«Вчера на площади Свердлова попал под лошадь извозчика №8974 гр. О.Бендер»
( с) И.Ильф & Е.Петров
400 год К.С. 6-й день Весенних Ветров,
Ближе к вечеру
Заброшенный старинный замок.
Западное крыло, одно из немногих сохранившихся помещений.
Высокие готические своды тонут во мгле.
Осторожно заглядывает в огромные витражные окна полная луна, странный нежно-фиолетовый свет медленно просачивается сквозь мутные стекла и растекается по стертым плитам каменного пола, траченным молью гобеленам, рассохшимся книжным шкафам, забитым бесчисленным количеством книг.
Светлячками танцуют в потоках лунного вина пылинки, серебрится шелковое паутинное кружево.
Большой письменный стол, заваленный все теми же нескончаемыми книгами, пергаментными свитками, письмами, бумагами, странного вида и непонятного назначения инструментами. Посередине столешницы расстелена полуистлевшая карта, придавленная с одной стороны чернильницей, из которой торчит черное потрепанное воронье перо, а с другой – кинжалом, на рукоятке которого красуется миниатюрная волчья голова.
Тускло поблескивает в отсветах болотно-зеленого пламени свечей горсть раскатившихся по столу тяжелых золотых монет – свечи плавают в воздухе, роняя на каменные плиты редкие восковые капли, больше похожие на речную тину.
В кресле за столом, спиной к окнам – уже знакомая нам фигура в черном, в руках у которой толстенный фолиант пренеприятнейшего вида и, вероятно, аналогичного же содержания. Неизвестный аккуратно переворачивает обгоревшие с одного края страницы и всё время норовит спрятаться за спинку кресла так, чтобы любопытное ночное светило не подсматривало через плечо.
В стене справа – мертвый пустой камин, выполненный в виде оскаленной драконьей морды. Огромный, почти в два человеческих роста.
У стены слева – столь же монументальные напольные часы. По темно-синему циферблату блуждают двенадцать стрелок: часть практически замерла на месте, другие описывают круги с различной скоростью, некоторые и вовсе движутся в обратную общепринятой сторону. Искрами вспыхивают нанесенные на диск таинственные значки и отметки. Мерно раскачивается маятник: фигурка висящего вниз головой человека – он подвешен за левую ногу, правая согнута в колене так, что получается перевернутая цифра «4».
Холодно.
Тихо.
Пахнет остывшим шадди.
Внезапно откуда-то сверху на стол шумно сваливается крупный мохнатый паук.
Неизвестный нехотя отрывается от изучения фолианта, поворачиваясь на звук.
Насекомое некоторое время судорожно скачет по карте в районе плато, разделяющего два горных хребта, - и шустро исчезает в книжно-пергаментных залежах.
Фигура в плаще испускает глубокий тягостный вздох, с явным сожалением закрывая столь увлекательный труд давно почившего автора, и хлопает в ладоши: книга исчезает, свечи гаснут и послушно занимают свои места в канделябрах.
В каминном провале расцветает привычный оранжевый огонек.
Неизвестный поудобнее устраивается в кресле, меланхолично подперев капюшон правой рукой, а левой, вытянув из чернильницы перо, дополняет изображение компаса на карте в соответствии с собственными представлениями о достоверности: таким образом, «N» превращается в «Nowhere», а «S» - в более обнадеживающее «Somewhere»…
Дверь с грохотом распахивается.
В кабинет вваливается бледный, трясущийся, невменяемый от ярости господин Альдо Ракан собственной королевской персоной. Властитель Талигойи бросается к столу, выкрикивая оскорбления и размахивая, как серым потрепанным флагом, каким-то мятым рваным листком – не то выдранной из книги страницей, не то пострадавшим от монаршего гнева письмом.
Альдо
(орет)
- Сволочь! Хам! Мерзавец! Гад! Обманщик!
Неизвестный
(со вздохом)
- Чем-то недоволен. Как всегда.
(чуть громче, ласково-устало)
- Что ты раскричался, милый мальчик?
Что там за бумажка? Дай сюда!
(приподнимается с кресла и ловко выхватывает из рук молодого человека загадочную писанину, с нажимом)
- Тихо. Тихо!
