сударь, дерзость и смелость мужчинам к лицу, но только когда они не превращаются в глупость, - припечатала Жозефина, - лучше потренируйтесь-ка делать реверансы, как полагается благовоспитанной девушке.
Арно вспыхнул и сжал зубы так, что на щеках заиграли желваки, но промолчал, повторяя про себя, что офицер не должен спорить с женщиной и, уж тем более, повышать на нее голос.
- Кстати о реверансах. Тетушка, Арабелле нужно подобрать гардероб, и тут мы вынуждены просить вашей помощи.
- А вот это верно, Марго, - Раньше у меня часто гостила Луиза с детьми, и от них остался не один сундук платьев. Горничные регулярно проветривают их, так что мы сможем найти что-нибудь подходящее, - графиня довольно живо, но при этом степенно поднялась из кресла, - однако этим мы займемся после обеда, а сейчас идемте в столовую.
Следующие за обедом несколько часов показались Арно изощренной пыткой, до которой наверняка не додумались бы и дриксы. Кажется, обе дамы получали истинное удовольствие, заставляя его переодеваться из одного платья в другое и споря, которое из них ему больше к лицу. От лаванды, которой пропахли платья, свербело в носу, а расписанную цветами и птицами ширму, за которой приходилось переодеваться, Арно возненавидел. В конце концов количество платьев, рубашек и прочих дамских принадлежностей было сочтено достаточным, но мучения на этом отнюдь не закончились. Маргарита вручила Савиньяку веер и стала обучать премудрости обращения с ним. Отчего-то виконту вспомнилось, как однажды, несколько лет назад герцог Алва гостил в Сэ, и Ли попросил его дать Арно пару уроков фехтования. За веером последовали пресловутые реверансы. Савиньяк всегда считал себя неплохим танцором, но в этот момент почувствовал себя неуклюжей колодой.
К концу дня голова у Арно гудела от множества поучений. Не делать слишком резких движений, присаживаться на край стула и сдвигать ноги, стараться избегать слишком прямых взглядов на окружающих, и прочее, прочее, прочее.
Самым удивительным стало то, что на следующий день все это уже не казалось Арно таким невыполнимым. К вечеру он даже перестал путаться в подоле, а Маргарита шепнула ему, что он держится вполне естественно. Правда, сначала, виконт совершенно не представлял, о чем говорить, и на все вопросы отвечал почти односложно. Все-таки, говоря с дамами, он не привык обсуждать цвет портьер и погоду. Но графиня нарочно не отпускала его, и, по сути, была права, потому что, когда в замке появятся чужаки, постоянно отмалчиваться не удастся. Внезапно Арно очень выручила «младшая сестра» Виолетта. Поначалу девушка очень смущалась его, но постепенно они разговорились, неожиданно найдя общую тему для разговора.
В детстве по желанию матушки Арно обучали игре на клавесине, и он, хотя каждый раз и старался упорно отвертеться от скучных уроков, выучился неплохо играть. Виконт Сэ никому в этом не признавался, но со временем полюбил музыку, и никогда не отказывался, когда вечерами матушка просила его сыграть что-нибудь. Впрочем, каждый раз, усаживаясь за инструмент, он ворчал, что это вовсе не мужское занятие, и вообще, ему ужасно надоели эти импровизированные концерты. Графиня Арлетта снисходительно улыбалась, но молчала, и Арно подозревал, что она догадывается об истинном положении вещей. Виолетта тоже немного играла, правда, на лютне, и могла говорить о музыке часами. Незаметно разговор стал переходить на другие темы, и Арно почувствовал, что входит в роль юной барышни.
Еще один день в замке прошел тихо, а затем, как и ожидалось, приехал дриксенский наместник. Арно уже совсем не боялся за свое разоблачение, впрочем, дриксов он сначала увидел лишь мельком.
Рассмотреть внимательно «гостей» Савиньяку удалось лишь за ужином. Наместник, оказавшийся генералом и притащивший с собой штабных офицеров и пятерых порученцев, был явно осведомлен о связях графини Адельгейм и вел себя крайне почтительно по отношению к хозяйке и ее родственницам. Арно же изображал из себя юную провинциалку, непривыкшую к обществу мужчин, и смущенно опускал глаза в ответ на комплименты.
Слушая разговоры о кесаре и новых порядках и будучи вынужденным поднимать бокал за Дриксен, Арно думал о том, что это даже хорошо, что он оказался здесь. Сколько важного он сможет узнать! Быть может, ему даже удастся выкрасть какие-нибудь важные бумаги у гусей. Савиньяк представил себе лица маршала фок Варзов и Ли, когда он примчится в ставку. Конечно, они ведь будут считать его погибшим, и сначала не поверят своим глазам, а уж Придд… Придд умрет от зависти! Это вам не по льдинам и кустам ползать на животе! Он и не представляет, что такое настоящая разведка!
Арно даже улыбнулся собственным мыслям, но тут же наклонил голову, не желая привлекать к себе внимания.
Вечером графиня Жозефина пригласила виконтессу Кольбе со «старшей дочерью» к себе на чашечку шадди. Обсуждая прошедший день, обе дамы и Арно сошлись во мнении, что дриксенский наместник Зейлер не так уж плох, как могло бы быть, и основное его достоинство в том, что он не слишком умен.
