Избегать друг друга в большом замке, среди множества солдат и офицеров очень просто, нужно только ходить по разным лестницам, не спускаться к столу в одно и то же время и не назначать встреч с одними и теми же людьми. Арно пришлось изрядно потрудиться, чтобы выучить привычные маршруты полковника Придда, Валентин, кажется, вовсе не утруждал себя подобным, просто приходил после и уходил до того, как появится теньент Савиньяк. Но это мистическое везение не могло продолжаться вечно.
***
- Это ваша вина! – Арно со злостью пнул упрямящуюся дверь.
- В чем вы еще намерены меня обвинить? В том, что сегодня выпал снег или может в том, что вы опоздали на завтрак? Не стесняйтесь, прошу вас, - отозвался Валентин, смахивая с рукава невидимые соринки.
- Издеваться изволите… полковник? – сквозь зубы проговорил Арно. – Я вас насквозь вижу, и вы этого боитесь, поэтому и заперли нас здесь, где нет свидетелей.
- Будь я о вас чуть иного мнения, то мог бы счесть себя оскорбленным подобным обвинением. Но у вас весьма… бурное воображение.
- Значит, этого вы не отрицаете! – торжествующе воскликнул Савиньяк.
- Я отрицаю, что мог быть настолько глуп, чтобы запирать себя в одном помещении с вами. В отличие от вас у меня нет времени на подобные развлечения, теньент.
- Конечно, нет! Готовите очередное предательство!
- Вам еще не надоело повторять одно и тоже? Публике слишком быстро пресыщается, чтобы не потерять зрителей, вам придется разнообразить свой репертуар.
- Вы считаете меня шутом, сударь?
- Заметьте, это не я сказал, - тень бледной улыбки скользнула по тонким губам.
- Обнажите вашу шпагу!
- Если вы забыли, то я могу напомнить, что дуэли запрещены. Я не собираюсь нарушать приказ из-за вашей блажи.
- Никто не узнает, мы с вами здесь совершенно одни.
- Теперь уже у меня возник повод подозревать, что именно по вашей вине мы оказались в подобном положении, не так ли?
- Не передергивайте! Я здесь ни при чем. Вы меня не так поняли.
- Неужели? А мне показалось, вы предельно четко выразили свое желание скрестить со мной шпаги. Но если это был завуалированный намек на нечто иное… Вам следовало дать мне хоть какой-то знак.
- С вами просто невозможно разговаривать.
- Наверное, я действительно превратно понимаю ваши слова и поступки. Таким образом, все это было сделано только для того, чтобы поговорить со мной? Вы не ищете легких путей, виконт.
- Идите к Леворукому, Валентин! – вспыхнул Арно и отошел от сидящего на единственном стуле Придда как можно дальше.
Ситуацию спас Йоген, вспомнивший, что с самого утра никто не видел ни теньента Арно, ни полковника Придда, и отправивший на их розыски нескольких солдат. Один из них вспомнил, как хвастался друзьям младший сын кухарки, что «запер этих петухов вместе». Мальчишка был выловлен, ключ от комнаты у него изъят, а «заключенные» обрели свободу. Но дух их сломлен не был, отнюдь. Теперь даже последний поваренок на кухне знал, что господин Арно видел господина Придда в гробу и белых тапочках, а господину Придду в свою очередь абсолютно безразличен Савиньяк-младший, настолько, что он едва замечает его присутствие-отсутствие в ближайшие несколько хорн вокруг себя. Стоило им столкнуться в коридоре или в общей зале, как всем окружающим становилось сильно не по себе от выразительно-безразличных взглядов обоих спорщиков. Попытавшись несколько раз их хоть как-то примирить и потерпев в этом неудачу, генерал Ариго в конце концов плюнул и сдался, решив, что это и есть нелюбовь с первого взгляда. Юношей оставили в покое, и холодная война между ними развернулась с новой силой.
***
Пол под ногами разверзся совершенно неожиданно. Вскрикнув от неожиданности, Арно исчез в темных глубинах разлома. Упал он очень неудачно, сильно подвернув ногу и ушибившись.
