1.
Ах, женщины, вы прекрасны, вы помогаете забыть, ласкаете и любите глупых мужчин, которые только и умеют, что убивать друг друга. Ах, женщины…
Робер зарылся лицом в волосы Марианны, целуя тяжёлые пряди, вдыхая их запах. Женщина смеялась в ответ, красивая, умелая, пронзительно чувственная и желанная до дрожи. Повелитель Молний и дрожал от страсти, сливаясь с ней в одно целое.
Ах, женщины!
Рядом на огромной постели примерно то же самое происходило с бывшим Первым Маршалом Талига и бывшей королевой Катариной Оллар, хотя и несколько другим образом. Нежная и несчастная Катарина всегда ценила в мужчинах темперамент, даже переходящий в некоторую грубость, но тссс, тихо, это тайна.
Всё было замечательно и великолепно, Робер приказал себе временно забыть о том, что Альдо творит всякие мерзости, Ворон вообще должен сидеть в Багерлее, вокруг разруха, а впереди ещё несколько книг, и позволил себе временно расслабиться. Нет, ну в самом деле, он тут самый крайний и права не имеет?!
Марианна протяжно вскрикнула, выгибаясь под ним, и Робер почувствовал, как падает в звенящее, звёздное наслаждение. Где-то рядом и в то же время бесконечно далеко по-кошачьи взвыла Катарина. Как ей с таким голосом и темпераментом удавалось сохранять имидж хрупкого, стеклянного создания, оставалось загадкой.
Несколько минут они все молча лежали на кровати, думая, каждый о своём, а потом…
- А что это вы тут делаете?
Робер едва не подпрыгнул аршина этак на два и очумело уставился на открытую дверь.
Точнее, на стоявшего в дверях и растерянно хлопавшего ресницами Дикона. О, чёрт…
- Кажется, у нас сейчас будут проблемы, - тихо пробормотал Повелитель Молний, пытаясь сообразить, что тут можно сказать.
- А мне не кажется, - так же тихо ответил Ворон. – Я точно знаю. Будут.
Первой, что не удивительно, опомнилась Катарина. Грациозным движением поднявшись с постели и накинув пеньюар, она развернулась к стремительно покрасневшему герцогу Окделлу.
- Дикон! – голос бывшей королевы был так проникновенен, что им можно было уговаривать Леворукого воспеть славу Создателю. – Мы ничего не делаем, и здесь ничего не происходит!
- Но… - Ричард явно с трудом соображал, сосредоточившись на значительном вырезе пеньюара Её бывшего Величества.
- Чему вы верите, моим словам или своим бесстыжим глазам?!* - Катарина наступала на юношу, заставив его попятиться и вывалиться обратно в приёмную.
- Ваше Величество… - Ричард пытался что-то сказать, но все мысли разбегались при виде почти голой Катарины.
Дик сглотнул, напомнил себе, что не имеет права так смотреть на свою королеву и попытался сосредоточиться на её словах. Сосредоточиться не получалось, слишком сильны были отвлекающие факторы.
- Вы всё поняли, мой дорогой друг? – проникновенно спросила Катарина, одним сильным движением тонкой ручки заставляя Ричарда поднять голову и перевести взгляд с её бюста на глаза.
- Ддааа, - Дик невольно облизнул пересохшие губы. – Ваше величество… а что вы тут всё-таки делаете?
Бывшая королева едва не зашипела, как большая кошка, которую облили водой. Она тут уже с четверть часа распиналась, а этот… этот Окделл даже ухом не повёл! Катарина подавила в себе желание употчевать своего… хм… верного рыцаря чем-нибудь тяжёлым по голове и заставила себя безмятежно улыбнуться, что далось нелегко. Это, надо уточнить, всегда давалось нелегко, потому что по какой-то неизвестной причине в присутствие Ричарда актёрские таланты бывшей королевы начинали регулярно подводить. Собственно, поэтому ей и пришлось в своё время натравить юношу на его эра – надо же было надёжно удалить мальчишку от двора и, желательно, вообще из Олларии, слишком опасный фактор. Кто ж знал, что он вернётся… Но это так, к слову, лирическое отступление.