- Он одержим идеей великой кесарии, но вряд ли замечает то, что творится у него под носом, - заметила Маргарита.
Арно сразу заявил, что уже не стремится уехать как можно скорее, поскольку рассчитывает узнать что-нибудь важное.
- У вас будет такая возможность, - кивнула Жозефина, - завтра начнут съезжаться все окрестные гусятники, спешащие заверить наместника в своей лояльности, да и просто те, кто заботится о своей жизни и имуществе. А где-то через неделю мне придется устроить бал, о чем меня настоятельно просит Зейлер. Мужчины часто ведут при женщинах важные разговоры, полагая нас ничего не понимающими дурочками, и вам будет необходимо лишь тщательнее прислушиваться к ним.
Импровизированный совет продолжался до ночи, и Арно отправился спать, полный грандиозных планов.
Утром он одевался с особой тщательностью, и даже не сопротивлялся, когда приставленная к нему камеристка принялась с особым усердием затягивать корсет. Немолодая и постоянно угрюмая Магда стала единственной из слуг, кому была доверена тайна теньента. Еще в молодости она была поверенной во всех любовных похождениях своей госпожи, и графиня не сомневалась, что ей можно доверять.
За завтраком Арно старательно улыбался и не прятал глаза, когда кто-нибудь из дриксов обращался к нему, а, выйдя из-за стола, не попытался поскорее сбежать. Еще утром Арно честно признался в своих планах Виолетте, и девушка выразила готовность помогать ему. «Сестры» остались в гостиной вместе с графиней и Маргаритой, и принялись за вышивание. Вернее, вышивала Виолетта, а Арно вертел в руках мотки ниток и старательно говорил о всякой чепухе, на самом деле наблюдая за дриксами, которые то и дело ходили по коридору. Но наблюдение продлилось недолго.
- Ваша светлость, прибыл барон Штакельберг, - объявил вошедший лакей, поклонившись герцогине и распахнув дверь перед гостем.
Валентин Придд неторопливо вошел в комнату, слегка щурясь на яркое солнце, светившее прямо в окно, и на несколько секунд замер, наткнувшись на изумленный взгляд теньента Сэ.
«Интересно, а женские панталоны он тоже надел?» - отрешенно подумал Валентин, переводя взгляд с золотистых локонов на бледно-зеленое атласное платье, которое необыкновенно шло к темным глазам Савиньяка.
Глава 2
За 25 дней до описываемых событий
- Вы слышали донесение гонца от Айхенвальда? Они смогут продержаться на противоположном берегу Лауссе еще три, самое большее, пять дней, а потом единственное, что им останется, это отступать к Вальдзее.
- В Вальдзее четыре батареи и предостаточно снарядов. Я настаиваю, что крепость возможно будет удержать до подхода подкреплений!
- А Бруно не будет ждать, пока к вам, генерал, подойдут подкрепления. Он возьмет Вальдзее в кольцо и будет вас оттуда выкуривать, как лису из норы, и при этом ничто не помешает ему двинуть войска вперед. В кошки-мышки тоже играть не получится, с таким численным преимуществом Бруно переловит нас, как слепых котят.
В очередной раз совет был готов превратиться в подобие балагана. Офицеры спорили все более рьяно, и маршал фок Варзов поспешил оборвать их:
- Господа, этот спор ни к чему не приведет. Мы уже не раз обсуждали все эти варианты. Как бы мы ни тасовали полки, нам в любом случае не хватит времени на полную перегруппировку войск. Признаю, их рассредоточение было ошибкой, но наступление ожидалось со стороны Гаунау. Теперь необходимо исправить эту ошибку с как можно меньшими потерями. И единственный, я подчеркиваю это, вариант – отступление вглубь Придды, за Хербсте. Да, это означает сдачу Марагоны без единого выстрела, но только так мы сможем подготовить успешное контрнаступление к осени. Сейчас главной задачей я вижу сохранение армии от бессмысленных потерь.
Маршал говорил довольно долго, но Валентин почти не вслушивался в его слова. Все это они действительно не раз обсуждали с Ариго и Райнштайнером, и Придд был согласен с фок Варзов – можно сколько угодно проявлять бессмысленный героизм, но какой в нем толк, если он не способен привести к победе?
Совет закончился поздним вечером, офицеры стали расходиться, поднялся и Валентин, но его остановил генерал Ариго:
- Полковник, задержитесь.
Придд молча кивнул и снова опустился в кресло. Через несколько минут, когда в кабинете кроме самого маршала, Жермона и Валентина никого не осталось, фок Варзов поднял голову от карты и спросил:
- Герцог, вы сегодня не высказались ни разу за все время совета, хотя вопрос касался ваших непосредственных владений. Признаться, я ожидал от вас возражений.
- К сожалению, я не вижу повода для возражений, господин маршал. Как офицеру, мне неприятно слышать об этом отступлении, но дриксы – не мориски, они не будут предавать огню и мечу все на своем пути, а за лето мы действительно сможем подготовиться к достойному отпору, - пожал плечами Валентин, - вас интересовало мое мнение только по этому вопросу?
