|
Луиза Арамона мало чего и кого боялась в жизни. Потому что, по здравому рассуждению, всякие страхи сильно мешали жить. Но один грешок она за собой все же числила: крысы. А все из-за маменьки. Как-то, когда Луизе было пять лет, Аглая Кредон в наказание за какую-то шалость заперла дочь в чулане. В чулане было темно, но не слишком страшно до тех пор, пока девочка не услышала какой-то шорох. Луиза прислушалась, и в этот момент ее ноги коснулось что-то большое и противное. Девочка с визгом запрыгнула на стоявший в чулане сундук и стала звать мать, но та не посчитала нужным откликнуться. Луизе пришлось просидеть на сундуке до самого вечера, слушая, как крыса шебуршится в старых тряпках и что-то грызет. В темноте ей представлялось ужасное чудовище с огромными зубами и длинным лысым хвостом. Казалось, еще немного, и оно доберется до пленницы, а уж тогда… Вот с той самой поры Луиза крыс не то, чтобы боялась, но сильно недолюбливала и слегка опасалась.
Во дворце крыс отродясь не водилось, а в Багерлее? Луиза, конечно, сильно сомневалась, что мерзкие зверюги разгуливают по коридорам прямо днем, но кто знает, что может быть в камере пленника. А выглядеть в глазах синеглазого кэналлийца истеричной барышней совершенно не хотелось.
Добиться разрешения посетить Алву оказалось на удивление несложно. Благо, что причину визита не пришлось долго выдумывать: Герард, сын госпожи Арамоны служил порученцем при бывшем Первом Маршале, и она очень давно не получала от него вестей. И поведать встревоженной матери о судьбе сына может только Ворон. Эту душещипательную историю Айрис рассказала своему жениху Роберу Эпинэ, а тот без лишних вопросов проводил Луизу до самых ворот тюрьмы и приказал коменданту устроить ей встречу с кэналлийцем.
А теперь Луиза шла по узкому коридору и, вместо того, чтобы думать о том, что она скажет герцогу Алве, думала о крысах. Наконец, перед ней растворилась обитая железом дверь, и взгляду открылось нынешнее обиталище блистательного герцога. Луиза вошла, отчего-то почувствовав неловкость. Алва лежал на постели, но, увидев гостью, поднялся.
- Добрый день, монсеньор.
- Здравствуйте, сударыня. Чем обязан визиту?
Да что они с ним сделали, ызарги! Бледный, щеки впали, даже глаза потускнели. А ведь Эпинэ еще сказал, что сейчас Ворона перевели в лучшие условия, нежели раньше, и кардинал Левий лично справляется о его здоровье.
- Видите ли, монсеньор, я очень давно не получала писем от Герарда и совершенно не знаю, где он, и жив ли вообще, - слово «писем» Луиза произнесла с небольшим нажимом.
- Ваш сын сейчас – адъютант маршала Савиньяка. Очень достойный и храбрый юноша. Со временем из него выйдет толк. – голос Алвы был совершенно бесцветным.
- Но куда я могу ему написать? Да и дойдет ли письмо… Нынче на дорогах неспокойно.
- А вы обратитесь к урготскому послу. Думаю, он-то регулярно посылает курьеров на родину и сможет вам помочь.
Кажется, герцог ее не понимает…
- Монсеньор, может быть, мне стоит написать письмо на имя маршала Савиньяка? Я думаю, так у него будет больше шансов не затеряться в пути. – Луза вопросительно взглянула в глаза кэналлийца.
Тот чуть приподнял бровь и медленно проговорил:
- Возможно, вы и правы. Старший Савиньяк поймет чувства матери. Я думаю, в этом вам может помочь Эпинэ.
Старший? Но ведь старший – Лионель, и он на севере… Ах вот оно что!
- Благодарю вас, вы меня очень обнадежили, герцог. До свидания, – Луиза улыбнулась и поднялась с табурета. Как ни хотелось поговорить с Алвой, но нужно идти, чтобы не навести на себя подозрения.
Вдруг, опустив глаза, она увидела прямо перед собой жирную черную крысу, невозмутимо умывавшуюся. Негромко охнув, госпожа Арамона буквально вспорхнула на табурет, подобрав юбки. Герцог Алва быстро схватил со стола кувшин и швырнул в крысу, угодив точно в цель. Раздался обиженный писк, и тварь тенью ускользнула под кровать. Ворон подошел к Луизе и, осторожно взяв за талию, опустил на пол. На секунду он оказался так близко, что у женщины перехватило дыхание.
- Успокойтесь, сударыня, эта крыса здесь больше не появится, – впервые за все время разговора кэналлиец улыбнулся. Совсем как тогда, после ночи Святой Октавии.
Луиза тоже заулыбалась и со смехом произнесла:
- Благодарю вас, монсеньор, вы практически спасли мне жизнь, поразив это ужасное чудовище!
Алва склонился в шутливом поклоне.
- Всегда рад служить прекрасной эрэа!
В этот момент в камеру вошел стражник, и Луиза, бросив последний взгляд на Кэналлийского Ворона, вышла. Забавно, а ведь ее глупый страх сослужил сегодня хорошую службу – заставил герцога улыбнуться, и… Госпожа Арамона на секунду прикрыла глаза, вспоминая быстрое прикосновение рук и прекрасное лицо, бывшее так близко. Пусть это длилось какие-то мгновения, но Луизе хотелось, как в детстве, запрыгать от счастья.
|