Название: Не смейте умирать, полковник! |
Когда Ойген Райнштайнер сообщил теньенту Сэ, что тот немедленно, сию минуту, должен отправиться со срочным донесением к Жермону Ариго, Арно непроизвольно скорчил недовольную мину. Нет, к самому генералу юноша питал глубокое уважение, но вот его правая рука… Валентин Придд был единственным человеком на свете, одно упоминание имени которого заставляло младшего из братьев Савиньяк скрежетать зубами. И дело было даже не в том, что Спрут ходил уже в полковниках, в то время как сам Арно продолжал оставаться всего лишь теньентом. В бывшем однокорытнике его бесило всё: начиная от безупречного лица и заканчивая всегда ровным неэмоциональным голосом. А самым ужасным было то, что при встрече с Приддом теньент Сэ абсолютно не мог себя контролировать – количество совершённых им глупостей начинало просто зашкаливать, а за глупостями неизбежно следовали взыскания от начальства. Хитрый Спрут при этом всегда выходил сухим из воды, что злило Арно ещё больше. Неудивительно, что новая встреча с Валентином его совершенно не радовала. Но в этот раз Арно повезло. Придда в штабе не оказалось, и докладывать пришлось непосредственно генералу Ариго. Тот внимательно выслушал послание Райнштайнера, а, когда Арно закончил, неожиданно поинтересовался: - Насколько я помню, теньент, вы учились в Лаик вместе с полковником Приддом? Братья Катершванцы были идеальной компанией для того, чтобы как следует напиться и обменяться воспоминаниями о школьных временах. Неудивительно, что к концу вечера, когда выпитое вино потребовало от Арно оставить собутыльников и прогуляться до ветра, теньент Сэ пребывал в преотличнейшем настроении. Арно вышел во двор, с удовольствием потянул носом свежий морозный воздух и, пока холод не проник под мундир, поспешил вернуться в дом. Он дёрнул на себя тяжёлую входную дверь и неожиданно столкнулся со стройным безукоризненно одетым военным с полковничьей перевязью, выходящим ему навстречу. Машинально юноша отдал честь вышестоящему офицеру и только потом сообразил, что перед ним стоит Спрут. Что-что, а салютовать Валентину Придду Савиньяк совершенно не собирался и от своего промаха невероятно разозлился. Конечно, Арно Сэ осознавал, что нарывается, что его поступок – всего лишь очередная глупость, но желание сбить спесь с этой скользкой гадины заглушило голос разума. Именно поэтому он сделал вид, будто споткнулся о ступеньку, изо всей силы толкнул Валентина в плечо и с удовлетворением расслышал, как Спрут с силой втянул в себя воздух сквозь крепко сжатые зубы. На мгновение Савиньяку даже показалось, что рука Придда дёрнулась к шпаге, но полковник сдержался и, ничего не сказав ему, продолжил свой путь. - Так я и думал, трус! - со злостью сказал Арно, швыряя колет на кровать. – Если бы не пять сотен солдат и не причуды Ворона, ждать бы ему полковничью перевязь лет десять! Близнецы переглянулись. - О ком ты говорить? – осторожно поинтересовался Норберт. Арно с изумлением перевёл глаза на более умного из братьев, но Норберт недвусмысленно кивал головой, подтверждая абсурдные слова младшего близнеца. - Ребята, - растерянно произнёс Арно, - да что с вами? Это же Спрут! Они всегда были трусами, вечно выжидали и прятались за чужими спинами... Видя, что Савиньяк не верит в серьезность его слов, Катершванц вздохнул и поведал Арно о случившейся на днях истории. Отряд, возглавляемый теньентом Девлином, проводил разведку на вражеской территории и угодил в засаду. Поняв, что силы соперника значительно превосходят его собственные, Девлин послал одного из солдат в лагерь не столько за подмогой, сколько чтобы доставить начальству добытую с таким трудом информацию. Первым на пути гнавшего во весь опор разведчика попался полковник Придд со своими людьми. Выслушав сбивчивый доклад, Спрут