- Нет, не только. Полковник Придд, генерал Ариго рекомендовал вас мне как толкового разведчика. Хотя полевая разведка и работа лазутчика в тылу противника – вещи разные, но я полагаю, что вы вполне способны справится со вторым не хуже, чем справляетесь с первым.
- Надеюсь, что смогу оправдать ваше доверие, мой маршал. Что я должен делать? – в глазах Валентина едва заметно блеснули искорки азарта, но заметил это только Ариго.
- Ваша задача будет простой и сложной одновременно. Как только дриксенская армия ступит на землю Марагоны, большинство тамошних дворян поспешит поднять на своих башнях гусиный флаг. Армию Бруно объявят освободительной и будут встречать как дорогих гостей. Вы появитесь в Марагоне под видом сына одного местного барона, Штакельберга. Он служил под моим командованием, а, дослужившись до полковника, вышел в отставку. Хотя правильнее сказать, переменил род службы. Военные не особенно жалуют политику, но человек, состоящий в родстве и близком знакомстве с Квентином Дораком, не может остаться в стороне от нее. Покойный кардинал Сильвестр весьма интересовался положением дел в Марагоне и очень хотел иметь своего сторонника среди местных дворян. Так чистокровному талигойцу пришлось стать завзятым гусятником, но надо сказать, что с этой ролью он справился отменно. Когда на границах стало неспокойно, кардинал обеспокоился, что кое-кто из местных дворян может сговориться с дриксами и, например, предоставить дриксенской армии проход через свои земли. Сильвестр мудро рассудил, что в таком случае будет лучше, если сведения о настроениях в Марагоне смогут попадать в штаб Северной армии напрямую, а не через Олларию. Барон введет вас в местное общество самых рьяных сторонников Дриксен. Я надеюсь, что благодаря этому вам удастся сблизиться с дриксенскими офицерами, приближенными к высшему командованию. Как вы понимаете, полковник, нам будут важны любые сведения. У вас есть какие-нибудь родственники или знакомые в Марагоне, которые могли бы узнать вас?
- Нет, господин маршал.
- Отлично. Что ж, это все, полковник Придд, что я хотел сообщить вам сегодня. Уже поздно, и все дальнейшие указания вы получите завтра у генерала Ариго, он также снабдит вас бумагами к барону Штакельбергу. На подготовку у вас два дня, отправитесь послезавтра вечером. Надеюсь, вам не нужно напоминать, что о цели вашей поездки не должен знать никто. У вас есть какие-нибудь вопросы?
- Меня интересует, господин маршал, каким образом я буду поддерживать связь с вами.
- Об этом можете не беспокоиться, связь обеспечит Штакельберг.
- Тогда у меня больше нет вопросов.
За 21 день до описываемых событий
Судя по указателю, до замка графини Адельгейм оставалось совсем немного, и Валентин Придд пустил коня шагом. В голове он перебирал разговор со своим «отцом», бароном Штакельбергом. Теперь задача виделась куда определеннее и проще, чем, когда он отправлялся в путь. Сам барон понравился Валентину своей сдержанностью и спокойной деловитостью. Он не задавал множества лишних вопросов, а предпочел сразу взяться за дело.
- Ввести вас в общество будет несложно, - задумчиво говорил Штакельберг, - мой сын сейчас служит в королевской гвардии в Олларии. Воспользовавшись связями, я отправил его в столицу, когда ему было пятнадцать лет. Правда, он старше вас на два года, но вряд ли кто-то помнит об этом. Причина вашего приезда проста: я вызвал вас, узнав от доверенных лиц в Дриксен о готовящейся… освободительной войне и решив, что мой сын не должен в такое время служить фрошерскому королю. Через несколько дней меня собирается навестить некий господин Кёлер. Набитый дурак и страшный болтун, но от него нередко можно услышать что-нибудь полезное. Если вы произведете на него правильное впечатление, а сделать это совсем нетрудно, то на следующий же день все окрестные гусятники будут знать о том, что Штакельберг-младший – самый преданный кесарю человек во всей Марагоне. Однако ж, начнем мы с того, что представим вас местным птичницам. Имя, столичный лоск и военная карьера мгновенно создадут вам репутацию завидного жениха и обеспечат приглашения во все дома, где есть девицы на выданье. А для начала вы навестите графиню Адельгейм. Предлогом станет письмо, которое я сегодня же напишу. Графиня в молодости была фрейлиной при дворе Алисы, и Дриксен не любит, похоже, еще с тех самых времен. Однако же она имеет родственников по мужу в Дриксен и обладает обширными связями, которые тоже могут вам пригодиться.
- Вы полагаете, графиня согласится помочь мне?
- Уверен. Ей вы можете довериться. Лет десять назад нас с Жозефиной связывали… довольно близкие отношении, и с тех пор я не потерял ее дружеского расположения. Она не откажет мне в небольшой услуге. К тому же ей доставит искреннее удовольствие насолить дриксам.
Остается надеяться, что графиня действительно примет его. Увидев показавшийся впереди замок, полковник Придд снова пустил коня рысью.
***
- Эрэа, к вам барон Питер Штакельберг.
Графиня Жозефина Адельгейм отложила счетную книгу и с удивлением взглянула на слугу, словно ожидая каких-либо еще пояснений.