- Мой дорогой друг, пожалуйста, подождите немного, и вам всё объяснят, - вздохнула Катарина, ещё раз проникновенно взглянула на Ричарда и скрылась в комнате.
- Заговорить не удалось, - сообщила она ожидавшим подельникам. – Следующий.
- Как же это у вас так неудачно вышло? - делано сочувственно вздохнула Марианна, даря бывшей королеве самую ядовитую свою улыбку.
- А ты сама попробуй, милочка, а там посмотрим, - не осталась в долгу Катарина и бесцеремонно уселась на колени Алве.
Марианна фыркнула и выплыла за дверь.
- Герцог Окделл, - почти промурлыкала куртизанка, приближаясь к всё ещё пребывавшему в некоторой прострации Ричарду. – Как я могу убедить вас забыть обо всём происходящем? – голос женщины стал совсем низким и соблазняющим.
Дик икнул и попытался отодвинуться от наседающей кутизанки. Не мог же он с ней связаться, когда в соседней комнате пребывала божественная Катарина! Это было бесчестно и недостойно, и вообще… ой!
Марианна не теряла времени даром и про Катарину Ричард… нет, не забыл, конечно, ни в коем случае, просто предпочёл временно думать о другом. То есть, не думать. Думать в объятиях Марианны было совершенно невозможно. Только и мелькнули две мысли «как это меня опять угораздило»» и «почему нет черешен?».
- Так мы поняли друг друга, Рииичард, - выдохнула Марианна, когда всё закончилось, наклоняясь к самому лицу молодого человека. – Вы ведь никому не расскажете о том, что увидели?
- Почему? – тупо спросил Дик, продолжая витать где-то в области седьмого неба от недавнего насаждения, ибо Марианна своё дело знала отменно.
Женщина возмущённо и растерянно уставилась на… эээ… скажем так, недогадливого юношу и стремительно скрылась в комнате.
- Шумно вы, - как бы мимоходом заметила Катарина, сидя перед зеркалом и рассматривая свежие синяки на шее.
Ах, её пристрастия всегда создавали столько проблем, теперь опять придётся носить шарфы и шали.
Марианна одарила бывшую королеву яростным взглядом, который, впрочем, пропал втуне, и сердито уселась на кровать.
- Следующий, - бросила она сквозь зубы.
Катарина отчётливо хихикнула. Алва и Робер переглянулись, внимательно друг на друга посмотрели, Повелитель Молний понял, что он всё-таки крайний и пошёл на казнь давать объяснения.
- Дикон! – патетически начал он, кое-как водрузив юношу на стул и заставив обратить на себя внимание. – Пойми, это всё для блага государства, но Альдо не надо об этом знать…
Внезапный порыв вдохновения подхватил Эпинэ и понёс, как опавший лист по бурной осенней реке. Он и сам не мог понять, откуда в его голове взялись все эти убедительные объяснения. Речь Иноходца длилась не менее получаса, а в конце из-за двери раздались бурные аплодисменты. Кажется, Алва и Катарина тоже оценили его усилия. Робер невольно зарделся.
- Итак, ты никому ничего не скажешь, верно Дикон? – спросил Повелитель Молний напоследок, чтобы убедиться, что его слова сработали.
Ричард помялся.
- Но… но ведь я не могу обманывать Альдо… - растерянно произнёс он и жалобно посмотрел на Робера.
Иноходец схватился за внезапно заболевшую голову и сбежал к Марианне. На второй порыв творческого вранья его уже не хватило.
Ворон окинул товарищей по постели насмешливым взглядом.
- Ничего-то вы без меня не можете, господин и дамы, - вынес он вердикт, неторопливо прошествовал к своему камзолу и вытащил из кармана пистолет.
Откуда взялся пистолет у прибывшего из Багерлее Алвы, осталось загадкой, так как никто не решился спросить. Робер беспокойно привстал при виде оружия, но Рокэ успокаивающе покачал головой, и Эпинэ сел обратно, убеждая себя, что убивать Дикона не будут.
