I.
Уже стемнело, когда Дик добрался до городских ворот. Сейчас ехать во дворец уже поздно, и письмо Савиньяка вполне может подождать до утра. А он отправится к Роберу и, наконец, вымоется и выспится, как следует.
Ехать мимо старых аббатств в одиночку было очень неуютно. Внезапно он услышал крик впереди. Ричард пришпорил коня, у стены дома он увидел две фигуры. Кричала женщина, безуспешно отбивавшаяся от здорового детины. Дик спрыгнул на мостовую и вытащил из ножен шпагу.
- Сударь, похоже, даме не очень приятно ваше общество!
«Сударь» обернулся и пробормотал какое-то ругательство, в руке у него блеснул нож. Ричард сделал выпад и внезапно почувствовал, что на него упало что-то, сковывающее движения. Сеть! У злодея, оказывается, есть сообщники! Шпага оказалась совершенно бесполезна, а кинжал Дик не успел вытащить и теперь лишь беспомощно барахтался, еще больше запутываясь. Его повалили на землю, руки заломили за спину и связали. От удара о камни мостовой из носа хлынула кровь. Что им нужно? Деньги, письмо?
- Что, господин герцог, больно ушиблись? Ничего, сейчас еще больнее будет.
Мерзкий гогот.
- Эй, Карл, чур, я первый!
- Валяй, да побыстрее. Всем хочется.
Что они собираются делать? Ричард почувствовал, как чужие руки грубо дернули за ремень, стягивая с него штаны. В голове вспыхнула жуткая догадка, и Дик отчаянно забился, пытаясь вырваться. И тут же дернулся от удара сапога в живот. Ричард застонал от боли и бессильной злобы. Сколько их, пятеро, шестеро? Кричать бесполезно. Похоже, они ждали именно его. Неужели остается только сжать зубы и молча терпеть?
Холодный воздух неприятно коснулся обнаженной кожи. Ричард зажмурил глаза, пытаясь вспомнить хоть одну молитву. И вдруг услышал конский топот. Он снова бешено рванулся и заорал. Насильникам это не понравилось, и Дик сжался от новых ударов. Всадник был уже совсем рядом. Мерзавцы вытащили оружие, и Ричард с горечью подумал, что рано обрадовался – их слишком много для одного. И вздрогнул от знакомого до боли голоса.
- Господа, кажется, здесь кто-то кричал?
- Да тебе, мил человек, послышалось. Ехал бы своей дорогой. А то неспокойно нынче на улицах. – в голосе главаря явственно слышалась угроза.
- До сих пор я не страдал слуховыми галлюцинациями. И вряд ли ошибся сейчас.
Герцог Алва соскочил с коня, стремительным движением выхватил из ножен шпагу, в другой руке у него был кинжал.
Ричарду показалось, что на его обидчиков налетел ураган, потому что через пару минут все было кончено. Алва вытер клинок и подошел к юноше, нагнулся, чтобы разрезать веревки.
- Вставайте, Окделл. Что вы делаете в таком месте ночью?
- Я возвращался от маршала Савиньяка… Эр Рокэ, но вы же отправились в Северную армию?
- А теперь вернулся. Вы что же, ходили к Савиньяку пешком?
- Наверное, лошадь убежала…
Первый шок прошел, и Ричарду стало очень неуютно. Последний раз они встречались с Вороном при не самых приятных обстоятельствах, а именно, когда он конвоировал его в Ноху. Дикон предпочел побыстрее распрощаться. Сейчас не самый подходящий случай для раскаяний и извинений. Он наберется смелости и все объяснит герцогу Алве, но потом, когда не придется чувствовать себя беспомощным мальчишкой, постоянно нуждающимся в защите своего эра.
- Эр.. монсеньор, я благодарю вас за помощь. Вы снова спасли меня, несмотря на все, что я совершил. Я надеюсь, что когда-нибудь смогу вас отблагодарить. Пожалуй, мне пора.
Дик поклонился и собрался было идти прочь, но Алва удержал его за плечо.
- Стойте, юноша. Мне кажется, вам хватит приключений на сегодня.
Ворон запрыгнул в седло и протянул ему руку. Ричард непонимающе уставился на него.
