На Восточном Фронте без Перемен
"Добрый день, Ваше Высокопреосвященство, или Ваше Святейшество - боюсь, что Ваши заслуги перед Талигом столь велики, что одним титулом тут уж точно не обойдёшься.
Перед отъездом Вы просили меня непременно писать обо всём - и, как видите, слово я держу, что, как Вам известно, мне не всегда свойственно. Что ж, когда мой прекрасный оруженосец в очередной раз начнет ставить мне в укор бесчестие в полной мере, то у меня будет хоть один аргумент против - если я вообще захочу что-то объяснять.
Ну да, пожалуй, я отклоняюсь от темы - вряд ли Вас в варастийской кампании интересуют исключительно мои взаимоотношения с оруженосцем, хотя это было бы презабавно.
Пока мы сидим в Тронко, изучаем диспозицию и разрабатываем планы действий, о которых я бы с удовольствием поведал - но я же знаю, как Ваше Преосвященство любит сюрпризы, так что, пока, пожалуй, предпочту хранить молчание.
Пожалуй, у нас была бы вполне милая и скучная компания - с Эмилем Савиньяком на месте Джеймса, Дъегарроном, Вейзелем и прочими чудесными людьми, но, к счастью, с нами остался Леонард Манрик, чей тонкий ум и потрясающая вежливость соскучиться не позволяют. И да, наш прекрасный экс-генерал кавалерии Понси на прощание преподнёс мне в подарочек своего внука, которому, возможно, удастся сделать то, с чем не справились до него десятки - свести меня в могилу. Скажите, кардинал, не вы ли стоите за этой интригой - для Штанцлера, она, пожалуй, чересчур тонка.
Из прочих красот Тронко можно отметить дивные пейзажи, потрясающую архитектуру и прелестную свояченицу местного губернатора, порой составляющую мне компанию в интеллектуальных изысканиях.
Увы, боюсь, что красоты вышеупомянутой прекрасной эрэа тоже вряд ли тронут ваше сердце, так что придется всё-таки перейти к изложению диспозиции, что определённо печалит - ибо она хоть и восхитительна, но дамам и порученцам уступает изрядно.
Итак, основную угрозу представляют бирисские воины, псы Кагеты - глядя на них, ещё сильнее понимаешь, что честь честью, а какие-то понятия тоже не мешают. Разумеется, их героизм и преданность тем, кто больше платит, делает этим красавцам честь (ах, какая жалость, я употребляю это слово уже третий раз в одном абзаце), но методы ведения битв оставляют желать лучшего. Не спорю - нападение на мирные деревни и отступление на заданные позиции при виде чуть более сильного врага - прелестная стратегия, воистину достойная их седин.
Что же до активных действий, предпринятых бириссцами, то не далее как вчера они атаковали таможню. Уж не знаю, что именно их там так заинтересовало, но от поста Бакры не осталось ничего, кроме троих местных таможенников, весьма удачно отправившихся на охоту. Кроме них, аудиенциии попросил весьма любоптный персонаж - некий Бонифаций, духовное лицо, у которого даже есть нечто общее с Вами - пожалуй, если бы Вы беспробудно пили двадцать лет, то были бы столь же здоровы и жизнерадостны. Впрочем, о том, что Черная Кровь куда полезнее черного шадди, мы с Вами уже говорили.
Три адуана и собака также вполне толковы, посему я произвел их в капитаны. К сожалению, капитанского патента для собаки у меня не нашлось, но я не сомневаюсь, что пёс ещё получит что-нибудь, соразмерное его заслугам.
Что касается аудиенции, ради неё мне пришлось прервать дела государственной важности, но, как видите, оно того стоило - завтра же мы выступаем.
Впрочем, довольно о войне - да и глупо писать о том, что пока толком не начиналось. Пожалуй, куда интереснее будет рассказать о случае, который недавно произошёл в нашей ставке.
Как Вам уже, должно быть, понятно, в штабе обретаются два юноши близкой степени наивности и влюблённости в Её Величество Катарину. Один из них - герцог Окделл, другой же - некий Оскар Феншо-Тримейн. говорят, он подаёт большие надежды. но я никогда не относился к подаянию с должным уважением, особенно когда оно настолько нематериально. Так вот, сей дивный юноша всерьёз преисполнился неприязни к Леонарду Манрику, что, с одной стороны, неудивительно, с другой - прискорбно, а с третьей - невероятно смешно. Пожалуй, если бы он ограничивался исключительно неприязнью, в этом не было бы ничего, достойного внимания - но не далее как вчера юный Феншо-Тримейн решил перейти от слов к делу.