- Юноша, - весело позвал Ворон, выходя в прихожую.
Ричард невольно съёжился.
- Вы должны быть в Багерлее, - вяло напомнил он, покосился на пистолет и сглотнул.
Ворон широко улыбнулся.
- Юноша, я вижу, вы помните, как я умею стрелять.
Дикон хмуро кивнул.
- Замечательно, - улыбка Алвы стала ещё шире, хотя, казалось бы, куда больше. – Тогда такой тонкий, прозрачный намёк. Сегодня вы ничего не видели, ничего не помните и вообще не выходили из моего… ах, простите, вашего дома.
«Почему?» - хотел было спросить Ричард и даже открыл для этого рот, но ещё раз взглянул на дуло пистолета и внезапно понял толстый смысл тонкого намёка.
- Я выходил, - тихо поправил он. – Я у Альдо ещё был…
- Хорошо, - покладисто согласился Алва. – Выходили. Но всё равно ничего не видели.
Дуло пистолета качнулось. Дик поспешно закивал, покраснел и опустил взгляд.
- Я вас более не задерживаю, юноша, - великодушно сообщил Ворон, и Ричард поспешил уйти.
Пока бывший маршал не передумал.
Алва вернулся в комнату и окинул победным взглядом присутствующих.
- Всё-таки вы зверь, Рокэ, - грустно констатировал Робер, подумал и развернулся к Марианне.
Катарина приглашающее смотрела на Алву, но тот не обратил на неё внимания, о чём-то напряжённо размышляя.
- Вот что, господа, - заявил он Ворон в итоге и начал одеваться. – Намёки намёками, но про непредсказуемость мысли моего бывшего оруженосца всем известно, так что считаю нужным эффект закрепить. Поэтому вынужден со всеми попрощаться и откланяться. Побеседую с юношей приватно, заодно новый интерьер своего дома осмотрю.
Сверкнув на прощание широкой улыбкой, Ворон отвесил всем шутливый размашистый поклон и вышел. У него имелись любопытные планы на предстоящую беседу…
2.
Ричард сделал ещё один круг по комнате и остановился. Его раздирали противоречивые чувства. С одной стороны, он должен, обязан был выяснить, что же всё-таки происходит, почему Ворон, вместо того, чтобы сидеть в Багерлее, занимается в королевском дворце всякими непотребными вещами, а не навещает Дика, к примеру, и почему его в этом поддерживают, да не кто-то там. А ещё, наверное, следовало поставить в известность Альдо, который доверяет Роберу, а тот, а тот!..
С другой стороны... Ричард вспомнил пистолет и поёжился. Глубоко-глубоко в душе, зажмурившись и спрятавшись под кровать, он признавал, что у эра Рокэ… то есть, герцога Алвы, есть некоторые основания захотеть пристрелить бывшего оруженосца под горячую, да и под холодную тоже, руку. И, возможно, надо было бы сказать спасибо за то, что он этого не делает.
Последнюю мысль, впрочем, Дик небезуспешно от себя прогонял. Вот ещё, говорить спасибо этому бесчестному негодяю! И за что, спрашивается! Нет уж.
Ричард глубоко вздохнул, распаляя в себе возмущение и обиду, и решительно направился к двери. А вот расскажет он всё Альдо, и пусть никто не посмеет сказать, что Повелитель Скал боится какого-то там бывшего маршала! Не боится он. Ничуточки. Честно-честно.
Так, убеждая себя в собственной храбрости, Дик рывком распахнул дверь, и…
- Эр Рокэ? – слабым голосом пискнул он, пятясь и пытаясь понять, толи Ворон умеет читать мысли, а он и не заметил за полтора года совместного проживания, толи это обыкновенное ясновиденье, толи невероятное совпадение.
Ворон приветственно улыбнулся и шагнул в кабинет, заставив бывшего оруженосца отступить ещё дальше, натолкнуться на кресло и неловко в него шлёпнуться.
