Через несколько дней после дуэли Дика и Валентина
Голова раскалывалась и никакие народные средства, старательно подсовываемые верными южанами, не помогали. Маршалу в первую очередь нужен был сон, крепкий, регулярный и спокойный, и не менее восьми часов подряд... ладно, хотя бы шести часов. И хотя бы через день.
Но пойди, отыщи время на отдых, когда столица разваливается на кусочки, Альдо поет про свое великое предназначение, не обращая внимание на полыхающую под ногами землю, а влюбленный в сюзерена Дикон делает все возможное, чтобы лишить Робера остатков покоя!
Дикон как раз стоял около камина, шумно сопел и со всей определенностью вины за собой не знал и знать не желал.
-Он первый начал!
-Ричард, - устало выдохнул Робер и потянулся за очередной чашкой шадди. - Я еще ничего не сказал. О герцоге Придде в том числе.
-Но ведь собирался, - припечатал Дик, поворачиваясь к собеседнику и неосознанно оберегая забинтованную руку. Роберу оставалось только согласиться.
-Собирался. А толку-то! если ты даже Альдо не слушаешь... Он запретил дуэли между эориями, а ты что сделал?
-Ничего, - буркнул Дик, отводя взгляд. - И не сделаю. Я не нарушу приказ Альдо.
-А кто опять вызвал Валентина на поединок?!
-Я! - сверкнул глазами Дикон. - Но после того, как у нас обоих появятся наследники, чтобы Альдо не беспокоился о том, что эориев не хватит. А он... Робер, он же снова начал издеваться!
Робер закрыл глаза и целую минуту слушал, какой же этот Придд...
-Ты не понимаешь, Робер, - горячился юноша, вызвав у маршала некое подобие улыбки. - Альдо же ему верит, полностью полагается на его знания и то, что Павсаний заповедовал. То есть, Альдо прав, конечно же, так и должно быть, если мы хотим воскресить Великую Талигойю, но это Придд! Он только о себе и думает. Запрется у себя в библиотеке с Павсением, как змея в норе, и думает! Он не верит в избранность Альдо понимаешь? И в Великую Талигойю тоже!
Дикон замер, тяжело дыша, вглядываясь с надеждой в лицо Робера. Ну, в некоторых вопросах тот, надо признать, был с Приддом солидарен, только вот, в отличие от Валентина, терпение у него уже почти все вышло.
А Дикон продолжал кипятиться, не видя переменившегося лица друга:
-Он и...
-Ну так убеди его! - рявкнул вконец озверевший маршал и сам себе удивился... - Ради Альдо и Талигойи, иди и объясни все так, чтобы он понял и поверил.
Дик выглядел так, словно перед ним разверзлась земля.
-Но, Робер! Он ведь... Он снова примется за свое.
-Конечно, - Робер слегка сощурился. - Но что тебе важнее - чужое мнение или величие Альдо? - и торопливо, пока Дикон не пришел в себя от перспектив такого выбора, продолжил ковать железо: - Если ты не будешь обращать внимание, то рано или поздно ему это надоест. Ведь за своими завуалированными оскорблениями он лишь прячет собственный страх поверить в наше светлое будущее. Но ты сумеешь донести до Валентина, что никто не отнимет у него - у нас! - того, что предначертано судьбой. И у Альдо появится еще один преданный и доблестный соратник, готовый от всего сердца отдать и жизнь, и честь и кровь за дело Великой Талигойи! Понял?
Робер сам не заметил, как встал в полный рост и под конец речи даже воздел руку к небу, призывая мир в свидетели. Дикон внимал в благоговении, но на последний вопрос торопливо и радостно отозвался:
-Да будет так!
-Так и будет, - буркнул маршал, возвращаясь в кресло. - Ты этим займешься?
-Ради Альдо и Великой Талигойи, - пылко заверил его Дикон, прижимая руку к сердцу. - И я начну сейчас же!
-Ну и слава Абвениям, - вздохнул Робер, когда за юношей стукнула, закрываясь, дверь кабинета. Наконец-то Дик будет целиком занят невыполнимым делом... А сам он сможет тем временем спокойно спасать Олларию. Может, даже выспаться сумеет.
Слуги в спрутьем логове оказались такими же холодно-вежливыми, как и их хозяин, разве что сознавали свое место и молчали. Ожидая, пока Придду сообщат о нем, Дик подумывал было, а не потренироваться ли на них, но решил не тратить сил. Тем более, вряд ли у него сейчас будет на это время.
-Передайте что я желаю принести извинения. Лично, - холодно объявил Ричард несколькими минутами ранее. На такую приманку Спрут, конечно же, не сможет не клюнуть. Хотя слова горчили на языке, как надорские приправы. На что только не приходится идти ради великой цели!
Идти пришлось аж на третий этаж.
-Приветствую Повелителя скал, - Спрут, бесстыже используя свою рану как предлог (Дикону тоже плохо и больно, но он же не пренебрегает своими обязанностями!) при появлении гостя не изволил подняться из кресла.