- Чудесно, - пробормотал он. – Просто замечательно.
После нескольких не особо удачных попыток, цепляясь за стенку, ему удалось подняться на ноги, но даже малейшее движение левой ногой – и перед глазами начинали плясать искры. Самостоятельно выбраться можно было даже и не мечтать: карабкаться по стенам даже со здоровой ногой сложно, а темный коридор, куда он умудрился провалиться, вел в неизвестность, древние строители обожали шутить над незваными гостями и устраивать им «сюрпризы». Надеяться на то, что кто-нибудь придет незадачливому виконту на помощь, не приходилось. Он выбрал эту часть замка для прогулок именно потому, что сюда почти никто не забредал, разве что случайно. Жизнерадостному, общительному Арно Савиньяку было совершенно не свойственно предаваться унынию и впадать в меланхолию, но в его венах бежала и кровь Рафиано, которая требовала такого вот «разговора наедине с самим собой». А для подобных бесед безлюдная галерея подходила как нельзя лучше. Но, как оказалось, это был не лучший выбор в его жизни. Помянув Леворукого, юноша попытался взять себя в руки и не поддаваться отчаянию. Он отсюда непременно выберется, иначе и быть не может. Но на душе тревожно скребли кошки. Сначала кричать и звать на помощь было очень стыдно, потом ему стало наплевать на стыд, а потом он охрип. И когда он уже сдался, над головой зашуршали чьи-то легкие шаги.
- Эй! – почти отчаявшись, крикнул Арно.
Шаги замедлились, а затем над головой появился чернильно-черный на фоне темнеющего неба силуэт.
- Теньент Сэ?
Юноша чуть не застонал от досады. Ну конечно! С его-то везением, кто это еще мог оказаться, как ни проклятый Спрут!
- Что случилось?
- Ничего.
- Ну, если вы так утверждаете…
Валентин выпрямился, явно собираясь уйти. Мысленно выругавшись и назвав себя упрямым оленем, Арно поспешил исправиться:
- Упал. Я упал.
- Если я спущу вам веревку, вы сможете подняться?
- Смогу, - ну вот отчего, скажите, голос отказывается звучать уверенно?
- Я могу позвать…
- Исключено, - вот еще, теперь о его глупом падении будет знать вся армия. Хотя, что может быть хуже, если о нем уже знает Придд?
Он слишком поздно заметил, что темный силуэт Валентина растворился в подступающих сумерках. В глазах отчего-то защипало, ведь то, что Спрут ушел, означало, что он останется здесь один, беспомощный и одинокий. И больше никто, никто не придет, потому что Придд сделает все, чтобы избавиться от противника.
- Я такой жалкий, - прошептал Арно, сползая по стенке и закрывая лицо руками.
Сверху посыпался мелкий песок, и зашуршали камни. Юноша поднял голову. Перед глазами заплясал кончик веревки, по которой к нему спускался Валентин. Зачем? Ну, вот зачем он это сделал? Спрыгнув на землю, тот застыл на несколько мгновений, давая глазам привыкнуть к темноте, а затем подошел к Арно. Тот рефлекторно отшатнулся и застонал от боли, потревожив ногу. Придд опустился рядом на колени, чтобы осмотреть вывих. Савиньяк-младший ожидал, что прикосновения принесут ему боль, но Валентин был очень осторожен, почти нежен, и он чуть расслабился, позволяя своему вечному «противнику» наложить тугую повязку.
- Вставайте, - наконец Придд выпрямился.
- Зечем? Я… Я не смогу подняться по веревке, - признаваться в собственной слабости было очень тяжело, но необходимо.
- Я знаю, поэтому взял вот это, - Валентин продемонстрировал факел, который скинул в провал до того, как спуститься самому. – Не так давно я просматривал старые чертежи замка и, кажется, знаю, куда ведет этот старый ход. Вставайте же.