- Давайте, залезайте. Двоих эта лошадь вполне выдержит. Ну же!
Ричард подчинился приказу. В голове, обгоняя друг друга, неслись мысли: сейчас Алва увезет его куда-нибудь и зверски убьет или будет пытать, или отправит в Багерлее, а может, просто решил поиздеваться над ним. Грязный плащ Дика остался лежать на мостовой, и Ворон набросил ему на плечи край своего. Дикон опустил голову, кусая губы. Он очень отчетливо помнил презрительный взгляд Алвы в ту ночь. Что ему нужно теперь?
Лошадь резко остановилась у ворот, прервав размышления Дика. Особняк Алвы, этого только не хватало! Ричард торопливо спустился на землю, все так же не поднимая глаз на своего бывшего эра.
- Идемте, Ричард – таким насмешливо-покровительственным тоном Первый Маршал обычно разговаривал со своим оруженосцем. И как же давно это было.
***
Лестница, и до жути, до ночных кошмаров знакомая дверь в кабинет.
- Пей и успокойся. Ничего ведь с тобой не случилось. – Ворон наполнил бокалы и подошел к окну. Голос его был почти равнодушным.
Дик продолжал сидеть, обхватив колени руками и спрятав в них лицо. Вот вам и пытка, герцог Окделл, Алва, видимо, хочет, чтобы он умер от стыда. Иначе для чего он привел его сюда, где… Ричард глубоко вздохнул и, чуть приподняв голову, сказал:
- Монсеньор, я очень виноват перед вами, кругом виноват. Вам не следовало бы спасать меня, я недостоин вашей помощи. Позвольте мне уйти.
- Юноша, я уже, кажется, сказал, что вам не стоит бродить по городу ночью. Вы, верно, привезли от Савиньяка какие-то бумаги? Как Маршал Талига, я хотел бы взглянуть на них.
Дик протянул Алве пакет, искоса наблюдая, как тот садится за стол и читает.
Вино так и стояло на столе нетронутым. Ворон отложил письмо, взял бокал и протянул Ричарду.
- Пей, «Дурная кровь» отлично смывает дурные воспоминания.
Пальцы Ричарда сомкнулись на ножке бокала и коснулись пальцев Алвы.
Надо убрать руку, но, Леворукий, как же это трудно!
Дик, наконец, поднял покрасневшие глаза, и Рокэ отступил на шаг, опускаясь в кресло напротив него.
- Вы… больше не сердитесь на меня? – голос предательски дрожал.
Алва усмехнулся.
- Считай, что некоторыми своими поступками ты искупил свою вину.
Глазами захлопал, как будто Святого Алана увидал. Ну ничего…
Дик, наконец, отхлебнул из бокала. Капелька вина скатилась в уголок рта, и он облизнул губы, встряхнул головой, откидывая со лба упавшую прядку.
Наверное, ему все это снится. За какие такие заслуги Алва вдруг простил его, он ведь не может ничего знать. Вопросов было слишком много, а ответов – ни одного. И Ричард решил, что будет думать обо всем этом завтра, а сейчас, пока можно, просто посидит тихонько в кресле, как раньше. Вот если бы Алва еще взял гитару в руки… Мысли начали путаться, и Дик не заметил, как провалился в сон.
Заснул. Может, отнести его в кровать? Все-таки там ему будет явно удобнее, чем в кресле. А тебе тогда не придется старательно отводить взгляд от стыдливо опущенных серых глаз и плотно сжатых губ.
Ричард внезапно негромко вскрикнул и проснулся, с трудом выдираясь из привидевшегося кошмара. Алва стоял рядом с его креслом.
- Что случилось, Дикон?
- Эр Рокэ, мне приснилось, что опять…
- Успокойся, это ведь только сон.
Дик схватил Алву за руку и сжал обеими ладонями.
- Монсеньор, можно я останусь здесь с вами до утра? Мне… мне страшно.
Что ж ты делаешь, дурак? Неужели ничего не замечаешь?
Ворон саркастически улыбнулся и произнес:
- Юноша, у вас потрясающая способность начинать бояться, когда все страшное осталось позади. Впрочем, довольно полезная особенность. Только интересно, с чего вы взяли, что я собираюсь провести остаток ночи в кабинете? Впрочем, вы можете оставаться здесь, или проследовать со мной в спальню.