Ричард вернул приветствие и неодобрительно покосился в сторону камина. Яркий огонь резал глаза, но почему то не мог ни прогреть воздух в комнате как полагалось бы, ни разогнать по углам длинные тени. Ричард пожалел, что его отношения с Придлом не позволяют ему попросить плед вроде того, что укрывал ноги хозяина дома.
-Вы желали сообщить мне нечто срочное? - ровным голосом осведомился Спрут. Ричард сжал кулаки и зубы - "срочное", не «важное". Ну, погоди...
-Я желал бы, герцог Придд, принести вам свои извинения за то, что говорил сегодня... и ранее.
-Вот как, - Придд чуть склонил голову набок и провел подушечками пальцев по крупному герцогскому перстню. - Если не учитывать того, что за сотворенное.. просите, сказанное, приносить извинения вы должны отнюдь не мне - они приняты. Вас это удовлетворяет?
"Пошел вон" - перевел для себя Ричард и глубоко вздохнул.
-Вполне. Я вызывал вас на дуэль лишь потому, что не знал что на самом деле руководит вами.
-А теперь, надо полагать, знаете? - полюбопытствовал Валентин.
-Незнание – расплывчатая категория, - твердо ответил Ричард. - Позвольте, я присяду. - он осуществил намерение до того, как Придд успел бы ответить отказом. - Я не знаю многого - но многого не знаете и вы.
-И что же именно, по вашему убеждению, я не знаю и не желаете ли вы меня посветить?
Усилием воли Ричард сдержал победную улыбку. Спрут попался!
Две недели спустя
-Мы поедем по местам боевой славы Альдо! – с порога сообщил радостную новость герцог Окделл. Валентин тяжело оперся на руку стоящего рядом Гирке и позволил осторожно опустить себя в кресло.
-Боюсь, Ричард, нанесенная вами рана еще не вполне затянулась и помешает мне совершить подобную верховую прогулку. Обещаю последовать за вами через месяц-другой, когда я полностью...
-Вам не придется ждать, Валентин, - Дикон светло улыбнулся - Я приказал подать карету. Ну же, спускайтесь. Я подумал, что это путешествие займет пару дней – ну, чтобы я успел рассказать историю в мельчайших подробностях - и приказал подготовить все, что только может понадобиться.
Гирке неопределенно сунул руку в карман, а когда достал, в его пальцах тускло блеснул крошечный пузырек темного стекла. Валентин едва заметно качнул головой и граф послушно вернул яд на место.
-Уверен, Ричард, что ваши слуги обо всем позаботились. Я прикажу лишь погрузить в карету ящик вина.
-Ты же сопьешься, - одними губами проговорил Гирке. Валентин не переменился в лице.
-Впрочем, Ричард, граф Гирке-ур-Приддхен только что сказал мне, что желает составить нам компанию. Вы не будете против его присутствия? Ему будет полезно поближе ознакомиться с вашей точкой зрения на происходящее.
Ричард расцвел.
-Я распоряжусь насчет вина, - обреченно отозвался Гирке. - Двух ящиков, мой герцог, будет достаточно?
Карета воротилась в Олларию на следующий день на закате. Сияющий и слегка уставший Ричард помог выбраться бледному как полотно Валентину, заметно припадающему на ногу, и поддерживал его, а потом повел уже почти соратника в дом, на прощание неодобрительно покосившись на бесчувственного Гирке, которого как раз выгружали из кареты подбежавшие слуги.
-Боюсь, достижения Альдо Ракана еще слишком неоднозначны для его неокрепшего разума, - бесстрастно пояснил Валентин, держась за спутника. Дикон подумал и решил проявить снисходительность.
-Это не страшно. Завтра я приеду и мы продолжим. Вы ведь еще не знаете, как Альдо трудился над делом Великой Талигой в Агарисе.
К этому времени он как раз довел Валентина до кабинета. Заслышав про Агарис, Валентин кинул оценивающий взгляд на окно, но вовремя вспомнил что они на третьем этаже.
-Если бы вы только видели Альдол в Алати, как я... - распинался Дик, каким-то чудом перескочив в Алат в то время, как Валентинн приписывал еще один пункт к длинному списку претензий к предкам.
-Но это - завтра - утешил его Окделл. - Все - завтра. Я привезу карту Золотых Земель и мы подробно разберем победоносное путешествие Его Величества! До встречи, Валентин!
Дождавшись гулкого топота ног по лестнице и убедившись, что Повелитель Скал не вернется, Валентин без сил сполз по стеночке. Появившийся в кабинете абсолютно трезвый (когда успел?) Гирке, зеленый как выходец, помог ему перебраться в кресло. Валентина слегка трясло - чтобы должным образом осмотреть места... побед и свершений, приходилось выходить из кареты на зимний ветер. Надолго - о его величестве Окделл готов был говорить часами и проделывал это с немалым удовольствием.
-Я приказал согреть воды и вина, - участливо сказал Гирке. Валентин, словно не слыша его, все так же задумчиво глядел в окно. Потом перевел взгляд на люстру, с нее - на стену, где на крепком крюке висел портрет его деда по отцовской линии.
