Алвасете.
Склоны холмов – в крови гранатов,
Небо залито кровью заката,
Ветер сбегает по алым склонам,
Пляшет на спинах ало-зеленых волн.
Россыпь опалов в алой чаше
Переливается и пляшет…
Алую пену рощ волнуя,
Огненный шелк закатный сминая,
Песенку ветер мне напевает,
Только б суметь разобрать – какую.
Ветра объятья, волн поцелуи,
Ветер и волны нынче танцуют!
Вальдмеер.
Мой сюзерен погиб, а эр Робер,
Последыш жалкий доблестного рода,
Ведет себя не как достойный эр,
А как приказчик жирный из народа.
Я одинок, и мой разрушен дом,
Любимой сердце доброе попало
В искусные тенета кардинала,
Один я древней верою ведом.
Создатель — ложь, чтоб управлять толпой,
Глупцы пусть верят басням о Рассвете,
Но я совсем не огурец морской!
Я — одинокий ворон в бездне света,
Я избран Кэртианою самой,
На мне лежит судьбы великой мета!
Жалоба Жиля Понси.
Я – бедный пень средь северных снегов,
Я инеем покрыт, как сединою,
Не встретиться мне с родственной душою
И не услышать мне приязни слов.
Заиндевев до самой сердцевины,
Подрублен злом, невеждой оскорблен,
Я выражу, что чувствует мужчина,
Когда его огонь не разделен.
О, я постиг ничтожных душ секреты,
Разврат мужчин и похоть глупых дам,
Я навсегда презрению предам
Их всех и их любимые сонеты!
И, ненавистью всех глупцов отмечен,
Мечтаю тайно только об одном:
Что где-то душу родственную встречу,
Подрубленную тем же топором.
Да, в пневой глубине, в холодном сердце,
Надежды искра тлеет до сих пор,
Что встречу я еще любви костер,
В котором сердце сможет отгреться.
О, как великолепно пламя страсти,
Неудержимо рвущееся ввысь!
В ком встречу пониманье и участье,
Чтоб мы, два пня, в один костер слились?!
Письмо Жиля Понси.
Я – бедный пень, средь северных снегов
Безжалостной судьбою в землю ткнутый,
Я к Вам пишу, горя презреньем лютым,
Вас презираю – но простить готов.
Презренье злей настойки жгучей перца!
Чтоб больше мне не разрывало грудь
Невеждами изгрызенное сердце,
О, как бы я хотел на дне уснуть!
Презренная! Я вижу в горьких снах
То Ваши руки на его плечах,
То рыжий локон на подушке белой,
То розовый бесстыдный отблеск тела –
И просыпаюсь в гневе и слезах!
Я презираю и его, и Вас,
Безжалостных, развратных, недалеких!
О женщина, вместилище пороков!
Будь проклят нашей встречи мерзкий час!
На дне реки свобода и покой!
Глупцы, они смеялись надо мной!
О, кто мой гордый дух понять сумеет?!
Но здесь зима, на реках толстый лед,
И даже пень его не прошибет,
И лишь презренье душу нежно греет.
Я презираю всех, но Вам готов
Простить разврат за пару нежных слов –
Увядший пень опять зазеленеет!
Сонет Дика Окделла.
Мой сюзерен погиб, а эр Робер,
Последыш жалкий доблестного рода,
Ведет себя не как достойный эр,
А как приказчик жирный из народа.
Я одинок, и мой разрушен дом,
Любимой сердце доброе попало
В искусные тенета кардинала,
Один я древней верою ведом.
Создатель — ложь, чтоб управлять толпой,
Глупцы пусть верят басням о Рассвете,
Но я совсем не огурец морской!
Я — одинокий ворон в бездне света,
Я избран Кэртианою самой,
На мне лежит судьбы великой мета!
Хексберг.
Полюбить это все бескорыстно и слепо, до боли,
Взять себе и оставить на долгую память в разлуке:
Это серое небо и камни в кристалликах соли,
Это серое море и сосен корявые руки…
Постоять на ветру, наслаждаясь внезапным покоем,
И поверить, что жизнь никогда впредь не будет жестока,
Подобрать гладкий камешек серый на кромке прибоя,
Кружева белой пены задев рукавом ненароком.
А когда мир готовится скрыться под краской ночною,
И когда полумрак разъедает привычные вещи,
Вдруг услышать: звенят и звенят бубенцы над водою,
Вдруг увидеть, как руки и крылья над морем трепещут.
…Ветер волосы гладит и что-то беспечное шепчет,
Звезды блещут в волнах, рассыпаясь алмазною пылью,
Поцелуи все слаще, объятья все жарче и крепче,
Все неистовей плещут твои серебристые крылья. |