Я мог бы понять, если бы он, допустим, прокрался в спальню Леонарда и оставил бы там след слепой подковы. Я понял бы, если б он переодел своего товарища Ричарда прекрасной эрэа и отправил покорять сердце генерала...
Но знаете, Ваше Преосвященство - кнопка на стуле во время штабного собрания - это, на мой взгляд, пошло, и не говорит об излишках фантазии.
Крик, раздавшийся из уст нашего рыжего друга, сотряс комнату, и, клянусь вам, поднял в воздух половину штабных карт - видимо, кнопки, которыми они были приколоты, испугались повторения судьбы товарки. Самым поразительным лично мне кажется то, что Манрик вообще её заметил - видимо, господин Феншо-Тримейн заранее наточил сие орудие праведного гнева.
Впрочем, Леонард сразу перешёл к главному пункту программы - священной ярости. Вы же знаете, Ваше Святейшество, как великолепно Манрики умеют делать из мухи фламинго. Так вот, на этот раз Леонард сделал из жалкой кнопки меч Раканов, не меньше.
А потом, он, естественно, спросил, кто виноват.
Хотя, пожалуй, спросил - не совсем подходящее слово. Должен сказать, что лично я прямо преисполнился ужаса от суровости его взора и громкости голоса.
В ответ на крик из-за стола поднялся Ричард Окделл, алый, как Закат, и, честно дрожа, заявил, что это он забыл кнопку на стуле.
Разумеется, понять такое милое и немудрёное развлечение, как хранение кнопок на стульях, Леонард оказался не в состоянии. Только дурак не заметил бы тех отчаянных взглядов, которые Дик бросал на Оскара Феншо, и то, что наш генерал не изволил сообразить, кто же у нас истинный виновник дыры на его штанах, говорит о многом.
Что ж, жертва небрежного обращения с канцелярскими предметами изволила прочитать лекцию о неподобающем поведении некоторых корнетов, не забыв упоминуть о том, что, возможно, это было результатом дурного влияния. Ну да, Ричард у нас такой - его хлебом не корми - дай поддаться чужому влиянию. Самое обидное, что это правда - и, пожалуй, с влиянием Феншо-Тримейна стоит что-то делать, и по этому поводу у меня тоже появились некоторые соображения.
О чём же ещё мне написать? Увы, меня печалит мысль о том, что все эти скромные попытки описать тяжелый быт армейских будней не вызвали у Вас интереса, так что в следующем письме я обязательно расскажу про проблемы с фуражом.
Искренне Ваш, Рокэ."
"Рокэ, что у Вас там, Леворукий побери, происходит?
Сильвестр, кардинал Талига"
"Приветствую Вас, мой кардинал. Последнее Ваше письмо, увы, опечалило меня своей лаконичностью. Видимо, истории о скромных шалостях наших военных и впрямь Вас не сильно радуют. Что же касается происходящего, то сейчас наши отряды стоят на берегу Рассанны. Дивна Рассанна при тихой погоде, и, как Вы, наверное, имеете честь знать, редкая птица способна её перелететь. На данный момент нвше существование можно охарактеризовать словами "ленивое" и "полудремотное", но я не стану употреблять их, ибо они, безусловно, насмерть искалечат стиль. Бонифаций проповедует пьянство, солдаты, радостно внимая проповеди, стремятся разделить его воззрения. Давеча я обещал написать о проблемах с фуражом, но они легко разрешились. Что же до погоды, то погода на редкость благостна - по небу плывут облака, под тёплым солнцем расцветают ромашки, лошади их поедают и справляют естественные надобности - в общем, идёт нормальный круговорот всего и вся. Оскар Феншо-Тримейн, юноша, которому я посвятил половину предыдущего письма, печален, и я уже обнаружил на своих стульях три кнопки.
Боюсь, писать больше не о чем. Жду от Вас привета и благословения.
Ваш верный сын, Рокэ"
"Хвала Создателю, что у меня нет сына. Благословляю Вас, герцог, и предупреждаю - не погибнете на войне - убъю сам.
Уже не жду вестей. Сильвестр, кардинал Талига".
На берегу Рассанны Рокэ Алва в очередной раз перечитывал записку от кардинала. Пожалуй, в ответ на письмо о лингвистических особенностей диалекта адуанов кардинал точно предаст его анафеме.
Что ж, ни одним кардиналом жив Талиг.
"Ваше величество! Спешу поведать Вам о том, что язык местных жителей крайне богат и самобытен..." |