- Питер… кажется, так звали сына Генриха Штакельберга. Что ж, зовите.
Вошедший молодой человек ничем не походил на барона Штакельберга, хотя Жозефина и видела его сына в последний раз еще подростком.
Валентин поднялся по широкой лестнице, покрытой толстым ковром, заглушающим шаги, и вошел в небольшой, довольно изысканно обставленный и жарко натопленный, несмотря на лето, кабинет. С подчеркнутой почтительностью он поклонился немолодой даме, взглянувшей на него с нескрываемым подозрением.
- Сударыня, вы, вероятно, не помните меня, я вернулся из Олларии, где провел несколько лет, лишь недавно. А к вам я прибыл по поручению моего отца, который просил меня лично передать вам его письмо.
- Столичная жизнь сильно вас изменила, Питер. Я помню вас голубоглазым и светловолосым мальчиком. Вы заметно возмужали с тех пор, - язвительно произнесла графиня Адельгейм.
- Оллария сильно меняет людей, - улыбнулся Валентин одними губами, - прочтите письмо, сударыня. Думаю, оно все объяснит. Кроме того, отец просил передать вам это, - он снял с мизинца небольшое кольцо с изумрудом и протянул графине, - по его словам, эта вещь должна избавить меня от вашего недоверия.
Графиня Жозефина удивленно перевела взгляд с лица Валентина на лежащее на его ладони кольцо и молча распечатала письмо.
- Сначала я приняла вас за проходимца, - произнесла она через несколько минут, - но почерк Штакельберга мне известен хорошо, к тому же вы привезли это кольцо… Не буду спрашивать вашего настоящего имени, мне оно ни к чему, а у стен тоже есть уши. Я помогу вам, молодой человек. В этом доме часто бывают те, о ком пишет Генрих. Я с удовольствием представлю этим господам сына своего старого друга. Это же обстоятельство дает вам несомненное право стать постоянным гостем у меня.
Валентин склонил голову в знак согласия, а графиня продолжила с неуловимо изменившейся интонацией:
- Однако же, я до сих пор не предложила вам даже чашки шадди, - Жозефина дернула за шнур и позвала, - Луиза, прикажи накрывать завтрак на двоих, - я рано встаю, но поздно сажусь за стол. Вы ведь не откажетесь позавтракать со мной, Питер? Заодно вы расскажете мне об Олларии, а позже я напишу ответ вашему отцу.
***
- Барон, вы, как всегда, рано. Но это вовсе не означает, что я не рада вас видеть, - графиня Жозефина царственно улыбнулась и протянула Придду руку для поцелуя.
- Я желал первым засвидетельствовать свое почтение вам, эрэа, и господину наместнику.
- Вы непозволительно для старухи балуете меня своим вниманием, молодой человек, - по насмешливому голосу графини ясно, что старухой она себя совсем не считает, - впрочем, теперь, с появлением в этом доме юных особ, ваши визиты никому не покажутся странными. Питер, позвольте представить вам мою племянницу, виконтессу Маргариту Кольбе и ее дочерей, Арабеллу и Виолетту.
Дамы по очереди присели в реверансе. Арно сверлил глазами пол, стараясь не встречаться глазами с предателем. Так вот куда исчез Придд месяц назад! Наверное, прослышал о наступлении дриксов и решил, что настало время снова сменить сторону. Неужели Ариго до сих пор не догадывается о «подвиге» своего любимчика? Ну конечно же, эта тварь наверняка придумала, как обмануть всех. Если бы не дриксы, следовало бы его пристрелить на месте! Перебежчик и трус, даже своим именем назваться побоявшийся!
Но что делать, если Придд решит выдать его? Нет никаких сомнений, что он узнал в виконтессе Арабелле тенъента Сэ. Хотя нет, тем самым Спруту придется открыть и свое имя, которое он почему-то предпочитает скрывать. К тому же, эта скользкая гадина наверняка решит позабавиться, наблюдая за тем, как Арно изображает из себя даму! Уж этого-то удовольствия Савиньяк ему точно не доставит!
- Летта, мне что-то душно. Идем в сад! Матушка, госпожа графиня… барон, прошу извинить нас! – выпалил Арно и вскочил с места. Едва не дернулся к Придду, которому хотелось залепить хотя бы хорошую оплеуху, но тут же опомнился и, обойдя его, гордо прошествовал в коридор.
Вечером графиня Жозефина от имени дриксенского наместника устраивала небольшой прием, на который были приглашены лишь наиболее знатные из местных дворян, а также дриксенские офицеры, выбранные самим наместником из своих штабных. Нечто вроде «дружеского ужина», как назвал это сам Зейлер, на котором он хотел бы познакомиться с местными обычаями и ближе узнать тех, кто добровольно пожелал воссоединиться с Кесарией.
Арно вот уже полчаса терпеливо сидел перед зеркалом, уныло наблюдая, как камеристка Магда меланхолично сооружала у него на голове прическу, ловко пряча собственные довольно короткие волосы тенъента Сэ под искусственными локонами. Иногда Магда не слишком осторожно втыкала шпильки, и тогда Арно морщился, проклиная про себя все куаферное искусство.