- Я тут подумал, герцог Окделл, что не могу рассчитывать на ваше благоразумие, посему решил уточнить, а не собирались ли вы поделиться сведениями о сегодняшней встрече со своим драгоценным сюзереном.
Дик сглотнул, отчаянно замотал головой и покраснел. Кажется, о случайном совпадении речь не шла, осталось выбрать, это всё-таки чтение мыслей или ясновиденье. Алва знакомо вскинул бровь, глядя с весёлой насмешкой.
- Вот как. А вы мне не врёте случаем, герцог? Это нехорошо! Людям Чести не положено, не так ли?
Ричард покраснел ещё сильнее, открыл рот, закрыл, снова открыл и внезапно придумал ответ.
- Не положено. Поэтому я не должен лгать Альдо. И вы не имеете права меня заставлять нарушить присягу. Вот! – на волне внезапной отваги выпалил он и на всякий случай зажмурился.
Было тихо, не знать, что же там делает подлый Ворон, становилось всё мучительнее и Дик, не выдержав, приоткрыл один глаз. Подлый Ворон, возмутительно!.. не делал ничего, лишь рассматривал его, Ричарда, с каким-то странным выражением на лице, не то издевательским, не то умильным. Поскольку последнее было невозможно по определению, Дик решил считать, что с издевательским. Гад!
- То есть, ваша Честь не даёт вам поступить благоразумно, толкая, фактически, на самоубийство? – уточнил Алва, демонстративно похлопав по пистолету.
Ричард тоскливо уставился на оружие, поёрзал в кресле, кивнул, спохватился и отрицательно замотал головой, потом снова почему-то кивнул. Людям Чисти, конечно, можно и соврать в исключительных обстоятельствах, но почему-то в присутствие Ворона это становилось очень неуютно. Отвратительный Алва мешал одним фактом своего нахождения рядом!
- Что ж, герцог, в этом случае, боюсь, у меня есть только два выхода. Либо исполнить ваше желание и отправить на тот свет, - Ричард судорожно сглотнул и попытался что-то невнятно возразить. – Либо лишить вас этой мешающей вам жить вещи.
- Какой вещи? – не понял Дик, пытаясь припомнить, что ещё, кроме существования в мире Рокэ Алвы так мешало бы, и даже не надеясь, что Ворон решил совершить самоубийство.
Правильно не надеясь, кстати.
- Вашей Чести, конечно же, - широко улыбнулся Алва, заставив Ричарда икнуть от неожиданности. – Право слово, она вам всю жизнь жизнь портит.
- Чести нельзя лишить! – возмутился Дик, быстро прогоняя в голове батюшкины и матушкины наставления.
Кто знает, вдруг ненароком пропустил такой немаловажный момент, как возможность лишения его родовой Чести злокозненным Вороном?!
Ничего похожего не вспоминалось.
- Можно, герцог, можно. Даже нужно, как я вижу, - Алва продолжал смеяться, и это весьма Ричарда обеспокоило, породив какие-то смутные нехорошие предчувствия. – Она у вас, конечно, не девичья, но разница невелика.
Несколько секунд Дик тупо смотрел на Ворона, пытаясь сообразить, что значит «девичья» и при чём тут он, Ричард Окделл, а Алва тем временем подошёл к нему вплотную, наклонился и поцеловал. Это послужило достаточным объяснением, и Дик неожиданно резво сообразил, что имелось ввиду.
«Мамочка!» - перепугано подумал бравый герцог Окделл, потом подумал ещё чуть-чуть и негромко заверещал.
Громко ему не позволяли остатки достоинства, но сносить произвол Ворона молча было просто невозможно. Дик пинался и брыкался, стараясь попасть негодяю в глаз. Увы, глаз Алвы остался для него недосягаем, а вот самого Ричарда, несмотря на отчаянное сопротивление, успели перетащить в спальню, наполовину раздеть, и ещё пару раз поцеловать, весьма развратно и совершенно бесцеремонно.