Ричард залился краской и поспешно отпустил руку Алвы. Ведет себя, как маленький ребенок! Кажется, он только и умеет, что подставляться под насмешки Ворона.
- Извините…
- Так что вы предпочитаете? – Алва продолжал ядовито усмехаться, видимо, решив окончательно смутить Дика и заставить почувствовать себя круглым идиотом.
И почему-то эта мысль разозлила Ричарда так, что он неожиданно для самого себя упрямо вскинул голову и тихо сказал:
- Пожалуй, я пойду с вами, эр Рокэ.
Лицо Алвы превратилось в каменную маску. Чуть растягивая слова, он проговорил:
- Вы понимаете, что сейчас сказали?
До Ричарда, действительно, только сейчас дошел весь смысл произнесенных им слов. Это уже выходит за грань простой перепалки. Да что с ним происходит? Что и кому он пытается этим доказать? Ему показалось, что он идет по лезвию ножа, но все же Дик взглянул прямо в глаза Алвы и твердо произнес:
- Да.
- Ну что же… а если так?
Рокэ резко наклонился и поцеловал Ричарда в губы. Это было так неожиданно, что Дикон не успел даже отстраниться. Странное ощущение. И… приятное. Почему-то он не думал, что у Алвы могут быть такие мягкие губы. Да он вообще не думал, какие у него губы! Рокэ оторвался от него и произнес:
- Вы все еще не передумали?
- Нет.
Да очнись же ты! Ты ведь себя ненавидеть утром будешь.
Алва осторожно взял Ричарда за подбородок двумя пальцами, заставляя взглянуть себе в глаза.
- Юноша, а вам не кажется, что вы сходите с ума?
- Кажется…
- Сумасшедших в моей постели еще не было. Хотите стать первым, господин бывший оруженосец?
Дик дернул головой и закусил губу. Уж чего-чего, а оказаться в кровати герцога Алвы он никогда не мечтал. Так какого ызарга он сейчас делает? И почему сердце начинает бешено колотиться от неистового, пронзительного взгляда синих глаз? Рокэ больно сжал его плечо, и дышать стало совсем невозможно.
- Вы, похоже, решили, что за время своей службы упустили нечто важное и сейчас хотите наверстать? Надеетесь, что ваша слава превзойдет славу Джастина Придда?
Ну давай же, вскочи с праведным гневом в глазах, скажи, что вызываешь на дуэль, ударь, в конце концов! Молчит… только губы побледнели и сжались в одну линию. Губы, которые так невыносимо сладко оказалось целовать.
Игру в гляделки Ричард проиграл, отведя взгляд и чувствуя, что снова краснеет. Щеки коснулось жаркое дыхание, Дикон зажмурился, но ничего не произошло. Только хриплый шепот в самое ухо:
- Ты совершаешь ошибку.
Ричард чуть повернул и запрокинул голову, и жадные губы вновь накрыли его рот. Пальцы Алвы перестали терзать плечо, скользнув на шею и осторожно гладя нежную кожу. По телу пробежала крупная дрожь. Дик неуверенно положил руки Ворону на плечи и тут же почувствовал, как тот отстраняется.
- Ну что, юноша, продолжим в спальне? Но предупреждаю, утром вы вряд ли сможете сесть в седло. Да, и портрета в обнаженном виде я вам не гарантирую, знакомых художников, знаете ли, не осталось,– за язвительными словами угадывалась плохо скрываемая ярость…или желание?
Алва стремительно пересек комнату и скрылся за дверью. Ричард чуть помедлил и поднялся. Что теперь делать? Идти за ним, или бежать прочь, подальше от этого дома? Тогда уж легче прямиком в Данар, чтобы разом покончить со всеми сомнениями, желаниями и страхами, разрывающими разум и сердце.
***
Спальня тонула в полумраке, освещаемая лишь парой свечей. Алва лежал на роскошной кровати, спиной к двери. Дик постоял и неуверенно приблизился к постели.
Пришел…верно, сам Леворукий в спину подталкивал. И где бы взять сил, чтобы прогнать, вытолкать взашей…
Ворон, не поворачиваясь, приказал:
- Раздевайся.
