- Олаф, раздевайтесь.
После ужина вице-адмирал с гостями прогуливался по палубе.
Прогулка от ужина мало отличалась: Гудрун всё также жалась к ногам Руперта, Руперт всё также злился на безучастность Кальдмеера ко всему происходящему, Кальдмеер смотрел на закат также равнодушно, как до того - на свою тарелку.
Один Бешеный сиял ярче солнца и балагурил, ничуть не обескураженный тем, что из всех его собеседников наиболее отзывчивым оказалась кошка. Проявляя замечательное радушие, Вальдес взял адмирала цур зее под руку, и вдруг осёкся на полуслове, уткнувшись ему в плечо.
Руперту стало неловко - неужели пара бокалов вина сделала Бешеного таким сентиментальным?
И тут Вальдес глухо сказал:
- Олаф, раздевайтесь.
- Что?! - вырвалось у фок Фельсенбурга.
Кальдмеер молчал, вяло пытаясь высвободиться.
- Раздевайтесь, Олаф, - повторил Вальдес, - немедленно.
- Это ещё зачем?! - взвился Руперт.
Как ни досадно было поведение Ледяного, на растерзание Бешеному, который, похоже, взаправду сбесился, он своего адмирала отдавать не собирался.
- За тем, что я собираюсь предаться с адмиралом цур зее бурной гайифской страсти посреди палубы собственного корабля, разумеется! Луис, воды, быстро!
- Питьевой? - растерянно уточнил Луис.
- Забортной! Ведро, а лучше несколько. Да шевелись же, ты! А вы, Олаф, раздевайтесь!
- Не буду, - сухо сказал Кальдмеер. - Вальдес, что происходит?
- Со мной - ничего, а вот с вами - ничего хорошего, и, по всей видимости, уже давно. Олаф, если вы сию же секунду не явите моему влюблённому взору своё не в меру костлявое тело, я займусь этим собственноручно!
- И не подумаю.
Кальдмеер отшатнулся, Руперт рванулся к нему - оба не успели, Бешеный налетел на Ледяного, как ураган, по палубе покатились пуговицы с адмиральского камзола, затрещала ткань рубашки, легко подаваясь под сильными руками. Фок Фельсенбург попытался остановить это безумие и отлетел в сторону, получив оплеуху.
- Не мешать! Да где же эта кошачья вода?!
Вода была тут как тут. Кальдмеера, едва державшегося на ногах посреди обрывков собственной одежды, четыре раза окатили с головы до ног, ошалевшему Руперту связывала руки не менее ошалевшая Гудрун, искавшая на них спасения от холодных солёных брызг.
- Ваша чудо-кошка, - объяснял после Вальдес разъярённому адъютанту, - несмотря на свои несомненные таланты, всё же ограничена в возможностях. Мерзость сверхъестественного происхождения она не учуяла, потому что её нет, а вот мерзость происхождения естественного, к сожалению, не заметила. И я тоже хорош...
- Так что же это такое? - думать и злиться одновременно не очень удобно, и Руперт начал остывать.
- Яд. Им была пропитана одежда, я почувствовал запах, только когда подошёл совсем близко. Так некстати проявились моя бергерская половина и хорошее воспитание - не постесняйся я обнять адмирала при встрече, глядишь, всё бы выяснилось на несколько часов раньше.
- Олафа хотели убить медленнодействующим ядом? Но зачем, он же и так был приговорён...
- Отравить - да, но не убить, для этого есть более подходящие средства. Эта дрянь, Руперт, помимо того что медленно и незаметно убивает, воздействует, как бы это сказать... на волю человека, вот. Делает его безразличным ко всему, включая собственную жизнь, а также подверженным чужому влиянию. Вы не знаете, от адмирала хотели чего-нибудь добиться?
- Признания вины. Это показалось Фридриху более выгодным, взамен он обещал Олафу помилование, - Руперт сжал кулаки.
- Какая неслыханная щедрость. Господин Кальдмеер очень сильный человек - чтобы так долго сопротивляться яду, нужно недюжинное упорство.
- С ним всё будет в порядке?
- Должно. Море хорошо смывает подобную гадость, а тряпки, как просохнут, я велю сжечь, чтоб не загрязнять его этим хламом.
- Господин Вальдес, - Руперт должен был спросить, чтобы хоть как-то совладать с не находящей выхода злостью - несколько месяцев просидел над медицинскими трактатами, а про яды почитать не догадался, дурень! - а откуда вы это знаете? Про яды и прочее?
- От одного друга, - Вальдес задумчиво улыбнулся, - он в этом дока, не чета мне. Подумать только, я его ещё слушать не хотел. Кто ж знал, что пригодится...
- Олаф, как вы себя чувствуете?
- Очень хочу пару раз макнуть вас головой за борт.
- Хорошо хоть, не в гальюн. Отрадно видеть, как вы приходите в себя.
- Есть хоть что-то, над чем вы не смеётесь?
- А то как же. На ваши выпирающие рёбра, например, мне было совсем не весело смотреть.
- Дались вам мои кости.
- Дались, Олаф. Вы вот только никак не даётесь. Кстати, рубашка вам очень идёт.
- Ваша?
- Моя. Между прочим, праздничная.
- Я заметил.
Кальдмеер был одет в матросские штаны и белую рубаху с кружевными манжетами, и то ли из-за этого, то ли из-за вернувшегося в глаза холодного блеска выглядел помолодевшим.
- Тогда как насчёт прогулки под звёздами? Это будет похоже на свидание.
- В моём возрасте...
- Любви все возрасты покорны, Олаф!
- Очевидно. Но в моём возрасте не стоит тратить время на романтические глупости.
- Вы имеете в виду?..
- Именно. Раздевайтесь, Ротгер. |