Он протянул руку. Чуть помедлив, Арно ухватился за нее, медленно поднимаясь. Так же медленно они двинулись вперед. В одной руке Придд нес нервно потрескивающий факел, другой крепко обнимал за талию хромающего виконта. Выбираться пришлось довольно долго, в конце концов Валентину пришлось почти на руках нести младшего Савиньяка, который все порывался доказать, что «он в порядке», но тут же бледнел и закусывал губу. Когда они оба пыльные и грязные появись на пороге больничного крыла, лекарю, дежурившему там, пришлось сделать над собой большое усилие, чтобы сдержать удивление. Оставив Арно ему на попечение, Валентин быстро развернулся и вышел, словно опасаясь, что спасенный будет его благодарить. Но тот слишком устал и был измучен, чтобы сейчас обращать на это внимание.
***
Арно был в замешательстве. Сейчас он уже не был так твердо уверен, в том был ли прав, подозревая Придда. В конце концов, тот помог ему, кто знает, сколько бы еще пришлось просидеть в этой дыре, пока его бы не начали искать? С другой стороны, а как там, собственно, оказался Валентин? Что ему понадобилось в таком безлюдном месте? Хотя, может быть, оно и ему приглянулось за возможность побыть в одиночестве? Стало быть, он не такой холоднокровный мерзавец, каким кажется или хочет казаться? Но к чему тогда весь этот маскарад? Почему нельзя было просто объясниться и развеять все подозрения. Кто знает, может быть, тогда они могли бы подружиться или хотя бы стать добрыми знакомыми, ведь, в конце концов, они бывшие однокорытники, ровесники, у них же должны быть какие-то общие темы для разговоров, интересы, увлечения, разговоры о которых могли бы скрасить серые военные будни. Юноша фыркнул: чем-чем, а друзьями они со Спрутом никогда не станут. Придумал тоже – общие интересы, увлечения… ну что у него может быть общего с этой ехидной глыбой льда, чья вежливость более оскорбительна, чем, если бы он говорил прямо о том, что думает, как делает сам Арно. Но, так или иначе, нужно было поблагодарить Валентина. С этими благими намерениями юноша и отправился разыскивать Придда. Но, как часто это бывает, они так и остались намерениями, вся их благость испарилась, когда в ответ Валентин сказал, что лишь сделал то, что должен был сделать, а сейчас он очень занят и очень жаль, но ему придется покинуть виконта Сэ. Изящно откланявшись, Спрут смылся, в Арно так и остался стоять, слишком униженный и злой, чтобы принять эти извинения. Вот так и делай людям хорошее! И он еще думал, а не смогут ли они подружиться! Бред! Он окончательно спятил. Зато вот у Придда хорошо получилось указать ему место. Хоррррошо… Отлично! Просто замечательно! Он все понял! Арно поймал себя на том, что уже полчаса стоит и смотрит в одну точку, разговаривая с пустотой. Глупо… как же глупо. Мысленно выругавшись, он заставил себя развернуться и уйти. Рафиано могут изображать равнодушие не хуже, чем Придды могут таковыми быть. А он Рафиано ровно настолько же, насколько и Савиньяк.
***
Арно и сам не знал, зачем он забрел в арсенал. Занять себя было решительно нечем, Руппи, которого он мог считать приятелем, неотлучно сидел возле своего адмирала – тому нездоровилось с утра, а больше и поговорить было не с кем, не с отмороженным же Спрутом вести светские беседы? Арно сделал еще несколько шагов, протянул руку к алебарде, и тут же поморщился. Ржавчина. Что за разгильдяйство? Где-то слева послышался шорох. Юноша медленно двинулся вперед, стараясь не шуметь. Он осторожно выглянул в боковой проход. Спрут. Ну конечно… с его-то удачей, кого он еще мог здесь встретить? За прошедшее время ему очень удачно удавалось избегать Придда, настолько, что душившая его злоба смогла превратиться в глухое, безотчетное раздражение, которое тлело словно угли в костре, готовые взвиться пожаром от первой искры. Но ее все не было. Раньше потому, что они встречались слишком редко и коротко, а сейчас… может быть, потому что Придд сейчас вовсе не был похож на себя обычного. К бесконечному удивлению юноши тот выглядел что-то уж больно грустным для мраморного изваяния, эдакая аллегория печали в камне. Арно не мог оторвать взгляда от бездумного скольжения тонких пальцев по лезвию меча. Светлые блики на холодном металле отражались в не менее холодных зеленоватых глазах. Вот Валентин прячет лицо в ладонях, трет виски, коротко вздыхает. Юноша затаил дыхание от изумления: на его глазах ледяная статуя обрела жизнь, оттаяла, превращаясь в живого человека. Да он же еще совсем мальчишка, - ахнул Арно, за всеми их ссорами он как-то забыл, что Валентин его ровесник. В самом деле, какой у статуи может быть возраст? Лучше всего сейчас вообще уйти, пока его не заметили, пока Придд не понял, что кто-то видел минуту его слабости. Но как всегда, по какому-то закону подлости, стоило ему сделать шаг назад, как локоть зацепил какую-то железяку, и та, громыхая, свалилась на пол. Валентин резко обернулся, мгновенно леденея.