отправил двух солдат сопровождать важного гонца к Жермону Ариго, а сам с оставшейся частью разъезда поскакал на помощь попавшим в засаду. Когда генерал узнал о выходке полковника, то схватился за голову: численность вражеского отряда превышала объединённые силы Девлина и Придда как минимум в два раза. Не было никакой надежды, что Валентин вернётся. Но он вернулся. Вернулся со смертельно раненым Девлином на руках и привёл за собой остатки разведотряда. Те немногие, что уцелели в этой мясорубке, были уверены, что остались в живых только благодаря Спруту… - Он бывать сумасшедший, - закончил уже порядком захмелевший Иоганн, - но он не быть трус. Нет, не трус! Он уронил голову на руки и захрапел. Брат, державшийся гораздо лучше, поднялся и принялся перетаскивать близнеца на кровать. Арно помог ему, и, когда голова Иоганна коснулась подушки, Норберт неожиданно сказал: - Этот Придд… он не бояться умереть. Иногда я даже думать, что он специально искать смерть. Его счастье, что пока она не желать приходить к нему… Старший Катершванц хмельно улыбнулся приятелю и рухнул на свою кровать. Через мгновение его храп присоединился к мерным руладам близнеца. Арно стоял в растерянности посреди комнаты. Всё услышанное настолько не вязалось с его представлениями о Придде, что он не мог поверить в то, что это не розыгрыш. Он оставил гостеприимную комнату близнецов и отправился к себе. Тёмный коридор освещала только узкая полоска света, пробивавшаяся из-под двери дежурного офицера, поэтому Арно двигался медленно и держась за стены, чтобы не упасть. В какой-то момент он всё-таки споткнулся о выступающую половицу и непроизвольно прижался ухом к чужой двери. Если бы не это, вряд ли теньент Сэ уловил бы негромкий стон, который кто-то пытался сдержать. И прежде чем юноша сообразил, что он делает, его пальцы забарабанили по дереву. Раздались лёгкие шаги, и дверь открылась. Вернее, приоткрылась, а в образовавшейся щели показался длинный нос Валентина Придда. - Теньент Сэ? – лицо Спрута было бледнее обычного. Левой рукой полковник старательно придерживал дверь, чтобы Савиньяк не мог заглянуть вовнутрь. – Чему обязан? Неожиданно Арно стало весело. Загадочный вид, услышанный им стон и то, что Валентин сейчас вместо привычного мундира был облачён в одну только рубашку - всё это навело Савиньяка на мысль о том, что он застукал Придда с женщиной. Испортить Спруту вечер – это было бы прекрасным завершением дня! - Полковник, - улыбаясь во весь рот, заявил Арно, - я бы хотел обсудить с вами будущее Талига. Ну знаете, поговорить о политике и всё такое… С этими словами Придд попытался захлопнуть дверь, но Арно быстро просунул ногу в комнату. То, что Спрут заметил его состояние, немного омрачило настроение юноши, но жажда напакостить однокорытнику заставила его закусить удила. - Да ладно вам, Валентин! Мы же так давно знакомы, давайте посидим, пообщаемся… Лицо Придда было совершенно белым. Казалось, он вот-вот упадёт в обморок. «В штаны наложил!» - злорадно подумал Арно и, совершенно забыв о том, что Люди Чести не врываются в чужие покои, когда там дама, толкнул дверь и шагнул в комнату. Спрут, шатаясь, отступил назад, и очередная острота замерла у теньента Сэ на языке. Сквозь белоснежную ткань рубашки на левом плече Валентина проступала кровь. Арно замер и растерянно огляделся. Кроме него и Придда в комнате никого не было. На полу лежал мундир Валентина, залитый кровью; на столе валялись бинты и окровавленное полотенце. - Ч-что случилось? – Савиньяк непроизвольно сделал шаг назад к двери. – Вам нужен врач… я позову… Теньент Сэ прикрыл дверь и повернулся к Спруту, который уже неловко одной рукой стаскивал с себя рубашку. - Что произошло? – тихо спросил Арно. – На вас напали, Валентин? Савиньяк прижал полотенце к колотой ране на плече