Весь день Савиньяк не выходил из своей комнаты, опасаясь, что может столкнуться с Приддом. Вернее, он боялся, что при виде этого предателя не сможет сдержаться и обязательно как-нибудь выдаст себя. Арно очень надеялся, что Спрут уже уехал и не остался на прием. Почему-то предательство Придда кроме злости вызвало в нем какую-то странную обиду, словно Валентин обманул доверие не маршала и Талига, а самого Арно. Размышления Сэ были прерваны стуком в дверь.
- Сестрица, ты уже готова? – раздался голос Виолетты.
- Почти, еще несколько минут, - откликнулся Арно, - заходи.
В этот момент Магда закончила колдовать над его головой, и Савиньяк, наконец, смог подняться из-за ненавистного трюмо. Он повернулся к двери и дружески улыбнулся вошедшей девушке, державшей в руке небольшой ларец. Виолетта сама предложила Арно помогать наносить грим, но почему-то, когда она прикасалась маленькими кисточками к лицу юноши, в ней чувствовалось такое смущение, что Савиньяк сам испытывал некоторую неловкость.
Когда с гримом было покончено, Арно натянул на руки перчатки и поднялся.
- Все уже, вероятно, собрались, идем!
Вопреки ожиданиям Арно, Придд был в числе приглашенных на прием. Более того, он сидел за столом рядом с графиней и о чем-то любезно беседовал с ней и дриксенским наместником. Когда в столовую вошла виконтесса Кольбе с дочерями, Придд даже не взглянул в их сторону. Савиньяк, в свою очередь, тоже сделал вид, что в упор не видит Спрута. Это было несложно, учитывая, что они оказались практически на разных концах стола.
За ужином велись обычные пустые светские беседы, но все же Арно, делая вид, что поглощен лежащим у него на тарелке крылом рябчика, старательно прислушивался к разговорам, ведущимся на смеси талиг и дриксенского языка. Соседом Савиньяка оказался немолодой капитан, состоявший при канцелярии генерала Зейлера. В начале ужина капитан то и дело бросал изучающие взгляды на Арно и сидящую рядом с ним виконтессу Кольбе и, наконец, решил « с позволения госпожи виконтессы, завести разговор с ее очаровательной дочерью». Маргарита бросила на тенъента короткий вопросительный взгляд, и Арно едва заметно кивнул в ответ. Капитан поинтересовался, бывала ли когда-нибудь виконтесса Арабелла в Дриксен, и, получив отрицательный ответ, принялся описывать красоты тамошней природы, впрочем, довольно быстро перескочив на рассказ о дриксенской армии и ее победах. Арно изо всех сил изображал восторженную слушательницу и попытался было задавать вопросы, но быстро понял, что от толстого капитана ему ничего не узнать – штабист так старался произвести впечатление на даму, что в его рассказах правды было на суан.
После ужина гости переместились в большую гостиную. Многие мужчины, включая дриксов, расположились за карточным столом. Арно пришлось проследовать за Маргаритой к кружку местных дам, которым она, кажется, с большим удовольствием повествовала о нелегком путешествии, которое пришлось ей с дочерями перенести. То и дело можно было услышать похвалы новым дриксенским порядкам и осуждением талигойских. Арно односложно отвечал на вопросы и откровенно скучал, искоса наблюдая, как у противоположной стены Придд о чем-то беседовал с каким-то дриксом. Вид у него был такой важный и самоуверенный, словно он сейчас раскрывал военные секреты Талига. Впрочем, кто подтвердит, что это не так? Но ничего, как только Савиньяк вернется в ставку маршала, о предательстве Спрута тот час же узнают!
Так прошло не меньше двух часов. В очередной раз оглядевшись по сторонам и поняв, что сегодня ему не удастся избавиться от общества дружно квохчущих пожилых дам, Арно решил уйти к себе, сославшись на то, что у него болит голова. Но, прежде чем ему это удалось, Сэ пришлось выслушать описание не меньше трех способов избавиться от мигрени.
Направившись, наконец, к двери, Арно собрался было выдохнуть с облегчением, но тут же его подхватил под руку давешний капитан.
- Сударыня, вы хотите нас покинуть? – с небольшим акцентом воскликнул он.
- Да, я неважно себя чувствую, - ответил Арно, пытаясь выдернуть руку.
- В таком случае вам следует выйти на воздух. Сегодня удивительный воздух, позвольте, я провожу вас! К тому же я не дорассказал вам о сражении при Хексберг… - от штабиста явственно пахло вином и касерой, и Савиньяк недовольно поморщился.
- Я весьма признательна вам за заботу, капитан, но право же, не стоит… Я устала и хочу прилечь, - с плохо скрываемой досадой ответил Арно, но дрикс явно не собирался отстать просто так и буквально потащил Савиньяка к лестнице, ведущей к выходу в сад.
- Если только ненадолго, - сдался Сэ, решив, что из сада от выпившего лишнего капитана будет убежать легче.
Однако он не предполагал, что после касеры гусь почувствует себя лихим покорителем дамских сердец, и потому вполне натурально ахнул от неожиданности, когда капитан не слишком вежливо обнял его за талию и попытался поцеловать.