- И вы здесь? – светлые глаза полыхнули какой-то неземной яростью, и Арно испугано отшатнулся.
Мгновение они просто смотрели друг другу в глаза, затем Придд резко развернулся на каблуках, и почти печатая шаг, подошел к двери и дернул за ручку. Та натужно заскрипела, но не поддалась.
- Заклинило, - изумился, подходя Арно. – Опять?
- Теньент, откройте дверь, - ровный спокойный голос, но глаза сверкают холодным бешенством. – Сейчас не время для ваших шуток.
- Вы думаете, что это я ее закрыл? Но это же глупо. Я не сделал бы ничего подобного, - запротестовал Арно.
- Откройте.
- Говорю вам, я этого не делал.
- Хорошо…- неожиданно успокоился Валентин. – Вы желали дуэли, я согласен.
- Но дуэли запрещены. Вы мне сами не устаете об этом напоминать.
- Вы отказываетесь?
- Ни за что! – Арно тоже выхватил шпагу.
Они едва успели обменяться парой выпадов, как коротко скрипнув, дверь распахнулась. На пороге стоял генерал Ариго в сопровождении пары солдат.
- Тааак, - протянул Жермон.
Прятать шпаги в ножны было глупо. Положение, в котором их застали, было слишком красноречиво, чтобы можно было как-то оправдаться.
- Дуэль окончена, уберите оружие, господа. Приказы для вас ничего не значат, и если бы я, проходя мимо, не услышал шум, она бы состоялась. Теньент Савиньяк, трое суток ареста. Я полагаю, что этого будет достаточно, чтобы охладить ваш пыл.
Арно хмуро кивнул. Спорить с генералом было бесполезно, ему бы никто не поверил, что зачинщиком ссоры был не он, да и, по сути, он действительно спровоцировал всегда спокойного и хладнокровного Валентина. Застань его Придд в таком же состоянии, он бы вряд ли отреагировал иначе. А трое суток под арестом он как-нибудь переживет.
- Это я вызвал теньента на дуэль, - кто мог подумать, что сказанные так тихо, эти слова могли привлечь столько внимания.
- Что, простите? – генерал Ариго не мог поверить своим ушам.
- Это я вызвал теньента на дуэль. Понимаю, что это никоим образом не оправдывает моего поведения, поэтому я готов понести наказание за нарушение приказа.
Сказать, что Арно был удивлен, значит не сказать ничего. Придд мог бы промолчать, и Арно отправился бы отбывать наказание в одиночестве, но он не промолчал.
- Я мог бы не принимать вызов, - неожиданно для самого себя проговорил он. – Более того, мне следовало уйти сразу, как только понял, что не один. Так что я не снимаю с себя вину.
Жермон оглядел нахохлившихся мальчишек. Ну что с ними делать…
- Что ж, я так понимаю, виновных на этот раз у нас двое, – вздохнул он. – В таком случае сдайте оружие, господа, и отправляйтесь на кухню. Там вашей энергии найдется достойное применение.
Он проводил взглядом удаляющихся юнцов.
- Может еще не все так безнадежно, - пробормотал Жермон.
