Однажды, в студеную зимнюю пору
Я книгу осилил: был сильный мороз.
И вижу, как ночью трусит из Надоров
Кобыла, тяжелый везущая воз.
И шествуя важно, и глядя спесиво,
Лошадку девчонка ведет под уздцы
С большой головой, в диадеме фальшивой,
В оскаленной пасти - кривые резцы!
«Здорово, принцесса!»- «Ступай себе мимо!»
-«Уж больно грозна ты, как я погляжу!
Откуда герои?»- «Из «Сердца», вестимо;
Отец, слышишь, губит, а я отвожу».
(Из воза торчали и руки и ноги.)
«А что, у отца-то большая семья?»
-«Семья не большая… Не стой на дороге!
Всего только Зоя, папаша и я»
-«Так вот оно что! А как звать тебя?» – «Цилла»
-«А кой тебе годик?»- «А мне наплевать...
Ну, мертвая!»- рявкнула Цилла Кобыле,
Лошадку быстрей заставляя шагать.
Тут мертвых героев луна осветила,
А выходец был так уродлив и мал,
Как будто всё это картонное было,
Как будто роялем накрылся финал!
Но Дикон был мальчик живой, настоящий,
И Алва с Робером, и пегонький конь,
И снег, до Излома уныло лежащий,
И злого заката холодный огонь -
Всё, всё настоящее, русское было,
С клеймом нелюдимой, мертвящей зимы,
Что русской душе так мучительно мило,
Что русские мысли вселяет в умы,
Те честные мысли, которым нет воли,
Которым нет смерти - дави не дави,
В которых так много и злобы и боли,
В которых так много любви! |