- Эр Рокэ, не надо! – оставшись без рубашки, Дик понял, что его достоинство окончательно дезертировало. – Ну пожалуйста! Я больше не буду!
- Чего не будешь? – уточнил Ворон, прижимая Ричарда к кровати и глядя с лёгким любопытством.
- Ничего не буду, - Дик почти ненавидел себя за жалобные нотки в голосе, но достоинство возвращаться в строй пока не изволило желать. – Альдо говорить не буду, Робера ругать не буду, и… и вообще…
Алва скептически хмыкнул. Кажется, верить поспешным обещанием он не собирался. Ричард лихорадочно пытался придумать выход из ситуации, и подобрать слова, которые убедили бы бывшего маршала в том, что лишать Чести герцога Окделла ну никак нельзя. Чего там Ворон боится? Ничего ведь! Или… хотя…
Видимо, близкая опасность изрядно подстегнула умственные способности Дика, потому что внезапно ему в голову пришла идея.
- Эр Рокэ, если вы лишите меня Чести, то вам, как бесчестному человеку, врагу Талигойи, то есть Золотой Анаксии и короля Альдо Первого, придётся на мне жениться! – вдохновенно возвестил он, увидел, как изумлённо расширились глаза Алвы и решил закрепить успех. – Потому что это будет оскорблением всех устоев, без которого вас ославят человеком, который не доводит дело до конца.
Выдав этакую сложную конструкцию, Ричард замер боясь дышать и спрашивая сам себя, что за бред вскочил ему на язык. Это же надо было подобное ляпнуть! Слышала бы матушка…
Ворон какое-то время потрясённо молчал, а потом неожиданно отпустил Дика, выпрямился и расхохотался.
- Вы неподражаемы, Окделл. Знаете… я подумаю над вашим интересным предложением. Посидев в Багерлее, я уже почти пришёл к мысли, что мне пора остепениться. Но Катарина не согласится на такой шаг, а других достойных свободных дам в обозримом пространстве нет. Так что… я подумаю. Если что – браслет пришлю заранее.
Алва ещё раз рассмеялся и вышел, чуть ли не напевая. Ричард тихо выдохнул, поспешно натянул рубашку и уселся на кровать, обхватив голову руками. Конечно, Ворон шутил, он вечно над Диком издевается и смеётся, но, но…
Нехорошие предчувствия мучили Ричарда ещё несколько дней. Потом перестали.
Когда курьер доставил ему тяжёлый роскошный золотой браслет. Обручальный.
3.
Ричарду снился кошмар.
Это было неудивительно, потому что спал он и вообще из рук вон плохо с того дня, когда беспечно принял запечатанный пакет, вскрыл его и обнаружил массивный браслет со знакомым гербом. С очень знакомым гербом. С этого момента жизнь Дика превратилась в тихий ад.
Во-первых, он боялся спать, потому что был уверен, что стоит ему закрыть глаза, как откуда-нибудь из тёмного угла обязательно выпрыгнет Ворон и со страшным криком «Бу!!!» начнёт лишать его Чести.
Во-вторых, он боялся лишний раз приближаться к Альдо, перечить Роберу и заниматься прочими достойными его положения вещами. Существовала слабая надежда, что эти усилия оценят и браслет отзовут. Прямо скажем, надежда была призрачной, но Дик упрямо за неё цеплялся.
В-третьих, Альдо словно бы и не заметил его отсутствия! Это безмерно обижало и вселяло смутные сомнения в том, что Ричард так уж нужен своему сюзерену. Подобные глупые мысли Дик от себя старательно гнал, но они возвращались и возвращались, вопреки всякому здравому смыслу.
В-четвёртых, подлый и коварный Спрут сделал уже три, только вдумайтесь, три! намёка на причины внезапной смены поведения герцога Окделла. И все три попали точно в цель. Это жжж было явно неспроста.