Альдо замолкает и с размаху падает в кресло с противоположной стороны стола, шумно сопя и с ненавистью глядя на Неизвестного.
Неизвестный
(углубляется в изучение бумажного клочка)
- Та-ак… Аббатство… Площадь…
(дочитывает до конца и укоризненно качает головой)
- Дикий случай. Среди бела дня!
(тоном, в котором звучит невинное любопытство)
- Ну, и кто у нас «попал под лошадь»?
Про кого…ммм…статейка?
Альдо
(скрипнув зубами)
- Про меня.
Неизвестный
(бормочет)
- Даже так? Ну, что ж… Оперативно.
(чуть заметно поворачивает голову влево, разглядывая, по всей видимости, те самые диковинные часы)
- День-другой – могли и не успеть…
Альдо
(вновь срывается на крик)
- Это отвратительно! Противно!
Гадко! Мерзко!
Неизвестный
(с легким удивлением)
- Ты про что?
Альдо
- Про смерть!
Неизвестный
(помолчав, ровным тоном)
- В чем проблема?
Альдо
(заходится от возмущения)
- В чем?! Я протестую!!!..
Неизвестный
(вежливо)
- Да?
Альдо
- … Против подобного конца!!
(срывается с места и снова начинает метаться перед столом, вопит)
- Отравлю!! Повешу!! Четвертую!!
(дубовая столешница вздрагивает под ударом кулака внука грозной Матильды )
- Я – Ракан!!!
Неизвестный молча наблюдает за развернувшейся на его глазах истерикой.
Внезапно силы оставляют почившего венценосца – он падает в кресло и роняет руки на стол, а голову – на руки.
Альдо
(тихо, рыдая)
- Меня – под жеребца!..
Неизвестный
(себе под нос, иронично )
- Самое оно для та… кхм… Ракана.
(осторожно касается плеча безутешного Альдо, с упоением орошающего солеными слезами пергаментные берега далекого северного моря, медленно, аккуратно подбирая слова)
- Сделка, Альдо. Помнишь? Агарис,
Ночь, таверна, полные стаканы…
Альдо
(поднимает голову от залитой слезами карты, с обидой в голосе)
- Д-да, до чтобы – так?..
Неизвестный
(виновато разводит руками, однако, судя по голосу, с трудом сдерживает улыбку)
- Прости. Сюрприз.
Творческая вольность. Но – о деле:
Ты же сел на талигойский трон?
Альдо
(воинственно шмыгает носом, но возражать не решается)
- Что мне эти жалкие недели!
Неизвестный жестом фокусника достает из рукава плаща свернутые в трубочку листы, скрепленные суровой нитью. Вверху на первой странице крупными кроваво-красными буквами выведено слово «Договор».
Неизвестный
(скучным тоном)
- В пункте «Обязательства сторон»
Сроки не указаны.
Альдо берет протянутые ему бумаги, пробегает глазами строчки.
Альдо
(шипит)
- Проклятье!
Негодяй! Паршивый крючкотвор!
Неизвестный
(преувеличенно вежливо)
- Сроки есть в разделе об оплате.
(переворачивает страницу, указывая молодому человеку на соответствующий пункт)
- Ты, мой друг, читал ли договор
Или подмахнул совсем не глядя?
Это всё же важный документ.
Альдо вчитывается в текст указанного абзаца – недоверчиво перечитывает раз, другой, третий – и меняется в лице: злость, растерянность, отчаяние искажают правильные черты. Бывший Повелитель возрожденной Талигойи дрожащей рукой ослабляет ворот – открывает рот, словно хочет что-то сказать, и снова закрывает, не вымолвив ни слова.
Неизвестный
(заботливо)
- В горле пересохло? Чашку шадди?
Альдо
(наконец, отрывает взгляд от злополучного контракта, растерянно)
- Как же так… Ты мог в любой момент?..
Неизвестный
(серьезным тоном)
- Мог. Но не спешил. Хотя и плохо
Шли дела в захваченной стране.
А потом сегодняшняя Ноха
Стала вдруг нужна.
Альдо
(словно очнувшись ото сна)
- Кому?