- Как вы смеете? Отпустите меня немедленно! – тонко вскрикнул Арно, вырываясь и с трудом сдерживая нервный смех.
Тенъенту Сэ ничего не стоило заломить навязчивому кавалеру руки за спину или отвесить оплеуху, надолго отбивающую желание приставать к приличным дамам, но виконтессе Арабелле, к сожалению, оставалось лишь громко возмущаться и неловко пытаться отпихнуть дрикса в надежде, что кто-нибудь вмешается в происходящее до тех пор, как ему придется избавляться от настойчивого поклонника самостоятельно. Надежда Арно оправдалась, но несколько неожиданно для него.
- Сударь, вам не кажется, что даме претит ваше общество? Вам лучше оставить ее в покое, - этот ледяной голос Арно узнал бы из тысячи.
Придд быстро спустился по лестнице и остановился прямо перед дриксом, который отпустил «даму» и удивленно повернулся к новому участнику этой сцены.
- А вам-то какое дело? – изысканные манеры капитана окончательно испарились, когда он убедился, что ему не удастся провести вечер в обществе молодой девушки.
- Эрэа – моя близкая знакомая, и я имею все основания печься о ее чести, - невозмутимо ответил Придд, и от его слов Арно едва не выругался вслух.
- Чести дамы ничего не угрожает, а вот ваше присутствие явно излишне.
- Мне кажется, этот вопрос нам лучше решить в другом месте,- холодно бросил Валентин и недвусмысленно положил руку на эфес шпаги.
Арно оторопело переводил взгляд с дрикса на Придда. Ему вдруг показалось, что полковник не узнал его и действительно принял за девицу, на чью честь покусился пьяный офицер. Нет, быть такого не может! И не хватало еще, что бы Спрут в самом деле подрался из-за него на дуэли! Леворукий знает, зачем ему это надо, но Арно ему такой возможности не даст!
- Полк… послушайте, господа! Это ни на что не похоже! Прекратите! – возмущенно воскликнул Савиньяк, с трудом сдерживаясь, чтобы не стукнуть Придда по голове сложенным веером.
Но ни один из «господ» не удостоил его вниманием. Арно захотелось опрокинуть кому-нибудь из них на голову вазу с цветами, но, к сожалению, ни одной вазы в поле его зрения не было.
- Я думаю, мы обойдемся без секундантов. Прошу вас, сударь! – кивнул Придд на дверь.
По-видимому, до замутненного вином сознания капитана, наконец, дошло, что его вызывают на дуэль, и данная перспектива его совершенно не обрадовала. Напускная храбрость разом сошла, и он пробормотал:
- Дама не желает кровопролития… сударь, я предлагаю уступить ее желанию… я даже готов принести свои извинения, - после этого он нетвердой походкой направился прочь.
- Идемте, нам необходимо поговорить, - тут же прошептал Валентин сквозь зубы и, цепко взяв Арно за локоть, потянул его к двери, как всего несколько минут назад это делал дрикс.
Савиньяк машинально последовал за ним и опомнился, только когда они прошли не меньше двадцати шагов по засаженной липами алее. Вырвав руку, он прошипел:
- Что вам нужно? Хотите, чтобы я не раскрывал вашего предательства? Даже не надейтесь на это! Клянусь, если бы не мое положение, я убил бы вас…
- Тенъент Сэ, извольте замолчать хотя бы на минуту и выслушать меня, - своим ледяным голосом произнес Придд.
- Вам нечего мне сказать! Или вы так жаждете поведать мне, за сколько продались Фридриху? Может, он пообещал вам генеральский чин в обмен на ваше предательство?
- Тенъент, я, видя вас здесь в таком виде, имею не меньшие основания обвинить вас в предательстве, - все с той же невозмутимостью ответил на эту яростную тираду Спрут.
Арно чуть не задохнулся от подобной наглости.
- Полковник Придд, я вызываю… - возмущение прямо-таки звенело в голосе Сэ.
Но в этот момент Валентин сделал ловкую подсечку и дернул Арно к себе так, что тот оказался почти лежащим у него на руках, а в следующую секунду наклонился к нему и поцеловал. От неожиданности Савиньяк даже не попытался сопротивляться и только зажмурил глаза. А спустя то ли несколько секунд, то ли целую минуту Арно услышал сдавленный женский смех, и чей-то голос с шутливым укором произнес:
- Ах, эта нынешняя молодежь! В наши времена молодые люди скрывались в самых отдаленных уголках, и целовались никак не на главной алее перед самыми окнами! Барон, а ведь вы производили впечатление весьма серьезного молодого человека, вы разочаровываете нас.
Придд отпустил Савиньяка, и тот увидел четырех дам, включая Маргариту, которые, видимо, решили подышать вечерним воздухом. Чувствуя, что стремительно краснеет, Арно закрыл лицо веером и опустил глаза, мучительно соображая, что следует в подобной ситуации отвечать благовоспитанной девице, но Придд среагировал быстрее него.