С трудом справляясь с застежками, Ричард избавился от одежды и растерянно остановился. Алва все так же лежал, никак не реагируя на его присутствие. Дик едва слышно вздохнул и скользнул под одеяло, придвинулся ближе и прижался к горячей спине, чувствуя, как напряжены мышцы Ворона, вдохнул горьковатый, опьяняющий запах кожи. Несколько секунд они лежали не шевелясь. Вдруг Рокэ развернулся и обнял юношу, железной хваткой стискивая бока. Его лицо оказалось совсем рядом, и Дикон почувствовал, что его смелость на сегодня исчерпана, и сил осталось только на то, чтобы уткнуться лицом в плечо Алвы и замереть, не дыша. Тонкие пальцы легли на затылок и изучающе двинулись вниз вдоль позвоночника. В паху сладко заныло, и Ричард еще теснее прижался к Рокэ, будто стремясь спрятаться, раствориться в нем. А ласкающая рука тем временем достигла ложбинки между ягодиц и принялась нежно поглаживать, чуть надавливая. Дик выдохнул сквозь зубы и прикусил кожу под ключицей Рокэ, неосознанно ища выхода для охватившего его возбуждения. И тут же вторая рука просунулась между их телами и накрыла отвердевшую плоть Ричарда, осторожно сжала, мучительно медленно лаская. Воздуха отчаянно не хватало, Дик, наконец, оторвал голову от груди Алвы и, судорожно дыша, выгнулся дугой в его руках. Чем тот и не замедлил воспользоваться, впиваясь нетерпеливыми губами в подставленную шею. Ласково провел ладонью по скуле, по губам, и Ричард приоткрыл рот, ловя пальцы, обнимая и проводя языком по жестковатым подушечкам. Алва отнял руку и глубоко поцеловал Дика, отнимая возможность дышать, его ладони снова легли на ягодицы юноши, влажный палец коснулся входа и настойчивым движением проник внутрь, осторожно растягивая, пока не добрался до самой чувствительной точки, отчего тело будто пронзила молния. Дик вцепился пальцами в плечи Алвы и глухо застонал, когда тот продолжил ласкать его уже двумя пальцами. Ричард подался навстречу и задвигался в такт, чувствуя, как его плоть трется о пах Рокэ, закинул ногу ему на бедро и снова приник губами к губам. Дику хотелось кричать от переполнившего его возбуждения, когда Алва, наконец, прекратил эту пытку и опрокинул его на спину, подсунув под поясницу скомканное одеяло. Согнул и до предела отвел ногу Ричарда, другой рукой крепко ухватил за предплечье и плавно вошел. Как же больно! Дикон почти до крови закусил губу, чтобы не кричать, сильные руки держали крепко, не давая вывернуться. Рокэ легкими успокаивающими поцелуями покрывал его лицо и, когда Дик немного расслабился, мягко толкнулся вперед. Боль не ушла, но к ней вдруг примешалось острое наслаждение. Ричард судорожно шарил руками по спине любовника, что-то шептал, часто дыша, а из плотно зажмуренных глаз катились слезы…
Кажется, прошла целая вечность, когда Дикон, наконец, открыл глаза, выныривая из блаженного небытия. Ослепительная разрядка выпила все силы до капли, не оставила в голове ни единой связной мысли, позволяя наслаждаться безмятежностью, бездумно прижимаясь к жаркому телу. Не желая, а просто согреваясь.
Алва сдул прядку со лба Ричарда и мягко поцеловал, провел губами по спинке носа. Заглянул в глаза, и Дик успел заметить выражение задумчивой нежности и теплоты.
- И откуда ты такой взялся…
II.
Огоньки свечей едва заметно колышутся, и тени от предметов неторопливо танцуют на стене. Кажется, прислушайся, и услышишь их шорох. Но нет, тишину нарушает только дыхание спящего рядом человека. А ты не можешь уснуть, ты снова, будто наяву, видишь и проживаешь все то, о чем сбивчиво и путано рассказывал ему, захлебываясь словами и сдерживая дурацкие, совершенно ненужные слезы.
***
Робер! – Дик влетел в комнату вслед за слугой, - извини, что я так поздно, но мне нужно поговорить с тобой.