И, наконец, в-пятых, никаких иных признаков своего присутствия, кроме пресловутого браслета, Алва не подавал. Словно забыл о том, что собирался тут кого-то Чести лишать! Просто возмутительно! Да как он только посмел…
В общем, стоит ли удивляться, что от такой жизни Ричарду начали сниться кошмары? Конечно, не стоит!
Тем более, кошмар-то был так. Не очень страшным. По крайней мере, поначалу. Ну, решил Робер жениться на Марианне, подумаешь.
Или Дику вообще показалось. Правда, в таком случае, он не понимал, как можно объяснить наличие в одном месте церкви, одетой в свадебное платье Марианны и Робера, вертевшего в руках фату. Это, конечно, ужасно, подобный неравный брак разве что в кошмаре и мог привидеться, но Ричард не стал перечить Повелителю Молний. Просто по недавно обретённой привычке.
Хотя, Дик всё-таки чуть-чуть не сдержался и, когда Марианна отошла, осторожненько, бочком подошёл к Роберу, жалобно заглянув в глаза и спросил:
- Робер… а может, не надо? – всё-таки последний Эпинэ и куртизанка – это слишком.
- Надо, Дикон, надо, - вздохнул тот, расправил фату и прикрепил её Ричарду на темечко. – А то у нас завтра суд, и зачем тебе туда?
После чего вдруг толкнул Ричарда к алтарю.
У Дика сильно кружилась голова, перед глазами слегка плыло, в ушах звенело, то громче, то тише. Наверное, лишь поэтому он никак не мог понять, про какой суд идёт речь, с чего он, Дик, тут оказался, что это за штука такая у него на голове и откуда за алтарём взялся проклятый Дорак, который уже давно помер. Покойный кардинал смотрел на герцога Окделла с явным неодобрением и хмурился. Вокруг его чёрной фигуры летали несколько розовых зверушек с огромными ушами и длинными носами, из которых зверушки пускали разноцветный мыльные пузыри. Откуда-то Дик знал, что странные существа называются слониками, хотя раньше никогда не видел ничего подобного.
Ричард так увлёкся разглядыванием летающих зверьков, что не сразу заметил изменения в окружающем пространстве.
Для начала, за алтарём появился ещё один священник, заметно шатавшийся из стороны в сторону и с большой фляжкой в руке. Дик решил бы, что это пьяница Бонифаций, но священник был заметно тоньше, ниже и старее, во всяком разе, если судить по всклокоченной седой шевелюре. Старик подошёл к алтарю, замер, фокусируя взгляд на незваном пришельце, а потом отчётливо бросил Дораку:
- Брысь, приведение! – и чуть не свалился прямо сквозь кардинала.
Тот поджал губы и отлетел в сторону, укоризненно качая головой.
- Рокэ, что за балаган вы тут устроили? – сварливо вопросил покойный, глядя куда-то в сторону Дика. – Лучше бы налаживанием жизни занялись!
- Я и занялся, - весело ответили слева знакомым голосом. – Налаживанием своей личной жизни. Святой отец, встаньте, наконец, и приступайте. Я понимаю вашу страсть к касере, но извольте выполнить то, за что вам заплачено.
Всклокоченный священник выпрямился, громко икнул, попытался изобразить на своём лице суровое выражение и начал заунывным речитативом читать слова брачного обряда.
Ричард начал смутно догадываться, что происходит что-то не то, и он, видимо, ошибся, решив, что здесь и сейчас должна состояться свадьба Робера и Марианны. Хотя бы потому, что никаких Робера и Марианны перед алтарём видно не было, а были только сам Дик, кто-то слева с очень знакомым голосом и розовые слоники, которые, притомившись, расселись на алтаре.
Может быть, венчают слоников?
- Кто там следующий по списку? – услышал Ричард высокий гнусавый голос одного из летунов.
- Да какой-то король укуренный, - ответили мягким баском.
- Этот носатый дылда – король?! Да ещё укуреный?!!
Судя по разговорам и поведению, жениться слоники всё-таки не собирались.
- Итак, согласны ли вы взять Рокэ Алву в законные мужья? – спросил священник и почему-то посмотрел на Дика.