полковника. Валентин говорил правду: ране было несколько дней и она уже начала затягиваться. Неприятная догадка кольнула теньента Сэ – он почему-то не сомневался в том, что рана открылась из-за того, что он толкнул Придда на крыльце. И, судя по количеству крови на мундире, несмотря на кровотечение, Повелитель Волн проверил все посты до единого, прежде чем у него появилась возможность позаботиться о себе. Арно стало невыносимо стыдно за свой поступок. - Я придержу полотенце, а вы забинтуйте, - бесстрастный голос Спрута отрывает Арно от самобичевания. Валентин кладёт свои пальцы поверх руки теньента, перехватывая тампон, и Савиньяк вздрагивает от того, какие они ледяные. Придд смотрит в сторону, а Арно – на него и словно в первый раз видит. С их последней встречи волосы Валентина отросли, и теперь собраны в хвост, перехваченный лиловой лентой. Лишь одна каштановая прядь выбивается из причёски и тонкий, такой мягкий на вид локон струится по щеке, отбрасывая на бледное лицо узкую тень. Взгляд Арно скользит по длинной шее Придда и изящным завиткам ушной раковины, то и дело возвращаясь к крохотной родинке на мочке. Странно, но сейчас идеальность черт Валентина его совсем не раздражает, скорее, наоборот. Савиньяк ловит себя на желании проверить, так ли нежна кожа Спрута, какой она кажется... - Теньент, вы боитесь крови? В голосе Придда нет насмешки, только усталость. А на равнодушном лице ни кровинки. «Создатель! – ахает про себя Савиньяк. – Да он же сейчас в обморок упадёт от потери крови!» Арно тянется за бинтом и спешно начинает накладывать повязку. Руки не слушаются, дрожат то ли от количества выпитого, то ли от волнения. А ещё для того чтобы забинтовать плечо Спрута, Арно приходится почти обнимать раненого герцога, и от невозможной близости обнажённого тела Валентина и его удивительной беззащитности в этот момент у теньента Сэ почему-то перехватывает дыхание... - Вам надо было пойти в лекари, теньент, - слабый голос Придда неожиданно обретает хоть какую-то эмоциональную окраску. – У вас поразительно лёгкие руки. Из уст Валентина этот комплимент – это ведь был комплимент??? – почему-то звучит непристойно, и Арно заливается краской, словно юная девица. Для него самого является открытием то, что его собственные руки скользят по раненому спрутовскому плечу так неожиданно ласково и так осторожно, словно боясь ненароком причинить боль, и это несвойственное ему поведение приводит теньента Сэ в смятение. Арно поспешно наклоняет голову. Льняные волосы падают ему на лицо, скрывая предательский румянец. А Придд по-прежнему смотрит в сторону, словно видеть собственную рану для него невыносимо. Его лицо по-прежнему бледно и бесстрастно, только на виске бьется голубая жилка, будто свидетельствуя о том, что это не статуя, а живой человек, да кровь, невозможно алая даже в тусклом пламени одной-единственной свечи, проступает сквозь наложенную повязку. Длинные ресницы Валентина полуопущены, и Арно не видит его глаз, но отчётливо чувствует невыразимую тоску и одиночество Повелителя Волн. «Иногда я даже думать, что он специально искать смерть», - голос Норберта Катершванца эхом отдаётся в ушах теньента Сэ, и Савиньяк с ужасом понимает, что бергер прав. Валентин Придд ищет свою смерть, и когда-нибудь она обязательно сдастся его настойчивым уговорам. Но что тогда будет делать он, Арно Сэ? Разве он может себе представить жизнь без равнодушного голоса Спрута, без его язвительных замечаний, всегда бьющих точно в цель, без идеальных холодных черт? И, повинуясь внезапному порыву, Арно наклоняется вперёд к уху Валентина. Его губы почти касаются бархатистой поверхности мочки, когда теньент Сэ решительно и безапелляционно сообщает своему злейшему врагу: - Не смейте умирать до окончания войны, полковник. Наша дуэль ещё не окончена. |