- Спасибо, Валентин, - проговорил Арно, когда они, получив обратно оружие, вышли из кабинета генерала Ариго.
- Вам не за что меня благодарить, виконт. Это было справедливо. Я действовал… непозволительно импульсивно.
- Вы имели право, но я не хотел подглядывать, просто…
- Просто?
- Я удивился, - кончики ушей предательски заалели. – Доброго вечера, герцог.
Валентин, слегка улыбаясь, смотрел вслед улепетывающему виконту Сэ. Надо же, сбежал. Как мало нужно, чтобы его смутить.
***
Совместный труд, конечно, сближает, и пусть его оказалось недостаточно, чтобы сделать герцога Придда и виконта Сэ друзьями, но и врагами они уже не являлись. Пара нейтральных фраз, кивок головы, вежливая улыбка в ответ на шутку, спокойное: «Доброй ночи, герцог» и «День добрый, виконт», беседы о погоде и будущем урожае зерновых в Варасте – вполне достаточно, чтобы окружающие убедились, что вражда между ними забыта. И неважно, что теньент Савиньяк все чаще, все задумчивее провожает взглядом недавнего соперника, что полковник Придд отчего-то всегда знает, где можно разыскать бывшего недруга, они и сами этого не замечают, предпочитая верить в свое равнодушие. Жермон все еще внимательно следит за ними, поэтому знает, что войдя, Арно окидывает взглядом комнату, и лишь увидев, что Валентин здесь, успокаивается и присоединяется к беседе, а сам Валентин вдруг начал называть младшего Савиньяка по имени. Не всегда, конечно, но в разговоре нет-нет, да и проскочит короткое имя из четырех букв. Жермон прячет улыбку и ждет. Интересно, сколько этим двоим понадобится времени, чтобы все осознать?
***
Арно слишком поздно понял, что зря выбрал эту дорогу, но отступать было поздно. Впереди уже отчетливо был слышен приближающийся громкий визгливый голос корнета Понси – их нового персонального кошмара. Виконт несомненно искал встречи с новой жертвой, которой мог бы излить душу и продекламировать бессмертные вирши Барботты. Арно мысленно застонал, поняв, что попался, и попытался придумать предлог, чтобы поскорее удрать. К сожалению, хватка у Жиля была совершенно вурдалачьей, и от него не мог отделаться даже сам генерал Ариго. Голос звучал уже совершенно отчетливо, и Арно невольно попятился, упираясь спиной в дверь. Внезапно та распахнулась, и чья-то рука втянула юношу внутрь, а другая тут же зажала ему рот, не давая вскрикнуть.
- Тссс, тихо, - какой знакомый голос – Валентин!
Дверь захлопнулась, отрезая их от света и от приближающегося Жиля. Они оказались в темноте. Как раз вовремя, потому что почти сразу рядом послышался торжествующий голос Понси, умудрившегося поймать какого-то бедолагу и теперь зачитывающего ему любимые стихотворения. Зная этого зануду, на скорейшее освобождение рассчитывать не приходилось. Угомонится он не скоро. Арно скосил глаза, пытаясь разглядеть, где они находятся. Какая-то хозяйственная кладовка, слишком тесная даже для одного, отчего стоять приходится, плотно прижавшись друг другу. Арно зажмурился и взмолился, чтобы никому не пришла в голову мысль заглянуть сюда, в более компрометирующей ситуации ему оказываться еще не доводилось. Потрясающее со стороны должно быть зрелище: полковник Придд, почти обнимающий теньента Савиньяка, - не хуже знаменитых Марка и Лакония. И не объяснишь же, что они всего лишь прячутся от корнета Понси. Кстати руку с губ Валентин так и не убрал. Да и вообще, а что он здесь делает? Арно зашевелился, и Придд крепче прижал его к себе.
- Не шумите, - тихий, едва слышный шепот у виска, дыхание Валентина щекочет ставшую отчего-то очень чувствительной кожу.
