Снег настойчиво стучал в стекло. Робер подошел к окну и распахнул его настежь, впуская снежинки и последние всполохи заката. Обманчиво свежий ветер нес запах факелов и прелой листвы. Снежинки таяли, влетая в теплую комнату. Герцог подумал, что это ничего, скоро здесь будет холодно. Самое то, чтобы не заснуть.
Эпинэ уже не помнил, когда по-настоящему хотел спать. Не физически, когда тело молит об отдыхе, а глаза закрываются сами… Это не сон, а маленькая смерть, с утра опять гудит голова, ноют мышцы и болят глаза. Он помнил, что когда-то хотел просто лечь на кровать, завернуться в одеяло и видеть сны… По теперешним законам терять время на сон казалось кощунственным.
Иноходец лихорадочно припоминал, что надо сделать завтра, а что через два дня, через три…Завтра с утра аудиенция у Альдо, сюзерен опять будет подозрительно смотреть на своего маршала и хмурить брови. Его величество и так принял меры - Первый Маршал уже два дня как переехал во дворец. На очереди, видимо Багерлее… Впрочем, если выбирать - так уж лучше Багерлее , чем дворец. В тюрьме хорошо думать о том, что ничего не можешь сделать.
Что сделано - то сделано. Теперь остается только немного подождать.
Солнце село, сумерки начали потихоньку пробираться в комнату, пытаясь затушить свечи. Робер взял плед, накинул его на плечи и уселся в кресло. Вечер стремительно превращался в ночь … надо бы приказать принести вина…
Иноходцу показалось, что он задремал. Из сна его вырвал чей-то очень знакомый голос:
- Добрый вечер, герцог.
Робер разлепил глаза и непонимающе уставился на окно. На подоконнике сидел Ворон.
- Рокэ?!
- Герцог, я же говорил, что не припоминаю, что бы мы пили на брудершафт, - поморщился Алва, снимая с рукава налипшую снежинку. - Впрочем, это всегда можно исправить. Вы пьете "Черную кровь"? - у него откуда-то появился хрустальный бокал и бутылка вина.
- Мне все равно, что пить… - Эпинэ попытался встать с кресла, но тут же упал обратно.
- Вы плохо выглядите, герцог, - кэналлиец поставил полный бокал на столик около окна, взял оттуда давно не мытый кубок, брезгливо оглядел его но, не найдя ничего лучшего, налил до краев.
- Да.. - Робер все-таки поднялся с кресла, опасливо взял свое вино и вернулся обратно. - Но и времена теперь не очень хорошие…
- Вы правы, - вежливо согласился Алва. - Надо отдать вам должное, я поражен упорством, с которым вы пытаетесь что-то доказать своему дражайшему сюзерену… Возможно, вам бы это и удалось, не смотря на баранье упрямство этого представителя древнего рода…Как вам вино, герцог?
- Прекрасно, - Эпинэ понемногу оправился от шока. Кэналлийское горячило кровь, и остывшая комната уже не казалась такой холодной. - Что касается времен и Альдо, то я принял меры…
- Я в курсе ваших дел, - скучающим голосом прервал его Ворон, расправляя кружева на запястье левой руки. - Я, к сожалению, обо всем осведомлен, и не радуюсь этому. Владеть всей информацией довольно скучно.
Робер замолк на полуслове, потом тряхнул головой, скидывая оцепенение. Алва знает! Ворон знает все! Откуда? И вообще, если уж на то пошло - что же он здесь делает?
- Позвольте тогда узнать, с какой целью вы меня посетили? - Эпинэ попытался замаскировать рвущуюся панику светскими оборотами. Абсурдность ситуации только что явилась перед ним во всем великолепии: Алва сидит в Багерлее и, одновременно, находится здесь, пьет с ним вино из хрустального бокала, который взялся непонятно откуда, ведет беседу, сидя на подоконнике, на который невозможно взобраться - разве что взлететь…Лэйэ Астрапэ, что происходит?
- Я пришел попрощаться, - глаза Иноходца встретились с усталыми глазами Ворона. - Тюрьма делает людей излишне сентиментальными, герцог. Мы с вами более не встретимся в здравом уме.
- Вы собрались сходить с ума? - нервно рассмеялся Робер.
- Нет, герцог, это вы сходите с ума, - светским тоном заметил Алва.- Вы заигрались с высшими силами, это не проходит бесследно.
- Что вы имеете ввиду?
- То, что сказал. Кстати, хочу поблагодарить вас за ваше предательство… Помощь придет вовремя. Мне искренне жаль, что все так вышло, герцог, - Ворон приятно улыбнулся. - Хотелось бы дать вам совет, но вы уже не сможете им воспользоваться. Утром разум вас покинет, что, впрочем, как нельзя более соответствует эпохе и ее настроению. Сойти с ума именно на изломе- это очень символично.
Ошарашенный Эпинэ слушал непривычно длинную речь Алвы, пытаясь осознать, что все это значит, когда за спиной его тихо скрипнула дверь, и раздались шаги. Иноходец обернулся и замер.
- Уходите, Алва, - негромко произнес Сильвестр. - Вам на сегодня отпущено не так много времени, а мне бы не хотелось встречаться с вами раньше чем нужно.
Робер затравленно оглянулся. Герцог улыбнулся и пожал плечами.
- Рад был вас видеть, ваше преосвященство.
Плеча Робера коснулась рука. Он вздрогнул и обернулся, встретившись глазами с покойным кардиналом.
- А с вами, господин Иноходец, мы встретимся очень скоро, - произнес Сильвестр строго.
Когда Эпинэ посмотрел на окно, Алвы там уже не было - только переливался в свете свечей бокал из алатского хрусталя с остатками " Черной крови". За спиной скрипнула дверь - кардинал ушел.
…
Когда в страшно холодную комнату ворвался Альдо, взбешенный отсутствием Первого Маршала, Эпинэ неподвижно сидел в кресле и смотрел в окно. На подоконнике зачем-то стоял хрустальный бокал.
- Робер! - сюзерен, что есть силы тряхнул Эпинэ, но тот продолжал молча смотреть в окно широко раскрытыми глазами. Он не был мертв, он дышал, но не реагировал ни на пощечины, ни на крики.
Когда Альдо оставил его в покое, что бы позвать врача, и обернулся к окну, бокала почему-то там уже не было…
|