Название: Возвращение |
Она стоит возле окна, глядя на просыпающийся город. Вот и все, она – королева. Королева волею Создателя… хотя при чем здесь Создатель? Он бы не допустил того, что случилось… Тем не менее – чаша ею принята и выпита, и теперь остается только… только притворяться. Это она умеет в совершенстве. Ей удалось скрыть отвращение, когда после свадьбы Фердинанд лег с ней в постель… Вот только – у него ничего не получилось. Было ли это изначально, или была в этом повинна ее камеристка, Катарина не знала и не хотела знать. Такой расклад ее бы даже устраивал. За спиной скрипит дверь. Катарина оборачивается своим грациозным жестом застигнутой врасплох лани, и… застывает на месте от непритворного уже удивления, потому что на пороге стоит тот, кого она ожидала увидеть меньше всего – маршал Талига Рокэ Алва. - Сударыня? – холодная усмешка в глубине темно-синих сапфировых глаз. - Рокэ? – она не знает, что сказать, впервые в жизни – не знает. И смотрит на него, как на воскресшего из мертвых. - Вижу, имя мое вы все еще помните – произносит он, подходя к ней ближе. – Хотя убежден, что предпочли бы забыть навсегда. Она не отвечает ничего, просто молча смотрит. Что ему нужно, зачем он пришел сюда? И повторяет этот вопрос – вслух. - Меня не было на вашей коронации… - чего больше в его голосе, яда или ехидства? - А посему я хочу принести вам свои поздравления. Ах да, венчальный браслет Олларов необычайно вам идет. И корона – тоже. - Я… я не желаю с вами разговаривать… - выдавливает она из себя. Ей страшно, теперь ей по-настоящему страшно. Когда Рокэ так смотрит, ничего хорошего это не предвещает. И она оказывается права. Он в несколько шагов оказывается рядом с ней, смотрит прямо в глаза. - Сударыня, мы еще не закончили предыдущий разговор. Впрочем, у нас для этого будет достаточно времени. Снова усмехается. Проклятье! Сколько можно издеваться… - Уходите, сударь… - а вот холода в голосе могло быть и побольше, и примешавшаяся дрожь здесь совсем ни к чему. А он неожиданно легко соглашается. - Как скажете, Ваше Величество… - почему же так больно бьет это обращение? Привыкай, Катари, привыкай… Теперь тебя все будут так называть. – До вечера. Разворачивается и уходит, закрыв за собой резную дверь. А она опять остается в одиночестве, терзаемая мыслями и догадками. В этот день ее никто не тревожит, давая побыть наедине с собой. Только один день. А ночью начинается кошмар. - Я не помешал вам, сударыня? – он входит в ее спальню, словно на поле битвы. Она одна – у Фердинанда снова ничего не получилось. Лекари суетились вокруг него весь день, но результата это не возымело. - Что вы здесь делаете, герцог Алва? – в голосе ее мешаются испуг и возмущение. - Видите ли, моя эрэа… - очень спокойно говорит он, садясь на край ее кровати и стягивая сапоги. – Его Величество мне доверяет и уважает - с тех самых пор, когда я оказал ему услугу на… одном приеме. Равно как и его лекари. - При чем здесь… Фердинанд? – недоумевающе переспрашивает она, хотя страшная догадка уже начинает закрадываться в ее мысли. - Видите ли, он попросил меня оказать ему еще одну услугу, - Рокэ говорит все тем же медленно-насмешливым тоном. – И я не увидел причин для отказа. Дело в том, что я осведомлен о… вашей ситуации. А в завещании достаточно четко сказано, что в случае смены династии на трон сядут повелители Ветра. Скажем так - мне бы этого не хотелось. - Мне нет дела до ваших желаний, герцог! – она вскакивает с кровати и стоит теперь перед ним – испуганная и прекрасная. – И я не хочу… не хочу… - Если вам нет дела до моих желаний, сударыня, почему мне должно быть дело до ваших? – он неторопливо расстегивает колет, откладывая его в сторону. – Кроме того, вы теперь принадлежите более Талигу и Олларии, нежели себе. - Но я… не понимаю… - она растеряна и испугана. Все, что угодно, только не это… - Какой же вы ребенок, сударыня, - глаза его смотрят холодно и жестко. – Ваш долг перед королем – дать ему наследника. Поэтому я здесь. Она вся собирается, выпрямляется, и смотрит на него… губы ее медленно растягиваются в улыбке. - С каких это пор вы выступаете в роли племенного жеребца, герцог? А вот этого он не выдерживает, с силой, с яростью опрокидывает ее на постель и нависает сверху. - Рокэ… - Да, сударыня? Холодный голос отрезвляет, но лишь на мгновение. А потом он входит в нее – горячую, ждущую, одним движением, и она забывает обо всем на свете, закрывая глаза, обвивая его шею своими руками… тянется к его губам. Он отстраняется, и несколько мгновений внимательно смотрит на нее, она чувствует его взгляд на себе, на всем своем теле… а потом повторяет движение, и она стонет, всем своим существом подаваясь ему навстречу. В этот миг ей кажется, что все по-прежнему… все, как тогда, но властный голос прерывает ее воспоминания. - Посмотрите на меня, сударыня… Даже теперь – «сударыня», не «Катари». Так он ее больше не называет, и вряд ли когда-нибудь назовет. Не в силах противиться, она открывает глаза и встречается взглядом с его – почти черными, шальными, страшными. А он продолжает двигаться, увеличивая темп, и вот она уже стонет в голос, сжимая пальцами его плечи – совсем не с женской силой. - Полагаю, это лишнее … - голос его так же холоден, как и глаза, всего лишь несколько минут назад наполненные страстью и желанием… впрочем, может, это ей лишь показалось? И как же быстро, как же быстро она сдалась. А Рокэ словно читает мысли, потому что говорит: - Вы так быстро сдались, Ваше Величество… А сколько было громких слов и патетики… Уж лучше бы он ее ударил. Она, словно птица, вырывается из его рук, и… сворачивается калачиком на краю кровати, закрывая лицо руками. Ей сейчас больно, ей непереносимо больно… но она это заслужила. И ему об этом прекрасно известно. - И не изображайте из себя невинную жертву, роль которой вам так нравится играть. Я слишком хорошо вас знаю. До завтра, сударыня. Он поднимается и начинает одеваться. Она молчит, только плечи вздрагивают от рыданий. - Не трудитесь разыгрывать передо мной этот спектакль – я все равно не оценю его по достоинству, - бросает он, после чего раздается звук закрывающейся двери и она остается в одиночестве. И теперь уже плачет по-настоящему… слезы все текут и текут из фиалковых глаз… невыплаканные слезы о несбывшихся мечтах и надеждах, о потерянной любви и разбитой сказке. Наутро она вновь видит его на приеме в честь дня рождения ее супруга. Он обращается с ней так же отстраненно-вежливо, словно ничего и не было вчера, словно ничего и не произошло. Но она знает, что вечером он снова придет к ней… и снова все повторится. Только никогда и никому об этом не скажет. |