|
- Да, глаза вас не обманывают, капитан. Здесь написано «под личную ответственность герцога Придда», извольте выполнять.
Через маленькое зарешеченное окошко в двери глухо доносится голос. А вот давно несмазанные петли скрипят куда отчетливее, и этот скрип неприятно отдается в голове, повторяясь, как эхо. Когда дверь распахивается, и кто-то входит в камеру, ступая по-военному твердо, он даже не поднимает головы. Не любопытно, ну вот ни чуточки. Гость подходит совсем близко и сухо произносит голосом Валентина Придда:
- Герцог Окделл, будьте любезны пройти со мной.
Он пожимает плечами и поднимается. Какая разница? Суд, допрос, допрос-суд. Он привык играть этими словами, как цветными камешками, перекладывая так и этак. Это сначала было страшно и немного интересно – когда за ним придут, и куда поведут. Но никто так и не приходил, и ему надоело ждать.
В карете Валентин наклоняется к герцогу Окделлу и тихо говорит:
- Ричард, регент подписал мое прошение о вашем освобождении. Я надеюсь, что вскоре все обвинения с вас будут сняты.
Дик медленно кивает и отстраненно переспрашивает:
- Регент?
А потом продолжает смотреть перед собой. Герцогу Придду очень хочется коснуться его плеча, но он не уверен, что сейчас это будет уместно. Он опускает взгляд, и смотрит на руки Ричарда, сложенные на коленях. Валентину почему-то упорно кажется, что на ставших очень тонкими запястьях должны быть следы от кандалов. Какая глупость, как будто Ричард Окделл – опасный преступник. Придд все же не сдерживается и накрывает ладонь Дика своей, впрочем, тут же убирая руку.
Карета останавливается возле особняка Приддов, юноши выходят из нее порознь и, не касаясь друг друга, идут к дому. Слуги в лиловой одежде привычно кланяются хозяину, и в их глазах не ни тени удивления. Спальня в южном крыле еще утром приготовлена для двоих.
Обед накрыт в маленькой гостиной, и за столом оба молчат. Герцог Окделл медленно, словно во сне, ест, а полковник Придд смотрит на него, сжимая ножку бокала из алатского хрусталя.
- Почему Эпинэ не заступился за тебя? Ведь он твой друг.
Валентин задает уже пятый вопрос. Или шестой. Ричард машинально отвечает, почти не вслушиваясь в слова. Он прикрывает глаза, и пытается ухватить за кончик хвоста какую-то мысль. Ему кажется, что если он поймает ее, то вспомнит что-то очень важное. Ричард так сосредотачивается на этом, что не замечает, когда Валентин умолкает и обнимает его за плечи, бережно прижимая к себе. Дик не отстраняется, он пытается понять, нравится ему происходящее или нет. А потом они целуются, и герцог Окделл признается себе, что ему приятно слышать прерывистое дыхание Придда. Вечером они ложатся спать в одной постели, а утром Валентин замечает, что Ричард стоит у окна и задумчиво гладит темно-синий шелк портьеры. Полковник Придд морщится, словно от боли, и снова закрывает глаза, притворяясь спящим. Через минуту он чувствует, как рядом с ним на постель опускается Дикон. Валентин шепчет, не открывая глаз:
- Я люблю тебя.
Он совершенно не ожидает ответа и потому вздрагивает, услышав негромкое, но очень отчетливое:
- Да.
В доме тихо, словно в нем появился больной. А может быть, так и есть. Полковник Придд каждое утро уходит на службу и возвращается под вечер. Он заставляет себя верить в то, что дома его ждут. Быть может, однажды это окажется правдой.
Ричард проводит дни в библиотеке, листая пахнущие пылью тома. Он вспоминает. По кусочкам вспоминает чье-то лицо. И еще слова, голос, смех, улыбку. Все это почему-то двоится и никак не хочет складываться в цельную картину.
За окном раздается стук копыт, и Дикон улыбается. Он каждый раз радуется появлению Валентина, и начинает скучать, если того долго нет. Он вспомнил, что когда-то они были друг для друга тем, что принято называть словом «любовники». Валентин говорит: «я люблю тебя». Я, ты, любить. Такие простые слова, но у Ричарда никак не получается сложить их в предложение.
Они лежат в постели, устав от долгих ласк, и Придд медленно произносит:
- Что с тобой сделали?
Дик молчит. Ему кажется, что именно ответ на этот вопрос ему так долго не удается вспомнить.
Однажды в особняк Придда приезжает герцог Эпинэ. Безукоризненно вежливый слуга проводит его в кабинет, и Робер улыбается, старательно делая вид, что все в порядке. Комендант Олларии вежливо интересуется здоровьем своего друга герцога Окделла и рассказывает последние новости, упорно отводя взгляд от лиц своих собеседников.
А они просто сидят рядом, и трудно сказать, кто из них больше похож на статую. |