Неизвестный
(иронично)
- Не мне.
Видишь ли, мой милый, смерть анакса
Очень резко выросла в цене.
Альдо
(начинает говорить почти шепотом, постепенно опять переходя на крик)
- Кто… купил? Неужто эта плакса?
Ворон?! Окделл?! Штанцлер?!! Эпинэ?!!
Неизвестный
(жестко)
- Альдо, не устраивай мне сцену.
(насмешливо)
- Кстати, ты забыл еще Моро.
Молодого человека начинает бить крупная дрожь.
Неизвестный невозмутимо возвращается к изучению лежащих на столе бумаг.
Альдо
(сдерживая ярость)
- Я желаю знать…
Неизвестный
(перебивает собеседника, цинично)
- В какую цену
Обошлось разбитое нутро?
Эти цифры – не для насекомых.
Альдо не выдерживает: в бешенстве вскакивает и, перегнувшись через стол, вцепляется в черную материю плаща.
Альдо
(орет)
- Имя!!! Или я тебя убью!
Кто-то из врагов?! Друзей?! Знакомых?!
Неизвестный
(спокойно отцепляет руки нервного анакса от своего одеяния)
- Я своих клиентов не сдаю.
Ракан вырывается из крепкой хватки Неизвестного, и, видимо, пребывая в состоянии аффекта, выхватывает шпагу из ножен. Секунда – и оружие уже прошило фигуру в черном, гарда уперлась в плотную тяжелую ткань…
Мертвую тишину нарушает тревожный бой часов – один удар, второй, третий, четвертый…
Темный силуэт на мгновение исчезает – и тут же возникает перед остолбеневшим убийцей, неторопливо извлекает из груди клинок и аккуратно кладет его на стол.
Пламя в камине трусливо приседает, жмется к стене, лунный фиолет в ужасе выцветает и отступает перед нахлынувшей тьмой, стекло витражей покрывается тонкой сеткой трещин.
Жуткая тень за спиной Неизвестного разрастается, и кажется, что человекоподобная доныне фигура внезапно отрастила гигантские уродливые крылья.
Кошмарное, безликое, исходящее волнами холода нечто нависает над бывшим анаксом.
Неизвестный
(издевательски, четко проговаривая слова)
- Хватит! Ты и так предельно долго
Нёсся, закусивши удила.
Думаешь, тогда из чувства долга
Торт с отравой шавка сожрала?
Думаешь, в суде любитель шадди
Вытребовал Алву под крыло,
Преисполнясь дивной благодати?
Думаешь, тебе всю жизнь в е з л о?
Думаешь, ты Избранный? Едва ли…
Ты Предмет – контрактов, тяжб и свар.
Думаешь, тебя не продавали?
В этом страшном мире всё – Товар.
По лицу молодого человека проходит судорога, но врожденные и благоприобретенные качества постепенно берут свое – он, похоже, постепенно приходит в себя. Он не верит – или не желает верить тому, что только что услышал.
Неизвестный внимательно наблюдает за собеседником – а потом внезапно принимает привычный «плащеобразный» облик, хмыкает и, повернувшись к Ракану спиной, отходит к окну.
Альдо
(дрожа и заикаясь)
- М-мы, Раканы...
Неизвестный
(через плечо, саркастично)
- Спорно даже это.
Альдо
(чуть увереннее)
- Мы, Раканы, выше гнусной лжи!
(нагловато)
- Мы не продаемся за монеты!
Неизвестный
(фыркнув)
- Как же… Енниолю расскажи.
Альдо
(лицо озаряется радостью понимания, злобно)
- Это он – тот самый покупатель?
Этот вероломный старикан?!
Неизвестный
(насмешливо-устало)
- Альдо, сохрани тебя Создатель!
Ты же умный мальчик.
Альдо
- Я Ракан!
Неизвестный
(качает головой, бормочет себе под нос)
- Это, как проказа, полагаю.
Излечиться, видно, не судьба.
Говорят, могила помогает,
Но, похоже, только от горба.
(возвращается к столу и заставляет Альдо сесть в кресло, а затем сам присаживается на край стола, напротив собеседника)
- Ты – тапон. Ты слышишь звон металла,
Но не видишь дальних перспектив.