- Конечно, Ричард, располагайся. – Эпинэ убрал бумаги в стол, достал из секретера вино и опустился в кресло напротив Дика. – Что случилось?
Ричард повертел в руках бокал с вином и поставил на стол, так и не сделав ни глотка. Пальцы его нервно перебирали герцогскую цепь. Наконец он поднял лицо и сбивчиво заговорил:
- Завтра мы вынесем герцогу Алве приговор, и его убьют. Я… я не могу! То, в чем его обвиняли, это же почти все ложь. Святой Оноре говорил, что он – щит Талига. И Катари, она выступила в его защиту! А она ведь не хотела идти на суд. Завтра я скажу «невиновен», и пусть Альдо думает, что хочет. Я уже один раз предал своего эра и не могу сделать это снова… Робер, что мне делать?
Иноходец залпом опрокинул свой бокал и глубоко вздохнул. Затем подался вперед и ободряюще сжал руку юноши, заглядывая в глаза.
- Ричард, послушай. Герцог Алва не умрет. Два Дома из трех оправдают его, и Альдо придется согласиться с этим.
Дик просиял и с надеждой затараторил:
- Да, конечно, как же я раньше не подумал! Мы не позволим убить монсеньора! А Спрут пусть подавится своей ненавистью!
Эпинэ улыбнулся и отрицательно мотнул головой.
- Нет, Дикон. «Невиновен» скажу я и Придд. А тебе придется поддержать Альдо. Так нужно.
- Что? Причем здесь Спрут? Он ни за что не согласится, потому что хочет отомстить Алве за Джастина. Да и зачем это нужно? Я ничего не понимаю.
- Во-первых, ты заблуждаешься насчет Придда. Я верю ему. Поверь, Ричард, у него есть веские причины помочь герцогу Алве. Но, если все Повелители оправдают его, Альдо заподозрит неладное. Он… он на многое пойдет, чтобы избавиться от Ворона. Поэтому один из нас должен проголосовать за казнь. И лучше, если это будешь ты. Потому что Альдо тебе доверяет, а нам очень важно сейчас не потерять это доверие. Спасти герцога Алву от казни – лишь половина дела, нужно еще вытащить его живым из Олларии. Придда может понять только Придд, поэтому его решение не вызовет слишком сильных подозрений у Альдо. А мной движет долг перед Алвой за Сагранну, это не будет выглядеть удивительным. Если же ты, Ричард, выступишь в защиту бывшего эра, Альдо наверняка воспримет это как измену, и ты окажешься в опасности.
- Почему я должен верить Придду? Даже если он правда хочет помочь монсеньору, он же выставляет меня предателем в его глазах! А если он догадался, что мы попытаемся спасти эра Рокэ, и придумал эту хитрость, чтобы провалить нашу затею? Что, если он солгал и вынесет обвинительный приговор? Он ведь должен говорить после меня, и тогда мы ничего не сможем изменить! Чем Спрут может доказать, что он действительно на нашей стороне?
Робер чуть помолчал, прежде чем ответить. И заговорил, как о чем-то сокровенном и наболевшем, тщательно спрятанном доселе ото всех в глубине души.
- Дик, Альдо – мой друг. Но он очень изменился в последнее время. Ты многого не знаешь…
Время давно перевалило за полночь, а Робер все говорил и говорил. О гоганах и Кагете, о Мэллит. Ричард верил и не верил, пытался как-то оправдать поступки Альдо. Но Эпинэ приводил все новые доводы, и мало помалу Дик сдался. И даже обрадовался, узнав, что Робер тайно послал гонца к Лионелю Савиньяку.
- …когда Валентин назвал имя моего человека, я понял, что он тоже ведет переговоры с маршалом Савиньяком. Придд умен и, как бы он там ни относился к Алве, он понимает, что без него невозможно вернуть власть Олларам. Именно поэтому он сам пришел ко мне. Теперь-то ты веришь?
Ричард, совершенно ошарашенный тем, что узнал в последние пару часов, лишь молча кивнул. Вместе со светлым образом Альдо Ракана разбивалась и его мечта о Талигойе. Нет больше Раканов, способных повелевать Стихиями. Нет уже много сотен лет. А Альдо… Робер прав, он ищет только власти для себя.