Дик моргнул.
- Что молчишь? – недовольно спросил слоник слева.
- Давай быстрее уже, нам на следующий заказ лететь, - строго попенял слоник справа.
- Или ты хочешь, чтобы мы тут навсегда остались? – возмущённо притопнул ногой слоник по центру.
- Да, - сказал Ричард и хихикнул.
Почему-то ему показалось очень забавным, что отныне в этой церкви будут жить розовые слоники, которые станут летать вокруг Дорака и не дадут тому покоя даже на том свете. Так ему и надо!
- Объявляю вас мужем и… эээ… короче, теперь вы женаты! Можете поцеловаться, – с явным облегчением сказал священник, приложился к своей фляге и всё-таки упал за алтарь.
Дика развернули на девяносто градусов, от чего у него окончательно помутилось в голове, и поцеловали.
Потом была темнота.
А потом он открыл глаза и обнаружил себя лежащим в собственной постели в доме Рокэ… то есть, в собственном доме. За окном едва-едва брезжил рассвет.
Ричард застонал и перевернулся на живот. Что вчера было? Кажется, он пил с Робером. У вина был очень странный вкус, а ещё от него моментально закружилась голова, даже быстрее, чем обычно, хотя, куда быстрее-то. Потом был странный сон с какой-то свадьбой. Потом… Потом Дик не помнил.
Он осторожно сел на постели, придерживая голову и размышляя, позвать слугу принести воды, или лучше чуть-чуть обождать. Виска коснулось что-то холодное. Ричард недоумённо оторвал руку от головы и уставился на своё запястье.
На запястье, охваченное массивным золотым браслетом со знакомым гербом.
Дик икнул. Подёргал браслет второй рукой. Покусал. Попытался стянуть, зажав украшение между ступней.
Браслет сидел, как влитой.
- Что, уже хотите развода? – голос позади был ещё более знаком, чем герб на браслете.
Ричард тихо ойкнул, свалился на пол и нырнул под кровать.
У него появились смутные подозрения, что это был не сон, но он ещё надеялся отсидеться, укрывшись в пыльной темноте. Увы, в последний момент его ловко схватили за голую пятку, выдернули обратно и водрузили на постель.
- А теперь настало время для супружеского долга. Который, если мне не изменяет память, Окделлы чтят свято.
Ворон нагло ухмыльнулся и продемонстрировал браслет на собственном запястье. Ричард с ужасом узнал свой родовой герб.
Кажется, это действительно был не сон…
Проклятый слоник! Проклятый Алва…
Ричард понял, что его загнали в ловушку, и выхода из неё нет. Ненавистный Ворон был прав, от своих долгов Окделлы не отказываются. Супружеских в том числе. Выбора не оставалось.
Дик зажмурился, уткнулся лицом в подушку и замер, вдруг вспомнив случайно подслушанный разговор матушки с Айрис. Речь шла как раз о такой щекотливой теме, как обязанности жены по отношению к мужу, и, кажется, там было что-то про необходимость лежать и думать об Англии Великой Талигойе.
Ворон громко и явно недовольно фыркнул, а потом мягко провёл вдоль позвоночника Ричарда сначала пальцами, потом губами. Приятно. Потом перевернул Дика не спину, снова поцеловал, на этот раз удивительно мягко, скользнул ладонями по телу…
Ричард не сразу понял, что происходит что-то не то. Он даже не сразу понял, что именно «не то». А когда понял, резко оттолкнул Алву и внимательно, очень внимательно оглядел комнату. Даже под кровать заглянул.
- В чём дело? – Рокэ наблюдал за ним, удивлённо приподняв бровь.
- Здесь должна быть Марианна, - глубокомысленно ответил Дик и ещё раз огляделся.
Рядом был только Ворон.
- Ты привёл к нам женщину в первую же брачную ночь? – Алва скептически прищурился. – Не то, чтобы я был против, тем более, против такой женщины, но уверяю, я вполне способен справиться с тобой сам. Да и Робер может обидеться.