(укоризненно)
- Бедный Альдо, что с тобою стало…
Альдо
(грохнув кулаком по столу)
- Я желаю знать!
Неизвестный
(миролюбиво)
- Ищи мотив.
Альдо
(наморщив лоб, подозрительно)
- Кто-нибудь на трон имеет виды?
Неизвестный
(со стоном)
- Левору-у-укий! Ты неисправим.
(заходит за спинку кресла, в котором расположился визитер, мягко закрывает Альдо глаза руками, и шепотом, медленно, вкрадчиво – в монаршее ухо)
- Вспомни нанесенные обиды,
Мой голубоглазый херувим:
Лес Святой Мартины… Или Дору –
Трупы разгребали до утра…
Участь достославного Надора…
Вспомни жертв Айнсмеллера, Люра…
Вспомни разорённые гробницы…
Ну, смелее. Что же ты? Я жду.
Знаешь, что творится на границах? –
Там еще страшнее, чем в Аду…
Вспомни страх и ненависть на лицах…
(убирает руки; что за это время успело предстать перед внутренним зрением приверженца белых штанов – остается только догадываться, но лица на Альдо нет и он опять близок к срыву)
- Ты у нас догадливый такой,
Вот и думай, кто бы мог молиться –
При живом тебе – за упокой;
Кто бы отдал всё, себя включая,
Чтобы ты не пережил весны?
Альдо
(с трудом выговаривая слова)
- Я не знаю.
Неизвестный
(укоризненно поцокав языком)
- Это удручает.
Альдо
(истерично)
- Я не знаю!!
Неизвестный
(припечатывает)
- Думай!
Альдо
(минуту спустя, мертвым голосом)
- Полстраны…
Неизвестный выходит из-за кресла и направляется к камину.
Несмотря на то, что огонь при его приближении разгорается ярче, остальная часть комнаты начинает погружаться во тьму – растворяются в жадном голодном сумраке покалеченные витражи и древние гобелены, полчища книг и резная мебель, хрупкие пергаментные оболочки и паутинная седина…
Угловатый силуэт застывает на трепещущем пламенном фоне – из пальцев Неизвестного выскальзывает тот самый клочок бумаги, принесенный Альдо, кружится, падает и тонет в огненном море.
Внук Матильды молча сидит в кресле, обхватив голову руками.
Неизвестный
(не оборачиваясь, философски)
- Если брать в расчет всё то, что было, -
Это не кончина, а мечта…
И мориск – не пегая кобыла
С длинной плетью грязного хвоста.
Альдо
(тоскливо)
- Лучше бы уж с Алвой поединок…
Как-никак – почёт, азарт, борьба…
Неизвестный
(пожимает плечами)
- Извини, мой мальчик, это – рынок.
Рынок – это хуже, чем Судьба.
Очень жаль. Такие нынче нравы.
Скорбных дней тяжелая печать.
Неизвестный поднимает левую руку – пламя встает на дыбы, закручивается в бешеную огромную воронку, огненным коридором уходящую в неизвестность. Тьма за спиной захлестывает комнату и сжавшегося в кресле Альдо подобно стылой черной воде.
Молодой человек оглядывается вокруг и только сейчас замечает, что, кроме него, Неизвестного и камина – больше ничего нет
Альдо
(испуганно)
- Ты куда?
Неизвестный
(с грустной усмешкой)
- К заказчику расправы.
Плату по контракту получать.
Альдо
(бросается к Неизвестному и хватает его за рукав, с надрывом)
- Ну и кто способен на такое?
Кто настолько мстителен и лют?
Кто, скажи?!
Неизвестный
(спокойно)
- Оставь меня в покое.
Неизвестный небрежным движением плеча сбрасывает руку Альдо и исчезает в обезумевшем хороводе искр. Огонь вспыхивает в последний раз – и внезапно гаснет.
Альдо отшатывается, закрыв лицо руками, падает - и кричит, кричит, захлебываясь вязкой чернильной тьмой.
Альдо
- Назови мне имя!!!
В наступившей тишине раздается тихий смех, и голос Неизвестного произносит:
- Абсолют.
|