- А сейчас, Дикон, отправляйся-ка спать. Я прикажу приготовить для тебя комнату. Завтра у нас трудный день. – глядя на клюющего нос Дика, Робер понял что их разговор слишком затянулся.
Действительно, голова уже гудела, глаза совсем слипались, и Дик покорно отправился спать. Несмотря на все то, что он только что узнал, Дикон засыпал с улыбкой: он нашел способ искупить свою вину перед монсеньором.
***
- Мой государь, герцог Алва виновен.
Ложь, притворство, необходимое для отвода глаз. Но почему-то все равно в голове звучит мерзкий голос: «Предатель, трус…» Альдо повернулся к Валентину Придду, и Ричард замер, сжав кулаки и стараясь не выдать своего волнения. Он вдруг отчетливо понял, что если Придд скажет «виновен», как только они покинут кабинет, он вызовет Спрута на дуэль. И убьет, чего бы ему это не стоило. Валентин холодно взглянул на Ричарда, в глазах его мелькнула усмешка, и он вынес приговор от имени Дома Волн:
- Невиновен.
Дик почувствовал, что ему не хватает воздуха, и рванул шейный платок. До последней секунды он не верил Придду, но тот все же сдержал слово. Герцог Алва спасен! Но его радость длилась лишь пару минут...
Как они могли так просчитаться! Ладно, они с Робером, но Придд ведь читал старые хроники, как он мог забыть о праве анакса, о том, что его голос считается за четверых? Дик бросил взгляд на Валентина – тот был невозмутим, как всегда, а Робер слегка растерян. Интересно, какое лицо у него самого? И что им теперь делать? Ведь, если погибнет Алва, погибнет и Талиг. Надо же, а он даже не заметил, когда Талигойя вновь стала для него Талигом.
***
Выходя из зала суда, Ричард поискал глазами Робера. Нужно немедленно что-то решить. Алва останется жив, но будет находиться под стражей в Нохе. Что, если Альдо правда способен на подлое убийство? Вдруг Дик увидел Придда, идущего прямо к нему.
- Герцог Окделл, позвольте узнать, это старинный Надорский обычай – нарушать клятвы верности? – голос Валентина был совершено бесстрастен.
- Что вы имеете ввиду, герцог? – Ричард был готов кинуться на Придда с кулаками. Нашел время для оскорблений! Если он так хочет спасти Алву, лучше бы что-нибудь придумал. Или он заранее знал, что все так и будет? И теперь решил посмеяться над поддавшимся на его уловку Повелителем Скал?
- Я, знаете ли, никогда не предполагал, что клятва оруженосца предполагает возможность клеветы и лживых обвинений.
Рука Ричарда легла на эфес шпаги.
- Мне кажется, нам стоит продолжить разговор в другом месте, герцог Придд.
Спрут чуть улыбнулся уголком рта.
- Полностью с вами согласен, герцог Окделл. Только прошу вас, не привлекайте лишнего внимания, иначе нам могут помешать.
До Старого Парка они дошли молча и не глядя друг на друга. Валентин, шедший на полшага впереди, свернул на ту же аллею, что и в прошлую их дуэль. Наконец он остановился и повернулся к Ричарду.
- Герцог Окделл, я приношу вам свои извинения за сказанные мной слова. Мне необходимо было немедленно поговорить с вами наедине, и другого способа для этого я не видел.
Дик, стараясь скрыть удивление, неторопливо убрал руку с эфеса и проговорил:
- Я принимаю ваши извинения. О чем вы хотели говорить?
- О герцоге Алве. Сегодня вы должны отконвоировать его в Ноху. Единственный и наивернейший способ освободить герцога – это вооруженное нападение на конвой. Я прошу вашего содействия.
Ричард с трудом сдержал радостную улыбку. Придд все же нашел выход! Но только пусть не думает, что все надеялись лишь на него.
- Я согласен. Что от меня потребуется?
- О, совсем немного. Вы должны повести отряд не прямой дорогой к Нохе, через ворота Лилий, а поехать в объезд через Вдовью площадь. На подъезде к площади мы и встретимся. Мои люди и я все сделаем сами, вы же продолжите играть роль верного вассала Альдо Ракана. Ваши люди должны быть твердо уверены, что вы не участвуете в заговоре, иначе они могут донести на вас.