- Никого я не приводил! – возмутился Ричард. – Просто…
Он осёкся и покраснел, натягивая одеяло повыше и не зная, как объяснить, что его тело проявляет себя таким образом, каким раньше проявляло только в результате общения с Марианной.
Ну и, если совсем честно, ещё с Катариной, но в этом Дик не признался бы даже себе. Он не имел права на подобные мысли! Не говоря уж о большем.
Ворон неожиданно засмеялся и притянул Ричарда к себе.
- На сегодня обойдёмся без Марианны, - словно припечатал он и продолжил взыскание известного долга.
Спустя какое-то количество времени Дик со стыдом вынужден был признать, что матушкины наставления пропали для него втуне. Лежать и думать о Великой Талигойе в обществе Ворона было крайне затруднительно. Как и просто лежать. Как и просто думать.
Когда Рокэ, наконец, оставил его в покое, за окном уже вовсю светило раннее утреннее солнце, а Ричард не мог пошевелить ни рукой, ни ногой. И нельзя сказать, что это ему не нравилось, потому что отдавание долгов оказалось неожиданно увлекательным делом.
Не хуже, чем вдумчивые беседы с баронессой Капуль-Гизайль.
Даже лучше.
Дик повернул голову, наблюдая за неторопливо одевавшимся Вороном и с удовлетворением отметив, что тот тоже выглядел усталым. Слегка. Но выглядел.
А потом Ричард сообразил, что Рокэ одевается.
- Ты куда? – от обиды ему даже удалось приподняться на локтях.
Как это называется, спрашивается?!
- Конечно, в Багерлее, - как ни в чём не бывало, весело ответил Ворон и поправил кружевной ворот рубашки. - Если ты забыл, меня сегодня должны судить, и мне следует вернуться в камеру до того, как сие действо начнётся.
- Ой…
А ведь, правда! Сегодня суд над бывшим Первым Маршалом Талига, на котором Альдо обличит все его злодеяния!
Дик попытался сесть и тут же повалился обратно, отчётливо осознав, что до суда не дойдёт при всём желании.
Проклятый Алва! Это всё он виноват! Ну и что, что Дик сам просил ещё…
- Лежи, - бросил Ворон, разворачиваясь к нему. – Тебе там всё равно нечего делать. Свидетельство супруга не считается объективным, и потому не учитывается, - он неожиданно проказливо улыбнулся. – Ты ведь не захочешь, чтобы я посреди суда объявил, почему ты не можешь свидетельствовать против меня?
Ричард представил реакцию Альдо и Людей Чести, побледнел, покраснел, позеленел и замотал головой.
- Вот видишь, - развёл руками Рокэ. – Ничего страшного, меня прекрасно осудят без твоего участия. Так что счастливо оставаться. Обещаю быть к ужину.
С этими словами Ворон небрежно чмокнул Дика в губы и, насвистывая, вышел за дверь. Ричард некоторое время сидел неподвижно, моргая и пытаясь хоть немного осознать всё случившееся.
Осознать не удавалось. События не желали помещаться в голову, пытались выскочить обратно, как мыло из руки.
Может, это сон, продолжение кошмара?
Дик пошевелился, почувствовал, как ноет тело, и был вынужден признать, что вряд ли.
И вот что теперь будет? Что сказать Альдо, что сказать эру Августу, что сказать Айрис и матушке? Вспомнив о матушке, Дик задрожал и забрался под одеяло с головой. Матушка…
Через секунду он откинул одеяло обратно и замер, задумчиво смотря перед собой и чувствуя, как на лице появляется подлая, не хуже вороновой, улыбка. В его голове забрезжил план мести.
Раз уж эр Рокэ на нём женился, то пусть и с матушкой объясняется сам, вот! Ричард тихонько захихикал, зажмурился и с удовлетворённым вздохом обнял подушку. Точно-точно, так ему удастся спастись от ужасающей перспективы разговора с любимой родительницей, а заодно страшно отомстить за всё!
Жизнь была не так уж и плоха… |