- Сударыни, уверяю вас, что здесь не происходит ничего предосудительного, - Придд повернулся к Маргарите и улыбнулся, - виконтесса, для вас, я полагаю, давно не являются секретом те чувства, которые я и ваша дочь испытываем друг к другу. Я собирался поговорить с вами на днях, но, чтобы сцена, которую вы здесь застали, никоим образом не смогла бы повредить репутации эрэа Арабеллы, мне придется немного поторопить события. Эрэа Маргарита, я прошу у вас руки вашей дочери Арабеллы, - произнеся это, Придд опустился перед виконтессой на одно колено и склонил голову.
Дамы закивали головами, а Маргарита, все это время неотрывно смотревшая на Валентина, благосклонно кивнула и ответила:
- Барон, встаньте. Я всегда желала своей дочери счастья, и потому с радостью дам вам свое согласие.
Придд поднялся, а виконтесса Кольбе шагнула вперед и соединила их с Арно руки, при этом вдруг подмигнув Савиньяку. Это окончательно убедило Арно в том, что все окружающие внезапно сошли с ума. Валентин крепко стиснул ладонь тенъента, а дамы принялись на перебой поздравлять «дорогую Арабеллу» и щебетать «Ах, как это романтично! Помню, мой муж..». Арно показалось, что он спит и видит какой-то нелепый сон. Словно сквозь туман он слышал фразы «не будем мешать… оставим их теперь наедине», и дамы, продолжая перешептываться уже между собой, удалились. Из оцепенения Савиньяка вывел голос Придда:
- Тенъент Сэ, я надеюсь, теперь вы выслушаете…
- Идите вы… к Леворукому! – как-то обиженно воскликнул Арно и торопливо направился к замку.
Оказавшись, наконец, в своей комнате, Савиньяк тщательно запер дверь. Вечер походил на дурацкую пьесу, но пытаться осмыслить произошедшее не было никаких сил. Отчаянно жалея, что не может потребовать принести себе касеры, Арно кое-как избавился от одежды и шиньонов, при этом чуть не порвав платье, и упал на кровать, против ожидания почти мгновенно заснув.
Проснувшись ранним утром, Савиньяк бодро поднялся с постели, но мгновенно вспомнил вчерашний вечер. Придд, сцена в саду… может быть, ему все это только приснилось? Арно нахмурился, припоминая подробности. Нет, слишком реально для сна. Спрут, гадина ледяная, как ему такое в голову пришло? И когда только он успел сговориться с виконтессой Маргаритой, а, главное, зачем? Арно взлохматил рукой волосы и прошелся по комнате. Единственное объяснение, которое ему пришло в голову, это то, что Придд просто не упустил возможности поиздеваться над ним. Ха, пусть только попробует!
Арно дернул за шнур, и через пару минут в комнату вошла Магда, держа в руке светлое утреннее платье. Савиньяк вздохнул, глядя на него, но с готовностью принялся за ежедневный туалет.
Настроение у Арно было просто отвратительное, а, как назло, Виолетта не отходила от него ни на шаг. После завтра девушке захотелось заняться музыкой, и она потянула Савиньяка за собой в маленькую гостиную, где стоял старый клавесин. Виолетта где-то отыскала целую папку с нотами, долго и увлеченно перебирала их, показывая Арно то одну, то другую партитуру, а потом взялась играть какую-то сюиту. У нее выходило не очень уверенно, если не сказать плохо, но Арно делал вид, что с удовольствием слушает, хотя был полностью поглощен собственными мыслями.
- А вы… ты можешь сыграть что-нибудь? – спросила Виолетта, закончив играть. Почему-то наедине с Арно она всегда робела и никак не могла выбрать, как к нему обращаться.
- Мне сейчас что-то не хочется играть. Извини, - покачал головой Савиньяк, отвернулся к окну и снова задумался.
Когда Виолетта о чем-то спросила его, он ответил невпопад, чем смутил девушку, и она, сославшись на какое-то дело, ушла. Арно подумал, что она, вероятно, обиделась, и равнодушно пожал плечами.
В комнате было очень тихо, и Сэ вздрогнул от неожиданности, когда окно внезапно распахнулось с резким скрипом. Видимо, кто-то из слуг забыл вечером запереть его, и листы с нотами, в беспорядке лежавшие на крышке клавесина, разлетелись по комнате. Выругавшись сквозь зубы, Арно принялся собирать их. Сначала он хотел просто убрать их куда-нибудь, но на глаза попалась та самая сюита, которую пыталась сыграть Виолетта. Савиньяк пожал плечами и, неожиданно для себя сел за инструмент. Казалось бы, пальцы давно отвыкли от игры, но все равно у Арно выходило куда лучше, чем у Виолетты. Быстрая, словно какая-то нервная мелодия очень точно отражала ту путаницу, что была сейчас у Савиньяка в голове, и, может быть, именно поэтому он внезапно увлекся игрой, совсем как в детстве, когда изредка играл просто так, для себя. Иногда это было соревнованием с самим собой – разучить какое-нибудь сложное произведение в короткий срок, а иногда, совсем как сейчас, музыка позволяла отвлечься от дурных мыслей.
Странно, но почему-то вся вчерашняя злость куда-то делась. После нее осталась только усталость и почти детская обида на окружающих, как если бы они играли в какую-то игру, не посвящая Арно в ее правила. Думать обо всем этом не хотелось, тем более сейчас, когда самым важным на свете казалось не ошибиться в музыкальном пассаже. Арно неотрывно смотрел в исписанные мелкими значками листы, а пальцы все быстрее двигались по клавишам.