Арно дернулся. Хватка на талии стала жестче, по телу волнами расходилось тепло от прижавшегося к нему стройного тела. Юноша глубоко вздохнул, закрывая глаза и пытаясь привести спутавшиеся мысли и чувства в порядок. Он с трудом подавил в себе недостойное желание наступить герцогу на ногу, что было по-детски глупо, зато разрушило бы это странное ощущение неправильности и запретности происходящего.
Наконец, «жертва» придумала достойный предлог и сбежала. Недолго потоптавшись на месте, Жиль тоже удалился, вздыхая, как целая толпа скорбных духов. Выждав немного для верности, молодые люди, наконец, выбрались из своего укрытия.
- Спасибо, - с чувством произнес Арно, упорно пытаясь скрыть пылающие щеки и даже ненароком не встретиться с Валентином взглядом.
- Не за что. Вы, кажется, не являетесь поклонником виршей Барботты, я всего лишь избавил вас от встречи с этим неприятным для вас господином поэтом.
- Это больше походило бы на пытку, - нервный смешок.
- Боюсь, что это было бы слишком жестоко даже по отношению к военнопленным, - краешек губы дрогнул в намеке на улыбку.
- Тогда вы фактически спасли мою жизнь! – тень смущения в черных глазах.
- Вы уже согласны съесть свою шляпу? – солнце запуталось в каштановых волосах.
- Пожалуй, пока откажусь. Никак не выберу соус, да и спор еще не проигран.
- Я вам лично пришлю горчицу, виконт.
- Буду ждать, буду ждать, герцог.
- В таком случае позвольте откланяться, такое дело лучше не откладывать в долгий ящик, а горчица еще должна дозреть.
- Кстати, если вы гадаете, что я делал в кладовке и не составлял ли там очередной злодейский замысел, то могу развеять ваши подозрения, - это ему кажется или Придд действительно усмехается? – Я всего лишь искал кремень.
Коротко поклонившись, Валентин ушел, а Арно сполз по стене, давясь нервным смехом. Разрубленный Змей! Он что, флиртовал с Приддом? С ледяным, мать его, Спрутом? Он просто сошел с ума…
***
- Все интереснее и интереснее, - улыбнулся про себя Жермон, краем глаза наблюдая за юным Савиньяком.
Тот же в свою очередь почти заворожено наблюдал за Валентином, который, задумавшись, слегка покусывал кончик пера. Будто почувствовав на себе взгляд генерала, светловолосый юноша, слегка покраснел, тряхнул головой и отвел глаза. Генералу пришлось прикусить губу, чтобы не выдать себя, он заметил скользнувшую по губам Придда тень улыбки. Несомненно, тот тоже понял, что стал объектом повышенного внимания со стороны виконта. Почти четыре месяца понадобилось, чтобы они перестали друг друга ненавидеть, почти четыре месяца судьба неуклонно сводила их вместе, жаль только – Жермон вздохнул – жаль только, что она опоздала. Завтра они покидают ставший родным замок. Война.
***
Арно почти не удивился, услышав тихий скрежет поворачивающего в замке ключа и быстрые удаляющиеся шаги. Наверное, не важно, кто в этот раз послужил орудием в руках судьбы, все это время так настойчиво толкающей их навстречу друг другу. А он всего лишь зашел попрощаться. И это даже хорошо, что они заперты, потому что иначе он бы просто сбежал, так и не решившись сказать даже пару слов. Он и сейчас не может, потому что пропал где-то в зеленоватой глубине светлых глаз, потому что слишком занят, отвечая на первый, самый жаркий и самый нежный поцелуй, потому что слова сейчас не нужны. Они будут. Потом. Когда Валентин вернется. Когда не будет так мучительно стыдно и неловко, потому что не осознал, не понял, не принял. Когда уже будет невозможно разрушить все одним неосторожным неловким словом. А сейчас он скажет все так: поцелуями в уголок губ, дрожью ставшего вдруг таким непослушным тела, легкими касаниями пальцев, скользящих по щеке. Валентин отстраняется, он по-прежнему казался бы спокойным и невозмутимым, если бы не потемневшие, словно предштормовое море, глаза.
- Прощайте, виконт, - э нет, так не пойдет, господин герцог.
- До свиданья, Валентин. |