Дора Долорес Алва
Если радость с рождения обещали - всё равно, что назвали тебя печалью,
если книга раскрыта сейчас в начале - то неважно, каков финал.
А гранаты цветут, и звенит гитара, переходят пролив суда с Марикьяры,
тот, кто любит, наверно, не будет старым, тот, кто счастлив - не умирал.
А вперед не смотри - тяжело и серо, не увидишь, кого похоронишь первым,
и какую там сможет оставить веру череда поминальных вех?
А судьба только смотрит темно и строго - дескать, я попросила не так уж много,
У твоих сыновей такова дорога, да и я заберу не всех...
Если в будущем можно с прошедшим слиться, если в дальней дали растворились лица,
значит, в книге пролистаны все страницы и остался последний стих.
Что прошло, что осталось, за что в ответе - корабли с Марикьяры, попутный ветер...
Против ветра - легко, маркиз Алвасете.
Проживёте - за шестерых?
Из жизни некототорых адмиралов
Где-то бурю жнут и ненастье сеют, и пути едва ли исповедимы,
где-то вместе сплавились юг и север - и страна одна, и война - едина,
и секунда часто важней, чем сутки, и не хватит места стихам и прозе,
но в бою бывают уместны шутки, а штандарт на мачте - вполне серьезен,
и морской закон своего отметит, и не будет силы, что не под силу -
адмирала любят волна и ведьмы, адмирал привык воевать красиво,
рассмеяться там, где исход неведом, отмахнуться весело - я везучий,
я привык ловить за хвосты победы, а другое - разве на всякий случай,
вы бы вряд ли, сударь, меня убили, у меня, любезный, другие вкусы,
у меня Рассвет и Закат под килем, но куда существенней, что по курсу...
Там, где даже времени места мало, там, где в узел связаны быль и небыль,
адмирал умеет плясать на скалах, адмирал умеет смеяться в небо,
жемчуга раздаривать горным ведьмам - по ветвям развешу, мол, сами снимут...
Адмирала любят судьба и ветер, и, похоже, это вполне взаимно.
О пользе нравственности Мирабеллы Окделл, сугубо гипотетическое
Эр кансилльер полюбил Мирабеллу,
Но герцогиня того не хотела.
В Надоре ужин - рассольник с гусём...
Нравственность - сила, уверились в сём
Одну простую песню... - в соавторстве с Джанис
Одну простую песню,
А может, и не песню,
Но точно - о героях
Сегодня мы споем.
Ее придумал Дейерс,
А может, и не Дейерс,
А может, и Барботта,
Но песня не о том...
Однажды как-то Алве,
Который Первый Маршал,
Когда он не был маршал,
Влюбиться... повезло.
Тогда он был хорошим,
Ничуточки не злобным,
Ни капельки не страшным
И трезвым как стекло.
Все было бы прекрасно,
Когда б не некий Вальтер,
Не пистолет, конечно,
А просто Вальтер Придд,
Решивший по прочтении
Почтенного Павсания:
Кого нельзя помиловать,
Пусть кто-нибудь казнит!
- Послушайте, эр Окделл, -
Сказал супрем Эгмонту,
А может, не Эгмонту,
А может, Эпинэ:
- Зачем нам этот Рокэ,
Ну разве что для понту,
Хотя понтам, замечу,
Не место на войне.
Короче, данный Ворон
Не нужен Людям Чести,
Его я предложил бы
Немедля... отравить.
Неплохо бы повесить,
Но опасаюсь мести
И Алву предлагаю
Эориям судить.
Почтенные эории
Немножечко поспорили,
А может, не немножечко -
Ругались два часа.
Супрем на возражения -
Примеры из истории,
И приговор коротким был -
Пора на небеса!
Так вот, сии герои,
А может, и святые,
С невестой сговорившись,
Засели к ней в подвал
И стали ждать там Алву,
Желательно - без шпаги,
А если и со шпагой -
То Ворон бы пропал.
И в этот тихий вечер,
А может быть, и утро,
Один прекрасный юноша,
Пока еще не злой...
Короче, это Ворон был -
Он шел по Винной улице,
К означенным эориям
Расстаться с головой.
Невеста - та сначала,
Точнее, не сначала,
Была готова даже
Помчаться под венец,
Чего-то отвечала,
Точнее, обещала,
Потом окно закрыла -
И сказке бы конец.
Но тут пришел Ринальди,
Который Страж Заката,
А проще - Леворукий,
Куда же без него...
Полез в разбор полетов,
Испортив всю работу,
И грубо восстанавливал
Исходный статус кво.
...Поныне герцог Алва,
Известный всем как Ворон,
А также Первый Маршал
И Самый Главный Гад,
Решает все проблемы
Клинком и пистолетом,
А если кто не спрятался -
То сам и виноват.
Идею этой песни,
А может, и не песни,
Поймет не только Манрик,
Но даже Жиль Понси:
Подумай обстоятельней
Пред тем, как слушать Придда,
А если не подумаешь -
Пощады не проси.
Педагогическая поэма (не путать с романом воспитания)
Штанцлер Макаренко много читал
И к воспитанию склонность питал,
Только попутал, ввязавшись в интригу,
С книгою сей кулинарную книгу.
Всё же прочел - и, спокоен душой,
Юных теперь воспитует лапшой.
Правильно мыслят и чувствуют дети -
Жаль только, Алва не любит спагетти.
Постапокалиптическое во славу Альдо Ракана
Вместо окрестностей - лунный пейзаж,
Склеп короля превратился в мираж.
Нет, не чума и не что-то другое:
Альдо пришел возрождать Талигойю.
Репортаж о том, есть ли на том свете шадди
(из счастливого будущего)
Альдо, изрядный вредитель и гад,
Был по заслугам отправлен в Закат.
Агний покажется ценным подарком:
Шадди в Закате? А вон КОФЕВАРКА.
Штанцлер, плетущий интриги негоже,
Послан в Закат был, естественно, тоже.
Шадди просил - и остался гонимым:
Так-то, эр Август, травись растворимым!
Подпись: Квентин Дорак, ответственный за шадди на том свете.
Торский блюз.
Для чего и над чем поднялась звезда,
кроме серых, неладных, скупых камней?
В этой крепости лучшего нет труда,
чем стоять за нее или вместе с ней.
Если день продержались, и то не зря -
для того и удача нужна войскам.
Господа офицеры, да что терять,
кроме этого неба и этих скал?
Есть кому, кроме нас, подвести итог,
Это нам - не сходить со своих высот.
Может, мир и считает до четырёх,
но за горкой - пехоты под сорок сот.
Это нам - не вникать в переплеск интриг
и не верить излишне красивым снам:
может, где-то Создатель хранит Талиг,
но граница Талига досталась нам.
В этой крепости отдыха лучше нет,
чем смотреть на закат и крутить усы,
ожидая, что завтра другой рассвет
будет брошен войной на её весы,
и останется драться и победить -
для того, очевидно, сюда пришли...
Господа офицеры, кому судить,
кроме этой уставшей родной земли? |