- Не прекращайте играть, нас могу подслушивать.
От тихого голоса, принадлежавшего Валентину Придду, Арно вздрогнул и поднял голову, но все же машинально подчинился отданному шепотом приказу и лишь стал играть медленнее. Придд стоял сбоку от клавесина, опершись на него рукой, и смотрел в окно, будто и не он только что произнес эти слова. Как только Спруту удалось так незаметно подкрасться к нему? Савиньяк опустил глаза к нотам и прошептал:
- Что вам еще нужно?
- Я хочу, наконец, разрешить возникшее недоразумение. К вашему сведению, я нахожусь здесь, исполняя личное распоряжение маршала Севера. Требовать у вас сатисфакции за нанесенные мне оскорбления я не буду. Вас извиняет то, что вы не могли знать об этом факте.
Почему-то, вопреки всем доводам разума, Арно поверил сразу и безоговорочно. Лишь на последнюю фразу Валентина он возмущенным шепотом бросил:
- Меня извиняет моя безоговорочная верность Талигу!
Придд пожал плечами и, кажется, усмехнулся, хотя в этом Савиньяк не был уверен, и обронил:
- А как вы сами, тенъент, оказались здесь и… в подобном виде?
Арно, как мог, коротко рассказал свою историю. Сейчас она казалась ему особенно нелепой, и если бы на лице Придда мелькнула хоть одна улыбка, Савиньяк наверняка бы вспылил, но Валентин продолжал отрешенно смотреть в окно.
Загляни сейчас кто-то в комнату, он не увидел бы ничего предосудительного: девушка играет на клавесине, а молодой человек, а точнее, ее жених – едко поправил сам себя Арно, скромно внимает музыке.
Когда Савиньяк умолк, Придд, совершенно не меняя интонаций, произнес:
- Крайне любопытная история. К сожалению, в ближайшее время вы не сможете вернуться в расположение нашей армии, но я сообщу генералу Ариго, что вы находитесь здесь, тенъент. Согласно приказу маршала, я должен пробыть в Марагоне два месяца, возможно, чуть больше. Полагаю, безопаснее всего нам будет уехать вместе. Кажется, вчера я весьма удачно сымпровизировал, сделав вам предложение. Это станет поводом для совместного отъезда. Надеюсь, в течение этого времени вы удержитесь от того, чтобы…
- Чтобы сотворить очередную глупость? – не выдержал, наконец, Арно, вскочил на ноги и зашипел прямо в лицо Придду, - вы это хотели сказать? Конечно же, Арно Сэ способен только влипать в дурацкие истории и разгуливать в женском платье, в то время как полковник Придд, невзирая на опасности, ведет разведку в тылу врага. Впрочем, я посмотрел бы, как вы проходили бы целый день затянутым в корсет! - Арно вдохнул воздуха и собрался продолжить свою обличительную речь, как вдруг почувствовал, что его талию крепко сжали пальцы Валентина, а через секунду он оказался сидящим на крышке клавесина.
- Милая Арабелла, еще несколько слов, и мы рискуем поссориться раньше, чем поженимся, - с прежней невозмутимостью произнес Валентин, глядя в глаза Арно.
- Что за… - начал было Арно, но тут же испуганно взглянул на дверь, подумав, что за ними кто-то наблюдает. Но в комнате никого, кроме них, не было.
- И я весьма сожалею, что вам приходится носить корсет, - совсем тихо добавил Придд, и от его слов у Савиньяка почему-то перехватило дыхание.
Он стоял так близко, что Арно мог бы разглядеть свое отражение в зрачках полковника, но смотреть Валентину в лицо казалось сейчас невозможным. Взгляд беспокойно мечется от ворота камзола, больше напоминающего военный мундир, к плечу, на котором обычно лежит ненавистная перевязь, и вниз, к затянутой перчаткой руке, спокойно лежащей на поверхности клавесина так близко от его бедра.
Мучительно хочется закрыть глаза, но почему-то кажется, что тогда Валентин снова поцелует его, как сделал это вчера. Хотя, какой, к Леворукому, это был поцелуй! Придд просто заткнул ему рот, заметив направляющихся в их сторону дам. Но у него были такие мягкие губы, и вовсе не ледяные, как это может показаться. И целоваться с ним даже не было неприятно, может быть, потому что Валентин умеет… А с какой это стати Арно вообще помнит, какие у Придда губы? И почему так неотвратимо кажется, что вот еще мгновение, и Валентин чуть-чуть наклонится вперед и снова коснется его губ, но не так яростно, как вчера, а нежно, поцеловав сначала уголок рта. Губы пересохли, и хочется облизнуть их, но Придд наверняка воспримет это как приглашение…
Арно вздрогнул, словно очнувшись. Придд вовсе не собирался его целовать, что за глупости. Он просто снова издевается! Савиньяк демонстративно захлопал ресницами и тихонько произнес голосом испуганной девицы:
- Питер, что вы делаете? Вдруг сюда опять войдет маменька?
После чего он оттолкнул Валентина, ловко спрыгнул с клавесина и выбежал из комнаты, давясь нервным смехом. |