- Хорошо, я понял вас, герцог.
- Что ж, я верю, что Повелитель Скал легко справится с такой несложной задачей.
В голосе Валентина прозвучала едва уловимая насмешка, но Ричард предпочел не заметить ее. Не сейчас, когда слишком многое поставлено на карту.
***
- Доброй ночи, герцог. Это все-таки вы! Несколько неожиданно, но, не скрою, приятно.
Алва чуть улыбнулся Валентину, приподняв бровь. Дик бессознательно рванулся вперед, но веревки держали крепко – Придд не упускал мелочей, а может, захотел в очередной раз унизить его. Как же хочется крикнуть: «Монсеньор, вы свободны!», преклонить колено, как это сделал Спрут, но нельзя. Можно только бессильно сжимать кулаки, до крови кусая губы, чтобы не выдать себя. Придд уедет вместе с его эром, а он останется, чтобы рассказать Альдо о том, каким гнусным предателем и мерзавцем оказался Спрут, отбивший проклятого Ворона. Будет лгать, пряча глаза от того, кого недавно считал другом и своим сюзереном. Потому что так надо. Потому что он не имеет права бросить Робера и Катари. Да к тому же, какой Алве сейчас толк от него… Но как же сложно молча сносить этот равнодушно-презрительный взгляд!
Ворон и Придд немного отошли от отряда и о чем-то тихо говорили. Дик подумал, что, может быть, Спрут рассказал ему о том, что свободой он обязан всем троим Повелителям, но, когда они вернулись, Алва все так же холодно скользнул взглядом по бывшему оруженосцу, не удостоив его ни слова. Еще бы Придд рассказал! Ведь куда приятнее выглядеть героем-одиночкой.
Что? Герцог Алва возвращается в Ноху, но зачем? Может быть, Левий тоже участвует в их заговоре? Но Валентин тоже удивлен. Хотя, ведь кардинал не раз приходил к Алве в Багерлее, и он мог предложить ему свою помощь и покровительство. А свеженазначенный полковник Придд отправляется в Торку. И Ричард Окделл едет с ним до Кольца Эрнани в качестве заложника.
Герцог Алва негромко напевал, чуть покачиваясь в седле. Мотив показался знакомым, и Ричард прислушался.
Мой друг, я в Закат гляделся,
Звездой летя в бесконечность,
Мой друг, я в Закат гляделся,
Но я Рассвета не встречу…
Так он пел в Сагранне, во время долгих ночных переходов. Тогда Дик ехал рядом с ним, отставая на полкорпуса, как положено оруженосцу. Сейчас песня звучала как недоброе пророчество, а он глядел в спину своему бывшему эру, которого освободил, и сам был пленником, хотя лишь для отвода глаз. Да, пусть все сделали лиловые Придда, но и Ричард сыграл свою небольшую роль, поведя отряд глухими улицами и приказав солдатам не сопротивляться. И он был готов пойти на все, что угодно, чтобы Ворон был свободен. Но рядом едет Мевен, а значит, спектакль продолжается. Валентин, чей конь шел рядом с лошадью Алвы, обернулся и посмотрел Дику в глаза. Видимо, такой взгляд считается у ледяных тварей ободряющим? Почему-то очень захотелось в ответ плюнуть в лицо Спруту, занявшему его место, но Ричард лишь криво усмехнулся и отвел глаза. Им еще предстоит совместное путешествие до Фебид.
***
Ночь, и дождь льет как из ведра. А Повелитель Скал, как дурак, стоит, прислонившись к стене и пялится на ворота Нохского аббатства. Там, за стенами, человек, добровольно выбравший заключение. Совсем близко, но нет никакой возможности увидеть его. Альдо запретил кому бы то ни было пытаться встретиться с герцогом Алвой. По лицу струится вода. Нет, это не слезы, это всего лишь дождь. Скоро придет Савиньяк, и все закончится. А сейчас ты можешь лишь стоять здесь и шептать в темноту: «Монсеньор, все будет хорошо».
Кажется, последние слова он нечаянно произнес вслух. Потому что вдруг почувствовал, как его плеча чуть коснулись сухие губы, и тихий голос произнес: «Обязательно, Дикон» |