-Тебе еще рано вешаться! - обеспокоился Гирке, мигом растеряв всю официозность и большую часть почтения к главе рода. - Давай-ка лучше я организую покушение на тебя, с тем, чтобы врач запретил потом всех посетителей.
Валентин прикрыл глаза, борясь с искушением, и качнул головой.
-Мне необходимо находиться во дворце. К тому же, покушение на эория обернется новыми жертвами среди горожан. Я найду другой путь.
Следующее утро
Один слуга, как обычно, принял у Ричарда линарца, другой же почтительно сообщил, что в настоящий момент герцов Придд занят, находится у себя в кабинете и просит герцога Окделла как можно скорее подняться к нему.
По ступеням Ричард взлетел, но когда перед ним распахнулись тяжелые двери, замер на пороге, не признав комнату.
На стене, где раньше красовался какой-то Спрут с тяжелым взглядом, ныне висел портрет Альдо в полный рост. Сюзерен улыбался миру, суля защиту, справедливость и Процветание, его осеняли розовые рассветные учи, под ногами покорно сгибались горные хребты, а в небесах парили гербовые Звери Раканов, горделиво изгибая шеи. Портрет был увит гирляндами цветов, две корзины с тем, что, видимо, не уместилось в гирлянды, стояли по бокам его на полу. На полу же пребывал и коленопреклонный Валентин, с неким непередаваемым выражением лица прижимая руки к сердцу. А потом Придд повернулся к Дику, так и замершему в дверях. Выражение его лица стало еще непередаваемей, губы дрогнули.
-Ричард! Я понял, понял все, что вы пытались мне объяснить!
Валентин пружинисто поднялся с колен, стремительно приблизился к Дикону и вдруг взял его ладони в свои.
-Вы открыли мне глаза. Наш повелитель... - Валентин вдруг закусил губу и резко отвернулся на мгновение, а потом так же жарко поглядел на Дика, все еще не выпуская его рук. - Нет, я еще не имею права так называть его, вести себя с ним так же, как вы. Вы, бывший с ним все это время, завоевавший для него Олларию, вы - прошли с ним весь Талиг, обращая его в Великую Талигойю. А я... - Валентин на мгновение зажмурился, - ах, как мучительно мне хочется припасть к его ногам, получив в ответ глоток этого пронзительного, сияющего света... Но я не имею на это права и никогда не буду иметь...
Придд опустил взгляд и Ричарду захотелось как-то его утешить. Он осторожно погладил Валентина по плечу а потом решился и крепко его обнял.
-Не расстраивайтесь так, Валентин! Вы еще сумеете доказать свою истинную веру в Альдо - ведь нам придется - и совсем скоро! - объединять все Золотые Земли под властью рода Раканов!
Лицо Валентнита страдальчески исказилось. Ну, где-то он и прав, не так и скоро, на самом деле. Но не оставлять же теперь нового верного соратника мучиться! А уж как Альдо обрадуется, узнав, что ради него сотворил Дикон…
Но прежде, чем окрыленный Ричард успел сказать хоть что-то (хоть и не вполне еще знал - что), Валентин решительно подволок его к окну и взмахом руки указал куда-то вдаль.
-Тогда вам тем более нельзя терять время! Теперь, Ричард, когда мне открылась истинное положение вещей, мое сердце обливается кровью при мысли о том, что кто-то из наших братьев-эориев все еще пребывает во тьме заблуждений, не рассеянной солнечным сиянием нашего лучезарного государя. Идите же Ричард, откройте и Повелителю Ветра глаза, как открыли их мне! Я верю - о, я не могу теперь не верить! - что вы сможете спасти его душу так же, как спасли мою.
Подталкиваемый в спину Ричард, огорошенный перспективами, очнулся только в седле. Оглянувшись на дом, в окне кабинета он увидел фигуру Спрута, прижимающего руки к сердцу и окончательно проникся важностью своей миссии. Он гордо вздернул подбородок и направил коня за ворота - и к Багерлее. Если Роке Алва заперт в камере - он не сможет бежать от правды которую Дикон обрушит на него. И пусть говорит, что вздумается - Дик уже научился как следует не слушать то, что ему говорят. Главное - ему самому подобрать нужные слова.
И все будет хорошо.
Валентин, закрыв глаза, практически без чувств лежал на своей постели поверх покрывала. Сил у него хватило только сбросить туфли и парадный камзол. Рядом сидел верный Гирке и прикладывал к вискам и запястьям Валентина смоченный в уксусе платок - после бессонной ночи и спектакля у герцога немилосердно кружилась голова.
-Гирке.
Рука с платком замерла.
-Если герцог Окделл заявится сегодня вечером, скажите, что я молюсь... и не велел беспокоить.
-Я передам ему ваши самые искренние соболезнования - в связи с тем, что он наслушается от Первого Маршала - и пожелания успеха, - решил Гирке, продолжив.
Комната вновь закружилась и Валентин прикрыл глаза. Где-то там Ричард наверняка уже стучался в ворота Багерлее.
И Алву, если подумать, даже не жалко. |